Drowning in Feathers/ Утопая в перьях

      Одиннадцать, вот тогда-то все и начинается для ведьм и волшебников. Тебе исполняется одиннадцать ровно в ту же секунду, когда ты родился. Что, возможно, Холли хотела бы подчеркнуть «для ведьм» в этой фразе. Потому что до тех пор, пока Холли не исполнилось одиннадцать, она не знала, что она ведьма, и даже не знала, что ведьмы вообще существуют!       До того, как Холли исполнилось одиннадцать, она думала, что знает две вещи. Во-первых, у нее не было причуды, что, оглядываясь в прошлое, должно было быть более чем подозрительным. Именно потому, что Петуния, которая никогда не приводила Холли ни к одному дантисту, окулисту, врачу или даже медсестре, повезла Холли к специалисту по причудам в ее пятый день рождения. Петуния настояла на том, чтобы Холли навестила этого врача. В отличие от Дадли, который, казалось, обладал причудой, позволявшей ему поднимать почти что угодно, и полностью игнорировать вес того, что он поднимал.       Холли провела слишком много своего детства в ловушке под тяготой этих вещей. На совершенно «не связанной» ноте, Герой, который работал рядом с ней, имел причуду силы — знал Холли с самого начала.       Как бы то ни было, когда Холли отвезли к специалисту по причудам, она узнала, что ее родители тоже не имели квирков. Ее мать никогда не наследовала причуду Петунии с длинной шеей или причуду бабушки Холли, выращивающей цветы. Так что Петуния, похоже, была убеждена и обеспокоена тем, что Холли тоже не обладала никакой способностью. Это был второй намек для Холли, потому что Петуния на самом деле, казалось, хотела, чтобы Холли начала спонтанно выращивать цветы повсюду. Но нет, специалист по квиркам сказал Петунии и Холли, что у нее есть какой-то сустав на пальца ноги, который делает ее беспричудной.       Настоящие издевательства начались уже на следующий день, о чем Холли в конце концов узнала, потому что Петуния поняла, что Холли унаследовала от матери нечто совершенно иное.       Возвращаясь к главному. Холли, считавшая себя беспричудной, но в остальном вполне нормальной, также верила, что должна была находить вещи своей родственной души с самого рождения. В начале потерянная игрушка, потерянная ручка, предмет одежды, «обычные» вещи, которые люди находили. Но, повзрослев, она так ничего и не находила. Никаких потерянных домашних заданий, какие были у Дадли. Не потерянный пульт, который Вернон положил не на свое место, а Петуния положила его в мужские руки через несколько секунд после того, как он упал ей на голову. Не было и одной половины от пар обуви. Носков тоже не было. Никаких галстуков. Ничего. Холли ничего не находила, потому что не была маглом.       Но будучи ребенком, она не знала, как это работает, и в детстве Холли убедила себя — с помощью купороса своей тети — что у нее не было ни причуды, ни родственной души.       Будучи убежденной в этом, Холли не заметила, что, когда Хагрид открыл дверь их дома в ее одиннадцатый день рождения, на ее голову упало красное перо, прежде чем оно улетело. Не заметила она и спустя несколько часов, когда ехала на троллейбусе в Гринготтс, похожее перо, которое улетело до того как смогло опуститься в ее карман. Или полдюжины других перьев, которые появлялись около ее лица, прежде чем немедленно исчезнуть. На самом деле, даже если она успевала их увидеть, Холли даже не задавала вопросов откуда они, потому что в тот момент находилась либо в зоомагазине, либо думала, что Хедвиг случайно приносила их домой.       Только два месяца спустя Холли поняла что к чему. Вскоре после октября Гермиона внезапно протянула руку и выдернула перо из волос с беззаботным «о, твоя родственная душа потеряла перо?», прежде чем красное перо, о котором шла речь, вырвалось из ее руки и умчалось.       Холли была настроена скептически и почти разрыдалась, когда Рон мягко объяснил, что нет, у нее есть соулмейт, что ведьмы и волшебники просто немного… отличаются, когда дело доходит до потерянных вещей. Что с ними это происходит позже, потому что их магия была привязана к их родственным душам, и после этого Холли стала чаще замечать перья.       Перья, падающие ей на голову. Внезапно оказывающиеся в ее карманах. Проносящиеся мимо ее головы. Они появлялись снова, и снова, и снова, и никогда не оставались. Каждый раз, когда одно из них падало рядом с ней, они так же быстро улетали. Холли считала достаточно сложной задачей поймать кровавых тварей прежде, чем они скроются из виду, и… ну, она полагала, что благодаря этому, ловец из нее стал еще более хороший. Хотя никто не хотел признавать, что перья были быстрее, чем снитч в плохой день, как утверждала Холли.       В конце концов Холли удалось достаточно быстро поймать несколько. Позже она узнала, что приманить их к ней тоже было неплохой идеей, хотя это было скучно, Холли предпочитала пытаться поймать их самостоятельно. И все-таки только после войны она начала что-то делать с перьями.       Все началось с Рона. — Знаешь, я не понимаю, как мы можем использовать эти потерянные вещи, чтобы найти людей. Я даже не знаю, что это такое, — сказал Рон, вертя в руках что-то магловское. Он сидел в гостиной на площади Гриммо и пытался отвлечься от нытья Гермионы. Гермиона лично беспокоила их по поводу возвращения в Хогвартс на «восьмой курс», что Рону было совершенно неинтересно; в конце концов, ему уже предложили должность аврора-стажера. — Рон… — Холли невозмутимо посмотрела на него, — это мобильный телефон. — Да?       Холли устало выдохнула — глупость волшебного мира. Рон был ее лучшим другом, но серьезно! — Это… это практически карта по поиску твоей второй половинки… — Что? — О, серьезно, — протянула Гермиона. Она бросилась на середину дивана, чтобы вырвать телефон из его рук. — Позволь мне показать тебе… О, — девушка закатила глаза, — твоя родственная душа такая же плохая, как и ты, она его заблокировала. — Нажми кнопку экстренного вызова, — пробормотала Холли, когда очередное перо упало прямо перед ней. Тут же почувствовав, что улыбка стала шире, Холли дернула рукой и поймала перо кончиками пальцев. Холли лениво вертела перо, крепко сжимая его. Она потеряла многие из них, просто из-за того, что не смогла правильно удержать, и пока не собиралась отпускать это. Прошло уже несколько недель со времени последнего. Она, честно говоря, скучала по ярко-красным пятнам, по иронии судьбы, таких же ярких, как и цвет Гриффиндора, возможно, именно поэтому она подсознательно хотела попасть на этот факультет? — Или просто подожди, пока она позвонит, как только поймет, что телефон потерян. — Позвонить? Как по камину? — Похоже… знаешь что, да, основная идея именно в этом. — Холли почувствовала, как перо в ее пальцах дернулось, снова пытаясь улететь. Ей это не нравилось; все остальные, кого Холли знала, обладали многими вещами своих родственных душ, потеряшки всех видов. У Гермионы было ожерелье или два, намеренно потерянных. В то время как у родственной души Гермионы были рукописные заметки, которые девушка теряла с творческим подходом. У Луны были сережки в виде пробковых бутылок. У Билла были зубы, унаследованные от птичьей формы Флер, а у Флер было несколько драгоценных камней из путешествий Билла. У Холли были перья, бесчисленные перья, которые ускользали, как только оказывались в поле ее зрения.       Перо еще раз дернулось, пока Гермиона объясняла Рону, как работает телефон и чего ожидать, когда кто-нибудь наконец позвонит, что вызвало воспоминание о его попытке на четвертом курсе. Холли в то же время сунула руку в карман.       Одно перо. Одно перо она оставит себе.       Взмахнув волшебной палочкой, Холли трансфигурировала маленькую, но прочную веревочку. Продолжая сжимать перо, Холли обвязала его вокруг самой твердой части, прежде чем продеть нитку. Затем она надела все это, теперь уже ожерелье, на шею, и позволила перышку опуститься на грудь. Какое-то мгновение оно боролось, а затем успокоилось, казалось, освоившись со своим новым положением. Холли что-то негромко напевала, а в это время зазвонил телефон с пронзительной песней, и Рон испугался.

***

      Месяц спустя Холли уже привыкла к тому, что перо прыгает у нее на шее. Оно танцевало почти каждый день, тянулось какое-то время, а затем снова останавливалось на повторяющемся узоре. Холли, надо признать, обнаружила, что смотрит на него слишком часто. Она также находила больше перьев, что заставило ее понять, что одно вокруг ее шеи было далеко не единственным. — Он, скорее всего, маггл, — выдохнула Луна своим тонким голосом. Она поднесла руку к лицу и счастливо уставилась на танцующее перо, — красивая птичка-маггл. — Крылатая причуда? — Холли слегка вздрогнула, когда перо резко дернулось, прежде чем опуститься, когда оно не смогло двигаться дальше. — Это не принято. — Особенно иметь квирк с такими ярко окрашенными перьями. Конечно, такой красный оттенок на крыльях было бы легко найти? Ей просто нужно получить доступ к реестру квирков с красными крыльями… если только у ее второй половинки не было домашней птицы… последние семь лет. Нет, это маловероятно. Но как бы она вообще получила доступ к квирк-реестру, не используя немного, совсем слегка незаконной, магии. — Может быть, он феникс, ты видела, чтобы у него горели перья? — спросила Луна, когда перо потянулось вверх и еще раз сильно дернулось, а затем плавно опустилось на веревке. Однако оно не приземлилось ей на грудь, а просто свободно плавало. Как будто проверяло свою дальность. Это заставило Холли задуматься, как много ее родственная душа может чувствовать через это перо, если вообще может. — Или, может быть, кардинал… краснокрылый черный дрозд? — Луна положила кулак на ладонь со счастливым звуком: — Или попугай! — Я уверена, что если бы это был попугай, я бы получила другие цвета перьев, — заметила Холли, отчего Луна сдулась. Холли почувствовала себя немного виноватой за это, особенно когда довольно большой камень приземлился на голову Луны мгновением позже. Родственная душа Луны плохо рассчитала время. Или ну… — О! Это фекалии лунных коров! Как интересно!» Фу. Значит, не камень.       Слегка отшатнувшись, Холли случайно потянула за все еще плавающее перо. Она потянула его за собой, и перо вдруг дернулось и метнулось к ней — глаза Холли расширились, она испугалась, что оно вот-вот сдернет нитку с ее головы и улетит. Вместо этого перо ударило ее прямо в лицо. Холли охнула, почувствовав, как оно коснулось ее лба, затем медленно скользнуло вниз, остановилось на губах, когда она резко закрыла рот. Она предпочла бы не вдыхать перышко. — Интересно.       Холли подняла глаза и обнаружила, что Луна потеряла интерес к… экскрементам и теперь смотрела на перо Холли. — Что? — спросила она. — Ну, оно кажется разумным; возможно, твоя родственная душа может чувствовать свои перья, находящиеся вдали от тела. — Луна протянула руку и провела пальцем по перышку, и они обе увидели, как оно задрожало. Затем оно подпрыгнуло на месте, ища руку Луны, или, возможно, Холли, так как Луна уже отодвинулась. — Ладно? — Холли подняла пальцы и провела указательным по перышку, наблюдая, как оно снова дрожит. Затем, довольно резко, оно дернулось прямо в ее ладонь, и, она готова поклясться именем Мерлина, заерзало. Холли издала тихий возглас восторга, прежде чем перо снова вырвалось из ее руки и крепко потянуло за веревочку. — В том же направлении, — заметила Луна. — Что? — спросила Холли, снова ловя перо, чтобы успокоить его. — В том же направлении, — Луна указала направо, — за время нашего разговора оно тянулось семнадцать раз, каждый раз на юго-восток. Я подозреваю, что оно пытается направить тебя. — Направить? — Перо снова выскользнуло из ее ладони и потянулось в том направлении, куда указывала Луна. Затем оно лениво поплыло — и снова дернулось — в том же направлении. — Да. К нему, к твоей второй половинке… неужели ты не поняла? — Луна посмотрела на Холли, как на простушку, как Когтевранец смотрит на Гриффиндорца за его возможную.… Гриффиндурость. — А?!

***

      Холли сидела на метле боком и была очень огорчена.       Ее путешествие следом за пером было сплошным беспорядком все то время, что оно длилось. Во-первых, потому что ее родственная душа, очевидно, не жила в той же стране, не говоря уже о материке, что и она. Нет, он, казалось, жил практически на противоположной стороне земли. Что для Холли означало относительно большое количество таможенных процедур, как маггловских, так и магических. И нет, то, что она была девушкой-которая-победила, никак не помогало ей на пограничном контроле. Итак, после того как ее арестовали при попытке пролететь над Кореей, Холли летала на маггловских самолетах и тратила тысячи фунтов, чтобы следовать капризам перышка.       Нет ничего лучше, чем объяснить сварливому, лишенному кофе таможеннику, что она едет в страну, потому что так хочет перо, которое висит у нее на шее.       Не очень-то веселый разговор, хотела бы она сказать. Хотя могло быть и хуже, по крайней мере, у Холли были чары перевода, которые помогли ей преодолеть многочисленные языковые барьеры.       После пятой пересадки Холли, наконец, оказалась в Японии и решила использовать свою метлу на короткое время. В основном потому, что если бы ей пришлось идти дальше на восток, то она была бы над водой. Поэтому, надев плащ-невидимку, запрыгнув на метлу и отважившись выйти, Холли продолжила свое путешествие, чтобы найти свою вторую половинку с помощью лозоискателя из перьев. Через двадцать минут после этого Холли позвонила Гермиона, которая была довольно расстроена тем, что Холли отправилась вслед за пером вместо того, чтобы начать свой восьмой год в Хогвартсе. Разговор, который немного расстроил Гермиону, продолжался еще двадцать минут, пока она сидела над небоскребом. Там, где Холли сдернула с себя плащ-невидимку, она кипела под этой кровавой штукой.       А потом пошел дождь.       Промокшая насквозь, с перышком на шее, Холли сдалась. Она приземлилась на ближайшее здание, наложила заклинание зонтика, чтобы защитить себя, и смотрела на город, утопающий в воде, на самом высоком здании. Япония, на взгляд Холли, была очень красива. Она видела бродящих вокруг людей и Героев, одетых в гораздо более экстравагантные костюмы, чем те, к которым привыкла Холли.       Чувствуя себя смелой, Холли взобралась на край здания, крепко сжимая метлу. Ей не хотелось умирать, в конце концов, она просто хотела вид получше, и она была поклонницей высоты.       Ничто не сравнится с пикированием к земле на полной скорости только для того, чтобы найти баланс в самую последнюю секунду. Скорость, острые ощущения, смелость всего этого… вот почему она была гриффиндоркой. Рисковать жизнью ради золотого блеска и чувствовать, как от напряжения бьется сердце. Честно говоря, Холли не понимала ни Рона, ни Гермиону. Почему Рон захотел стать аврором, когда они только закончили воевать? Почему Гермиона не могла даже попытаться сесть на метлу, не побледнев от страха. Полет — это все. Это было то волнение, которого хотела Холли, безопасность от того, что в нее не стреляют и не травмируют.       Ее перо шевельнулось на шее, и Холли наклонилась вперед.       Руки Холли сжались на деревянном древке, она почувствовала знакомые бороздки и прилив волнения в сердце. Она была довольно высоко. Каково это… прыгнуть? Качнуться метлой под ногами, поймать себя задолго до удара о землю и взмыть в небо.       Она скользнула вперед, прежде чем по-настоящему осознала выбор. Холли упала, как камень с неба, подтянула метлу вверх и между ног, крепко ухватилась за ручку и приготовилась вырваться из свободного падения… — Ого! — Чья-то рука схватила ее сзади за рубашку и резко остановила. Холли ахнула, едва не потеряв хватку на метле, она задохнулась вместе с тем, кто схватил ее, потому что их объединение почти заставило ее «спасителя» потерять контроль. К счастью, ее спаситель тоже не выпал из воздуха; его крылья были в состоянии держать себя и ее в воздухе, даже при резкой остановки. — Эй, малыш! Тебе не нужно этого делать.       Холли моргнула, глядя на землю далеко под собой, затем повернула голову вверх и назад и увидела довольно красивое лицо над собой. Затем ее брови нахмурились, когда она посмотрела на непомерно большие крылья, бьющиеся над ней. Они были огромными, наверное, раза в три больше того мужчины, который держал ее. А еще они были ярко-красного цвета, точно такого же оттенка, как ее потерянные перья.       Связь между цветами была в пределах досягаемости Холли. Но тут возникла другая мысль. — Я пыталась полетать, — сказала она, и мужчина сделал довольно интересное выражение — замешательство, смешанное с очаровательным недоумением. — Ну, для этого не нужно прыгать с крыши, малыш. Просто попроси меня, и я с радостью подсоблю. Что? Нет.       Холли подняла руку, чтобы показать свою метлу: — Я могу летать сама. — Что это вообще был за разговор? — Ты герой? — Он слегка приподнял ее, так что они смотрели друг другу в глаза, и Холли заметила, что он как и все остальные был выше нее, что неудивительно. Когда она оглядела его, он сделал то же самое, выискивая причуду, хотя его взгляд остановился на пере, которое в данный момент было приковано к ее груди. — Нет. — Во всяком случае, не зарегистрированным героем, и «спаситель волшебного мира» тоже не в счет. — Использование причуд на публике незаконно. — Он уставился на перо. — Это не причуда… — О Мерлин, как она вообще это объяснит… Перо на ее шее дернулось вверх, и его глаза немного расширились. — Ладно, это своего рода причуда, но метла — это технология. Это не квирк. Так что я не сделала ничего противозаконного. — Да… конечно… — Перо снова дернулось, и его глаза наконец вернулись к ее лицу, — Эй, малыш, где ты это взяла? — Он кивнул на ее грудь. — Сама их вырастила. — Она невозмутимо наблюдала, как он слегка покраснел. — Нет! Не то… я про перо… Где ты взяла одно из моих перьев? О. Так вот оно что. — Моя родственная душа потеряла его. — Твоя родственная душа… — он бросил ее. Позже Холли будет бесконечно смеяться над ним за это, но шок от ее заявления заставил его руки расслабиться, и он отпустил ее. Холли успела испуганно вскрикнуть, прежде чем инстинкт подхватил ее. Она направила магию в метлу, чтобы не превратиться в блин. Очутившись всего в нескольких футах от земли, Холли на мгновение вздохнула с облегчением — и тут руки ее возлюбленного оказались на ней, когда он отчаянно извинился. — О черт… Прости, малыш… Я не хотел… Ты в порядке? — Это Ястреб?! — воскликнул кто-то, но Холли не обратила на это никакого внимания. Она уже поняла по его одежде, что ее родственная душа, скорее всего, герой. Однако Холли не очень-то хотелось привлекать внимание к этой встрече. Поэтому она подтолкнула метлу вверх, подальше от медленно собирающейся толпы. «Ястреб» свободно следовал за ней, все еще немного взволнованный тем, что он чуть не убил ее. — Да, я в полном порядке, — заверила Холли, взлетая вверх и уводя свою вторую половинку с глаз долой, — и… ты мой соулмейт. — Да… я… — он был взволнован, ну, Холли тоже была немного взволнована, но она следовала за ним, и он был удивлен. — Сработало! — вдруг воскликнул он. — Что именно? Он указал на перо, — Я чувствую их. Когда ты привязала эту штуку, я почувствовал это. — О боже, он почувствовал все, что она с ним делала, тогда… о нет. — Я все пытался вытащить его обратно. Я надеялся, что ты последуешь за ним, и это сработало!       Нет, Холли не собиралась указывать на то, что Луне потребовалось указать на очевидное, чтобы этот откровенный намек что-то сделал. Ни за что на свете. — Это сработало. И я нашла тебя… — она замолчала, требуя, что-то кроме имени «Ястреб». — Таками! Таками Кэйго! — Он на мгновение отвел взгляд от того, чтобы полностью окутать ее своими крыльями, хотя, учитывая, что они снова были в воздухе, это была довольно плохая идея. — Я Холли Поттер.       А потом он схватил ее. Его крылья сомкнулись вокруг ее тела, вместо того чтобы удержать его в воздухе, и он обнял ее. Холли ахнула, потеряв контроль над метлой, когда он бросился с ней в сторону и закричал. — Я нашел тебя! — прежде чем они начали падать с неба прямо вниз.       Чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Холли хотела бы формально сказать, что Кейго чуть не убил ее дважды за один день. Но вторую попытку он будет вечно отрицать.