Перекур

В курилке SM воняло не только сигаретами… Брошенный кем-то в углу мусор, который недели две не убирался, наполнял комнату запахом скисшего молока и чего-то сладкого. Криминалист с точностью сказал бы, что это запах гниющего трупа, но для стаффа SM это был запах выброшенных кем-то конфет. Запах последнее, что сейчас волновало Винвина. Новости гутарят о том, как китайский айдол и дня не смог провести нормально на своей родине и попал в скандал. Теперь, по-меньшей мере, вся верхушка SM знает о его вредной привычке. Но, на удивление, его никто не осуждал. На самом деле, среди айдолов SM много курильщиков. Настолько много, что в здании отведена специальная комната для них. До скандала Винвин не появлялся в ней, но сейчас смысл скрываться пропал. Винвин боялся этого места даже больше чем кабинета директора, ведь именно здесь находился очаг сплетен. Самая гниль, что пахла даже похуже пакета со сладким запахом в углу. Здесь собирались только айдолы. Стафф сюда не пускали (курили на улице). Однако это было негласное правило; нигде оно не было закреплено. Их сюда не пускали сами айдолы, так что это было своеобразным табу. «Интимное место. Только для своих» — гласила от руки написанная надпись на табличке. Кто-то повесил это на дверь. Но Винвин не знал кто именно. Она выглядела старой и сильно потрёпанной временем, значит её повесил кто-то из старшего поколения много лет назад. Руку мог приложить основатель этого клуба Юнхо или его заместитель Йесон, а может и вовсе Донхэ. На самом деле, Винвин был новичком и плохо разбирался в том, кто посещал это место. Для него было удивлением увидеть выходящих из курилки Кая и Лукаса, которые опаздывали на репетицию SuperM, а потому неаккуратно хлопнули дверью. Ветхая табличка с грохотом упала вниз. Те двое не заметили и пошли дальше по своим только Ли Суману известным делам. Винвин же, который планировал выйти покурить на улицу, заметил, как табличка шлёпнулась об пол, и его любопытство взяло вверх. Так он и оказался внутри. Никого уже здесь не было, кроме густого пара. Видимо в этом месте не только курили, но и дымили электронными сигаретами. Настолько всё было плохо. Маленькая форточка под самым потолком почти не справлялась со своей работой. Это небольшое помещение было похоже на тюремную камеру. Она была полностью пустой, даже сесть некуда было. «Здесь был О Сехун.» — гласила большая надпись на стене. «О Сехун гей» — гласила уже та, что поменьше и пониже. «Сехун + Донхэ = <3» — поверх зачёркнутого имени было написано новое имя «Кай»; свежее, только что написанное. Думал Винвин: «вот они, сплетни». Он поморщился, махая рукой, чтобы разогнать пар. На самом деле он не осуждал Сехуна. Просто было для него неожиданностью. Кто бы мог подумать… Сам О Сехун… Мировой айдол, легендарный певец, сердцеед, на самом деле…курит. Винвин прислонился к стене и начал осматриваться. На противоположной стене висела доска почёта «Smouke club». Если не обращать внимания на ошибку в слове, то, в целом, забавно: кубки, медали, фотографии педагогов, списки победителей, грамоты, сертификаты… Небольшой уголок был посвящён отважным борцам против собственных лёгких и бронхов. Если подойти ближе и присмотреться, то можно было увидеть победителя прошлого месяца. Фотография Ли Тэмина, самого доброго хёна-наставника и ментора Винвина, висела в рамке победителя. Золотые буквы под ним гласили: железные лёгкие марта месяца; количество скруенных сигарет: ****. Глаза китайца заслезились от указанной четырехзначной цифры. Удивительно, как Тэмин не потерял место главного вокалиста и танцора. Судя по его рекордам, хён должен был хрипеть не хуже паровоза. Но не смотря на это, чужой голос оставался чистым. Ниже была стопка фотографий, которые должны быть вставлены в другие рамки. Перебирая фотографии лангсфайтеров, он встретил много знакомых лиц: Джемин, Джехён, Лукас и кое-кто ещё, кого он никак не ожидал увидеть. Это был… — Хе-хет! Что ты тут делаешь? — из распахнувшейся двери послышался голос Чону. Винвин в страхе положил фотографии на место и выпрямился. — Я… По делу. — Ты что тоже куришь? Хм, — Чону вальяжно сложил руки на груди. — Не думаю, что это твоё китайское дело находиться здесь, — и посмотрел со злобой. — Да ладно. Мне было просто интересно. — Ну и уходи со своим интересом отсюда, хе-хет, — Чону упёрся спиной к стене. Он как-то грустно посмотрел вниз и снова злобно перевёл взгляд на Винвина. Тот, заметив это, поинтересовался: — Всё…в порядке? — Нет! — резко вырвалось, когда Винвин даже и не закончил. — Не в порядке. С этим Ли Суманом. С этим Сончаном. С этой компанией хе-хетнуться можно. — Что не так с Сончаном? — Винвина не удивляли жалобы ни на компанию, ни на её директора, потому как эти причины и доводили работающих здесь людей до этой самой курилки. Чону шмыгнул носом и начал что-то искать в телефоне. — Вот! — на экране была лента твиттера, посвящённая Сончану. И Шотаро. Их дружбе… И не только. Всё самое отвратительное, что может встретить про себя айдол в интернете. — Ты посмотри только на это хэштег СонТаро! СонТаро! — Это всего лишь глупые шипперы. Мало ли какую фигню они в интернете пишут. Я вот один раз читал про себя и Юту… — Да что мне этот Юта! Один бред пишут. Бред! А мне с Сончаном… — Подожди… Я не договорил. Там была доля правды, просто преукрашена немного. — Ах, доля правды значит? Значит Сончан-и…ах, — он уронил лицо в руки. — Да я хе-хетнусь, правда хе-хетнусь. С крыши этого проклятого здания. Чтобы этот изменщик видел, как я… — Эй-эй… — Винвин, конечно, не знал, что происходит за пределами его юнита. У него не было особо на это сил или времени. Но было явно видно как у человека перед ним в сердце бушевала буря. — Ай, да чёрт с ним, — Чону смахнул слезу, достал тонкую сигарету и поджёг её конец. — Будешь? Винвин не отказался и позволил прикурить. Он прислонился к стене рядом с ним, и они в молчании стояли пару минут. Чону задумчиво оглянулся на стену с надписями и сказал: — Ого, Сехун, не ожидал от него, — нарушил тишину Чону. — Что он гей? — Что он курит. — Ты не знал? — Нет… Не пересекался с ним здесь никогда. Ах, бедные фанаты. Узнают, так расстроятся, — говорил он, выдыхая дым. После затянулся, причмокивая. — Сколько сюрпризов однако. Ты слышал про новый юнит? — Что? — Японский юнит в нашей группе, — шёпотом сказал Чону, прикрывая рот рукой. Винвин почувствовал, что его сейчас втягивают в круговорот сплетен. — Оу, — он вспомнил Юту и его японскую натуру. Страшно было представить это, и Винвин дёрнул плечами, осознавая, что там будет ещё больше японцев. — Один вроде как был готов к дебюту… Но совершенно внезапно пропал. Его недели две не могут найти. Винвин оглянулся на сладко пахнущий пакет в углу и сказал: — Да уж, бедняга. — Я был с ним знаком. Приятный малый. Думал, мы станем хорошими друзьями. А сейчас, с этим Сон…ублюдком, ах, нету у меня больше лучших друзей. — Да, у меня тоже не особо, — честно признался Винвин. — Наверно только Бэлла, Луи, да Леон. — Ох, — Чону выпустил пар и, готовясь услышать новые слухи, удивлённо и заинтересованно оглянулся, — они иностранцы? — Ну, не совсем… Луи…таец? — О, гражданин Таиланда? — Тайская порода, — Винвин сделал затяжку. — У них такие величественные имена. Далеко пойдут. — Не сказал бы. За пределы общежития нашего не выходят. — Ах, затворники. А Леон? Звучит дорого. Он богатый? — Толстый. Чону подовился. Откашлявшись, он сказал: — Ого, хе-хет. А Бэлла? — Великобританская охотничая. Но больше напоминает бродягу. — Неужели бездомная? — Чону театрально зажал рот рукой. — Она поссорилась с родителями? — Да, нет. Мы забрали её от родителей, когда она была ещё совсем малышкой. Чону странно покосился на него, забыв про сигарету, чей пепел уже начал падать на пол. Винвин продолжил: — С Леоном и Луи она быстро подружилась. Снюхались, так сказать. — Какой кошмар. Они, что, у нас тут в SM. Они тоже трейни? — Ну, дрессируем иногда. Бэлла тапочки приносит. Леон и Луи обороты делают. — Эм… Баллетные? — Да куда уж там, на своих четырёх. — Ох… Вы там, что, их в рабстве держите, — Чону нервно затянулся, с недоверием поглядел на парня рядом с собой. — Да чего уж там. Это мы у них в рабстве. Убираем, моем, кормим. Бэллу приходится на улицу выводить. — Бедняжка, совсем одичала, — прошептал Чону. — Что ты сказал? — Ничего-ничего. Так, и что там с ними? — Одни проблемы. У Бэллы недержание, на наш ковёр ходит, — говорит Винвин, а у Чону ноги подкашиваются и он окончательно выронил сигарету. — Леон как пережрёт, так сразу блевать начинает… — Всё-всё, хватит! — Что? — Винвин, сделав последнюю затяжку, потушил сигарету и бросил её в кучку бачков на полу. — Знаешь, ты кажешься неплохим человеком. Мы можем сходить к нам. И ты с ними познакомишься. — Нет! Вот уж нет! — Чону отскочил от стены, что-то набирая в телефоне. — И мне, это… К Сончану надо. — Да ничего, не бойся. Бэлла хоть и не любит гостей, она не кусается, да и на цепи сидит, чего уж там! — О, Господи! — Чону? — Мне пора, — и, в последний раз нервно хе-хетнув, он вылетел в коридор, по пути что-то крича в телефон. «Странный он», подумал Винвин. «Ну хоть перекурили, можно дальше приступить к работе». Он покинул это проклятое место с умиротворенным настроением. Спустя пару дней, он стал замечать, что за его спинами часто шепчутся. На него падают косые взгляды и люди как-будто шугаются его. Винвин смутно догадывался в чём причина. Дверь курилки иногда приоткрывалась и был слышен напуганный голос Чону: «да, он сам мне такое рассказал… Бэлла, бедная девочка, её из семьи забрали и на цепи держат, а Леон… Леон. Нет, они точно людьми торгуют, я вам отвечаю». Винвин посмотрел на пачку сигарет в руке и замер перед самым входом в курилку. Гнилое место, эта курилка. Он бросил пачку сигарет перед порогом, авось заберут. В курилке SM воняло не только сигаретами… Но ещё и сплетнями, слухами, крысами и доносами. Винвин вряд ли сюда вернется. Да и вряд ли ещё раз возьмёт сигарету в руки.