Небо льёт дождем.

      Юнги присаживается поближе к Чонгуку на диван, укладывая на колени средних размеров фотоальбом. Он сам себе улыбается, поглаживает обложку и переводит взгляд на альфу. — Было бы больше, если бы я смог восстановить все фото, но это все, что у меня сейчас есть. — Грустно поджимает губы Мин. — Я хочу, чтобы ты это увидел.       Чонгук слегка кивает, принимая в руки фотоальбом. Первая страница встречает его с их общими фотографиями. Он помнит, как эти фото делались, когда это было и как давно это было. Пальцы покалывает, внутри все сжимается. Они такие счастливые на этих снимках, думали, что все будет хорошо, у них впереди столько всего в будущем. Гук смотрит на себя молодого на снимке и переходит пальцами к улыбающемуся Юнги в его объятьях. У него искрящиеся глаза, он держится ладонями за руку Чонгука, прижимающего его к себе. — Это так давно было.       У Чонгука в груди тяжесть, тоска и любовь. — Я люблю это фото. — Тихо добавляет Юнги, тоже поглаживая пальцами снимок. — Я еще никогда не был настолько влюблен, как тогда. — Ты в моей рубашке. — Грустно хмыкает в улыбке альфа. — И ведь тогда родители запрещали тебе так ходить. — Мне нравилась она. Клетчатая и цвет такой красивый. А ещё от неё всегда так вкусно пахло. Но она была мне очень большой. — Улыбается омега. — Я любил ходить в твоих вещах. Я чувствовал себя таким защищенным и твоим. — Я ведь твой альфа, конечно. — Чон переводит взгляд на Юнги, в глазах которого блестят подступающие слезы. Он шмыгает носом, опуская голову. — Это правда. Я был серьезен, когда говорил это. — Шепчет тот. — Я хочу быть с тобой. — Я тоже хочу быть с тобой. И я хотел этого даже, когда мне было двадцать пять. Я никогда не переставал этого хотеть.       Юнги переворачивает страницу, шмыгая носом и вновь улыбается. — А это помнишь?       Чонгук тепло улыбается воспоминаниям. Они сидят на диване в общежитии, где он жил, когда проходил практику в Тэгу. Кажется, тогда их сфоткал его сосед по комнате. Юнги улыбается, на нем джинсы и большая ему толстовка Чонгука. Он прижимает к себе колено, пока альфа обнимает его, закинув ему руку через плечо. Тогда они попали под дождь, Мину пришлось переодеться в чонгуковы вещи. — Помню. — Так холодно тогда было. — Омега хмыкает. — Хорошо, что мы с тобой тогда были неподалеку от общежития. Мы бы промокли до нитки, окажись вместе подальше от укрытия. — Да, но мой сосед был все время в комнате. Мы даже не могли с тобой уединиться. — Как же мало нам было нужно тогда, правда? — Юнги переворачивает страницу. Они вспоминают каждую из небольшого количества их общих фотографий, пока не приходит очередь снимков, где омега уже в компании Пак Чимина. — Это наше первое фото с Чимином, — Озвучивает Юнги, — Я не особо хотел фоткаться. Но Чимин любитель сохранять все на память. Он постоянно снимает меня или Чонвона для фотоальбома. Мне надо сказать ему спасибо, потому что тогда я даже не думал о таких вещах. — Он молодец. Это все равно память. Хоть что-то же должно быть. — А это мы с Уёном познакомились. Тогда они вдвоем заговорили про общее фото. — Тихо усмехается Мин. — Здесь я уже был беременный. — Это ты уже с животиком? — Чонгук указывает пальцем на следующее фото, где омега сидит в футболке и теплой рубашке за столом, рисуя что-то в альбоме. — У тебя даже щечки появились. — Да, — Хмыкает Юнги, — Я тут уже заметно округлился. Это был период, когда я ходил на курсы. Учился делать эскизы и постоянно рисовал. Мне казалось, что я должен хоть что-то сделать, чтобы выжить, чтобы Чонвон ни в чем не нуждался. А Чимин решил, что надо фоткать меня постоянно и везде. И я злился, что он делает это в моменты, когда я выгляжу ужасно. Помятый, уставший, толстый и неуклюжий.       Чонгук тихо хихикает, поднимая взгляд на того. — А я вижу здесь естественную сторону омеги, которого когда-то знал. И пусть он беременный, но он не сдается. Чонвону будет на что посмотреть, когда он станет постарше. — Таких фотографий здесь куча. Везде я недовольный и с большим животом. — Закатывает глаза Мин. — А здесь я уже почти перед родами. — Вижу, — Смеется Чон. — По твоему лицу все понятно. — Смешно ему. — Юнги усмехается. — Я бы вынес тебе все мозги вот такой. Ты еще легко отделался. — Не сомневаюсь. — Улыбается Чонгук, перелистывая страницу альбома. На фото Юнги в больничной койке, облокотившийся на большую белую подушку. Омега с блестящими от слез глазами, устало улыбается в камеру. В руках небольшой сверток из пеленок, прижатый к груди. — Чимин тогда сказал, что это наше тысячное с Чонвоном фото. — Тепло улыбается Юнги, поглаживая пальцами снимок. — А я считаю, что это первое. Хотя логику Чимина тоже можно понять. Он считает, что мои фотки, где я еще беременный, все именно с Чонвоном. — Это… — Чон грустно улыбается. — Это счастливая фотография. Я бы хотел побывать в этом времени. — Я бы тоже хотел, чтобы ты пришел. — Мин переводит взгляд на альфу. Чонгук не отрывает взгляда от фото, молча о чем-то думая. У Юнги внутри все сжимается. Может быть, все было бы иначе, скажи он ему раньше? — Я пришел. Прости, что заставил ждать. — Гук, наконец-то, смотрит на него. Омега всматривается в родные черты лица. — Но теперь у нас с тобой тоже есть фотографии с Чонвоном. — Юнги склоняет голову в бок, — На днях я буду распечатывать фотки с дня рождения Вона. — Покажешь потом? Я хочу на них посмотреть. — Конечно. — Юнги листает альбом дальше, чтобы альфа мог посмотреть на фотографии совсем еще маленького Чонвона. Чонгук внимательно вглядывается в каждую, они смеются с некоторых снимков и постоянно смотрят друг на друга, когда омега особенно долго задерживает на нем свой взгляд. — В общем, это был ужасный день рождения в моей жизни, потому что Чимин облажался с тортом, а я попал в больницу с пищевым отравлением. Я еще долго потом припоминал ему его тортик. А Уён еще потом месяц ржал над ним и… — Я так понимаю, вы больше не доверяете ему готовку? — Смеется Чон, откладывая альбом на журнальный столик. — Сколько ты выпил, перед тем, как я приехал? — М? — Юнги вопросительно раскрыл губы, не отрывая взгляда от ореховых глаз. Альфа склонил голову в бок, ждет ответа. — Ты пьяный? У тебя зрачки большие и ты очень много смеешься. Ты всегда такой, когда выпьешь. Раскрепощенный, в общем. — К чему все это… — Тихо выдает Мин. Он не может перестать смотреть на Чонгука. Все эти любимые черты в нем, его тянет к нему так сильно. От запаха капучино у него кружится голова. — Я просто… — Юнги двигается к нему. Чонгук вздыхает, смотря в карие глаза напротив. Запах миндального печенья густеет, сильнее врезаясь в его легкие. — Я думал… — Я не могу больше… — Выдыхает омега, притягивая альфу за затылок к себе. Чонгук не сразу расслабляется в омежьих руках, когда Юнги целует его в губы. Но когда тот опрокидывает его на спинку дивана и уверенно усаживается на него, вновь целуя, Чон понимает, что это все. Та черта, что все это время стояла между ними, мешая сблизиться, стерлась.       Чонгук прижимает к себе, льнущее омежье тело, опуская ладони к разведенным в стороны бедрам. Пальцами поглаживает ткань джинсов, направляясь к ягодицам, сжимая их. Юнги тяжело дышит в поцелуй, весь сжимается от его действий и довольно мычит в губы. Они целуются, как в последний раз, будто стоит кому-то из них остановиться, и они больше никогда не смогут дотронуться друг друга. Их запахи усиливаются, еще больше заводя обоих. Сердце у альфы бешено колотится в груди, каждый раз, когда Юнги ерзает на нем, когда пальцами вплетается в волосы и тихо стонет между поцелуями от прикосновений. — Ты… — Чон отрывается от распухших покрасневших губ и всматривается в затуманенные дымкой карие глаза омеги. — Ты случайно не… — Нет, — Выдыхает Юнги, опуская ладонь на чонгукову грудь. Вид у него сейчас невероятный. Раскрасневшиеся щеки, растрепанная челка и пуговица на рубашке вылетела из петли, обнажая голую ключицу. Он нетерпеливо ерзает по нему, еще больше дразня. — Это я так реагирую на тебя. Я соскучился. — У тебя точно все нормально? — Взволнованно спрашивает Чон. Юнги потек и они оба сейчас это чувствуют. От этого омега нетерпеливо выводит из себя Чонгука, а он в свою очередь на последних каплях своего обладания держится, чтобы не сойти с ума. — Да, — Тихо отвечает тот, вглядываясь в альфьи глаза. — Я безумно по тебе скучал. — Малыш… — Чонгук трется носом об его щеку, с нежностью опаляя кожу Юнги горячим дыханием.       Омегу одним словом уносит. Чонгук звал его так всегда, когда они оказывались в постели. — Блин, ты… — Ноет Юнги, прижимаясь к альфе. — Ты издеваешься. — Нет, конечно, — Хихикает Чон, поглаживая омежью спину. Мин слезает с него, берет за руку и тянет на себя. Чонгук послушно следует за ним, прикрывая за собой дверь в спальню. Глаза быстро привыкают к темноте в комнате. Юнги расслабленно выдыхает, разворачиваясь к нему, смотрит в лицо, в глаза и поддается вперед, когда Чонгук целует его в губы. Омега льнет к нему всем телом, желает большего, тяжело дышит в поцелуй, раскрывая рот. Чонгук целует его так, как он хотел уже давно. Его руки поглаживают ему спину, пальцы сжимают талию, опускаются вниз. У Юнги вырывается стон, сердце гулко бьется в груди, запах усиливается, окутывая обоих. Тонкие омежьи пальцы нетерпеливо высвобождают пуговицы из петель чонгуковой рубашки, пока тот не сжимает пальцы вокруг запястья Юнги, останавливая. Омега отрывается от губ, непонимающе заглядывая в глаза напротив. — Я сам… — Уверено произносит альфа, опуская чужое запястье. — Но…       Юнги лишь выдыхает, так и не продолжив. Чонгук выдергивает из джинсов рубашку на нем, продолжая смотреть в глаза Мина. Пуговицы на омежьей рубашке расстегиваются непозволительно медленно для обоих, вынуждая терпеть каждую, вылетающую из петли. Юнги, кажется, что он не может больше терпеть, Чонгук же наоборот, наслаждается открывающимся видом любимого тела, смуглой кожи и острых ключиц. Он стягивает рубашку с чужих плеч, наблюдает, как та сползает по коже и падает на пол. Юнги шмыгает носом, прикрывая глаза, отдаваясь своим ощущениям и горячим чонгуковым пальцам, оглаживающим кожу. — Это… — Чонгук осторожным касанием пальцев проводит дорожку по рисунку на правом плече, — Это… — Татуировка. — Тихо отзывается омега, расслабляясь. — Больно? — Юнги раскрывает глаза, переводя взгляд на него. Чон рассматривает тату, заинтересованно переглядываясь с омегой. — Немного было, особенно, когда набивают эскиз цветом. Неприятно, но терпимо, но уже через полчаса хочется выть. — Усмехается Мин. — Эту сирену Чимин бил мне два сеанса подряд. Он сам нарисовал эскиз. Я так долго упрашивал его набить мне сирену, ты бы знал. Он отказывался, пока я не родил. Чимин вообще не собирался никому продавать этот эскиз. Но мне он его подарил на рождение Чонвона. — Красиво… — Уголок рта Чонгука поднимает вверх, — Стоило догадаться, что у тебя есть тату. В прошлый раз ты был в большой футболке с рукавами по самый локоть. Вот почему я её не видел. У тебя, наверное, и ещё есть?       Юнги загадочно усмехается в полуулыбке, смотря в ореховые глаза. — Узнаешь, когда разденешь меня… — Полушепотом произносит омега. — Звучит интригующе! Не то, чтобы я не собирался… — Довольно щурится альфа, принимаясь за оставшиеся пуговицы на своей рубашке, сбрасывает ту на пол. Он притягивает Юнги за ремень, начинает его стягивать, смотрит на него, втягивает омежий запах носом. — Как же ты все это время сдерживался? — Хихикает Мин, податливо подставляясь в руки альфе, позволяя тому спустить вниз с себя джинсы. Чонгук саркастично хмыкает в ответ, помогая тому вылезти из штанин, взглядом цепляя большую татуировку на левом бедре. — Господи, я сейчас сожру тебя! Это что такое? — Взвыл Чонгук, выпрямляясь. — Я серьезно сожру тебя. — Не хочешь рассмотреть поближе? — Игриво вскидывает бровь Юнги, цепляет пальцами нижнее белье, спускает вниз по бедрам. Он склоняется вперед, вынимая ноги из белья, затем бросает его в сторону, продолжая смотреть в потемневшие глаза Чона. — Сними. — Чонгук требовательно кивает ему. — Ну же… — Ты серьезно? — Тихо спрашивает омега, принимаясь разбираться с ремнем на джинсах у того, расстегивает пуговицу, прикусывая нижнюю губу, — Хочешь это сделать? — Не заговаривай мне зубы, малыш… — Щурится альфа, освобождаясь от джинсов, следом стягивая с себя и боксеры. — Ты, пиздец как, вкусно пахнешь! Я так скучал по этому.       Чонгук втягивает носом запах Юнги, касаясь кончиком кожи у того под ухом. Юнги довольно улыбается, разворачивается в обнимку с альфой и подталкивает его к кровати. Чон приземляется на мягкий матрас, привстав на локтях. Его глаза неотрывно следят за взбирающимся на кровать омегой, пока тот не залезает на него полностью, медленно опускаясь на чонгуковы бедра. Он широко разводит колени, ладонью отталкивая Чонгука в грудь, чтобы лег обратно на матрас.       Омега опускается вперед, целует Чона в шею и довольно жмурится, слышит, как тот тяжело дышит. Пальцы оглаживают горячую кожу на альфьей груди, задевая чувствительные соски. Чонгук шипит сквозь зубы, сжимая пальцами бедра Юнги, выбивая из того тихий стон. Юнги опускается поцелуями вниз к груди, кончиком языка облизывая сосок, втягивая его в рот, чтобы легонько зажать в зубах. — Черт… — Хватает ртом воздух альфа. — Тебе все еще это нравится. — Мин радуется, склоняясь над ним, целует в губы и от внезапности охает, когда Чонгук переворачивается, вжимая его всем телом в кровать. — Ты, блин…       Чон не дает ему возмутиться, глубоко целуя в ответ. Юнги сдается, раскрывая губы навстречу губам Чонгука. Альфа устраивается между разведенных омежьих ног, которые Юнги тут же сцепляет у него за поясницей. Руки по старой привычке опускаются к ягодицам, сжимая их, когда Чон в порыве толкается в него, трясь всем своим возбуждением об омежью мокрую от естественной смазки промежность. Они одновременно стонут в поцелуй, продолжая имитировать толчки и трение. На особо сильных, чувствительность Юнги возрастает в разы, естественный запах густеет, становится ещё насыщеннее. — Кажется, настало время тихого родительского секса? — Усмехается Чонгук, привставая с омеги. Мин привстает на локтях, кивая в сторону прикроватной тумбочки. — В верхней полке, поройся там. — Он следит за тем, как альфа выдвигает полочку и хмыкает, переводя взгляд на него. — Тихого родительского секса? Смеешься что ли? — Ты подготовился что ли? Или это твои постоянные запасы? — Гук возвращается к нему, устроившись между ног. В руках пачка презервативов и бутылек смазки, которую Юнги тут же отбирает и отбрасывает в сторону. — Она не понадобится, я достаточно мокрый. Ухмылка на лице Чонгука — все, что видит Юнги перед тем, как тот опускается к его промежности, мокро целуя во внутреннюю часть бедра. Он несдержанно выдыхает, опрокидываясь обратно на кровать. — Мне льстит, как ты реагируешь на меня, но… — Чон исподлобья глядит на омегу, — Ты же не хочешь, чтобы Чонвон услышал нас или вообще увидел, чем мы тут занимаемся? — Обычно после таких игровых нагрузок, Вон спит, как убитый. Не думаю, что он проснется. — Юнги расслабляется, когда Чонгук запрокидывает его ноги себе на плечи. — Но я поста… Блять, м-м-м…       Омега сильно прикусывает губу, чтобы в очередной раз не закричать. Чонгук проводит ладонью по возбужденному омежьему члену, всасывая губами чувствительную головку. Юнги, кажется, что он не жил все эти три года, до этого момента. Горячий язык влажно проходится по стволу, альфа заглатывает глубже, сжимая пальцы у основания. Чон еще пару раз медленно проводит ладонью по стволу, выпуская головку из рта, утягивая за собой ниточку слюны. Альфа снова поглаживает пальцами омежьи бедра, втягивает носом любимый запах и зацеловывает кожу, слегка прикусывая места поцелуев. Мин ерзает по простыням, мычит и громко выдыхает на каждом прикосновении губ Чонгука к его бедру. Чонгуковы пальцы до приятных спазмов в животе сжимают юнгиевы бедра, оставляя на коже следы. Юнги безумно нравится ощущать себя в его руках настолько хорошо. — Я скучал по этому. Какой ты крошечный, когда раскрытый… — Гук проводит пальцем вокруг пульсирующего колечка, поглядывая на омегу. Его обнаженная грудь часто вздымается, реагируя на прикосновения. — Все такой же сладкий малыш. — Чонгу… Мгх…. — Чонгук разводит шире ноги Юнги, слизывая языком часть природной смазки. Мин дергается, чувствуя усилившуюся хватку альфьих пальцев на своих бедрах и горячий язык внутри себя, — Черт, пожалуйст.а.ах…       Чонгук прижимается к омежьей промежности, жадно вылизывая языком вязкую смазку с Юнги, проникает внутрь кончиком, мокро целует тугое колечко мышц. Он вводит сразу два пальца, чтобы помочь растянуть его, глубже толкаясь языком. Юнги поджимает пальцы на ногах, громко дышит через нос, постанывая на каждый глубокий толчок пальцев и языка альфы. — Кажется, мне придется хорошенько поработать в этот раз. Ты давно себя растягивал? — Облизывается Чон, продолжая двигать пальцами в омеге, добавляя еще и третий в придачу. — Ты решил сейчас об этом поговорить? — Восклицает Юнги, приподнимаясь на локтях. Раскрасневшийся с затуманенным взглядом и растрепанными волосами. — Удачное ты время выбрал, Чон Чонгук! — Не хочешь говорить, так не говори. Я просто спросил, — Цокает Чон, вновь опускаясь лицом к колечку мышц, входя наполовину языком в разгоряченное омежье тело. — Нет… — Выдыхает Юнги, глотая ртом воздух, — Нет, я не трогал себя уже давно. Только в течку, но она была… Боже!       Мин громко выстанывает в ладонь, чувствует приближающуюся разрядку и запрокидывает голову назад. Чонгук продолжает его мучить, учащенно вылизывая сочащуюся дырочку, проникая внутрь. Пальцы глубже раскрываются в омеге, оглаживает тугие стенки, и выбивают из него новые несдержанные вздохи. Юнги не выдерживает, мычит, обильно кончая себе на живот. Он тяжело дышит, откидываясь на кровать. Перед глазами все плывет, удовольствие и облегчение расплываются по телу.       Чонгук вынимает пальцы из Юнги, вытягивает сухие салфетки из коробки на прикроватной тумбочке, вытирает пальцы, протирает грязный живот омеги. Гук склоняется к разомлевшему, после оргазма омеге, смотрит в его карие глаза и тягуче целует в губы. Юнги охотно отвечает, обнимает альфу, укладывая ладони на его лопатках. Чонгук спускается мокрыми поцелуями к шее, тянет носом вновь участившийся омежий запах. Он приближается к соскам, целует затвердевшие горошины и прикусывает нежную кожу зубами. Ладонь сама нащупывает вновь твердеющий член Юнги, размашисто пройдясь по всей длине. Юнги шипит сквозь сжатые зубы, возбуждаясь еще сильнее. Он чувствует, как его хорошо растянул Чонгук, его желание пульсацией отдается в колечке мышц. Омега хочет его в себе, почувствовать, какого это снова быть счастливым, спустя три года боли и одиночества. Он безумно соскучился по альфе. Чонгук медленно входит в него, продолжает водить ладонью по стволу Юнги, давит ему на бедро, глубоко толкаясь вперед. Юнги тихо стонет, сглатывая вязкую слюну в горле. Терпкий запах капучино окутывает его полностью, альфа нависает сверху, вдавливая его всем телом в кровать. Вновь начинает двигаться в нем, ладонями сжимая бедра. Омега сводит ноги у него за поясницей, обнимает широкую спину Чонгука, пальцами впиваясь в лопатки. Чонгук зарывается ему в шею, носом трется о кожу, тяжело дышит, слышит, как Юнги стонет под ним. Чонгук больше не хочет отпускать Юнги, он больше не хочет от него отцепляться, лишь бы все время чувствовать его крошечные ладони на своей спине. Юнги больше не хочет жить без него, лишь бы все время носить его запах на себе.       Чон толкается в него, тихо выдыхает, вглядываясь в разомлевшее омежье лицо. Припухшие, покрасневшие губы приоткрыты, издавая приглушенные стоны. Ему нравится их слышать, ему нравится видеть такого Юнги. — Я устал, хён… — Мин тихо проговаривает в шею альфе, тяжело дышит. — Сейчас… — Чонгук выходит из Юнги, прижимает к себе омежье тело, уверено переворачиваясь с ним на спину. Он удобнее располагается на подушке, поглаживает спину омеги, носом трется о черную макушку волос, — Мы можем немного полежать, если хочешь? Как ты себя чувствуешь? — Мне очень хорошо.       Юнги приподнимается с чонгуковой груди, заглядывает в ореховые глаза. На его лице легкая улыбка, в глазах манящий блеск. — Продолжим?       Омега согласно хмыкает, выпрямляется, усаживаясь на бедра Чонгука. Ладони Юнги опускаются на альфьи, что моментально оказываются на его бедрах, держа путь к ягодицам. Он поглаживает любимые сильные руки, чуть привстает с бедер, помогая Чонгуку ввести в себя член. Ощущение наполненности ошеломляющей волной отдается по всему телу Юнги, он прикусывает губу, чтобы не быть громким, когда опускается полностью на член, опираясь ладонями в альфью грудь. — Черт… М-м-м…а.ах! — Мин покачивает тазом, двигаясь на нем, пока пальцы Чонгука сжимают его бока. Он изгибается в спине, отрывисто дышит, смотрит на альфу, что неотрывно смотрит на него в ответ. Чон низко выдыхает, резко толкаясь в омегу. Юнги прикусывает губу до боли, мыча в ответ на то, что Чонгук решает двигаться в нем резче. Закидывает голову назад, прикрывает глаза и отдается каждым толчкам, подмахивая бедрами. В какой-то момент Юнги просто отключается от реальности, чувствуя очередные приливы возбуждения внизу живота, сжимаясь вокруг члена Чонгука. — Блять… — Шипит альфа, сильнее сжимая пальцами омежью кожу на бедрах, — По этому я, конечно, тоже скучал.       Юнги хихикает, открывает глаза, склоняясь вперед, нависая над ним. — А я скучал по тому, как ты ругаешься во время секса. Помнишь, когда у тебя был гон, как ты матерился… — Омега проходится кончиком носа по чонгуковой шее, поднимаясь к подбородку. Он вдыхает запах капучино, смешавшийся с его природным, прижимается губами в уголок альфьих губ. — О, ты помнишь, как ты издевался надо мной в тот раз? — Хмыкает тот, позволяя Юнги лениво насаживаться на него. — Конечно! — Довольный собой, Мин смеется в улыбке. — Ну, хорошо. — Чонгук усиливает хватку на бедрах Юнги, прижимая его к себе, — Готов? — Я крепко держусь.       Омега хихикает, когда оказывается снова перевернутым и вжатым в простынь с подушками. Чон глубоко входит в него, мокро целуя в самое ярко пахнущее местечко на шее, шумно вдыхая запах миндального печенья. Юнги закидывает ноги за спину Чонгуку, тот надавливает ладонями на бедра, шире разводя их, чтобы размашисто толкнуться в него. Тихие стоны вырываются из Юнги, он смотрит на Чонгука, с каждым толчком цепляя взгляд его ореховых глаз. Чонгук с очередным толчком, вжимающим омегу в постель, целует того, втягивая нижнюю губу, зубами слегка прикусывая её. Мин с трепетом раскрывает губы, впуская горячий альфий язык внутрь. Он стонет Чону в губы, сминая их в поцелуе. Чонгук резко и глубоко входит в него до самых настоящих вспышек перед глазами. Юнги чувствует себя вот-вот на пределе, кончая себе на живот, выстанывая тому в шею. Омега тяжело дышит, ловя послеоргазменные всплески в подрагивающих согнутых в коленях ногах. Чонгук кончает следом, падая лицом в изгиб шеи Юнги, придавливая его всем телом в кровать.       Юнги расслабленно улыбается, пытаясь отдышаться, пальцами перебирая темно-каштановые прядки альфьих волос. — Сейчас… — Выдыхает Чонгук, — Чуть-чуть отдышусь, и я слезу с тебя. — Пойдем в душ? — Мгм…- Альфа мычит, дышит в шею Юнги, постепенно расслабляясь от приятных омежьих пальцев, поглаживающих его волосы.

***

      Чонгук просыпается от того, что Юнги во сне ёрзает рядом с ним, поворачиваясь к нему спиной. Его черные волосы растрепаны по подушке, оголенное плечо выглядывает из одеяла. Он ложится на бок, прижимаясь к омежьей спине, рукой обнимает его и вдыхает их смешанный запах с макушки волос. Чона бросает в воспоминания, как когда-то раньше Юнги пах им каждый день.       Юнги сонно мычит, устраиваясь удобнее в чоновских объятьях. — Ты чего не спишь? — Хрипло спрашивает Мин. — Хватит меня нюхать. — Привычка просыпаться рано утром. — Чонгук хмыкает и снова утыкается носом в шею Юнги. — Мне кажется, что это все сон. Сейчас я проснусь и снова окажусь один в своей холодной кровати. Прости, но мне нужно это, чтобы понимать, что я все еще в реальности. — Я здесь, Чонгук, и ты не спишь. И сегодня у нас вроде бы выходной. Не хочешь поспать ещё пару часиков? — Омега кладет ладонь на горячую руку Чона, поглаживая кожу пальцами. — Спи, я постараюсь заснуть. — Я хочу, чтобы ты тоже поспал. Не уверен, что в свои выходные ты хотя бы высыпаешься. — Хорошо, сейчас мы поспим пару часов и потом пойдем готовить завтрак для Чонвона. Время пошло! — Хихикает Чонгук, сильнее прижимая к себе омегу. Юнги улыбается, приоткрывая заспанные глаза. — Полегче, герой.       Они переговариваются еще парой фраз, прежде чем Юнги снова засыпает, оставляя Чонгука справляться со своим эмоциональным состоянием и сильно бьющимся сердцем одного. Он пытается размерено дышать, думая о том, что ради таких моментов готов на все, пока глаза не начинают потихоньку прикрываться. Чонгук и не замечает, как проваливается в быстрый сон. Просыпается альфа от того, что Юнги перелезает через него, чтобы слезть с кровати. Доносится громкий детский плач за дверью и омега тяжело вздыхает. — Боже мой, ну чего опять он испугался там… — И часто он так пугается? — Спросонья зевает Чонгук, принимая сидячее положение в кровати. — Иногда. — Юнги слабо улыбается, исчезая в дверном проеме. Он находит ребенка на полпути в гостиной. Чонвон стоит заплаканный, в своей вчерашней одежде. — Малыш, папа здесь! Ты почему плачешь? — Папа-а! — Хныкает маленький омежка, пуская слезы из больших глаз. Он тянется к взрослому, когда тот приближается к нему и присаживается на корточки. Юнги берет в ладони лицо Чонвона и заботливо стирает слезы большими пальцами. — Папа, я боюсь монстров. Он пытался съесть меня, когда я убегал от него во сне. — Тебе приснился страшный сон? — Юнги с Воном оглядываются на альфу, появившегося в гостиной. Чонвон надувает губы, кивая в ответ. — Зайчик, ну не плачь. Это просто сон. Мы с папой защитим тебя от этого монстра, хорошо? — Слышишь, Вон-а, успокаивайся, ладно? — Юнги гладит по волосам сына, наблюдая за тем, как меняется его выражение лица. Чонвон шмыгает носом, стеснительно прижимаясь к папе, нуждаясь в его теплых руках, обнимающих его. — Чонвон-и, пошли умываться. Тебя еще ждут твои подарки, ты не забыл? — Да, кстати, подарки! — Восклицает Юнги, заглядывая в детское лицо. — Пошли умываться, а Чонгук пока сходит за ними и принесет тебе их в комнату. Омежка согласно кивает, все еще не в настроении шмыгая носом. Юнги поднимает его на руки, прижимая к себе. Чонвон обнимает папу за шею. — Сходишь? — Конечно. Я быстро спущусь и вернусь. — Чонгук согласно улыбается, поправляя пальцами растрепавшуюся челку Юнги. Он быстро справляется с молнией на куртке и спускается на лифте вниз на первый этаж. Машина отвечает на сигнал пульта, подмигивая ему фарами. Со всем этим количеством детских подарков Чонгук справляется неплохо, распределив коробки по пакетам. Альфа решает по пути заскочить еще и в пекарню, чтобы купить что-нибудь для завтрака. Он перекладывает пакеты с подарками на задние сидения в салон машины, а сам садится за руль. В пекарне Чонгук берет свежие испеченные булочки с клубничным джемом и банановые круассаны, просит завернуть их с собой.       Вернувшись в квартиру, Чонгук заходит с пакетами в руках. Юнги выходит ему навстречу с лопаточкой в руке, из-за его ноги выглядывает пара больших омежьих глаз. Вкусные запахи тянутся за спиной омег, отчего у Чонгука непроизвольно посасывает в желудке. — Что-то ты задержался совсем? — Подмечает Юнги. — Непредвиденные обстоятельства. — Подмигивает Чонгук, снимая куртку. — Я кое-куда еще заехал. — И куда же? Я уже успел кашу Чонвону сварить. Сынок, пошли есть. — Омега мягко подталкивает ребенка обратно на кухню. — Поедим, а потом будем открывать твои подарки, договорились? — В пекарню. Оказывается, они готовят твои любимые булочки с клубничным джемом! Я взял несколько штук и еще кое-что для нас с Чонвоном.       Чон переносит пакеты с коробками в гостиную, укладывает их на пол и оборачивается к омегам. Юнги усаживает сына на высокий стул, ставит перед ребенком тарелку с кашей и кружку с соком. — Правда? Эта, которая здесь неподалеку? — Нет, она чуть подальше этой. — Я никогда туда не заходил. Там вкусно? — Юнги приближается к альфе, вопросительно склоняя голову в бок. — Вкусно.       Чонгук улыбается в усмешке, заводит руку омеге за талию, приближается вплотную, целуя того в щеку. Юнги улыбается в ответ, быстро целует его в губы и высвобождается из чонгуковых рук, отходя назад. — Еда скоро остынет. — Я быстро, пять минут. — Альфа быстрым шагом скрывается в ванной, оставляя Мина глупо улыбаться самому себе. — Папочка? — Чонвон привлекает внимание взрослого омеги, смотрит на него своими большими карими глазами с пушистыми ресницами. — Что, милый? — Юнги присаживается рядом с ребенком за столом. — Я тоже хочу вот сюда, — Омежка скромно поджимает губы, показывая пальчиком на свою щеку. — Малыш мой, ты чего это? — Удивляется Мин, склоняется к Чонвону, оставляя на щеке поцелуй. — Ну вот… — Нет! — Хмурится Чонвон, громко восклицает. — Не ты!       Юнги вскидывает брови, вопросительно смотрит на сына и переводит взгляд на альфу, выходящего из ванной с полотенцем на плече. — Что вы опять не поделили? — Посмеивается Чонгук, протирая мокрые волосы полотенцем. — Я не хотел, чтобы ты меня целовал, папа! — Недовольный Чонвон опускает взгляд в тарелку, ковыряясь в ней ложкой. — Что происходит?       Чонгук вопросительно кивает омеге, пока тот сидит ошарашенный с раскрытым ртом. — Тогда что ты хочешь? — Юнги переводит взгляд с ребенка на альфу, ожидая ответа. Но Чонвон стеснительно прячет лицо, берет в рот большую ложку каши и молчит. Омега щурится, — Хочешь, чтобы кто-то другой поцеловал тебя в щеку, да? Папин поцелуй в щеку тебе больше не нужен? Вот станешь взрослым, вот тогда будешь с другими целоваться, а пока что терпи папины поцелуи.       Мин обижено переводит взгляд в сторону, шумно выдыхая носом. Чонгук тихо смеется, наблюдая за ними, присаживается возле ребенка на корточки. — Вон-а, почему ты обижаешь папу? — Нет, — Тихо отвечает омежка, неуверенно поднимая взгляд на того, — Я не делал этого. — Тогда почему вы поругались?       Чонвон молчит, расстроено переводит взгляд обратно на тарелку и шмыгает носом. Юнги пальцем показывает на свою щеку, кивая альфе. — Зайчик, — Чон поглаживает чонвоновские волосы, обращая детское внимание вновь на себя. Ребенок оборачивается к нему корпусом, смотрит в ответ и хмурит брови, — Не обижайся на папу и сам его не обижай, хорошо? — Хорошо… — Чонвон тихо соглашается, поглядывая на альфу из полуопущенных ресниц. — И когда станешь взрослым, не позволяй никому целовать тебя, понятно? Даже в щечку! — Альфа берет в руки маленькие детские ладошки и заглядывает в большие карие глаза Чонвона. — Но твой папа должен быть единственным, кому можно, хорошо?       Юнги смотрит на них и сжимает губы в улыбке. Ребенок снова согласно кивает Чонгуку, получая от него нежные поглаживания большими пальцами по ладоням. — И тебе тоже можно? — Щеки Чонвона краснеют, когда он робко протягивает вопрос. Чонгук переглядывается с Юнги, переводит взгляд обратно на младшего. — А можно? — Склоняет голову тот, заглядывая в смущенное детское лицо. Чонгук тепло улыбается ему, приближаясь, целует в мягкую щеку и отстраняется. Альфьи пальцы заботливо поправляют растрепанную челку. — Спасибо, что разрешил.       Чонвон довольно улыбается, прячет еще больше смущенное лицо в альфье плечо, оказываясь в чонгуковых объятьях. Чон обнимает его, тихо смеясь в улыбке. — Ты смутил мне ребенка! — Шикает Юнги, не сдерживаясь от улыбки. — Он такой очаровательный, я просто не мог устоять.       Чонгук ухмыляется, поглаживая пальцами мягкие волосы Чонвона. Омежка прижимается к нему, сжимая в ладошке футболку старшего. От альфы в этот раз пахнет так по родному, так вкусно и успокаивающе, с пробивающимся папиным запахом и маленькому омежке это так сильно нравится. — Почему от тебя пахнет папой? — Чонвон поднимает вверх голову, смотрит на Чонгука и перебирает пальчиками ткань футболки на его груди. — Это потому что ты поцеловал папу в щеку?       Юнги сконфужено прочищает горло, встречаясь с умоляющим о помощи взглядом Чонгука. — Вон, малыш, давай кашу доедим, м? — Омега улыбается сыну уголками губ. — Послушай, Чонвон-и, мы с твоим папой… — Осторожно начинает Чонгук, переглядываясь с Юнги, — Мы с твоим папой много времени проводим вместе, поэтому запах твоего папы остался на мне, а мой запах на нем. Когда будешь взрослым, ты обязательно поймешь, о чем я говорю. — А я тоже папой пахну? И тобой буду пахнуть? — Восторженно спрашивает мальчик и смотрит на старшего альфу, горящими от волнения глазами. — Возможно… Д-да! — Кивает Чонгук, натянуто улыбаясь. — Идиот… — Тихо прыскает Юнги, выбираясь из стола. Он принимается накладывать завтрак по тарелкам для них с альфой, продолжая тихо смеяться с попыток Чонгука объяснить маленькому Вону, почему запахи остаются друг на друге. В итоге они, наконец-то, завтракают все вместе, потом пробуют булочки, которые альфа привез из пекарни, и добираются до подарков. Чонвон сидит в восхищении то одной игрушки, то от другой, громко визжит, когда Юнги помогает ему распаковать подарок от дяди Чимина и Уёна. — Тебе нравится этот большой плюшевый банан, Вон-а? — Смеется Чонгук, трепля омежку по волосами пальцами. — Да! — Чонвон дрыгается на месте, прижимая к себе игрушку. — Нравится! — А Чонгук тебе тоже подарок привез. Давай посмотрим его вместе? — Мин склоняет голову в бок, привлекая внимание сына к подарочному пакету. — Это тоже мне? — Тебе, зайчик. — Чонгук тепло улыбается, помогая омежке достать из пакета небольшую игрушку. Чонвон заворожено смотрит на плюшевую мартышку с большими карими глазами с огромными блестками внутри. Он проводит пальчиками по мягким лапкам, затем по нежному мягкому носику мартышки и довольно восклицает, бросаясь обнимать альфу. — Кажется, это было спасибо! — Смеется Юнги, наблюдая за ними. — Там еще кое-что есть, — Вскидывает бровь Чонгук, обнимая Вона. — Что? — Юнги заглядывает в пакет и охает, вытягивая из него невероятно милый комплект детской пижамы. Пастельно-фиолетовая мягкая пижамка с принтом ночных звезд и полумесяцев. — Боже мой! Какая прелесть! — Я не удержался, когда увидел её. — Чонвон, давай померим пижамку? — Восторженный Мин подзывает к себе сына, показывая тому одежду. Они примеряют пижаму, затем решают посмотреть в кровати мультфильм вместе с Чонвоном, пока тот не засыпает под конец.       Чонгук накрывает ребенка одеялом, убирая с горячего лба прилипшую челку. — Ну вот, а мультик почти закончился… — Юнги ставит проигрыватель на паузу, оборачиваясь в их сторону. — Главное, чтобы он потом ночью тоже уснул. — Уснет, не переживай. — Альфа неотрывно смотрит на спящего Вона, держа в ладони маленькие пальчики. — Хён… — Чонгук медленно переводит взгляд на омегу, вопросительно вскидывает бровь. Юнги влюблено смотрит на него, — Хён, поедим рамён вместе у меня на кухне?       Альфа хмыкает, задумчиво прикусывая губу. — А ты что проголодался? — Немного… — Загадочно бросает Мин, слезая с кровати. — Если надумаешь, я на кухне. Ставлю воду в кастрюльке.       Юнги скрывается за дверью, оставляя Чонгука в кровати с спящим сыном. Альфа поправляет края одеяла, удостоверившись, что ребенок надежно укрыт и не замерзнет, пока спит. Когда Чонгук выходит из спальни, то застает Юнги на кухне, нагнувшегося вперед в раскрытую тумбочку. Омега роется среди упаковок, недовольно бухтит что-то себе под нос. — И что ты делаешь? — Чонгук обходит обеденный стол, пристраиваясь позади омеги, кладет ладони на его талию, прижимаясь бедрами к заднице Юнги. — Кажется, ты говорил, что будешь ставить воду греться? — Я пытаюсь найти пачки рамёна. У меня как раз было две. — Юнги раздраженно вздыхает, выпрямляясь в руках Чонгука. Его затылок врезается ему в подбородок, Юнги хмыкает, прижимаясь телом к альфе. — Давай я посмотрю? — Чон отпускает Юнги, опускается на корточки перед тумбочкой и заглядывает внутрь. Юнги опускается рядом с ним. — Может, я проглядел просто? — Может и проглядел… — Чонгук самодовольно достает из дальнего угла тумбочки пачку рамёна, ухмылка на его лице красноречивее всех слов, которые вертятся у него в голове. — Ты действительно так сильно хочешь этот рамён? — Если бы я действительно хотел твой рамён… — Растягивает удовольствие Юнги, медленно забирает из рук альфы пачку. — Мне бы даже не пришлось его искать. — Имеет смысл.       Альфа вновь ухмыляется, смотрит, как Мин выпрямляется на ногах и подходит к плите. — Приготовишь? У тебя всегда вкуснее получалось. — Давай. — Я хочу сделать жареный рис с кимчи. — Омега сдувает черную челку упавшую на лоб и смотрит на Чонгука. Он кладет пачку с лапшой на столешницу, встречается взглядом с Юнги и улыбается. — Навевает воспоминания. — Да, но сейчас я могу тебе что-нибудь приготовить. Хочешь? Мы можем не есть рамён. — Как-нибудь в другой раз. Это твой выходной, поэтому отдыхай, пожалуйста. — Альфа продолжает смотреть на него с легкой улыбкой на лице. — Хорошо. Но не лишай меня этой возможности, потому что я предполагаю, как вы медики питаетесь. Что достал в течение дня, то и съел. — Ну почти… Иногда мы с Хосоком заказываем доставку еды. И к нам еще присоединяется Джин-хён. Но это редкие случаи, конечно.       Чонгук открывает крышку кастрюльки, когда вода закипает и раскрывает пачку рамёна. Юнги рядышком с ним перекладывает на сковородку остатки риса из контейнера. Чонгук рассказывает ему свои врачебные будни, упоминая последнюю смену. Они готовят вместе и все это время омега внимательно его слушает, пытаясь впитать в себя все, всего Чонгука, чтобы почувствовать, что он всегда был с ним во всех этих моментах. — А Хосок… — Юнги всасывает лапшу с палочек, облизывая припухшие от остроты губы, — Тот самый Хосок, который твой друг, одногруппник в универе? Я много слышал о нем, но почти не видел его.       Альфа шумно засасывает лапшу, с аппетитом прихватывает этими же палочками немного кимчи, чтобы положить себе в рот и кивает. Он прожевывает, так же, как и младший, облизывая губы. — Мы с ним вместе в Тэгу, кстати, поехали. На практику. Четыре года назад. — Точно. — Вскидывает брови Юнги. — Я уже и забыл, что это было так давно. — Хосок еще тогда бесился, почему я выбрал больницу в Тэгу, а не согласился на практику в Сеуле. Он ведь поехал за мной, потому что нам надо было написать потом общий отчет о практике. Но уже на второй день в Тэгу, Хосок встречает там своего будущего мужа, и я оказываюсь задвинут на второй план. Никто не предполагал, что они с Тэхёном в итоге поженятся, но он умудрился попасть в больницу с пищевым отравлением в тот день, а Хосока поставили в неотложку. И… — И именно тогда Хосок, как по судьбе, оказывается тем самым врачом, который будет курировать Тэхёна? Между ними пробегает искра, а потом один из них зовет другого на свидание? — Хихикает Юнги, перебирая палочками лапшу в кастрюльке. — Не все так романтично, как ты думаешь, но искра была. — Смеется Чонгук. — А потом чуть погодя я встретил тебя. И подумал, что я, наверное, точно сумасшедший, раз решил туда поехать, потому что вряд ли я смогу теперь уехать из Тэгу и не вернуться обратно.       Юнги неотрывно смотрит на альфу, откладывает в сторону палочки и чуть сдвигает к середине стола кастрюлю. — Я больше не хочу есть… — Тихо говорит он, слезает со стула и садится на чонгуковы бедра, разводит ноги, прижимается к нему, ладонями обхватывая лицо. Касаясь большими пальцами его скул. — Я хочу твой рамён.       Чонгук выдыхает ему в губы, подаваясь вперед. Он втягивает его покрасневшую припухшую нижнюю губу между своими, чуть прикусывает зубами и смыкает руки на омежьей талии. Юнги сам льнет к нему, склоняет голову в бок, чтобы продолжать целоваться с Чонгуком, а он проходится языком по его губам, проникает внутрь, углубляя поцелуй. Альфьи руки несдержанно опускаются с талии к его бедрам, затем переходят к самой его любимой части тела омеги. Пальцы сильно впиваются в ягодицы, оттягивая их в разные стороны. Юнги стонет Чонгуку в рот, когда тот подмахивает бедрами, мажет своим твердым членом сквозь спортивки по его влажной только от одного этого дырке. Чонгук оттягивает пальцами резинку домашних шорт, проникает ладонью внутрь в трусы, прикасаясь к горячей мягкой коже Юнги. Мин прогибается в пояснице, без остановки целуясь с ним. Альфьи пальцы вновь сильно сжимают ягодицу, оттягивают её, находят влажную от смазки дырочку, пульсирующую от первого прикосновения. Он вводит в него сначала один палец, ловит расфокусированный омежий взгляд. Юнги тихо выстанывает, разрывая поцелуй. — Хён… — Не поступай так со мной. — Но я правда хочу… — Хнычет Юнги в плечо альфе, вновь тихо постанывая, когда тот вводит в него еще один палец. Но этого все равно мало, чтобы ощутить себя полностью заполненным. — Мы тихо, пожалуйста. — Мы оба с тобой знаем, что если ты прямо сейчас сядешь мне на член, то тихим ты уже точно не будешь. Ночью ты несколько раз забывал о том, что Чонвон спит буквально через одну комнату. — Даже если ты введешь в меня сразу три пальца, я все равно не буду чувствовать себя так же хорошо, как если бы это был твой член. — Тихий голос Юнги прерывается на тяжелый вздох. — Тогда мы сделаем это немного по-другому.       Альфа слегка выводит пальцы из омеги, чтобы войти в него уже сразу тремя, переходя на интенсивный темп. Юнги кусает губу, стонет что-то неразборчивое в шею Чонгуку, горячо дыша почти у уха. Он находит его губы, подается вперед, целует и раскрывает рот, чтобы вновь встретиться с его языком. И он старается не думать о том, что буквально несколько часов назад эти же языком он трахал его задницу, настолько хорошо, что у него еще больше влажнеет между ягодиц. — Хах… — Чонгук выдыхает между поцелуями, сгибая пальцы в нем, — О чем ты думаешь? Ты потек еще сильнее, я сейчас сорвусь от твоего запаха. — Я просто… — Юнги весь покрасневший сдувает прилипшую челку со лба, — Твой язык у меня во рту. — Не продолжай.       Старший вынимает пальцы из омеги и поднимает их со стула. Сразу же усаживает Юнги на стол и сдвигает еще дальше остатки рамёна в кастрюльке и тарелку с жареным рисом. Юнги даже не успевает сообразить, как это происходит, но Чонгук стягивает его со стола, разворачивает к себе спиной и вот он уже нагнутый и прижатый к столу с дрожащими коленками сильно кусает губу. Одной рукой Чон давит ему на поясницу, а другой сдирает с него шорты вместе с бельем. Юнги судорожно вздыхает, смотрит вперед на коридорчик в прихожке и закрытую дверь в спальню. — Хён! — Постарайся быть тихим, пожалуйста.       Мин согласно кивает, оборачиваясь назад на Чонгука, а потом чувствует его руки, раздвигающие ему ягодицы и вновь до боли прикусывает губу. Хён опускается на корточки, оказываясь прямо перед сочащейся природной смазкой дырочкой омеги. Он сам тяжело выдыхает, пытаясь позабыть о своем стояке в штанах, и вдыхает сладкий омежий запах. Чонгук подается вперед, проходится кончиком языка вокруг дырочки, сильнее раздвигая в стороны ягодицы, оставляя на нежной коже потемневшие следы.       Юнги тихо стонет, опускаясь лбом на столешницу. Его потряхивает, язык Чонгука слизывает выступающую смазку, облизывает дырочку, губами смыкаясь на чувствительной коже. С хлюпающим звуком он интенсивно вылизывает колечко мышц, проникает внутрь языком, вызывая у младшего очередной сдавленный стон. И тогда Юнги уже не понимает, стонет ли он тихо или громко, он просто чувствует, как горячий влажный язык его альфы проникает в него, усиленно выводя круги, а сильные руки сжимают его бедра до синяков. У него подкашиваются колени, когда Чонгук начинает трахать его языком, причмокивая губами. Чонгук не останавливается на этом, давит на бедро, Юнги понимает, что надо согнуть ногу в колене и послушно запрокидывает её на столешницу. В такой позе Чонгук входит в него ещё глубже, влажно вылизывая кольцо мышц. — Боже, Чонгук, пожалуйста… — Тихо хнычет Юнги, закатывая глаза и тяжело дыша, — Пожалуйста, просто трахни меня, умоляю. Я так хочу кончить, так сильно хочу.       Чонгук отстраняется от дырочки Юнги, вдыхая воздуха в легкие. — Ты невыносимый… — Хён встает с корточек, резко шлепает раскрытую ягодицу омеги, отчего тот дергается, мажет возбужденным членом о боковые края стола. — Но я тоже так хочу тебя трахнуть.       Юнги хочет еще что-то сказать, но моментально застывает, ощущая, как Чонгук пристраивается сзади, медленно вводя головку в его дырочку. Чувство наполненности бьет по мозгам и он сам подмахивает задницей навстречу ему. Первый шлепок их тел разносится по комнате вместе с тихим выдохом Чонгука и сдавленным стоном Юнги в сжатую ладонь. Хён делает еще толчок, затем снова толкается, придавливая запрокинутое бедро Юнги к столу. Другая рука придавливает его спину к столу и омега тихо поскуливает от рваных толчков альфы в него. Чонгук хочет быстро и жестко в этот раз, Юнги не может ему отказать в этом. Стол под ними шатается, а Мина размазывает по столешнице, он мажет лицом по дереву, безостановочно вдалбливаясь в стол. Сдерживать громкие стоны внутри становится просто невыносимо, но это заводит его еще больше. Чонгукова ладонь с бедра перемещается на его член, в такт себе размашисто надрачивая ему. Юнги кроет быстро и он кончает, выстанывая в себе в руку. У него перед глазами рассеивающаяся темнота, в ушах все звенит, а по телу прокатывает невероятное ощущение после оргазма. Чонгук выходит из него, изливаясь тому на задницу и поясницу, шумно выдыхая. Он устало опускается на стул сзади себя и тяжело дышит. Юнги продолжает лежать на животе, сверкая перед ним мокрым и затраханным задом. — Вот и поели рамёна… — Ага! — Восклицает Чон, следя за тем, как омега сползает со стола. — Надо помыться. Пошли в душ. — Пошли. Юнги вяло отвечает, чувствуя, что сам вот-вот не прочь был бы лечь спать.