Третий раз окупает все (Third Time Pays for All)

Странная давящая тишина повисла в воздухе. Земля под ногами больше не дрожала, жар и зловонный запах серы исчезли. Чжао Юньлань озадаченно огляделся. Он по-прежнему находился во дворце, но царившие вокруг неподвижность и безмолвие казались обманкой. На каменных ступенях замерли две фигуры – одна в черном, другая в белом. — Чжао Юньлань, — позвал Шэнь Вэй, и это был его Шэнь Вэй, даже если сейчас он выглядел моложе. В его глазах стояли слезы. — Пожалуйста, — попросил он. — Обещай мне. — Что угодно, — выдохнул Чжао Юньлань. Его грудь болела. Он пытался встать, но не мог пошевелиться. — Позаботься о нем. Защити его, — прошептал Шэнь Вэй. Слезы текли по его щекам. — Прошу тебя. Что-то тяжелое обрушилось на Чжао Юньланя. Он ахнул и встретился с испуганным и потрясенным взглядом Е Цзуна. * Первые три дня прошли как в тумане – в пелене горя и гнева, в тисках обязательств. На поверхности людей из Дисина собралось больше, чем когда-либо. Небольшая армия, которую послали захватить Город Дракона, теперь – после закрытия портала между мирами – оказалась в ловушке. Самые умные из вояк прятались, глупцы нападали, и все они были той еще головной болью. Приходилось крутиться как белка в колесе, отлавливая дисинцев по всему городу. Чжао Юньлань старался полностью погрузиться в работу: приходил рано и задерживался допоздна, зная, что когда вернется домой... Он будет там. * — Ты с ума сошел? Оставил его одного в своей квартире? — Линь Цзин потрясенно уставился на него. Чжао Юньлань пожал плечами: — Вроде как ты создал эти сверхсильные наручи, подавляющие темную энергию. В чем дело – не веришь в свое же изобретение? — Конечно, верю! — обиженно вскинулся Линь Цзин и с жаром продолжил: — Но, босс, готов ли ты рискнуть нашими жизнями?! Все что угодно может пойти не так, это новая технология! Кроме того, он многое может сделать и без своей силы. Что если он подожжет квартиру? Или сбежит? "О, надеюсь, так и будет, — мрачно подумал про себя Юньлань. — Надеюсь, он даст мне повод. Черт, надеюсь, он убьет меня." Поморщившись, он мотнул головой, отогнав от себя последнюю мысль, и указал леденцом на Линь Цзина, пригрозив ему: — Если продолжишь сомневаться в моих приказах, придется сократить тебе размер бонуса в этом месяце. Линь Цзин побледнел: — По крайней мере, позволь мне установить камеры! Юньлань открыл было рот, чтобы заявить: он ни за что не станет размещать устройства слежения в собственной квартире, но тут же закрыл его, почувствовав горький привкус вины. У Линь Цзина были все основания бояться Е Цзуна, и он был прав. Если этот светловолосый дьявол действительно сумеет освободиться от сдерживающих силу наручников и начнет убивать людей – это будет на их совести, и последствия лягут тяжелым бременем в первую очередь на самого Чжао Юньланя, как на главу Спецотдела, принявшего ряд безответственных решений, приведших к хаосу. — Хорошо. Принеси мне несколько невидимок, — раздраженно рявкнул он. — Я установлю их сам. Линь Цзин кивнул и поспешил подчиниться. * На третью ночь Чжао Юньлань принес домой еду на вынос из местного ресторанчика. Он поставил горячие, вкусно пахнувшие блюда в пакетах на стол и принялся есть, машинально постукивая пальцами по экрану телефона и совершенно не чувствуя вкуса жареного риса, который запихивал в рот. Чутье подсказало ему, что за ним наблюдают. Он поднял глаза и увидел, что Е Цзун, не отрываясь, смотрит на него. Монстр из Ада застывшей тенью стоял в темном углу. Напряженная неподвижность выдавала в нем скорее добычу, чем хищника. Когда Чжао Юньлань встретился с ним взглядом, его глаза расширились, и он тут же опустил их, уставившись в пол. Юньлань видел, как предательски дрогнуло его горло, когда он сглотнул. Очень медленно, словно сквозь дымку тумана, до Чжао Юньланя начало доходить. — Ты голоден? — озвучил он свою догадку. Реакцией стало едва уловимое вздрагивание тощего тела. Е Цзун не поднял глаз, только слегка кивнул. Еще одна быстрая мысль, пронесшаяся ураганом в его сознании и больно ужалившая, несмотря ни на что: — Когда ты ел в последний раз? Самое обычное пожатие плечами, не имеющее ничего общего с теми претенциозными манерными движениями, что Е Цзун делал раньше... раньше. — В Дисине, — тихим голосом произнес он. В Дисине. Три дня назад. По меньшей мере. — Почему ты ничего не сказал? — Чжао Юньлань почувствовал, как в нем начинает закипать гнев. — Почему ты не сказал мне, что хочешь есть? — Почему? — Е Цзун поднял взгляд ровно настолько, чтобы видеть Чжао Юньланя, но его голова продолжала оставаться склоненной, а плечи сгорбленными. Его глаза пылали. — Чтобы я мог накормить тебя, конечно. Мы не собираемся морить тебя голодом, — нетерпеливо пояснил Юньлань. Е Цзун моргнул. Когда он поднял голову, выражение его лица смягчилось, ярость в глазах сменилась замешательством. — Это не... часть моего наказания? Чжао Юньлань посмотрел на остатки купленного ужина. Здесь была только одна порция для него самого. Он даже не думал о Е Цзуне. Он не хотел думать о Е Цзуне. Впрочем, это к лучшему. Он все равно не мог больше есть. Рис, которым он через силу давился, стал кислым и превратился в камень в его желудке. — Нет, — хрипло произнес он. — Это не наказание. Он оттолкнулся от стола и встал на ноги: — Все, что осталось – твое. Е Цзун настороженно наблюдал за ним. "Он думает, это уловка, — понял Чжао. — Он думает, я заберу это". — Ешь, сколько захочешь, — произнес он. — Если что-то останется, можно положить это в холодильник и доесть завтра. Он провел рукой по лицу. Знал ли Е Цзун вообще, что такое холодильник? Он подошел к названному чуду техники и жестом указал на него. — С этого момента ты можешь брать все, что находится здесь или... — он распахнул дверцу холодильника и застыл на месте. Небольшое пространство на полках было полностью заполнено коробками, каждая из которых была тщательно уложена и запакована. Чжао Юньлань поперхнулся и дрожащей рукой потянулся к самой верхней из них. К коробочке – аккуратно, ровно по центру – была приклеена записка. Красивым каллиграфическим почерком на ней были указаны дата, название, ингредиенты и подробные инструкции по повторному разогреванию. Внизу была еще одна строчка, адресованная Чжао Юньланю. В ней объяснялось, где Шэнь Вэй нашел рецепт, и какие изменения внес, чтобы вкус специй не раздражал чувствительные рецепторы Чжао Юньланя. Юньлань прочитал все это, не особенно вдумываясь. Послание казалось достаточно ясным. Шэнь Вэй не собирался возвращаться. — Шэнь Вэй, ты ублюдок, — сдавленно произнес он, и его голос сорвался на рыдание. Ему хотелось пинком швырнуть коробку через всю комнату, выбросить ее в окно. Хотелось растоптать, раздавить ее, размазать содержимое по всему полу. Вместо этого он опустился на колени, слезы текли по лицу. Он не мог представить себе, что сможет съесть хотя бы кусочек еды, оставленной для него Шэнь Вэем, но какой был выбор? Не трогать? Позволить приготовленной пище попросту сгнить? Он был твердо убежден, что Шэнь Вэй выбрал те блюда, которые хорошо хранятся, но ничто не длится вечно. Он не знал, как долго простоял на коленях перед маленьким холодильником, сжимая коробку в руке, холодный воздух из камеры обдувал его мокрые щеки. Наконец он поставил коробку на место и захлопнул дверцу. Е Цзун, не двигаясь, сидел в своем темном углу. Его взгляд был прикован к полу, но Чжао Юньлань знал, что все это время он наблюдал за ним. Видел, как он стоял на коленях перед открытым холодильником и плакал. Его вина – что-то темное зашевелилось в Чжао Юньлане. Это он виноват, что Шэнь Вэя здесь нет. Горячая, болезненная ярость пульсировала в нем. Е Цзун заслужил голодную смерть. Он заслуживал худшего. И – мысль пришла из ниоткуда – Чжао Юньлань вполне мог уморить его голодом, если бы захотел. Он мог сделать с Е Цзуном все что угодно. Мог не кормить его, мог причинить боль – никто не сказал бы ни слова. Ни его команда, у которой было столько же причин ненавидеть Е Цзуна, как и у него самого. Ни Департамент Хайсина, сотрудники которого даже не знали, что Е Цзун находился здесь, на поверхности, не говоря уже о том, что его держали в квартире Чжао Юньланя. Ни сам Е Цзун, по-видимому. Шэнь Вэй не хотел, чтобы его младший брат пострадал, но Шэнь Вэя здесь не было. Может быть, если Чжао Юньлань достаточно навредит Е Цзуну, Шэнь Вэй вернется, чтобы остановить его. Закрыв глаза, Чжао Юньлань усилием воли отогнал от себя эти мысли. "Мы так не поступаем, — напомнил он себе. — Мы не такие. Мы не переходим черту". Открыв глаза, Чжао Юньлань вытер лицо рукавом. — Ешь, — приказал он, указывая на стол. Затем он повернулся на каблуках и зашагал в ванную, в его желудке все еще бурлило. * Первое, что сделал Чжао Юньлань на следующее утро после практически бессонной ночи – это пораньше отправился в магазин и набрал целую тележку лапши быстрого приготовления. В любом случае, хорошо держать при себе стратегический запас фаст-фуда на случай непредвиденных обстоятельств, сказал он себе. И Чжао Юньлань не всегда мог быть рядом. К тому же, он и для себя-то ничего не готовил. Большую часть времени он питался лапшой. Е Цзун тоже мог. Вернувшись домой, он подробно объяснил, как пользоваться электрическим чайником и как заваривать лапшу, и сказал, что Е Цзун может приготовить и съесть немного, когда проголодается. Е Цзун молча и настороженно наблюдал, его подозрительный взгляд метался между чашкой одноразовой посуды с лапшой, чайником и Чжао Юньланем. — Ты ведь уже пил воду, верно? — Чжао Юньлань прервал себя где-то на середине объяснения и потер виски. — Я имею в виду, ты знаешь, как это делать? Е Цзун осторожно кивнул, опустив глаза. — В первый же вечер ты показал мне ванную и сказал, что теперь я отвечаю за чистоту в этой комнате. Чжао Юньлань смутно припоминал что-то такое. Он едва мог смотреть Е Цзуну в лицо. Это все еще было тяжело. К счастью, Е Цзун не поднимал глаз. — Тебе не обязательно пить из крана в ванной, — поморщившись, пояснил Чжао Юньлань. Он открыл кухонный шкаф и достал стакан, ненавидя себя за то, что знал – он будет чистым, ненавидя себя за то, что точно знал, кто его вымыл и убрал. — Воду можно набрать на кухне. Он наглядно продемонстрировал весь процесс и протянул наполовину полный... наполовину пустой... стакан Е Цзуну, который взял его и сделал нерешительный глоток. — Когда закончишь, можешь промыть и положить обратно. — Не то чтобы Чжао Юньлань был хорош в уборке, но тем не менее. — Вопросы? Наступило долгое молчание, затем Е Цзун сдвинул брови и нерешительно произнес: — Сколько вареной лапши мне разрешено есть? "Сколько хочешь", — подумал Чжао Юньлань, но остановил себя, прежде чем произнес это вслух. Лапша была дешевой, но он понятия не имел, каков нормальный аппетит Е Цзуна. Лучше не давать ему повода свободно, без разбору есть все подряд. Да, этого точно не следовало делать. — Три чашки в день, — сказал он вместо этого. В любом случае, время от времени он будет приносить какую-нибудь еду из ресторана. "Наверное, ему стоит купить фруктов или чего-нибудь еще", — подумал он, вздыхая про себя. Перед его внутренним взором промелькнуло воспоминание, как Шэнь Вэй резал апельсины, и он содрогнулся от этой мысли. — Что-нибудь еще? — Нет, — тихо отозвался Е Цзун. Чжао Юньлань услышал что-то невысказанное после этого слова, что-то неприятное, похожее на "сэр" или, может быть, даже "господин". Он резко тряхнул головой и отвернулся. Он позаботился о том, чтобы Е Цзун не умер с голоду, на данный момент этого должно быть достаточно. * В тот вечер он вернулся домой чуть раньше обычного, хотя на улице еще не стемнело. Если бы Шэнь Вэй был там, Чжао Юньлань, распахнув дверь квартиры, произнес бы что-то вроде: "Дорогой, я дома!". Вместо этого он молча открыл ее – и его встретил чудесный запах. Всего на секунду его сердце подпрыгнуло. Шэнь Вэй!.. Может быть, Шэнь Вэй каким-то образом... Пройдя коридор и завернув за угол, он увидел Е Цзуна, стоявшего у плиты и хмуро смотревшего в кастрюлю, помешивая в ней что-то ложкой. Надежда и восторг покинули его, оставив после себя ярость и горе. — Что ты делаешь? — чуть ли не с отчаянием спросил он. Ел ли Е Цзун еду Шэнь Вэя? Еду, которую приготовил для него Шэнь? Е Цзун подпрыгнул от неожиданности, схватившись за край плиты, умудряясь при этом не выронить ложку и не опрокинуть кастрюлю. Он опустил глаза и сообщил: — Твой ужин почти готов. И снова Чжао Юньлань услышал что-то, что последовало за этим, беззвучное "господин" или "хозяин". Потребовалось мгновение, чтобы смысл сказанного проник в его сознание и ярость сменилась замешательством. Пока он смотрел на него, Е Цзун сверился с инструкциями – инструкциями Шэнь Вэя, которые все еще были прикреплены в виде маленькой записки к крышке коробки. Е Цзун взял шумовку очевидно приготовленную заранее и стал собирать клецки из кастрюли, аккуратно перекладывая их в миску, также выставленную заранее. Вынув все пельмени из воды, он еще раз просмотрел инструкцию и осторожно повернул ручку на плите в положение "Выключено". Затем он поставил чашку на стол вместе с чистым набором палочек для еды и стаканом воды и отошел в сторону, чтобы снова оказаться в своем темном углу, между столом и Чжао Юньланем. Его глаза были устремлены в пол. Плечи напряжены. "Он ждет, накажу ли его я", — понял Чжао Юньлань. Какая-то его часть хотела этого. Как он посмел прикоснуться к еде, которую оставил Шэнь Вэй? Как он посмел… Как он посмел приготовить ему ужин без разрешения? "Хорошее поведение должно быть вознаграждено", — подумал Чжао Юньлань. Только если Е Цзун не пытался его отравить или что-нибудь в этом роде. Но и в этом случае он оказал бы ему услугу. — Спасибо, — лишь с некоторым промедлением произнес он. Е Цзун вздрогнул, на мгновение поднял испуганные глаза и снова опустил их. Слегка кивнул в знак согласия. Пельмени заполнили собой большую миску, почти переваливаясь через край. Чжао Юньлань не мог съесть так много. Если бы Шэнь Вэй был здесь, он положил бы меньше пельменей, и они, несомненно, были бы лишь одним из нескольких блюд, каждое из которых было тщательно сбалансировано по цвету и вкусу. И размеру порции. Господи, как же он соскучился по Шэнь Вэю. — Присоединяйся, — сказал он, доставая еще одну тарелку. — Здесь хватит на двоих. Ответом ему был очередной потрясенный взгляд Е Цзуна. — Гэгэ сделал это для тебя, — возразил он. — Ты думаешь, ’гэгэ’ не захотел бы накормить тебя, если бы мог? — сухо осведомился Чжао Юньлань. У Е Цзуна отвисла челюсть. Его горло дрогнуло, когда он сглотнул. — Я уже съел свои три чашки лапши на сегодня. — Значит, ты наелся и слишком сыт, чтобы есть еще? Взгляд Е Цзуна метнулся к переполненной миске с клецками. — Я не наелся, — словно делая постыдное признание, повесив голову, удрученно произнес он. — Тогда бери и ешь, — вздохнул Чжао Юньлань. Он осторожно переложил половину пельменей в другую миску, разделив их на две порции, тем самым уменьшив объем каждой из них, хотя это все равно было гораздо больше, чем он обычно съедал за один присест. Медленно двигаясь, Е Цзун подошел к столу и взял чашу, которую подготовил для него Чжао Юньлань. Затем он устроился на полу, изящно сложив под себя ноги. — Что ты делаешь? — не выдержав, рявкнул Чжао Юньлань. — Садись за стол. Еще один удивленный взгляд, широко раскрытые глаза, возможно, еще более ошарашенный вид, чем прежде. — Хочешь, чтобы я сел рядом с тобой? Ел вместе с тобой? — Не нужно елозить по полу, — устало произнес Чжао Юньлань. — Просто... просто иди сюда и ешь, черт тебя побери. Этот кроткий, покорный Е Цзун был совсем не таким, каким он ожидал. Он думал, что этот человек будет драться с ним на каждом шагу. Думал, что Е Цзуну, возможно, удастся убить его, или что Е Цзун может заставить Чжао Юньланя убить его, что было бы вполне нормально. Черт, если бы они могли поубивать друг друга – это было бы идеально. Вместо этого он застрял здесь с этой странной, настороженной, почти рабской версией Е Цзуна, что делало и без того неловкую и неприятную ситуацию еще более неловкой и неприятной. Он подумал, не следовало ли ему все-таки посадить Е Цзуна в тюрьму Хайсина. Чувство вины пронзило его. Шэнь Вэй отдал Е Цзуна на его попечение. Умолял защитить брата. Это было самое меньшее, что он мог сделать для этого человека, после всего, чем Шэнь Вэй пожертвовал ради него. "Кто просил его об этом? — кричал яростный голос где-то в глубине сознания Чжао Юньланя. — Кто хотел этого? Только не я!" Медленно поднявшись на ноги, Е Цзун посмотрел на пустой стул, на который указывал Чжао Юньлань, и на миску с клецками. Он осторожно присел на краешек сидения и взял пальцами один из пельменей. Чжао Юньлань издал раздраженный звук и оттолкнулся от стола, ножки стула противно заскрипели по полу. Е Цзун вздрогнул и положил пельмень обратно. — Вот, — сказал Чжао Юньлань мгновение спустя, протягивая ему еще одну пару палочек. — Не обязательно есть руками. Е Цзун принял палочки, но подождал, пока Чжао Юньлань не сядет и не начнет есть, прежде чем ловко подцепил палочками клецку и откусил. Еда, конечно, была восхитительной. Все, что готовил Шэнь Вэй, было объедением. Некоторые блюда были вкуснее других, но все они имели недосягаемый уровень кулинарного мастерства. С таким же успехом это мог быть пепел во рту Чжао Юньланя. Он отвлекся, наблюдая за Е Цзуном. Очевидно, Е Цзун не отравил еду, а если и отравил, то его это не волновало. Он ел аккуратно, но быстро, откусывал небольшие кусочки и почти не жевал. Чжао Юньлань подумал, не подавится ли он. Если бы это произошло, жизнь Чжао Юньланя стала бы намного легче. Но не тут-то было. Е Цзун доел свою порцию прежде, чем Чжао Юньлань наполовину расправился со своей. Пельмени не были особенно тяжелой пищей. На вкус они напоминали смесь свинины с овощами, идеально приправленные специями, завернутые в тонкий, легкий слой теста. Казалось, это не имело значения; они камнями сидели в его животе. Он стал перекладывать оставшиеся клецки в чашку Е Цзуна. Е Цзун замер, затем отшатнулся, чуть не опрокинув стул, на котором сидел. — Что... ты не можешь... — Ты мне будешь говорить, что я могу и чего не могу? — спросил Чжао Юньлань, его тон был одновременно мягким и угрожающим. Закрыв рот, Е Цзун отрицательно покачал головой. — Все еще голоден? — спросил Чжао Юньлань ровным голосом. В конце концов, он не ел три дня, теперь это нужно было наверстать. Е Цзун не двигался. Прошло довольно много времени прежде, чем он склонил голову в едва заметном кивке. — Тогда можешь доесть это. Я не в состоянии. Несомненно, Шэнь Вэю понравилось, если бы Чжао Юньлань разделил содержимое коробки на несколько приемов пищи и что-то съел на завтрак. Вероятно, именно это он и имел в виду. Вероятно, так было написано в записке. Конечно, Шэнь Вэя здесь не было. Чжао Юньлань оттолкнулся от стола и встал на ноги. — Ешь, сколько захочешь. То, что останется, можешь положить в холодильник и доесть потом, — сказал он. На лице Е Цзуна отразились подозрение и замешательство, но он кивнул в знак согласия. Чжао Юньлань отвернулся, затем остановился. — Не... не выбрасывай записку. — ...нет, — выдохнул Е Цзун. — Я бы не посмел. — Положи ее в безопасное место. Подальше от влаги. Туда, где она не помнется. В книгу... или что-то в этом роде. — Да, — сказал Е Цзун. Чжао Юньлань сделал вид, что не расслышал последовавшего тихого "хозяин" или "господин". * На следующее утро Е Цзун проснулся раньше Чжао Юньланя. Если подумать, он всегда просыпался раньше Чжао Юньланя. Чжао Юньлань отчетливо помнил, как говорил Е Цзуну, что тот может спать на диване, но на самом деле никогда не видел, чтобы Е Цзун это делал. Шэнь Вэй (думать о нем было тяжело, некоторое время Чжао Юньлань боролся с сокрушительной фантомной болью в груди, затем глубоко вздохнул и заставил себя продолжить) Шэнь Вэй утверждал, что ему не нужно было так много времени для сна, как человеку. Но Шэнь Вэй, во-первых, был Посланником в Черном, имевшим доступ к бог знает скольким источникам силы в Дисине и черпавшим энергию прямиком оттуда, и, во-вторых, он был лживым обманщиком, который бесстыдно врал всякий раз, когда считал это необходимым. Так было всегда. Даже если дисинцам не нужно было так много спать, у Е Цзуна не было доступа к своим силам благодаря браслетам – наручникам, по сути – которые создал Линь Цзин. Они были тяжелыми и толстыми, с широкими металлическими полосами, которые крепились вокруг предплечий Е Цзуна и никогда не открывались. Никогда не открывались, если бы только Чжао Юньлань не свалял дурака и не решил испытать судьбу. Линь Цзин заверил его, что они водонепроницаемы и самозаряжаются, поглощая часть собственной энергии Е Цзуна и преобразуя ее в сильное подавляющее поле, аналогичное тому, что использовал для своего щита Спецотдел. Сейчас Е Цзун был в основном человеком. От этой мысли Чжао Юньланю стало не по себе. Е Цзун был преступником. Монстром. Он не был человеком. Это заставило его почувствовать угрызения совести. Е Цзун был монстром, потому что был убийцей, а вовсе не потому, что он был родом из Дисина. И прямо сейчас у него были те же потребности, что и у человека, и не было ни одной способности дисинца. Чжао Юньлань был уверен, что ему необходимы еда, кров и сон. Он задумался, что еще нужно было Е Цзуну, затем отогнал эту мысль. Если Е Цзун нуждался в таких вещах, как товарищество и сострадание, ему не следовало убивать людей. Е Цзун стоял на кухне, прищурившись (почему он щурился? Е Цзуну нужны очки? Он не сомневался, что профессорские окуляры Шэнь Вэя были необходимы ему только для маскировки), читая инструкцию, напечатанную на одном из пакетиков с лапшой. — Нужна помощь? — небрежно поинтересовался Чжао Юньлань. В этот раз Е Цзун не испугался, а просто посмотрел на него и молча протянул пакет. — Это слово, — сказал он, указывая на текст. — Что это значит? Взяв упаковку с лапшой, Чжао Юньлань всмотрелся в мелкий шрифт и прочитал: "Микроволновка". Он вернул пакет и прошел мимо Е Цзуна. — Я показал тебе, как пользоваться чайником, но ты можешь воспользоваться микроволновой печью. Он ткнул пальцем в эсвэчовку. — Эта штука. Она быстро разогревает еду. Открываешь вот так, — сказал он, продавливая пальцем клавишу на панели. — И нажимаешь вот эти кнопки, чтобы указать, сколько времени готовить. — Он набрал "1:00" и нажал "Старт", затем "Отмена". — Да... не клади туда ничего металлического, — добавил он. — Это может вызвать пожар. Е Цзун принял свою обычную раболепную позу и внимательно наблюдал за ним. — Понятно, — наконец сказал он. Очевидно, в отличие от своего брата, он не противился изучению новых технологий. — Хорошо, — кивнул Чжао Юньлань. — Мне пора на работу. Моргнув, Е Цзун открыл было рот, чтобы что-то сказать, затем снова закрыл. Чжао Юньлань махнул на прощание рукой и вышел из квартиры. * Е Цзун продолжал готовить ужин каждый вечер. В следующий раз, когда Чжао Юньлань позвал его снова сесть и поесть вместе с ним за одним столом, Е Цзун выглядел таким же потрясенным, как и раньше. — Ты приготовил, — сказал Чжао Юньлань. — Тебе нужно съесть хотя бы немного. — Это не я готовил, — осторожно, как будто боялся, что его поймают и уличат во лжи, возразил Е Цзун. Чжао Юньлань едва не задохнулся от боли, вспомнив Шэнь Вэя, сидевшего напротив, в своей потрясающей рубашке с закатанными рукавами. — Я знаю. — Боже, как же ему было плохо. — Все равно ешь. В конце концов, он не позволит хорошей еде пропасть. Это было странно. Он находился рядом с человеком, который пытался его убить. Который убил Шэнь Вэя, вдохнув и поглотив его сущность. Как Шэнь Вэй того и хотел. Как долго он планировал это? Думал ли он об этом с того момента, как поделился своей энергией с Чжао Юньланем? Или это случилось позже, когда он понял, что натворил? Что он собирался делать со всем этим? Чжао Юньлань многое бы отдал, чтобы спросить. Он откусил еще несколько кусочков, бездумно жуя их. Наверное, еда была отличной на вкус. Все, что ни делал Шэнь Вэй, было отличным. Но сейчас он не мог почувствовать этого. * После недели практически безостановочной погони за дисинскими бунтовщиками наконец-то наступило долгожданное затишье. Чжао Юньлань обнаружил, что сидит за своим столом, посасывая леденец, и хмуро пялится в потолок. Было еще несколько зацепок, но на их разработку требовалось время. Все неотложные задачи были решены, а для всего остального приходилось ждать самых разных вещей – в одном случае, одобрения сверху, в другом, чтобы кто-то сделал ход, в третьем, чтобы ловушка захлопнулась. Команда сидела за столами, усердно работая (или делая вид, что работает) над документами. Мысли Чжао Юньланя блуждали. Он изо всех сил старался сделать так, чтобы с попавшими в ловушку дисинцами обращались справедливо. Да, они были мятежниками, но ими руководил самозванец и лжец (тот самый, который в этот момент находился в его квартире, виновато подумал он). Большинство из них не были жестокими, их ввели в заблуждение, заставили пойти по неверному пути или промыли мозги. Если посадить их в тюрьму, это никому не поможет, но предложение позволить им свободно жить в Хайсине вызвало большое сопротивление. Распутать этот узел было нелегко, но и разрубить его было не лучшим выходом. Если бы только Шэнь Вэй был здесь... Вздохнув, Чжао Юньлань провел рукой по лицу и включил ноутбук. Его внимание привлек новый значок на рабочем столе с надписью "Домашнее видео Чжао Юньланя". Он расставил маленькие камеры по всей квартире несколько дней назад, установив их, когда Е Цзун был в ванной, а затем забыл о них. Нахмурившись, он щелкнул по иконке. На экране появилось сразу несколько изображений его квартиры. Значит, он все-таки спал. Е Цзун лежал на боку на диване, подложив одну руку под голову, а другую прижав ко рту. Его длинные темные ресницы касались бледных щек. Волосы были заплетены в неряшливую серебряную косу. Края металлических наручников выглядывали из-под длинных рукавов белой мантии. Он казался таким... молодым. Невинным. Безобидным. Чжао Юньлань фыркнул. Он точно знал, насколько безобиден был Е Цзун. Человек на диване закрутился, по его лицу пробежала хмурая тень. Губы слегка приоткрылись. Руки сжались в кулаки. Черты лица исказились. Рот скривился, веки дрогнули, глаза сильно зажмурились. Плечи то поднимались, то опускались от частого дыхания. Губы шевелились. Не отрывая глаз от экрана, Чжао Юньлань вслепую нащупал наушники, ухватился за провод и вставил их в уши. "Нет, нет, нет, нет, нет ... — монотонное повторение одного и того же было жутким, но не настолько, насколько последовавший за этим пронзительный, почти животный, вой, который то затихал, превращаясь в жалобное поскуливание, то вновь становился громче. Е Цзун замахал руками, запутавшись в собственных одеждах. Повышая голос на этот раз до крика. — Нет! Нет! Пожалуйста!" Не в силах остановить себя, Чжао Юньлань наклонился вперед, как будто мог дотянуться до экрана и прикоснуться к Е Цзуну. Как будто он мог выдернуть его из кошмара и вернуть в реальный мир. Его пальцы коснулись плоской поверхности монитора, и он отдернул руку. Он мог только наблюдать. Е Цзун снова закричал, и Чжао Юньлань подумал, не вызовут ли соседи полицию. Квартира напротив пустовала (он не хотел думать, почему). Он вспомнил, что семейная пара дальше по коридору, улыбчивые муж и жена, работали днем, а больше на их этаже никто не жил. Там не было никого, кто мог бы услышать Е Цзуна. Никого, кто разбудил бы его, когда он корчился, и его дыхание вырывалось резкими, истерическими всхлипами. Никого, кто окликнул бы его по имени и схватил за плечо, когда он снова закричал, на этот раз сломленным голосом – безнадежно. Чжао Юньлань пожалел, что у него нет стационарного телефона, на который он мог бы позвонить. Может быть, Е Цзун и не знал, что это такое, но громкий звонок разбудил бы его, и он перестал так страдать. С диким воплем, который прозвучал так, словно его силой вырвали из него, Е Цзун свалился с дивана. То, как он ударился об пол, заставило Чжао Юньланя вздрогнуть, но Е Цзун просто вскочил, как будто даже ничего не почувствовал, его глаза были дикими. Несколько долгих мгновений его взгляд метался по квартире, прежде чем он рухнул обратно и откинулся на спинку дивана. Он все еще часто дышал. Он прижал кулак к груди и накрыл его сверху другой рукой, заметно дрожа. На глазах Чжао Юньланя он свернулся калачиком и начал рыдать. Рука Чжао Юньланя снова прикоснулась к экрану. * В тот вечер он ушел с работы раньше обычного. Точнее, он ушел вовремя. Задержки начались, с тех пор как он – как они вернулись из Дисина. С тех пор как почти все они вернулись из Дисина. Когда он вошел в квартиру, Е Цзун поднялся с дивана, как привидение из могилы. Его лицо было чисто умыто, одежда, хотя и успела слегка помяться, выглядела достаточно опрятной. Косы в его волосах были заново заплетены. Не было заметно и следа слез и того ужаса, что он пережил за сегодня. — Не думал, что ты так скоро вернешься, — быстро сказал он. — Я разогрею ужин. Сколько еще блюд, приготовленных Шэнь Вэем, у них осталось? Чжао Юньлань боялся спрашивать. Прошло уже больше недели с тех пор, как они вернулись из Дисина. В крошечном холодильнике было не так много места. Лето уже почти наступило. Е Цзун постоянно носил такую же мантию в Дисине, так что, возможно, она подходила для жаркой погоды. Однако Чжао Юньлань поймал себя на том, что все равно спрашивает: — ...хочешь переодеться во что-нибудь другое? — Переодеться? — Е Цзун с опаской посмотрел на свой балахон и снова поднял глаза. — Зачем? Пожав плечами, Чжао Юньлань пояснил: — Если ты не заметил, у нас тут другая одежда. Легче, может быть, удобнее. Е Цзун уставился на него. И наконец не выдержал. — Почему... почему ты это делаешь? — выпалил он. — Делаю что? — Ты должен... ты должен избивать меня или пытать, или... — он замолчал и сглотнул. — Но вместо этого ты делишься со мной едой, даешь место для сна – и это не лежанка на сырой земле – и теплую воду, чтобы смывать грязь, а теперь предлагаешь еще и одежду? Почему? Чжао Юньлань неловко заерзал. — Здесь все по-другому, — сказал он. — Мы не избиваем заключенных и не издеваемся над пленниками. — Я не твой пленник! — выкрикнул Е Цзун. — За все время, что я провел тут, за мной никто не следил. Я мог выйти за дверь в любой момент! — Так почему же не вышел? Почему не сбежал отсюда? Бог свидетель, ему было бы намного легче не беспокоиться о ком-то еще – особенно о сумасшедшем, страдающем манией величия преступнике, который выглядел точно так же, как человек, в которого влюбился Чжао Юньлань, а сейчас, каким-то образом, он еще и оказался его соседом по комнате. — Я хотел, — произнес Е Цзун. — Но ты ... ты продолжаешь вести себя так... Я думал, ты выместишь злость на мне, но вместо этого… Он сделал шаг вперед, его лицо исказилось от внезапной боли. — Я убил человека, которого ты любил! Я убил своего собственного брата! Как ты можешь... почему ты не... Я не понимаю, почему ты меня не наказываешь! — Шэнь Вэй, — произнес Чжао Юньлань, и на мгновение у него перехватило дыхание. Он был все еще так зол, так зол. — Шэнь Вэй покончил с собой. — Гэгэ умер из-за меня! — Голос Е Цзуна задрожал на этих словах, и он отвернулся. — Я не заслуживаю... — Подавился он всхлипом. "Я не заслуживаю того, что ты делаешь для меня", — эти слова эхом отозвались в памяти Чжао Юньланя. — Тогда чего же ты заслуживаешь, Е Цзун? — спросил он, внезапно обессилев. — Хочешь, чтобы я причинил тебе боль? Посадил в настоящую тюрьму? Засунул обратно в тот Небесный Столп еще на десять тысяч лет? Е Цзун замер. В воздухе мгновенно повисло напряжение, оно звенело, пело, сгущалось, затягивалось в тугую спираль. Резко развернувшись, Е Цзун бросился на кухню и рывком открыл один из ящиков стола. Еще не до конца отдавая себе отчет в том, что делает, Чжао Юньлань рванулся вперед. Если бы Е Цзун был так же силен, как его брат, если бы Чжао Юньлань не умел обезоруживать противников, если бы Е Цзун был хотя бы на секунду быстрее или Чжао Юньлань на мгновение медленнее, Е Цзун умер бы во второй раз. Как бы то ни было, Чжао Юньлань едва успел вырвать у него из рук острый кухонный нож, прежде чем Е Цзун вонзил его себе в горло. Юньлань отшвырнул нож в сторону. Из неглубокой раны на шее Е Цзуна хлынула кровь. Лезвие успело порезать кожу во время борьбы, но повреждение не было смертельным. Е Цзун отчаянно извивался и дрался, как разъяренный зверь, но Чжао Юньлань был хорош в рукопашном бою. Он знал, как использовать силу своего тела, чтобы прижать противника, обездвижить его и ждать, пока он не вымотает себя в бесплодных попытках вырваться. Наконец, Е Цзун обмяк в его руках, издав низкий гортанный стон. Это был точно такой же звук, который вырывался из его горла во время ночных кошмаров. — Пожалуйста, — взмолился Е Цзун. — Пожалуйста, убей меня. — Твою мать! — заорал Чжао Юньлань. — Минуту назад все было... пусть не в порядке, но нормально, и вдруг ты пытаешься перерезать себе горло? Что ... — Е Цзун вздрогнул под ним, издав тихий скулящий звук. — Что за... что происходит? — Дай мне умереть, — прошептал Е Цзун. Казалось, он даже не слышал Чжао Юньланя. — Или оставь в живых, я сделаю все, что ты захочешь, только, только не... пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... — Сильная дрожь сотрясла его тело, и он снова начал вырываться, пытаясь добраться до ножа. — Е Цзун, — резко и повелительно произнес Чжао Юньлань, почувствовав, как тот напрягся под ним. — Ответь, — приказал он со всей властностью, на которую только был способен. — Скажи мне, что случилось. — Ты сказал, — голос Е Цзуна сорвался на рыдание, — что посадишь меня обратно в колонну... еще на десять тысяч лет. — Я спросил, этого ли ты хочешь, — рявкнул Чжао Юньлань. — Я не собираюсь этого делать! Сказав это, он понял, что это правда. — Подожди. Так ты... ты был в сознании в колонне? Все это время? Внезапный холодный ужас поднялся в нем. Все еще сотрясаясь от рыданий, Е Цзун прошептал: — Я не знаю. Может быть, не в самом начале. Но в конце концов я проснулся. Я... я не мог пошевелиться. Ничего не чувствовал. Не мог ни слышать, ни видеть. Я даже не мог прикусить язык. У меня не было ни языка, ни тела, ни дыхания. Я был один. Я так долго был один. — О, черт, — выдохнул Чжао Юньлань. Он на секунду зажмурился, подавляя приступ тошноты. Неужели все это для того, чтобы вызвать сочувствие? Чутье подсказывало, что Е Цзун не врет, но... — Ты говорил со мной. Когда я был в Дисине. — Мой хозяин – лидер повстанцев – человек, который похитил меня в детстве, он использовал контроль над разумом. Когда я поглотил его, то получил его способность. В конце концов, я научился применять ее, чтобы... чтобы протянуть руку помощи. Чтобы прикоснуться к разуму других людей. Чжао Юньлань почувствовал, как его начинает сотрясать мелкая дрожь. Хозяин? Контроль над разумом? Все это было новостью для него. Он сделал пометку подумать об этом завтра и постарался сосредоточиться на текущей ситуации. — Если я пообещаю не сажать тебя в колонну, — медленно произнес он, — ты пообещаешь не убивать себя? Е Цзун издал тихий всхлипывающий звук. — Ты никогда не посадишь меня в колонну? — спросил он. — Ни при каких обстоятельствах я не стану этого делать, — твердо заверил его Чжао Юньлань. — Клянусь. Возможно, Е Цзун действительно заслужил вновь оказаться в Небесном Столпе. Он убил так много народу. Он убил Шэнь Вэя. Но однажды он уже был заключен в тюрьму, и это не помешало ему выбраться оттуда и продолжать творить зло. Пребывание в заточении нисколько не помогло его рассудку и душевному состоянию. Теперь, когда Чжао Юньлань представил себе, на что могло быть похоже нахождение внутри этой каменной темницы, он не мог назвать никого, кого бы обрек на такое существование на столь длительный срок. — На самом деле, я поступлю лучше. Если ты снова застрянешь в Столпе, я приду и вытащу тебя оттуда. Это было безрассудное обещание. Но именно это он и сделал. Вот, кем он был. Он постоянно совершал сумасбродные поступки, шел на риск, действовал по ситуации. Доверял интуиции. Это всегда срабатывало. Почти всегда. — Ты бы поклялся в этом? — быстро спросил Е Цзун, за презрением скрывая свой страх. "В любом случае, это лучше, чем постоянно рисковать тем, что Е Цзун снова освободится и, возможно, на этот раз проглотит весь мир", — сказал сам себе Чжао Юньлань. — Клянусь, — произнес он. — Я не позволю тебе снова оказаться в ловушке. Сделаю все, что смогу, чтобы предотвратить это. Просто пообещай мне, что больше не будешь пытаться навредить себе. — Почему? — спросил наконец Е Цзун, его голос был ровным и усталым. — Почему это тебя так волнует? Почему бы тебе просто не дать мне умереть? — Я не могу, — прошептал Чжао Юньлань. — Почему нет? Никто не узнает! Никому до этого нет дела! — В его голосе слышалась тоска. — Тебе даже не обязательно делать это самому! Почему ты не можешь меня отпустить? — Потому что, — сказал Чжао Юньлань, измученный, доведенный до края, готовый к предельной откровенности, его слова лились как кровь, — ты драгоценный младший брат Шэнь Вэя. Потому что он спас тебя, не думая о себе. Потому что он просил защитить тебя. Потому что ты – все, что осталось у меня от него. У Е Цзуна перехватило дыхание. Чжао Юньлань почувствовал, как спазмы сжимают его собственное горло, и отстранился, отпустив Е Цзуна. Он сел и отвернулся, пряча лицо. Е Цзун выпрямился и бросился к Чжао Юньланю, обхватив его сзади руками, тесно прижимаясь и обнимая его. — Прости, — всхлипнул Е Цзун, уткнувшись ему в спину. — Прости меня. Мне жаль. Мне так жаль. Юньлань знал, что должен был оттолкнуть Е Цзуна. Вместо этого он обнаружил, что судорожно стискивает его руки и сильнее прижимает их к своей груди. — Я знаю, — прошептал он сквозь слезы. — Я знаю.