***
Следующим утром Ибрагим и Хатидже в очередной раз завтракали вместе. Так же наслаждались прекрасным временем суток и, конечно же, друг другом: ели, не торопясь, улыбались и время от времени «играли в гляделки». Прошло немного времени, и Ибрагиму пришло время отправляться на службу. Он нехотя встал из-за стола, а Хатидже сразу же повторила за своим мужем. Ибрагим все еще всматривался в черты лица возлюбленной, желая увидеть среди них еще что-нибудь такое, что заставит его внутренне встрепенуться и почувствовать себя еще счастливее. Поэтому паша даже и не собирался подходить к жене, но он прекрасно понимал, что уже надо ехать на службу. Ибрагим, сделав пару чуть быстрых шагов, оказался рядом с Хатидже. Паша бережно взял руки возлюбленной и нежно их поцеловал. Он хотел, было, попрощаться со своей женой, но неожиданно объявилась в зале Нигяр-калфа. – Паша. Госпожа. Доброе утро, – поздоровалась с новобрачными калфа, подарив им милую улыбку, в то время как нежные ладони Хатидже еще лежали в сильных Великого Визиря, а сами повернувшиеся к Нигяр влюбленные, как бы вспоминая, почему эта женщина во дворце, смотрели на нее. «Почему она здесь?», – задался вопросом Ибрагим. Но тут же вспомнил вчерашний вечер: «Ах да, точно. Ее же прислала Валиде». – Нигяр-калфа, – первой обратилась к женщине Хатидже, – и тебе доброе утро. Что ты хотела? – Госпожа, я хотела всего лишь поздороваться с вами и узнать, не нужно ли вам чего, – так же улыбаясь, говорила Нигяр. Такая иницатива в виде почтительного отношения калфы приятно удивила Хатидже Султан. Ведь Госпожа уже привыкла, что ее служанки выполняют лишь то, что им приказали, и даже не предлагают свою помощь. – Ну раз так, то... Можешь убрать со стола. Паша уже собирается ехать в Топкапы, – повелела Хатидже и обратилась потом к мужу, – Ибрагим, нужно еще что-нибудь? – Нет, Госпожа, – ответил паша, приобнял возлюбленную, бережно держась за ее хрупкие плечи, и подарил ей мягкий поцелуй в лоб на прощание. – Ибрагим, возращайся поскорее. Я очень скучаю, – какой день умоляла Хатидже Султан своего любимого. – Я постараюсь, Госпожа. Вы только не волнуйтесь, – сказал Ибрагим и в последний раз этим утром взглянул в миловидные глаза Госпожи, оставив их крепко-крепко в своей памяти. Шагая к выходу, Ибрагим ненадолго остановился возле Нигяр. – Нигяр-калфа, присматривай за Госпожой. Теперь это твоя обязанность. – Конечно, паша. Можете довериться мне, – сказала Нигяр, пребывая в полной уверенности в правдивости своих слов, и не забывала так же мило улыбаться. Ибрагим лишь кивнул в ответ и отправился во дворец.***
Паша, уже сильно уставший после долгого Совета Дивана, отправлялся к себе в покои, чтобы закончить некоторые государственные дела. Он сильно торопился, так как хотел быстрее все закончить. Но внезапно увидев Хюррем рядом с покоями Повелителя, Ибрагим на секунду остановил спешку. Он бросил на женщину взгляд, несомненно говорящий о раздражении по причине увиденного, а потом прошел мимо нее, все-таки надеясь, что эта рыжеволосая посчитает визит к Султану более важным делом, чем бросать Великому Визирю ядовитые фразы. Ибрагим ничего не услышал и почувствовал облегчение, но все же через секунды две услышал голос рабыни: – Добрый день, Ибрагим-паша! «Да какое же он добрый? Сколько еще будет портить мне жизнь эта Хюррем?!», – понял Ибрагим, что не миновать ему встречи с любимой женщиной Султана. Великий Визирь на мгновение остановился и сделал резкий поворот в сторону Хюррем, явно показывая всем своим видом, что не стоит сейчас вести с ним беседу. – Что такое, Хюррем? Если надо к Повелителю, то прошу. – Так просто не отвяжешься от меня, Ибрагим. Хюррем подошла к Великому Визирю на расстояние полтора метра от него. – Что ты хочешь? Неужели со мной хочешь поговорить? – начал насмешливо спрашивать Ибрагим. – Я хотела просто поинтересоваться: с чего это вы с Хатидже Султан приглашаете нас в гости, даже не говоря причины? Хотел похвастаться собственным убранством? Хотел показать, что все у тебя хорошо? Знай: не будет у тебя спокойной жизни. Никогда, пока есть я. – Успокойся, Хюррем. Иди к Повелителю. – Ты не понял, паша. Послушай. Я ведь знаю, что ты был бы не прочь от меня избавиться. Почему бы тебе не воспользоваться шансом, который у тебя так внезапно появился? – Я никогда не предам Повелителя. – А если бы не преданность Султана? Ты бы тогда со мной расправился? Можешь не отвечать. Тебе Нигяр-калфа могла бы помочь. Она умная и расчетливая. Она бы рассказала тебе все, что знает обо мне. И ты бы воспользовался секретами, что Нигяр тебе бы поведала. – Иди к себе, Хюррем. Мне надо работать. – Знай, Ибрагим: никто не посмеет отобрать у Повелителя его сокровище. Ведь это невозможно, паша, – закончила Хюррем, гордо отправившись к себе. Ибрагим, две секунды постояв в раздумьях, нервно отправился к себе.***
Чем быстрее близился вечер, тем живее работал Великий Визирь. Он работал не покладая рук, даже не успевая подумать о чем-либо другом. Ведь Ибрагим никогда не проводил время на службе просто так. Паша ежедневно видел результат, к которому он все время стремился. Правда, никому никогда не говорил о своих намерениях напрямую. Пришло время, и государственные дела Великого Визиря наконец закончились. Он с облегчением выдохнул всю свою усталость и нервы, накопившиеся за день. Паша мысленно подвел итоги рабочего дня и только после этого распахнул двери своих покоев. Повернувшись в правую сторону, Ибрагим увидел Нигяр-калфу. Он не ожидал ее увидеть, так как не успел забыть о том, что эта женщина служит у него во дворце. Нигяр, увидев Ибрагима, ничуть не удивилась и, конечно же, не забыла поприветствовать мужчину уважительным поклоном. – Паша Хазретлери. – Здравствуй, Нигяр. Что ты хотела? – совершенно спокойно спросил ее Ибрагим. – У Вас будут какие-нибудь распоряжения? – Нет. Но меня одно интересует: что ты здесь делаешь? Почему ты не с Госпожой? – Паша, Вам разве не сообщили? Госпожа здесь, а она взяла меня с собой на подмогу, – на лице Нигяр читалось вполне естественное удивление. Ибрагиму сразу вспомнилось, как ему во время работы в дверь постучали, а он не стал никого пускать, чтобы не отвлекали. Возможно, тогда паше собирались именно это и сообщить. – Я был очень занят, поэтому мне и не сообщили. А где сейчас Хатидже Султан? – Она у Хюррем Султан. Та пригласила ее на ужин. Ибрагим только резко поднял правую бровь после сказанных слов Нигяр, а также усмехнулся. Рыжеволосая словно повторяет за ним: вчера они с Хатидже Султан устраивали совместный ужин, теперь и Хюррем зовет к себе. Нигяр не стала ничего говорить дальше, а просто застопорилась с глубоко задумчивым взглядом. И она, словно от какого-то сильного-сильного сожаления, заметно вздохнула. Но опомнившись, обратилась к Ибрагиму: – Паша, я могу идти? Там привезли ткани, мне бы хотелось сходить... Если, Вы, конечно, паша, позволите. – Конечно, иди. Только недолго. Слова Ибрагима прозвучали спокойно. Почти так же, как при общении с женой, только вовсе не воркуя, без всяких нежностей и аккуратностей, уважения и благосклонности. Нигяр все прекрасно поняла, услышав Ибрагима, и так же, как и всегда, учтиво поклонилась Великому Визирю, быстро повернувшись в сторону гарема. Но не успела она сделать и трех шагов, как крепкая, сильная рука паши вдруг резко дернула за кисть ее правой руки. «Ах!» – единственное, что могла выдавить из себя калфа от испуга. Ибрагим толкнул Нигяр в его же покои, и, быстро осмотревшись по сторонам, зашел к себе и громко захлопнул дверь. Паша многозначительно взглянул на калфу, но так, что Нигяр покачнулась от нарастающего страха. Прибавился и ком в горле, от которого стало еще беспокойнее. Нигяр хотела было убежать, но она прекрасно понимала, что дверь, что справа от нее, закрыта. Вот он, настоящий страх! Нет возможности что-либо предпринять, да и пребываешь в полной неизвестности грядущего. Приходится ждать. Но чего, совсем непонятно. Сердце женщины вдруг замерло в тот момент, когда Ибрагим о чем-то задумался. Нигяр уже начала надеяться на то, что паша передумает. Хотя она даже не знала, что именно. Но вдруг ее встревоженное сердечко стремительно понеслось вприпрыжку, когда он стал все ближе и ближе подходить к калфе. Ибрагим с большим интересом наблюдал за тем, как боится его калфа. Он видел ее страх: ее испуганные глаза, еле сдержанные вздохи и саму ее несмело отворачивающуюся от Великого Визиря. Осмотрев ее, он усмехнулся. В ответ на это Нигяр уткнулась взглядом в пол. Вдруг Ибрагим резко схватил правую руку калфы, а та подняла энергично голову и вернула в обычное положение. Нигяр чуть заметно сморщилась в лице от боли, причиняемой Ибрагимом. Нигяр и тогда хотела быстрее убежать от Великого Визиря, но когда встретилась взглядом с пашой, она почувствовала желание убежать из этого дворца и, вообще, из всего Стамбула. И вдруг Ибрагим приблизил свое лицо к ее лицу, чтобы смотреть точно ей в глаза. – Говори! Какая твоя цель? Что ты делаешь в моем дворце?! – почти прорычал Ибрагим. – Какая цель, паша? О чем Вы говорите? – говорила Нигяр дрожащим голосом. – Не притворяйся, будто не знаешь! Говори! – Клянусь, паша. Валиде... – Твои клятвы ни к чему, хатун! Давай! Говори, говори, ну же! Какой приказ Хюррем-хатун выполняешь?! – Приказ Валиде... Ибрагим взял калфу еще и за горло, а Нигяр уже не знала, что ей делать: кричать ей или плакать, а слезы беззвучно текли из ее глаз. Схватка была все сильнее, а Нигяр потеряла силы что-либо говорить. Она только то и делала, что пыталась вырваться из рук Великого Визиря своими же и старалась не смотреть лишь в его глаза, темные, полные гнева, от которых было еще страшнее...