***
— Викуся, тебе кофе не принести? — елейным голоском спросила госпожа президент свою секретаршу. Клочкова соизволила появиться на рабочем месте за полтора часа до начала обеденного перерыва, но время для выволочки появилось только перед полуднем. — Да, без молока, покрепче, два кусочка сахара, — не отрываясь от подпиливания ногтей, ответила секретарша. Катерина усмехнулась и сложила руки на груди в замок. Вика подняла взгляд на нее и ойкнула. — Викуся, — ласково начала Пушкарева, — во сколько у нас начинается рабочий день? — В девять, — с запинкой ответила девушка. — Я вот стою и думаю. То ли тебе очки подарить, то ли будильник. — Я опоздала всего ничего! — возмутилась Клочкова. — И нечего на меня так смотреть! Между прочим, я работаю за гроши, и у меня ни одной свободной минуты! — Почему, Вика, вместо того, чтобы дать спокойно работать действительно хорошему специалисту мне приходится нагружать его твоими обязанностями?! — голос Кати набирал громкость и под конец фразы она уже орала. — Если ты думаешь, что я обязана платить тебе зарплату за то, что ты нихрена не делаешь, то ты сильно ошибаешься! Можешь бежать к Саше жаловаться, можешь ныть своей подружке, что я тебя притесняю, но, клянусь, я найду способ выкинуть тебя отсюда! Еще одно опоздание — уволю без выходного пособия! — Я, что, виновата, что у меня бензин закончился в машине и мне пришлось ехать на такси? — возмутилась Клочкова. — Лучше зарплату бы прибавила, а то у тебя все с голоду помрут и работать некому будет! — А за что тебе зарплату повышать? — Катя вдруг понизила голос и нависла над собственной секретаршей, оперевшись руками о столешницу. Клочкова отшатнулась и пообещала, что Пушкарева еще пожалеет, что обращается так с людьми. Госпожа президент, может, и ответила бы, но из ее кабинета высунул нос слегка смущенный Жданов, сообщил, что закончил с документами и спросил, может ли он идти на обед. — Идите, Андрей, — Пушкарева слегка кивнула парню, и тот, с трудом оторвав взгляд от начальницы, скрылся из виду. — Кать, а это еще кто? — Клочкова навострила уши. — Мой личный помощник, Викуся, — Катерина скривилась. — Пришлось взять его, потому что от моего секретаря толку меньше, чем от этого фикуса! Махнув рукой в сторону ни в чем не повинного растения, тихо стоящего в приемной, госпожа президент ушла в кабинет, хлопнув дверью. Клочкова же взглянула на часы и направилась в кабинет к Александру. Пусть со своей ненаглядной сам разбирается!***
Без двух минут двенадцать в кабинет президента компании влетел разъяренный Саша. Катя, увидев жениха, только ухмыльнулась и продолжила поправлять макияж, как ни в чем не бывало. Три… Два… Один… — Катя! Ты можешь мне объяснить, почему ты вечно цепляешься к Виктории?! — громко спросил Воропаев, взмахнув обеими руками. Потом, правда, взглянул в сторону закрытой каморки, вспомнив, что они могут быть не одни. Катя продолжила ухмыляться. Андрей только недавно ушел на обед. Жаль, что сама госпожа президент не успела последовать его примеру. — Потому что, Сашенька, — Пушкарева закрыла тушь и откинулась на спинку кресла, — подружка твоей ненаглядной сестрицы почему-то решила, что может приходить на работу во сколько захочет, уходить, когда захочет, а в те редкие моменты, когда ее можно застать на рабочем месте, она либо красит ногти, либо играет в пасьянс «косынку». При этом, примерно раз в неделю она просит прибавку к зарплате. Кроме того, совещание сегодня пришлось собирать Леше… Тьфу ты, Антону… моему помощнику, короче! Не запомню никак… А кофе я так и не дождалась. Вот и скажи мне, на кой хрен она мне здесь нужна?! Исключительно потому что твоей сестрице нужен шпион?! Я уже сказала Клочковой, говорю и тебе: еще раз она опоздает — может искать себе другую работу! Все, Саша! Разговор о Вике закрыт. Я — здесь президент, и кадровые перестановки — только моя компетенция, даже не заикайся больше на эту тему! Понятно? — Кать… — Воропаев тут же пошел на попятную, чувствуя, что сломить оборону невесты сейчас не получится. — Поедем пообедаем лучше? — Я с Юлькой договорилась уже, — Пушкарева улыбнулась жениху. — Прости, милый. Вечером буду у тебя, обещаю! Острые наманикюренные ноготки легко царапнули шею мужчины, когда Катерина обняла его и мимолетно поцеловала в губы. До вечера она придумает, как отмазаться от жениха, вряд ли он успокоится. В первый раз, что ли? Если поедут сейчас вместе, то непременно поскандалят, а Катя от Сашиных истерик давно устала.***
Суматошный день, к счастью, подошел к концу. Андрей к вечеру буквально мечтал поскорее оказаться дома, несмотря на предстоящий допрос от мамы. В обед он ей звонил, чтобы Маргарита не волновалась, и пообещал все рассказать вечером дома, сославшись на то, что у него много работы, некогда. На самом деле, нужно было решить, как не выдать своего шока от творящегося беспредела в офисе. Ромио без конца шутит, что у лучшего друга все на лице обычно написано, поэтому мама может все понять и без слов. Попрощавшись с девочками из женсовета, Андрей с некоторой неловкостью направился к своей машине. Потрепанная жизнью отцовская «шестерка» на парковке смотрелась вызывающе инородно в окружении дорогих иномарок. Андрей снова постеснялся своего транспорта, особенно после Машкиных рассказов о том, на каких машинах ее, бывало, возили ухажеры, а на чем каталась Екатерина Валерьевна, и подумать было страшно. — Здравствуй, сынок, — Маргарита Рудольфовна обняла Андрея так, словно они год не виделись. — Голодный, наверное? Устал? — Привет, мам, — Жданов слегка смутился, но на мамину ласку ответил, чмокнув ее в щеку. — Что на ужин? — Котлетки, твои любимые, с картошкой, — зачастила женщина. — Ты иди, руки мой, за стол садись, я сейчас все положу. — Ма, да я сам, — привычно буркнул Андрей, но подчинился. — Ромка не приходил еще? — Нет, Андрюша, — заглушенный текущей водой мамин голос раздался с кухни. — Отец звонил днем. Андрей улыбнулся. Раз папа сам звонит, значит ему стало получше. Нужно навестить его в выходные, если уже можно. С кухни доносились аппетитные запахи, и невольно захотелось поскорее сесть за стол. — Папа очень рад за тебя, — мама присела за кухонный стол напротив Андрея, — сказал, что обязательно отметим, когда его выпишут. — А сам он как? — Ну что ты, папу нашего не знаешь? — тепло улыбнулась Маргарита. — Храбрится и делает вид, что у него ничего не болит, и он практически здоров. Андрей грустно улыбнулся. Стоило признать, что по отцу он очень соскучился. — Как у тебя на работе-то, расскажи? — тихо начала женщина, не сводя внимательного взгляда с сына. В голове у Андрея пронеслись сцены прошедшего дня. Нет, маме такое рассказывать нельзя. — Неплохо, — Андрей натянуто улыбнулся. — Работы много, правда. — Как начальница твоя? Не придирается? — Екатерина Валерьевна? Она… — парень запнулся и покраснел. — Нет, мам. Но очень требовательная. Дисциплину любит. Прекрасный специалист. Очень… очень… компетентный! — Ну, под руководством серьезного человека и работается легко, — заметила Марго. — А где рабочее место у тебя? Там удобно? — Да, мам… У меня отдельный кабинет, — Жданов даже удивился той легкости, с которой сейчас врал, — рядом с президентским. Светлый, но небольшой, если честно. — Ты, сынок, главное, не забывай давать отдых глазам, а то, наверное, от компьютера не отрываешься, — заботливо произнесла женщина, собирая посуду со стола. В дверь позвонили, и Андрей пошел открывать. Малиновский, конечно, кто же еще? — Здорово, — друг, как всегда, улыбался, пожимая ему руку. — Маргарита Рудольфовна, здравствуйте! — Здравствуй, Ромочка, ты не голоден? — Нет-нет, я к Андрею ненадолго, — Малиновский заулыбался шире и втолкнул друга в его комнату. — Ну, Жданчик, рассказывай! — Что тебе рассказывать? — сходу насупился Жданов. — Как прошло первое погружение в логово порока? — Ромка плюхнулся на старый диван, на котором спал Андрей. Видавшая виды мебель жалобно скрипнула. — Невинности тебя еще не лишили? А то ж мир моды, никаких моральных усто-о-о-о-оев, — протянул он, хихикая. — Тише ты, — шикнул Андрей. — Сносно. Под впечатлением. — Что, твоя серьезная начальница покушается? — расхохотался Ромка. Жданов плюхнулся рядом с ним и закатил глаза. — Катя… Екатерина Валерьевна… В общем… Нет. Наоборот, заступилась… — он густо покраснел, вспомнив инцидент с дизайнером. — Ну-ка, ну-ка, Жданчик, поведай о своих грехах, сын мой, — Ромка навострил уши. По лицу чересчур стеснительного друга было видно, что случилось что-то прямо из ряда вон выходящее. Андрей устало стянул очки с носа, повертел их в руках и откинулся на спинку дивана. Запинаясь и заикаясь, Жданов поведал о первом же совещании в компании. Малиновский слушал с огромным интересом, изо всех сил удерживаясь от комментариев и слишком уж громкого смеха. — … А потом он меня за пятую точку всей пятерней ка-а-ак схватит!.. — Жданов растопырил пальцы для убедительности и округлил испуганные глаза. Лицо его приобрело свекольный оттенок от стыда. — А Катенька твоя что? — давясь от хохота, спросил Ромка. — Отругала Милко, а мне сказала, чтобы я шел работать, — Андрей решил не упоминать, что выскочил из конференц-зала в предобморочном состоянии. — Девчонки из женсовета потом уже сказали мне, что Милко — пидорас! — Пидорас, Андрюша, это состояние души, — авторитетно поправил его Малиновский и водрузил очки Жданова себе на нос. — А ваш Милко — представитель ЛГБТ-сообщества. Один из самых ярчайших в Москве, между прочим! — Ты представь, что с мамой случилось бы, узнай она об этом? — простонал Андрей, отбирая очки обратно. — Да ее удар бы хватил, Ром! — Унесу эту тайну с собой в могилу, — друг усмехнулся и хлопнул Жданова по плечу. — Хочешь, я тебе анальную пробку подарю? Ну, чтоб к дизайнеру задом поворачиваться было нестрашно! — Да ты… ты.! — захлебнулся воздухом Андрей. — Хотя нет, это может, наоборот, упростить ему задачу, — нарочито задумчиво протянул Малиновский. — Может, трусы верности? Знаешь, с кодовым замком такие! Хотя я бы все-таки в офисе не наклонялся, не дай бог что! Андрей начал от возмущения хлопать глазами, открывать и закрывать рот, а его лицо заливалось краской на глазах. Рома при виде такой картины не сдержался и прыснул от смеха. — Прости! Ну, правда, прости! — отсмеявшись, извинился он. — Я же тебя предупреждал, что твоя начальница вообще без комплексов. Думаешь, ее дружки-подружки другие? Ты, Андрюша, прям как девочка-восьмиклассница, того и гляди, дневник заведешь. В общем, дружище, держи ухо востро, тыл оберегай и заслуживай расположение этой бл… Екатерины Валерьевны Пушкаревой. Жданов перевел дыхание, поджал губы и с трудом удержался от взгляда на запертый ящик стола, где лежала толстенная тетрадь, хранившая все его душевные тайны. — А теперь, дружище, я тебе расскажу, что от тебя требуется… — Малиновский плотоядно ухмыльнулся.