Мольба о смерти

Время остановилось. Замерло вместе с её сердцем, которого не было слышно. Вообще ничего не было слышно, кроме одного: фразы Реддла, повторяющейся в её голове, заполняющей ту, полностью, всецело. «Ты станешь моей женой?» Что за бред? Как он вообще решился спросить это? Надеясь на что? Гамп медленно моргнула. Казалось, она была в каком-то вакууме, без начала и конца. И никак не могла найти из него выход. — Дина? — Даже её имя звучало словно бы из-под толщи воды. — Не заставляй ждать. Кому принадлежали эти слова? Она не поняла. Да и было глубоко плевать. Дина шумно выдохнула, глядя в отливающие красным глаза Тома. Он всегда думал, что впереди. Всегда знал каждый её шаг. Все просчитывал. Как это достало. И пылающая огнем, обжигающая до боли метка на шее для неё сейчас ничего не значила. — Женой? — переспросила. Медленно. С гневом. Все замерли, глядя на пару в предвкушающем ожидании. — Ни за что, Реддл. Ни за что, — металл в её голосе чувствовался и на кончике языка, — и никогда. Боль в шее была заглушена болью в груди. Молчание, заполонившие гостиную, резало хуже лезвия. Том медленно поднялся с колена, и его глаза перестали отливать красным. Они заполнились кровавым оттенком. — Ни за что? — визг Леди Блэк буквально вырвал её из прострации, а её цепкая рука, схватившая Дину за кисть, потянула девушку за собой. — Une vraie peste! А это — что? Она вытянула из кармана платья письмо и сунула прямо под нос Дине. Строчки плыли перед глазами. И лишь спустя пару минут гриффиндорка смогла разобрать написанное.

«Спасибо за прекрасную ночь, Том. Помни, что это должно держаться в секрете. Мы с тобой… нам нужно создавать видимость, что ничего нет и мы друг другу — никто. Наш брак не одобрят, и как же мне больно это писать… Ах, мой милый Том!»

— Это… — Гамп запнулась, понимая, что почерк полностью копировал её собственный. Но она бы никогда в жизни такого не написала. Никогда. — Это… — Дина, я… ты… — Глаза Тома заблестели — словно от слёз. Дина кинула на него полный гнева взгляд, желая уметь испепелять им. Но Том не исчез. Не превратился в прах. А продолжал: — Неужели ты мне… лгала? — он выглядел обиженным, разочарованным и грустным — даже его плечи поникли. И, конечно, он был полным, лживым засранцем. Она ненавидела его. Каждой клеткой тела — ненавидела. — Заткнись, — вырвалось. Случайно. И тогда, с удивительной силой, леди Блэк потащила внучку за собой на кухню. Дина была настолько слаба, что, нехотя, безвольно поддалась. На кухне почти не было окон, и помещение освещало только пламя свечей. В которых лицо Хеспер казалось ещё более старым, ещё более строгим и взбешенным. Ее серые глаза сверкали. А в следующую секунду её ладонь звонко хлестанула о щеку Дины. Красное пятно, с отпечатками пальцев старухи, осталось и в сердце девушки. — Ты лярва, — выплюнула леди Блэк в лицо, впервые с такой ненавистью и отвращением. — Хочешь спать со всеми подряд, как какая-то маггловская оборванка? У Фрэнсис больше достоинства, ты, грязная девчонка! Наверное, слезы давно закончились. Иначе почему Дина не плакала? Почему смотрела на бабушку с таким спокойствием и… смирением? — Будешь молчать, Дина Гамп? — прошипела Хеспер, сжимая её кисть с удивительной для старухи силой. Но гриффиндорка не вздрогнула. Даже глазом не моргнула — просто выдерживала взгляд Хеспер. Смотря на неё с прежним спокойствием. — Я не буду, — произнесла она, ощущая, как горит щека. И ничего больше, — потакать тебе, бабушка. Мне плевать, — она резко дернула кистью, заставляя леди Блэк вызволить ту, — что вы мне скажете. Я скорее умру, чем выйду замуж за Реддла. Скорее умру, чем вообще выйду… — Манеры, — зло процедила Хеспер, но гриффиндорка её прервала: — В зад ваши манеры, — её тон стал гневным, наполненный ненавистью и решимостью. — И свадьбу. И наследство. С меня… — Дина. — Её сердце замерло в одну секунду. Дина прикрыла глаза и сглотнула. Ричард Гамп стоял такой хмурый, что, казалось, вокруг него все померкло, а на кухне стало душнее. Настолько, что дышать вдруг оказалось невероятно трудно. — Ты много слышал? Отец кивнул. — Достаточно, Дина, — его брови сдвинулись ещё сильнее, — чтобы понять: я слишком мало времени уделял твоему воспитанию. Тик-так. Ей хотелось вновь уйти в себя. Вновь сосредоточиться лишь на часах — слушать их тиканье, представить, что здесь никого нет. Кроме неё — никого. Тик-так. Дина открыла глаза. Сейчас — не выйдет, потому что она не участник истории. А ее инициатор. — Папа… — девушка шагнула вперёд, но Ричард отступил. И уже тогда она знала, что это оно и есть. Начало конца. — Я хотел, чтобы ты была счастлива, — он вздохнул, прикрывая глаза, — ведь ты моя дочь. Ты Гамп. — И я буду счастлива, пап. — Сжала кулаки. — Для этого обязательно выдавать меня замуж? Обязательно делать из меня вещь? Он слишком долго молчал. Слишком долго смотрел на неё в мучительном ожидании, сомнениях, принимая решение, от которого зависит судьба дочери. И судьба всего рода. Поэтому, когда в его глазах промелькнуло сочувствие — чертова жалость — Дина ощутила, как внутри неё, по маленьким, невидимым кусочкам, что-то начало разрушаться. И именно в этот момент из глаз хлынули горячие, сдерживаемые слезы. А ведь она полагала, что те давно закончились. — Нет, папа. Нет, — прошептала Дина, падая на колени. Боль от удара была столь незначительной, что девушка не обратила на нее никакого внимания. — Ты выйдешь замуж сразу после выпускного, — отчеканил Ричард Гамп загробным голосом, уже не смотря в сторону дочери. — Я не хочу быть монстром в твоих глазах, Дина, но… — Я не выйду за него! — в сердцах крикнула Дина, закрывая глаза. — Не выйду, никогда! Вы не заставите меня произнести клятву, отец. Никто не заставит. Губы Ричарда сомкнулись. Кулаки сжались. На скулах заиграли желваки. Дина редко видела его таким разгневанным. И потому — её это пугало. — Заставит, Дина, — произнес он слова, будто вылитые из металла. — Иначе… — Дай ей выбор, Ричард, — вдруг перебила Хеспер, стоящая все это время позади гриффиндорки. Мужчина перевел взгляд. — О чем вы? Ни одна достойная семья не согласится заключить брак с моей дочерью после слухов о ней и… — Пруэтте, — отрезала леди Блэк. — Именно. А ты знаешь традиции. Дина прикрыла лицо руками. С каждой секундой все становилось лишь хуже. А она полагала, что хуже быть не может. — Он обесчестил её, а, значит, обязан жениться, — пробормотал Ричард, насупившись. И вдруг вернул взгляд Дине, все ещё стоящей на коленях. — Поднимись. Гриффиндорка утерла слезы и медленно покачала головой. — Это и есть выбор? — всхлипнула она. — Пруэтт или Реддл? Ричард медленно, натяжно кивнул. — И никакого больше. Ричард кинул на неё последний взгляд, тот самый, с плохо скрываемой идиотской жалостью, которая к черту ей не сдалась. И только после этого вышел с кухни. А на плечи Дины медленно опустились тяжёлые, костлявые руки. — Ты должна сделать правильный выбор, Дина Гамп, — произнесла Блэк. Она знала, что имеет в виду бабушка. Реддл, хоть и был симпатичен леди Блэк, являлся полукровкой, без родословной и наследства. А значит, никак не мог составить достойную партию девушке. — Ты хочешь, чтобы я вышла за чистокровного, — произнесла она вслух. В груди что-то сдавило. Дина Гамп ощутила себя вещью. Той, кем можно распоряжаться, обычной безделушкой для достижения планов и целей. И всё лишь по одной причине: Дина родилась девочкой. — Я хочу, чтобы ты продолжила род, — произнесла Блэк в ответ. — Так или иначе, ты должна вступить в наследство. Руки перестали давить на плечи. Хеспер поправила платье, выдохнула и подошла к двери. Не глядя на внучку, она отрезала: — Даю тебе время до вечера. Захлопнувшиеся двери заставили вздрогнуть. Стук собственного сердца, оглушающий до этого, теперь вовсе не был слышен. Тишина, которой она жаждала, стала душить. Дина прикрыла глаза. И холодные руки, коснувшиеся ее щеки, не заставили обратить внимание на присутствующего. — Он сделал тебе предложение, да? Дина молча сглотнула. Фрэнсис не требовались ответы. По одной лишь мимике она определяла, по едва заметному движению знала заранее, что хочет сказать Дина. Потому что они провели вместе слишком много времени? Потому что Фрэнсис была слишком умна? Или все вместе? Как плевать. — Хватит ныть, — равнодушно бросила девушка, отбрасывая голову подруги. — Ты сама себе придумываешь проблемы. Дина открыла глаза, ловя на себе изучающий взгляд Фрэнсис. Та стояла в том же зелёном платье, но теперь её волосы были собраны и приведены в божеский вид. В сравнении с Диной, Фрэнсис Блэкфорд выглядела настоящей аристократкой. Ее бледная кожа, под которой проступали синие и фиолетовые вены, темные глаза и светлые волосы выглядели всегда, словно были списаны с картины какой-нибудь девушки из рода Блэк. И рядом стояла Дина. С не-аристократически загорелой кожей, темными, вечно путающимися волосами и шрамами по всему телу. Она знала, что эти шрамы были далеко не последними. — Ты должна стать наследницей, — она опустила взгляд в пол, прикусывая губу. — Или Эллисон. Кто угодно, кроме… — Ты дура, Гамп, — фыркнула Фрэнсис, делая шаг к подруге. — Какой была дурой, такой и осталась. Дина нахмурилась. — Как обычно, умеешь поддержать, — проворчала она, прикладывая пальцы к вискам. Будь все проще — она бы выбрала Пруэтта. Хоть с ним и тяжело было представить семейную жизнь, но у него был огромный плюс: Игнатиус не был чертовым психопатом. — Ты должна выйти за Реддла, — выпалила Фрэнсис, подходя к Дине вплотную. — Слышишь меня? Её руки снова обхватили щеки гриффиндорки и подняли ее лицо, так, чтобы Дина смотрела прямо в глаза Фрэнсис. Но Гамп не понимала ни единого слова. — Что? — переспросила она. — Что ты сказала? — Скажи ему «да», Гамп, — закатила глаза Блэкфорд, сжимая ее щеки чуть сильнее. Чтобы Дина пришла в себя. — Ты должна. Это, в какой-то мере, казалось забавным. Дина Гамп всегда была всем должна: должна была стать наследницей, должна была соблюдать манеры, должна была хранить тайну, должна была подчиняться, должна была выйти замуж, должна, должна, должна… Вещь. Без собственных желаний. — Что я ещё должна, Фрэнсис? — хмыкнула Дина, нахмурившись. — Родить ему детей? Стать маньяком? Прятать трупы в подвале? — О, Мерлин! Дина, очнись уже! — Фрэнсис вдруг приблизилась к её лицу, заглядывая в тёмные, карие глаза. Утопая в них. — Дай волю своему огню, Дина. Не трать его для того, чтобы сжигать себя. В ту же секунду, как Фрэнсис закончила фразу, она прислонилась к губам Гамп. Огонь внутри неё передался и Блэкфорд — та ощутила, как внутри всё разгорается. Сердце, чье биение она не ощущала годами, встрепенулось, и живот болезненно стянуло. Дина не закрыла глаза. Не ответила. Она с испугом и непониманием смотрела на подругу, и всё внутри неё кричало лишь одно: «Что, черт возьми, происходит?». Поэтому Фрэнсис отстранилась, всё ещё держа Дину за щеки. Покрывшиеся красным румянцем щеки. — Ты должна выйти за него, Дина Гамп, — прошептала Фрэнсис, пытаясь отыскать в огненных глазах хоть каплю понимания. — Ты обретешь больше власти, чтобы победить его. Ты будешь не просто девчонкой с филактерией, которой можно манипулировать, — а его женой. Это не он получит желаемое, женившись на тебе, — её голос стал тише. Дина едва слышала произносимое, — это ты получишь власть над ним, выйдя замуж. Фрэнсис постаралась улыбнуться — но вышло у нее откровенно плохо. Дина схватила ее руки и медленно оттащила от своего лица. Её глаза блеснули знакомым огнём. Но совсем слабым. — Это ты подстроила, Блэкфорд? — выдохнула она со смесью боли и гнева. — Мерлин… вы с ним… — Одинаковые, — закончила за неё Фрэнсис, поднимаясь в полный рост. — Знаешь, что он нашел в тебе, Дина? — Не хочу даже… — Огонь, — проигнорировала. — Твои эмоции. Я никогда не слышу твои мысли, но все твои эмоции прорываются сквозь плотину, затапливая всё вокруг. Заставляя верить, что эти эмоции принадлежат мне. Заставляя хоть что-то чувствовать. Её голос одновременно звучал везде. Снаружи, на кухне, и в голове, вынуждая каждое слово врезаться в подкорку сознания. — Ты — наркотик для таких, как Реддл, как я. Ты заставляешь чувствовать себя… живой. Дина подняла заплаканные глаза на Фрэнсис. Её грудь вздымалась, словно она только что пробежала марафон. Почти высохшие волосы прилипли ко лбу. — Так говоришь, будто это хорошо, — бросила она. Фрэнсис даже не моргнула. — Наркотики имеют свойство убивать. Ты его лекарство — ты и яд, — Фрэнсис иронично усмехнулась. — Дело не столько в крестраже, Дина, сколько в самой тебе. Гамп схватилась за голову, опуская ту к полу. Это всё казалось ужасно глупым. Она должна была быть обычным ребёнком. Должна была закончить школу, завести нормальную семью и жить обычной жизнью. Должна была любить и быть любима. Но её бы была эта жизнь? Была бы она счастлива? — Не трать внутренний огонь на то, чтобы сжигать себя, — повторила Фрэнсис, аккуратно коснувшись её подбородка. — Сжигай других, Дина Гамп.