Purple kiss

      Когда распускается вишня, приходит весна.       Мрачное зимнее небо окрашивается мягкой лазурью, Солнце радостно, ослепительно ярко отвоёвывает у ночи всё больше и больше часов для того, чтобы радовать мир своим светом. Парки заполоняют стаи перелётных птиц, создавая такую разную, но удивительно созвучную радостную мелодию. Земля просыпается, а с ней все растения, цветы и деревья.       И вот уже парки утопают в роскошных одеяниях нежно-розовых вишнёвых цветов. И к этому чуду тянутся сотни, чтобы полюбоваться на пышное цветение, насладиться этим скоротечным моментом и подольше запечатлеть его в сердцах.       Чонгук тоже планировал смотреть на цветение вишни, устроив для Тэхена небольшое, романтическое свидание. Но, знаете, лучше заранее ничего не планировать, потому что стоит только расписать весь свой день или целую неделю на плодотворную работу или заслуженный отдых, как всё летит к чёрту! И пусть бы у него и осталось!       На город напал монстр.       Механический голос из установленных на каждом углу рупоров тут же оповестил: «Уровень угрозы Чёрт! Пожалуйста, немедленно покиньте улицы и укройтесь в защищённых помещениях!».       Чонгук только сел в Мустанг, пристегнул ремень, но даже двигатель не успел завести, как где-то в отдалении услышал невероятной силы взрыв. Где-нибудь рядом точно должен был быть патруль, который разберётся с монстром, но не ехать же Чонгуку смотреть на цветение вишни, когда он знает, что где-то чудовище потеряло контроль, начиная сеять панику и хаос?! Чон не настолько эгоист, к тому же за прошедшие пять лет он только сильнее убедился в том, что желает спасать людей.       С падения Лиги прошло уже пять лет. Мелкие группы чудовищ под флагом бывшей организации монстров вылезали на улицы крупных городов до сих пор, пытаясь возродить былую мощь Лиги, но впредь это было невозможно. Мир сопротивлялся, скалился и брыкался, но по итогу всем пришлось принять, что монстры теперь неотъемлемая часть природы. Их куда больше, чем казалось на первый взгляд и большинство из них ведут самый привычный и тихий образ жизни.       В Сеуле только два года назад вся ситуация с монстрами более или менее утряслась. После бесконечных споров и дебатов права и обязанности монстров были приняты, как и для всех остальных граждан страны. Во многом этому помогла стратегия, разработанная Минго — открыть школы, где «особенных» учили принимать обе свои стороны: свет и тьму, дабы избежать деления на монстров и героев.       Конечно, изначально политики и многие герои высмеяли эту идею, когда она поступила из Города Монстров в Содружество. Но Минго был целеустремлённым парнем, а Тэхен пользовался всеобщим уважением у всех категорий чудовищ, а у многих из них были вполне обычные дети. Потому, вскоре, первые школы, обучающие пользоваться Тьмой и Светом и принимать себя с обеих сторон, открылись внутри самого Города Монстров, куда массово стягивались чудовища, испытывая знатную долю притеснения во внешнем мире после войны с Лигой Злодеев. Дети монстров были простыми «особенными», но из-за того, что их родители были чудовищами, на них так же свалилась огромная доля ненависти и негатива. Потому монстры и съезжались массово под защиту Тэхена, потому и были первыми, кто принял идею о подобного рода школе, спокойно отправляя туда своих детей.       Оно и ясно, почему остальной мир не желал ничего слышать о такой школе. Чтобы постичь суть двух сторон Истоков, нужно было учиться у опытного и старого монстра. А после войны чудовища были не в чести у всего мира.       Но в Городе Монстров все имели равные права и могли вести спокойный, привычный им образ жизни, находясь под защитой Тэхена.       Многие старые монстры вызывались добровольно стать учителями в школах нового типа, обучая молодое поколение, как правильно развивать в себе обе стороны магии и не терять при этом контроль.       Новость о том, что в Городе Монстров у чудовищ есть свои школы, облетела весь мир и вскоре сотни репортёров топтались у защитного барьера, желая запечатлеть это чудо и показать его миру.       Во многом ситуация сдвинулась с мёртвой точки благодаря тому, что Содружество Героев возглавляла госпожа Пак, которая относилась к монстрам лояльно и взяла к себе в помощники не старых брюзжащих консерваторов, а молодых и умных талантов, готовых работать на благо страны и всего человечества.       Прошло три года, и монстры, наконец, получили свои права, имея возможность жить среди людей. Конечно, по-прежнему оставались те, кто не признавал чудовищ, всячески пытаясь их принизить. Расовые различия стереть будет не так просто, на это тоже потребуется много времени. Но достаточно было уже того, что герои не выстраивались в очередь, желая уничтожить всех монстров.       Мир понемногу успокаивался после войны пятилетней давности. Постепенно школы нового образца стали появляться во всех уголках земли, уровень «превращений», коим окрестили процесс, при котором человек хватал лишку магии и становился чудовищем, очень быстро пошёл на спад. Именитые монстры учили «особенных» пользоваться Тьмой и Светом во благо себе и общества, и это приносило такие сочные плоды, от вида которых даже закостенелые консерваторы заткнулись и перестали призывать к свержению Города Монстров и смерти Тэхена — главаря всех чудовищ.       Однако какой бы радужной не была картина, а это не отменяло того, что некоторые специально превращались в монстров, по-прежнему не желали мира и пользовались своими способностями, чтобы грабить, убивать и разрушать.       Именно это и произошло сейчас на востоке города, где объявился очередной умник.       Чонгук скрежещет зубами, выходя из Мустанга. Он только закончил урок и не успел ещё переодеться, что, несомненно, было плюсом — не нужно было бежать за формой. На Чоне уже был геройский костюм, который сшил ему Сонхун.       Ткань глубокого чёрного цвета, в меру облегающая, удобная и очень-очень прочная. Чонгук точно не знал, что за материал использовал Сонхун, но не так давно Гук также усмирял монстра и на него на прямую пришлось две атаки, сам Чон готов был лёгкие выплюнуть, а на костюме даже пыли не осталось!       Руки и ноги были покрыты плотным, но безумно лёгким слоем чешуи всё того же чёрного цвета, что смотрелся очень гармонично с основным тоном костюма и с зонтом, который нынче был самым известным оружием в мире. Не счесть количества монстров, поверженных этим несокрушимым, но изящно-прекрасным зонтом.       Чону чешуйки на костюме не напоминали те, что были у Тэхена, скорее те, которые покрывали драконов из сказок. Когда Чонгук спросил у Сонхуна: действительно ли это чешуя дракона, парень промолчал, загадочно улыбаясь.       Но несмотря на то, что чешуя была только на ногах и руках, весь костюм в целом был безумно прочным, более того, когда Чонгук становился ветром, то и костюм принимал ту же форму. А в рукопашном бою, благодаря чешуе на руках, у Гука будто появлялся допинг. В любом случае парню его костюм очень нравился.       Дверь школы открывается и наружу высыпает толпа молодых людей, взволнованно глядя на восток, откуда доносится грохотание и рёв монстра. Они жадно пытаются разглядеть происходящее вдали, но как назло, ни у кого в группе нет способности приблизить картинку или чего-то подобного. Можно только упрямо подпрыгивать на крыльце, отчаянно пытаясь хоть что-то урвать.       — Учитель, там монстр! — Хлоя взволнованно обращается к Чонгуку, глядя на него испуганными чёрными глазами.       А что взять с этих детей? Конечно, они боятся чудовищ, которые добровольно сошли с ума, упираясь всеми четырьмя, не желая принимать в себе и Свет, и Тьму. Этих старых мозгокрутов ещё прилично так осталось. Они постоянно вылезали из своих вонючих ям, пытаясь возродить Лигу и сделать человечество своими рабами.       Такая банальная тема для всех злодеев.       — Не переживайте, — заверяет своих воспитанников Чонгук, — просто идите внутрь, старшие со всем разберутся.       М-да, теперь Чон тоже считается старшим. Годы идут, а мы не молодеем, пусть из-за магии процесс старения и приостановился, но не исчез совсем.       Когда-то Чонгук был желторотым юнцом, который благоговел перед своими преподавателями, а вот теперь уже сам учитель. Просто когда началась вся эта ситуация с попыткой внедрить новый способ образования в школы, Чонгук как монстр и «особенный» ранга Бог так же вызвался стать учителем для всех, кто желал обрести равновесие между своими внутренними Инь и Ян. Как и предсказывал Минго, стоит появиться в таком деле Богу, как ситуация резко пойдёт в гору. Так и получилось, на обучение к Чонгуку съезжались даже те, кто изначально брюзжал на монстров и не желал принимать в себе эту часть магии Истоков. Под руководством Чонгука дело медленно сдвинулось с мёртвой точки. А потом парень сам втянулся в работу учителя; он по-прежнему мечтал спасать людей, и он это делал, появляясь везде, где царил хаос, но всё оставшееся время посвятил образованию молодого поколения.       Они с Тэхеном окончательно переехали в Прованс, Ким открыл небольшую частную школу в городке близ их виллы, и Чонгук там с удовольствием работал, постепенно выучив французский, хоть до сих пор ляпал в нём ошибки.       — Учитель, вы отправляетесь на бой? — Мальчик четырнадцати лет во все глаза смотрит на Чонгука, будто увидел настоящего бога.       Ученики могут лицезреть Чона часто в его костюме, показывающего различные техники, учащего обращаться молодых людей с магией внутри них. Но не так часто можно увидеть, как их мягкий и пушистый учитель вдруг покрывался коркой льда, его глаза вспыхивали жидким золотом, и вокруг фигуры полыхала магия, готовая ринуться в безудержный бой. Бог войны, не иначе.       — Наш учитель самый крутой! — Гордо заявляет другой мальчик. — Он раз-раз и со всеми разделается!       — А круче нашего учителя может быть только его муж! — Поддакивает другой ребёнок.       Чонгук закатывает глаза и загоняет всех детей в школу, отдавая их в руки другого учителя. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь ломанулся за ним; среди этой ребятни были те, кто обладал талантом к скорости, к созданию порталов, и та самая младшая Хлоя умела копировать любые способности у «особенных» категории А, что делало её одной из сильнейших учениц в этой школе. Но они всё же дети, им нельзя в бой.       И, только убедившись, что ученики в безопасности и не собираются идти за Чонгуком, парень оборачивается в безликий ветер и летит на восток, где вовсю бушевал монстр, не понимая, какую беду вызвал на свою голову.       Преподавание не отнимает у Чонгука много сил, хоть это дело отчасти и выматывающее, включая, что к каждому ребёнку необходимо было найти свой подход, а Чон до сих пор владел французским не на самом лучшем уровне. Но ему безумно нравилась его работа: воспитывать детей и помогать людям — это то, чего всегда жаждала его душа.       Но ещё больше его душа жаждет сейчас оказаться в тёплых объятиях с ароматом розы, обнять своего мужа и провести с ним все выходные. Потому что если у Чонгука было время отдохнуть, то у Тэхена вообще нет, совсем никак.       Элибр до сих пор являлся негласным главой монстров, к которому любой мог обратиться за помощью. Фактически он был представителем чудовищ в Содружестве и все вопросы и проблемы ложились на его плечи. Плюс он продолжал вести семейный бизнес и периодически наведываться к Владыке Ветра, чтобы предупредить его попытки переворота или чего-то подобного. Дальняя вода пожар не зальёт, потому Тэхен всегда лично навещал Гон У, чтобы остудить его пыл.       Короче, дел у Кима было предостаточно, они все не желали ждать, и оттого у него было всё меньше и меньше времени, чтобы проводить его с Чонгуком. И вот у них почти за месяц выдались свободные часы для друг друга, и нате вам! Монстр напал на город!       Чонгук летел на место происшествия с такой безудержной яростью, что кажется, по дороге поднял несколько небольших торнадо, заставляя прохожих удивлённо отшатываться в стороны.       Монстр был ранга «Чёрт», его тело было слишком длинным, склизким и противным. Он был похож на гигантскую змею, только с двумя парами мощных лап, сложенными на спине крыльями и ненормально приплюснутой головой, на которой не было ни глаз, ни даже ротового отверстия. Вместо них на голове извивались бесконечные длинные щупальца, выискивая живых людей и утаскивая их куда-то в недра своего тела.       Чудовище громило буквально всё на своём пути, покрывая дорогу, дома и обломки зданий противной прозрачной слизью, по которой её, в принципе, было легко найти, но касаться этой субстанции не следовало. Это была кислота, которая с шипящим звуком разъедала на своём пути всё, до чего могла достать.       И даже в форме ветра Чонгуку следовало поостеречься прикасаться к этой слизи. К счастью, с его способностями ему не требовался прямой физический контакт.       Монстр, точно демоническое создание, ползёт по улице, разрушая асфальт, дома и магазины, впахивая в землю машины. Его длинные щупальца тянутся во все стороны, преследуют живых людей, выискивают их, хватая и утягивая в непонятный клубок из щупалец, что был у монстра на голове.       Совсем молоденькой девушке не посчастливилось оказаться обнаруженной в своём убежище. Видимо, она поздно услышала сигнал тревоги и не успела как следует спрятаться.       Девушка отчаянно маневрировала между обломками, уходя от вездесущих щупалец, что без устали гнались за ней. С её скоростью и комплектацией она вряд ли смогла бы продолжать этот забег вечно, но адреналин в её крови творил чудеса, помогая девушке в два прыжка преодолевать самые высокие препятствия на своём пути, снова и снова уходя от атаки монстра.       Она словно благословлена богом удачи! — Мысленно восхищается Чонгук.       Парень ловко оборачивается в свою обычную физическую оболочку и сгребает девушку в охапку, унося её подальше от опасности. Всё-таки затеивать серьёзные разборки лучше без гражданских. У Чонгука не было лицензии героя, о которой он когда-то мечтал, но она была ему и не нужна. За пять лет он на собственной шкуре выучил, как вести бой и чего следует опасаться.       Девушка сначала взвизгивает от неожиданности и пытается выбраться из рук Чонгука, явно напуганная тем, что её мог схватить другой монстр.       Формально, Чон монстр, но молоденькие девушки его не интересуют.       — Не беспокойтесь, мадемуазель, я не собираюсь причинить вам вреда! — С улыбкой заверяет Чонгук.       И девушка только после этого затихает, медленно оборачиваясь к своему спасителю и застывая с широко открытыми глазами. Она совсем не ожидала, что её спасут и уж точно не думала, что её спаситель окажется таким красивым молодым человеком.       За эти пять лет Чонгук приобрёл мужскую красоту, он перестал выглядеть как желторотый юнец, из-за чего потерял часть своего наивного очарования, но приобрёл что-то всемогущее и горячее во взгляде чёрных глаз. Черты лица стали острее, пропал детский жирок, и появилась эта невыразимая красота молодого мужчины, почти ярость во внешней форме, такая хищная и непостижимая прелесть, от которой начинает чаще биться сердце.       И девушка, как и многие до неё, тут же потеряла дар речи при виде этой почти порочной красоты, покрываясь толстым слоем румянца.       Чонгук же не обратил внимания на эти взгляды в свою сторону, он отлетел с девушкой на безопасное расстояние, оставил её на попечение полицейских, что работали на окраине, пытаясь вывести жителей из опасного района, и улетел обратно к монстру, собираясь избить его до состояния жалкого слизня!       Зонт в руке материализуется, сопровождаясь яркой вспышкой молнии. В то же мгновение небо затягивают тяжёлые серые тучи, свинцовыми боками вытесняя всю лёгкую синеву весеннего неба. Гром сотрясает весь город, продолжительными раскатами прокатываясь по всему небосводу, словно желая всех оповестить о своём природном могуществе. Поднимается ветер и в центре этого неожиданного урагана, в воздухе, парит одна маленькая фигура человека в чёрном костюме, который этим хаосом и руководит.       Монстр бушует в центре города, потому Чонгук не может недальновидно закрутить торнадо или вызвать хотя бы смерч, даже ураганный ветер может навредить строениям и людям, — а это главное, чего нужно избегать при обезвреживании монстра.       Поэтому Чонгук пользуется только молниями, собирая над собой тучи, чтобы призвать на подмогу больше мощи природной стихии. Нетерпеливые электрические разряды волной проходят от руки Чонгука по всей длине зонта и яростно устремляются куда-то в центр свинцовых туч, неожиданно находя там отклик ослепительно яркой и удивительно ужасающей молнии, ударившей прямо в древко зонта.       Будь это обычная вещь и будь Чонгук обычным человеком, то его просто бы убило от такого количества ватт. Но Чон был «особенным», к тому же Богом, к тому же монстром. Он с лёгкостью принял на себя удар, пропуская молнии по своим меридианам, мешая их с магией, чтобы в следующее мгновение расправить зонт и выпустить мощный заряд прямо в монстра, целясь в центр сплетения его щупалец.       Змееподобное создание лишено глаз, но ощущает непредвиденную атаку и даже пытается развернуться, но его тело массивное, а дома, расположенные на улице создают дополнительную преграду. К тому же его тело слишком склизкое, оно отдельно работает в качестве проводника электричества. И когда молния попадает в монстра, то её сила в разы увеличивается, благодаря проводнику.       Монстр молотит по земле бесчисленными щупальцами, пока электрический заряд прожигает его насквозь, беспощадно превращая гигантское чудовище в слизня, которого жарят на сковороде. И запашок появляется соответствующий.       Чонгук прикрывает нос ладонью, морщась от нереальной вони. Но другой рукой продолжает держать зонт строго направленным на монстра, расправляясь с ним с абсолютной безжалостностью.       Одно дело, когда у чудовищ не было ни прав, ни признания, и они от гнева, обиды или от любых других эмоций лезли в мир людей, желая отвоевать и себе место под солнцем. Но что не так сейчас? Да, расисты оставались, и их было не мало, но ведь у монстров есть права, у них есть Тэхен. К Элибру можно обратиться с абсолютно любой просьбой.       Вчера Киму пришло письмо от старушки, живущей в Нидерландах. Её сосед был монстром, прошёл курс обучения в новой школе, умел держать себя в руках и направлять энергию в нужное русло. Однако двое других соседей не давали ему спокойно жить, постоянно изводили, и доходило чуть ли не до рукоприкладства.       Тэхен с проблемой разобрался быстро, чётко и элегантно, а ещё безжалостно. Он не действовал против закона, наоборот, именно им и воспользовался, чтобы задиры получили по заслугам. Ну и к тому же, один вид Тэхена мог перепугать кого угодно до усрачки! Весь мир знал Элибра и знал, что он скор на расправу. И он не убивал, а отбирал магию, что в современном мире было намного-намного хуже. Люди не знали, что Тэхен первородный, но и зачем им эти знания, когда они и без того до ужаса его боятся?!       Элибр помогал всем монстрам с проблемами, совсем себя не жалел, отдавая всё время работе. И спрашивается, зачем чудовищам было снова выползать в города, рушить их и заявлять о себе? Ответ очень прост: им не нужен был мир, они преследовали свою слепую мечту, не видя в ней знаков смерти.       Именно потому каждого монстра, который врывался в города с целью уничтожения, было решено просто уничтожать.       Изначально Чонгуку такая позиция даже после разрушительной войны казалась радикальной, однако чем больше он сталкивался с монстрами, что громили улицы и убивали людей, тем больше понимал, что некоторые не желают быть спасёнными.       Чонгук перекрывает поток магии в меридианах, молния тут же перестаёт выжигать тело монстра, собираясь в крыльях зонта, но тучи над Чоном не развеиваются и гроза не утихает. Парень лишь изящным движением собирает зонт, готовый в любой момент пустить его снова в ход, если потребуется.       Но это уже вряд ли.       Монстр поддёргивающейся вонючей тушей валялся на земле, не выказывая никаких признаков жизни.       За эти пять лет Чонгук стал сильнее, чем был. Он развил свою способность, научился понимать её по-другому и правильно ей пользоваться. Во многом ему помог в этом деле Тэхен и занятия, которые он вёл, да и ранг Бога сыграл не последнюю роль. Зачастую ему хватало вот одного такого удара, чтобы расправиться с монстром и всё равно эти непримиримые чудовища жутко раздражали!       Буквально через несколько минут после окончания боя (если таковой можно назвать безраздельную победу Чонгука), приехало ближайшее подразделение Содружества, дабы решить все последующие проблемы: уборка слизи, уборка тела монстра, восстановление города и т.д.       — Опять не оставил нам никакой работёнки! — К Чонгуку с кривоватой улыбкой движется капитан местного отдела, с которым они были знакомы уже три года, как Чон начал на постоянной основе жить в Провансе, периодически помогая городу с чудовищами.       Капитана звали Роджер, и он, как и Чонгук, был монстром. Да, такие нынче пошли времена, даже монстры могли работать в Содружестве, включая, что их показатели были куда лучше, нежели у «особенных», которые были ограничены рамками Света или Тьмы. На монстров эти запреты не распространялись, что делало их эффективными работниками. На самом деле не приди сюда Чон, они бы и сами справились с напавшим на город монстром.       — Прости, — ухмыляется Чонгук, рассеивая зонт, чтобы случайно ни в кого не попасть молнией, — но я всё же быстрее вас на ваших каракатицах, в следующий раз можете на улитках приехать, глядишь и быстрее доберётесь.       — Ха-ха! — Роджер не сдержал сарказма. — До свадьбы ты был милым кроликом, а сейчас точно дьявол во плоти. В постели туго?       Да, они были хорошими друзьями по работе, чтобы шутить на столь личные темы.       Раньше бы Чонгук покраснел от таких слов, а сейчас, после свадьбы с Тэхеном, отрастил непробиваемый панцирь. Просто Ким ведь раньше тоже был милым, любил дурачиться и тискаться с Чоном, но теперь весь его звериный характер вылез наружу! Кто же прижимает своего мужа с порога к стенке, снимает с него одежду и беспрерывно втрахивает в стенку несколько часов?!       Чонгук совсем не против, он очень даже за: за такого Тэхена, за их страсть, за полное отсутствие тайн между ними и откровенное демонстрирование желаний. Но Ким стал «слишком» и утянул в эту трясину и самого Чонгука.       Вот что с людьми делает брак! Они в замужестве всего один год, расписались тихо, устроили домашнее торжество и на следующий же день Тэхена «переклинило». Теперь он был настойчивее, агрессивнее и напористее. Он топил в своей розе, в любви и в их желании, делая Чонгука зависимым. И вот уже неделю они не могли толком насладиться друг другом, и Чон начинал буквально беситься!       — С нынешним темпом жизни мне хотя бы добраться до постели! — Сокрушается Чонгук. — Боги, пристрелите меня!       Роджер откровенно с него ржёт, громко хлопая по плечу. Они тут все уже в ранге «заебавшиеся», все, кто хоть как-то связан работой с монстрами, могут не рассчитывать даже на порядочный сон. Лучшим вариантом было просто уволиться, но таких как Чонгук работа найдёт сама, включая, что парень, даже не имея лицензии героя, всё равно всегда спешил туда, где творится хаос.       — В следующий раз зови своего мужа, — Роджер подмигивает Чону, — один его вид заставил бы этого монстра признаться даже в том, чего он никогда не совершал.       Чонгук криво усмехается, но не может не признать, что капитан прав.       — Мне бы самому увидеть своего мужа. — Качает головой Чон. — Давай заполним протокол.       Затем Чонгук ответил на ряд вопросов по поводу произошедшего, не поскупился на язвительные комментарии. Затем язвил уже Роджер, глядя, как Чон пытается элегантно, но холодно отбиться от толпы своих фанатов и от чрезмерного внимания со стороны спасённой им девушки.       В итоге Чонгук приехал домой почти к семи часам вечера. Время всё ещё романтичное, можно было бы даже вытащить Тэхена в парк. Но в доме, кроме домработниц и старого управляющего Тома никого больше не было. Аромат роз стоял приятный и успокаивающий, но только благодаря цветам, расставленным в вазах по всему дому. Тэхена ожидаемо не было.       Стоило на город напасть монстру, как Ким тут же был завален работой по самую макушку, разбираясь порой с самыми идиотскими претензиями со стороны рьяных консерваторов, которых Чонгук именовал — «расисты». Но всё же это были дела Тэхена, а потому он не мог скинуть их на кого-то другого.       Чонгук разочарованно вздыхает, понимая, что его планы на совместный отдых снова разрушены. И бредёт в кабинет своего мужа, проверять работы своих учеников. У Чона есть свой кабинет, но он им не пользуется, потому что там нет аромата Тэхена.       *****       В аудитории тихо. Лишь мягко шуршат бумажные листы, слышится едва уловимый ход шариковой ручки и лёгкие вздохи учеников, ломающие головы над очередными задачками от учителя Чона.       Сам Чонгук же делает вид, что занимается важными профессорскими делами в ноутбуке, в то время как ведёт яростную переписку со своим мужем. Точнее, Чон пишет в чат, но Тэхена онлайн нет. Последнее сообщение гласило, что Ким отправился в Корею по важным делам и ОБЯЗАТЕЛЬНО будет сегодня дома, принимая наказание от своего кролика за вчерашнее отсутствие.       Да, Чонгуку бы хотелось Тэхена побить, обижаться на него и дуться как ребёнок, но он лучше других понимает, что Ким работает без выходных и куда, и когда его дёрнут на работу он и сам не знает. Просто это время нужно пережить, перетерпеть. Первые три года было ещё хуже, Чонгук помнит, что Тэхена не видел и месяцами. Сейчас они хотя бы пару раз за неделю, но видятся. Этого всё равно мало, но взрослая жизнь ебёт конём и не спрашивает твоего очень ценного мнения.       От: Чонгук       «Я проголодался»       «Хочу нэнмён»       «Захвати из Кореи на обратной дороге, только попроси без острого перца»       «И манду купи»       «Почему молчишь?»       «Я сам с собой разговариваю?»       «Боже, не думал, что скажу это, но я понимаю Чимина, который постоянно всем пишет по 300 СМС!»       «Тэхен забери меня!»       «Или возьми меня»       «У моего класса сегодня теоретическое задание»       «Я его сам придумал»       «Кто-то на задней парте пытается гуглить, но мы-то уверены, что Гугл знает ответы не на все вопросы»       «Хочу кушать»       «Я сегодня встречаюсь с Сонхуном, вижусь с ним чаще, чем с тобой!»       «Тэхен, пошли этих противных дяденек и удели внимание своему мужу!»       «Тэхен, я разведусь с тобой, слышал?!»       Чонгук с тихим вздохом захлопывает крышку ноутбука, чем до ужаса пугает студентов, которые «втайне» гуглили.       — Увижу ещё один телефон, в следующий раз все будут отвечать на задания устно. — Предупредил учащихся Чон.       В аудитории тут же образовалась почти гробовая тишина. Чонгук был достаточно молодым преподавателем, дети его обожали, потому что он был милым, часто шутил, объяснял всё доходчиво и мог повторить по десять раз, не выказывая ни капли недовольства. Но при этом требовал он за свои старания ровно столько, сколько давал. Списать у него было нельзя, потому как все задания он придумывал сам; очень строго следил за дисциплиной в классе, а на практических занятиях загибал планку выше нормы, добиваясь, чтобы ученики смогли её преодолеть. И преодолевали. Класс Чонгука был лучшим по показателям во всей Франции!       Тем временем, пока учащиеся корпели над занятиями, сам Чон скучал, не видя больше смысла в писанине своему мужу. Тот всё равно занят, а значит, чат не проверит. Чонгук писал из вредности и скуки. И уж никак не ожидал, подняв голову, встретиться с взглядом пронзительно-голубых улыбающихся глаз.       Тэхен сидел на самом заднем ряду аудитории. Группа Чонгука была не большой, потому они не занимали и трети кабинета, из-за чего рядов девять-десять в самой дали всегда пустовали. Появление неожиданного гостя никто и не заметил, никто, кроме Чонгука, который сидел лицом к аудитории, видя всех и каждого.       Ким лучезарно улыбался, подперев голову рукой, и без стеснения разглядывал своего мужчину взглядом хищным и тёмным, с вкраплениями фиолетовых очаровывающих искр. Белая чёлка падает Тэхену на глаза, создавая тень, отчего всегда обольстительный взгляд становится похож почти на дьявольский, искушающий продать душу и отдаться.       Как кстати, что Чонгук уже давно свою душу отдал Тэхену.       Но это его всё равно не спасает сейчас. В кровь будто впустили быстродействующий, крайне сильный наркотик, от него по венам лава и в голове сплошная каша! Чонгук слишком уж жадными и влюблёнными глазами следит за тем, как Тэхен моргает длинными-длинными пушистыми ресницами, как на дне его зрачков фиолетовый мешается с золотым. Как он шаловливо облизывает пухлые алые губы, с вызывающей улыбкой глядя на Чонгука.       Сволочь!       Прекрасно знает, какой эффект вызывает и всё равно продолжает баловаться! Сволочь!       Чонгук вздёргивает подбородок и делает вид, что очень занят заполнением журнала, а всякие обольстительные мужья его не интересуют! Да, вот такой он бука-обижука!       Но наступить на горло своим желаниям оказывается намного тяжелее, чем кажется. Заставить свои глаза не смотреть в сторону Тэхена почти невозможно. И этот паразит ведь знает, какой эффект производит своим присутствием и нагнетает ещё больше.       До носа Чонгука долетает упоительный аромат розы, лёгкий и дразнящий. Чон в этот момент жалеет, что не умеет задерживать дыхание на длительное время или вообще обойтись без кислорода!       Тэхен красиво развалился на скамье, закинув на неё и ноги в дорогих кожаных ботинках любимого бренда. Почти полностью стянул с себя красный пиджак, оставаясь в белой рубашке, по пуговицам которой бегали его пальцы, шаловливо расстёгивая и застёгивая, снова расстёгивая и тут же закрывая вид на грудь.       Нет, Чонгук ещё хочет лишиться зрения на время, чтобы не видеть этого бесстыдника!       Хотя сам не лучше. Обещал себе не смотреть, а по итогу глаз оторвать не может от Тэхена. А Элибр это видит и улыбается ещё шире, ловит взгляд Чонгука в плен своих глаз и почти гипнотизирует его. Чону даже кажется, что он слышит этот бархатный голос у себя в голове! Он предлагает Чонгуку тоже раздеться, снять мешающие профессорские одежды и…       Что дальше, мужчина дослушать не успевает, так как наконец-то звучит звонок, вырывая Чона из плена очаровательной розы.       Чонгук дышит так, будто действительно всё это время задерживал дыхание и взгляд прячет вместе с розовеющими щеками.       Ученики, зная, что Чон всегда требует сдать работы вовремя и не даёт времени на перемене, дружной гурьбой направились к профессору, относя наполовину заполненные или полностью исписанные бланки заданий. И вот тут они впервые замечают неожиданного гостя на задних рядах, начиная шушукаться.       Тэхен являлся владельцем этой школы, он мог сюда заявляться, когда хотел. Но учащихся волнует сейчас не это. Все знали, что господин Ким был мужем Чонгука, потому, когда его увидели в аудитории, все и всё негласно поняли, перешёптываясь, переглядываясь и смущённо хихикая. Хотя смущаться в данной ситуации хотелось Чонгуку, зарыть голову в песок и не вылезать!       Мужчина отрастил панцирь за эти годы, но рядом с Тэхеном он с треском ломался, показывая его нежную и чувственную натуру.       Стоило последним учащимся покинуть аудиторию и двери захлопнуться, как кабинет погрузился в молчание, пропитанное настолько сильным ароматом розы и вишни, что противиться этому дуэту было почти невозможно.       Почти. Но Чонгук пытался из вредности, уже придумывал какой-нибудь язвительный комментарий, однако снова оказался абсолютно незащищён против своего главного и единственного любимого хищника.       Тэхен красиво материализуется на краю преподавательского стола, сладко выдыхая Чонгуку на ухо:       — Ma petite, ты скучал по мне?       Чон цепляет гневную маску, собирается показать своему мужу, что нельзя его игнорировать и проводить всё время на работе, но Тэхен ни слова ему не даёт вставить, ураганом снося Чонгука на стол.       Какие-то листы летят на пол, где-то глухо приземляется ноутбук, и ручки растекаются по полу бесчисленным водопадом.       Тэхен целует Чона настойчиво, голодно и властно. Покусывает губы, заставляя Чонгука приоткрыть рот, и тут же сплетает их языки, довольно урча в поцелуй. Прижимает своего мужа к столу, почти заставляет лечь на него, обнимая Кима ногами за талию. Просто так удобнее — да, Чонгук вовсе не приглашает Тэхена до минимума сократить расстояние между ними! А хочет, слишком хочет. Но помнит, что они, вообще-то, в школе, дверь просто прикрыта, и если сюда кто-нибудь войдёт… катастрофа!       — Тэхен… а-ах… Тэхен, давай не здесь! — Просит Чонгук, а сам подставляет шею под ласки.       Он не может противиться своему мужу и не хочет. Сам уже руками, дрожащими от возбуждения, тянется к рубашке Тэхена, собираясь порвать её к черту и открыть доступ к желанной коже.       Воздержание — плохо, а у Чонгука секса не было почти полторы недели! И когда твой муж Тэхен, даже если ты его не видишь, в тебе уже достаточно пьянящего наркотика из розы, чтобы постоянно жаждать новую дозу.       — Нет, здесь! — Рычит Ким.       И да пошло оно всё! — Думает Чонгук. — Здесь так здесь, можешь меня хоть на столе, хоть на окне, хоть на полу оттрахать!       Тэхен несдержанно кусает Чона в кадык, заставляя мужчину протяжно застонать. А зверю в Киме этого звука кажется мало, потому что он продолжает серию укусов, собираясь ими пометить всю белоснежную шею. Чонгук так упоительно сладко под ним дрожит, так сжимает его ногами и руками, тянет к себе и дышит тяжело, жаждуще.       Хотя Чону больше кажется, что он задыхается. Задыхается в аромате розы. В голове пустота, а тело горит огнём, низ живота скручивает неподъёмной тяжестью, вспышкой боли отдаваясь в полувставшем члене. Чонгук стонет громко, забывая о том, что он не дома, а в школе, на работе, и заниматься здесь этими непотребствами — верх бесстыдства.       Но ебись это бесстыдство конём!       Чонгук кусает губы, находит дрожащими руками лицо Тэхена и тянет его к своим губам, желая получить новую дозу безумных поцелуев. Ким целовался умело и страстно, нетерпеливо. Ровно, как и его руки были нетерпеливыми, залезая Чонгуку под рубашку, оглаживая дрожащее под собой тело.       Хотя рубашку хотелось сорвать и выбросить к чёрту! Чону она очень шла, но Тэхену больше нравилось смотреть на своего мужа без одежды, совсем без, сладко стонущего на его члене, уставшего, но всё ещё жаждущего запретного желания.       Ким сам себя этими мыслями только раздраконивает, тянет Чонгука за бёдра к себе ближе, потираясь пахом о пах. Хочется просто взять своего мужа и натянуть на член, без подготовки, без смазки, ощущая, как Чон болезненно дёргается под напором Тэхена, как сокращаются сухие стенки ануса, доставляя неправильное, но невыразимое удовольствие!       Свои же желания хочется послать к Дьяволу, и имя этому Дьяволу Чон Чонгук!       Элибр кусает Гука прямо под челюстью, наслаждаясь очередным высоким стоном. Сразу после зализывает место укуса, собирая с нежной коже аромат вишни, который сладостной негой растекается по телу, возрождая в Тэхене всё тёмное, жадное и жаждущее. Всё, что не хотелось боле держать на привязи.       — Месьё Чон, в следующую пятницу состоится родительское собрание, мне не хотелось бы вас тревожить, но не могли бы вы попросить своего мужа, месьё Кима, также приехать? Всё же он президент школы, родителям учеников было бы полезно с ним познакомиться.       Голос директрисы звучит так неожиданно, что Чонгук толком не успевает даже испугаться! Он только что собирался предаться греху со своим мужем, которого чаяла затащить на родительское собрание директор школы Анита. И себя в порядок Чон не успевает толком привести: он растрёпанный, раскрасневшийся и разомлевший, одежда смятая, на шее цветут укусы от одного демона-искусителя, которого и след простыл! Поматросил и бросил! Хорош муж.       Дверь в кабинет открывается, и Чонгук не придумывает ничего лучше, чем опуститься на пол, делая вид, что собирает разбросанные (Тэхеном, чтоб тебя!) контрольные задания и другие бумаги, ручки, укладывает ноутбук на место (хорошо хоть тот не разбился). Так он вроде бы выглядит запыхавшийся работой, да и приподнятый бугорок в штанах не видно. Это ещё хорошо, что Чонгук не успел толком возбудиться, вот тогда была бы беда.       — Месье Чон? — Женщина заходит в кабинет.       Мужчина оборачивается к ней со стопкой работ, извиняюще улыбаясь:       — Мадам! Простите меня за неучтивость, у меня здесь небольшой погром!       У-у-у, Тэхен, погоди!       Анита понимающе улыбается и стремится помочь своему преподавателю, но Чонгук тактично отказывается. Пол такой холодный, отлично снимает напряжение и унимает жар в крови, лучше он тут в одиночку поползает. Да и негоже женщине в такой узкой юбке и высоких каблуках сгибаться в три погибели, помогая здоровому мужчине.       — Я бы хотела поговорить с вами насчёт родительского собрания.       — Да, конечно, — Чонгук мило улыбается, быстро собирая разбросанные чуть ли не по всей аудитории работы, — у меня больше нет занятий, так что можем поговорить.       Чон мысленно мстительно хихикает, зная, что Тэхен где-нибудь неподалёку ждёт его. И у него стоит. Да, Чонгук это отлично ощутил, но не собирался бежать к Киму, вредно и мелочно решая его наказать. Тэхен называл своего крольчонка — взбалмошный, но кто поистине был взбалмошным, так это сам Ким, который вдруг появился у Чонгука, чуть не трахнул его на рабочем месте, а как запахло жареным — свалил!       Ну, ничего мстя всех настигнет!       Про что Чон подзабыл, так это про то, что Тэхен не отличается терпеливостью. Пока Чонгук тянул кота за чинное место, медленно потягивал чай в кабинете директора и обсуждал план учебного года, его муж закипал быстрее, чем электрический чайник.       Не прошло буквально и трёх минут, как на пороге кабинета директора уже стоял Ким Тэхен собственной персоны. Нужно отметить, что выглядел он собрано и спокойно, на губах доброжелательная улыбка, а в глазах холод за плотной маской из фальшивой вежливости.       — Мсье Ким, какой неожиданный сюрприз! А мы как раз о вас говорили! — Директор расцвела при виде Тэхена, явно не понимая, за кем он пришёл. Конечно, у Аниты были и свои дела, чтобы совать нос в чужую личную жизнь и интересоваться всеми сплетнями.       — Да? — Ким улыбается, не сводя хищных глаз с Чонгука, который притих за столом, понимая, что пришла и его очередь получать волшебные пиздюли. — Мне было бы интересно узнать, что именно.       — Рабочий момент, — отмахивается женщина, наливая третью чашку с чаем, — скоро родительское собрание, было бы неплохо, если бы вы так же присутствовали на нём.       Следующие два часа провели за обсуждением дел. Причём в основном разговаривала директор с Тэхеном. Ким был здесь редким гостем, а потому женщина, пользуясь моментом, пыталась уладить и решить все вопросы, которые возникли или могли возникнуть в ближайшее время.       Чонгук же сидел тише воды, ниже травы, прижав кроличьи уши к голове и уплетая сладости, поставленные на стол. Он рассчитывал проучить Тэхена, но никак не ожидал, что под удар попадёт его многострадальная попа! А то, что его попе сегодня достанется, он и не сомневался!       Скучал по своему мужу? Ваша доставка прибыла, распишитесь и получите. А он точно получит!       По итогу директор с Тэхеном сошлись на том, что Ким на собрание родителей приедет. Чонгук в этот момент посчитал, что Вселенная над ним издевается! Право слово, Тэхен же снова попытается отыметь его на столе в кабинете учителя, а Чон ведь не умеет ему отказывать. Ну что за подстава, а?       — Ma petite, ты так притих, — замечает Тэхен, когда они выходят из школы, направляясь к чёрному Мустангу, — неужели совсем не рад, что я буду с тобой, в школе, в твоём кабинете, — нежно шепчет Ким, — почти весь вечер?       Чонгук с прищуром оборачивается к Тэхену, возмущаясь:       — Это родительское собрание, а не… не то, что ты себе вообразил!       Ким же радостно улыбается, наслаждаясь игрой:       — А что я вообразил?       Ну, сволочь, а! И как только Чонгук умудрился выйти за него?!       О, он в тот день чуть ли не порхал от радости! А после обмена кольцами разрыдался, замазывая соплями весь смокинг. Чимин ему до сих пор присылает эти фотографии, едко их комментируя. А Чонгук их сохраняет, потому что тот день был одним из самых радостных для него.       Но сейчас крайне важно поворчать, иначе, какая из него жена?       — Прекрасно знаешь! — Бубнит Чонгук, складывая на груди руки. — И, вообще, я обижен на тебя! Вчера тебя не было дома, — принимается перечислять Чон, не замечая, как улыбка Тэхена становится шире, — сегодня ты не отвечал на мои сообщения, потом явился ко мне, распалил и свалил! Развожусь с тобой!       — Ну, нет! — Смеётся Тэхен и резко подхватывает Чонгука на руки, заставляя того даже вскрикнуть от неожиданности. — Развод я тебе не дам, милый. — Ким легко несёт Чона до машины, словно его муж ничего и не весит!       А Гук по сторонам оглядывается, не желая, чтобы его ученики видели его в такой момент. Это мило, но он должен сохранить лицо. К счастью, в столь поздний час в школе, кроме преподавателей, уборщиц и охраны уже никого не было.       — Я такой страшный и ужасный первородный, кто меня такого полюбит? — Продолжает сокрушаться Тэхен.       — Твоя работа тебя и полюбит, — бурчит Чонгук, — иди и женись на своей работе.       — К сожалению, моё сердце принадлежит другому человеку. — Тэхен нагибается к уху Чона и протяжно лижет его кончиком языка, заставляя мужа вздрогнуть от щекотки, прошившей всё тело.       — Не подлизывайся! — Шипит Чонгук, хотя в душе он млеет от внимания, которое ему уделяют.       — Был милым кроликом, а теперь разъярённый кот?       — Если я постоянно буду милым кроликом, такие отношения быстро наскучат нам обоим, — со вздохом поясняет Чонгук, расслабленно вытягиваясь в родных, сильных руках. — Поэтому порой мне нужно быть и недовольным котом, чтобы ты не скучал.       Тэхен звонко хохочет и в порыве чувств зарывается в волосы Чонгука носом, собирая побольше аромата прекрасной вишни. Сейчас пришла весна, и сакура цвела везде и повсюду, но ни одна не пахла так, как Чонгук.       — То есть ты устраиваешь «сцены», чтобы разнообразить наши отношения? — Не скрывая смеха в голосе, интересуется Тэхен, нашёптывая вопрос Чону на ухо.       Чонгук же не может перестать довольно улыбаться, тая от внимания и любви к этому невыносимому человеку.       — Да, обижаться на тебя по-настоящему я всё равно не могу, но порой хочется! — Чон поворачивает голову в сторону, ловя голубые глаза в плен своих. — Ты купил мне нэнмён? — А в голосе предупреждающие нотки.       Если не купил, он его сам на лапшу порежет!       — Прости, но я не получал от тебя сообщения. — Тэхен откровенно забавляется этой сценой, прогулочным шагом двигаясь к парковке с взрослым мужчиной на руках!       А этот взрослый мужчина вовсе не против, чтобы с ним обращались как с редчайшим сокровищем.       — Тэхен! — Возмущается Чонгук и губу надувает, как ребёнок, которому не купили сладость.       — Ладно, мой любимый кролик! — Тэхен сдержанно хохочет и не может удержаться, чтобы снова не зарыться в волосы Чонгука носом, вдыхая аромат вишни и оставляя на мягких прядях лёгкий поцелуй. — Я действительно в последнее время мало уделяю тебе внимания, и мне очень стыдно за это. Как насчёт: отправиться в Корею, чтобы поесть нэнмён?       Чонгук расплывается в довольной кошачьей улыбке, но быстро берёт себя в руки, наигранно-грустно вздыхая:       — А сколько сейчас в Корее? Наверное, ночь, уже всё закрыто.       Тэхен ловко ставит Чонгука на землю, берёт его ладонь в свою, сжимая крепко. И смотрит такими влюблёнными глазами, что Чон буквально плавится под этим взглядом, забывая играть недовольного кота.       — Десять часов, ma petite, — отвечает Тэхен, свободной рукой хватая Чонгука за талию и притягивая к себе, — самое оно, чтобы отправиться на ночной рынок!       *****       Когда всё начинает переваливаться с ног на голову, Чонгук откровенно не понимает. Не то чтобы он не понимает происходящего, скорее он не понимает себя в этот момент, не понимает свои мысли и желания и даже отчасти боится их.       Чонгук хочет ребёнка.       Всё началось не так давно. К ним в Прованс приехал Чимин со своим мужем Юнги, произошло это ранним пятничным утром, у Чона не было занятий в школе, а потому он упрямо валялся в кровати, не желая никуда вставать.       Тэхен был на работе в Дубай, обещал вернуться к двенадцати дня, и Чонгук решил упорно ждать своего мужа, лёжа в кровати. Хотя, давайте признаем, что мужчина просто искал повода никуда не идти.       Но неожиданный грохот, раздавшийся в доме, и последовавший за ним рой голосов, порушили все планы. Вообще, вилла стояла за городом, здесь не было автострад, торговых центров и прочего, что создаёт шум. Половины соседей не было восемьдесят процентов в году, другие же, как и Тэхен, были богатыми и образованными людьми, которые вели себя тихо и уважительно по отношению к другим соседям. Потому неожиданный шум в доме так переполошил Чонгука, заставив его вскочить с кровати.       Громогласный голос с непереводимым корейским матом раздавался с первого этажа, и ещё на подходе к лестнице Чон точно знал, кому он принадлежал.       Чимин.       Мужчина заявился в гости без малейшего предупреждения, хотя ещё вчера они созванивались с Чоном по видеосвязи, и Пак ни словом не обмолвился о том, что собирается заглянуть в гости, зато болтал с Гуком два часа без остановки!       «Как же ты страдал, Чонгук, как страдал!».       Чимин за пять лет изменился сильно. Он стал стройнее, словно даже похудел, но скорее вытянулся и как мог возмужал с его хрупкой комплекцией. Сейчас он больше напоминал мужчину, нежели, когда учился в университете, Чонгуку тогда всё казалось, что если он наденет блузку и юбку, то спокойно сойдёт за девчонку. С членом между ног — мечта трансвестита.       Волосы Чимин больше не красил в яркие оттенки, сохранив естественный чёрный, который постоянно обновлял в салоне, чтобы выглядеть модно и красиво. И внешне Чимин очень был похож на богатого сына уважаемой госпожи Пак — председателя Содружества героев. Статный, серьёзный, повзрослевший. Но стоило ему открыть рот, как всё первичное впечатление летело к чёрту.       — Чонгук-и, лапочка моя, зайчик! — Чимин расплылся в широкой улыбке, как только увидел охуевшего Чона, застрявшего на лестничном пролёте.       А Гуку было от чего охуевать! И не ему одному, ведь прислуга в доме тоже не понимала, что им делать, Чимин был уважаемым гостем, но это… это было уже за гранью.       Вся гостиная была завалена чемоданами! Они громоздились друг на друге, словно гигантские пирамиды! Некоторые треснули под давлением запиханных в них наскоро вещей, из других уже откровенно вываливались шмотки Чимина, устилая пол.       Почему Чимина? Ну, судя по заебавшемуся виду Юнги, который молча стоял рядом и сдержанно кивнул Чонгуку при его появлении, это вряд ли было его барахло. Вообще, Чон с Мином за эти пять лет сильно сдружились, потому что характеры у них были похожими, вкусы часто совпадали, а желание просто лежать и молча втыкать в потолок — идеально описывало их состояние когда всегда. Плюс Юнги работал в Сеуле так же учителем, как Чонгук и развивал свои кулинарные навыки, чтобы кормить Прожорливую-Плюшечку-Чимина. Чон бы многое отдал, чтобы и Тэхен так же хорошо питался.       Гук виделся с Паком и Мином вживую так часто, что с Юнги они быстро подружились. Элибр спокойно мог перенести Чонгука на выходные в Корею, и тогда парень кутил с друзьями всё это время, а это происходило довольно часто. Наверное, поэтому Чон не ожидал увидеть в их с Тэхеном доме гостей, застыв как статуя.       — Как я тебя давно не видел, — Чимин летит к Чонгуку с широко распахнутыми объятиями, — иди и обними своего папочку!       — Папа? — Доносится до ушей Чона детский тонкий голос, заставивший мужчину окончательно примёрзнуть к лестнице.       Чимин же останавливается, видимо, Вселенная решила помиловать Чонгука и не дать Паку задушить мужчину в своих объятиях. Но волнует Чона в этот момент вовсе не это.       Из-за спины Юнги отчасти несмело показалась каштановая макушка. Пара чернильно-чёрных глаз боязно обратилась в сторону Чонгука, и после этого мальчик быстро засеменил ножками в сторону Чимина, прячась уже за ним, рассматривая незнакомого дядьку из очередного безопасного убежища.       Чонгук так и обомлел, не зная даже что сказать! Он даже не моргал, и двинуться не мог, глядя на ребёнка, как на восьмое чудо света.       Малышу на вид не было и пяти, по внешности точно кореец, но с примесью чужой крови. Он был худощав, но при этом щёчки его были аппетитно пухленькими, губки маленькие, но острые, носик пуговкой и огромные невероятно прекрасные глаза, в которых утонуть было не зазорно.       На мальчике были надеты самые модные и дорогие шмотки какого-то известного лейбла, что ясно говорило о том, кто одевал малыша.       — Ну что ты, СуЁн? — Чимин присаживается перед ребёнком на корточки, ласково поглаживая его по голове. — Это дядя Чонгук, он муж твоего крёстного.       Который Тэхен, который ещё сам не знает, что стал крёстным.       — Чимин, ты же не… — Первое, что выдыхает Чон.       Юнги тихо смеётся в кулак, качая головой.       «Ну, право слово, Чонгук, что за дебилизм?! Как мужчина может родить? К тому же мальчик такой взрослый, а ты не виделся с Чимином с прошлого воскресенья, он не мог вырасти всего за неделю, таких чудес просто не существует!».       Да и у мальчика во внешности нет ничего от Юнги или Чимина, скорее эти большие чёрные глаза напоминали глаза Сонхуна, а острые губы в точности как у самого Чонгука.       Ребёнок какое-то время мнётся, но потом набирается храбрости после подбадривающей улыбки Чимина и сам выходит вперёд, кланяется и с умилительной детской картавостью произносит:       — Здравствуйте! Меня зовут СуЁн!       У Чонгука в голове перекати поле. Вообще, он помнит, что Чимин часто жаловался ему, что хочет ребёнка, но так как он парень, то родить никак не может. Пак даже ездил к одному «особенному», который заявлял, что может помочь мужчинам родить, но по итогу выяснилось, что это был обычный шарлатан. Чимин так расстроился, что Юнги в образе тигра гнал того проходимца несколько километров, пока тот не сознался во всех своих грехах и лично не сдался копам.       Чонгук даже предполагал, что Чимин однажды уговорит Мина усыновить или удочерить ребёнка. Но мужчина никак не ожидал, что это произойдёт вот так внезапно и что Пак этой новостью его просто по голове отходит аки чугунной сковородой.       — Меня… я… — Чон даже не сразу может слова связать в предложение. — Здравствуй, я Чонгук!       А Чимин гаденько посмеивается над реакцией Гука, весело подхватывает СуЁна на руки, кружась вместе с ним.       — Что ты так удивляешься? — Пак даже не скрывает смеха в голосе. — Это мой сын!       — Наш сын. — Устало поправляет Юнги, отбирая СуЁна у Чимина, чтобы ребёнок мог отдохнуть от назойливого родителя.       — Наш сын. — Соглашается Пак. — Приехали к вам погостить и познакомиться! Где мой оппа?       Нет, Чимин совсем не изменился.       Чонгук глубоко выдыхает, наконец, приводя мысли в порядок и спускается с лестницы к гостям, давая прислуге знак рукой, чтобы унесли всё барахло Чимина в гостевую комнату.       — Работает твой оппа. Пойдёмте, чай попьём, скоро и Тэхен появится. Или вы голодны?       — Нет. — Юнги отрицательно качает головой.       — Да! — Честно отвечает СуЁн и сразу бежит прятаться за Чимином.       Наверное, его взяли из детского дома и взяли совсем недавно. Ребёнок не то чтобы запуганный, но незнакомцев явно опасается, ещё не привыкнув к поведению семьи Пак.       Чонгуку мальчик нравится невероятно сильно. Всё-таки он проникнулся преподаванием отчасти именно из-за того, что ему нравились дети и, что уж греха таить, он бы тоже хотел завести ребёнка. Поэтому, пользуясь случаем, Чонгук решает украсть СуЁна у его родителей.       Чон присаживается на корточки, чтобы мальчик не ощущал давление взрослого над собой, ласково улыбается СуЁну и спрашивает:       — Что бы ты хотел покушать?       Ребёнок неуверенно стреляет глазами в сторону Чимина, но тот ободряюще гладит его по голове, ероша волосы, призывая быть смелее.       СуЁн смотрит на Чонгука, но незнакомый взрослый не выглядит опасно, наоборот, мальчик неосознанно тянется к нему, словно желая погреться в этих золотых глазах. Дети отлично умеют чувствовать, и СуЁн чувствует, что Чонгуку можно доверять.       — Каба. — Отвечает мальчик.       Наверное, будь Чон помладше и после этих слов впал бы в ступор, не понимая, что у него просят. Но в рамках преподавательской деятельности Чонгук не раз посещал занятия у разных учителей, в том числе и у логопеда, чтобы научиться общению с детьми. Неумение выговаривать букву «р», было частым явлением, и Чон научился понимать неполные детские слова.       — Краба? — Переспрашивает Чонгук.       Су Ён кивает, немного застенчиво улыбаясь:       — Папа иногда пизывает их к белегу, они стасные и могут усипнуть, но папа сказал, что они вкусные. — Чонгук бросает короткий взгляд на Юнги, догадываясь, какой папа призывает крабов к берегу. — Но мне их стасно тлёгать.       — И не надо их трогать, — улыбается Чон, — я попрошу, и они не будут страшными, а будут вкусными и полезными, хорошо?       СуЁн расплывается в детской чистой улыбке, энергично кивая:       — Да! Дядя, — мальчик аккуратно прикасается к рукаву рубашки Чонгука, дёргая его на себя, — снова стесняется, — а можно мне какава? — Шепчет СуЁн, глядя на Чона огромными завораживающими детскими глазами.       Чонгук готов поклясться, что всё бы отдал этому ребёнку, стоило тому только попросить!       — Конечно, можно, — мужчина расплывается в широкой, радостной улыбке, не в силах контролировать лицевые мышцы, — пойдём со мной? — Чон протягивает СуЁну руку, задорно приглашая его пойти с собой.       Мальчик смотрит на Чимина и Юнги, словно разрешения спрашивает, и оба ему одобряюще кивают, доверяя Чонгуку. СуЁн берёт Чона за протянутую руку, делает несколько шагов от Пака и тут же липнет к Чонгуку, одной рукой обнимая его за ногу, а другой держа протянутую ладонь.       У Чона, по ощущениям, сейчас морда от удовольствия треснет! У него был целый класс учеников, однако иметь своего (и пусть чужого) ребёнка было каким-то доселе неведомым уровнем наслаждения. Будто Чонгук получил тот самый недостающий кусочек жизни.       — У него ведь нет аллергии на морепродукты? — Решает уточнить Чон, когда они заходят на кухню, где уже вовсю готовится обед.       — Только на орехи. — Отвечает Чимин, с улыбкой наблюдая за тем, как Чонгук возится с его ребёнком. — И папа прививает аллергию на безвкусные вещи. — Пак скептически оглядывает наряд Чона.       А что? Он дома! Треники и рубашка, между прочим, очень удобные!       — Ты должен быть самой секси-моделью! Ты ведь муж моего лучшего друга, брата, соулмейта и самого красивого мужчины на планете! — Театрально возмущается Чимин, кося глаза в сторону Юнги.       Но Мин и глазом не повёл на все эти речи, кольцо на безымянном пальце Пака о многом говорит. Старушка-домработница принесла поднос со свежим кофе, предлагая гостям. Скоро должен был вернуться Тэхен, а он, если не пил вино, то пил кофе, потому его подавали не только на завтрак.       Юнги с удовольствием принялся за кофе, не забывая и Чимину налить, у которого рот не закрывался ни на секунду. И все эти провокации на Мина просто не действовали, с его-то терпением.       Чонгук тоже никак на слова Пака не реагирует, он усаживает СуЁна к себе на колени и буквально готов затискать это маленькое чудо! Следуя просьбе ребёнка, на стол поставили какао, не какой-то там быстро растворимый, продающийся в любом супермаркете. Это, вообще-то, был дом Тэхена, и Ким был всем известен своими тонкими и порой придирчивыми вкусами. Какао был натуральный, свежемолотый и такой ароматный, что Чонгук не удержался и сделал себе чашечку напитка, изначально угостив СуЁна.       Ребёнок мило отхлёбывал из чашки, забавно причмокивая губами, а Чонгук умирал от количества эндорфинов в крови!       Чимин, заметив это, усмехнулся:       — Смотри, ты должен вернуть мне ребёнка.       Чону сейчас самому хотелось от этого по-детски надуть губы, прижать к себе СуЁна и заявить: «Не отдам!».       — Заведите себе ребёнка. — Предлагает Чимин, играя бровями.       — Ребёнок — не домашний питомец, чтобы его просто завести. — Закатывает глаза Юнги. — СуЁн, пей аккуратнее, смотри, весь подбородок заляпал. — Мин качает головой и тянется к сыну, аккуратно вытирая его салфетками.       И даже это заставляет Чонгука мысленно пищать от восторга! А ведь Тэхен так же будет заботиться об их малыше! Да-да, нужно сказать мужу, что Чон тоже хочет ребёнка, маленького, совсем маленького, чтобы не спать ночами и бегать к кроватке, менять подгузники, учить ходить и говорить, а потом первый раз собирать в школу!       — Морда треснет! — Хохочет Чимин, несильно хлопая Чонгука по щеке, чтобы выплыл из своих мечтаний.       СуЁн на это движение по-детски тонко хихикает, бросая на Чона извиняющие взгляды исподлобья, в которых не было ни капли раскаяния. Он ещё ребёнок, что с него взять?       — А твоя от наглости. — Звучит приятный бархатный тембр.       И Тэхен материализуется прямо у дверного проёма, появляясь эффектно, нежданно и красиво. Да он сам красивый. Если раньше выглядел как змей-искуситель, то сейчас не меньше, чем дракон, безумно прекрасный, но опасный. Тэхен стал ещё выше, шире в плечах и излучал своей аурой такое могущество, что перед ним неосознанно хотелось встать на колени. Волосы стали белее, почти такие же снежные, как у Тао, а брови тёмные, ресницы длинные и в их обрамлении пара ярко-голубых обворожительных глаз.       Чонгук сколько бы ни смотрел на своего мужа, а насмотреться им никак не может! Он ведь и правда первородное божество небесной красоты!       СуЁна неожиданное появление Тэхена застало врасплох и удивило одновременно. Он в пол оборота развернулся на коленях Чонгука, во все глаза смотря на произошедшее чудо! Человек появился из воздуха! Просто СуЁн был ещё мал и любые способности могли его впечатлить.       Хотя что уж тут говорить о ребёнке, если даже Чимин подпрыгнул от неожиданности. Юнги, в принципе, всегда оставался спокоен ко всему вокруг, плюс у него выдался отпуск, и он собирался насладиться им всласть, занимаясь НичегоНеДеланьем. Чонгук уже привык к эффектным появлениям своего мужа, а уж прислуга и подавно не обращала на такое внимание.       Домработницы и повара только вежливо поздоровались с хозяином и продолжили заниматься своими делами.       — Наглость — моё второе имя! — Наконец, гордо заявляет Чимин и, сломя голову, несётся к Тэхену, тут же повиснув у него на шее. — Оппа-оппа! Какой ты высокий! Решил под два метра вымахать? Как Чонгук с тобой целуется только?       Чон закатывает глаза, не обращая внимания на Пака. Он прикипел взглядом к Тэхену и сразу же обратился к мальчику на своих руках, уже сам вытирая СуЁну подбородок и аккуратно отставляя чашку из его рук на стол, чтобы не пролил. У малыша все глаза на Тэхене, и никто его больше не интересует вокруг. Конечно, папа обнимается с красивым дядей, который буквально возник из воздуха, а второй папа пьёт кофе и в ус не дует!       На самом деле Юнги уже поздоровался с Тэхеном, как они это обычно делали: тихо и коротко, просто кивок головы, они ведь не Чимин, чтобы виснуть на шее друг друга. А если бы даже хотели руки пожать, Пак бы всё равно своего оппу не отпустил.       Тэхен из-за плеча Чимина улыбается Чонгуку, шепча:       — Ma petite!       И сразу после его взгляд падает на ребёнка на руках мужа. И… О, а это красивое лицо умеет удивляться!       Чон мысленно хихикает, замечая, какие огромные у Тэхена становятся глаза, когда он видит СуЁна. Конечно, это не мог быть их ребёнок, но Чимин умел удивлять всех и вся своими поступками. Тихо приехал в гости к друзьям, тихо усыновил СуЁна, никому и ничего не сказав, и сразу после вывалил на головы окружающих эту правду.       Но Чонгук просто ещё не догадывается, что Тэхена удивило не это. И даже не удивило, а, скорее, впечатлило, взволновало отчасти. Вид Чона с ребёнком на руках был таким… таким, что сердце почему-то стремилось покинуть пределы грудной клетки!       Наконец, Чимин отпускает Тэхена из своих объятий и тут же подходит к своему ребёнку, аккуратно забирая его себе на руки у, явно недовольного таким раскладом, Чонгука.       — Это мой сын СуЁн!       — Наш сын. — Спокойно поправляет Юнги.       Пак на него грозно смотрит, но поправляет себя:       — Это наш сын СуЁн! — Чимин опускает ребёнка на пол. — Поздоровайся со своим крёстным Тэхеном!       Кима явно не удивило, что друг записал его в крёстные отцы. Они уже давно знают друг друга, потому подобные мелочи просто не могут удивить Элибра. И не удивило Тэхена даже то, что Чимин с Юнги усыновили мальчика, скорее, в этих голубых всезнающих глазах плескалось даже ожидание того, что так всё и должно быть. Тэхен напоминал Чимину в такие моменты бабушку Пак, которая позвонила ему с поздравлениями ещё в тот момент, когда они с Мином просто ехали в детский дом! Ох, уж эти «особенные» с уклоном во всевидение! Ну ладно, Тэхен, вообще, магия.       Мальчик зато смотрит на Кима широко распахнутыми глазами, потому что, если другие были осведомлены о власти Элибра в магии, то ребёнок этого ещё не понимал и не знал, у него не открылись ещё даже силы!       — Здравствуйте, я СуЁн! — Мальчик вежливо кланяется Тэхену, как до того Чонгуку. А потом снова смотрит на Кима этими невозможно наивными, но такими прекрасными глазами.       — Здравствуй, mon amour! — Улыбается ему Тэхен, и аромат роз вокруг становится легче, превращается в тёплое пушистое одеяло, в которое хочется закутаться по самую макушку и никогда не вылезать.       СуЁн под действием этого аромата смелеет:       — Я видел вас по телевизоу!       Ну, конечно, Тэхен всегда был знаменитостью, но сейчас, выступая за права монстров, он постоянно мелькает на экранах телевизоров. Когда Чимин сказал СуЁну, что они едут к дяде в гости, мальчик явно не ожидал, что его крёстный окажется самым сильным, опасным, но в то же время известным человеком в мире.       — Да? — Тэхен давит короткий смешок и присаживается на корточки перед СуЁном, чтобы тому не приходилось задирать так высоко голову. — И что ты видел?       Мальчик почему-то тут же сияет, словно ему подарили горсть конфет. И это удивляет не только Чонгука, но и его родителей.       — Я видел, как вы делали вот так. — СуЁн поднимает ладонь внутренней частью вверх и там тут же появляется горстка фиолетовых блёсток.       Челюсть Чонгука стремится познакомиться с полом.       Зато Тэхен остаётся абсолютно невозмутим. Конечно, он же магия, он отлично ощущает, какая сила дремлет в мальчике и более того знает, что она начала проявляться, но из-за сложной жизни находится в состоянии застоя. Чонгук тоже пережил данную стадию в детском доме, тогда его дразнили за отсутствие таланта, неужели и с СуЁном произошло нечто похожее?       — Это вам! — Улыбается мальчик и протягивает блёстки Тэхену. — И для дяди Чонгука у меня тоже есть.       СуЁн быстро семенит до Чона, насыпая ему в подставленные ладони целую гору фиолетовых блёсток, наполненных первозданной силой Истоков. Чонгук буквально ощущает, как горит магия под мелкой крошкой блёсток!       Но Чон не успевает даже толком поразмыслить об этом. СуЁн тянется к своему какао, и Чонгук перехватывает мальчика, усаживая его к себе на колени.       — Это что с моим сыном? — Чимин, всё ещё не отойдя от шока, вцепляется в плечи Тэхена, заглядывая тому в глаза. Даже Юнги смотрит на Кима испытующе, но успевает поправить:       — С нашим сыном.       Тэхен коротко смеётся, настолько непринуждённо и красиво, что СуЁн тоже начинает улыбаться, глядя на своего невероятного крёстного.       Ким мягко убирает руки Чимина со своих плеч и подталкивает друга к столу.       — У вашего сына дар связи с Истоками. — Отвечает Тэхен, усаживаясь рядом с Чонгуком. — Он может брать оттуда силу и давать её кому-то другому или оставлять себе.       Ким показывает фиолетовые блёстки в своей ладони. СуЁн тут же подсыпает туда ещё, так, что они начинают сыпаться, что очень разочаровывает мальчика, ведь он хотел подарить Тэхену побольше таких блёсток! Но те словно песок утекают, не поймать, не остановить, как ни старайся.       Тэхен улыбается ещё шире, он смотрит на СуЁна так, что у Чонгука слов не находится дабы описать этот взгляд, но у них с Кимом точно будет ребёнок!       Глаза Элибра вспыхивают фиолетово-золотой радугой, и блёстки на его ладони и на ладони Чонгука тут же превращаются в крупных сверкающих бабочек, с прозрачными, почти призрачными крыльями. Они светятся фиолетовым светом, заливая им всю кухню, освещая её лучше сотни фонарей.       — Вау! — СуЁн открывает рот, завороженно глядя на мириады бабочек вокруг. И даже тянется к ним, желая потрогать.       Одна малютка смело приземляется на ладонь мальчика, красиво подрагивая восхитительного вида крыльями.       Даже Чонгук не может удержать восхищённого возгласа, рассматривая бабочек вокруг. Тэхен часто позволял себе колдовать какие-нибудь милости, чтобы порадовать своего крольчонка. Обычно он обсыпал его золотыми блёстками магии Истоков, создавал фигурки из воды или из вихря палых листьев. Тэхен умел плести мелочи, которые могли порадовать чужой глаз.       Чимин забирает у служанки поднос с обваренным крабовым мясом, ставя его рядом с сыном, чтобы тот поел. А сам фыркает на друга, растягивая:       — Показушник! — И ещё язык показывает Тэхену, ведёт себя хуже ребёнка! — Смотри, СуЁн, твой крёстный хвастается!       — Но, папа, ты тозе хвас… хватаеся. — Отмечает ребёнок.       Юнги довольно смеётся, поглаживая сына по голове.       — Не было такого! — Возмущается Пак.       — Вчера вечером, аэропорт, — просто отвечает Юнги, — ты хвастался бортпроводнице своими новыми серёжками.       Тэхен криво усмехается, узнавая своего неусидчивого соулмейта.       — Я хотел, чтоб ты меня заревновал! — Чимин дует и так пухлые губы.       — Я тебя никогда не ревновал. — Замечает Юнги. — А теперь у нас есть сын.       Да, сын есть. А вот усидчивости в заднице Чимина до сих пор нет. Судя по всем Пакам, даже в шестьдесят он будет энергичным, бодрым, весёлым и не будет забывать периодически выедать мозг своему мужу.       — Что такое «ленолал»? — Интересуется СуЁн, глядя на родителей огромными чёрными глазами.       Несмотря на картавость, Чимин сына отлично понял:       — Это когда твой папа больше меня любит! — Пак намеренно делает вид, что обижен на Юнги.       Мин же никак на «обиду» не реагирует. Они с Чонгуком тонко раскладывали на тарелке крабовое мясо, чтобы оно подстыло, и СуЁн об него не обжёгся. Тэхен смотрит на друга взглядом из разряда «я сочувствую твоему мужу», а бабочки перелетают к Паку, назойливо обмахивают его крыльями, будто смеются, и улетают.       Чимин гневно смотрит на Тэхена. Это ведь его рук дело!       — Но папа тебя любит, папа! — СуЁн искренне удивляется, не понимая, почему его отец такой тугодум. Просто ещё не осознавая, что Пак Чимин давно должен был получить Оскар за королеву драмы.       Тэхен ласково улыбается СуЁну, отчего мальчик снова цветёт улыбкой:       — Ребёнок понимает больше тебя.       Чимину на это нечего сказать. Потому он быстро забывает про свою «обиду» и тянется к СуЁну, собираясь забрать его к себе, чтобы покормить. Однако Чонгук в мальчика мёртвой хваткой вцепился, не собираясь его отпускать.       Вместо этого Чон отмечает:       — Он сильно картавит, вы посещаете логопеда?       Юнги кивает:       — Ходим четыре раза в неделю, мать одной девочки из моей группы как раз логопед, договорился с ней.       — Мой котик водит нашего сынулю сам! — Снова хвастается Пак, оставив попытки отобрать СуЁна у Чонгука. — Точнее возит на машине и сидит там всё занятие, а потом водит его за вкусняшками.       Тэхен ехидно улыбается, лёгким кивком головы давая прислуге понять, чтобы вино на стол не несли. Не тогда, когда здесь ребёнок.       — О, мне кажется, что когда ты ездишь к стоматологу, тебя потом тоже за вкусняшками водят!       — Ну, ты! — Чимин сверкает на друга глазами. — Мало того, что вымахал размером со шкаф, так ещё и маленьких обижаешь!       — Коротеньких обижаю. — Поддевает друга Тэхен, намекая на его рост.       Чимин не обижается, он, вообще, не из тех, кто способен легко обидеться. Но всё-таки бьёт Кима по плечу, однако тот даже не вздрагивает, непоколебим как гора.       Чонгук тем временем аккуратно кормит СуЁна, мысленно умирая от милоты, глядя, как ест ребёнок! Это такой выброс эндорфинов в кровь, что Чон еле удерживает себя от желания обнять СуЁна и затискать как кота. Он даже никого не замечает вокруг, полностью сосредоточив своё внимание на мальчике.       У Чонгука глаза золотом сверкают, таким жадным, ярким. Он будто смотрит на самую большую драгоценность в мире, а не помогает СуЁну есть палочками, наставляя его.       И если оказалось, что Чонгуку нравятся дети, то Тэхену нравится его Чон вместе с детьми. Ким никогда не задумывался о том, чтобы завести ребёнка, всё-таки он много работает и найти свободное время просто для того, чтобы провести его с Чонгуком, крайне сложно. А дети требуют постоянного внимания, заботы и контроля их поведения, иначе вырастет… ну, что уж вырастет, то вырастет.       Однако глядя на Чонгука, который мило беседовал с СуЁном, кормя его и не забывая поить какао, Тэхен ловил какой-то дикий кинк, почти привязанность цвета любви, желая смотреть на эту картину как можно чаще.       — Смотри, какие они милые! — Визжит Чимин где-то на периферии, заставляя Тэхена нехотя оторвать полыхающий взгляд от Чонгука.       Пак же пусть и был отчасти легкомысленным, а быстро заметил, как оба его друга приклеились к СуЁну. И смекнул почему так:       — Вам тоже нужен ребёночек!       Юнги одобрительно хмыкает, потому что он так же ощутил, как эти двое прикипели к их малышу, просто, в отличие от Чимина, Мин молчал, решая дать паре самой разобраться, но Пак молчать не умел. Совсем, никак, точно нет.       Тэхен таинственно улыбается на замечание друга, а Чонгук прокашливается, быстро меняя тему разговора:       — Кхм-кхм, ты такой жук, Чимин! Когда успели все документы оформить, рассказывай!       Оказалось, что ещё полгода назад на Хэллоуин Пак насмотрелся на детей, которые бегали по улицам их богатого района и просили конфеты у взрослых. Именно в тот момент он и понял, что четыре года в браке с Юнги без детей — не правильно. И в этот же день во всеуслышание заявил своему супругу, что хочет ребёнка.       Юнги, как оказалось, был совсем не против. Он, вообще, редко был против, потому что спорить с Чимином, который не угоманивался весь день, а то и неделю, совсем не хотелось. Но именно в этом вопросе Пак решил, что Юнги молчит, потому что ребёнка не хочет, и Чимин больше этот разговор не заводил.       Так прошло ещё три месяца. Мин решил, что его супруг передумал, и ребёнка уже заводить не планировал, а Чимин втайне вздыхал на маленьких деток. Пак нигде не работал, он в своё удовольствие прожигал жизнь, благо Юнги был не против; и почти всё свободное время Чимин проводил на детской площадке, засматриваясь на мамочек с детьми, а иногда приходил к Юнги в школу, благо там тоже было много ребятни.       Но в какой-то момент Чимина окончательно переклинило. Он нашёл в Интернете сайт одного «особенного», который умел делать мужчину как в омегаверсе. Каких только способностей в мире не было, Пак считал, что и такая имела место быть. Короче говоря, Чимин записался к этому чудо-целителю на приём и только после ошарашил Юнги неожиданной новостью.       К удивлению, Мин хоть и отнёсся к «доктору» со скепсисом, но отговаривать Пака не стал и даже сам с ним поехал в Нидерланды. Кто же знал, что по итогу «особенный» окажется шарлатаном, который гипнотизировал своих пациентов и внушал им, что с этого момента они омеги?       Чимин был так расстроен, что Юнги не посмел оставлять инцидент просто так и лично добился, чтобы спекулянт получил по заслугам.       Но Пака это всё равно не успокоило, потому что он только сильнее захотел ребёнка, о чём тут же и заявил своему мужу. В этот раз Юнги ответил уверенное «да», и они принялись искать ребёнка, которого желали бы усыновить, ведь оба сошлись на мнении, что хотят мальчика.       СуЁна судьба им подарила очень неожиданно, но обстоятельства выдались печальными.       В группе Юнги была одна девочка из неблагополучной семьи, органы опеки уже вынесли её родителям одно предупреждение, чтобы за ребёнком смотрели, кормили, одевали и мыли. И целый год эти горе-родители продержались, но однажды девочка просто перестала приходить в школу.       Как классный руководитель именно Юнги заволновался первый и отправился домой к своей ученице, чтобы выяснить, всё ли с ней хорошо.       Но всё было ужасно. Они жили в трущобах, там не было ни света, ни отопления, как оказалось, отрубили за неуплату. Где-то на пустыре выли бездомные собаки и вокруг, кроме пьяниц и наркоманов никого не было. Но чего бояться Юнги? Он Дракон среди людей, в этой грязной помойке найдётся уйма тараканов, готовых ему подчиниться.       Девочку Мин так и не нашёл.       Родители продали её одному больному извращенцу за пару бутылок спирта. На допросе выяснилось, что этот отброс, животное, жил под землёй в том районе и получал наслаждение, насилуя маленьких детей. В тот момент Юнги было наплевать на гуманизм, полчище тараканов разорвали чудовище в обличие человека в клочья, не оставив от него ничего.       Но в доме тех ублюдошных родителей вдруг оказался ещё и маленький мальчик, про которого не знал никто, про него не было ни одной записи в больнице. Мать просто его родила в этом доме и дальше тихо растила, чтобы после снова продать насильнику.       Наверное, от желания убить этих «родителей» Юнги остановил только СуЁн, который в беспамятстве и горячке из-за сильной простуды и истощения обнял его за ногу, не желая отпускать.       Мальчика определили в детский дом, но сначала он проходил лечение в больнице. Юнги часто приходил к нему, навещал, как выяснилось, СуЁн не помнил ничего из детства, потому, когда впервые пришёл в себя, то ошибочно принял Юнги за своего папу.       Мин рассказал про СуЁна Чимину, и Пак как ужаленный полетел в больницу, чтобы увидеть мальчика собственными глазами. Медсёстры буквально выгоняли Чимина из палаты, но тот будто к полу приклеился, прикипев к ребёнку с одного взгляда.       Так и начали оформлять документы на усыновление. До этого посещали мальчика каждый день сначала в больнице, потом в детском доме. Всё держали в секрете. Из-за статуса матери Чимина дела шли быстрее, да и сам Пак, хоть и не работал, был богатым человеком с гигантским пакетом акций, потому вопросов на материальную часть и на жильё ни у кого не возникало. А к однополым парам уже давно привыкли.       И буквально неделю назад, когда все документы были готовы, Чимин с Юнги забрали СуЁна к себе, и Паку тут же приспичило полететь в Прованс, чтобы показать сына друзьям.       — Я слышал, что под Сеулом несколько месяцев назад ты убил человека, — Тэхен задумчиво потирает подбородок, глядя на Юнги, — слышал даже, что дело не возбудили, но в подробности не вдавался. А оно вон как всё оказалось.       Они пообедали и переместились в гостиную. Солнце ярко светило в панорамные окна, а за ними растекался прекрасный розовый сад, с той самой розой, которую вырастил Чонгук, перевезя её во Францию с собой.       Юнги смотрит на СуЁна, который, сидя на ковре в гостиной, играл с безумным количеством всевозможных машинок, где были даже редкие коллекционные модели. Оказалось, что один из чемоданов был полностью забит игрушками СуЁна. Чимину нельзя собирать чемоданы — доказано. Они могли бы взять пару самых любимых игрушек СуЁна, но Пак явно считал иначе.       И вот сейчас они втроём сидели в горе из игрушек, что-то там обсуждая и пытаясь понять, как работают спусковые механизмы некоторых машинок. Чимин и Чонгук составляли ребёнку компанию, благо мозгов было одинаково.       — На самом деле, я до сих пор жалею, что отпустил его родителей живыми. — Юнги хрустит пальцами, сжатыми в кулаки.       — Подумай лучше, каково было бы Чимину, угоди ты в тюрьму? — Веско замечает Тэхен.       — И всё равно жалею. Ценность человеческой жизни? Я не бог, но такие, как эти люди не заслуживают жить.       — Они сгниют в тюрьме, это хуже смерти.       — Надеюсь, — кивает Юнги, неспешно потягивая ликёр, который они с Тэхеном умело замаскировали под «ореховый сок». Чимин с Чонгуком смотрели на них в этот момент как пара жён, встречающих пьяных мужей, притащившихся домой поздно ночью. Но Юнги с Тэхеном были дома и пили в своё удовольствие, а не чтобы хрюкать, ползая по полу.       — Так вы с Чонгуком не планируете? — Юнги смотрит на Тэхена поверх бокала. Он недоговаривает, но и без пояснения понятно, что он имел в виду.       — Пока что мы даже не говорили об этом. — Ким задумчиво потирает подбородок, глядя на Чонгука, который играет в машинки с СуЁном. — Я редко бываю дома.       — Тебе пора скинуть часть своих обязанностей. — Назидательно отмечает Юнги, отставляя бокал на стол. — Вечность будешь носиться по всему миру? Найди себе хороших помощников.       — У меня есть Минго. — Невозмутимо отвечает Тэхен.       — Минго может свободно передвигаться только по Городу Монстров, в остальных местах его живьём сожрут, люди ещё помнят, что сделал Сону.       — Именно поэтому я и разбираюсь с проблемами сам. — Криво улыбается Тэхен.       Вот упрямый, как Чимин! Юнги не любит спорить со своим мужем, но с Кимом прямо чувствует необходимость поспорить. Тэхен ведь и сам понимает, что дальше не сможет продолжать работать в таком темпе. В любой крупной компании у руководителя есть подчинённые, которые помогают ему. Так и Тэхену нужны помощники. Уже пять лет впахивает, сколько ещё так будет надрываться?       — Возьми в помощники моего брата, — предлагает Юнги, имея в виду Намджуна, — он помогает госпоже Пак, но, думаю, что тебе он нужен больше.       Намджун ушёл из преподавания. В новом мире, где монстры обучали «особенных» пользоваться магией, Светом и Тьмой, он боле не ощущал себя полезным в этой области. К счастью, его широкие познания о мире, истории и психологии помогли ему быстро оказаться полезным в другой сфере: он являлся младшим помощником госпожи Пак, проводя встречи и совещания, решая мелкие дела. По натуре своей неконфликтный и чуткий Намджун быстро вжился в новую должность, всегда удерживая ситуацию под контролем.       Он бы точно был полезен Тэхену, у которого что не встреча, то войны. Конечно, отстаивать права и свободы монстров даже через пять лет нелегко.       — Продвигаешь родственника? — В шутку усмехается Ким.       — Ага. — Подыгрывает Юнги. — Можешь ещё спросить Джина, вдруг и он согласится.       Джин со своей способностью в новой реальности был особенно полезен. Он предугадывал настроения и желания людей, знал, к чему стремятся их сердца. Потому он стал адвокатом, расстроившись в геройской профессии после войны пятилетней давности.       Чонгук часто заглядывает к другу, они бегают с Чимином по магазинам, ходят в кафешки, а когда крадут Сонхуна с работы и пытаются найти ему пару. И Чон знает, что Джин теперь самый оплачиваемый, но и самый лучший адвокат. При этом они с Хосоком создали своё адвокатское агентство, и Джин спокойно может отказаться от дела, которое считает неприемлемым — защищать насильников и убийц их контора не будет.       Так что — да, Сокджин со своими навыками тоже пригодился бы Тэхену в качестве помощника.       — Джин с Хосоком на Мальдивах. — Качает головой Ким. — Буквально вчера отправились туда.       Чимин, который услышал это, тут же прокомментировал:       — Я жду их свадьбу и надеюсь, что они втихаря не выйдут замуж. — Парень гневно стреляет глазами в Чонгука и Тэхена.       Но Чон хоть и отказался от пышной свадьбы, однако не забыл пригласить своих близких друзей на небольшие посиделки. Потому все эти взгляды Чимина неуместны.       — Жди-жди, я вчера был у них. — Отвечает Чонгук. — Джин сбежал от Хосока на Мальдивы, потому что: «ты много работаешь и не любишь меня, я уезжаю», а Хосок поехал за Джином следом.       Вообще, отношения у этой парочки складывались крайне интересные. Хосок работал героем, Джин адвокатом и дома почти никогда не было последнего. Но при этом именно Джин умудрялся закатывать истерики на ровном месте, по типу: невымытые тарелки, солнце слишком яркое, ветер сильный и, вообще, ты меня заебал, пошёл нахуй!       Чонгук часто навещал друзей и выпивал с одним или с другим, подставляя плечо для поддержки. Правда, потом в зюзю пьяного его забирал домой Тэхен, но эти два киндера хотя бы мирились. И вот вчера снова погрызлись на ровном месте, точнее сделал это Джин, психанул и уехал на Мальдивы, а Хосок поехал своё чудо возвращать.       — Вот истеричка. — Качает головой Чимин.       Чонгук бросает на друга короткий взгляд, поджимая губу. Зато Юнги не собирается в этот раз молчать:       — Кто бы говорил.       — Я всё слышу! — Чимин, надувая нижнюю губу, смотрит на своего мужа, показывая ему движение, в котором перерезает чужое горло.       Мин игнорирует, снова возвращаясь к теме первоначального разговора с Тэхеном:       — И всё-таки тебе нужны помощники. Ты пусть и магия, а быть везде одновременно и всем помогать, ты не в состоянии. Подумай о себе, о Чонгуке, о вас.       О вашем будущем ребёнке — не договаривает.       *****       Буквально этой же ночью Чонгук уже обдумывал, как сказать своему мужу о том, что им пора завести малыша? Говорить такое было волнительно и страшно. Чон доверял Тэхену, но начать такой разговор… нет, он никогда не думал, что это до ужаса страшно! Он будто дочь, которая должна признаться матери, что залетела от незнакомца!       Разошлись по комнатам в девять вечера, потому что у СуЁна режим, точнее, это Чимина приучали к данному режиму, потому что у того горело кутить всю ночь, но ребёнок должен был хорошо выспаться и отдохнуть после долгого перелёта. Однако Юнги за шкирку утащил за собой Пака, они положили спать СуЁна, и дом, наконец, погрузился в привычную тишину.       Чонгук тоже отправился в их с Тэхеном спальню, принял душ, переоделся и сидел на кровати, сложив ноги лотосом, ожидая своего мужа из душа, репетируя, как начнёт ЭТОТ САМЫЙ разговор.       В голове было множество идей, от самых идиотских — «я хочу», до совсем уж жалких — «нам нужно». Но как это обычно и бывает, стоило Тэхену выйти из душа, как все мысли из головы Чонгука пропали, и там осталась только пустота.       По Киму видно, что он устал: глаза слипаются, волосы мокрые, не высушенные феном, движения вялые. Это Чон может позволить себе отдыхать, а у Тэхена мало свободного времени. И куда им ещё ребёнка? Правда Чонгук согласится уволиться ради этого.       — Давай, высушу твои волосы. — Улыбается Гук, поднимаясь с кровати.       И утягивает Тэхена на стул перед зеркалом, решая поухаживать за своим мужем и обдумать ещё раз этот разговор.       — Спасибо, ma petite! — Ким улыбается нежно, красиво. Расслабленно откидывается на спинку стула, позволяя делать с собой всё, что Чонгук захочет. — Хочу спросить, — Тэхен начинает разговор до того, как включится фен, — я так много работаю?       Чонгук давит короткий смешок, принимаясь методично расчёсывать белые запутавшиеся пряди волос.       — А ты разве сам не знаешь? Ты постоянно в делах. Про таких обычно говорят — трудоголики, но лично я не знаю ни одного человека, который смог бы работать как ты: день, ночь, без выходных, отправляясь в самые разные точки мира, улаживая самые разные вопросы. Потому, да, ты чертовски много работаешь.       Тэхен хмуро сводит брови на переносице, спрашивая:       — И тебя это устраивает?       — Поначалу было очень трудно, — Чонгук не кривит душой, — мы с тобой порой даже не виделись. Но потом я понял, что ты делаешь это ради нас и ради мира, проблемы сами не уйдут, кто-то должен встать у руля. Просто я оказался мужем лучшего капитана!       Тэхен улыбается, но всё же в глазах остаётся некое напряжение.       — А если мне взять помощников? Не Минго, а других, тех, кто сможет так же работать в мире, решая все вопросы. Это сработает? Я имею в виду, если меня в делах монстров станет меньше, мы сможем достичь мира, к которому стремимся?       — Ты боишься, что хрупкое перемирие рухнет без тебя? — Чонгук заглядывает в голубые глаза, отражённые в зеркале.       — Да. — Кивает Тэхен. — Когда люди начинают акции протестов против монстров, то одно моё появление способно остудить их пыл. Но если придёт кто-то другой вместо меня и даже мой помощник, то всё может стать лишь хуже.       — Ты не можешь знать: станет хуже или нет. — Улыбается Чонгук. — В конце концов, Тэхен, тебе нужны помощники. Минго отлично справляется, но он заперт в Городе Монстров и не может помочь тебе во внешнем мире. Когда ты требуешься и в Германии, и в Корее, тебе приходится жертвовать одной стороной ради другой. Не легче ли было бы выучить несколько помощников?       Тэхен снова хмурится, но кивает.       — Я хочу чаще видеть тебя.       У Чонгука даже сердце в груди подпрыгивает, и румянец затекает на щёки и шею.       — Я очень скучаю по тебе, ma petite. Хочу, как раньше гулять с тобой, путешествовать и валяться в постели, не думая, что в любой момент меня могут вызвать. Хочу бездельничать с тобой, смотреть на цветение вишни, планировать будущее.       — Для нас двоих?       — Если хочешь, то для троих. — Отвечает Тэхен.       Чонгука словно молнией мелко бьёт. Он так боялся начать этот разговор, не знал, с какого угла подойти, а тут… Тэхен сам предлагает? Он серьёзно, да?       — Я видел, как ты смотришь на СуЁна, — улыбается Элибр, поворачивая голову, чтобы заглянуть в золотые глаза. — В твоих очах отражается счастье и та самая любовь, которую не описать словами, но я видел её во взгляде матерей, обращённых к своим детям.       Чонгук рдеет ещё сильнее.       — СуЁн очень милый, — мямлит Чон, сам себя за это мысленно пиная, — а я люблю детей и… И знаешь, я хотел тоже спросить, — Чонгук набирает полную грудь воздуха и как на духу выдаёт: — ты хочешь иметь со мной ребёнка?       — Да. — Звучит уверенное и сильное.       В голубых глазах это «да» пламенем выжжено, а поверх покрыто снежной нерушимой печатью самого Тэхена. И Чонгук вдруг понимает, как жалко выглядели все его страхи.       — Ты серьёзно? Я ведь не смогу тебе родить, нам придётся тоже кого-нибудь усыновить или удочерить!       Тэхен смеётся коротко, но мелодично. Он сидит на стуле и смотрит на Чонгука снизу вверх, обнимает его руками за бёдра и ближе к себе притягивает, вынуждая опереться руками о плечи, чтобы не упасть.       — Я знаю это, ma petite. Мне неважно, что наш ребёнок будет нам неродным, в конечном итоге, семья определяется не по крови, она в душе. Настоящие родители бросают своих детей, считая их просто ненужными игрушками, а другие готовы их любить просто так. Потому что могут. Потому что сердца у них большие и в них помещается вся Галактика. Неважно, как ты богат и сколько у тебя друзей — настоящая семья не смотрит на это, мужчина ты или женщина — разве важно, если умеешь любить и заботиться? Если нестрашно любить и хочешь любить. Такие чистые чувства редкость, и если мы готовы подарить их маленькой одинокой звезде, то почему бы нам не попробовать?       *****       В Китае стояла нереальная жара. И дело было не только в том, что Чонгук с Тэхеном сейчас находились на юге страны, дело было в монстре, который решил повеселиться и принести всем южным провинциям глобальную засуху.       В Китае Чонгук был уже дважды, это был третий раз. В Цинхай он так вообще был впервые и, впечатлённый местностью и нереальной красотой природы, желал бы в свой удовольствие попутешествовать по этой красивой и огромной стране, но, к сожалению, его сюда привела работа.       С того разговора Чонгука и Тэхена прошло уже порядком несколько месяцев. За это время они не угасли в своём желании иметь ребёнка, а наоборот стали жаждать малыша ещё сильнее. В данный момент они находились в поиске подходящей кандидатуры для усыновления. Да, Чонгук захотел мальчика, Тэхен согласился, что воспитывать девочку двум мужчинам может быть неловко, и они искали своего малыша по всему миру.       Чонгук хотел новорождённого ребёнка или мальчика до трёх лет, он хотел прочувствовать на себе все тяготы жизни родителя. К тому же, Тэхен действительно нашёл себе двух помощников, правда, они пока находились на стадии обучения, чтобы знать, как противостоять этим брюзжащим политиканам, но Ким теперь чаще дома. Чонгук не только хочет сам быть родителем, он хочет, чтобы и Тэхен выпил этого крепкого вина и попытал себя в роли новоиспечённого папочки новорождённого малыша.       Однако за два месяца им в душу не запал ни один ребёнок, хотя посетили они уже приличное количество детских домов. Но Чонгук не собирался сдаваться. Он продолжал преподавать и помогать властям с монстрами, однако в мечтах уже давно обзавёлся маленьким карапузом.       Вот и сегодня он присутствовал в Цинхай в качестве героя, чтобы помочь найти и обезвредить опасного монстра, который терроризирует Китай. Точнее Чонгук напросился заодно с Тэхеном, благо у Чона были выходные в школе, а делать всё равно было нечего.       В Китай Элибра позвал Тао, который сам пытался выследить монстра, но так и не справился с задачей. Герои по всей стране пытались найти виновника засухи, но даже самые метафизически чувствительные не могли сказать, где прячется монстр. Люди знали лишь, что всё началось с провинции Цинхай. И, в конце концов, Тао обратился за помощью к Тэхену.       Сейчас они находились около огромного солёного озера Цинхай. Вдали возвышались снежные шапки гор, хотя стояла невероятная жара, Солнце не так пекло, как магия, что витала в самом воздухе, заставляя буквально изнывать от жары.       С Чонгука пот просто градом катился, его белая рубашка так прилипла к телу, что её хотелось содрать к чёрту вместе с кожей! Чон бы мог призвать ветер, но в условиях такой жары мог раздуть пожар, он мог бы позвать тучи, но тогда испарения стали бы только сильнее, что сделало бы воздух липким, им невозможно было бы дышать. Поэтому приходилось страдать.       Всем, кроме Тэхена, который явно не ощущал никакого дискомфорта от температуры близкой к шестидесяти градусам по Цельсию.       Их группа состояла из служебного отряда Содружества в составе пяти человек, местного проводника, который отлично знал данный ландшафт и сам Тао был вместе с ними. Выглядел последний осунувшимся и исхудавшим — жара давила на всех жителей Китая, а Тао ещё и бегал по Цинхай, выискивая монстра, который изводил всю страну.       — Ты что-нибудь чувствуешь? — Спрашивает Сяо Цзынтао у Тэхена.       — В воздухе много магии, — пространно отвечает Элибр, чьи глаза сияли жидким золотом вперемешку с драгоценными фиолетовыми аметистами, — она очень густая, и её источник где-то рядом с озером.       Чонгук внимательно оглядывает местность, но кроме гор ничего не видит. Он так же ощущает магию в материи мира, но той тонкой чуйки, что есть у Тэхена, у него нет.       — О чём говорит господин? — Спрашивает младший лейтенант из Содружества, не понимая ни слова по-корейски.       Тэхен улыбается и повторяет всё то же по-китайски, но теперь уже ни слова не понимает Чонгук. Ким-то спокойно может разговаривать на любом существующем языке, а Чон вот с трудом французский выучил!       — У восточной стороны озера есть небольшая пещера, — вспоминает проводник Лун, — к ней можно только подплыть, видите, какие там крутые горы?       Мужчина показывает на бесконечную горную гряду, огибающую озеро с одной стороны. Там действительно были очень крутые откосы, по ним было не спуститься к пещере, про которую говорил старик Лун. Потому что и пещеры было невидно.       Чонгук смотрит вместе со всеми, но, не понимая китайского, он толком и не знает, что им показывает проводник.       — В пещере много развилок, она достаточно запутанная и уходит глубоко в гору, но выход из неё только через озеро. — Продолжает старик Лун. — В былые времена туда свозили своё добро разбойники. Императорская гвардия сожгла местность дотла, но они так и не смогли найти преступников, только после генерал Пэй, заведующий границей Юньнаня, смог разгадать загадку этого озера и выкурил оттуда разбойников. Уже мало кто помнит про это место, но монстр может прятаться там.       Чон смотрит на Тэхена большими глазами, и Ким быстро переводит ему рассказ их проводника.       Чонгук хмурится, чешет затылок и всё же отмечает:       — Однако вода в озере цела и она холодная, да и горные шапки по-прежнему не растаяли. Если монстр в пещере, то почему его сила не задевает это место? В Хуанхэ вода словно кипячённая.       Отвечает ему на вопрос уже Тэхен:       — Будь он даже монстром, а есть ему всё равно что-то нужно, в озере много рыбы, а содержащийся в ней фосфор помогает монстрам оставаться в силе и сознании долгое время, не лопаясь от переизбытка магии. Плюс если озеро придёт в негодность, то его логово будет раскрыто. Вода закрывает вход в пещеру, но стоит ей пропасть, — Тэхен щёлкает пальцами, и вода резко вздымается в воздух, как в Библейской легенде, образуя проход, — и он словно на блюдечке.       Ким весело щёлкает Чонгука по носу и беззаботно направляется по сухому дну озера прямо к пещере, которую неожиданно становится видно всем. Вход был совсем небольшим и наполовину затоплен водой, что делало это место идеальным убежищем. Не зря разбойники выбрали его.       Вся группа двинулась за Тэхеном следом, сделав его негласно своим лидером. Для мира он оставался Богом, но со своими способностями выглядел тем единственным главным божеством, кому поклоняются, кого чтут и чьи силы признают.       Но стоило только всем ступить на илистое дно, как сразу произошло несколько событий. Вода в озере, разделённая на две части, вдруг с шумом обрушилась вниз, словно желая похоронить под собой всех присутствующих. Откуда-то со стороны высоких гор на группу напали маленькие крылатые монстры, их пасти были не большими, но зубы острыми, им хватило бы и одного укуса, чтобы перегрызть бедренную кость.       Чонгук реагирует моментально. Он побывал не в одной переделке и потому реакция у него отменная. Мужчина тут же оборачивается ветром, и подхватывает воздушным потоком людей из их группы, вынося их на берег. Оглядывается, но Тэхена нигде нет!       Чон понимает, что уж за Элибра можно не переживать, но по-другому просто не может!       Маленькие крылатые монстры, похожие на переросших летучих мышей с противным рёвом нападают на героев. Их много и они ужасно увёртливые. Группа состоит из опытных вояк, но сражаться с такой толпой оказывается чертовски сложно.       Тао же с врагом не церемонится. Он рискует, пользуясь своей взрывоопасной силой в такую жару, зато маленькие монстры тут же теряют свой былой запал, начиная быть аккуратнее. Но не отступают, продолжая клацать пастями и нападать на героев. Однако и те не лыком шиты, профессионально разбираясь с опасностью.       Тем временем Чонгук, чья помощь здесь явно не нужна, замечает, как знакомая белая макушка мелькает и исчезает в пещере. Вот сволочь! Взял и свалил на праздник один!       — Я отправлюсь внутрь! — Кричит Чон Тао.       Сяо Цзынтао согласно кивает:       — Иди, мы здесь сами!       И Чонгук летит к едва заметному тёмному пятну пещеры в горной породе. Он всё ещё в образе ветра и, не желая оказаться замеченным, остаётся буквально невидимкой. Однако в пещере стоит глобальная темнота, половина входа затоплена озёрной водой, но затем тропа ведёт резко вверх и здесь уже достаточно сухо.       Чонгук не хочет себя выдать, но чтобы зайти в пещеру глубже, ему необходим свет, иначе он набьёт себе с десяток шишаков. Приходится принять физическую форму и зажечь в руке яркую золотую сферу.       Конечно же, Тэхена внутри уже и не было. Пока все оказались в руках хаоса, он как магия продолжил свой путь вперёд, уверенно следуя цели. И ведь один, гад, ушёл! Ну, Чонгук тебе это ещё припомнит! На диване будет спать, в гостиной!       Пещера была довольно просторной и своды высокие, не нужно биться головой о камень. Но она была, как и сказал старик Лун, запутанной. Чонгук не проплыл по воздуху и десяти метров, когда перед ним выросло пять ходов, и каждый завывал неизвестностью.       Чонгук выбрал крайний справа. Он всё это время пытался своей магией прощупать здесь живое существо, хоть кого-то или что-то, но словно сама гора блокировала любые его попытки что-то узнать.       Через пару метров пещера снова делилась. И так продолжалось ещё несколько раз. Чонгук каждый раз выбирал разные направления, то брал крайний левый, то крайний правый, чередуя их между собой, чтобы потом самому не ошибиться в этом лабиринте.       И удача была на его стороне.       Яркий свет золотой сферы выловил из темноты рыбьи кости. Сначала Чонгук заметил всего парочку скелетов, но постепенно их становилось всё больше и больше, к ним начали примешивать скелеты животных и даже людей; и людей здесь было не мало! И вонь протухшей плоти была всё выше и выше. Гук зажал свободной рукой нос, боясь, что его вырвет, однако продолжил путь вперёд, уменьшив силу свечения своего «фонарика».       Но дальше пещера виляла резко вправо, осветить, что же там, впереди, было невозможно. Однако Чонгуку и не требовалось, ведь он услышал отчётливый голос своего мужа:       — Значит, это ты.       Чон без раздумий вылетел вперёд, оказавшись в обширной, идеально круглой пещере. Сверху в неё лился слабый свет из проделанных в горной породе дыр, создавая ощущение некого таинства вокруг.       В центре пещеры стоял Тэхен и держал кого-то на руках. Чонгук ожидал увидеть своего мужа, но уж точно не думал, что у того на руках окажется… ребёнок.       Ким медленно оборачивается к Чону, улыбается ему сладко-сладко и шепчет:       — Смотри, кого я здесь нашёл. Как раз будет нам сыном!       На Чонгука невинными круглыми глазками смотрит мальчик лет трёх. Смотрит безотрывно, не стесняется. На нём надеты какие-то лохмотья, ребёнок перепачкан в грязи, но эти глаза… эти глаза.       — Хочешь подержать? — Предлагает Тэхен и протягивает Чонгуку малыша, чуть ли не впихивая его ему в руки.       Чон пятится назад. Зонт в его руке материализуется мгновенно, а молния срывается с древка с такой нереальной скоростью, что Чонгук и сам от себя подобного не ожидал. Заряд бьёт прямо через ребёнка в Тэхена, и иллюзия тут же разваливается с протяжным рёвом её создателя.       Чонгук оказывается снова в коридорах пещеры, стоит на распутье дорог. А от стен эхом отлетает протяжное рычание неизвестного монстра, спрятавшегося где-то в запутанном лабиринте.       — Ты пришёл!       — Пришёл-пришёл! — Вдруг звучит шёпот где-то в темноте. Злые и насмешливые голоса в своей бесконечной мелодии сыплются на Чонгука, заставляя его покрыться холодным потом от едкого ужаса.       — Он пришёл, чтобы остаться с нами!       — Оставайся с нами, ты уже никогда отсюда не выйдешь!       — Оставайся! Мы прекрасно проведём время!       — Ты ведь не хочешь уходить!       Чонгук понимает, что если и дальше будет слушать эти жуткие речи, то просто сойдёт с ума! Что бы это ни было, а Чону нельзя давать себя загипнотизировать или уговорить, он не должен поддаваться этому безумству!       Мужчина срывается вперёд, влетает в проход, даже не запоминая в какой именно. Зажимает уши руками и снова ветром несётся, несколько раз больно ударяясь о каменные стены. А голоса его преследуют, пробираются сквозь пальцы в уши, в мозгу шепчут, уговаривая Чонгука остаться вместе с ними, но он сопротивляется, не даёт себя обмануть, блокирует ток чужой силы.       И… неожиданно вылетает в ту самую круглую пещеру, где ему подбросили иллюзию. Свет ярко бьётся сквозь дыры в камне, значит, всё ещё день, прошло не так уж и много времени. Чонгука это успокаивает, даёт вдохнуть свободно полной грудью, отмечая, что голоса его больше не преследовали. И вдруг встретиться взглядом с огромными ярко-голубыми детскими глазами.       Чонгук так оторопел от неожиданности, что даже принял физическую форму, напугав ребёнка своим превращением чуть ли не до крика!       Но мальчик плотно зажимал рот грязными руками и не кричал, только с опаской смотрел на Чона, ожидая от него дальнейших действий. И Чонгук только через пару долгих, безумно-долгих минут понял, что ребёнок перед ним — не иллюзия.       Мальчик сидел в самом центре пещеры. Он был грязный, худой, завёрнутый в какую-то мешковину вместо одежды. Ему было не больше трёх, но голубые глаза смотрели с такой тяжестью, будто испытали на себе все тяготы мира.       И, наверное, так оно и было. К ноге мальчика была прикована цепь, утекающая куда-то в темноту. На полу лежала огненная кисть старого образца, от неё в стороны разбегались искры, будто она желала, чтобы к ней поскорее прикоснулись. И рядом же на песке была начертана карта Китая, где красным пламенем горели почти все провинции.       Ясно. Кисть рисует огненные линии на карте и в этих самых местах начинается дьявольская жара. А принадлежит кисть, точнее сила пламени, которую вливают в неё, этому мальчику, что сейчас застыл на месте, надеясь, что его не заметят.       — Малыш… — начинает Чонгук, но вовремя вспоминает, что ребёнок, скорее всего, ни слова не понимает на корейском.       Мальчик от звука чужого голоса дёргается и прижимает ноги к груди, стараясь казаться меньше.       Боже, да кто же сотворил такое с ребёнком!?       И как ответ на немой вопрос безумный смех прокатывается по всей пещере. Сочится словно из самих стен, ядом стекает, заставляя сердце заполошно стучать от страха.       — Ты чуть ли не первый, кто смог найти наше тайное убежище! Столько лет прошло, а героев мы ещё не ели!       Чонгук точно не помнит, как подобное решение пришло ему в голову, он осознаёт себя только в тот момент, как, сжимая в руках ребёнка, несётся по запутанным коридорам пещеры, стараясь сбежать из лап неизвестного чудовища. Мальчик на его руках почему-то даже не сопротивляется, только крепко сжимает пальчиками его рубашку, словно боится упасть. На маленькой ноге всё ещё болтается цепь, когда Чонгук рвал её молнией, то интуитивно понимал, что может задеть ребёнка, потому большой кусок цепи всё ещё был при мальчике, звонко звеня от скорости ветра, которую развивал Чон.       В свободной руке зонт исходится молниями, освещает тёмные своды пещеры, помогая продвижению вперёд. Но лабиринт запутанный, Чонгук не помнит, куда сворачивал, когда те жуткие голоса гнались за ним. Потому он бежит наугад, использует ту же самую стратегию, что и до того: сначала сворачивает в крайний правый проход, потом в левый, чередуя их. И, в конечном итоге, оказывается загнан в тупик.       Вокруг темно и сыро, пахнет солёной водой, что явно говорит о том, что озеро совсем недалеко. Но его не видно, возможно оно за стеной пещеры, но Чонгук уже не может этого узнать, громогласный голос находит его даже здесь:       — Так моя иллюзия была права: ты жаждешь ребёнка? — Весело восклицает монстр, и тут же его голос становится злее: — В мире столько детей, а ты позарился на моего?       Чонгук не собирается слушать, что он там бормочет. Он лишь крепче перехватывает мальчика, который изо всех сил вцепился в него тонкими пальчиками, и выбегает из неверного прохода, выбирая другой.       Монстра почему-то рядом не оказывается, только его голос звучит словно из самих стен, навевая тяжёлое предчувствие:       — Тебе не сбежать!       Чонгук сворачивает на ветке в другой проход, сила ветра проносит его буквально с десяток метров, и мужчина снова попадает в тупик. И вроде бы в тот же самый, здесь пахнет солью и воздух тяжёлый от сырости.       Монстр смеётся:       — Магия запутала проходы пещеры, ты скорее сгниёшь в них, нежели выберешься. Все наши гости были такими, а по итогу мы их съели.       Чонгук мысленно чертыхается, наконец, останавливаясь, чтобы перевести дыхание.       — К твоему сведению я ни слова не понимаю на китайском! — Чон тычет древком зонта с полыхающими на нём молниями, в темноту пещеры, откуда звучит голос. — Можешь распинаться, сколько влезет, я всё равно ничерта не пойму. — Мужчина гордо хмыкает, прижимая ребёнка к себе ближе. — И у этого скромного Чонгука есть лучший в мире муж, который надерёт задницу любому, кто посмеет меня тронуть!       Тэхен появляется, словно из-под земли, просто материализуется в воздухе, сверкая во тьме фиолетовыми глазами. Он действительно за Гука готов рвать и метать, а являясь магией, он так же был серьёзным и опасным противником, равному которых на земле не было.       — Ma petite, ты уже нашёл нам ребёнка? — Весело улыбается Ким.       Чонгук закатывает глаза. Вот это его муж, а не жалкая иллюзия!       А затем Тэхен перестаёт улыбаться, глядя куда-то в стену пещеры. В фиолетовых глазах вспыхивает голодное и злое, почти бешеное чудовище, желающее рвать плоть, дробить кости и заливать всё вокруг кровью!       — Посмел тронуть моего мужа? — Вкрадчиво интересуется Тэхен на китайском.       И в следующее мгновение складывает руки в запутанной печати, не выплёскивает свою силу безумным потоком, потому что боится задеть Чонгука, а пользуется ей целенаправленно и метко. Впивается нитями ци в своды пещеры, хватает и тянет монстра на себя, заставляя того орать и материться на все лады.       Чудовище всё это время скрывалось в самой горе, он буквально был горой, точнее пафосно называл себя Духом Горы. В его подчинении находилось всё озеро Цинхай и вся горная гряда, окружающая его. Найдя в этой пещере отличный дом, монстр возомнил себя чуть ли не божеством, с помощью иллюзий он заманивал внутрь путников, туристов и порой даже героев, поедал их плоть и, как и любой монстр, становился сильнее. А благодаря фосфору в рыбе он мог загребать силу буквально лопатой, не боясь лопнуть от её переизбытка.       У него было прекрасное убежище. Намного лучше прежнего логова Сону. Но цель у него была такая же: возродить здесь, в Цинхай, Лигу Злодеев.       С воплями и криками из камня материализуется сначала прозрачная серебристая оболочка монстра, а затем и он весь сам валится на землю, истошно вопя и пытаясь снять невидимые путы, которыми его связал Тэхен. Чудовище имело вид обычного человека, видимо, контролировал он свою суть отлично. Конечно, поглотить столько рыбы и человеческого мяса.       — Это он? — Чонгук даже своим глазам не верит.       Но то, как в страхе мальчик вцепился в своего спасителя ещё сильнее, говорило всё за него. Да, это он, тот монстр, что заковал ребёнка в цепи, заставив на себя работать.       На самом деле, чудовище никого не заставляло. Он просто до смерти напугал мальчика своими иллюзиями, где мелькали всевозможные монстры, что постоянно желали сожрать ребёнка. Условия их сделки были просты: мальчик жжёт своими силами Китай, чудовище перестаёт мучить его иллюзиями.       А что вы хотите от трёхлетнего ребёнка? Чтобы он храбрился и стойко не давался своим страхам? Ему три года! Три! На его глазах этот монстр сожрал обоих его родителей!       Монстр ещё какое-то время орёт и только после этого замечает, кто его пленил, тут же разражаясь истеричным смехом:       — Надо же, надо же, какая знаменитость почтила меня своим присутствием! Я буквально озарён и…        — Где остальные? — Прерывает его Тэхен.       — Кто? — Монстр строит дурачка.       — Ладно. — Просто кивает Ким. — По-хорошему ты не хочешь.       — Не думай, что ты такой всемогущий! Я разрушил твою водную стену из озера, я…       — Да заткнись уже. — Тэхен взмахивает рукой, и губы монстра тут же склеиваются, не давая ему выдавить ни слова. Но зато он начинает неистово мычать, подражая стаду коров.       — Ma petite, ты в порядке?       — В полном. — Кивает Чонгук. — Только вот ребёнок…       — Давай я выведу вас на поверхность, а потом разберусь с ними.       Чон убирает зонт, двумя руками перехватывая мальчика, и идёт к Тэхену, чтобы тот перенёс их на поверхность.       — А что с этим монстром?       — О, — Ким недобро сверкает глазами, — он собирает здесь чудовищ, чтобы возродить Лигу. В этих коридорах как минимум сотня разных монстров. И ребёнка они тоже хотели сделать чудовищем, но пока пользовались только его рано проснувшейся силой, чтобы выжечь весь Китай и заявить о себе.       Чонгук не удерживается и сильно пинает лежащего на земле монстра. Тот глухо стонет от боли, Чон ведь и долю магии в удар приложил, чтобы было намного больнее, чем от обычного пинка.       — Я отвезу мальчика в больницу, — говорит Чонгук, — у него рано проснулись способности, а они так варварски ими пользовались. Не жалей их.       — Никакой жалости. — Кивает Тэхен и укладывает руку на плечо Чону, перенося того на поверхность.       *****       В больнице было тихо и мирно, а ещё невероятно светло. Медсёстры в нежно-розовых халатах бесшумно гуляли по коридорам, заглядывая к своим пациентам, доктора мило и легко общались с больными, проверяя их состояние. Не было ни криков, ни шума, обстановка была исключительно умиротворяющей и успокаивающей.       Наверное, отчасти потому Ван Синь, как звали мальчика, не забивался в угол, а спокойно лежал на больничной койке, с интересом всё рассматривая. Даже незнакомцев не боялся, позволяя докторам себя осматривать.       Хотя страха в нём должно было быть много, но он отчего-то отсутствовал.       Как выяснили люди из Содружества, семья Ван пропала два года назад близ озера Цинхай, куда они отправились в семейную поездку с годовалым ребёнком. В те времена ничто не предвещало беды, ни о каком Духе Горы никто не слышал, люди никогда в том районе не пропадали.       Но именно в тот год монстр поселился близ озера, и семья Ван стала первой его жертвой. Родственники заявили о пропаже своих близких, их искали долго, даже герои приезжали в Цинхай, но монстр вёл себя тихо, его никто не смог обнаружить.       Ребёнка Дух Горы принял решение оставить и воспитать из него монстра, он стал бы отличным преемником, возродив былую мощь Лиги Злодеев. Старших Ванов чудовище тоже убил не сразу, кто-то ведь должен был заботиться о малыше первое время. Дух Горы сначала убил отца ребёнка, а через год и его мать прямо на глазах у двухлетнего Ван Синя.       Из-за пережитого стресса у мальчика слишком рано открылись силы. Он владел крайне редким талантом — метафизической проекцией. Рисуя огонь в своём тетрадном листе, он мог с лёгкостью перенести его в любую точку мира, заполоняя пространство пожаром.       Духу Горы показалась эта способность прекрасной, чтобы спалить весь мир, оставаясь в то же самое время абсолютно незаметным ни для Содружества, ни для героев. Пугая мальчика, Дух Горы вынуждал его рисовать на карте Китая пожары. К счастью, силы ребёнка ещё не хватало для проекции реального огня, однако глобальную жару он вызвать смог.       Сейчас же Дух Горы вместе со всеми своими прихвостнями из «новой» Лиги находился под стражей в Чэнду. Их конвоировал лично Тао, и Содружество Китая уже будет решать, что делать с монстрами дальше. Тэхен же отправился к Чонгуку в больницу, а Чон тем временем ни на шаг не отходил от Ван Синя.       Как выяснилось, у мальчика было истощение, он сильно недоедал, потому у него намечались задержки в развитии. В свои три он так и не научился ходить, ведь учить его было некому. Более того и говорить ребёнок не умел, он понимал только банальный язык жестов и реагировал на знакомые картинки. Он был почти как Маугли, обладающий нереальной силой.       У Чонгука буквально горело внутри желание разорвать этого Духа Горы на множество маленьких кусочков и скормить их аллигаторам. Или отрывать от этого ублюдка по кусочку и заставлять его же их есть!       Чон не сорвался с места только благодаря Тэхену, который крепко обнимал его за плечи, и из-за Ван Синя, который начинал что-то кричать и биться в истерике, стоило Чонгуку отойти дальше, чем за дверь палаты.       — Думаю, это из-за того, что именно ты его спас. — Размышляет Тэхен, держа ребёнка за запястье.       Элибр успокаивал в мальчике духовную силу, вливая в его тело свою энергию, дабы снизить перегрузку, добившись эффекта спокойной глади воды, а не бурного цунами, коим Ван Синь был до этого. Стоило Тэхену к нему только прикоснуться, как на бледном лице появился здоровый румянец. Сам первородный принялся за лечение, Ван Синь пойдёт на поправку крайне быстро.       — Да, но ведь я не смогу быть с ним всё время, — вздыхает Чонгук, сидя с другой стороны больничной койки и медленно кормя ребёнка кашей.       Ван Синь даже не знал, что такое ложка! Чону пришлось на своём примере показать, как есть с помощью данного предмета, и только тогда мальчик понял, и всё равно не мог держать ложку, по итогу его кормил Чонгук.       — Нам уже скоро нужно уезжать.       Мальчик же ни слова не понимает. Он благодарно улыбается Чону на каждую новую ложку каши. Зубы у ребёнка кривые, выросли как попало, никто за этим не следил, более того они были все жёлтые, побитые кариесом и зубным камнем.       Чонгук снова хочет убивать!       — Тао не говорил, они связались с родственниками мальчика?       — Связались, — кивает Тэхен, рукавом своей дорогой рубашки вытирая Ван Синю замазанный в каше подбородок, — но за его семью переживала только их бабушка, а та скончалась, когда Ванов не смогли найти. Больше никто не желает брать ребёнка под опеку.       Конечно! Ван Синь дикий, он смотрит на машины как на чудо, на людей — как на чудо! Он болезненный и хилый, ему требуется постоянный уход. Его нужно учить жить в социуме, учить говорить и ходить, пользоваться современными благами жизни. Никто не хочет таких забот.       По итогу Ван Синю светит детский дом. И его оттуда с таким прошлым никто и никогда к себе не возьмёт. За любым ребёнком нужен уход, но именно этот требует всего к себе внимания, каждой минуты и секунды времени.       Отдать всего себя другому — страшно. Тем более это ребёнок, что же ты получишь взамен? Капризы и сопли «купи»? Лишняя трата времени и сил.       Но разве у любви должны быть ограничения? Разве отдать себя другому человеку — настолько страшно, что можно бездушно наблюдать за его страданиями и потугами постичь этот тяжёлый мир?!       Чонгук тоже был самым жалким и нежеланным ребёнком в детском доме. Его не любили, он был никому не нужен. Он был обузой. Хотя он был здоров и обладал недюжжинным талантом в магии, а он всё равно был не нужен.       А Ван Синь… он точно проведёт всё детство в детском доме, отрезанный от мира, вырастет замкнутым и тихим и… Чон качает головой, ощущая, как внутри всё сворачивается в тугой узел, и рука с зажатой в ней чашкой дрожит. И глаза почему-то щиплет. Он не хочет уходить никуда, он не хочет никуда уходить от Ван Синя!       А голубые глаза смотрят Чонгуку в душу, и в них тихая мольба — не бросай меня.       У Гука сердце сжимается, болезненно изнывая в груди.       — Тэхен, — зовёт Чонгук, поднимая глаза на своего мужа.       — Да, ma petite? — Ким слегка приподнимает бровь, показывая, что слушает.       — Его. — Теперь уже Чонгук с мольбой смотрит в голубые глаза Тэхена, отмечая, что они безумно похожи на глаза Ван Синя. — Давай усыновим его.       *****       ДВА ГОДА СПУСТЯ       Маленькие ножки задорно шлёпают по тротуару, их владелец без труда поспевает за высоким, красивым мужчиной, которого крепко держит за руку, одёргивая бесконечными:       — Папа, а что это?       В Провансе лето в самом разгаре. Солнце светит ярко, но не жарит, оно, словно обволакивает своими яркими лучами, греет, но одновременно с этим в дуэте играет лёгкий свежий ветерок, позволяя наслаждаться прекрасной погодой.       На старинной улочке стоят лоточники, теснятся, каждый предлагая свой изысканный товар. Здесь от духов собственного производства до уличных торговцев едой. Всюду снуют туристы, фотографируясь с каждой не-достопримечательностью, скупая различные безделушки и радостно озираясь вокруг. Местные же жители гуляют неспешно, порой в домашней, совсем не модной одежде, их больше привлекают новые товары и уж точно не дешёвые магнитики.       — Папа, — мальчик дёргает отца за руку снова, — это что?       И показывает на свежие заварные булочки, которые хозяин лавки искусно раскатывает в формы, под восторженные крики туристов.       — Хочешь это? — Спрашивает бархатный голос.       — Нет, — мальчик качает головой, — но может папа захочет после работы?       Тэхен мысленно смеётся, но внешне позволяет себе только легко улыбнуться.       — Наш папа на «белковой диете, потому что толстый». — Хмыкает Тэхен, продолжая неспешную прогулку с Ван Синем. — Поэтому давай купим ему каких-нибудь булок? — Заговорщически предлагает Ким, подмигивая мальчику.       Ван Синь тут же сияет яркой улыбкой, энергично кивая.       О да, Тэхен — само зло, искушающее человека, сидящего на диете, свежими и аппетитными булочками. Такими тёплыми, нежными и изумительно вкусными! Всё равно Чонгук не продержится на своей диете и дня. Он каждый раз заявляет, что худеет, а потом приходит после работы и сметает всё, что есть на столе.       Купив целый пакет свежих булочек, отец и сын продолжили свою прогулку.       — Папа, а мадам Сезар меня сегодня хвалила! — Хвастается Ван Синь, вдруг вспоминая, что сегодняшний урок ответил на отлично!       — Да? — Тэхен делает вид, что удивился и до этого Ван Синь уже не рассказывал ему эту историю дважды, пытаясь показать, какой он умный и что старается хорошо учиться. — И что она сказала?       — Сказала, что я почти не картавлю и хорошо говорю по-французски!       Тэхен коротко смеётся, взлохмачивая белые волосы на голове сына.       — Молодец! Хочешь, чтобы папа тебе что-нибудь купил?       — Нет. — Отказывается мальчик, весело шагая по тротуару.       У него дома есть всё, что нужно ребёнку. Полный шкаф одежды и обуви, гора различной детской литературы, игрушки всех мастей и размеров. Повара всегда готовят свежую и вкусную еду, а с горничными можно учиться убираться и заправлять постель. Два папы всегда рядом, даже если нет одного, второй обязательно рядом с Ван Синем. В гости часто приезжает Чимин со своим сыном, дети отлично ладят, порой на выходные один из мальчиков остаётся у кого-то на весь уикенд.       Тэхен, как его называет Ван Синь, — старший папа — учит мальчика обращаться с его силами. Он даже иногда погружается с ним в Истоки, помогая исследовать их, и рассказывает кучу странных и интересных историй. Именно под эти рассказы Ван Синь обычно и засыпает, а на утро жаждет узнать, чем закончилась та или иная история.       У него всё есть. Чего ещё желать?       — Папа, — Ван Синь легко дёргает отца за рукав, — а это что за цветы?       Тэхен смотрит туда, куда указывает его сын и натыкается на богатую ветку из цветущих вишнёвых цветов. Срезанная ветка стоит в вазе на столе для атмосферы у лоточника парфюмера. Ван Синь не слишком высокий, а потому толком и рассмотреть цветок не может.       Но Тэхен легко подхватывает сына на руки, давая ему возможность посмотреть на тонкие изумительно-чудесные цветы.       — Это вишня.       — Вишня? — Изумляется Ван Синь, не думая, что это дерево может быть таким красивым.       — Да. У папы есть одна история про вишню, хочешь послушать?       — Хочу! — Тут же соглашается мальчик.       Тэхен ярко улыбается и неспешно продолжает их путь вперёд, так и не сняв сына с рук.       — Однажды в темноте жила маленькая и колючая роза, она была чёрного цвета. И пусть и была красивой, но отличалась от прочих цветов, потому была среди них изгоем. Роза решила, что если её никто не любит, то и она не будет никого любить. Потому жалила всех своими шипами, не подпуская к себе никого. Когда розу обижали, она давала сдачи, злопамятно помня о каждом недруге и желая отомстить всем, кто делал ей больно. Но однажды роза встретилась с нежным цветком вишни, тот был прекрасен и лёгок, люди обожали его, но при этом стоило листьям облететь, как люди тут же молча проходили по цветкам, втаптывая их в грязь. Роза презирала вишню за такое к себе отношение, а вишня ни на что не обижалась, спокойно вынося все тяготы жизни. Роза продолжала буйствовать, продолжала захлёбываться в своей ненависти, и тогда вишня больно ударила её хлёсткими ветками и…       — И они полюбили друг друга! — Раздался весёлый лёгкий голос, и аромат вишни затопил собой всё пространство, от него запела сама душа.       — Папа! — Воскликнул Ван Синь.       Чонгук звонко расхохотался и взял сына на руки, крепко его обнимая. Он словно тискал маленькую версию Тэхена! У мальчика были белые волосы и голубые глаза, упрямые глаза и достаточно непростой характер, прямо как у Кима! Чона это удивляло до сих пор.       Расцеловав сына в щёки пока он не начал уворачиваться, посмеиваясь, Чонгук обратился к своему мужу:       — Опять твои истории?       — Даже тебе они нравятся. — Бархатный голос шепчет прямо на ухо Чону. — Так что не бурчи. — Улыбается Тэхен и оставляет на щеке мужа лёгкий поцелуй с ароматом нежных роз.       — Папа, а мы купили тебе булочки! — Весело сообщает Ван Синь.       Чонгук бросает подозрительный взгляд на мужа, без которого тут точно не обошлось.       — Да? Наверное, они вкусные.       — Наверное, — Тэхен издевательски усмехается, — но ты же на диете. Ничего, мы с Ван Синем попробуем и обязательно тебе расскажем.       — Ну ты!..       Тэхен снова чмокает Чонгука, но в этот раз в уголок губы, вынуждая мужчину тут же замолчать, проглатывая свои возмущения.       — Пойдём домой, ma petite, нашему сыну скоро пора ложиться спать.       Пойдём. Домой, где всегда тепло и уютно, где семья и любимые люди, где есть мы: я, ты и наш сын. И большего нам не надо.