Правильный выбор

Помнится, Максос говорил, что это сугубо политический брак и выбирать необходимо из обстановки в стране. Дракон-командор тогда решил, что его женят на гномихе Аиде, от чего его спину холодом обдало. Тогда его решения вызвали дикий резонанс в народе казнокрадов и любителей пива, потому логичнее было взять в жены рыжую Аиду, которая так и мечтала поквитаться с отцом и получить власть и деньги дракона. В тронный зал, где его ждали невесты, он вошёл почти сразу после очередной битвы, наспех прихорошившись. Там… голову ополоснул, лицо от крови протёр, духами попрыскал. Не очень-то презентабельный вид был у полководца Ривеллона, но что было поделать, советники сгорали от нетерпения, ведь невест нужно было представить в лучшем виде. Офелия и Йоррик вызвали лишь дикое удивление. «А куда собственно…» первая мысль лорда-дракона была именно таковой, ибо перед ним стояли два скелета, один дико набожный, второй с накрашенным черепом. Проспера и Камилла произвели впечатление… самых напыщенных бюрократов, для которых даже рождение ребёнка измерялось в… целесообразность данного действия, и даже когда первая скорлупа яйца трескалась, родители тут же прививали демократию своему маленькому ящеру. Камилле, наверное, ещё в яйце говорили, что она будет изучать юриспруденцию. А вот с Лоэнной… всё было по-другому. Она единственная с ходу призналась дракону в любви, ссылаясь на его портрет, на котором он получился, мягко говоря, не очень. Оберон всё нахваливал девушку, и та краснела пуще рака, так мило сложив руки у подбородка. Что-то в ней было. В этих наивных и добрых глазах синего цвета, в этих хрупких движениях и походе, застенчивой улыбке. Лорд-дракон знал, как на него обозлятся другие советники. Но что поделать? Дракон сделал выбор. Менять своего мнения он не собирался. Оберон, да и все эльфы, до холодного ужаса и дрожи боялись, что светская жизнь и многообразие культур на «Вороне» испортят, извратят прекрасную Лоэнну, являющуюся эталоном эльфийских традиций и характера. Боялись, впрочем, не зря. Лорд-командор рос в людских городах, часто сменяя их. Он относился к культуре эльфов отстранённо, даже пренебрежительно, всячески старясь подтолкнуть свою жену к чему-нибудь эдакому! Светловолосая эльфийка была и не против. Довольно быстро она привыкла к мясу, часто с мужем пробовала разные вина, стала одеваться и вести себя так, что эльфы уже записали её в дьяволицы, виня во всём её мужа-императора. Чего только стоил инцидент со статуей, ведь кто-то посчитал статую Лоэнны богохульством и попытались взорвать её прямо на открытии. Террористы были увезены в тюрьмы в тот же вечер. Лоэнна и вправду была какой-то особенной. Какой-то не такой как другие. Она быстро сдружилась с Генри и Скарлет (неудивительно, теперь дракон знал точно, что нельзя запускать жену и её наклонности нарушать все традиции собственного народа) Кэтрин всё пыталась сделать из неё ярую… сторонницу женской свободы и в лучшем случае получала сдержанный отказ, в худшем же, лишалась жалования. (Ещё она кричала, что это всё потому, что она женщина, да именно так) С Эдмундом жена дракона общалась отстранённо. Генерал-ящер тоже не уделял императрице внимания, кроме разве что, вежливых приветствий. Да, Лоэнна сильно изменилась. Как она сама говорила: «Я больше не ребёнок, я женщина! Кэтрин, наверное, хватит Кондратий! Я раскрылась словно бутон розы! И всё благодаря тебе, мой муж. Я обязана тебе. Я буду дарить тебе всю свою любовь!» Тогда дракон вернулся с очередной битвы, и пробыл в ванной половину дня, смывая кровь и ошмётки мяса со своего тела. Остаток дня он решил посветить жене, забив огромный танковый болт на весь экипаж «Ворона». Максос за всем приглядит, а если нет, то магу на помощь придут генералы. Генри проломит пару голов, Скарлет сломает пару ног, Кэтрин поднимет «ущемлённых» женщины, а Эдмунд скажет, что это всё заслуга ящеров. Йоррик отчитает всех в уподоблении греху. Проспера начнёт говорить, что при демократии такого не было бы, Тринкуло и Грумио заложат бомбы, чтобы всё подорвать, Фальстаф скажет, что денег он не даст, а Оберон заверещит: «Пис братья и сестры!» А дракон будет со своей женой. Единённой женщиной, видящей в нём не императора-дракона, а человека. Любимого человека. Она сильно изменилась. Перестала носить эльфийские наряды с зеленью. Полуоткрытый зелёный корсет с белым лифом на тонких лямках и белая юбка ушли. Им на место пришли белые штаны с кольцами, открывающие её красивые бёдра. Тело закрыла белая блузка с голыми плечами, и шнурованный корсет, с приталенными и длинными рукавами Босые ноги обулись в дорогие и высокие кожаные сапоги с причудливым рисунком. Сложная причёска пучком сменилась распушённым волосами чуть ниже плеч, налобное ожерелья стало куда изящнее. Она даже краситься научилась. Даже сейчас так ловко красила глаза тушью, и игриво прикусывала губу, когда наносила алую помаду, сидя перед зеркалом. Дракон сел рядом, а после устало лёг на кровать жены-эльфийки, лениво наблюдая за её действиями. Этот запах сводил его с ума. ЕЁ ЗАПАХ. Живой. Настоящий. - Меня пригласили в столицу, праздновать день Тир-Ценделиус, и слушать пять часов песнопений. – со скукой сказала она, проведя пальцами по своим остреньким ушам. - Ты не очень-то рада. – подвёл дракон - Я не пойду, пусть Оберон бесится, даже истерит. Лучше съёжу с Просперой на виноградник. Говорят у них там лучшие вина. Что может быть хуже пять часов скучных песнопений? Есть сотни вариантов как лучше провести время. - кокетливо затянула эльфийка, походкой от бедра приходясь по своим покоям. Дракон приподнялся на локтях. - Какие же? – спросил её муж - Скарлет подарила мне интересную книжку, пойди посмотри – Лоэнна позвала его тонким пальцем и он не отказался, конечно же. Муж и жена стояли у окна, рядом с читательским столиком, наблюдая за плывущими облаками. Взгляд императора упал на книгу, с твёрдым переплётом. «Камастура» так было выгравировано золотыми буквами на твёрдой обложке, с интимными картинками. «Я окончательно испортил девку» подумал дракон. - Ну, лучший способ – провести эти пять часов в объятиях друг друга, не так ли, любовь моя? – и тут Лоэнна покачала бёдрами. В этот момент дракон стоял позади неё, почти дюйм отделял их, когда его руки легли на её тонкую талию. - Неплохо, душа моя – отвечал император, вдыхая запах её золотистых волос. Она была такой хрупкой. Такой...нежной и в то же время, страстно желанной, что дракон-командор начал сходить с ума, как будто он сейчас в жаркой битве, упивается кровь врага. - Твоё желание – приказ. – пробурчал он, прикусывая её остренькие ушки. Эльфийка похохотала, тая в его руках. - И какой приказ ты рассмотрел в этом? – кокетливо затянула Лоэнна, покачивая бёдрами так, что и других намёков не нужно было. *** Стоило как можно быстрее избавиться от проклятых застёжек и шнурков. От этих шарфов на её тонкой лебединой шее, от корсета, мешавшего дышать её полной грудью. А ему следовало поскорее стянуть камзол, рубаху и штаны с ремнём. Касаться её, целовать горячую кожу, ореолы сосков небольшой груди и алые губы было совсем иначе, нежели смотреть, думать и мечтать об этом. Пальцами нежно и аккуратно впиваться в золотистые локоны, утыкаясь в её голову, что полностью почувствовать этот сладкий и пьянящий аромат. До боли сжимать её бёдра и плечи, чувствуя, как она полыхает. В сотни раз жарче, чем огонь дракона-командора, который он испускает на врагов. Одно дело - поцеловать её в румяную щёку на людях, так, чтобы никто не посчитал их развратниками, и другие дело - впиться своими губами в её, заглушая сладостный стон этим поцелуем. Не отрываться своего языка от языка Лоэнны, пока лёгкие не начнут требовать воздух. И лишь на секунду вдохнуть, чтобы вновь дышать не кислородом, а жаром её тела. Слышать её голос, когда она рассказывает о прошедшем дне, было для него усладой. Ещё большей усладой было слышать, как она стонет, когда его язык проходит от шеи до столь манящих и горячих бёдер. - Прости любовь моя… прости, что раньше не позволила тебе… проклятые традиции… - дракон, конечно, простил. Она бы не позволила взять её в первую брачную ночь. Но теперь-то она другая. Она много чего узнала, даже из книги Скарлет, от чтения которой её уши и щёки горели, а руки сами скользили к груди и требовательной истоме между ног. Победа в битве не так сладка как она! Во имя Семерых, дракон был готов поклясться, что убьёт за неё. Он так и сделает. НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛИТ! Никто не коснётся его Лоэнны, кроме него самого. Никто не посмеет даже подумать об этом. Он испепелит каждого. Всё сейчас было по-другому. Тонкие пальцы эльфийки прошлись по его телу. Не так, как это бывает на приёмах, когда она нарочно проводит по его спине, чтобы намекнуть, что им пара бы уходить. Так она показывает, что только начинает. Дракон утыкается в ложбинку между её грудей, а его жена прижимается к нему, как к последнему очагу последнего огня. Жар дракона совсем другой. Он обжигает, от чего Лоэнна хочет ещё сильнее прижать его своими бедрами, заставить его сжать их до синяков, а самой набрать тем как у Охотника… всё быстрее и быстрее. Она не видела в нём дракона, пусть и называла его так. «Мой милый дракон. Душа моя. Сердце моё» Он не был для неё драконом и императором в первую очередь. Он был её мужем. Человеком, мужчиной, что дарил её тепло, заботу, защиту и любовь. Сейчас они двигаются так, что жар их тел стал единым. Их тела реагируют на каждое касание, и ни дракон, ни эльфийка не понимают, где начинаются и заканчиваются их тела, как будто им и не следовало разъединяться! Как описать эти большие синие глаза, которые смотрят на него с надеждой? Чего же она хочет? «Тепла. Любви. Страсти. Свободы» вот отчего они горят и чего хотят. Щетина мужа щекочет её нежную кожу. Дракон слышит, как бьётся её сердце. Чувствует своими губами. А Лоэнна подушками своих пальцев пропивается сквозь каштановые волосы, вглядываюсь в карие глаза мужа. Чего хочет он? «Чтобы его поняли. Чтобы он больше не был один. Что бастард может изменить этот мир. Что он справится, не смотря ни на что!» - Ты... ты для меня всё… - шепчет он. И Лоэнна чувствует, что это правда. - Разве это не прекрасно? Что ты мой, а я твоя! Да! Твоя…и НИЧЬЯ БОЛЬШЕ! – она срывается на блаженный крик, если не визг счастья. Они как-нибудь это повторят, а пока жена-императрица спит в объятьях мужа, слушая, как бьётся его сердце. Как он сопит во сне, прижимая жену к себе, как трясутся его веки от кошмаров и пережитого одиночества. Но теперь-то она рядом, и больше он не вскочит в холодном поту от кошмаров. Больше не закричит, он проснётся, а она будет рядом. Дракон-командор знал, что среди всего этого безумия, он сделал, пусть и единственный, но правильный выбор. Что бы там ни говорили, но он знал это.