Лед над водой и глубже

      Ши Уду настолько привык к тому, что обычно Лин Вэнь или скрывалась за неустойчивой громадой всевозможных свитков в своей комнате, или набрасывала некие записи на листах рисовой бумаги, или задумчиво окунала кисточку в тушь и давала ей чуть просохнуть, чтобы не оставлять расплывающихся пятен на документах, что, не застав ее на привычном месте во дворце, долго недоуменно оглядывался и пробовал понять, как такое могло получиться. Небрежно разбросанные по столу свитки и чашка с недопитым чаем, от которого поднимался полупрозрачный пар, явственно намекали на то, что куда-то ушла Лин Вэнь совсем недавно, и наверняка собиралась вернуться. Вот только куда она могла пойти?       Спрашивать было некого - ее немногочисленные помощники тоже отсутствовали – и Ши Уду, продолжая недоумевать, приложил пальцы к виску и отправил в личную сеть духовного общения короткое и удивленное:       - А ты вообще где?       Тишина, окутанная золотистой дымкой духовной силы Лин Вэнь, опускалась вокруг него несколько мгновений, а после рассыпалась приглушенными отсветами, когда ее голос откликнулся насмешливо:       - Вот поэтому о каждой встрече стоит договариваться заранее.       - Между прочим, я обычно и договариваюсь, - притворно оскорбился Ши Уду, не скрывая такие же насмешливые оттенки в своем голосе. – Но в этот раз торопился. И, если уж честно, я не предполагал, что у тебя могут быть какие-то тайные дела, - насмешливость так никуда и не делась из его тона, и он ничуть не удивился, когда услышал приглушенный смех Лин Вэнь и ее нарочито небрежное:       - Я у себя в комнате. Ну, в той, в которой я обычно отдыхаю, а не занимаюсь всеми этими свитками, и документами, и глупостями других, которые те именуют очень важными делами. * * *       Едва Ши Уду очутился в той комнате, о которой он давно знал, и о которой Лин Вэнь говорила по сети духовного общения, он замер в неподдельном удивлении и неосознанно приподнял бровь – давняя привычка, от которой ему никак не удавалось избавиться, хотя подобное и выдавало все его мысли и все его недоумение.       Хотя, конечно, было с чего – Лин Вэнь, которую многие при всем желании не смогли бы представить в чем-то ином, помимо сосредоточенных расчетов и скучной, бумажной рутины, расположилась на невысоком диване, чьи золотистые подвески ниспадали до самого пола и тонули в пышных коврах. Ее всегда аккуратно собранные пряди были распущены, и многочисленные заколки и шпильки были раскиданы в беспорядке по столу рядом, а часть из них и вовсе упала на пол, никем не замеченная.       И ладно бы только это. Но одна из ее помощниц увлеченно плела ей какую-то замысловатую прическу, то и дело перекидывая распущенные пряди и возясь с рассыпавшимися шпильками, добавляя их в это сложное переплетение. Другая же помощница с непередаваемым выражением читала некий свиток, что явно не относился ни к важным документам Небесных чертогов, ни к не разобранным обращениям, ни к небрежно начертанным отчетам о выполненных заданиях. Скорее было похоже, что она зачитывала вслух какую-то вымышленную историю – и они все вместе увлеченно ее обсуждали, не обращая внимания ни на что вокруг.       На столе, помимо разбросанных заколок и шпилек, так же высились чаши с вином, что пахло пряными фруктами, нагретыми на солнце, и Ши Уду с неожиданным для себя удовольствием ощущал этот насыщенный аромат. Фрукты в карамели теснились рядом с чашами, и их вид отчетливо напомнил Ши Уду о том, что из-за разговора с Цзюнь У он забыл про ужин, а заодно и про завтрак, и, хотя не мог ощущать голод, поесть бы не отказался.       - Мне казалось, это Пэй-сюн предпочитает так проводить свободное время, - не удержался Ши Уду и все же отправил это по сети духовного общения Лин Вэнь.       - У меня перерыв от работы и свободное время, - хмыкнула Лин Вэнь так же мысленно, а после произнесла вслух по-прежнему насмешливо:       - Если ты скажешь, что тебе вновь нужны какие-то свитки, или записи, или еще что-то такое, то будешь сам все это искать.       - Я вовсе не за этим, - Ши Уду хмыкнул и собирался по привычке поправить ниспадающий шелк сережек, что подарил ему Цзюнь У. Вот только ощутил под пальцами лишь пустоту и медленно отвел ладонь, и странная растерянность мешалась глубоко внутри с удовлетворением.       Лин Вэнь заметила его движение, заметила то, что на нем больше нет сережек, что означали его связь с Цзюнь У и его зависимость и его невозможность не подчиняться. Она не стала ничего спрашивать, не стала ничего произносить вслух, но по сети духовного общения кинула короткое:       - Мне отослать помощников?       - Это лишнее, - отозвался Ши Уду, ничуть не сомневаясь. – Ты знаешь, где Пэй-сюн? Это все, что я хотел спросить, - он предпочел произнести это вслух – вряд ли то, куда отправился Пэй Мин после низвержения, составляло хоть какую-то тайну или могло выдать о нем нечто нелицеприятное. Иначе Лин Вэнь сразу бы намекнула ему, что об этом не стоит говорить, тем более в присутствии посторонних.       - Знаю, - Лин Вэнь утвердительно хмыкнула и добавила, поймав на себе недоумевающий взгляд Ши Уду. – Я бы сказала, что именно в таком месте и стоило искать нашего Пэя. Хотя он, конечно, стал бы возмущаться подобным словам и обвинять нас в том, что мы весьма превратно воспринимаем его и его желания.       - В этом я не сомневаюсь, - Ши Уду хмыкнул в ответ, внутренне ощущая любопытство – какое же такое место могло подразумеваться, чтобы это и подходило Пэй Мину, и в то же время не являлось спальней очередной девицы. В том, что даже такой любитель постельных утех, как Пэй Мин, не стал бы оставаться в доме у своей любовницы, Ши Уду был уверен. Вот уж что-что, а то, что ему необходимо уединение и время, свободное от развлечений, Ши Уду заметил за все эти бесчисленные годы, проведенные вместе в Небесных чертогах. Даже если сам Пэй Мин не осознавал этого и никогда не согласился бы с таким утверждением.       - Он в городе, в мире обычных людей, недалеко от столицы. На, если так можно выразиться, постоялом дворе, - по тону Лин Вэнь можно было предположить, какие еще услуги, помимо обычных, можно получить в верхних комнатах этого постоялого двора, и Ши Уду решил, что Пэй Мин, пожалуй, всегда остается верен себе и своим вкусам. И неважно, обычный он человек, божество, или тот, кто был низвергнут. – Подожди, попробую набросать, как найти этот постоялый двор. А то там столько улиц, можно и запутаться с непривычки.       И она потянула к себе лист бумаги и примостившуюся ближе к краю стола кисть для письма и тушь, что, если смотреть на ее вид, явно использовали не столь часто, как все те свитки, и кисти для письма, и темную, чуть подсохшую тушь, что находились в комнате, в которой Лин Вэнь обычно проводила долгое время, занимаясь делами и обращениями. Несколько невесомых взмахов кистью – и Лин Вэнь протянула Ши Уду лист с начертанными на нем дорогами, что причудливо изгибались и разбегались площадями и переулками, и домами, что теснились поодаль торговых рядов и трактиров. Постоялый двор, что выбрал Пэй Мин, Лин Вэнь насмешливо отметила знаком некоего цветка, отдаленно напоминающего ядовитые соцветия цветочных демонов.       - Благодарю, - Ши Уду забрал себе листок, сложил его аккуратно и спрятал в рукава одежд. Его умение находить нужное в незнакомых местах оставляло желать лучшего, и Лин Вэнь, зная об этом, нарисовала все так детально, так подробно, что даже ему это должно было подсказать верное направление. – Что ж, хорошо тебе провести свободное время, - искренне пожелал Ши Уду, думая о том, что он и сам бы не отказался заняться чем-то приятным и неспешным. Вот только увидеться с Пэй Мином, узнать, как он, ему тоже хотелось, и Ши Уду решил, что эта встреча тоже вполне может стать для него чем-то приятным и неспешным. * * *       Постоялый двор, что чем-то пришелся по вкусу Пэй Мину, Ши Уду нашел быстро и без особых усилий, хотя зачастую мог блуждать часами в безуспешных попытках отыскать некое место, где ему не доводилось бывать раньше. Лин Вэнь и в самом деле постаралась, набрасывая эти тонкие, изящные линии, что складывались в картины города, и даже для Ши Уду этого оказалось достаточно, хотя он был уверен, что придется спрашивать дорогу и не один раз.       И этот постоялый двор, запрятанный посреди шумных, придорожных трактиров, не сказать, что поражал воображение роскошью и отделкой, но и совсем уж неподходящим для божества, пусть и низвергнутого, его тоже нельзя было назвать. Яркая, увитая золотистыми лентами вывеска гласила, что в этом месте находятся лучшие комнаты для гостей во всем городе, и подаются лучшие вина и блюда, какие еще поискать. И довольные, белые с рыжеватой и золотистой чешуей кои, изображенные на этой вывеске, словно всем своим видом подтверждали правдивость этого утверждения.       Все прочее скромно именовалось дополнительными услугами, и Ши Уду не удержался от усмешки, прежде чем потянуть на себя входные двери, украшенные такими же золотистыми лентами, как и вывеска.       Ши Уду не был уверен, под каким именем остановился Пэй Мин, и счел за лучшее просто обозначить его внешность. Поскольку вряд ли на этом постоялом дворе одновременно остановилось много людей, что обладали бы такими яркими и сходу привлекающими внимание чертами внешности.       И не ошибся – комнату ему назвали сразу, ничуть не усомнившись в том, кого именно он ищет. Ши Уду постучался и, не дождавшись ответа, потянул дверь на себя. И в следующее мгновение неловко отвернулся, смущенный тем, что происходило в этой самой комнате.       Пэй Мин расслабленно расположился на кровати посреди смятых, разбросанных как попало покрывал. И не один. Конечно же, не один – Ши Уду доводилось и раньше натыкаться на всякие непристойности, если он приходил без того, чтобы сказать об этом заранее, но в этот раз у него все равно не было ни малейшей возможности хоть как-то предупредить о своем появлении. Девиц оказалось, кажется, трое, насколько Ши Уду успел заметить перед тем, как поспешно отвернуться. И он мысленно усмехнулся, думая о том, что вкусы Пэй Мина становятся все более и более развратными и непредсказуемыми.       Впрочем, ни к чему такому, излишнему, они еще не успели перейти, и Пэй Мин как-то сразу заметил Ши Уду. Хотя и был, вне всяких сомнений, увлечен происходящим – одежды, что на нем, что на девицах, оставалось не так уж много, и весь этот измятый шелк, и ярко поблескивающее золото, и перепутавшиеся нити подвесок упали на ковры в полном беспорядке.       - Шуи-шисюн! – Пэй Мин как-то на удивление ловко выпутался из объятий девиц. И, даже не подумав о том, чтобы набросить на себя хоть что-то, помимо нижних одежд, бросился к Ши Уду так, словно они не виделись несколько тысяч лет, а не совсем недавно. Сгреб Ши Уду в охапку, прижимая к себе так тесно, что Ши Уду невольно ощущал и тепло разгоряченной ласками кожи, и тонкий, едва уловимый, пряный запах с оттенками сладости – вино или фрукты, или чем таким еще они развлекались до его появления?       И то, что аура Пэй Мина ощущалась иначе, не так, как раньше – в нее вплеталось что-то такое, темное и хищное. И слишком – слишком – знакомое.       Проклятая канга.       Поняв это, Ши Уду скривился, и ледяное, подобно штормовым волнам северных морей, ощущение, затопило его без остатка. Почти вне морока, почти наяву он вновь ощущал жадные, жаркие, полные похоти и вожделения прикосновения Цзюнь У – и резким контрастом колкий лед темной полоски металла у себя на горле. И истаявшие духовные силы. И воду, что больше не отзывалась ему, и ему не принадлежала. И темноту, в которой он тонул.       Наваждение схлынуло столь же стремительно, как и затопило его, и Ши Уду услышал – не на горячих источниках, не посреди теплого пара и лениво плещущейся воды, а в комнате на постоялом дворе с разбросанными одеждами и покрывалами и всякими непристойностями - как Пэй Мин обращается к своим девицам:       - Леди, давайте продолжим в другой раз. Каждое мгновение, проведенное с вами, восхитительно и подобно драгоценным камням среди речного песка. Так что это вам в качестве благодарности.       При этих словах он указал взглядом на небрежно рассыпавшиеся по столу золотые монеты и бархатный мешочек для них рядом. * * *       - Я думал, что ты проводишь время несколько иначе – ну, в медитации и самосовершенствовании, и в тренировках с мечом. Чтобы вновь вознестись, и вернуть себе величие, и божественную ауру, и последователей, - скептически заметил Ши Уду, едва они остались наедине. Пэй Мин разлил по чашам вино – сладкое, с пряным ароматом, прозрачное и сливовое – и Ши Уду узнал этот запах. Значит, они и в самом деле пили вино вместе с тем, чтобы предаваться любовным развлечениям. Ши Уду отпил немного – и мало с чем сравнимое удовольствие разлилось глубоко внутри – ему нравились сладкие вкусы, и пряная сладость этого вина оказалась именно тем, чего ему столь давно не хватало.       - Да, как-нибудь смогу вознестись, - отмахнулся Пэй Мин, явно не настроенный на серьезные разговоры.       Он никогда не был столь же проницательным, как Лин Вэнь, и не обратил ни малейшего внимания на то, что струящийся шелк сережек, подаренных Цзюнь У, больше не касался его плеч, а светлое золото шпильки не венчало аккуратно собранные пряди. Наверно, это было и неплохо – Ши Уду не хотелось объясняться и вдаваться в подробности того, что произошло. К тому же, ему пришлось бы лгать, без возможности сказать правду, а в разговорах с Пэй Мином почему-то любая ложь отзывалась в нем чем-то сумрачным и неправильным.       - И богом чего ты собираешься вознестись на этот раз? – Ши Уду хмыкнул и бросил выразительный взгляд на забытую одной из девиц нежно-зеленую ленту, так и разбросанные в беспорядке покрывала и так и не надетые Пэй Мином верхние одежды, измятые и забытые на коврах.       Ответом ему стал лишь довольный смех Пэй Мина и подлитое в очередной раз в чашу вино. * * *       Вернувшись по глубокой темноте в свой дворец, Ши Уду ощущал себя сонным и уставшим, и замерзшим, хотя и не забыл надеть теплые, отделанные мехом одежды, когда спустился в мир обычных людей, чтобы отыскать Пэй Мина. Они долго пили в комнате Пэй Мина, и он расспрашивал обо всем подряд так охотно. Но, почему-то, словно намеренно, не задал ни единого вопроса про Цзюнь У. Это казалось странным, но Ши Уду совершенно не хотелось говорить об этом, и он молчал, рассказывая о чем угодно, но только не об этом.       А после Пэй Мин потянул его прогуляться по городу – и Ши Уду неловко пытался выяснить, не нужно ли купить что-то или где-то заплатить – он не был уверен в том, сколькими золотыми монетами располагает Пэй Мин после низвержения, и не хотел спрашивать напрямую, не желая задеть этим. Пэй Мин лишь отмахивался от этих неловких полунамеков и тянул Ши Уду в сторону очередного трактира, или торговых рядов, или еще каких мест, что казались ему достойными внимания и должны были, по его мнению, прийтись по вкусу Ши Уду.       И первым, на что Ши Уду натолкнулся взглядом, вернувшись к себе, оказался Повелитель Земли. Он устроился возле дверей, ведущих в комнату Ши Уду, прислонившись к стене и скрестив руки. Его золотистые глаза были полу прикрыты, а в сумрачных, как и всегда, чертах лица, невозможно было прочитать ни единой эмоции. Тусклое золото отделки его одежд казалось темным, почти черным в подступающем полумраке.       Он, казалось, задремал – но это было обманчивое впечатление – едва Ши Уду оказался рядом, золотистые глаза распахнулись, и в них на мгновение мелькнуло странное, невозможное выражение. Как если бы Ши Уду был именно тем, кого и дожидался Повелитель Земли.       - Если тебе не известно, то Цинсюань пьет со своими так называемыми друзьями в мире обычных людей, и вернется не скоро. Странно, что он тебя собой не позвал, - не удержался от колкости Ши Уду и добавил холодно. – Так что ждать его бесполезно, - и он уже собирался вернуться к себе в спальню – скинуть теплые одежды, устроиться на кровати, закутавшись в меховые покрывала и почитать свитки, что прислала Лин Вэнь, или поспать хотя бы немного.       Но Повелитель Земли неожиданно произнес то, что Ши Уду не то, что не ожидал от него услышать, а не поверил в первое мгновение, даже услышав эти слова, даже поняв их смысл и их значение:       - Вообще-то, я пришел не к нему. А к тебе.