Ты, трус!

Снейпа разбудили яркие солнечные лучи, что нагло совались в его спальню сквозь неплотно зашторенные окна. Он был без рубашки и лежал на спине, а потому, когда сделал попытку перевернуться на бок, тут же зашипел от боли. Простынь прилипла к ране. Он лег обратно и принялся тереть глаза. Постепенно пришла головная боль. В левый висок что-то застучало, затем стало отдавать в затылок. Надо бы выпить зелье от похмелья, иначе он весь день проведет в постели. Ему уже давно не двадцать, незачем было вчера так напиваться. К тому же, в компании своего студента. Рождество! Сомнительный повод. Снейп, опираясь на локоть, наконец, приподнялся на постели и бросил суровый взгляд на слепящее его окно. Боковое зрение выцепило из обстановки комнаты что-то, чего раньше в ней не было. Мерлин! У противоположной стены на небольшом диванчике мирно спал Поттер! Снейп тут же лег обратно и повыше натянул на себя одеяло. Нет, это переходит все границы. Как, как это вышло? Он еще раз глянул на похрапывающую вихрастую голову на подушке. Поттер спал без очков. Они, как заметил Снейп позже, валялись на полу где-то в середине меж их постелями. Лицо гриффиндорца выражало умиротворенность и покой и казалось таким юным и свежим, что Снейп подумал, что сам он даже в свои семнадцать лет так не выглядел. Поттер тоже был голый по пояс. Надеюсь, по пояс, подумал Снейп. Загорелые плечи, четко очерченные мускулы, розоватые соски – Снейп впервые заметил, как хорошо Поттер сложен, и еще раз подумал о том, что сам никогда таким не был. Наглый мальчишка! Какого черта он вздумал спать в его спальне на явно трансфигурированном из двух стульев диванчике? Но Поттеру нельзя колдовать… Кто тогда превратил эти чертовы стулья в диван?! За что мне это наказание, вопрошал про себя профессор, продолжая лежать на кровати и оглядывая комнату. Вон там, на стуле висит его халат. Висит почти аккуратно, это уже неплохо. На полу у дивана Поттера валяется футболка, в которой он вчера заявился к нему. Это не так хорошо. На столе недопитая бутылка огневиски и два пустых стакана. Откуда взялось огневиски, если он вчера пил вино? Медленно воспоминания одно за другим вплывали в мозг профессора. Кричер принес им вина и сливочного пива и даже приготовил что-то вроде праздничного ужина. – Ты меня никогда такими ребрышками не баловал, – смеялся Поттер, уплетая мясо. – Хозяин никогда раньше не приводил в дом порядочных гостей. Все только грязнокровки, предатели крови и прочий сброд. – Ну, Кричер! – прикрикнул парень, но улыбку с лица не стер. – Давайте выпьем за то, чтобы следующее Рождество было не хуже этого, – предложил он Снейпу, салютуя своей кружкой. Они сидели в креслах напротив друг друга. Снейп был в халате, а Поттер выглядел еще расхлябаннее, чем обычно, и со стороны они смотрелись довольно странно. – Видимо, вы считаете, что этот праздник относительно неплох, – пробурчал Снейп, все же поднимая свой бокал. – Ну, знаете, раньше у меня Рождества и вовсе не было. Дурсли чаще всего уходили в гости. К счастью, они брали с собой Дадли, и я мог хотя бы посмотреть телевизор в одиночестве. Они никогда не дарили мне подарков, а мне самому некому было их дарить. А теперь у меня есть друзья, и все предыдущие годы мы прекрасно отмечали этот праздник. – Если бы вы остались с ними, ваш праздник был бы куда лучше, – сказал зельевар в ответ. Снейп выпил уже достаточно, чтобы маска безразличия слетела с его лица. Он смотрел на Поттера куда заинтересованнее обычного, и если бы он мог видеть себя в тот момент, непременно дал бы себе пощечину, чтобы привести в чувство. – Иногда нужно отдыхать даже от таких друзей, как мои, – ответил Поттер, наблюдая за профессором из-под ресниц. Он уже не смущался так, как раньше, а потому позволил себе забраться на стул с ногами и положить локти на стол. – Как они восприняли ваш уход? Снейп, вспоминая свои вопросы, мысленно костерил себя. К чему, к чему такое любопытство? – Да поворчали немного и успокоились. Они ведь понимают, что вы ранены. – О, значит вы, чтобы отдохнуть от своей компании, выставили все так, что больному Пожирателю требуется ваша помощь? А вы себе не изменяете! – Да нет же, – Гарри улыбался в ответ на сурово сдвинутые брови Снейпа. – Я сказал, что у меня болит голова. – Мисс Грейнджер, должно быть, была очень расстроена. Второй бокал уже опустел, и Снейп снова потянулся за бутылкой. Он слишком давно не пил. Нужно было держать свой разум в форме, а алкоголь способствовал потере концентрации как минимум на несколько дней. Но сейчас перед встречей с Темным Лордом у него в запасе есть еще неделя или даже больше, так что он может позволить себе расслабиться. – Нет, Гермиона умеет войти в положение. Она совсем не такая, как вы о ней думаете, профессор. – Вот как? – Снейп бросил быстрый взгляд на Гарри. – Так просветите меня, какая же на самом деле ваша возлюбленная? Поттер замер со сливочным пивом во рту. Он уставился на Снейпа, и в зеленых глазах за круглыми очками зельевар видел одно сплошное недоумение. – Она не моя возлюбленная, сэр, – удивленно сказал Гарри, когда, наконец, смог проглотить напиток. – Она моя подруга. А вы все это время думали, что мы с ней… мы с ней вместе? Снейп, лежащий сейчас на кровати, усиленно пытался вспомнить, покраснел ли вчерашний Снейп, выпивший явно больше, чем нужно, когда Поттер задал этот вопрос, и с ужасом понимал, что вспомнить не может. Если его щеки все же порозовели, то выглядел он при этом наверняка очень жалко. – Я вообще ничего не думал. Ни о вас, ни о вашей… кхм… подруге. На это Поттер уже ничего не ответил. Снейпу показалось, он точно помнил, что показалось, что парень метнул в него один странный, подозрительный взгляд. Но есть ли смысл теперь выяснять, какая мысль мелькнула в дурной гриффиндорской голове? – А что насчет вас, сэр? Как вы раньше отмечали Рождество? До всего этого. Снейп не стал спрашивать, что парень имеет в виду. – Мать пекла пироги с вишней, а отец напивался сильнее обычного. Он что, действительно сказал это? Снейп взялся за голову. – О…– протянул Гарри. – Значит, у вас давно не было праздника. – Я не нуждаюсь в праздниках. Может, вы с возрастом поймете их бессмысленность. Хотя, с такой компанией, вряд ли. – На самом деле вы не ненавидите их. – А я разве говорил, что я их ненавижу? Мне на них просто плевать. Снейп в немом оцепенении массировал виски. Что он, черт возьми, себе позволял?! – Уизли, может, и выглядят странными, но с ними бывает интересно. Они – те люди, благодаря которым я смог узнать, как живут волшебники. Что читают, что едят, что пьют. Понимаете? – Понимаю. Уж близнецы-то вас точно во все посвятили. Какой огневиски вы распиваете в своих красно-золотых спальнях? – Я никогда не пил огневиски, сэр. Снейп скептически приподнял бровь. – Правда, профессор Снейп. Ни разу не пробовал. – Хотите попробовать? Мерлин, он и правда сам ему предложил. Спустя пару минут перед Гарри стояла бутылка огневиски «Огден» и пара чистых стаканов. Профессор своими руками открыл её, налил себе и чуть меньше Поттеру. Гриффиндорец покосился на почти допитую бутылку вина, что теперь стояла в стороне, но ничего не сказал. – Ну как вам? – спросил Снейп, когда Гарри, сморщившись, сделал первый глоток. – Неплохо, – отозвался он. – Поверить не могу, что у вас под кроватью не припасено пару бутылок. Ваш отец и крестный частенько шатались по коридорам в весьма плачевном состоянии. Снейп сказал это беззлобно, но Поттер все равно решил не развивать эту тему дальше. – У нас слишком много домашних заданий, чтобы успевать напиваться, – заметил он. – Хотите сказать, что я задаю слишком много эссе, из-за чего вам не хватает времени на алкоголь? – тень улыбки проскользнула на лице Снейпа, и Гарри глупо прыснул. Он сделал еще пару глотков, и чувствовал, как голова стала медленно наполняться приятной тяжестью. – Нет, сэр, дело не только в ваших эссе. К тому же Волан-де-Морт имеет свойство появляться тогда, когда его не ждешь, так что лучше я буду на чеку. – Поразительно, вы рассуждаете как здравый человек. Не то что на моих уроках. – Вы имеете в виду зельеварение или ЗОТИ? – И то, и другое. – На одном предмете я боюсь сделать лишнее движение, чтобы вы не сняли с меня баллы, а на другом я боюсь сделать слишком много, потому что могу разнести кабинет. – Я имею привычку поддерживать в классе дисциплину, а не восхищаться теми, кто знаменит. – Вы намекаете на Слизнорта? – Профессора Слизнорта. И что такого вы ему продемонстрировали, что он так горячо говорит о ваших успехах? Я, конечно, сначала не поверил, но он так настаивал… У вас проснулись таланты? Гарри заерзал на стуле. – Я стал внимательнее читать учебник, – уклончиво ответил он. Снейп приподнял бровь и ничего не сказал. Он медленно потягивал свой виски из стакана и выглядел задумчивым. Сейчас, конечно, бесполезно вспоминать, о чем он думал тогда. Лучше бы ему не вспоминать и вчерашний вечер, но что, если кто-то из них… сделал что-то лишнее? Поттер во сне откинул одеяло и повернулся на живот. Снейп отметил, что талия у него достаточно узкая, а спина – сильная. Он выглядел очень даже неплохо на фоне этих белых простыней и совсем не казался упрямым нескладным подростком, которым привык видеть его Снейп в своих мыслях. – Профессор, – позвал вчерашний Гарри, когда молчание слишком затянулось, – я хотел извиниться за тот случай у ванной. Когда Снейп посмотрел на него, то увидел красные щеки и опущенные глаза с длинными ресницами. В руках Гарри крутил пустой бокал. Снейп тогда решил, что зря предложил алкоголь мальчишке, потому что он, видно, был уже пьян, раз решил заговорить об этом. – Поттер, я уже почти забыл об этом. И вам советую. – Просто я подумал… Вдруг вам, как и Рону, неприятно, когда… – Когда что? – Ну, когда вас видят… Видят без одежды… Особенно в ванной. И особенно, если это мужчина… – Мерлин, Поттер! Меня не интересует гомофобия мистера Уизли. И мне плевать, кто на меня смотрит. – Гомофобия? – тупо переспросил Гарри. – Это когда человек испытывает отвращение ко всякого рода проявлениям гомосексуальности. Я думал, вам знаком этот термин. Снейп смотрел на растерянного парня в упор, подмечая как с каждым его словом у того меняется лицо. Весь красный! Будто они обсуждают у кого в какой позе был первый секс. Снейп запоздало подумал, что у Поттера, быть может, его еще не было. Сколько ему лет? Шестнадцать? Почему-то алкоголь в профессорской голове заставлял видеть гриффиндорца несколько старше. – Я знаю, что это, – буркнул Гарри. – Просто никогда не применял это слово по отношению к Рону. – А к кому применяли? – уголки губ Снейпа были приподняты, и Поттер, на какое-то время задержав на них взгляд, сам улыбнулся. Он не знал, как сказать, что это слово больше подходило его угрюмому нелюдимому профессору, чем жизнерадостному рыжему другу. Стоит ли вообще такое говорить? – Не трудитесь, Поттер. Я знаю, о чем вы думаете, – вопреки всему зельевар не выглядел оскорбленным. – Но смею вас уверить, я таковым человеком не являюсь. – Не являетесь? – Поттер, искоса поглядывая на Снейпа, подлил себе еще немного в стакан. – Не являюсь. – Значит, вы не впадаете в ярость, когда вас касается другой мужчина? Не злитесь, когда смотрят или… – Нет, Поттер. Иначе как бы я реагировал тогда на ваши касания? – Ну я ведь – это другое, – невнятно ответил Гарри, имея в виду то, что он, в силу разницы в возрасте и разных общественных положений, никак не может стоять в одном ряду со Снейпом и причислять себя к мужчинам, которым разрешено до него дотрагиваться. На это Снейп задал совершенно сбивающий с толку вопрос: – С чего вы это взяли? Гарри неловко пожал плечами и разложил руки на столе, кладя на них голову. Снейп видел, что тот уже достаточно выпил, чтобы следить за собой, и решил не доставать мальчишку. Он посмотрел на циферблат на стене – одиннадцатый час ночи. Да, не слишком поздно, но Поттеру очевидно хотелось спать, а ему самому полагалось отдыхать больше, так что Снейп проговорил: – Думаю, нам пора заканчивать вечер. Еще раз спасибо за книгу, мистер Поттер. Гарри приподнял лицо. Ему не хотелось вставать. Веки слипались, ягодицы будто приклеились к стулу, а голова совершенно отказывалась работать. И все же он поднялся над стулом, опираясь руками о стол, и сделал пару шагов по направлению к двери, на ходу пожелав спокойной ночи профессору. Дальше раздался громкий звук падения – падения Поттера, весьма нелепо споткнувшегося о собственную ногу, на пол почти на пороге. – Можно я останусь здесь? – Здесь – это на полу? Оставайтесь, если вам угодно, – Снейп едва слышно крякнул, наблюдая за поудобнее устраивающимся мальчишкой. – Спасибо, сэр. Фух, ну и надышали мы здесь. Жарковато, – Поттер потянул свою футболку вверх, обнажая живот и острые ребра. И вот только тут Снейп понял, что это все совсем не смешно. – Поттер, прекратите немедленно. – Но мне жарко, профессор. – Вставайте и идите к себе. – Вы сказали, я могу остаться. Снейп не знал, почему вчера он так легко сдался, но уже через пару мгновений этот чертов диван возник у противоположной от кровати стены, и Поттер, явно довольный собой, перебрался на него. – Спокойной ночи, сэр, – сказал Гарри, раскинувшись на диване под тонким одеялом. – И вам, Поттер, – совершенно обескураженный всем происходящим ответил Снейп. Снейп застонал, вспоминая подробности их вчерашних разговоров. Подробности, которые пугали, заставляли сомневаться, которые настораживали и немного забавляли. Поттер завозился на своем месте, тоже разбуженный надоедливым солнцем. Он тер глаза, тихонечко вздыхал и шарил руками по постели рядом с собой. – Что вы там пытаетесь обнаружить, Поттер? Или, я должен спросить, – кого? Снейп мысленно возликовал, потому что сам его голос даже застал гриффиндорца врасплох. Так-то вот. Будет знать, как укладываться спать на порогах в чужих спальнях. – Профессор Снейп? – О да, это всего лишь я. – Вы не подскажете, где мои очки? – На полу примерно в трех футах от вашей правой руки. Гарри проворно слез с дивана, добрался до очков, надел их и, глядя в окно, потянулся, широко зевая. Голый живот с чуть заметными кубиками пресса сейчас казался слишком уж впалым, но… нельзя так бесцеремонно разглядывать своих студентов! Снейпу пришлось отвернуться. – Кричер, – позвал Поттер, снова усаживаясь на свой диван. – Принеси нам по стакану с водой. Прохладной водой. Домовик, деловито прикрыв глаза руками, поклонился и исчез. Через секунду на тумбе у кровати Снейпа и на подносе на поттеровском диване возникли стаканы. Гарри прыснул: – Чего это он? – Ваш домовик хорошо воспитан, раз считает, что не должен видеть хозяина и его гостей в компрометирующих ситуациях, – отозвался Снейп. – А он, значит, подумал, что мы… Что мы что же… – Я не знаю, что подумал ваш эльф, но я бы подумал об этом же. – Но мы оба мужчины, и вы мой преподаватель. В волшебном мире это, как я понял, ни для кого не играет существенной роли? – Гарри жадно припал к стакану, как только закончил говорить. У него не болела голова, не тошнило, и все с ним, в общем-то, было в полном порядке, только вот как же сушит во рту. Снейп тоже сделал несколько больших глотков. – Можно подумать, в маггловском мире для кого-то такие вещи имеют значение, – сказал он, снова поглаживая пальцами в бинтах виски. Какого черта он поддерживает эту нелепую беседу с гриффиндорским недоразумением? Какого черта он говорит все эти странные, двусмысленные вещи, которые подросток может воспринять не так, как нужно? Зачем он разрешил Поттеру остаться здесь, и почему тот торчит в его спальне до сих пор? – Поттер, а вы после вчерашнего падения не забыли, где ваша комната? – говорить более обидные вещи отчего-то не хотелось, и Снейп решил ограничиться этим вопросом. – Нет, не забыл, сэр. Падения? Так вот почему локти так болят. Поттер выглядел беспечным, но его глаза неустанно бегали то по спальне Снейпа, то по нему самому. Снейп быстро понял, что Гарри не может составить полную картину вчерашнего вечера. По быстрым нервным движениям и преувеличенно веселому настроению стало ясно, что он… боится? Переживает, что могло произойти то, о чем..? Малец считает его, профессора, свиньей, готовой броситься на все, что плохо лежит, так что ли? Снейпа охватило желание подлететь к Поттеру, схватить его за шкирку и встряхнуть. Так это или нет, отвечай, сопляк, хотел бы крикнуть он. Вместо этого Снейп, набрав в легкие побольше воздуха и напустив на лицо самое неприятное и саркастичное выражение, проговорил: – Вы, Поттер, конечно, неплохо держались для первого опыта дегустации Огдена, но все же выпили слишком много. Вы просили меня оставить вас в моей спальне и даже были готовы спать на полу. Благодарностей за диван я не жду. Это был мой преподавательский, если хотите, долг. – О… – сконфуженно протянул Гарри, – извините меня. За то, что доставил неудобства. Ну какие неудобства ты мне доставил, гриффиндорская звезда, подумал Снейп. Пару раз взмахнуть палочкой? Ты что же, не слышал, что я сказал? – Более-менее сытный завтрак с легкостью их компенсируют, – устало сказал он. – Зовите вашего эльфа. Снейп не хотел просить Поттера одеться, потому что это выглядело бы… как минимум, нелепо. Он сам расхаживает перед ним с голым торсом, так с какой стати он должен заставлять Поттера надеть футболку? Вид этого молодого тела определенно сбивал с мыслей. К счастью, после того, как Кричер поставил перед ними миски с горячими блинчиками, Поттер все же натянул на себя одежду. – Приятного аппетита вам, сэр, – сказал гриффиндорец, хватая блины с тарелки прямо руками. – И вам приятного аппетита, Поттер, – отозвался Снейп. Он ел, наблюдая за Поттером исподтишка. Мальчишка уже не казался ему открытой книгой, однородным, понятным существом, все действия которого подвержены строгому алгоритму, заданному Дамблдором. Поттер был противоречив. Он был… Снейп бы сказал – интересен, но… Нет, нет, и еще раз нет. Он не сказал бы так. Вежлив, когда это необходимо. Ест руками. Умеет быть приятным адекватным собеседником. Порой слишком сильно стоит на своём. Готов протянуть руку помощи в любой момент любому нуждающемуся. Хм… Готов протянуть руку помощи в любой момент любому нуждающемуся. Поттер ел быстро, не обращая внимания на внимательный взгляд карих глаз. Чувствовал ли он, что его изучают? Пожалуй, да. Но это ведь Снейп. То, что он так долго находится с Поттером в одной и той же комнате и не говорит при этом гадости о нем, его друзьях, отце, Сириусе уже само по себе достижение. – Надо посмотреть вашу рану, профессор, – заметил Гарри, жуя последний кусочек. – Кому надо, Поттер? Лично мне – нет. – Повернитесь, пожалуйста, – упрямствовал гриффиндорец. Снейп фыркнул, отставил тарелку и поднялся с кровати, поворачиваясь к Поттеру спиной. Гарри подошел ближе. Рана уже не была такой красной. Края её почти стянулись, образовывая некрасивый бугристый шрам вдоль позвоночника. Новая розоватая кожа выглядела пугающе. – Уже неплохо, сэр. Не будем больше мазать? Грюм говорил, дня три. – Не думаю, что это нужно. Пусть заживает теперь само. Пусть заживает само. Интересно, как обстояли дела с лечением остальных ран. Поттер, сам того не замечая, занес руку над чужой поясницей. Пальцы медленно опустились на кожу. Провели вдоль раны сверху вниз. Остановились почти у кромки брюк, и… зельевар отдернулся от руки, будто его обожгло. Он так и стоял, не оборачиваясь, не говоря ни слова, и Поттер, беспомощно глядя на свою глупую ладонь, тоже не мог ничего из себя выдавить. Дурак, какой ты дурак, ругал себя он. Ну что, перед тобой девушка, что ли? Куда ты тянешь свои ручонки! Профессор, видимо, не собирался обрушивать свой гнев на мальчишку, несмотря на то, как часто вздымается бледная спина, Поттер понял, что лучше быстрее ретироваться. Он пробормотал что-то о том, что ему нужно срочно покормить птицу, пожелал хорошего дня и тут же вылетел из спальни. Вечером они случайно столкнулись на лестнице. Гарри зачем-то сказал, что ужинать не будет – наелся чипсами. Снейп сказал, что его поведение чревато болезнями желудка. На том они и разошлись.