Том схватил её, успев спасти от падения. Потому что Дина действительно могла бы прыгнуть вслед за подругой. Надеясь спасти, или надеясь унять боль? Это было уже неважно.
Оливия Хорнби испортила всё. Она уничтожила его победу, разрушила все планы, буквально унизила Тома своим… убийством. Суицидом.
Но, прижимая к себе кричащую от боли Дину, он не думал обо всём этом. Он думал о том, что не может выносить её боль, причиненную другим человеком. Что хочет прекратить её как можно скорее.
— Молчи, — он прижал её руки к телу, чтобы Дина не могла сопротивляться и причинить вред… себе. — Уже ничего не изменить.
Эти слова, конечно, ничего не значили для гриффиндорки. Она не могла справиться с эмоциями, и для любого легилимента, находящегося рядом, это было пыткой. Том бы мог соврать, что ему плевать. На неё, на её чувства, на всё.
Но он не хотел обманывать себя. Причиной слёз Дины должен был быть лишь он. И никаких исключений.
— Ненавижу! — крик словно проник в его голову. Рукава костюма были мокрыми от её слёз. Прическа Дины распалась окончательно, макияж размазался, а тело содрогалось при каждом судорожном вздохе.
А Том не представлял, как столько эмоций можно чувствовать одновременно.
— Мой Лорд, нужно уходить, — поднявшийся на башню Лестрейндж был, на удивление, совершенно спокоен. — Я усыплю девчон…
— Нет, — Том кинул на него решительный взгляд. — Передай остальным возвращаться в гостиную.
Рудольфус, явно растерянный, застыл. И терпение Тома кончилось.
— Убирайся, — прошипел он, и приспешник тут же побежал вниз по лестнице.
Реддл выдохнул, склоняясь к уху гриффиндорки.
— Ты сама во всем виновата.
Дина лишь громче всхлипнула.
— Она мертва, — произнесла она уже тише. Так он понял, что Гамп сорвала голос.
Глупая, излишне эмоциональная, дикая девчонка. Почему ему хотелось унять её боль, а не сделать ту сильнее?
— Нам пора, — Том подхватил гриффиндорку на руки и быстрым шагом направился вниз по лестнице.
Башня старост находилась недалеко от астрономической — поэтому он выбрал именно её. Чтобы, в случае провала, быстро вернуться и обеспечить себе алиби.
Однако вероятность провала была нулевой. Он снова ошибся в расчетах. Или гриффиндорцах.
Мерлин, как он не выносил этот факультет! Его студенты не поддавались логике, были непредсказуемыми, нерациональными, с излишне идеализированными канонами и представлениями о добре и зле.
Но самое главное: именно гриффиндорцы рушили его планы.
Поправка: гриффиндорки. И одна из них сейчас лежала на земле с переломанными костями, пока другую он нес на руках в гостиную.
Том сцепил зубы. Этого не было в его планах. И не должно было быть.
Назвав пароль, он зашел в гостиную. Но Дина все не успокаивалась. Она плакала, бесконечно, и ее дыхание становилось все более неравномерным.
Гриффиндорка задыхалась.
Том не думал, что делать, а среагировал мгновенно — рванул в душ. Только там он поставил Дину на ноги и включил холодную воду.
Но Гамп словно не заметила изменений. Лишь судорожно всхлипнула, и ее ноги подкосились.
Упасть он ей не дал. В миг подхватил и прижал к себе, мокрую и холодную. Дина безвольно поддавалась, хоть и не хотела. Она вообще ничего не хотела. Лишь слышала стук его сердца и мечтала, что то остановится. Что она будет причиной этого.
Том был ужасно холодный. Как внутри, так и снаружи, он был одинаковым.
— Убей меня, — она, не переставая, плакала, но из-за воды слез видно не было. Лишь ее голос — дрожал. — Почему ты до сих пор не убил меня?
Тогда, в поместье Реддлов, он жаждал увидеть Дину такой сломленной. Жалкой. Мечтал услышать ее мольбу о смерти, и та ему снилась по ночам.
Но сейчас, когда это желание исполнилось… Все было не так, как он себе представлял. Неправильным.
— Тише, — Том провел рукой по ее мокрым волосам и вдруг, неожиданно для себя, прижал голову гриффиндорки к своей груди. — Уже ничего не исправить.
Дина попыталась отрицательно покачать головой, сопротивляться, но даже пошевелиться не смогла. И слабо ударила Тома по плечу. Это все, на что ей хватило сил.
— Исправить, — она сдавленно произнесла, сглотнув. — Ты умрешь. За все, что ты сделал. Погибнешь, как собака, и никто о тебе не вспомнит.
В одну секунду всё его желание утолить ее боль исчезло. Дина говорила много лишнего. Даже после смерти лучшей подруги ничего не поняла.
Когда она закончила говорить, он поднял её лицо за подбородок. Грубо. Холодная вода стекала по ее лицу, платье полностью промокло, губы были искусаны до крови.
Она всё же стала поломанной игрушкой. Которая надеялась, что все можно вернуть.
— Ты не избежишь обета, Дина. У тебя все ещё слишком много привязанностей.
Он смотрел в ее потухшие глаза с надеждой, что больше не увидит там чертового огня.
И огня действительно не было. Не было даже намека на искры.
Но теперь там зародилось что-то совершенно другое, то, с чем огонь сосуществовать не смог.
— Ни один из моих друзей не пострадает больше, — она даже не моргала, хоть все новые капли падали прямо на лицо. И следующую фразу сказала слишком уверенно, как для поломанной игрушки: — Иначе я убью твоего отца.
Это, казалось, могло лишь рассмешить.
— Львёнок, в этом и смысл. Я хочу убить его. Ты лишь облегчишь…
— Нет, — она перебила, и ее голос эхом отдался в душевой. — Своего отца ты хочешь убить своими руками. Хочешь увидеть его смерть. И если кто-то сделает это до тебя…
Его глаза в момент сверкнули, лишь подтверждая догадку Дины. И тогда она резко схватила его руку, оттаскивая ту от своего лица.
— Рано или поздно я найду это маггловское отродье, — прошипел Том, сжимая кисть в кулак. — И тогда, мой маленький львёнок, у тебя не останется рычагов. Когда у меня будет их уйма.
Дина сжала губы. После всего произошедшего любая другая на ее месте не то что сдалась… она бы
не выжила.
А Гамп с каждым разом лишь становилась сильнее. Искала выход. Даже сейчас, несмотря на полное истощение и смерть близкой подруги у себя на глазах, она нашла в себе силы сложить два на два и придумать, как использовать это против Тома.
А это значило только одно.
Дина станет его собственностью. Или умрет.
Другого не дано.
— Завтра тебя будут допрашивать. Табу не даст сказать лишнего, я позаботился об этом, — он отдёрнул свою руку и окинул гриффиндорку оценивающим взглядом. — Сейчас ты идешь спать.
Дина провела рукой по шее. Эта чертова метка начинала ее раздражать. В ней заключалось все.
— Нет, — Дина рванула из душевой, толкнув слизеринца плечом. — Я должна забрать ее.
Том выдохнул через нос и быстрым шагом направился за гриффиндоркой.
— Гениальный план, — процедил он сквозь зубы и взмахом палочки запер дверь. — С одной загвоздкой: ты вызовешь подозрения.
— К тебе? — Дина схватилась за ручку, не оборачиваясь к слизеринцу. — Боишься, что ты станешь под их прицел. Лишние проблемы.
— Ты — лишняя проблема, Дина, — прошипел он в ответ, сощурившись. — На сегодня хватит.
Но Реддл не успел даже вскинуть палочку, как планировал.
— Диффиндо!
Она так резво повернулась и отскочила в сторону, что он вовсе не понял, что произошло. Лишь боль в щеке дала понять.
Том подушечками пальцев коснулся раны, и те мгновенно окрасились в красный. Кровь. Его кровь. Дина посмела поднять на него палочку. Посмела ранить каким-то жалким подобием заклинания, что невозможно назвать боевой магией.
Реддл спокойно увел взгляд.
— Я не могу тебя убить, глупая девчонка, — и сделал медленный, размеренный шаг к Дине. — Но не думай, что это плюс.
Она смотрела на него уверенно, без толики страха, с отчаянием.
Не гриффиндорским отчаянием.
Другим.
А он сделал еще один шаг и приставил палочку к её горлу; Дина не шевелилась. Даже не дышала.
— Ты будешь наблюдать за смертью старого мира, не имея возможности что-то исправить. Ты будешь существовать в своём личном аду, и не сбежишь отсюда. Каждый день ты будешь умирать, снова и снова, пока мне не надоест, — Том аккуратно, с фальшивой нежностью коснулся её щеки окровавленными пальцами и оставил на коже след. Свой след. — Ты станешь моей, Дина Гамп.
Она хотела что-то ответить, но он не дал ей. Лишь словил её обмякшее тело и отнес на диван. Гриффиндорка, хоть и мирно сопела в его руках, сейчас переживала все худшие кошмары в своих снах. Это заклинание он придумал ещё на втором курсе — оно казалось до ужаса простым и бесполезным. По всей видимости, проклятие просто ждало своего часа.
— Глупый львенок, — он вновь коснулся ее щеки, пытаясь понять. — Ты даже представить не можешь, во что ввязалась.
***
Она была рада вырваться из бесконечных криков, плача и боли, пронизавших каждую клеточку тела ежесекундно. Сны уже давно не были чем-то приятным, но сегодняшняя ночь буквально истощила её.
Дина не сомневалась, что дело здесь не только в ней. Заклинания Тома редко были обычными: он наслал на неё очередное проклятие. Признаться честно, это было одно из самых ужасных. Ведь даже проснувшись Дина всё еще чувствовала, что находится в кошмаре. Она не понимала, действительно ли всё закончилось.
Потому что она снова находилась в спальне Реддла. Но в этот раз — он спал рядом.
Она поморщилась, стараясь совладать с жуткой головной болью, а затем быстро подскочила и направилась к двери. Отсутствие платья её тоже не удивило: видимо, у Тома уже появилась традиция раздевать её, когда Дина находится в его комнате. Хорошо, что он оставлял её в белье! Но сейчас Гамп хотелось просто поскорее сбежать. От Реддла, от его спальни, от его запаха и его взгляда. Подальше.
Но только гриффиндорка открыла дверь — она испуганно вскрикнула. Перед ней стоял директор Диппет, рядом с Дамблдором. И вместе они смотрели на неё ошеломленно, явно не ожидая увидеть гриффиндорку в
таком виде.
Дина прикрылась руками и спряталась за дверь, чертыхая всех и вся. И Реддла — в первую очередь.
— Кхм… — директор прочистил горло и неловко увел взгляд. — Мисс Гамп, я попрошу вас одеться?
Мерлин. Десять Мерлинов подряд.
Дина в ужасе оглянулась, пытаясь найти хоть что-то. Хоть чертово платье, мантию, накидку!.. Что угодно, лишь бы не стоять голой перед самыми важными людьми в ее жизни.
На стуле она заметила какую-то рубашку, и тут же накинула ту на себе. Та была достаточно длинной, чтобы прикрыть низ. Естественно. Мужская.
Она даже пахла Реддлом — его одеколоном и подземельями. Хоть он и не жил в подземельях уже целый год — рубашка всё равно ими, черт бы побрал, пахла.
Собрав растрепанные волосы в хвост, пунцовая от стыда Дина появилась в проеме.
— П-простите за это, профессор. Директор, — она кивнула, стараясь не пересекаться ни с кем взглядом. И тут тяжёлая рука упала ей на плечо.
— Приношу свои извинения, директор Диппет, профессор Дамблдор, — Том же, напротив, взгляда не уводил. И говорил четко, без толики волнения. — Мисс Гамп вчера перебрала с алкоголем, ради ее безопасности я оставил ее в своей спальне.
Дина прикрыла глаза. Конечно, Реддл знал, как выставить её в плохом свете, а самому остаться чертовым героем. Только вот Дамблдора было провести не так легко. Он — единственный человек, кроме Дины, который не вёлся на чары слизеринца. И искал подвох во всём.
— Мисс Гамп, — директор Диппет нахмурился и покачал головой, явно существовавший где-то в своих мыслях, — хоть это и несколько аморальный поступок — мы пришли не для того, чтобы читать вам нотации. Приведите себя в порядок — у нас с профессором для вас важный разговор.
Когда профессора удалились, Дина резко развернулась к Реддлу.
— Ты чертов идиот! — она обняла себя руками, стараясь не думать, насколько рубашка Тома просвечивает и в каком виде она стоит перед своим злейшим врагом. В каком виде она стояла перед директором Хогвартса и профессором, который поручил ей разобраться в ситуации, а не стать её… заложником. Пленницей.
— Я начинаю принимать это за комплимент, — Том окинул её взглядом, более строгим, и фыркнул. Он выглядел злее, раздраженнее, чем минуту ранее. — Переоденься.
— Да ладно, они ведь и так видели меня полураздетой! — Дина сняла рубашку и швырнула в Тома, уже не чувствуя смущения. Лишь гнев. — Давай в следующий раз позовём весь Хогвартс поглядеть на меня в одних трусах. Звучит отлично!
Том сжал рубашку в руках, не сводя с гриффиндорки взгляда. Она не понимала его мыслей, никогда. Но сейчас четко знала: Реддл чем-то недоволен.
— Никто даже ключицы твоей не увидит, — отрезал он каким-то загробным голосом, от которого Дине стало не по себе. — Я не планировал, что они ворвутся, Гамп. Здесь что-то серьезнее смерти твоей подружки. Целевиармус!
Когда он успел достать палочку — гриффиндорка не поняла. Но в следующую секунду на ней оказалась темная мантия — простая, и в то же время изящная.
А ещё она застёгивалась у самого подбородка, прикрывая всё, что можно прикрыть.
— Я способна сама переоде…
— Нет времени. — Том уже застегивал свою слизеринскую мантию и шагал к двери. — Нас ждут.
***
Диппет и Дамблдор сидели в гостиной — ровно по струнке, не расслабившись, не глядя на камин. Их явно что-то тревожило: на хлопок двери оба обернулись, хмуро встречая старост школы.
— Мисс Гамп, мистер Реддл, — Диппет кивнул на диван напротив. — Присаживайтесь. Разговор будет крайне неприятным.
Слизеринец и гриффиндорка послушно сели. Дина была напряжена — и впивалась ногтями в ладонь, когда Том выражал крайнее спокойствие и совсем не тревожился по поводу прихода директора.
— Профессор, начнете?
Дамблдор вдумчиво кивнул.
— Сегодня ночью защитный барьер Хогвартса был разрушен, — на этой части Дина испуганно округлила глаза, а Том — сощурился, явно заинтересовавшись. — Кто-то — или что-то — проникло на территорию замка. Вероятнее всего, это группа людей, иначе бы они не сломали защиту. Мы не знаем, какие цели они преследуют. Но…
— Хогвартс закроют, — заключил Реддл, сложив руки на коленях. И директор ему кивнул.
— Будем считать это более ранним началом каникул, — он постарался улыбнуться, но тут его взгляд запнулся о Дину. — Но это не единственная причина. Мисс Гамп…
Дина встрепенулась и внимательно посмотрела на профессора Дамблдора. Тот чем-то был похож на Тома. Например, она никогда не знала, что у него на уме. И его взгляд всегда выражал одно и то же чувство.
— Да, сэр? — гриффиндорка сглотнула. — Что-то случилось?
— Сегодня ночью была найдена мёртвой студентка Гриффиндора. Последний человек, с которым она ушла с бала, были вы, мисс Гамп, — Дамблдор вздохнул. — Мы ни в чем вас не обвиняем. Но…
Дина ощутила, как в горле встал ком. И как перед глазами всё мутнеет. Словно она действительно не знала о смерти Оливии, словно не была этой ночью на Астрономической башне и не видела её тела там, внизу.
— Ливи…
Её смерть уже было не исправить. Ничего нельзя было исправить.
— Скажите, когда вы видели её в последний раз?
Ничего не исправить, кроме одного. Что ж. Следовало сказать спасибо Тому: за то, что дал ей пережить сотни кошмаров за одну ночь. Всё, что он делал, словно было создано для одной цели: сделать Дину сильнее. Чтобы та не испугалась последствий, и смогла говорить, когда это действительно нужно. Даже когда её чертова метка горела так, что мерещился запах горелой кожи.
— Мы ушли с бала, потому что она ужасно себя чувствовала, директор, — Дина всхлипнула, пряча лицо в ладонях. — Я не думала, что Ливи… что она…
Слёзы хлынули по ее щекам, и Дина была лишь рада этому.
— Вы что-то знаете? — Диппет склонился ближе, и его брови сдвинулись к переносице.
— Я не думаю, что мисс Гамп в состоянии… — Том вдруг положил ей руку на плечо — и незаметно сжал то, говоря молчать. Но она даже под Круциатусом сказала бы то, что сказала.
— Она… — Дина покачала головой, глубоко вздохнула и посмотрела своими заплаканными глазами на директора. Положив свою руку поверх руки Тома. — Она сказала, что Лестрейндж применял к ней Непростительные.
