Дрожал вагон размеренно

К поездам Юри относился, скажем так, нейтрально. Всё честно, к максимально нейтральным японским поездам — максимально нейтральное отношение. Работают, быстро довозят от Фукуоки к родному Хасецу, и на том спасибо. С американскими поездами, и, учитывая, в каком городе он там жил, пожалуй, к лучшему, Юри и вовсе не был знаком. С российскими до недавних пор — тоже. И тоже, наверное, к лучшему. Юри задумчиво и не без некоторого трепета смотрел на вальяжно раскинувшегося перед ним синего ребристого монстра. Синий ребристый монстр безучастно смотрел на него (и на всех жалких смертных в его лице) в ответ. — Вау, да у нас старичок! — громыхнув их общим чемоданом, восторженно практически пискнул в ухо Юри подбежавший Виктор. — Я думал, они такие уже не ходят, но нам повезло!  Юри, от неожиданности сначала чуть не выронивший доверенную ему запасную переноску Пёти (или Пети? Он так и не понял, как правильно стоило называть Юриного кота), понадеялся, что ему показалось. — У нас? — Ну да, — и глазом не моргнув ответил Виктор. — Поедем, так сказать, попробуем настоящего русского колорита. — Это всё-таки наш? — на всякий случай переспросил Юри. — Наш поезд? — Да, да, наш, но если мы прямо сейчас не поторопимся в предпоследний вагон, любовь моя, то это уже будет абсолютно никак не связанный с нами поезд. И нашим будет тот, что отправляется утром. Билеты, кстати, мы уже не вернём. Мы торопимся? — Торопимся, — серьёзно кивнул Юри, покрепче перехватил одной рукой кошачью переноску, второй сжал запястье Виктора и рванул в сторону хвоста поезда (древнего монстра, пожирающего души отважившихся залезть в его нутро путников). Кое-как пробившись через стремящихся к выходу поздних провожающих, Юри с Виктором наконец достигли своих мест, и Юри не смог не округлить глаза в сторону Виктора. Который, к его удивлению, буквально светился. — Купе не было! — радостно известил Виктор, принимая переноску из рук Юри и уверенно заталкивая ее на багажную полку. — Я нам взял боковушку, надеюсь, ты не против, не хотел делить тебя с другими пассажирами. Будем в своем пузырьке, насколько это возможно. Он ещё и подмигивает, ну что за невозможный человек. И при этом улыбается так солнечно, как будто недостаток личного пространства и раздающаяся по плацкартному вагону ароматическая смесь из вскрытых закаток, затхлости и стирального порошка были чем-то хорошим. Нет, негативных эмоций у Юри они не вызывали, но смотреть на едва ли не прыгавшего на месте Виктора было несколько… странно. В то же время, счастливый Виктор был пожалуй лучшим зрелищем в жизни Юри, поэтому тот лишь улыбнулся и принялся раздеваться и раскладывать их немногочисленные вещи, пока Виктор продолжал радостно щебетать: — Я в таком с самого детства не ездил, вот как мы тогда с Яковом и Гошей на сборы катались. Выбора не было сильно, а потом мы в основном самолетами летать стали, ну или на скоростных. Зато познакомишься с самой что ни на есть русской культурой, у вас же ночные вообще не так выглядят, да? — Да я, если честно, на наших ночных и не ездил, мне сильно сравнивать не с чем. Поможешь полку верхнюю опустить? Я не совсем понимаю, как это сделать. Виктор в ответ только отмахнулся, мол, рано еще для таких действий, всего половина девятого, а затем деловито усадил Юри и сам приземлился напротив него. В такие моменты Юри отчетливо видел сходство между Маккачином и его хозяином: Виктору к его широкой улыбке и блестящим глазам не хватало только виляющего от счастья хвоста. Юри поддался порыву и, притянув к себе сжимающую билеты руку Виктора, нежно чмокнул его в костяшки пальцев. Виктор в ответ только улыбнулся еще шире. Когда поезд тронулся, а их билеты наконец проверили, Виктор бросил короткое «Ящас» и унесся в конец вагона, оставляя Юри наедине с гулким шумом двигающейся адской машины и медленно опускающимися за окном сумерками. Люди на местах через проход вовсю знакомились, кто-то даже достал карты и приветливо поманил Юри присоединиться, но Юри лишь с улыбкой покачал головой. Вряд ли азартные игры с незнакомцами входили в наполеоновские планы Виктора на этот вечер. — С лимоном и в подстаканниках! — практически выкрикнул Виктор, с грохотом опуская перед Юри две чашки чая. Действительно в подстаканниках. — А есть какая-то принципиальная разница? — Юри! — притворно выдохнул Виктор. — Принципиальная разница в том, что мы с тобой в плацкартном вагоне, как же можно без чая в подстаканниках. Дай мне побыть ходячим стереотипом! Своё недоумение по поводу логических связей Юри спрятал за кромкой кружки. Чай был обычным, не шибко вкусным, но и не противным, и все же, что-то в этом было. В проносящихся за окном деревушках, в мерном грохоте колес и едва ли не растворяющихся в окружающем их шуме ностальгических историях Виктора про их с Яковом разнообразные поездки. Юри пил чай, смотрел в окно, краем зрения отмечая не сводящего с него глаз Виктора, и, чувствуя, как с каждой секундой расслабляется все больше, слушал своего Витю и очень остро его любил. Когда Юри в очередной раз попытался спрятать предательски раскрывшийся в зевке рот за давно уже пустой кружкой, Виктор покачал головой и громким шёпотом скомандовал собираться спать. Юри в ответ попытался возмутиться, что он-де предупреждал, что нужно расстелить все заранее, а не когда большая часть вагона уже спит и видит десятый сон, но Виктор только шепнул уверенное «Щас всё будет» и быстрым движением опустил чуть поскрипывающую полку на место. — Я всё расстелю, ты иди пока умойся. Мы стратегически переждали основной наплыв людей и теперь туалет весь в нашем распоряжении. Точнее, в твоём, давай, золотце. Юри послушно поплёлся в конец вагона, пытаясь не споткнуться о периодически торчащие за пределы полок ноги. На обратном пути удача покинула его, и Юри смачно врезался головой в пару не самых приятно пахнущих ступней, за что был вознагражден оскорбленным бурчанием и дополнительным пинком в район уха, отбившим всякое желание извиняться за причиненные неудобства. Виктор уже ждал его, нетерпеливо похлопывая зубной щеткой по колену.  — Не говори мне, что ты там в кого-то врезался. — Врезался, — открыто признал Юри, плюхаясь рядом с Виктором и зарываясь лицом тому в шею. — А потом врезали мне. — Надеюсь, ты запомнил место и я смогу за тебя отомстить. — Шестикратный чемпион мира намажет спящего человека зубной пастой? — Шестикратный чемпион мира стащит у спящего человека обувь и спрячет её в соседнем вагоне, — Виктор аккуратно поцеловал уже начинающего засыпать Юри в макушку и осторожно встал. — Я быстро. Юри согласно хмыкнул и бездумно уставился в телефон, чтобы хоть как-то скоротать время. На часах было около половины третьего, ехать оставалось жалкие два с половиной часа. Завтра им не поздоровится, если во время обещанной Юрио экскурсии по злачным дворам они будут только и делать, что зевать. Впрочем, если Юра действительно приедет их встречать на вокзале, сам он вряд ли будет лучше. Это успокаивало. Телефон аккуратно забрали из рук клюющего носом Юри, и он вздрогнул от неожиданности. Виктор стоял перед ним в майке, трусах и крайне нелепо выглядящих с этим нарядом кожаных туфлях на босую ногу и мягко улыбался. — Всё? — с надеждой спросил Юри, и Виктор, осторожно поправив упавшую Юри на глаза челку, кивнул и опустился рядом, руками и ногами притягивая Юри к себе. — Спим вместе, — констатировал он, и Юри даже и не подумал возразить, хотя причины на то имелись. Вместо этого он как смог улёгся Виктору на грудь и подоткнул вокруг них одеяла. Юри уже почти уснул, убаюканный шумом поезда и знакомым теплом, когда Виктор шёпотом выстонал, — Юри даже не знал, что такое возможно, — что ради любви он готов, конечно, на всё, но ног он уже не чувствует. — Всегда мечтал поспать на втором этаже, — как можно искреннее заверил он извиняющеся смотревшего Виктора и вместе с одним из одеял неуклюже взобрался на верхнюю полку. Без Виктора рядом засыпать было куда сложнее и, сдавшись, Юри свесил голову вниз, где наткнулся взглядом на точно так же не спящего Виктора. — Солнышко, что-то случилось? — с искренней заботой спросил он, и у Юри защемило в груди. Вместо ответа он протянул к Виктору руку, и тот нежно поймал ее в свою и легонько сжал. — Так тогда спать и будем, — резюмировал Виктор. — Витя, — тихонько засмеялся Юри, — ты дурачок, у тебя рука онемеет от нехватки крови. Что мы потом делать будем, м? Виктор неожиданно сел, притянул руку Юри ближе к себе и мягко-мягко поцеловал в середину ладони. Инстинктивно Юри погладил его по щеке кончиками пальцев, чувствуя, как из солнечного сплетения по всему телу разливается тепло. — Я тебя люблю, — довольно громко вдруг сказал Виктор, и застигнутый врасплох Юри тут же начал озираться по сторонам, испугавшись, что кто-то из их соседей проснулся. — Витя, ты чего, мы же тут не одни… — Я тебя люблю, — уже тише сказал Виктор. — Очень сильно. Снова свесив голову с полки, Юри поймал взглядом глаза Виктора и, широко улыбнувшись, ответил: — И я тебя, Витюша. Очень сильно. А теперь, — извернувшись, Юри щелкнул Виктора по носу стремительно немеющими пальцами, — спокойной ночи. Надо поспать. — Спокойной ночи, — Виктор крепче сжал его руку и нехотя отпустил. — Увидимся завтра. — До завтра, — потерялось в размеренном дрожании поезда.