Глупое превосходство

«Ты никогда не пыталась вступиться за меня!» Это была последняя фраза, которую мне сказала Лизка, перед тем как покинуть школу, в которой мы учились. Даже спустя столько лет, не могу забыть эти слова, тот взгляд, с которым она их сказала: она смотрела как на предательницу. Эта бездумно брошенная фраза ребенком душит меня по сей день. Родители перевели Лизу в другое учебное заведение — так и закончилась наша дружба. Теперь, повзрослев, я понимаю, что была хуевым другом, а её родители поступили правильно. Она всегда была мишенью для издевательств в нашем классе, а любой, кто пытался за неё заступиться — становился ещё одним предметом насмешек и травли. Боясь попасть под раздачу, я всегда держалась в стороне. Катя и её подружки цеплялись к моей подруге, а я ничего не делала. Лизка часто плакала из-за этого, ещё больше раззадоривая этих стерв. Учителя пытались вмешаться, но это мало помогало: родители Лизы приходили в школу ругаться, выяснять отношения с обидчиками, обвиняли преподавателей в некомпетентности. Впрочем, и это никого не останавливало: изо дня в день вещи Лизы оказывались то в мусорном ведре, то на улице; было и такое, что их отнесли в туалет, бросили в унитаз. Последней каплей, наверное, стал новый телефон Лизки, бросив сумку (в которой и был этот телефон) с третьего этажа школы, — его разбили. Странно: это было давно, а угрызения совести меня все ещё мучают. Ведь попытайся я заступиться за неё — всё могло бы быть по-другому; но я боялась, да и сейчас храбрее не стала: в очередной раз я сижу наблюдаю за травлей и ничего не делаю, как и большинство людей. Решение посидеть у детской площадки и выпить кофе — не самое лучшее. Сижу и смотрю: компания из пяти девчонок окружила еще одну, словно бездомные кошки, которые поймали голубя. Знакомая или учится с ними в одной школе? Они что-то говорят ей, почти кричат, тыкают пальцем и смеются. Окруженная пытается им возразить, но им все ровно — их больше, а значит — они правы, что бы ни говорили. Время идет, а травля и издевательства у подростков никуда не уходят. С каких пор это происходит? А может это было всегда, ведь испокон веков мир делится на сильных и слабых, и вторые всегда подчинялись первым, хотелось им этого или нет. Глупый стадный инстинкт. Один думает, что он прав, а остальные подгавкивают ему, боясь, как и я, что однажды могут стать такими же загнанными и затравленными, и никто не поможет. Вожак, который ведет остальных за собой, никогда не задумывается: каково человеку, которого они унижают? Им весело, а это — главное? Уничтоженная самооценка; искаженные взгляды на всё вокруг; пострадавшая психика? Никто об этом не думает. Дети – глупые, жестокие создания, особенно подростки. Они думают не головой. Думают ли вообще? Только свои чувства и свои эмоции. При этом: чужое мнение для них важнее, чем своё: это так важно, что о них подумают другие, особенно сверстники. Отсюда появляются попытки казаться крутым для других, через унижение более слабых. Одна из них толкнула окруженную – та повалилась на землю; она напугана, растерянным взглядом ищет помощи... Вот она смотрит на меня, беззвучно умоляет спасти, будто я тот самый спасительный круг, луч надежды. Жалко её. Поднявшись со скамьи, выбрасываю бумажный стаканчик. Смотрю на неё, а она взгляд не сводит, всё ждет и надеется на спасение. Отворачиваюсь, ухожу. Пусть со своими проблемами учится справляться сама, меня это не касается. Лизка была права: я никогда ни за кого не вступлюсь.