Упадок Будущего

Леди Эвансдейл передала книгу лорду Малфою. Мужчина взял, открыл главу и начал читать: Войдя на другой день утром в Большой зал, Гарри, Рон и Гермиона первым делом увидели Драко Малфоя, который рассказывал окружившим его слизеринцам какую-то забавную историю. Заметив Гарри, Драко смешно изобразил обморок, и вся компания схватилась за бока от хохота.  — Не обращай внимания на этого идиота, — шепнула Гарри шедшая за ним Гермиона. — Просто не обращай, и все…  — Эй, Поттер! — взвизгнула похожая на мопса Пэнси Паркинсон. — Поттер! Оглянись! Сзади тебя дементоры! У-у-у-у-у! Гарри, нахмурившись, сел за стол гриффиндорцев рядом с Джорджем Уизли.  — Вот, возьми расписание уроков для третьекурсников. — Джордж протянул несколько кусков пергамента. — Что с тобой, Гарри?  — Это все Малфой, — сказал Рон, садясь рядом с Джорджем по другую сторону и кивнув на соседний стол слизеринцев. — Драко, а что смешного в обмороке? — сам себя перебил лорд Малфой. — С каждой новой главой наследник рода Малфой падает ниже и ниже, — прокомментировала Моргана. — А, мисс Паркинсон, не хотите ли вы, рассказать нам, почему ваш род начал прислуживать роду Малфой? — уточнила миссис Уэсли. — Миссис Уэсли, я бы попросил… — высказался лорд Паркинсон. — Силенцио! Для вас я леди Уэсли, миссис меня могут называть определенный круг людей, а вы в него не входите!!! Лучше занялись воспитанием дочери, не манер, ни внешности!!! И это чистокровные маги! Джордж взглянул на Малфоя — тот опять закатил глаза в притворном ужасе. — Гнусный тип, — сказал он спокойно. — Вчера вечером в поезде, когда в вагон вошли дементоры, он так не петушился. Вбежал к нам в купе, весь трясся от страха. Помнишь, Фред?  — Чуть в штаны не наложил. — Фред бросил на Малфоя полный презрения взгляд.  — Честно говоря, — сказал Джордж, — я и сам испугался этих красавцев.  — Смотришь на них, и как будто все внутренности у тебя заморозило, — подхватил Фред.  — Но ведь никто в обморок не упал, — тихо проговорил Гарри.  — Выкинь из головы, — ободрил Джордж Гарри. — Отцу однажды пришлось поехать в Азкабан, помнишь, Фред. Он говорит, что страшнее места на земле нет. Несколько дней не мог опомниться. Дементоры, сказал, высасывают из живого человека все крохи тепла и радости. Большинство узников по-настоящему сходят с ума.  — Посмотрим, как Малфой будет веселиться после первой игры, — сказал Фред. — Ведь первый матч сезона — Гриффиндор против Слизерина. — Так чего же ты выделывался? — уточнил Салазар. — Так, все хватит! Я не оправдываю наследника Малфоя, но если мы будем постоянно цепляться за его поведение то нам и вечности не хватит чтобы закончить эти книги, — резко сказала леди Эвансдейл. — Вы что совсем рехнулись?! Какой квиддич может быть, когда на территории дементоры? — жестко спросил Игнотус. — Игнотус, сдерживай магию свою Иначе… — резко сказал Антиох. — Брат???? — В зале стало резко всем душно, Судьба внимательно посмотрел на своих племянников и проговорил: — Не стоит, Игнотус!!! — Мужчина бросил свой холодный взгляд в сторону работников министерства, и приняв пузырек от Кадмуса залпом выпил. — Профессор Флитвик, вы как самый адекватный преподаватель скажите, а чья это была идея игры в квиддич? — старался сдерживать эмоции спросил Годрик. — Эта идея была директора Дамблдора, почти все учителя были категорически против этой игры в тот год. — Спасибо, попрошу свою любимую жену дописать на пергаменте: безопасность учеников не была соблюдена, и намеренное приглашение дементоров на территорию школы, что влекло к гибели потомков родов и новой крови, — прокомментировал Годрик. Единственный раз, когда Гарри столкнулся с Малфоем на поле лицом к лицу, вид у того действительно был плачевный. Гарри повеселел и налег на сосиски с жареными помидорами. Гермиона углубилась в расписание уроков.  — Прекрасно! Сегодня у нас несколько новых предметов, — радостно сообщила она.  — По — моему, Гермиона, они что-то напутали с твоим расписанием. — Рон заглянул ей через плечо. — У тебя по десять уроков в день. Столько в учебное время не умещается.  — Я справлюсь. Мы все обсудили с профессором МакГонагалл.  — Нет, ты только посмотри, — рассмеялся Рон. — Сегодня утром в девять часов у тебя прорицание, а под ним, тоже в девять, изучение маглов. И вот еще. — Рон пониже нагнулся над расписанием, не веря глазам. — Чуть ниже нумерология, и тоже в девять. Конечно, ты у нас самая умная. Но не до такой же степени, чтобы присутствовать на трех уроках одновременно.  — Не говори глупостей, — сказала Гермиона. — Разумеется, я не буду в одно время сразу на трех уроках.  — Ну, а как же тогда…  — Передай мне, пожалуйста, джем, — прервала его Гермиона.  — Но…  — Скажи, Рон, почему тебя так волнует мое расписание? Я ведь тебе уже объяснила, что мы все обсудили с профессором МакГонагалл. Как раз в эту минуту в Большой зал вошел Хагрид. На нем была кротовая шуба, в огромной ручище он держал за хвост дохлого хорька и рассеянно им помахивал.  — Привет! — помедлил он у стола гриффиндорцев. — Вы мои первые в жизни ученики. Сразу после обеда. Я сегодня, это, как его… с пяти утра на ногах… Готовлюсь к уроку… Волнуюсь, конечно… Учитель!.. Нет, честно… — Да уж, мы тоже хотим посетить ваш урок мистер Хагрид, если мне понравится, то я возьму вас в ученики, — сказала Хельга. — Ага, если там будут опасные животные тебе дорогая обязательно понравится… — спокойно сказал Салазар. — Миссис Уэсли, вы тоже подозреваете что тринадцатилетней дали такую опасную вещь? — Уточняла Моргана. — Теперь я уверена, иначе как бы она успела на все занятия?! — Подождите, вы же не думаете, что в этом времени есть частичка песков времени? — Уточнила Ровена. — Все возможно, — развел руками Судьба. — Но ведь мы уничтожили все?! — резко сказал Годрик. — Годрик, не все были уничтожены, остались ещё два: один в роду Певерелл, а второй в роду Фламмарион, ныне известный Фламель. Если за Певерелл я спокоен, то за род Фламель категорически не спокоен, — прокомментировал Мерлин. Еще несколько ступеней, и они очутились на тесной площадке, где столпился весь класс. На площадку не выходила ни одна дверь. Рон толкнул Гарри и указал на потолок — там была круглая дверца люка с бронзовой табличкой. «Сивилла Трелони, профессор прорицания», — прочитал Гарри.  — Как же мы туда попадем? И точно в ответ на его недоуменный вопрос, дверца люка внезапно открылась и прямо к ногам Гарри опустилась серебристая веревочная лестница. Класс в изумлении притих.  — Только после тебя, — улыбнулся Рон. И Гарри полез первый. Он очутился в очень странном классе. Скорее это был не класс, а что-то среднее между мансардой и старомодной чайной. В комнате, погруженной в красноватый полумрак, теснились примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой тканью кресел и мягких пуфиков. Шторы на окнах задернуты, многочисленные лампы задрапированы темно-красным шелком. Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжелый дурманящий аромат. На огне закипал большой медный чайник. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрепанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек. За Гарри из люка показался Рон, скоро к ним присоединился весь класс, говоривший почему-то шепотом.  — Где она? — спросил Рон. Откуда — то из полумрака раздался приглушенный, почти неземной голос:  — Добро пожаловать. Как приятно видеть вас наконец в вашем физическом облике. Гарри сначала показалось, что в свете камина появилась большая блестящая стрекоза. Профессор Трелони была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на плечах газовая в серебряных блестках шаль. С тонкой шеи свисают бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья украшены перстнями и браслетами.  — Садитесь, деточки, садитесь. — Профессор приглашала учеников, как дорогих гостей. Толкаясь, стали рассаживаться: кто в кресло, кто на пуф. Гарри, Рон и Гермиона сели вокруг одного стола.  — Приветствую вас на уроке прорицания. — Сама Трелони села в широкое кресло возле камина. — Меня зовут профессор Трелони. Скорее всего, вы до сих пор еще меня не видели. Я редко покидаю свою башню. Суета и суматоха школьной жизни затуманивают мое внутреннее око. Никто ничего не ответил на это неожиданное заявление. Сивилла Трелони легким движением плеч поправила шаль и продолжала:  — Так, значит, вы избрали прорицание, самое трудное из всех магических искусств. Должна вас с самого начала предупредить: я не смогу научить многому тех, кто не обладает врожденной способностью ясновидения. Книги помогают только до определенных пределов… — Прорицание это дар, но никак он не может быть предметом, — резко сказал Линфред. — Гарри, у тебя осталась связь с драконом? — уточнила миссис Уэсли. — Да, леди Уэсли, осталась, дракон вас слышит и передаёт вам слова:«Хогвартс находится под защитой драконов». — Тогда передай дракону: в школе нужны указатели, чтобы ученики не терялись в коридорах, — попросила Хельга. — Леди Хаффлпафф, не переживайте, впредь дракон будет использовать привидения для сопровождения учеников до кабинета, привидения тоже сильно изменились, вы это скоро поймёте, а ещё дракон счастлив приветствовать каждого из учеников и преподавателей и нового директора школы Эмриса, — закончил говорить Гарри и с улыбкой посмотрел на крёстного. Он видел видения посланные ментально драконом по поводу Мерлина и Морганы. Посмотрев на Моргану Гарри подумал будет весело наблюдать, как они руководят школой. — Многие ведьмы и колдуны, как бы талантливы ни были в своей области, скажем, внезапных исчезновений, не способны рассеять туман, застилающий будущее. — Профессор переводила взгляд с одного возбужденного лица на другое. — Этот дар дается немногим. Вот вы, — неожиданно обратилась она к Невиллу, который чуть не свалился с пуфа, — не могли бы вы сказать, как себя чувствует ваша бабушка? Здорова?  — Надеюсь, — дрожащим голосом ответил Невилл.  — Я бы на вашем месте не была столь уверена, — сказала профессор Трелони, и пламя камина заиграло на ее длинных изумрудных серьгах. Невилл прерывисто вздохнул. А профессор невозмутимо продолжала: — В этом году мы будем изучать основополагающие методы прорицания. Первый семестр посвятим гаданию по чаинкам. Во втором семестре займемся хиромантией. Между прочим, моя крошка, — Трелони метнула взгляд на Парвати Патил, — вам следует опасаться рыжеволосых. — Что она несёт? — Вы где её откопали? — Да её предок должен на том свете со стыда сгореть… Это надо же… — Мой мальчик, мой бедный мальчик. Нет, милосерднее промолчать… Не спрашивайте меня…  — Что вы там видите, профессор? — тут же спросил Дин Томас. Весь класс повскакал с мест, сгрудившись у стола Гарри и Рона, каждый старался заглянуть в чашку Гарри.  — Мой мальчик, — профессор распахнула огромные глаза. — У тебя здесь Грим.  — Что? — не понял Гарри. Но не понял не только он. Дин пожимал плечами, у Лаванды был явно недоуменный вид, остальные в ужасе прижали к губам ладони.  — Грим, мой мальчик! Грим! — Профессора Трелони поразила непонятливость Гарри. — Огромный пес, вестник беды, кладбищенское привидение! Мой дорогой мальчик, это самое страшное предзнаменование, оно сулит смерть. У Гарри оборвалось сердце. Собака на обложке «Предзнаменований смерти» во «Флориш и Блоттс», собака ночью на улице Магнолий. Лаванда тоже зажала рот ладонью. Взгляды всех устремлены на него, всех, кроме Гермионы. Гермиона встала и подошла сзади к креслу, где сидела профессор Трелони.  — По-моему, ничего общего с Гримом, — твердо произнесла она. Трелони смотрела на девочку с растущей неприязнью.  — Простите меня, милая, за то, что я вам сейчас скажу. Мой мысленный взор видит вокруг вас совсем слабую ауру. Очень слабая восприимчивость волн, идущих из будущего. — Гримм для Певерелла это хороший знак, запомни Гарри, значит сама госпожа за тобой, — спокойно сказал Кадмус. — Не урок, а одно представление, почему класс такой душный и не понятно чем воняет? — уточнила Моргана. — А, где разъяснения что такое чаинки и как правильно смотреть на рисунок? Про кристаллы вообще молчу, — допытывалась леди Блэк. — И на будущее предмет прорицание будет только для тех кого назовет сама шляпа, такого безобразия что вы устроили не будет! — Резко сказал Годрик. — А я и не планировал работать в министерстве, я хочу заниматься артефакторикой, хотя мои близкие родственники подскажут и укажут, что мне ближе, — сказал Гарри. Урок трансфигурации окончился, и гриффиндорцы вместе со всей голодной публикой устремились в Большой зал.  — Да успокойся ты, Рон. — Гермиона придвинула ему большую миску с рагу. — Ты же слышал, что сказала профессор МакГонагалл. Рон положил себе в тарелку рагу, взял вилку, но есть не стал.  — Гарри, — сказал он тихим серьезным голосом, — а тебе не случалось видеть где — нибудь большого черного пса?  — Случалось, — кивнул Гарри. — Я его видел тем вечером, когда убежал от Дурслей. У Рона выпала вилка из рук  — Наверное, какая — нибудь бродячая собака, — пожала плечами Гермиона. Рон взглянул на нее, как на спятившую.  — Гермиона, — сказал он, — если Гарри видел Грима, это… это очень плохо. Мой дядя Билиус однажды увидел его и спустя сутки умер.  — Совпадение, — отмахнулась Гермиона, наливая себе тыквенного сока.  — Ты просто не знаешь, о чем говоришь, — начал сердиться Рон. — Большинство волшебников умирает от страха, увидев Грима.  — Вот — вот. Именно от страха, — задрав нос, проговорила Гермиона. — Гримм не предзнаменование смерти, а ее причина. И Гарри сейчас с нами именно потому, что он не такой дурак увидел черного пса и не помер. — Мисс Грейнджер, вы кем себя возомнили?! — уточнила леди Певерелл — Грейнджер грозно смотря на девушку. — На будущее, не будьте так уверены пока не узнаете всю информацию, — мягко сказала Ровена. — А ты, Гарри, почему ни разу не заинтересовался своим родом, ладно про род Певерелл ты не знал, но родом Поттера почему не заинтересовался? — уточнила Моргана. Парень сильно смутился и старался не поднимать голову. Лесничий ожидал учеников перед дверью хижины. Он стоял в своей кротовой шубе, сзади него — охотничий пес Клык. Весь его вид выражал нетерпение — ведь это был первый в его жизни урок.  — Скорее идемте! — закричал он, когда ученики подошли метров на десять. — Какой урок я для вас приготовил! Сейчас увидите. Все за мной, вперед! На какой-то миг Гарри подумал с содроганием, что Хагрид ведет их в Запретный лес. Прогулки по этому лесу были для него столь тяжким испытанием, что он до конца дней их не забудет. Но Хагрид повел их вдоль опушки, и скоро они оказались у ограды просторного загона. В нем никого не было.  — Прошу всех встать вдоль изгороди! — распорядился Хагрид. — Чтобы всем… э-э… было хорошо видно. А теперь первым делом откройте книжки…  — Что-о? — изумился Малфой. — Как это откройте?  — А? — не понял Хагрид.  — Как мы будем их открывать? — членораздельно повторил Малфой. Он вынул свой учебник, который был крепко-накрепко перевязан длинной веревкой. Все остальные тоже достали опасные книжки. Одни, как Гарри, стянули свою ремнем, многие засунули в тесную папку с молнией, кто-то усмирил огромными скрепками.  — Кто-нибудь… э-э… может открыть? — спросил Хагрид упавшим голосом. Весь класс отрицательно замотал головами.  — Это совсем просто… Надо только ее погладить. — Хагрид говорил так, точно речь шла о самой естественной вещи. Он взял у Гермионы учебник и содрал с него широкую клейкую ленту. Учебник тотчас клацнул страницами, нацелясь откусить Хагриду палец, но лесничий огромным указательным пальцем успел погладить его корешок Книга вздрогнула, раскрылась и послушно легла на его широкую ладонь.  — Ах, какие мы все глупые! — насмешливо воскликнул Малфой. — Оказывается, всего только надо погладить! А мы и не знали!  — Я… я… думал, они такие милые, — неуверенно сказал Хагрид, взглянув на Гермиону.  — Просто милашки! — издевался Малфой. — Хороша шутка, рекомендовать учебник, готовый оттяпать руку.  — Заткнись, Малфой, — тихо сказал Гарри. У Хагрида был такой несчастный вид, а Гарри очень хотелось, чтобы его первый урок прошел как нельзя лучше.  — Ну… ну вот… — Хагрид, очевидно, потерял нить дальнейших действий. — Теперь у вас… это, значит… есть учебники. Но главное — волшебные существа. Пойду сейчас приведу. Подождите… — Почему вы обращаетесь к преподавателю как к другу, вы должны уметь разделять дружбу и панибратское отношения на работе или учёбе, — резко сказал Антиох. — И кого же он приведет, надеюсь не фестралов? — проговорил Игнотус. Желающих, кроме Гарри и Рона с Гермионой, не нашлось. Друзья осторожно приблизились к изгороди.  — Перво — наперво запомните, — сказал Хагрид. — Это зверь гордый. Никогда ему не грубите. Не то и с белым светом проститься недолго. Малфой, Крэбб и Гойл не слушали: они о чем — то шептались. Наверняка готовятся сорвать урок, с тревогой подумал Гарри.  — Гиппогриф все делает по своему хотению и очень любит блюсти церемонию, — продолжал Хагрид. — Подойдешь к нему, поклонись. И жди. Он в ответ поклонится, можешь его погладить. Если на поклон не ответит, не тронь и скорее отойди подальше: когти у него как сталь. Кто первый хочет познакомиться? — Почти все верно! Но есть недочёты об этих прекрасных созданий, — мечтательно сказала Хельга. — Так ты его возьмёшь в ученики? — уточнила миссис Уэсли. — Возьму, у нас много с ним работы, про акромантулов молчу, лес волшебный он неизведан, много появилось животных и растений которые даже я не знаю. Ученики еще на шаг отступили от изгороди. Даже трое друзей не горели желанием пообщаться с крылатыми красавчиками. Гиппогрифы вскидывали свирепые морды и шевелили могучими крыльями. Им, похоже, не очень нравилось сидеть на цепи.  — Никто не хочет? — умоляющим голосом спросил лесничий.  — Я хочу, — решился Гарри. Сзади кто — то взволнованно задышал, и Лаванда с Парвати прошептали в один голос:  — Не делай этого, Гарри. Вспомни про чаинки! Гарри как будто не слышал и перемахнул через изгородь.  — Молодец, Гарри! — кричал Хагрид, — Я уверен, ты с Клювокрылом поладишь! Он отвязал сизого гиппогрифа и снял с него ошейник Школьники по другую сторону забора затаили дыхание, Малфой злобно прищурился.  — Спокойно, Гарри, — громыхал Хагрид. — Гляди ему прямо в глаза, называется «глазной контакт». Старайся не моргать. Гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает. И конечно, глаза у Гарри тут же стали слезиться. Но он все равно держал их широко открытыми. Клювокрыл повернул огромную с тяжелым клювом голову и воззрился на Гарри немигающим оранжевым глазом.  — Хорошо, Гарри, хорошо, — говорил Хагрид. — Теперь кланяйся. Гарри не очень-то хотел подставлять шею грозному клюву гиппогрифа, но сделал, как было велено. Быстро поклонился и опять взглянул на полузверя-полуптицу. Гиппогриф не шевельнулся, продолжая высокомерно глядеть на мальчика.  — Гарри! — забеспокоился Хагрид. — Ступай назад, скорее, но не резко… И тут, к великому удивлению Гарри, гиппогриф согнул чешуйчатые колени передних лап и безо всякого сомнения отвесил поклон.  — Здорово, Гарри! — ликовал Хагрид. — Теперь можешь подойти к нему, погладить клюв! Для Гарри, конечно, лучшей наградой было бы разрешение покинуть загон, но делать нечего, он медленно подошел к гиппогрифу, протянул руку и несколько раз погладил его по клюву. Гиппогриф лениво зажмурился и даже как будто улыбнулся от удовольствия. Все захлопали, кроме Малфоя и его дружков, вид у которых был явно разочарованный.  — Молодчина, Гарри. Думаю, он тебя покатает! Ну уж это, пожалуй, слишком! Такого уговора не было. Гарри привык летать на метле. А между гиппогрифом и метлой большая разница.  — Лезь сюда, между крыльев. Смотри не дергай за перья, он это не любит. Гарри поставил ногу на крыло и вскочил гиппогрифу на спину. Птица-зверь выпрямилась. Гарри не знал, за что держать, — вокруг были одни перья.  — Вперед! — приказал Хагрид, хлопнув Клювокрыла повыше хвоста. Клювокрыл, не подав знака, раскрыл четырехметровые крылья, Гарри едва успел ухватиться за шею и взмыл в небо. Да, с метлой ничего общего. И Гарри знал, чему отдает предпочтение. По обе стороны бились два огромных крыла, задевая колени, казалось, гиппогриф вот-вот его сбросит. Точно покрытые лаком, перья скользили из-под пальцев, а сильней вцепиться опасно. Как все — таки славно летать на «Нимбусе-2000», точно паришь в воздухе. А здесь бросает то вверх, то вниз вместе с крупом, в такт взмахам крыльев. Клювокрыл облетел загон и пошел на посадку — этого Гарри боялся больше всего. Гиппогриф резко нагнул гладкую, как шелк, шею, и Гарри чуть не перелетел через клюв, хорошо, что успел откинуться назад. В тот же миг раздался крепкий удар о землю разномастных передних и задних ног. Гарри сумел удержаться на крупе и выпрямился, как в седле.  — Ты великий наездник, Гарри! — восхищался Хагрид. — Кто еще хочет? Гарри приветствовали как победителя все, кроме ненавидящей его троицы. И всем тоже захотелось полетать на удивительных чудищах. — Слышал бы отец, он очень бы гордился что даже века спустя у нас в роду великие наездники, — гордо сказал Кадмус. — Я позже познакомлю тебя с грифоном, если и его сможешь обуздать, то дракона раз плюнуть будет, — сказал Игнотус смотря на Гарри с улыбкой. — Игнотус, он ещё ребенок, даже и не думай! — резко сказала Моргана. — Моргана, он далеко не ребёнок раз пережил многое, — сказал Судьба. — Мужчины, вам бы лишь полеты… Малфой с приятелями тоже решили прокатиться. Выбор их пал на Клювокрыла. Клювокрыл любезно поклонился Малфою в ответ на приветствие, и Малфой стал гладить его клюв, не проявляя особого почтения.  — Это совсем просто, — говорил он, растягивая слова, но так, чтобы слышал Гарри. — Я в этом не сомневаюсь. Раз даже Поттер справился… Держу пари, — обратился он к гиппогрифу, — ты ничуть не опасен! Ты глупый, огромный, уродливый зверь. В какую-то долю секунды сверкнули стальные когти, и Малфой издал душераздирающий крик Хагрид бросился к Клювокрылу, не без борьбы надел на него ошейник, а тот так и рвался у него из рук нанести обидчику еще удар. Малфой, скорчившись, лежал на траве, мантию расцвечивали ярко-красные пятна крови.  — Я умираю! — громко стонал Малфой, окруженный испуганными одноклассниками. — Да, умираю! Видите, он меня убил!  — Не умираешь! — сказал бледный как полотно Хагрид. — Помогите мне кто-нибудь. Его надо унести отсюда. Гермиона бросилась открывать ворота паддока. Хагрид как пушинку поднял Малфоя, Гарри успел увидеть у него на руке длинный глубокий порез, из раны на траву лилась кровь. Хагрид со всех ног бежал к главному входу. Потрясенные ученики медленно возвращались в замок. Слизеринцы ругали Хагрида.  — Его надо немедленно выгнать! — кричала Пэнси Паркинсон, заливаясь слезами.  — Малфой сам виноват! — вступился за Хагрида Дин Томас. Крэбб с Гойлом угрожающе заиграли мускулами. Всей группой поднялись по каменным ступеням в пустой холл. — Актер из тебя некудышний, — жёстко сказала Ровена. — Мало получил, надо было Клювику ударить посильнее, — сказала Хельга. Хагрид сидел в рубахе с короткими рукавами за чисто выскобленным столом, охотничй пес Клык стоял рядом, положив морду ему на колени. Им хватило одного взгляда, чтобы понять — Хагрид пьян. На столе перед ним красовался огромный кувшин, величиной с доброе ведро. Глаза разбегались, казалось, он никак не может поймать гостей в фокус.  — Поставил… э-э… рекорд, — севшим басом произнес он, узнав троих друзей. — Уч…учительствовал всего, один день…  — Тебя еще никто не увольнял, Хагрид! — поспешила сказать Гермиона.  — Пока не увольнял. — Хагрид в полном расстройстве чувств отхлебнул из кувшина хороший глоток. — За немногим стало… Полегчает Малфою…  — Как он? — спросил Рон, когда все уселись. — Рана, по — моему, несерьезная.  — Мадам Помфри сделала что надо… лучшим образом. А он все голосил, помираю, мол, лежит весь в бинтах, стонет… — уныло покачал головой лесничий.  — Притворяется, — сказал Гарри. — Мадам Помфри может вылечить что угодно. Она в прошлом году вырастила во мне половину костей. Малфой уж постарается, раздует из мухи слона.  — Школьному начальству наверняка сообщили… — горевал Хагрид. — Они скажут, не с того начал. Рано гиппогрифов-то… Лучше бы флоббер — черви… или еще кто… Хотелось как лучше… первый урок все же… Моя ошибка…  — Ничего подобного. Малфой сам виноват, — твердо сказала Гермиона.  — Мы будем свидетелями, — прибавил Гарри. — Ты сказал, если гиппогрифа оскорбить, он набросится. А Малфой в это время не слушал. Кто в этом виноват! Мы расскажем Дамблдору, как все было.  — Конечно, расскажем. Так что ты не волнуйся! — присоединился к друзьям Рон. Из черных, как агат, глаз Хагрида покатились слезы. Он схватил Гарри с Роном и сжал их в стальных объятиях.  — Я думаю, Хагрид, — не допускающим возражения тоном сказала Гермиона, — больше тебе пить нельзя. Взяла со стола кувшин и вышла из комнаты.  — Наверное, она права, — прохрипел Хагрид, отпустив Рона и Гарри, которые, пошатываясь, стали растирать ребра. Лесничий вылез из своего кресла и нетвердой походкой последовал за Гермионой. Снаружи раздался громкий всплеск.  — Что он там делает? — занервничал Рон.  — Сунул голову в бочку с водой, — сказала вернувшаяся с пустым кувшином Гермиона. Хагрид вернулся, с длинных волос и бороды текли ручьи, смывая слезы, которые все еще текли у него из глаз.  — Так — то оно лучше, — сказал он и затряс головой, как намокшая собака, окатив всех троих брызгами. — Хорошо, что пришли ко мне, я, правда… Хагрид вдруг осекся и уставился на Гарри, как будто только сейчас до него дошло, что у него в хижине Гарри.  — Что вы себе такое позволяете! — прогремел он, так что все трое подпрыгнули. — Тебе, Гарри, запрещено, как стемнеет, выходить из замка! А вы двое! Как смели его с собой взять! Хагрид подскочил к Гарри, схватил за руку и потащил к двери.  — Идем! — сказал он сердито. — Я тебя… э-э… отведу… И чтоб больше никогда не ходил… э-э… ко мне… по ночам. Я того не стою… — А, вот за пьянку на территории школы я придумаю стоящее наказание, — проговорила Хельга. — Хоть бы поблагодарил ребят что волнуются за тебя, — резко сказал Годрик. — И, да вы же все верите в директора школы Дамблдора чего это мистеру Поттеру не разрешается гулять по территории школы? — ехидно уточнил король Артур. — Глава окончена, кто будет читать?! — Я, буду читать…