Кислота

      Я сижу на кровати, которую мы выбирали вместе и медленно понимаю, что реальность искажается. Мне начинает казаться, что взгляд мутнеет, фокус пропадает и мой мир, из которого ты предпочёл так резко и бесповоротно уйти — темнеет. Глаза закрываются. По телу бегают мурашки. Становится то холодно, то жарко. Я слышу, как тяжело и быстро бьётся моё сердце. Есть ощущение, что оно вот-вот вырвется через глотку. Руки и ноги немеют, я словно проваливаюсь в эту кровать, что застелена махровым пледом. Или, стоп, он не махровый? Не понимаю абсолютно ничего уже. Дикая паника быстрой лавиной накрывает снова и снова.       Приоткрываю веки. В комнате подозрительно светло. Хотя, по идее сейчас уже около двенадцати часов вечера. Возможно, что двенадцать часов вечера. Не помню. Не хочу помнить. Бегаю взглядом по комнате. Дыхание сбивается и в горле пересохло. Хочу пить, но не могу пошевелить даже пальцем. Не стоило мне есть эту таблетку целой. Комната искажается снова. Когда-то бежевые обои, имеющие простенький рельефный узор, будто бы ожили. Тонкие змейки поползли вдоль по периметру всего пространства. Они извивались, шипели, сползались в кучки, снова разбегались так быстро, словно я их чем-то шугала. Они шипели что-то непонятное.       Знаешь, я ведь не хотела этого делать. Но, ты меня вынудил, прийти к этому самой. Мне хотелось забыться — алкоголь не помогал, подруги побухтели и забыли, даже тот самый Славик, к которому ты больше всего ревновал, сейчас сидит в своей мелкой конторке и строчит мне какую-то несусветную ересь про дикую любовь и жаркие ночи, на которые он со мной согласен. Мне так плевать, что он там пишет. Лишь вибро-режим мешает и не даёт забыть о реальности.       Я не хочу больше спать, не хочу есть. Хочу лишь снова прикоснуться ладонью к твоим острым скулам, гуляющим жвалкам на челюсти. Ощущаю, что в квартире кто-то есть. Но, как бы мне не хотелось верить в то, что это ты — отголоски трезвого разума орут об обратном. Забавно, что я все ещё что-то соображаю. Шорохи, или же слуховые галлюцинации — это не столь важно — благодаря им я беззвучно шевелю губами, произношу твоё имя. Оно громким эхом отражается от стен, заставляет вернуться в реальность. Всего доли секунд, осознания где я, что и кто я…       И снова этот липкий ужас обволакивает меня. Пытаюсь встать… мне срочно нужно убежать куда-то, что бы весь это Ад закончился. Чёрные щупальца появляются буквально из ниоткуда: стены, открытая какого-то черта форточка, пол, дверной проем, ведущий в нашу комнату. В ту комнату, где мы ещё месяц назад строили планы, любили друг-друга всем сердцем и не хотели отпускать. Я встаю с кровати. Ноги липнут к полу, они тяжёлые, как в свинцовых сапогах. Медленно передвигаюсь к двери. Вот она. Дверь, за порог которой я переступлю и мне станет легче. Да, несомненно, мне будет сейчас хорошо. Меня отпустит. А мне оно надо? Нет, мне оно не надо. Пусть держит дольше. Не хочу возвращаться в реальность, где нет тебя.       Тени прыгают из угла в угол. Они преследуют меня с самого начала этого кислотного приключения. Стоят за спиной и не оставляют даже на секунду. Хотя, подожди, как они могут стоять за спиной, если там стена? Они в стенах? Да, Боже, они в стенах. Следят за мной диким, хищным взором. Но, кто они?       Ощущение чего-то твёрдого возвращает меня в мир людской. Стою, выпрямившись, оперевшись о дверной косяк. Смотрю в коридор. В нем темно хоть глаз выколи. Чёрные, склизкие щупальца с тихим, хлюпающим шорохом, выглядывают из темноты. Они так и манят к себе. Мне даже кажется, что они мне смогут дать столько же тепла, как и ты зимними вечерами. Знаешь, родной, мне начинает нравиться эта мгла. Здесь так тихо.       Мозг снова отключается, вновь возвращая меня в этот Ад. Шорохи, доносящиеся со всех сторон, прилипший ко мне ужас, тени, что водят хороводы и смотрят на меня со всех сторон — все этой самый страшный ужас в моей жизни. Капли чего-то мерзкого скатываются со лба. До этого всего довёл меня ты, родной.