________________________________________
В первый день Майлз проснулся в роскошной спальне, его раны от Электро и Скорпиона заживали под свежей повязкой. Он ошеломленно оглядывался вокруг примерно пять секунд, затем мгновенно напрягся, вспомнив, как он оказался тут. Питер вошел в комнату почти сразу после того, как Майлз проснулся, сел на край его кровати и спокойно сказал ему, что «Это твой новый дом». Излишне говорить, что Майлз не очень хорошо воспринял это заявление. Он подскочил с кровати, с трудом поднялся на ноги, несмотря на свои все еще заживающие травмы, и потребовал объяснений, почему Питер сделал это. Почему он работал на «Зловещую шестерку»? Почему он предал их? Выражение лица Питера стало каменным, его ответ (и все последующие ответы на один и тот же вопрос) не дал Майлзу никаких ответов. — Возвращайся в постель. Не беспокойтесь об этих пустяках. Все, что вам нужно знать, вы узнаете в ближайшем будущем. А до тех пор тебе нужно отдохнуть и вылечиться. Майлз, конечно, не собирался так легко сдаваться. Он сразу же решил, что у него есть единственный выход — бежать. В первый раз он стал невидимым и ждал, когда Питер вернется в свою комнату во время одного из многочисленных визитов. Подростку удалось пройти на цыпочках около пятнадцати шагов и даже пересечь незнакомый коридор, прежде чем старший паук услышал звук его шагов и резко обернулся, прищурив глаза. Правая нога Майлза все еще болела после стычки с суперзлодеями, поэтому он не мог скрыть свои шаги со своей обычной легкой, как перышко, мягкостью. — Я знаю, что ты там, Майлз, — недовольно сказал Питер, протягивая руку и шагая вперед. — Я могу найти тебя более чем одним способом прямо сейчас. Поняв, что Питер быстро пресечет его и без того мучительно медленный прогресс, Майлз совершил ужасную ошибку — он запаниковал. Подросток бросился бежать изо всех сил, его паучьи способности едва удержали его от падения с лестницы, и даже преодолел весь путь до похожей на пещеру главной комнаты этажом ниже, прежде чем Питер внезапно поймал его легким движением запястья с помощью паутиной. Все еще ослабевший от ран, Майлз выругался, поняв, что у него нет шансов вырваться, прежде чем его поймают. Он напрягся в липком материале, возвращаясь в видимость, когда потерял концентрацию для сохранения своего камуфляжа. Не то чтобы его поддержание имело значение в данный момент. Он тихо дышал, его тело болело от напряжения, отдаваясь во всех незаживших травмах. Питер подкрадывался ближе, и все, что Майлз мог сейчас сделать — это подготовиться к мучительному наказанию, которое наверняка последует за его попытку побега, ну или хотя бы попытаться это сделать. Он настороженно наблюдал, как Питер приблизился, доставая лезвие из одного отдела своего боевого костюма. Майлз попытался отступить, но Питер тут же схватил его за плечо и, не колеблясь, применил суперсилу, когда подросток попробовал использовать свою. Майлз подавил гримасу, отводя взгляд в последнюю секунду, когда другой паук приблизил к нему маленькое лезвие. Когда он не почувствовал никакой боли от разрыва плоти, младший паук понял, что Питер использовал лезвие лишь для того, чтобы разрезать сковывающую подростка паутину. — Ты не должна так изнурять себя, малыш, — мягко отругал злодей, наклоняя лицо Майлза, чтобы посмотреть на него, так как сам подросток упрямо отказывался встречаться с ним взглядом из злости. — Ты недостаточно выздоровел, чтобы вот так бежать. А теперь возвращайся в свою комнату. Майлз прищурил глаза, отталкивая чужое прикосновение. — Я здесь не останусь, — прошипел он, пытаясь скрыть свой страх под маской чистой решимости. Он чувствовал головокружение, адреналин и усталость боролись друг с другом в его теле. - Ни за что на свете, я не позволю тебе сотворить со мной то, что ты для меня приготовил. Питер мгновение ничего не говорил, позволяя Майлзу отойти на некоторое расстояние между ними. Затем он тихо вздохнул. — Я понимаю, что ты напуган. Хотя это и не обязательно. Я обещал тебе, что не причиню вреда. А теперь, пожалуйста. Пойдем со мной, пока мне не пришлось заставлять тебя. Майлз невесело усмехнулся. — Вау, так ты говоришь, что не причинишь мне вреда, а потом сразу же противоречишь себе. Почему я совсем не удивлен? Питер в мгновение ока шагнул ближе, и Майлз не успел отстраниться, но тут же почувствовал укол сбоку на шее. Его глаза расширились, и он тут же отпрянул, паника охватила его, когда подросток понял, что только что произошло. — Мне не нужно причинять тебе боль, чтобы добиться твоего сотрудничества, — пробормотал Питер, медленно подходя ближе, в то время как Майлз продолжал отступать. Младший паук покачал головой, пытаясь рассеять туман, который быстро окутывал его разум. — Что ты мне вколол? — Это просто успокоительное… Это не навредит тебе. А теперь иди сюда, — Питер протянул руку и поймал Майлза за предплечье, когда тот слегка споткнулся. Он обнял подростка за плечи, позволяя Майлзу прижаться к нему, когда его колени ослабли. — Закрой глаза, — прошептал он. — И просто расслабься. Майлз застонал, его веки налились свинцом. Он пытался бороться с внезапным истощением, пронизывающим все его тело, напоминая себе, что он Человек-паук, он должен быть сильным- Последнее, что он помнил, это как его похититель прижал его к себе, прежде чем снова взять на руки.———
Питер не стал никак наказывать его после той первой попытки побега, что одновременно и успокоило, и встревожило Майлза. Следующие несколько дней он оставался в постели, его раны медленно затягивались. Майлз проводил все время, в основном, спя, его отдых часто прерывался кошмарами, или он просто просыпался с тревожным осознанием того, что все еще находится в лапах врага. Питер был единственным человеком, которого он видел с самого момента захвата, и, по-видимому, единственным другим человеком, жившим в этих комнатах. Майлз по возможности хранил молчание в его присутствии. Он не был точно уверен, чего от него ожидать, беспокойство и тошнота поднимались в нем всякий раз, когда он видел человека, который когда—то так яростно защищал город, а не вредил ему. Сначала он не решался есть ничего из того, что ему приносили. Питер попытался разубедить его, самому съев часть перед тем как передать еду ему. — Она не отравлена. Я даже забочусь о том, чтобы в еде никогда не было ни мяты, ни цитруса. Терпеть не могу эту дрянь. Я готов поспорить, что ты тоже, мой юный Паучок. Майлз бросил на него оскорбленный взгляд от этого прозвище, но это лишь заставило Питера оправдать свое волчье имя, когда он улыбнулся. Майлз сдался и, в конце концов, начал осторожно ковырять еду, пытаясь убедить себя, что он использует энергию и здоровье, полученные от нее, чтобы сбежать.———
Вскоре выяснилось, что у Питера были для него более серьезные намерения, чем просто держать его запертым в спальне. Однажды утром он вошел в комнату Майлза, бросил полностью отремонтированный костюм на кровать и велел ему встретиться с ним снаружи через десять минут. — Отличная работа в разработке веб-шутеров. Однако я кое-что улучшил, — он послал ему ухмылку, прежде чем покинуть комнату. Это заставило Майлза нахмуриться. Кто Питер такой, чтобы менять его дизайн? Он и Ганке создали этот костюм. Теперь все было по-другому. Он все еще натягивал его, чувствуя себя постепенно лучше, когда материал, похожий на спандекс, обнял его. Это было напоминанием о его альтер-эго и о том, что он олицетворял. Надежда и сила. Защитник Нью-Йорка. Человек-паук вышел из своей комнаты и неохотно последовал за Волчьим пауком по коридору, их путь петлял вниз, и, наконец, они вошли в другую комнату. Это явно был зал для спарринга или тренировки, такой же высококлассный, как и все остальное в здании. Майлз хорошо осознавал тот факт, что вся дорогая роскошь этого места исходила из ужасных, аморальных источников богатства. Паук-Волк явно наслаждался преимуществами, которые давала работа со Зловещей Шестеркой. — Я собираюсь обучать тебя, — официально объявил Питер, глядя на Майлза, когда они остановились в центре огромной комнаты. — Обучишь меня чему? — Майлз сохранял каменные выражение лица и голос, как и на протяжении всего своего заточения до сих пор. — Убивать людей? Ведь это именно то, чем ты занимаешься сейчас. Питер напрягся при этих словах. — Обучу тебя использовать свои способности по максимуму. Таким образом, вы можете сделать гораздо больше, чем просто лазать по деревьям, чтобы спасти застрявших там кошек, — Питер послал ему почти насмешливую ухмылку, прежде чем активировать свою бронированную маску. — У меня все в порядке, — практически выплюнул Майлз. — Мне не нужно ничему учиться у тебя. — Не нужно? Тогда это должно быть легко для тебя. Волчий паук резко жестоко атаковал, пригвоздив младшего паука менее чем за минуту. Майлз тяжело дышал, когда Питер отпустил его, подросток проигнорировал предложенную руку и встал самостоятельно, его гордость и почти полностью зажившие раны болели. — Ты можешь многому у меня научиться, — сказал Питер, наблюдая, как другой встал и прищурился, глядя на старшего паука. — Это я еще был снисходителен к тебе, беря в расчет твои раны. У меня на годы больше опыта, чем у тебя. Позволь мне обучить тебя — А у меня есть выбор? — рявкнул Майлз, заставляя себя выпрямиться. — Я лишь предлагаю, — ответил Питер, и это был весь ответ, который был дан. Майлз на мгновение задумался. Он мог бы сделать это как можно более трудным для Питера и наотрез отказаться сотрудничать. Это, безусловно, было бы теми трудностями, которые злодей заслужил, заключив его здесь. Или… Он мог бы сотрудничать и посмотреть, к чему это приведет. Может быть, здесь можно было чему-нибудь научиться. Если не о его собственном стиле боя, то, возможно, о потенциальных слабостях его врага, которые он мог бы использовать для побега. Использовать эту возможность казалось более практичным, чем каждый день сидеть, запершись в своей комнате. — Хорошо… Питер кивнул, его поза выдавала его удовлетворенность решением Майлза, когда он начал первый урок с более практичного подхода. Он не слишком давил на него в первые несколько дней, позволяя ему вылечится, прежде чем он действительно начал испытывать Майлза. Он признал тот факт, что Майлз сам научился драться, слегка похвалив его за те сильные стороны, которые тот приобрел в одиночку. Майлз не ответил на его комплименты, сохраняя непроницаемое выражение лица. Чем меньше эмоций он проявит, тем лучше. — Но тебя ждет еще долгий путь, — сказал ему Питер после их первого дня спарринга. — Я с нетерпением жду, когда ты полностью раскроешь свой потенциал. Майлз прищурился, услышав это. — Посмотрим, — практически прошипел он, не желая, чтобы Питер думал, что он спокойно примет свой плен, опустив руки. Питер не выказал никакого гнева на его вызывающий тон, просто послав ему тихую, понимающую улыбку, прежде чем проводить его обратно в комнату.---
Майлз подождал до их четвертой тренировки, чтобы опробовать свой следующий план. Он закончил разминку и схемы атак, которые начал запоминать за последние несколько дней, затем, наконец, повернулся лицом к Питеру во время спарринга. Старший паук был одет в полную броню, тускло-серый металл немного отражал верхний свет. Питер начал первый удар, начав с простого выпада вперед кулаком. Майлз пригнулся, и драка началась. Он сделал несколько хороших атак, позволив Питеру отвлечься, диктуя инструкции, в то время как старший паук сам сделал несколько выпадов. Майлз быстро поднялся на ноги, когда Питеру удалось сбить его с ног, снова приняв боевую стойку и прищурив глаза. При следующем ударе он уклонился, но позволил себе немного отвлечься от боя. Майлз решительно сжал челюсти, когда знакомое, сильное тепло хлынуло в его руки. Мгновенно он выбросил обе руки вперед и схватил Питера за руку, позволяя своему Яду беспрепятственно пройти сквозь его, напрямую атакуя противника. На мимолетную секунду он подумал, что это могло сработать, потому что Питер напрягся, застыл. Затем его другая рука метнулась вперед, быстро схватив Майлза за запястье. Майлз взвизгнул, пытаясь вырваться, но Питер не позволил ему, зажав его запястье в тиски. Старший паук снял маску свободной рукой, холодно глядя на него; почти как будто он был разочарован. — Хороший трюк. Ты действительно думал, что я не был готов к тому, что ты попытаешься провернуть нечто подобное? Майлз воспользовался возможностью, чтобы нанести удар в его открытое лицо, решимость охватила его, когда он снова зарядил свой Яд. Питер даже не вздрогнул, рука, не сжимавшая его запястье, перехватила удар до того, как тот достиг своей цели. Майлз стиснул зубы, когда старший паук крепко сжал его запястья, чувствуя воздействие сверхсилы Питера. Кости Майлза были закалены так же, как и у старшего паука, но разуме все равно вспыхнула мысль, что Волчий паук мог бы с легкостью сломать его запястья. Полный решимости не сдаваться полностью, Майлз попытался ударить Питера ногами, но, как он и подозревал, броня спокойно поглотила удар. — Ты закончил? — спокойно спросил Питер, его карие глаза изучали скрытое маской лицо Майлза с почти скучающим выражением, пока тот боролся с его хваткой. Майлз не ответил, гнев охватил его, когда он понял, насколько он беспомощен прямо сейчас. Он слегка ощетинился, линзы сузились до щелочек, когда он поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Питером. Питер нетерпеливо вздохнул, как будто имел дело с капризным ребенком. — Пожалуйста, не заставляй меня снова накачивать тебя наркотиками. Майлз остановился, его глаза расширились, а затем он автоматически попытался снова вырвать свои руки из хватки Питера. — Не смей, — прорычал он, беспокойство поползло мурашками по его спине, несмотря на его горячие слова. — Прекрати этот цирк, и мне не придется, — раздраженно огрызнулся Питер. Он подождал, пока Майлз снова не остановился после еще нескольких тщетных попыток, затем притянул его ближе, заставив автоматически поднять глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Теперь ты готов действовать разумно? Майлз почувствовал ярость от его унизительных слов, хмуро глядя на него из-под маски. — Я действую более чем разумно! Чертовски разумно — попытаться сбежать из плена! — прорычал Майлз. Питер нахмурился от данного выбора слов, лишь немного усилив хватку. — Ты не пленник. Ты — гость. Майлз недоверчиво уставился на него, ошеломленный безумием ситуации. Питер не позволил своему молчанию помешать ему продолжить. — Итак. Я спрошу тебя еще раз. Теперь вы готовы действовать разумно? -его голос и лицо внезапно стали опасными, холодными, исчезли все следы сострадания или мягкости. Майлз пристально посмотрел на него, ненавидя то, как он почувствовал легкий холодок страха при его словах и выражении лица. Он отвернулся, борясь со своими эмоциями. Показать какие-либо признаки его внутреннего смятения было бы признаком слабости. Он не мог бы сбежать прямо сейчас, как бы ни старался. Единственным вариантом было уступить и дождаться лучшей возможности. — Да, — наконец выдавил он, стараясь не встречаться взглядом с Питером. — Хорошо, — похвалил Питер, легко улыбаясь ему сверху вниз, как будто он только что не угрожал подростку. Майлз отвел глаза, когда, наконец, Волчий паук отпустил его запястья, заставив себя сопротивляться желанию слегка потереть их, чтобы унять легкую боль. — Тогда давайте продолжим, — объявил Питер, отступая на несколько шагов и становясь на место, чтобы снова начать спарринг. Часть Майлза хотела отказаться, возможно, пойти спрятаться где-нибудь в укромном месте и свернуться в эмоциональный клубок, когда он понял, насколько безнадежно его положение. Однако Человек-паук так не поступал. Человек-паук был бесстрашен и никогда не отступал. Это была всего лишь временная неудача. Он встал в свою стойку, молча ожидая, пока Питер снова не начнет спарринг.---
После того спарринга Питер взял за правило показывать Майлзу его «новый дом» Он не объяснил, для чего нужна была остальная часть здания, но, по-видимому, все комнаты, в которых они жили, предназначались исключительно для Волчьего Паука. Они занимали два этажа, и представляли собой такую мега-квартиру, которую обычно могли позволить только очень богатые люди. Майлз ненавидел похожую на пещеру главную комнату, которая вела к лифту, хотя комнаты, ответвляющиеся от нее, и те, что наверху, были, очевидно, приятнее. На нижнем этаже не было ничего интересного, кроме зловещего вестибюля и тренировочного зала. Верхний этаж, был — если вообще, можно было так сказать, — уютным: с гостиной, кухней, спальными комнатами, библиотекой и различными удобными комнатками и закоулками. Майлз предположил, что ему разрешалось бродить лишь по тем комнатам квартиры, которые ему показали, но он все еще предпочитал прятаться в своей комнате после тренировок. И пока Питер разрешал ему это делать. Во время экскурсий он часто осматривался, ища средства связи. Ему даже пришла в голову идея разобрать телевизор, пока Питер был чем-то занят. Но, увы, он бы не смог смастерить из него ничего полезного, поэтому идея была отброшена, а Майлз двинулся дальше. Вентиляционные отверстия были слишком малы, чтобы через них можно было выбраться, и ни одно из окон не открывалось на такой высоте. В какой-то момент, Майлз поймал себя на мысли, что очень скучает по Ганке. Очевидно, было скучно сидеть в своей комнате. Он скучал по своему другу, и по времени, что они проводили, болтая о всяких занудных вещах, или просто тусуясь и наслаждаясь компанией друг друга. Боль в его сердце при мысли о маме была единственной вещью, которая была хуже, чем его тоска по другу. Что, по их мнению, с ним случилось? Неужели они думали, что он мертв? Сказал ли Ганке маме, что он Человек-паук и что его схватили? Майлз не был уверен, хотел ли он знать ответы на эти вопросы. На самом деле не было никакого способа сказать, было бы ей более или менее больно, если бы она знала. Питер не заставлял его выходить из отведенной ему комнаты для чего-то, кроме спарринга, хотя часто просил его об этом. Майлз был удивлен, когда обнаружил, что старший паук действительно уважает его желания, и оставляет его в покое, когда подросток отказывается. Питер лишь спрашивает его каждый день, не останавливаясь уже довольно долго. Однако он никогда не вытаскивал подростка насильно, даже когда Майлз продолжал отказываться снова и снова. Это давало младшему пауку небольшое чувство облегчения. Возможно, ему следовало быть более «общительным» и использовать возможности, чтобы поговорить и узнать больше о своем враге, но, честно говоря, Майлз просто не хотел этого. Как бы по-детски это ни было, он хотел только уединения. Быть подальше от человека, который предал город, предал его. Неужели он просил слишком многого? Каждый вечер он должен был есть со своим похитителем в столовой, что приводило к тому, что они часто ели в неловком молчании. Одна из главных вещей о Питере, которую Майлз запомнил — задолго до всего этого, —это то, что он много говорил. (Человек-паук тоже был знаменит этим, хотя эта конкретная мысль была слишком болезненной, чтобы Майлз много думал о ней) Этот факт все еще казался отчасти верным, потому что, несмотря на напряженное молчание между ними поначалу, Питеру удалось уговорить его немного поговорить, когда они не тренировались. Их взаимная любовь к науке в конечном итоге стала предварительной отправной точкой для нескольких нейтральных бесед, в которых Майлз позволил себе поучаствовать, потому что заполнять тишину иногда было менее болезненно, томиться в приглушенной боли своего плена. Всякий раз, когда он пытался направить разговор в сторону Питера или почему или как он оказался таким, старший паук либо тактично избегал его расспросов, либо просто прекращал его попытки. — Мы уже обсуждали это раньше. Чем меньше ты будешь спрашивать об этом, тем лучше для тебя будет. Поверь мне. Майлз не принял этот ответ, и после того, как однажды вечером он отказался отступить от своих вопросов, Питер отправил его обратно в свою комнату с грозным выражением лица и предупреждением. — Если ты хочешь выжить здесь, тебе нужно научиться принимать вещи такими, какие они есть. Больше не спрашивай меня. — Мне все равно, на то, что ты говоришь, — бесстрашно ответил Майлз. — Я не остановлюсь, пока ты не признаешь тот факт, что ты предал город и всех, кто в нем живет. Что случилось? — Кое-что, чего тебе никогда не следует понимать, — огрызнулся Питер. — Просто будь благодарен, что я тот, кто держит тебя здесь. Монстры, которые привели тебя сюда, уничтожили бы тебя, если бы не я. — Это не дает никакого ответа! — в отчаянии вскрикнул Майлз. — Почему ты отвернулся от всех нас? Почему ты им помог?! Как ты мог отказаться от Человека-паука и вот так ударить всех в спину? Ты мог бы быть моим учителем! — его голос внезапно сорвался, и Майлзу пришлось сглотнуть. — Мы могли бы быть командой. Лицо Питера слегка изменилось, и Майлзу показалось, что он увидел в нем едва заметную… вину? Боль? Сожаления? Затем выражение его лица внезапно сменилось на каменное выражение лица, которое Майлз видел каждый раз, как Майлз противостоял ему. — Мы и есть команда. Поэтому я предлагаю вам перестать предаваться этим детским фантазиям и начать смотреть фактам в лицо. Это наша реальность, и уже слишком поздно что-либо с этим делать, — его голос слегка понизился, когда он добавил. — Не погружайся в фантазии о том, что могло бы быть по-другому. Это значительно облегчит твою жизнь. Когда Майлз выходил из комнаты, он мог бы поклясться, что увидел еще одну вспышку бурлящих эмоций на лице Питера. Подросток закрыл за собой дверь и оставил злодея одного.———
Майлз предпринял свою последнюю — нет, не последнюю, ни за что не последнюю — попытку сбежать ночью после этой ссоры. Было поздно, может быть, около полуночи. Он специально ждал, глядя в огромное, от пола до потолка окно, которое обычно было скрыто за плотными затемненными шторами. Теперь же они были открыты. Из того, что он мог сказать, стекло было стандартным. Не усиленным. Это был его лучший шанс сбежать, когда Питер, скорее всего, спал. Майлз медленно поднялся на ноги, закусив губу, и попятился к стене прямо напротив окна. Он опустил взгляд на свои руки, позволяя Яду разгораться в его венах, когда он напряг мышцы. К сожалению, у него не было с собой костюма. Питер всегда забирал его после их тренировок, заставляя одевать тускло-серые спортивные штаны и рубашку с длинным рукавом. Однако несколько порезов на незащищенной коже стоили бы его свободы. С разбегу он ударил своим заряженным Ядом кулаком по стеклу, позволив тому разлететься вдребезги, осколки сверкали, падая вниз и отражая городской свет. Сразу же сработала какая-то сигнализация, и Майлз услышал звук, ревущий вдалеке. У него было совсем немного времени. Он опустился на окна внизу, от нервов его ноги почти неподвижно прилипли к стеклу. Ему потребовалась всего секунда, чтобы сориентироваться, прежде чем он бросился бежать, пробегая по зданию так быстро, как только мог. Он был, может быть, на трети пути вниз, когда услышал вторую пару шагов позади себя, и немедля отскочил в сторону, паутина ту же попала в место, где он был. Решив не позволить врагу победить его, Майлз позволил себе соскользнуть на несколько этажей вниз, прежде чем схватился рукой за стекло. Он крякнул от напряжения, которое возникло в его плече, почувствовав панику, когда понял, что этот ход не дал ему большого разрыва с Питером. Он поднялся на ноги, чтобы продолжать бежать вниз, уклоняясь от еще несколько паутин, которые грозили попасть в него. Майлз взвизгнул, когда старший паук внезапно спрыгнул со стекла, перешел в свободное падение и помчался прямо на него. Он немедленно свернул влево, но Питер, должно быть, ожидал этого, потому что тут выстрелил паутиной в верхний этаже, для качка. Его ноги сбили подростка со стекла, и внезапно Майлз почувствовал пустоту. Если бы у него были бы свои веб-шутеры, он мог бы легко поймал себя, но их не было. Он кувыркнулся в воздухе, пытаясь обрести хоть какое-то чувство контроля, когда стремительно мчался вниз, все ближе и ближе к земле. Его разум смутно сомневался в вероятности пережить такое большое падение, даже с его сверхчеловеческими способностями. Внезапно чья-то рука обхватила его торс, и он обнаружил, что его закидывают на плечо, вытаскивая из свободного падения. Майлз был слишком ошеломлен, чтобы сопротивляться, когда Питер затащил их обратно в здание, ворвавшись в комнату Майлза через разбитое окно. Он бесцеремонно бросил Майлза на кровать, подняв руку, чтобы снять свою собственную маску и уставиться на него сердитым взглядом. — Это был не очень умный ход. Майлз открыл рот, чтобы ответить, но обнаружил, что у него заплетается язык, он все еще слегка дрожит от адреналина. Питер поднял бровь, ожидая, когда подросток заговорит. Майлз, наконец, вышел из оцепенения, прищурив глаза. — Мне все равно. Я найду способ выбраться отсюда, несмотря ни на что, — прорычал он. Питер мрачно нахмурился, и Майлз вызывающе вздернул подбородок, несмотря на страх, который постепенно подымал голову. — Я думаю, ты не совсем понимаешь тяжесть* ситуации, — прошипел Питер. Эти слова вызвали странную боль в груди Майлза. Его затуманенный разум внезапно вспомнил о любви Человека-паука к игре слов. Он был почти уверен, что настоящий Человек-Паук специально выбрал эти конкретные слова, ради связи с его неудачной попыткой побега. Не похоже, чтобы Питер потерял способность к каламбурам в неподходящее время, намеренно или нет. И все же. Волчий паук и Человек-паук были очень различны. — Если бы остальные узнали, что ты выбрался наружу, они бы очень рассердились на нас обоих. Мне бы не доверили держать тебя здесь, подальше от них, — выражение лица Питера внезапно разрывалось между двумя эмоциями: гневом и… страхом? — И поверь мне, ты не хочешь попасть в их лапы. Здесь ты в безопасности, и здесь мы одни. Разве я недостаточно хорошо заботился о тебе? — Нет, — сердито ответил Майлз. — Держать меня взаперти против моей воли -значит плохо заботиться обо мне. Мне все равно, насколько хороши условия жизни. Я хочу домой, — он ненавидел то, как его голос слегка дрогнул на последнем слове. Питер уставился на него, поджав губы. — Теперь это твой дом. — Это ложь! Мой дом в Гарлеме, с моей матерью! — прорычал Майлз, вскакивая на ноги. — Я не видел ее несколько дней. Где, по ее мнению, я нахожусь? Неужели она думает, что я мертв, как и мой отец? Последняя часть его обвинения заставила черты Питера слегка исказиться. — С ней не было никаких контактов, — нахмурился он. — Я думал, ты не хочешь, чтобы она вмешивалась. — Я не хочу! — почти в отчаянии сказал Майлз. — Но я хочу вернуться к ней домой. Я не могу так жить, Питер! Пожалуйста… Зачем ты это делаешь? - он вдруг почувствовал, что задыхается, и резко сел обратно, когда его мир опасно накренился. Он опустил подбородок, измученный стрессом, напряжением, всем. Если героем был тот, кто не сдавался, то Майлз им не был. Все, что он мог сейчас чувствовать, — это поражение и отчаяние. Он услышал, как Питер подошел ближе, и бронированная рука мягко опустилась на его склоненную голову. Они постояли так мгновение, не двигаясь и не говоря ни слова. Затем Питер осторожно провел пальцами под подбородком, поднял лицо и встретился с ним взглядом, в котором ничего нельзя было прочесть. — Если ты снова попытаешься сбежать, будут последствия. И они настигнут не тебя, — его глаза впились в Майлза, заставляя кровь младшего паука застыть. — Ты обещал мне, что не причинишь им вреда, — сказал Майлз, его голос был едва громче шепота из-за резкого спазма в горле. — Я не буду. Но ты же знаешь, каковы остальные. Они без колебаний накажут ваших близких, — ему не нужно было уточнять, о ком он говорит. Майлз уставился на него со страхом в глазах на мгновение, прежде чем отвести взгляд и слегка наклонился вперед, зажмурив глаза. Все в его теле умоляло его не сдаваться, никогда не сдаваться — Но разве у него был выбор? Ему нужно было быть сильным и выбрать путь, который защитит, а не навредит. Даже если это означало пожертвовать его собственной безопасностью. Для Ганке. Для дяди Аарона. Для мамы. Потому что Майлз был Человеком-пауком. Единственным Человеком-Пауком. — Обещай, что не попытаешься бежать вновь, — тихо сказал Питер. Майлз судорожно сглотнул, собирая все свое мужество. — Я обещаю, — прошептал он. Питер притянул его в нежные объятия, в которые Майлз принял от чистого изнеможения, как физического, так и эмоционального. Он закрыл глаза и постарался не дать слезам, которые собирались в них, пролиться. Когда Питер отстранился, младший паук слегка вздрогнул, почувствовав, как нанесенные стеклом раны на его руке заныли. Теперь, когда адреналин спал, они остро его жгли. Питер, казалось, заметил это, осторожно взяв его за предплечье и хмуро глядя на осколки, врезавшиеся в кожу. — Я помогу тебе почистить это, — сказал он Майлзу, жестом приглашая его следовать за собой, когда он вышел из комнаты. Питер провел его по коридору в другую комнату, в которой он никогда раньше не был, еще одну экстравагантную спальню, скрытую за темной деревянной дверью. Она выглядела не обжитой, кровать была идеально застелена, и ни на одной из поверхностей не было никаких следов личных вещей. Они вошли в ванную, и старший паук велел Майлзу сесть на край экстравагантной ванны, найдя аптечку в одном из шкафчиков. Он приоткрыл футляр, осторожно взял раненые руки в свои и принялся обрабатывать раны. Майлз сутулился, его глаза закрывались от усталости к тому времени, когда они закончили, это заставило Питера слегка улыбнуться. — Ты можешь переночевать сегодня здесь, — сказал он подростку, направляя его к кровати снаружи. — Я прослежу, чтобы твоя комната была готова к завтрашнему вечеру. Майлз ничего не сказал, слишком усталый и побежденный, чтобы спорить, когда он откинул простыни и попытался устроиться поудобней. Питер завис рядом, когда тот лег, подойдя ближе, когда Майлз свернулся в жалкий клубок, повернувшись спиной к старшему пауку. Ему пришлось сдержать дрожь, когда Питер провел рукой по его волосам, явно пытаясь успокоить его. — Успокойся, — тихо прошептал он. — Ты в безопасности. — Моя семья? — хрипло спросил Майлз, открывая глаза, в то время как Питер продолжал водить пальцами по его волосам. — Да. Я знаю, что ты сдержишь свое обещание. Никто не узнает о сегодняшнем вечере, — в голосе Питера не было и намека на жестокость. Его голос звучал почти… заботливо. Нежная рука легонько коснулась его глаз, заставив Майлза снова закрыть их. — Иди спать, мой маленький Паучок, — нежно напевал Питер у него за спиной, через мгновение убирая руку и оставляя несколько медленных ласк в волосах. Майлз не стал спорить, молча молясь, чтобы злодей сказал правду. На следующее утро он проснулся с пустым чувством отчаяния, зная, что теперь он действительно в ловушке. В конце концов, Человек-паук никогда бы не рискнул причинить кому-либо вред. Майлз вынес бы всю боль в мире, если бы это означало, что его близкие могли ходить свободными и невредимыми. Теперь он мог сделать только одно. Он должен был остаться здесь с Питером и надеяться, что однажды он сможет сражаться или вырваться на свободу. До тех пор он был пойман во вражескую паутину.________________________________________
— Не тяни с ударами, я выдержу, — ухмыльнулся Питер под маской, легко уклоняясь от молниеносного удара противника. — Я не тяну! — Майлз зарычал, выполняя акробатическое сальто, чтобы избежать одной из более сложных атак Питера. — Твой последний удар говорил об обратном. Майлз проигнорировал его, запустив паутиной в потолок и подтянувшись в замахе. Питер легко нырнул под него, стрельнув собственной паутиной и связав ноги Майлза вместе прямо перед тем, как тот приземлился. Младший паук взвизгнул, когда его сбили с ног, и упал на пол непонятной кучей. Он хмуро посмотрел на Питера, пока тот расхохотался, качая головой. — Хорошо, теперь это была стильная посадка. Работа ног действительно связала все воедино, не так ли? Майлз скорчил гримасу, затем застыл. Ужасный каламбур. Он… он все еще делал ужасные каламбуры? Это было первый (ну, преднамеренный), что он услышал от старшего паука за все время, что он был здесь. Это была такая незначительная деталь, но она заставила весь его мир замереть. Это был проблеск чего-то из прошлого, той части Питера, которая, как он начинал верить, была похоронена. Хотя, может быть, и нет. Может быть, под этой тусклой серой броней все еще оставались небольшие следы красного и синего. В конце концов, разве он уже не видел их в том, как его новый наставник обращался с ним с определенной долей мягкости? Ему было предоставлено много возможностей совершить над ним по-настоящему жестокие вещи, например, пытать или причинять ему вред. Но он этого не сделал. Если бы была хоть малейшая надежда найти Человека-паука в Волчьем Пауке… — О, не дуйся, — поддразнил Питер, не обращая внимания на вихрь мыслей Майлза. — Я помогу тебе. Он пошел, чтобы разрезать паутину, но Майлз сам разорвал нити ногами, прежде чем другой паук сумел что-то сделать, а затем поднялся на колени. Питер протянул ему руку. Майлз секунду смотрел на нее, затем осторожно вложил в нее свою. Питер помог ему подняться на ноги. — Пойдем, я научу тебя, как сделать так, чтобы ты был менее уязвим, — сказал Питер, указывая на балки над ними. Хорошо, — тихо ответил Майлз, его мысли все еще мчались по дюжине разных путей. — Научи меня.