За океаном

      — Какого чёрта ты в неё не выстрелил?!       Алисса позволяет себе ударить кулаком по дереву. Оно чуть трясётся, несколько бледно-зелёных листочков опадают с толстых веток, а Карлу остаётся лишь прикрыть глаза и глубоко вздохнуть. Алисса злится, чертовски злится. Панз и Пёрплд тоже не выглядят довольными — буравят его взглядом, скрещивают руки на груди совсем одинаково, будто близнецы. Ханна просто сидит перед мелким костром и пялится в никуда, думая о чём-то своём.       Гибриды, оставшиеся после Каньона, выглядят ещё яростнее. Корпс буквально готов сожрать его живьём. Один из оборотней скалится на Карла, какая-то гарпия доедает кусок сворованной у кого-то курицы и недовольно глядит на него.       Они разорвут его в клочья. Карл открывает глаза и встречается с леденящим кровь взглядом Алиссы.       — Спрошу ещё раз, — она подходит ближе, — какого, мать его, чёрта?!       Карл молчит. Ему надо что-то сказать, но изо рта ничего не вырывается.       — Я прекрасно понимаю, что это Ники, — цедит Алисса, — но если она решила нас променять, то и соизволь ей отплатить также.       — Она не выдала нас, когда увидела, — спокойно заявляет Карл. — Может, она притворяется их союзником?       — Мы не можем знать наверняка, — рыкает Корпс, чуть двигая крыльями под тёмной накидкой. — Это могла бы быть просто солидарность. Я плохо знаю Никачу, но мы не можем просто игнорировать тот факт, что она помогла убить Криса.       — Если не убила, — фыркает другой гибрид, чем заслуживает хмурый взгляд Карла и Ханны. — Что? Всё может быть.       — Я не думаю, что Ники способна на убийство, — тихо выдаёт Ханна, прижимая ноги к себе. Она носом утыкается в свои острые коленки. — Ну, знаете, она просто не такая. Я не могу представить, чтобы она убивала.       Молчание. Только лёгкий треск огня украшает эту тишину. Им бы потушить его, потому что, хоть они и в глубоком лесу, никогда не бывает лишним перестраховаться.       Сама Ханна считает, что Ники действительно не способна на убийства. Она слишком добра для этого, слишком счастлива, несмотря на свои частые мигрени. Она может разве что покалечить, но не убить. Это исключительно наблюдение Ханны, но оно имеет место быть. Они, в конце концов, часто тренировались вместе, будучи в СМП, общались, потому что они обе девушки-ровесницы. Конечно, это далеко не единственная причина, но всё же.       — «Не может убить», «не может убить», — передразнивает оборотень Ханну, и та резко поднимает голову. — Да всё вы можете. Люди есть люди, убивать всех и друг друга у них в крови.       Ханна замирает и медленно, медленно поворачивает голову вбок. Сказавшая это девушка-кошка не кажется виноватой. Более того, некоторые гибриды согласно кивают, прищуриваясь к людям, которые совсем недавно им помогли. Алисса перенаправляет свою злобу на них.       — Вы… вы сейчас серьёзно? — тихо шипит Алисса, точно пародируя кошку. — Вы сейчас заявляете, что все люди — убийцы, хотя мы вам помогли? Тогда мы тоже беспощадные убийцы?       Гибриды молчат пару секунд.       — Ну… насчёт вас без понятия, — уже поскромнее начинает оборотень, — но, знаете, вы так ловко дерётесь… Мало ли, что вы делали в этом вашем СМП.       А вот это уже обидно.       Панз хмурится, а Пёрплд отшатывается, словно от удара. Они буквально живут среди гибридов, общаются с ними, помогают в случае чего, а сейчас эти существа, которых люди с СМП встретили недавно, называют род людской убийцами? Даже если они терпят ужасные нападки Гларкоса, у них нет никакого права отзываться так обо всех людях.       Внутри Панза нет ничего. Ледяная пустота. В нём не разгорается пламя ярости, как в Ханне или Алиссе. Он относится к этому спокойно, но ему просто немного обидно. Он обучал гибридов из Каньона искусству боя, а они отзываются о людях, как об убийцах.       Панз может их понять, но… по его мнению, это не совсем правильно — сгребать всех под одну гребёнку. Далеко не каждый человек в этом мире желает гибридам смерти.       — То есть, вы нас обвиняете в убийствах? — терпеливо заявляет Алисса. — Я правильно понимаю?       — Нет, — Корпс загораживает гибридов, сталкивается с Алиссой взглядом. — Алисса, многие гибриды всё ещё не могут принять, что не все люди — их враги. Понимаешь… наши дома сжигают люди. Наших родных убивают люди. Именно люди используют нас как игрушек и продают на рынках по дешёвке. Поэтому сложно отойти от этого всего. Прости их.       Алисса смотрит на него ещё несколько мгновений, а потом дерзко хмыкает. Она кладёт руку на пояс.       — Тогда хотя бы не высказывайте это нам, — шипит Алисса. — Мы помогаем вам, как можем, а за это получаем плевок в лицо.       Алисса отходит подальше, всё ещё кипя от гнева. Карл глубоко вздыхает и облокачивается на дерево сзади. Ему безумно хочется спать, глаза сами собой закрываются. Сейчас бы обняться с Квакити и Сапнапом, а не разгребать всё это дерьмо.       «Могло быть и хуже», — вспоминает Джейкобс и становится ещё напряжённее. Он сжимает незеритовую пластину на своей руке, резко вдыхает воздух через нос и запрокидывает голову.       Да, могло бы быть хуже. Нельзя это забывать, ни в коем случае.       — Перед нами стоит другой, немаловажный вопрос, — резко начинает Корпс после длительного молчания. Ханна, принявшаяся открывать консерву, останавливается.       Алисса резко разворачивается, её бирюзовые глаза сверкают в темноте ночи, словно арктические льды. Похоже, ей не очень хочется говорить с Корпсом после столь дерьмового диалога.       — Нам нужна новая база, — выдаёт Корпс. — Мы не можем скитаться такой большей группой. Нас заметят, потому что Гларкос, наконец, усилил патрули, и теперь они буду прочёсывать весь чёртов лес. Все пещеры, все углы, куда мы могли бы спрятаться.       — Разве у тебя нет каких-то там связей с местным барыгой? — спрашивает один из гибридов, выглядывая из темноты.       — Есть, — подтверждает Корпс, — но он ни за что не согласиться принять нас всех. Его бар и так стоит на учёте у полиции.       Алисса возвращается, подходит поближе и останавливается около Карла. Вся её поза выдаёт недовольство, презрение, гнев, и Корпс это ощущает. Он с прищуром смотрит на Алиссу, наклоняя голову, как бы спрашивая что-то. Не получив ответ, Корпс вздыхает.       — Алисса?       — Что?       — Есть идеи?       — Нет. С чего ты взял?       — Твоё желание прибить меня отлично сочетается с желанием что-то предложить.       Алисса фыркает.       — Просто хочу сказать, что всего этого можно было бы избежать, если бы кое-кто не бежал впереди всех и согласовал бы свои решения.       Недосказанное «со мной» висит в воздухе. Корпс морщится, как и остальные гибриды, а Панз лишь согласно кивает. По сути Алисса права — именно из-за опрометчивого решения Корпса они оказались в такой западне.       — Но я знаю место, куда мы можем пойти, — Алисса задирает подбородок, выпрямляется. — Однако, судя по последнему диалогу, вы откажетесь от него.       Гибриды щетинятся. Ну конечно, Алисса начинает строить из себя гордую, и им это не нравится. Но и Алиссу можно понять — не каждый день тебя называют убийцей те (пусть и косвенно), кому ты помогла.       — У нас нет большого выбора, — усмехается до этого молчавший Виспер. Он поворачивается к Алиссе, его янтарные глаза сверкают так же ярко, как и чужие бирюзовые, — так что мы не будем против.       Алисса молчит. Долго молчит, что-то обдумывая, взвешивая все «за» и «против». Какая-то гарпия начинает быстро стучать ногтём по коре берёзы, выдавая своё нетерпение.       — СМП, — звучит, как гром среди ясного неба. Панз, Ханна, даже Карл и Пёрплд оживляются. — Я предлагаю вам отправиться в СМП.       Гибриды молчат, но как только они открывают рты, Алисса останавливает их поднятой ладонью.       — На время, — заявляет она. — Нам необходимо перегруппироваться. Мы все вымотаны, нам нужно отдохнуть. Я давно послала ворону Филзы, скорее всего, они уже знают, что с нами случилось. Мы свяжемся с теми, кто придёт к нам на помощь, а затем по-тихому уйдём отсюда.       — Патрули усилены, ваши «спасители» в жизни сюда не пролезут, — резко заявляет оборотень. — Если они прибудут.       — Они прибудут, — резко заявляет Панз. — Дрим нас здесь не оставит. Даже если они не смогу пролезть по-тихому, я уверен, они вполне не против устроить в столице настоящее шоу.       Шоу? Карл прикрывает глаза.       — Разве нам не нужно действовать, как отдельная от СМП группировка? — встревает Ханна, чуть хмурясь.       — Уже без разницы, — отмахивается Панз. — Этот договор не выполнят, это очевидно. Не знаю, что доложила Ники, но она легко могла рассказать им о нас. Про Томми они знают прекрасно, сразу поймут, откуда он.       — Не думаю, — усмехается Алисса. — Они с Сапнапом уже неделю дерутся на арене, но их до сих пор никто не забрал. Если бы их считали ценными, то они бы уже находились в каком-нибудь императорском подвале, мёртвые или допрошенные. Однако, они всё ещё на Карримской арене.       — Ну, это ты запросила Сапнапа на Арене, — фыркает Ханна. — Типо, серьёзно? Можно просто выбрать понравившегося гибрида, дать хозяину Арены денег и попросить купить того-то того-то? Это странно.       — Им, кстати, нужно помочь, а то передохнут там, — подмечает Пёрплд, отталкиваясь от сухого дерева. Панз отряхивает опилки с капюшона его фиолетовой толстовки.       Алисса и Ханна смотрят на Пёрплда с таким шоком, что Виспер отходит чуть подальше. Серьёзно, они выглядят так, будто перед ними резко образовался Бог.       — Ты… ты хочешь кому-то помочь? — брови Алиссы летят вверх.       Пёрплд кажется немного смущённым, но скрывает это за привычной хмуростью. Панз усмехается.       — Ну, эм, так надо? Они буквально с СМП, важные фигуры, все дела, — он начинает говорить быстрее. Признак нервозности.       — Просто Пёрплд немного размягчал после помощи русалки, — Панз закидывает свою руку ему на плечо, а Пёрплд щетинится, словно злобный кот. — Понравилось людям помогать, а, Пёр?       — Хватит называть меня Пёр, кусок ты дерьма, — Пёрплд агрессивно стряхивает чужую руку со своего плеча. — Я просто заметил. Вы в любом случае сказали бы, что им надо помочь.       — Но об этом сказал ты, — Ханна хитро улыбается, и Пёрплд отходит подальше. — Действительно, Пёр, ты стал мягче.       — И ты туда же? — Пёрплд массирует переносицу.       Эти двое продолжают его смущать, заряжая окружающих позитивной атмосферой. Даже гибриды наблюдают за этим с лёгкими улыбками.       — Я надеюсь, что нам пошлют письмо с датой, — фыркает Алисса, — мы узнаем об их нападении за день-два. Нужно быть готовыми.       — Если ворон успеет нас найти, — фыркает одна из гарпий, теребя перья на своих скулах. — Тогда каков наш дальнейший план?       Опять молчание. Панз и Ханна прекращают смущать бедного подростка и подключаются к общему мозговому штурму. Где-то вдалеке начинают свою трель цикады. Пёрплд пинает жухлые листья в сторону костра и наблюдает за тем, как они быстро воспламеняются.       — Всё просто, — выдаёт Корпс, за секунду до реплики Алиссы, — мы выжидаем, потому что проверка губерний теперь бесполезна, раз мы решили просто атаковать Гларкос. Ждём ворона, идём поближе к Карримской арене, потому что, я уверен, именно туда подойдут… ваши. Я верно говорю, Алисса?       Алисса кивает.       — Отлично, — Корпс, кажется, даже улыбается. — И мы поможем воинам с СМП. Вместе с ними уплывём, а затем вернёмся в Каррим с оружием и бронёй.       — Хороший план, — кивает Виспер.       — Но лишь на словах, — подмечает Карл, вновь глядя куда-то на небо. Его едва видно за зелёными кронами деревьев. — Вряд ли всё пойдёт так гладко. Надо быть поосторожнее.       Панз и Пёрплд легко кивают. Виспер с прищуром смотрит на него, а потом отворачивается, якобы выглядывая кого-то в тёмном лесу.       — Что верно, то верно, — соглашается Корпс, — но постараемся, чтобы всё было так, как на словах.       «Такого не бывает», — думается Карлу Джейкобсу, и тот прикрывает глаза. — «Просто не бывает».       Ему ли не знать.

***

      Вокруг жарко, шумно и людно. Перья на скулах выпрямляются из-за напряжения, но Томми даже как-то привычно.       Гарпия перед ним не успевает среагировать — стрела пронзает её шею, и Томми прикрывает глаза, чтобы не видеть брызнувшую во все стороны кровь. Сапнап бегает вокруг огромного быка-фавна, который бесполезно размахивает блестящим железным топором.       Битва дуэтов. Сапнап и Томми были лучшими в этом.       У Томми в арсенале лишь лук и пару затупленных стрел, которые можно легко сломать. Лук не лучше: всевозможные занозы впиваются в его ладони, они смотрят в разные стороны, будто шипы или колючая шерсть животного. Эх, у Иннита вновь будут болеть руки.       Он быстро бежит по песку, откидывая лук и часть стрел в сторону. Стрела угрожающе блестит в его ладони, но фавн его замечает. Парируя удар Сапнапа, он отскакивает от дуэта, чтобы они оба были в его поле зрения. Кажется, он замечает лежащую в пыли гарпию и недовольно щурится, хмыкая. Очередная девушка умерла в стенах круглой Арены, это перестало удивлять.       Но Томми не привык видеть столько смертей. Не за несколько дней. Он видел, убивал, это было естественным, потому что им надо было победить, но сейчас? Томми дерётся не на жизнь, а на смерть, но ему, блять, больно на это смотреть. Он не испытывает ненависти к тем, кого убивает, поэтому и больно.       Томми бежит напролом, вздымая пыль и песок под ногами, поудобнее ухватывая стрелу. Потрёпанные перья на её конце едва держатся, вот-вот слетят. Он стремительно приближается, видит, как фавн замахивается топором, и резко нагибается. Сверкающее лезвие топора ненадолго создаёт приятную тень. Лёгкий ветерок обдувает щеку Томми, он слышит над собой пронзительный свист.       Как только тень пропадает, Томми прыгает. Прыгает стремительно, быстро, почти что выше головы, заслоняя яркое солнце. Фавн рыкает, пытается отойти подальше, зная, что его ждёт, если он этого не сделает. Только вот Иннит всё равно дотягивается: он парень высокий, его конечности больше напоминают длинные макароны, поэтому, хорошенько замахнувшись и ухватив фавна за плечо, он вонзает стрелу ему в глаз.       Склера лопается с характерным звуком. Из неё вытекает бело-красная субстанция, бывшая когда-то полноценным глазом. И фавн кричит, бьёт Томми кулаком наотмашь, и тот буквально отлетает, потому что фавн огромный, а удар его сильный. Он глухо приземляется на спину, воздух мгновенно выходит из лёгких, и у Томми появляется ощущение, что он задыхается.       Томми видит, как фавн закрывает глаз той же самой рукой, гневно фырчит. Томми видит, как он замахивается блестящим топором, и на мгновение, блять, замирает. Его парализует от неописуемого страха, дыхание не может восстановиться, потому что вот, перед его глазами его смерть.       Только он не фавна видит. Он видит улыбающуюся маску Дрима, его незеритовый топор и развевающийся тёмно-зелёный плащ.       Он задыхается. Боги, почему он всё ещё в ужасе от Дрима? Есть уйма вещей, которых можно бояться, но он боится лишь этого зелёного ублюдка. Сейчас это сыграет с ним злую шутку.       Будет стыдно, если он умрёт. Так позорно, в этих стенах…       Ещё одна стрела вонзается в фавна. На этот раз в его шею. Пару капель крови падает на колени Томми, а фавн хватается за горло ослабевшими руками. Топор выпадает из его рук, и Томми лишь благодаря инстинкту самосохранения отодвигает голову чуть вправо.       Рядом с левым ухом разносится звон вонзившегося топора. Ухо на мгновение оглушает, но это ничего — уж лучше, чем его лишится.       У Томми мыслительные процессы идут ещё секунд десять, пока Сапнап не хватает его за руку и не заставляет подняться. Он подобрал выброшенный Томми лук и выстрелил стрелой с его помощью.       Фавн вытаскивает стрелу, ухудшая своё положение. Кровь алая, льётся пульсирующей струёй и окрашивает землю вокруг в подобный цвет. Фавн мёртв, и это факт. Однако он хочет унести Сапнапа или Томми с собой — эдакая своеобразная месть.       Только Сапнап и Томми отбегает подальше, к стенам Арены, чтобы фавн до них не добрался. Крики толпы сверху уже не являются помехой — для Томми они стали фоновым шумом.       — И что же, что же будет делать фавн?! — разносится из громкоговорителей. Сам фавн бесится ещё больше.       Они какое-то время бегают от него, пока он не падает замертво. Томми, опершись на песчаную стену, оседает. Сапнап запрокидывает голову назад, блаженно выдыхая. У него немного выросла борода.       — И в очередной схватке побеждает наш Пиро дуэ-э-эт! — ведущий противно протягивает последний слог, Томми аж мерзко.       Пиро дуэт. Так их окрестили.       На самом деле, Томми не хочет это слышать. Они стали любимцами толпы, непобедимыми воинами, прикрывающими друг друга в случае чего. Человек и гарпия объединили свои усилия, чтобы выжить, — такова позиция зрителей, еженедельно отдающих деньги за дряхлый билет на это представление. Удивительно и странно, но это лишь подкупает.       Сапнап бросает лук и, гордо улыбнувшись толпе, показывает «класс». Томми аж передёргивает — как он вообще способен хвастаться перед этой лживой, лицемерной толпой? Он честно этого не понимает.       Они плетутся в сторону своих ворот, пока ведущий объявляет о другом поединке. Рядом стоят безымянные гибриды, готовящиеся к своей драке. А вот Томми своё отстоял, значит, сейчас ему нужен покой.       — Нахуя ты так им улыбаешься? — спрашивает Томми, когда они заходят в камеру. Он по-турецки садится на деревянные доски, нагибается, будто выпячивая свои красные крылья вверх.       Сапнап смотрит на него пару секунд, а потом легко жмёт плечами.       — Честно, без понятия, — Сапнап скалит зубы. — Просто…       Самнап замолкает, оглядывает Иннита своими тёмно-синими глазами, будто проверяя, может ли он дальше говорить. Томми лишь хмурится, становится мрачней тучи, уже готов накинуться на Сапнапа, хотя тот спас ему жизнь пару минут назад.       Они никогда не благодарили друг друга за это. Сколько бы раз Томми не прикрывал Сапнапа, а Сапнап не прикрывал Томми. Наверное, осадок их прошлых битв делает своё дело. Смерть Генри и остальных питомцев делает своё дело.       А может они просто слишком вредные. Или для них это уже привычка — быть на грани смерти.       Сапнап таки не продолжает фразу, садится рядом с Томми и запрокидывает голову, макушкой касаясь холодной стены. Он отряхивает ладони, шипит и смотрит на несколько гордо торчащих заноз.       — Хуёвый лук попался, тьфу ты, — Сапнап фыркает, подходит поближе к толстым прутьям решётки: света там побольше, рассмотреть легче. — Как ты с ним вообще бегал? Их же теперь не вынешь… без пинцета какого-нибудь.       Томми молчит. Он борется каждый день, и это утомляет. Он не хочет вспоминать Погтопию, где он был в постоянном напряжении и боялся каждого шороха в туннелях, потому что там могут быть враги. Шлатт, Дрим, кто угодно. Томми просто покрывался мурашками каждый раз, когда слышал эхо неожиданно скрипнувшей вагонетки где-то в глубине пещер, и он не хотел вновь это испытывать. Просто не хотел.       Конечно, в Погтопии давление было больше. Здесь, по крайней мере, всё открыто, Томми всё видит, а напасть на него никто не сможет.       Но постоянные сражения? Они утомляют даже самых опытных воинов.       Даже Техноблейд устал от постоянных войн.       Томми фыркает. Занозы болят и пульсируют, поэтому Томми тоже подходит поближе, чтобы вынуть их из ладоней.       Рядом стоит охрана — нормально поговорить не получится. Томми напрягают лишние уши, поэтому он предпочитает молчать, вслушиваясь в слабый треск факелов, иногда разбавляющийся резкими «вжух», когда рядом быстро проходит охрана.       Они молчат ещё полчаса. Это стало их рутиной, если можно так выразиться: они отбивались, зализывали раны, ждали еду, ели, болтали о всякой фигне и, в конце концов, засыпали. Сапнап засыпал с мечтами о тёплых объятьях мужей, Томми — с ничем. И если Сапнапу образы Квакити и Карла помогали пережить следующий день, то Томми не помогало ничего.       Арена съедала его. Томми это, честно говоря, не нравилось. Он не хочет драться всю оставшуюся жизнь здесь, он просто не хочет драться. Не с такими же запертыми здесь гибридами. Совесть когда-нибудь его сожрёт, разделит вместе с Ареной.       Вообще у Томми было стойкое ощущение, что он здесь не задержится. Даже после недели пребывания здесь ему кажется, что он вот-вот выйдет. Наверное, это своеобразное предчувствие, потому что их здесь реально не оставят. Даже если за ним идти не хотят, за Сапнапом придут точно.       Им выдают обед: он лучше, чем обычно. Нормальная на вид пшёнка с яблоком и водой в стакане. У Сапнапа точно такое же блюдо, и это намного лучше, чем было раньше. Томми поёжился, вспоминая вид гречки, которую ему дали на пятый день. Как вообще можно испортить гречку? Её буквально нужно только сварить.       Томми морщится, но пшёнку ест. Сапнап уже уплетает за обе щёки, но глаза выдают его странное беспокойство. Он нахмурен, чем-то озадачен.       — Вто тахое? — спрашивает Томми с набитым до отказа ртом. Он еле жуёт.       — Нам дахи нохмальный зафтрах, — точно так же говорит Сапнап. Томми хмурится и кивает. Он заметил. — Ехли нам дают нохмальный зафтак, знафит, фто-то будет.       — И что может произойти? — Томми глотает еду, выгибает одну бровь дугой. — Максимум, что возможно сейчас — за тобой придут. Я нахуй никому не сдался, меня продали, а ты у нас ценный свидетель.       Сапнап буравит его взглядом и тоже проглатывает пищу.       — Не знаю, — он морщится, — просто предчувствие.       — Ну, у меня предчувствие, что нас скоро заберут, — жмёт плечами Томми.       Они оба складывают два плюс два.       — Нас нормально накормили, потому что скоро освободят? — Томми хмурится.       Сапнап прыскает, тихо посмеивается. Он мнёт оставшуюся кашу деревянной ложкой, хмурится, потом улыбается, затем опять хмурится и выдыхает.       — Предлагаю просто не доверять судьбе.       Томми хмыкает и кивает.       Через час или два их пробивает дрожь. Потому что сейчас вечер, должен быть отбой, и охранники наконец сменятся. Вместо этого их клетку отпирают ржавыми ключами, будто их собираются вести на бой.       — Чё за хуйня, — выдаёт Томми без вопросительной интонации. Другие гибриды тоже кажутся удивлёнными — вон, уши навострили, множество голов повыглядывало из-за толстых чёрных прутьев. Песец со шрамами даже рычит угрожающе, как бы предупреждая.       — На выход, — сухо выдаёт охранник. — Сегодня у вас насыщенный на битвы день.       Томми бледнеет на несколько оттенков. Сапнап фырчит, как кабан, загораживает онемевшего Томми грудью, словно мать.       — Какая битва? Мы отработали своё, — Сапнап скалится, но его хватают за запястье и силой вытаскивают из клетки. Томми тоже тянут, он случайно чирикает.       Охрана молча ведёт вырывающихся партнёров на Арену. Над ней висит тёмное небо, почти чёрное. На нём не видно звёзд: странный желтоватый свет, исходящий от лампа на трибунах, мешает их разглядеть. Томми вдали видит несколько человек в светящихся доспехах.       Он удивляется, завидев ярко-розовое пятно волос.       Песок под ногами ощущается неправильно холодным. Под дневными лучами он раскаляется, превращается в настоящее стекло во всех смыслах, но Томми привык к этому. Поначалу было сложно, но он приспособился, адаптировался.       Перед ним сидят гибриды. Много гибридов, человек шесть. Их руки связаны за спиной, они сидят, склонив головы, а за ними стоят солдаты в серебряных доспехах.       Женщины в серебряных доспехах.       Ники в серебряных доспехах, с ужасом смотрящая на то, как их выводят.       Из Сапнапа вырывается слабый смешок, а Томми просто открывает рот. Вот она, стоит перед ним, положив меч на плечо пленника, и морщится. В уголках глаз, кажется, блестят слезинки. Где-то на трибунах сидит странная женщина с косой за спиной — та самая Лара, которая их допрашивала.       Ники она оставила. И где Никачу теперь?       Томми хочет что-то сказать. Сказать, выкрикнуть, проклясть, потому что она перешла на сторону врага. И зачем? Чтобы быть какой-то охранницей?       Томми сейчас задохнётся. Как только его отпустят, он вгрызётся Ники в глотку. Перед глазами уже летят её капли крови, мелькает вспоротая шея. Иннит морщится в отвращении, как и Сапнап.       Ники вздрагивает, едва касаясь мечом чужого сосуда. Пленник начинает неконтролируемо дрожать. Его прямо трясёт.       — Лучший дуэт! Пиро дуэт! Было бы жестоко заставлять сражаться одного против шестерых, согласитесь?       Толпа восторженно гудит. Томми осматривает светящиеся трибуны, словно растерянный зверёк, пойманный за воровством. Сапнап уже не радуется чужим восклицаниям, наоборот, злится из-за них. На них двоих давит этот бесконечный шум, они стараются абстрагироваться, и это легко, учитывая то, что у них другой объект внимания.       Теперь Ники выглядит спокойно, лишь сосуд на шее взбухает. Томми наполняет неимоверная злость, так же, как и Сапнапа.       — Да ты охуела, Ники, — цедит Сапнап и сплёвывает. Ники хмурится и прикладывает указательный палец к губам.       Просит молчать. И Сапнапа, и Томми это бесит ещё больше.       — Что?! Боишься, что они узнают обо всём, а, Ники?! — басистый голос Сапнапа разносится по всей Арене. Он рвётся вперёд, но охрана его удерживает.       Толпа резко замолкает. Сапнап бьётся, словно бешеная псина, а Томми подключается, рычит и тоже рвётся.       Ники бледнеет на несколько оттенков, другие женщины в серебристых доспехах ухмыляются и косятся в её сторону. Лишь одна девушка со шрамом просто стоит, хмуро глядя на Сапнапа и Томми.       Пыль и песок вздымаются под ногами, но охрана всё тянет и тянет их на себя.       — Какая драма! — восклицает ведущий, и Ники резко оборачивается. — Старые друзья встретились! Но, увы и ах, мы пришли за кровавым зрелищем, ведь так?!       Лишь несколько человек гудят на трибунах. Нет, люди хотят знать причину их распрей. Каким образом пленник и ведьмачка познакомились? Вариантов много: старый роман, давняя дружба или кровопролитная вражда. Что только не придёт в голову богатым зрителям.       Ники молчит, поворачивается обратно. Лишь смиряет двух суровым взглядом, будто она их мать, а потом вздыхает.       — Я сделала свой выбор, — Ники поднимает голову наверх, — и этому суждено было случиться.       О, Томми в ярости. Как она, блять, смеет использовать фразу Эрета?! Этого куска дерьма, который их предал.       Фил говорил, что даже Уилбур сказал так, когда нажал на заветную кнопку.       Ещё один предатель. Только вот значение… другое.       «Этому никогда не суждено было случиться!» — улыбается Эрет, пока остальные рубят партию Л’Манбурга на куски.       Томми плевать, что Ники её исказила. Он в бешенстве, он в ярости, он буквально готов разодрать Никачу в клочья, чтобы она покаялась за свои грехи. Тысяча сюжетов расправы мелькают в его голове, но они резко останавливаются, когда трезвонящий голос ведущего разносится вокруг.       — Эта девушка сделала свой выбор! И в верную сторону! — слышится какая-то ирония. Толпа гудит, аплодирует, но Ники счастливой не выглядит.       Она смотрит на Томми и Сапнапа с каким-то странным чувством. Сапнап замирает, словно статуя, всматривается в её карие глаза и млеет.       Мольба. Мольба что-то сделать.       — Сегодня у нас настоящее вечернее шоу! — слышится широкая улыбка ведущего. Томми с Сапнапом так и не поняли, где он стоит. — Шестеро против двух, трое против одного! Интересно поглядеть!       Что?       Их заставляют сражаться с пленниками? Томми замирает.       Чернопёрая гарпия поднимает голову и с открытым ртом смотрит на них. Голубые глаза, чёрные волосы, курносый нос и веснушки. Будто подросток.       Какой-то фавн резко поднимает голову, кажется, Луф. Да, тот самый, с которым они с Сапнапом столкнулись чуть ранее. Зеленоглазый фавн с белыми волосами и шрамом на ключице.       Томми вздрагивает. Все они из Каньона, ведь так?       Это ребята, которые оставались в Каньоне. Ники, Алисса и Панз с Пёрплдом работали с ними.       Томми выдыхает, прикрывает глаза. Ему бы успокоится, потому что свою жизнь он за это отдавать не собирается. Он хочет жить, а эти существа — не более, чем обычные гибриды.       Томми отчаянно старается не разделять людей и гибридов, как делает это Гларкос.       — Игра на выживание! Кто же победит — любимчики Арены или опасные преступники? Решать судьбе!       Толпа гудит, кричит. Томми не замечает, как ему всучивают железный клинок в ладонь, не замечает, как Ники отходит подальше от пленников, распоров верёвку на запястьях. Так поступают и остальные женщины, отходя подальше. Какой-то гибрид пытается набросится на одну из них, но вовремя сталкивается с кончиком переливающегося железного меча. Женщина усмехается, идёт дальше, всё ещё держа меч перед собой.       — Объясню дорогим гостям, — ведущий слащаво улыбается, Томми чувствует это, — вы должны найти нужный вам инвентарь в коробках, раскиданных. Удачи добежать до них! Ну а мечи мы выдаём, потому что вдвоём против шестерых с голыми кулаками идти не совсем честно, я прав?       Томми фыркает. Ну спасибо, помогли, нечего сказать. Сапнап прищуривается к всё ещё ошеломлённым гибридам, поудобнее ухватывает железный меч и цокает.       — Время пошло! Да начнётся битва!       Ни Томми, ни Сапнап с места не срываются, зато гибриды тут же кидаются к ящикам. Они роются, роются там, кто-то достаёт стрелы и камни, кто-то — каменный топор, кто-то же не получает ничего. Сапнап и Томми переглядываются — ждут, пока гибриды подготовятся.       Битва должна быть честной.       Ведущий что-то говорит, но Томми не слушает. Он пытается сосредоточиться, придумать тактику, подумать, на кого напасть первым. Вытеснить этот густой туман из своей головы, осветить её.       Все мысли разлетаются, когда на них с Сапнапом начинают бежать двое. Чернопёрая гарпия и прыткий оборотень с мечом наперевес. Сапнап и Томми отскакивают в разные стороны, а гибриды, тоже разбежавшись, делают первые удары.       Борьба началась. Можно разгоняться.       Томми блокирует выпады гарпии и отвечает рубящими ударами сверху. Он отскакивает, пытается поддеть противника, ранить в плечо, но тот легко уклоняется.       Меч Томми выбивает искры из такого же меча гарпии. Томми начинает наступать, нанося шквал хаотичных ударов и выбивая из стали лязг и звон. Гарпия кажется удивлённой, пытается хоть что-то сделать, однако тщетно — Томми делает уверенный шаг вперёд и быстрый выпад.       Мимо. Меч летит откуда-то сбоку, целясь прямо в шею Иннита, но тот отходит подальше. Лезвие практически касается его кадыка.       Вновь розыгрыш. Они скалят друг другу зубы, нажимают на мечи, будто хотят их разрубить. Томми выводит свой клинок под углом, резко разворачивается на все триста шестьдесят по траектории Плутона вокруг Солнца, и пытается попасть по чужим глазам. Удар легко блокируется, и Томми отскакивает, не желая вращаться ещё раз. Парнишка пытается сделать выпад, но за последовавшей неудачей он пытается рубануть Иннита по подбородку. Томми отскакивает в сторону и быстро находит слабое место — бок.       Он вонзает меч куда-то между пятым и шестым ребром. Гарпия резко выдыхает, обмякает на плече Томми и отпускает меч. Он с глухим стуком падает на землю.       Это было неудивительно. С самого начала было понятно, что Томми победит. Он был лучше в фехтовании и приёмах, поэтому и победил.       На него бросаются двое. Сапнап занят всеми тремя — то и дело отскакивает от рубящих ударов, тратя все силы на уклонение. Томми нужно добраться до него, но эти гибриды мешают.       Томми не привык драться с двумя. Ситуация с кораблями Гларкоса была немного другой, да и тогда его задницу спас Техноблейд, как бы Иннит это не отрицал. Сражаться сразу с двумя в данных условиях будет трудно.       Как только он блокирует один удар, на него летит другой. Томми едва отходит, всё ещё держа чужой, на этот раз каменный меч, а потом отбегает назад. На него нападает фавн и оборотень-лис. У лиса тонкий каменный меч, а у фавна какое-то подобие нунчак. Нунчаки? Серьёзно?       Лис шипит на него, заводит меч за спину для большей силы, но Томми отходит в противоположную от траектории меча сторону. Лис тут же меняет его направление, целится Томми в шею, но тот как-то удачно падает, избегая такого позорного ранения. Томми быстро-быстро отползает, встаёт, отскакивает и отряхивается. Он не успевает и подумать, как лис уже тянется к его шее. Фавн пытается зайти откуда-то сбоку, поэтому Томми уходит вправо.       — Что, вдвоём даже не можете справиться? — в привычной манере язвит Томми, натягивая самодовольную ухмылку. Гибриды бесятся.       — Не зазнавайся! — лис делает выпад, потом крутится, как Томми недавно, и пытается ударить вновь. Иннит блокирует мечом налетевшего справа фавна, но тот легко обматывает его клинок цепью.       У Томми сердце в пятки уходит.       Он пытается плавно его вытащить, наклонив под другим углом, но цепь нунчак крепко-накрепко закрепляет клинок. Фавн ухмыляется, пытается выдернуть меч из чужих рук, и ему удаётся. Он выскальзывает на пыльный пол, и фавн уже тянется за ним.       У Томми что-то щёлкает в башке.       Он с животной яростью бросается на фавна и со всего маху ударяет его кулаком в нос. Раздаётся хруст, булькающий звук, из носа выпрыскивает струя крови. Костяшки пронзает острая боль, потому что фавны славятся крепкими костями.       Остался лис. Тот фыркает, приподнимает меч, но Томми быстро хватает свой и со всей скоростью гарпии несётся на оборотня.       Либо он их, либо они его.       Лис уворачивается он быстрого выпада, но потом Томми резко прыгает в его сторону и ранит в плечо.       Всё. Конец.       Томми вынимает меч, лис падает, схватившись за кровоточащее плечо. Он дрожит, рука окрашивается в ало-красный цвет. Томми вздыхает — этому бедолаге зелья бы или ещё чего.       — Без обид, — зачем-то говорит Томми.       А потом на него опять кто-то кидается. Он чувствует холодный металл на своей шее, откашливается и падает наземь. Точнее, на чьё-то тело. Наверное, фавна.       Это напоминает ошейник Галияна. Только он был более удобным, а эта цепь сейчас свернёт Томми шею, если он её не ослабит. Звенья неприятно трутся об шею, давят на больные раны, синяки, полученные совсем недавно.       Вот так Томми и умрёт. На Арене. Она поглотит его и запечатлеет в своей истории. Небо становится ещё темнее, Томми едва видит облака и звёзды, а ведь он гарпия. Сапнап не поможет, никто не поможет — он остался один. И сейчас его задушит безымянный гибрид, потому что он тоже хочет жить.       Раздаётся свист крыльев. Хватка на шее резко становится слабее, и Томми начинает дышать. Он скатывается с чужого тела, тяжело дышит, массируя шею, отхаркивает что-то.       Вся Арена замирает. И ведущий, и публика, и участники. Ники и Сапнап с какой-то странной надеждой смотрят наверх, женщины в доспехах — с непониманием, Лара и Адлар Вайсс чуть хмурятся. Более старые люди в ужасе закрывают рты.       Свист крыльев означает что-то плохое. Какое-то слишком большое количество ворон где-то на трибунах — тоже.       Свист крыльев усиливается, и Томми переворачивается на спину. Он видит какой-то мелкий тёмный силуэт в небе, стремительно приближающийся.       Он не понимает, кто это. Но этот кто-то является гарпией.       С быстрым свистом и хрустом на землю приземляется худощавая фигура. Она поднимает клубы пыли и песка, хотя окончательно до земли она не дотрагивается. Гарпия легко взмахивает крыльями и более мягко приземляется наземь.       Две пары голубых глаз разных оттенков встречаются.       Томми в шоке. Он смотрит наверх и не верит, что видит лицо Филзы. Он расправляет крылья и с напряжением смотрит на покрытого ранами и синяками Томми и совсем легонько выдыхает.       У него в руке алмазный меч. Сапнап усмехается, а на лицо Ники лезет странная улыбка.       Трибуны взрываются визгами и криками. Именно тогда разносится первый взрыв. Потом второй, третий.       Филза смотрит на это, и ужасающие воспоминания едят его изнутри. Он с бешеным взглядом смотрит на шокированных гларковцев, получше раскрывая свои вороньи крылья с белыми крапинками, как бы говоря «вот он я, вернулся!». Огромная стая чёрно-серых птиц вихрем летает над Ареной, порождая ещё больше хауса и неразберихи.       Кто-то пытается бежать. Из коридоров выбегает охрана, и Ники нападает уже на них. От Сапнапа отстают шокированные гибриды и он кидается на женщину в светящихся доспехах, безумно улыбаясь.       Где-то рядом пролетают стрелы, динамитные шашки. Каррим погружается в хаос, как и пятнадцать лет назад. Филза прикрывает глаза.       И что же он сейчас творит?       Спасает своего сына, птенца, гарпию.       Спасает сына Кристин.