коротко о главном

      Енхо агрессивный какой-то стал. Так говорили окружающие. Хмурый, вечно недовольный, он огрызался на любую мелочь, смотрел так, словно глотку перегрызть хотел, а в уме проклинал на пять поколений вперед.       «Бесит» говорил он, когда просыпался, шел на учебу, ругался с преподавателями и друзьями, заваливал снова прошлую сессию.       «Бесит», когда видел нищих, просящих милостыню, спешащих куда-то прохожих, гуляющих по вечерам парочек и школьников.       «Бесит» еле слышно шепчет, когда продавщица из ларька у дома случайно роняет мелочь, и та рассыпается по полу с противным звоном. Женщина быстро все собирает, извиняясь, а после добавляет:       — Ты задумывался, от чего образовано слово «бесит»?       Енхо на этот вопрос хмурится, еле удерживаясь, чтобы не послать эту мадам куда подальше с ее философией, и сгребает деньги с подставки.       — Ты бы в церковь сходил, сынок.       Зачем, интересно, ему туда идти, если он не уверен даже, что в бога верит. Это как минимум неуважительно по отношению к обеим сторонам. Енхо странно усмехается, задумываясь о происхождении его главного в жизни слова, и забывает сразу же.       И сам не понимает как, но все-таки в церковь идет. В понедельник с утра, когда народа нет от слова совсем, в помещении тихо и спокойно. Садясь на длинную скамью где-то посередине, парень вздыхает и раздражается самому себе.       Ну вот, пришел он, а что ему делать? Молиться, что ли?       Со чуть вслух снова не сказал о том, как его все бесит, как вдруг услышал скрип со спины — кто-то все-таки пришел. А ведь хотелось, чтобы тут вообще был полнейший вакуум, но разве бывает так, как хочет Енхо? Глубоко вздохнув, он решил посидеть здесь еще несколько минут и уйти.       Человек сел на скамью прямо за спиной парня, чуть ли не дыша тому в затылок, и начал еле слышно молиться. Интереса ради, Енхо начал прислушиваться, о чем же говорят тут люди, даже дыхание задержать пришлось.       — Благодарю тебя за новый день, который ты позволил начать жить, за солнечный свет, разрезавший утренний туман, за доброту того незнакомца, который помог…       И так нескончаемо, в течение получаса продолжали сзади шептать, благодаря за каждую незначительную мелочь, которые естественно существуют в мире. Енхо заслушался, поражаясь этому человеку, ведь он был таким внимательным к жизни, пока сам парень ничего не замечал, проклиная весь мир за неудачи, что даже не понял, что произошло, когда шепот стих. Обернувшись, он увидел скрывшуюся фигуру небольшого паренька в темном плаще.       Через неделю Енхо возвращается в церковь, и все повторяется вновь. Он с забвением слушает слова паренька, который также сел за спину, и, кажется, очищается сам. Затем еще через неделю. И еще.       На пятый раз Енхо сидит радостный, ждет того ангела, который так благодарит мир, снова хочет насытиться его добротой и энергией, чтобы всю следующую неделю прожить счастливо. Жить действительно хорошо, когда ты смотришь на все хорошее с благодарением, а любые мелочи принимаешь как дар, парень это признал и отрицать не собирался.       Снова привычный скрип двери. Шуршание одежды за спиной. Еле слышный вздох. И тишина.       Минута, две, пять, десять. Енхо не выдерживает и оборачивается, сталкиваясь с мальчишкой лет семнадцати, смотрящим прямо ему в глаза, будто ожидал, пока тот повернется. Это точно был тот незнакомец, судя по тому же черному плащу.       — Ты сегодня в тишине? — как-то по-идиотски спросил Енхо, неловко улыбаясь. Мальчик в ответ даже не моргнул.       — Я закончил уже, — ответ непонятный, но Со решил не переспрашивать.       — Ты, должно быть, очень хороший человек, раз так усердно молишься здесь, — этого не стоило говорить, наверное, а то еще подумают, что Енхо следит за людьми, но размышлять об этом уже было поздно. В ответ ему лишь отрицательно покачали головой.       — Не знаю. Я за тебя молился.       И незнакомец встает, поправляя плащ, накидывая небольшую сумку на плечо, и снова сталкиваясь взглядами с Со, который абсолютно не понимал смысл последней брошенной фразы.       — Рано тебе еще с бесами дружить, — под конец сказал парнишка и, медленно моргнув, показывая свои черные зрачки, расползающиеся по всему глазу, спокойно вышел из церкви.