Поиграем, Чонгук-и?

      Что может быть лучше незначительной игры на чувствах? Вот и Чон Чонгук подумал, что выйдет весело и интересно. В последнее время Джин-хён с головой погрузился в работу. Он уходил с рассветом, а возвращался за полночь. Целый месяц Чонгук пытался его подловить. Он готовил ужин, прихорашивался, ждал допоздна, а ведь у него есть и своя работа. Время утекало, а старания шли прахом. В результате он заработал себе недосып, недотрах и нервный тик.       Поступать опрометчиво не хотелось, но пора напомнить хёну, что уделять время нужно не только работе. Чонгук взял отгул на пару дней. Надо отоспаться и привести себя в порядок. Перед покорением вершин следовало быть во всеоружии, а отправляться на подвиги с синяками под глазами и мутным сознанием не хотелось.       Джин как-то упомянул, что вечером у них корпоратив. Отличное время для набега. От дел не отвлечёшь, да и публика для представления наберётся.       Безобидный флирт с деловыми партнёрами старшего и чрезмерная любезность. Ну кто тут устоит? Очаровывать — несложно, а привлекать нужное внимание — ещё проще. Вот только Джину ничего не доставалось. Не заслужил! Чонгук видел, как хён медленно закипал, стараясь сохранять хладнокровие. Его желваки ходили из стороны в сторону, а грозный взгляд намекал на то, что пора бы куда-то бежать и прятаться. Но всё игра. Умелая игра. Чонгук продолжал строить глазки, мило общаясь с окружающими, и игнорировал Ким Сокджина, делая вид, что того в зале вообще нет.       Он знал, что Джин подобное ненавидел. Его раздражали даже посторонние взгляды в сторону Чонгука. Джин — собственник. Он всегда стремился показать, что Чон Чонгук принадлежит ему. Сейчас на недовольства старшего плевать. Пусть хоть весь изведётся!       Чонгук позволял посторонним прикасаться к себе. Был обходителен и вежлив. Громко смеялся, запрокидывая голову назад, и льнул к незнакомцам, проявляя излишнюю дружелюбность.       В какой-то момент он забыл, что за ним пристально следили. Увлёкся общением и немного алкоголем.       — Наигрался, малыш? — неожиданный шёпот Джина опалил ухо, вызывая волнение и непрошенную дрожь.       Его рука легла на талию, властно притягивая к себе, заставляя оробеть, отпрянуть в сторону. Но от Джина никуда не деться. Он держал крепко, сжимая бок до боли.       — Вообще-то, — проговорил Чонгук, убирая с себя ладонь, — я только начал.       Уйти далеко не удалось, его вновь прижали к себе.       — Сейчас едешь домой, приводишь себя в порядок и ждёшь меня. Всё понял? — от тона хёна веяло приятным, волнующим холодом. Хватка на теле становилась жёстче, хотелось вскрикнуть и прижаться ближе. Но всё, что разрешил себе — лишь кивнуть. Джин не сразу отпустил, будто раздумывая: стоит ли. Но всё же разжал пальцы, позволяя отойти.

***

      Толстая цепь, тянущаяся от наручников, крепилась к потолку. Руки, вытянутые вверх, затекли. Металлические кольца держали крепко, врезаясь в кожу, натирая до крови. Приходилось выгибаться, стараясь коснуться пола. Выбор невелик: либо терпеть боль в запястьях, пытаясь встать на пятки; либо — в ногах, пробуя уменьшить натяжение. На лодыжках толстые кожаные поножи с распоркой. В такой позе особо не шелохнёшься, но его это мало волновало. Ему подобное нравилось. Заботило лишь затянувшееся ожидание. Становилось прохладно. По телу пробегала дрожь. Хотелось ёжиться и кутаться, но Чонгук понимал, что заслужил такое обращение.       Мысли не давали покоя. Скакали в голове галопом, подкидывая не самые радужные картины. Прошло достаточно времени, чтобы подумать о правильности поступка, но он ни о чём не жалел.       Дверь тихо открылась, впуская в комнату высокого широкоплечего мужчину. Небольшое облегчение прокатилось по телу, но осознание ударило следом. Хён не в лучшем расположении духа.       Джин подошёл ближе. Встал напротив. Обхватил подбородок Чонгука пальцами, заставляя посмотреть на него.       — Наглый мальчишка, — произнёс Джин, поглаживая младшего по щеке, — сегодня ты вёл себя очень плохо, Чонгук-и. Ты так не думаешь?       Он говорил медленно и нежно, но взгляд источал иное. Злость и раздражение витали в воздухе. Вздрогнув, Чонгук нервно сглотнул и кивнул. Ему не стыдно, но что-то в голосе Джина вынуждало сожалеть. К хёну тянуло, как никогда. Он чертовски соскучился. Рука сместилась к шее, разнося тепло, согревая. Сердце забилось в предвкушении. Джин усмехнулся и сжал ладонь на горле сильнее.       — Сыграем в игру, малыш, — сладко протянул Джин. — Если сможешь выдержать всё, что я приготовил, тогда я, может быть, тебя прощу. Согласен?       Чонгук только кивнул, опуская глаза вниз.       — Я не услышал ответ.       — Да. Я согласен, — хрипло проговорил Чонгук, жадно втягивая воздух.       — Хороший мальчик, — усмехнулся Джин, похлопывая его по щеке. — Помнишь своё стоп-слово?       — Да.       — Отлично!       Джин обошёл его, встал за спиной. Он не спешил прикасаться. Видимо, размышляя о чём-то своём или просто наслаждаясь видом. Наконец горячая рука легла на лопатки, невесомо выводя какие-то узоры. Сместилась к позвоночнику, медленно скользя к копчику. Затем снова прошлась вверх до затылка. Кожа пылала, а тело льнуло к теплу и желало большего. Джин схватил его за волосы. Потянул на себя, касаясь губами уха. Провёл языком по раковине и прошептал:       — Сегодня, Чонгук-и, я буду тебя пороть.       Чонгук сглотнул и громко выдохнул.       Джин отпустил волосы и куда-то потянулся. Чонгук крутил головой, пытаясь разглядеть, что же взял хён, но так ничего и не увидел. Он вертелся до тех пор, пока не почувствовал болезненный удар по ягодицам.       — Не стоит быть таким любопытным, малыш, — вкрадчиво произнёс Джин, возвращая руки на тело. Пробежался горячими пальцами по бокам, сместил ладони к груди, прижимая ближе. Провёл вниз к полуэрегированному члену и лёгким движением надел на него эрекционное кольцо.       — Не хочу, чтобы ты сегодня рано закончил.       Джин приник губами к его шее, покрывая её поцелуями. Сместился к надплечьям, а после к лопаткам, лаская твердеющий член. Тело охотно отзывалось на прикосновения. Чонгук подавался бёдрами навстречу. Вытягивал шею, открывая больше пространства. Старался облокотиться на широкую грудь, пытаясь хоть как-то облегчить усталость, но помогало слабо. Зато приятно и горячо.       Джин отступил назад. Послышался тихий скрип двери. Так звучали петли шкафа с любимыми секс-игрушками. Чонгук уверен, старший размышлял и прикидывал, что же взять. Выбор для него — нечто особенное. А наблюдать за раздумьями — крайне приятно. Потому не удержался и попытался оглянуться.       — Так не пойдёт, — сказал Джин, удаляясь в сторону.       Он вернулся с алым шёлковым платком. Только не это! Чонгук подобное ненавидел. Он протестующе мотал головой и шипел, уворачиваясь. Но разве мог что-то поделать? Джин грубо притянул его к себе и, туго затянув на голове повязку, вернулся к своим девайсам.       Чонгук любил наблюдать за процессом и за действиями хёна. Джин это хорошо знал, но у него были свои предпочтения, с которыми приходилось мириться. Каждую сессию он лишал каких-то возможностей: сковывал, затыкал рот кляпом, завязывал глаза, перекрывал кислород. Джин использовал всё для лучшего эффекта. И делал это умело.       Из раздумий вырвал удар кожаной шлёпалки по ягодицам. От неожиданности вскрикнул и выругался. За что тут же получил ещё раз. Джин бил несильно, размеренно. Можно привыкнуть. Потому Чонгук лишь изредка шипел и, закусывая губы, тихо наслаждался. Задница начинала гореть. Каждый удар становился ощутимее. Это только начало. Его никто не будет жалеть.       Наконец всё прекратилось, давая немного передохнуть. Какое облегчение! Но новый хлёсткий удар вынудил сжаться и громко выдохнуть сквозь стиснутые зубы. Шлепки посыпались один за другим. Все девять хвостов плети гуляли по телу от загривка к ягодицам и обратно. Чонгук громко постанывал, даже не пытаясь подавить звуки. Он кричал и хныкал. Трепыхался в наручниках, стирая кожу в кровь. По щекам текли слёзы. Тело дрожало, а ноги подкашивались, но упасть нельзя. Запрокинул голову назад, шумно втягивая воздух, рвано дыша и кусая губы.       Чонгук не просил прекратить. Он чертовски возбуждён. Сейчас бы коснуться себя, но он скован. Вертелся, звеня наручниками. Толкался бёдрами вперёд, стонал и хныкал от разочарования.       Всё тело полыхало. Чонгук уверен, что сзади не осталось живого места. А Джин, будто подтверждая его мысли, громко хмыкнул и куда-то отошёл. Осознание, куда именно, пришло быстро: новый удар прилетел по груди. Хвосты плавно и жгуче обхватили живот, затем обрушились на плечи, чтобы снова опуститься ниже. Скорость и сила взмахов нарастали постепенно, но привыкнуть не успевал. Он слишком чувствителен в этих местах. Джину это хорошо известно. Чонгук громко кричал, а повязка становилась совсем мокрой от слёз. Тяжело дышал, не успевая глотать воздух, потому что тот сразу же выбивался с новым ударом.       Чонгук уверен, что хён упивался. Грёбаный садист! Продолжал свою экзекуцию и даже не думал остановиться. Он знал, что старший с наслаждением любовался, не прекращая резво наносить удары. С удовольствием посмотрел бы на это!       Когда всё стихло, а плеть перестала гулять по телу, Чонгук попытался прийти в себя, жадно дыша. Выходило скверно. Тело ужасно ломило, хотелось просто упасть на пол. Он слышал, как Джин убирал плети, и молился, чтобы всё закончилось. Единственное, чего желал — разрядка. Но грёзы рухнули с самым болезненным ударом. Под бичом он кричал, как никогда. Уверен, лопатку прожгло насквозь. После второго просил остановиться, но безуспешно. Он сорвал голос. Хрипел и рыдал, умоляя закончить. Вертелся, пробуя уйти от удара, но ничего не удавалось.       — Не шевелись! — приказал Джин.       Он не слушал. Дёргался активнее, пока на тело снова и снова опускался бич. В воздухе слышались щелчки, крики и плач. Чонгук продолжал трепыхаться и, закусывая губы до крови, просил прекратить. Джин ударил слишком сильно, немного промахнулся и рассёк кожу.       По спине потекла кровь. Не в первый раз. Не страшно. Но Джина подобное приводило в ярость. Чонгук притих, ожидая, а Джин снова куда-то отошёл. Спустя несколько минут холодные мокрые руки ухватили за подбородок. Что это? Перчатки? Приятно. Но явно ничего хорошего. Пальцы огладили щёки, разнося прохладную влагу и смахивая слёзы. Хён лёгким движением стянул повязку, спуская её на горло. Чонгук боялся смотреть в чёрные глаза напротив.       — Ты так красив, Чонгук-и, — Джин сладко протянул последний слог. — Ну же, посмотри на меня.       Он неохотно поднял взгляд. По телу тут же пробежала дрожь. Он поджал губы, сожалея, что доставил неприятности. Джин поднёс лезвие к лицу Чонгука. Тот сразу оживился и резко дёрнулся назад. В горле вмиг пересохло. Глаза метались туда-сюда. Он активно пытался отстраниться, но всё тщетно. Слова застряли где-то в глотке. Он облизнул сухие губы, сглотнул горячую вязкую слюну и едва слышно произнёс:       — Не нужно…       Лезвие замерло в нескольких сантиметрах. Джину явно хотелось услышать больше.       — Прошу, хён, — испуганно взмолился Чонгук, глядя на нож, — пожалуйста, только не лицо.       — Тебя волнует лишь лицо? — взгляд Джина потух. — Столько проблем от этой красивой мордашки. Нужно немного поправить. Ты так не думаешь?       — Нет! Пожалуйста! — Чонгук забился сильнее. — Я сожалею. Правда! Прости меня, хён! — слёзы катились градом. Он нервно хватал ртом воздух, задыхаясь. Сердце опустилось куда-то в пятки, но стук его отзывался в голове набатом.       Джин не ответил. Он положил руку на его затылок и притянул ближе. Удерживая голову снова приставил нож к лицу. Провёл горизонтальную линию от носа до уха. По щеке тут же потекла тёплая алая жидкость, смешиваясь со слезами и капая на грудь. Джин сделал ещё несколько полос, а после перешёл на грудь. Тело прожигало сильнее. После порки даже прикосновения отзывались болью. Лезвие заставляло кричать и терять рассудок. Глаза застилала пелена, он жмурился, моля о помощи.       Он всхлипывал, его трясло. Хён продолжал водить по груди лезвием, оставляя алые следы. Чонгук запрокинул голову назад, выпадая из реальности. Вспышки боли стали так сильны, что он просто потерялся в ощущениях, забыв, где находился. Джин приник губами к его шее, слизывая выступающие капельки крови. Поцеловал подбородок, прокладывая дорожку к губам. Чонгук выдохнул, медленно возвращаясь. Он мягко отвечал, покусывая пухлые губы Джина. Тот откинул нож в сторону. Зарылся пальцами в чёрных волосах, резко оттягивая голову. Коснулся губами шеи, лаская языком. Впивался в плоть зубами, вырывая из Чонгука громкий крик.       Невесомое прикосновение к лопаткам вынудило вздрогнуть, покрываясь мурашками. Джин крепко сжимал ягодицы, периодически шлёпая и царапая. Больно!       Вторую ладонь прижал к его губам, оттягивая вниз и забираясь во влажный рот. Чонгук тут же начал посасывать и покусывать, играя языком, хорошенько смачивая.       Джин вынул пальцы изо рта. Приставил к тугому колечку мышц и, надавливая, проник внутрь. Входил сразу двумя, активно трахая. Разводил их, проталкивая глубже. Резко вынимал и тут же врывался обратно. Другую руку сместил на член Чонгука, поглаживая головку. Медленно водил по всей длине, запрещая толкаться самостоятельно. За чрезмерную наглость Чонгук получал шлепок. Он хныкал, прося большего. Вёл навстречу бёдрами. Получал удары, но не переставал тянуться к кулаку.       Пальцы двигались свободно. Джин добавил третий, продолжая растягивать его под себя. Чонгук дёргался, скулил и умолял дать ему кончить.       — Я хочу, чтобы ты кончал только от моего члена внутри, — проговорил Джин в губы младшему.       — Тогда трахни меня, хён. Я хочу твой член. Пожа-алуйста! — простонал Чонгук.       — Хорошо, малыш.       Он отошёл, заходя за спину. Послышалось, как молния расстегнулась. Прижался ближе, упираясь возбуждённым членом в ягодицы. Чонгук выгнулся навстречу, подрагивая в предвкушении и потираясь о твёрдый ствол.       Джин схватил Чонгука за бёдра и резко насадил на член. Он дёрнулся, чтобы уйти от неприятного ощущения, но хён крепко удерживал на месте словно в тисках.       Джин прижимался вплотную. Ласкал чувствительные соски. Прикладывался губами к шее. Подобные манипуляции расслабляли. Он откинул голову на плечо хёна, тихо постанывая от каждого движения.       — Такой хороший, мой Чонгук-и, — шептал Джин на ухо.       — Двига-айся, Джи-ин-хён. Быстре-е. Пожа-алуйста.       Джин резко вышел, а после жёстко вторгся внутрь до самого основания. Комната утопала в шлепках тел, стонах, всхлипах. С губ Чонгука с каждым глубоким проникновением слетало имя хёна.       Джин огладил член Чонгука, надрачивая в такт своим толчкам. Двигался грубо и быстро. Рвано дыша в затылок покрывал шею и плечи поцелуями, покусывая нежную кожу. Чонгук буквально задыхался и горел. Слишком хорошо и жарко. Джин снял эрекционное кольцо. Провёл пару раз по члену. Чонгук кончил в кулак хёна, а тот излился глубоко в него.       Уставшего Чонгука удерживали лишь цепи. Джин снял с него наручники и поножи, аккуратно поддерживая. Подхватил на руки и понёс в ванну.       Чуть тёплая вода успокаивала. Тело немного щипало, но Чонгук слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Он взял с полки маленькое зеркало, боясь посмотреть. Всё же решился, неуверенно поднимая глаза. Удивительно! Щёки абсолютно гладкие. Будто никто и не резал их. А вот по плечам расходились неглубокие порезы. Чонгук вздрогнул, не веря своим глазам.       — Я не понимаю, — тихо сказал Чонгук, переводя взгляд на хёна. — Я же чувствовал, как ты режешь лицо.       — Уверен? — Джин улыбнулся, будто знал какой-то секрет.       — Мне было больно и страшно! Конечно я уверен!       Зеркало полетело на пол, а Чонгук ударил ладонями по воде, начиная злиться.       — Ничего необычного, — пожал плечами Джин, — просто старый химический фокус. Мне нужно было хорошенько тебя наказать. Прости, если испугал слишком сильно.       — Не делай так больше. Пожалуйста.       Чонгуку не хотелось бы проходить через подобное снова. Его продолжало трясти и знобить. Он отчётливо ощущал порезы, потому сейчас водил пальцами по коже, пытаясь их отыскать.       — Не буду, — Джин мягко поцеловал его в висок.       — Знаешь, думаю, нужно чаще тебя провоцировать, — произнёс Чонгук, ожидая, когда хён разденется и присоединится к нему.       — А может мне стоит запереть тебя дома, чтобы впредь никто, кроме меня, тебя не лапал? — грубо ответил Джин.       — Какой же ты дурак, Джин-хён, — рассмеялся он и потянул к себе старшего. — Знаешь ведь, что кроме тебя мне никто не нужен.       Джин положил ладонь на щеку Чонгука. Тот тут же прижался в ответ. Накрыл руку хёна своей, переплетая их пальцы. Джин улыбнулся, придвинулся ближе и поцеловал любимые губы.       — Я знаю, Чонгук-и, — выдохнул Джин, забираясь в ванну. Он устроился сзади, позволяя облокотиться на свою грудь. Чонгук расслаблялся в крепких объятиях и засыпал под тихое напевание старшего.