Антигерой моего романа

Всю дорогу от дома до психиатрической клиники я не переставала думать о Сереже и надеяться на то, что сегодня нам с любимым все-таки удастся увидеться и что никто из персонала больницы не помешает нашей встрече. После того, как Сергея забрали в психушку, я не теряла попыток встретиться с ним, но все мои попытки, к сожалению, терпели трах. То врачи настаивали на том, что нам с Сережей лучше не видеться в ближайшее время, чтобы он, как можно быстрее привык к обстановке больницы, то брат, видя мои бесконечные слезы, противился моей встрече с Разумовским. Видимо, Игорек был наслышан о том, как в психиатрических клиниках относятся ко своим пациентам, и по этой причине он боялся, что я, увидев любимого, ужаснусь и решу спасти его любой ценой, чего бы мне этого не стоило. Но, все же, спасти Разумовского я смогу. И я смогу это сделать по большей части, благодаря своему такому вредному и любимому братцу, которому, каким-то немыслимым мне образом, удалось достать два миллиона рублей. Всякий раз, когда я пытала Игоря об источнике такой внушительной суммы, которую ему удалось собрать за короткий промежуток времени, мой братец умело отходил от ответа и вообще менял тему разговора. То ли Игорек получил эти деньги нечестным путем, то ли он просто опасался, что я, узнав об источнике его заработка, буду шокирована... Этого я не знала, да и не важно все это было, на самом деле. Главное, что нужную сумму нам удалось собрать, а это значит, что Разумовский в любом случае окажется на свободе и что его освобождение из лечебницы - всего лишь вопрос времени. В тот день погода была не очень хорошая. На улице лил дождь, а повсюду была грязь, и по этой причине я решила добраться до лечебницы на такси. Мне повезло. Машина приехала почти вовремя, и уже примерно через полчаса я была на месте. На ватных ногах я зашла в лечебницу, а затем поспешила в регистратуру. За стойкой сидела немолодая женщина лет сорока пяти и непринужденно пила кофе. Казалось, будто бы она и вовсе не замечает моего присутствия, что меня немного взбесило. - Простите? - пробормотала я, заглядывая в окошко. Но женщина не подала виду. Она продолжала спокойненько попивать кофе и не замечать моего присутствия. - Кхе-кхе, - намеренно громко закашляла я. Наконец, соизволив обратить на меня внимание, женщина оторвалась от кофе и, через толстую оправу очков, уставилась на меня. - Здравствуйте. Меня зовут Маргарита Воронцова. Я пришла навесить одного из ваших пациентов... Услышав мои слова, незнакомка хмыкнула и с интересом посмотрела в мою сторону. - Я невеста Разумовского, - пробормотала я, заглядывая в окошко. Мой ответ вызвал у женщины приступ истерического смеха. Она так громко расхохоталась, что чуть было не перевернула истории болезней, которые лежали с правой стороны от нее. - Елизавета Петровна, ты что, ль? - едва сдерживая смех, спросила женщина. - Неужели я так плохо выгляжу? - нахмурилась я. В тот момент я отчаянно старалась держать себя в руках, хотя сделать это было довольно сложно. Я глубоко вздохнула, прикусила губу, чтобы не болтнуть лишнего, а затем, наконец, заговорила: - Я невеста Сергея Разумовского, не Алексея Разумовского, не Григория Разумовского, а, именно, Сергея! С этими словами я злобно уставилась на медработника в надежде на то, что она, наконец-то, прекратит издеваться надо мной и побыстрее отведет меня к любимому. В ту минуту я горько пожалела, что не захватила с собой огнемет из особняка Разумовского. Осознав, что она сморозила, женщина виновато посмотрела на меня. - А...Сергея... Точно! Сергей Разумовский, есть такой! С этими словами она хлопнула себя по лбу, а затем стала что-то искать на компьютере. Вскоре медработник распечатала какую-то бумажку и протянула ее мне. - Вы уж простите меня за бестактность. Кого только не приносит в эту клинику! Еще вчера сюда привезли престарелую "Клеопатру", которая около двух часов звала своего "Антония", а потом пыталась вскрыть себе вены шприцем без иглы, который случайно оставила в ее палате медсестра. А уж про "Петров Великих" я, пожалуй, промолчу. Сколько их у нас было! А, вот, на днях привезли... Глаза брюнетки светились от счастья, видимо, из коллег ее мало кто слушал. Она открыла было рот, чтобы продолжить свой словесный понос, но я жестом ее остановила. - На каком этаже находится мой жених? - серьезным тоном поинтересовалась я. - На третьем, - пояснила медработник, - В левом крыле здания есть лифт, поднимитесь по нему, а потом пройдете прямо и сразу налево. С этими словами женщина протянула мне лист бумаги, который она не так давно распечатала, и на листе я увидела номер палаты, в которой держали моего любимого. - Благодарю, - улыбнулась я, а затем поспешила на встречу с Сережей. Найти лифт не заставило труда. Я зашла в лифт и нажала кнопку третьего этажа, но, когда кабина уже закрывалась, внезапно в лифт забежал лысый мужик с горящими глазами. Кабина была тесной, и незнакомец чуть было не врезался в меня. Побледнев от ужаса, я нажала кнопку ожидания, и двери лифта остались открытыми. - Добрый день, - ухмыльнулся он, - Меня зовут Дмитрий. Я повелитель двенадцати кланов драконов и... От неожиданности я вздрогнула и нервно сглотнула. Незнакомец продолжал лыбиться и молчать, причем его улыбка была настолько идиотской, что я невольно вспомнила об этом мерзком Стрелкове и грешным делом подумала, уж не является ли тот товарищ его внебрачным сыном. - Несветаев! - раздался громкий крик за спиной мужчины. "Внебрачный сын Стрелкова" подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. К нам со всех ног спешила испуганная медсестра. Женщина схватила Дмитрия за ворот рубашки и выволокла того из лифта. - Еще раз сбежишь, я лично сделаю тебе лоботомию! - прошипела она. Услышав страшные слова медсестры, мужчина нервно сглотнул и поплелся за женщиной. - Ради Бога, простите этого олуха. Он у нас уже второй год наблюдается, но все весьма печально, - с грустью сказала медсестра. - Ерунда, не берите в голову, - отмахнулась я, вновь нажимая кнопку третьего этажа. Незнакомый мужик очень испугал меня, и в тот момент я очень боялась, что и Сережа повторит его судьбу, ведь в такой жуткой обстановке, как в психиатрической клинике, вряд ли можно сохранить рассудок, даже при всем своем желании. Вскоре я поднялась на третий этаж и практически возле лифта столкнулась с темноволосым мужчиной лет сорока пяти. Незнакомец был одет в белый халат и сжимал в руке пачку каких-то документов. Я бросила короткий взгляд на бейджик незнакомца и прочитав на нем "Вениамин Самуилович Рубинштейн, главный врач психиатрической лечебницы", вздохнула с облегчением. - Боже, ведь это Вы! - воскликнула я, делая шаг навстречу Рубинштейну. Вениамин Самуилович бросил на меня оценивающий взгляд и задумчиво почесал затылок. - Я же не представилась! Меня зовут Маргарита Константиновна Воронцова, я невеста Сергея Разумовского. Должно быть, Вы помните его? Он у вас совсем недавно... Я протянула руку мужчине в знак приветствия. - Очень приятно, Маргарита Константиновна, - кивнул врач, пожимая мне руку, - Может, мы лучше пройдем в мой кабинет, а то разговаривать в коридоре мне не очень удобно. Рубинштейн сделал зрительный акцент на документы, которые он все это время держал в руках, а затем перевел взгляд в мою сторону. - Конечно-конечно, - улыбнулась я. Вениамин Самуилович проводил меня в свой кабинет, который находился совсем недалеко от нас, а затем присел на свое место и внимательно посмотрел на меня, предварительно положив документы на стол. - Я хотела бы узнать о самочувствии Сергея, - как можно спокойнее сказала я. Рубинштейн задумчиво почесал подбородок, а затем обратился ко мне: - Ваш Сергей, можно сказать, особый случай. Он ведет себя иначе, не так, как другие. Можно сказать, он подался в эскапизм и полностью ушел от реальности... Вениамин Самуилович сложил руки в замок и внимательно посмотрел на меня. - Сперва он говорил сам с собой. Даже спорил и иногда ругался, а потом он попросил у медсестры блокнот с карандашом и стал рисовать какие-то странные рисунки. То Ваш жених изображал на картинках ворона, то он рисовал горящую избу, а один раз он нарисовал какое-то странное пятно, смысл изображения которого из персонала клиники никто так и не понял. С этими словами Рубинштейн вздохнул и с сожалением уставился на меня. - Я бы хотела увидеть Сережу, - нервно сглотнув, попросила я. Вениамин Самуилович снова хмыкнул, а затем тяжело вздохнул. - Вы же понимаете, что это невозможно... - Ну, пожалуйста! - взмолилась я, а затем вытащила из сумки небольшой конверт с деньгами, который протянула врачу. От увиденного Рубинштейн побледнел и вжался в кресло. - Вы предлагаете мне взятку? - ошарашено спросил он. Я отрицательно помотала головой. - Скорее, подарок. Надеюсь, Вы не будете против? - хитро спросила я, а затем аккуратно спрятала конверт под бумагами, лежавшими на столе врача. - Желание дамы для меня закон, - усмехнулся Рубинштейн, поднимаясь из-за стола. Он проводил меня до палаты, в которой находился Сережа, а затем, как можно мягче, сказал: - У Вас есть ровно полчаса. Надеюсь, этого времени будет достаточно, чтобы поговорить. - Благодарю, - улыбнулась я, проходя в палату. Зайдя в комнату, в которой все это время держали Сережу, я ужаснулась. Палата находилась в ужасном состоянии. Потолок немного подтекал, стены были немного обшарпаны, а на кровати, вцепившись в нее обеими руками, сидел Разумовский и смотрел в одну точку. В глазах Сергея читался ужас вперемешку с отчаянием, и от увиденного зрелища мое сердце больно сжалось в груди. - Сережа, - чуть слышно позвала я, но мне, увы, никто не ответил. Разумовский все еще продолжал сидеть на кровати и пялиться в одну точку. Я подошла к любимому и, присев рядом с ним, сжала его руку. Почувствовав мое прикосновение, Сережа мгновенно вздрогнул и перевел взгляд в мою сторону. - Марго? - Да, любимый, это я! Твоя Марго! - сквозь слезы улыбнулась я. Я хотела было обхватить лицо Разумовского обеими руками и взглянуть в его так любимые мною карие глаза, но внезапно парень отпрянул и забился в углу комнаты. Сережа дрожал от страха и старался не смотреть в мою сторону. Он обхватил голову руками и стал причитать: - У меня снова галлюцинации. Эти таблетки просто добьют меня! Я не хочу так жить! Не хочу! Из глаз Разумовского мгновенно брызнули слезы, и он громко разрыдался. Происходящее до боли разрывало мне сердце, и я отчаянно старалась сохранять спокойствие. Я осторожно подошла к Сереже и, сжав его ладонь, присела рядом. Но Сергей даже не дал вставить мне слово. В одну секунду он вырвал свою ладонь из моих цепких пальцев, а затем заорал на всю палату: - Уйди! Прошу, уйди! Оставь меня, Птица! Хватит меня мучить! Хватит! Разумовский все еще бился в истерике, а я, чтобы хоть на минуту его успокоить, сжала Сережу в объятьях и уткнулась носом в его шею. Сергей все еще дрожал от страха, и я всеми силами старалась его успокоить. Наконец, Сережа поверил тому, что перед ним я во плоти, а не очередной глюк. Он обхватил мое лицо руками и стал гладить пальцами мое лицо. - Марго, неужели это ты? Тебе разрешили навестить меня? Но как? Разумовский все еще гладил пальцами мои щеки и никак не мог остановиться. - Это действительно я, - кивнула я, целуя ладони любимого, - Рубинштейн разрешил мне тебя навестить, правда ненадолго. Услышав последнюю фразу, Сережа мгновенно помрачнел и опустил взгляд. - Значит, ты уйдешь, и я опять останусь один? - испугано спросил он. В глазах Сергея читалось отчаяние, которое разрывало мою душу на части. - Любимый, совсем скоро состоится суд, и тебя отпустят. Мы снова будем вместе! С этими словами я сжала в руках ладони Разумовского и поднесла их к губам. - Я договорилась с адвокатом и главврачом клиники. Все будет хорошо, даю тебе слово. Тебя отпустят под устную договоренность, и мы будем вместе, как и всегда мечтали. Я ласково погладила Сережу по щеке, а затем запечатлела поцелуй на его покусанных губах. - Я давно не слышал Птицу. Уже дней пять я его точно не слышу, зато от таблеток, которыми они меня пичкают, у меня начались галлюцинации, и я перестал их пить. На ватных ногах он подошел к кровати и, подняв матрац, продемонстрировал мне таблетки, которые ему удалось спрятать. - Видишь? - шепотом спросил Сережа, - Они меня убьют, они меня просто тут доконают, а потом я... - Я беременна, - чтобы остановить Сергея, выпалила я. От моих слов любимых поперхнулся и упал на кровать. - Ты не шутишь? Ведь ты говорила, что тебе поставили бесплодие..., - удивился он. - Не шучу, - мягко ответила я, присаживаясь рядом с Сережей. Я ласково сжала руку парня и с нежностью посмотрела на него. Разумовский нежно провел рукой по моим волосам, и в одну секунду забыл обо всем на свете. - Значит, я скоро стану отцом! - обрадовался он. - Получается, что так! - засмеялась я, - Я бы предпочла рассказать тебе обо всем на суде, но решила... Но Сережа не дал мне договорить. Внезапно он накрыл мои губы своими и прижал меня к себе. В то мгновение Разумовский целовал меня так трепетно и нежно, будто бы с ним не виделись вовсе не неделю, а целый год. Наконец, Сережа оторвался от моих губ и едва заметно улыбнулся. Он хотел было что-то сказать, но внезапно раздался голос психиатра, исходящий из-за двери: - Ваше время вышло. - Все мне пора, - отпуская руку Сережи, пробормотала я. Сергей не хотел меня отпускать, да что там Сергей, и я сама не хотела покидать Разумовского в тот день. Когда я уже подходила к двери, я обернулась и, посмотрев на любимого, прошептала: - Послезавтра состоится суд. Будь готов и помни, что мы с малышом, чтобы ни случилось, будем верить в наилучший исход и ждать нашего воссоединения. С этими словами я покинула палату, напоследок бросив короткий взгляд в сторону Разумовского. Сережа улыбнулся впервые за долгое время, что не могло меня ни радовать.