Ковид-Мадрид-Токио-Москва: вспомнить всё

Глава 3. Новости хорошие и не очень Мадрид, ранняя осень 2020-го — Хави? Хави, ты меня слышишь? — голос Гислена звучал словно с другой планеты — видимо, той самой, с населением в один человек. А сам Хавьер ощущал себя отделившейся от тела душой раненого героя фантастического фильма, парящей над операционным столом и наблюдающей сверху, как хирурги ковыряются в его открытом сердце, а испуганная сестра кричит «мы его теряем!»… А потом раздается непрерывный сигнал монитора, и камера показывает ровную линию на его экране. Сейчас вместо ровного сигнала его оглушила тишина — Гислен, не слыша ответа, отключился. Но и это не вывело Хави из ступора, словно и впрямь его покинула если не душа, то уж точно остатки серого вещества в мозгу. Да и оставался ли у него мозг? И есть ли жизнь после смерти даже не мозга вообще, а его отдельно взятого глупого мозга, который, похоже, перестал соображать еще лет пять (или шесть… или все десять?) назад. Примерно тогда, когда далекая страна восходящего солнца вдруг взошла над крикетским катком и его, Хавьера Фернандеса, жизнью маленьким личным солнышком, высветив неведомые ему самому желания? Flash back Москва, 2011 Да ладно, Хави, признай, что все случилось куда раньше — и даже не на том Ростелекоме, где красивый гибкий подросток обскакал тебя на те легендарные 0,33. Хотя формально — да, тогда. И ты всё ещё помнишь, как на пресске пожал тонкие пальцы, ощутив странный укол узнавания. И как в ожидании награждения вы с Джереми посмеивались над нежным, как девочка, смущенным мальчишкой, периодически указывая ему на юных поклонниц, протягивавших для автографа билеты. И да, тогда ты вдруг вспомнил, что этот же японский мальчик год назад уже опережал тебя на два места здесь же в Москве, став тогда седьмым… Сложное чувство тревоги и томления при взгляде на эту угловато-грациозную взрывную смесь в невообразимых для подростка нарядах и теперь, год спустя, почему-то не превращалось в спортивную злость, и держа мальчишку за руку на общем поклоне после показательных, ты чувствовал странную дрожь непонятно чьей — твоей или его — ладони. А потом его участие в главных стартах стало привычным — а позже и угрожающим. И Хавьер Фернандес был одним из немногих, кто не удивился его внезапной бронзе на ЧМ-2012, где сам он феерически скатился из лидеров после короткой аж на девятое — девятое, Хави! — место. Как не удивился и пару недель спустя, когда Орсер вдруг позвонил ему из Токио с вопросом, не будет ли он возражать против добавления в крикетскую команду известного им обоим японского вундеркинда… Интересно, обманул ли он тогда Брайана своим как бы небрежным согласием, словно его не очень-то всё это трогало? Потому что его еще как трогало. И не с первой ли их встречи в Крикете началось это медленное, как бы незаметное вначале, но всё более быстрое падение в наркотическую — то сладкую и тягучую, как мед, то колючую и яростную — юзависимость… У которой была форма, звук и опьяняющий запах. Flash back Торонто, 2012 Ты все еще был слеп — или намеренно закрывал глаза? — принимая за братскую заботу свое постоянное желание взъерошить волосы, погладить по плечу или приобнять за талию и получая в ответ довольное хихиканье (показалось? Раз, другой, третий — показалось?) и легкое вжимание в ладонь грациозной мускулистой спинки или случайное (одно, другое, третье?) касание красивым, почти девичьим, бедром твоей жесткой ноги… Помнишь, как он свалился буквально перед тобой с квадсальхова, но не стал вставать, пока ты не протянул ему руку? А потом и вовсе стал уже внаглую ждать твоей помощи, даже упав где-то на другом конце катка. Брайан только кряхтел, наблюдая за этими детскими хитростями — но и умилялся, поскольку не умиляться было невозможно. К тому времени уже весь тренерский штаб Крикета плясал под дудку японского факира-детеныша — от буквально таявшей при его появлении мамы-медведицы Трейси до откровенно пускающего слюни на юное дарование Дэвида… Ты-то еще врал себе, добросовестно трахая Кортни, а потом и Мики (или наоборот?), и стараясь отогнать от себя и реального Юзу, и мысли о том, что (не) случилось в том вашем первом Хельсинки. Это «не случившееся» преследовало тебя во сне, заставляя просыпаться от холодной сырости в пижамных штанах и звонить в ночи Кортни, назначая внеурочную встречу… Flash back Хельсинки, октябрь 2012 Потому что нализавшийся шампанским на банкете 17-летний Юзу, увязавшийся за тобой в номер и вдруг начавший гладить тебя по груди и животу, а потом — целовать в шею и кусать за ключицу, а затем и вовсе прижавшийся открытым ртом к твоим губам, бормоча что-то по-японски, стоял перед глазами как живой… Ты ведь тогда не смог его не то что оттолкнуть, но даже попытаться урезонить! А вместо этого неожиданно для себя прижал к своему возбужденному телу этот ходячий соблазн — хотя до этого корил себя за веселые и как бы дружеские обжимания-похлопывания рядом с пресс-центром… заснятые на фанкам во всех подробностях. Вы тогда обсуждали с Брайаном планы на завтра, и малыш вдруг потянул ручку вверх, требуя внимания, а Брайан с отеческой улыбкой кивнул тебе на него — дескать, приголубь. Приголубил… Дальше — больше. Юзу в тот же вечер, на банкете, возбудился, судя по ВСЕМУ, еще до выпивки… И это его ВСЁ удивило и лишило тебя остатков разума не только твердостью и размерами, но и настойчивым трением о твой собственный позор — в то время как своенравные руки сжимали и гладили самую красивую попу мирового фигурного катания… Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы от избытка чувств у ребенка не случился приступ астмы, плавно перешедший в объятия с белоснежным фарфоровым сосудом в твоем номере. Пришлось вести еле стоявшее на ногах лохматое несчастье к маме Юми, которая, оказывается, уже подняла на ноги весь отель. В довершение всего этого ужаса возле ее номера уже стучали в дверь встревоженные тренеры, и тебе пришлось быстро отвести глаза под укоризненным взглядом Брайана и насмешливо-завистливым Дэвида… Который к тому же — как бы случайно — еще и посмотрел на твою промежность. Кошмар. Мадрид, ранняя осень 2020-го Из очередного ступора Хави вывел телефон — видимо, на звонок он среагировал не сразу. И убедился в этом, увидев рядом с именем Серхио значок о пропущенном звонке от Брайана. — Серхио, ну что? — Хави, ты знаешь, что ты везунчик? — голос Серхио был радостно нетерпелив. — Я был бы везунчиком, если бы мне не пришлось будить тебя среди ночи, — Хави вдруг заметил, что уже какое-то время обнимает брошенного ему фанатами после короткой в Корее плюшевого мишку в костюме Чарли Чаплина. — И если бы Юзу не лежал сейчас в больнице. Вот уж везение… Надеюсь, я тебя не очень шокировал? — Да ни разу. Я догадывался… да и слухи ходили. Просто я думал, что все это уже в прошлом, — в голосе Серхио звучало сочувствие. — Но из-за этой пандемии все перевернулось с ног на голову… А кое-что, видимо, и вернулось. — «Кое-что» не особенно и уходило, Серхио (чёрт-чёрт-чёрт, зачем я это ему говорю, потом буду жалеть!), — Хавьер резко замолчал, переходя в «соревновательный режим». — Тебе удалось что-то узнать? И почему я везунчик? — Да потому, что сможешь улететь в Токио уже сегодня утром! — голос Рамоса звучал почти торжественно. — Помнишь, что творилось у нас в клубах из-за переноса Игр и отмены матчей? И как из-за локдауна пришлось заново менять график встреч… — Серхио, стой, причем здесь это? — Хавьер уже начинал терять терпение, хотя в сердце с каждой минутой почему-то становилось теплее. — Ну вот, испортил мой сюрприз! — Серхио не мог скрыть возбуждения. — В общем, японцы проводят встречу, чтобы обсудить календарь турниров, а заодно показать, что там с олимпийскими объектами. Сначала думали сделать все по зуму, но испугались утечек в СМИ… Хавьер уже не пытался прервать этот поток сознания, зная по опыту, что остановить Рамоса, когда тот увлечен — всё равно, что пытаться отнять у него мяч во время пенальти… — От нас летят трое: президент олимпийского комитета, который, как ты знаешь, тебя обожает, кто-то из министерства и представитель ЛаЛиги… — И они согласны меня взять? — горло вдруг пересохло и перестало пропускать звуки. Stop it, Javi! — Ну, я набрал твоего шишку-«фаната» — и он даже не стал орать из-за ночного звонка, узнав, что может полететь с «приятным человеком»… В общем, пакуй коньки — ты же без них к своему «товарищу по тренировкам» (это, типа, смешно, Рамос?) — не ездишь… И позвони с утра тому японцу из Посольства — ну, который тебя награждал тогда за ваш с Ханю вклад в развитие культурных связей, — тут Серхио уже не смог сдержать смех. — Хотя насчет «культурных» меня терзают смутные сомнения… — Рамос, заткнись! Ты же знаешь, что все не так. Юзуру — один из главных людей в моей жизни… — звук удара чего-то о хавин чемодан в прихожей заставил его вздрогнуть. В дверях стояла испуганная Изуми — и судя по ее хорошенькому личику (а ведь она и впрямь на него похожа), была там уже какое-то время. И слышала часть разговора. Девушка силилась что-то сказать, глядя блестящими глазами на их фото с Юзу, висевшее рядом с «медальной» витриной. — Так ты… Ты — тот самый Хавьер Фернандес?..