Поцелуй.

Вот ведь... – с ленивым удивлением думал Джо, машинально поглаживая кончиками пальцев губы маски засыпающего согруппника. Густой и сладкий смолистый дым понемногу выветривался из мозгов. И какой только черт занес их на чердак? Джо приподнялся на локте, который саднил, стертый о дощатый пол… Ох твою мать, а ведь еще вчера Пул клялся жене обходиться без фокусов. Но разве с Джои это возможно? Нет, впрочем, вполне получалось… пока они не напивались. Теперь прошло много времени с той памятной вечеринки в доме Диззи, и Джо уже почти не думал об их с Джои сладенькой заварушке, которую они там устроили. Не забыл, конечно, а просто не думал, но все же на всякий случай пообещал себе не пить с Джордисоном. И все было ок… ровно до дня рождения их общего знакомого, который они всей группой поперлись отмечать в давно облюбованный бар, после чего, проснувшись с затекшим плечом, напрочь отлежанным тяжелой Джоиной головой, Пул зарекся пить когда-либо вообще. Но опять не вышло… … - Виски с колой… – отлепляя прелую ткань футболки от груди, Джо кое-как пробрался к стойке и постучал об нее донышком стакана, пытаясь через музыку, шум и бурлящую толчею привлечь внимание бармена. Его задевали и толкали со всех сторон, грубо пихали или, извиняясь, осторожно касаясь плеч, протискивались вплотную. Он не обращал внимания – клуб есть клуб, ничего необычного, но когда чьи-то ладони мягко легли на бедра, Вэнза словно прошило током. Хотя не чьи-то, в том-то и дело, а безошибочно узнаваемые и такие горячие, что он чувствовал это сквозь одежду. Такие же горячие влажные губы прижались к уху. - Возьми мне тоже… – ощущение дыхания, легкое и трепетное, было таким внезапным и пронизывающим, что мурашки заструились по шее, соски проступили через майку, и Джо не задумываясь, только что бы продлить это ощущение, наклонил голову к чужим губам, хотя все расслышал с первого раза: - Что? Руки Джои сжали его чуть сильнее. Уже немного набравшийся малыш, вставая на цыпочки и опираясь на согруппника, чтобы не быть снесенным потоком посетителей, пробирающихся от бара к сцене, вторично потянулся к его уху. - Виски… возьми мне тоже, – волна теплого дыхания стекла за шиворот, прямо по позвоночнику, скапливаясь в парных ямочках на пояснице, окуная Вэнза в воспоминания давно прошедшей ночи, делая окружающие краски ярче, а звуки глуше. - Д-да... сейчас... – Пул обернулся. Образ невинности в нескольких дюймах от собственного лица пульсировал настолько примитивной грубой чувственностью, что у Джо заболели яйца. Джои вопросительно смотрел на него. Широко распахнутые ясные голубые глаза блестят в дымном полумраке, шелковистые ресницы кажутся еще темнее и длиннее. На щеках слабый румянец. Его губы совсем рядом, приоткрытые, такие пухлые и сочные, что хочется нажать на них пальцем, самого нежного оттенка, которого только может быть плоть. Кукольный ротик, созданный для глубоких липких поцелуев взасос и долгих ласк языком… Вэнздэй очень хорошо помнил, каков он на вкус. Джои являлся своеобразным, занятным человеком, но чем больше Пул наблюдал за ним, тем больше убеждался, что собственное бестелесное влечение к его сильной и яркой личности перерастает в сексуальную заинтересованность, назвать иначе то, что Джо чувствовал сейчас, не поворачивался язык… Толпы народу сновали туда-сюда, обтекая их с шуршаньем одежды и поскрипыванием кожаных курток, и Джои, пропуская держащуюся за руки парочку, подался вперед, мягкая прядь волос скользнула по голому плечу Джо, который чтобы не потерять равновесие, оперся обеими руками о стойку. Джордисон еще мгновение непонимающе смотрел на приятеля, а потом догадка затенила его лицо, чуть искривила губы в улыбке, он сморгнул и уже намеренно медленно погладил приятеля по боку и еще крепче прижался к нему... - Виски! – сообщил парень за стойкой, бодро грохнув об нее двумя стаканами. Секунда, и воздух снова стал воздухом, а не прозрачным желе, и Джои уже стоит в шаге от Вэнза, благодарно улыбаясь бармену и забирая у него обе порции алкоголя. А Джо с переполненным кровью сердцем и членом остается только выдохнуть и, стряхнув с себя наваждение, сделать большой глоток, удаляясь вглубь достаточно обширного помещения, в которое набилось столько народу, словно завтра с утра запретят орать песни и выращивать солод. Джордисон утащил прибалдевшего друга подальше от сцены и, остановившись позади множества спин и затылков, глядя на него с хитрой ухмылкой, нагло облапал. Нежно проведя ладонью по бедру, опустил руку прямо в промежность и сильно, но осторожно стиснул его причиндалы в кулаке. От неожиданности Джо задохнулся, дернулся, выплеснув остатки виски себе на майку, а Джои, выяснив все, что хотел, так же быстро разжал пальцы. - И кто говорил, что прошлый раз был последним? – смех в самое ухо... Пул не успел найтись с ответом, как согруппник поспешно отобрал у него стакан и, пристроив его вместе со своим на попавшийся по дороге столик, снова схватил Вэнза за запястье и потащил по направлению к туалетам. Джордисон вталкивает его в кабинку и, защелкнув примитивную задвижку, поворачивается к Джо. - Ну и чего ты на меня пялился? – выпытывает он, подходя вплотную и заглядывая в лицо, - «не хочу», «не буду», - передразнивает малыш, теперь не таясь, поглаживая его ляжки, - а досмотрелся до того, что членом можно гвозди заколачивать? - ладони ползут выше и Джордисон обнимает друга за талию. - Скажи, чего такого ты во мне углядел? Пул был знаком с Джои еще не достаточно много времени, чтоб привыкнуть к его очень Джордисоновским шуткам, не всегда знал, как на них реагировать, потому что малыш, выкинув какую-нибудь жуткую ересь, тут же мог принять, невозмутимый вид и как ни в чем не бывало продолжать общение на прежней ноте. Те, кто контактировал с Джордисоном давно, уже отлично знали эту его манеру и махнули рукой – это же Джои, что с него взять? - но Джо такой юмор часто ставил в тупик и заставлял чувствовать себя полным дураком, и сейчас Джозеф, сбитый с толку внезапной сменой мигающей темноты на относительно яркий свет и откровенно возбуждающим напором согруппника, все равно привычно краснеет и опускает голову, надеясь только, что все ласковые обжимания малыша не очередной прикол. Пряча лицо за дредами, он в ответ кладет руки Джои на плечи в попытке обнять, тянется раскрытыми губами, пытаясь таким путем пресечь все расспросы. Но Джордисон с хихиканьем уворачивается от поцелуя и, выскользнув из объятий, прислоняется к противоположной стене. Бровь, если бы она была, изгибается в притворном удивлении. - Что такое? Хочешь поцелуйчик? – Джордисон искренне наслаждается смущением и замешательством друга. - Какая тебе разница... – ворчит Вэнз, глядя в пол. - Нуу... может и есть разница. - Джои, ну хватит... - уши уже просто пылают. - Ну, хватит, так хватит, – он неожиданно соглашается и, оттолкнувшись от стены, плюхается на крышку унитаза, – тогда давай покурим. Пул щурится от света и недоверчиво поглядывает на гитариста - уж больно у него довольный вид. И не удивительно - повозившись с замочками на штанах, тот выудил из кармана откуда-то под коленкой добротно скрученный толстый косяк. Ну, чего-то такого Джо и ожидал – он схватился за лоб, легонько стукаясь затылком о кафель, и, издав горестный стон, замотал головой. - О неет! Мне прошлого раза хватило! Я не буду... Джои пожимает плечами, чиркает зажигалкой, затягивается, замирает, глубокомысленно смотря в потолок, а потом пряный душный зелено-золотистый запах вместе с дымом расползается облаком вокруг. Малыш подмигивает. - Да ладно, будет весело. И встает, держа косяк в зубах, притискивает Джо всем телом к стене. Потираясь о его бедро своим выпирающим членом, крепко обхватывает за пояс, задирает другой рукой майку, нежно гладит оголившийся живот, грудь, проводит пальцами по шее, по щеке и губам и, пока Вэнзди не успевает опомниться, зажимает ему ладонью одновременно рот и нос. В безуспешных попытках вдохнуть Пул наблюдает, как Джои приподнимается к самому его лицу, на расстояние поцелуя, переворачивает сигаретку и берет в рот ее горящий конец. Легкие пустеют, но он все равно думает только о мягких теплых губах согруппника. Джордисон убирает руку и в тот момент, когда Джо делает глубокий вдох, выдувает тугую струю дыма прямо в его рот. И тут же, довольно хихикая, быстро отступает на шаг. Пул онемел от такой наглости, закашлялся, но дым все-таки удержал. - Джои, ну ты... Фак! – он не нашел подходящего слова, помотав головой, и сполз по стене на корточки, пряча глаза под ладонью. Воздух как будто вдруг стал теплее на пару градусов, Вэнздэй повел плечами. Джордисон опустился рядом с ним, делая вторую затяжку. - Джоо, ну не обижайся, - поддел друга локтем, - неплохая трава! Пул потер лицо руками, хмыкнул, а потом рассмеялся, глядя на лампочку под потолком, изливающую чудесный ровный свет. - Да, это я уже понял... Джои хитро глянул на согруппника, касаясь щекой его плеча. - Так ты не ответил, чего ты на меня там так уставился у бара? Джо вздохнул. - Джордисон, отстань а? - Нет, ну серьезно, просто интересно, у тебя вид был такой, как будто ты меня не узнаешь или... не знаю, скажи а? И Вэнздэй снова попал под магию смеющихся, но таких внимательных огромных глаз. - Нуу... – он попытался подобрать слова попроще, получалось не очень, - …ты там, когда дотронулся до меня… у тебя руки такие горячие… и выглядел ты таким… ну в общем мне просто очень захотелось тебя поцеловать… - выдал Джо себя с головой и тронул языком колечко, еле сдерживаясь, чтоб не начать кусать губы. По лицу Джои расползлась довольная кошачья улыбка и пропала... - Мне тоже часто хочется поцеловать тебя... так, чтоб ты знал… Он погладил Джо по коленке, чуть наклонился к нему, и тот подумал, что, может быть, сейчас Джои его как раз поцелует, но вместо этого гитарист снова повторил свой небезопасный фокус с косяком. Уже не сопротивляясь, обхватывая губами немного укоротившуюся папиросу, Вэнздэй прикрыл глаза. Длинные пальцы легко накрыли плечо Джордисона, побуждая его придвинуться чуть ближе. Глядя на дрожащие светлые ресницы, Джои снова выдохнул, осторожно и медленно… Кто-то подергал дверь, но они не обратили внимания. Малыш упрятал свою заначку до другого раза и протянул согруппнику руку, помогая подняться. Пул встал, продолжая сжимать его ладонь. Трава сделала его раскованным и мягким, он сам потянул Джордисона на себя, а когда тот обнял его за шею, то прижал еще крепче и забрался к нему под майку, оглаживая теплую влажноватую кожу и пытаясь в звенящем дыму распознать ее запах. Джои ласкал в ответ, проводил кончиками пальцев по бритому наголо затылку, приходя в восторг от забавного шуршания тонкой щетинки. Его губы коснулись подбородка Джо, скулы, щеки, не поцелуи – исследование территории… Вэнз поводит головой, пытаясь быстрее встретиться с такими манящими губами, облизывает собственные, но малыш, уловив это движение, снова намеренно отклоняется. Соприкасаясь лбами, они дышат друг другу в рот. Пул повторяет попытку. Теплая дрожь томится в низу живота. Кажется, металлическое кольцо уже соприкоснулось с чужой плотью, мелькает кончик языка. У Вэнза в голове проносятся какие-то до невозможности пошлые ассоциации со сладкими карамельками в розовом шоколаде, которые его мать держала в вазочке на кухне, и маленький Джозеф частенько получал по рукам, если хватал их без спроса... Джои шутливо чмокает друга в кончик носа и начинает смеяться, опять отказываясь от настоящего поцелуя, прижимаясь щекой к его щеке. - Ты не хочешь? – глупое отчаяние пульсирует в паху и в сгибах локтей, дрожит в коленях. - Конечно, хочу, ты даже не представляешь как... - Улыбка нежная и открытая. Рука, сквозь джинсы поглаживающая член, вовсе приводит в замешательство. - А что тогда? Вместо ответа Джои убирает руки и открывает дверь. - Пойдем, посмотрим, как там ребята играют... Но Пул не взялся бы сказать объективно, насколько хороша или плоха была выступающая группа, пожалуй, он даже не ответил бы точно на вопрос «как ты?». Весь вечер превратился для него в тягучее курсирование сквозь толщу сгустившегося вибрирующего воздуха и тихим дрейфом в темных углах, наполненным неровным дыханием и тисканьем друг друга через одежду. Мимолетные прикосновения губ к влажным вискам и дрожащим векам, к нежному месту, где шея переходит в плечо, к кончикам пальцев... везде, но только не ко рту... - Джои… почему ты меня не поцелуешь? – шепчет Джо ему в волосы. - Неужели ты так хочешь, мм?.. Здесь, в темноте, видя вместо лица только бледно светящееся пятно, Вэнздэй может ответить. - Да... Тихий смех мурашками осыпается по спине... Кожа горит, как натертая спиртом. Свет теплым маслом струится по обнаженным рукам... Вэнз одновременно находился прямо здесь и сейчас и, периодически куда-то уплывая, чувствовал себя бьющейся сердцевиной во всем сразу, дифференцируясь и на изумрудный блик света в стакане чьего-то коктейля, и на резкий чистый голос парня у микрофона, на пленку пота в теплой ложбинке между грудей молоденькой официантки и липкую глянцевую лужицу ликера, которую она стирала со стойки... Дурь действительно оказалась лучше некуда. Единственное, что периодически выдергивало его обратно в эту реальность, были сомкнутые на запястье пальцы Джои и его соблазнительный рот. Малыш что то говорит, но Пул не может сосредоточиться на смысле сказанного, утопая в своих эротических грезах и глядя только на движения губ, словно они сюрреалистическим образом отделились от его бледного лица, превратившись в самостоятельный фетиш, нервозно-сексуальный и неуловимый. Опять возникает мысль о розовой карамели из детства… карамель из плоти - скорее отвращение, чем эрекция... и у поцелуев вкус вовсе не карамели, а живого шелка слизистых оболочек, но у губ малыша такой же нежный цвет и они мягкие, как тающий шоколад... Расплавленное желание омывает стенки желудка, плещется в колыбели тазовых костей, Джо сглатывает и думает, что его сейчас стошнит или он кончит, не расстегивая штанов… думает что Джои просто плотская шоколадная конфета для взрослого ребенка, пьяного и обкуренного марихуаной почти до отключки… Стоя рядом, посреди толпы, спеленатой тусклым светом и табачным дымом, в центре беспорядочного движения смутно знакомых и совсем чужих людей, Джордисон специально дразнит своими мимолетными прикосновениями и однозначными долгими взглядами, машет рукой, как будто хочет что-то сказать, а когда Джо наклоняется, то забирается языком ему в ухо, облизывает металлическую сережку, вдетую в мочку... отстраняется, как ни в чем ни бывало. Сейчас Вэнз уже не думает о том, что их обжимания могут заметить, поглаживая маленькую задницу согруппника, он пронзительно смотрит в помутневшие светлые глаза. - Джои... блядь... ну перестань... – выдергивает свои дрэдины из цепких пальцев. - Поедем ко мне... – предлагает Джои. - Я не поведу... – Пул удивляется, как он еще может мыслить более-менее рационально. - Я поведу... Апрельская ночь оглушает красками, затапливает все органы чувств шепотом зеленых кленовых ладоней и рассеянным зернистым светом уличных фонарей. Джо некоторое время стоит и тупо пялится в объемное черное небо, вдыхая пыльный ветер со слабым запахом бензина и цветущей весны. А потом, переполненный укуреной любовью ко всему сущему, поворачивается к такому же растерянному Джои и приобнимает его за плечи. Малыш молча обнимает согруппника в ответ. Черная кожа куртки такая теплая на ощупь, все равно, что прикасаться к живому голому телу, и Вэнз ласкает пальцами грубые швы... Они так и торчат посреди пустой улицы, со стороны напоминая обычных перепивших гуляк, повисших друг на друге для устойчивости. Ветерок перегоняет через тротуар полиэтиленовый пакет – урбанистическое перекати-поле. Пул движением головы откидывает свои дрэды назад, аккуратно убирает прядь волос Джои за ухо, проводит большим пальцем по ряду тихо звякнувших сережек и, не нарушая его игры, целует в щеку, на пару секунд просто мягко прижимается губами. От Джои пахнет травой и виски, чем-то будоражащим и пряным. Он улыбается... кажется, сегодня он перевыполнил свою норму улыбок на месяц вперед... - Идем? Они чудом никуда не врезались, пару раз выскакивая на встречную полосу. Вэнздэй, давясь хохотом, перехватывал у Джои руль, выкручивая его на себя. Однако, несмотря на то, что стрелка спидометра колебалась на семидесяти пяти милях, у обоих было ощущение, будто они вообще стоят на месте, а дорога сама льется им под колеса. - Джои, а если копы?.. что мы им скажем? – Джо не мог перестать смеяться. - Нуу… тебе придется встать на коленки, чтоб не палить свою рожу, а я скажу «вот понимаете офицер, моя подружка... она решила мне отсосать, и она так охрененно это делает, что я вообще забыл, что за рулем…» Машина подскочила на подъеме, тут уже заржали оба. - Джои... п... по... твою мать!.. – Пул не мог нормально говорить, - по-твоему я похож на бабу?! - Ну, если смотреть только на задницу... то похож! - Отстань от моей задницы! - Отстать?! Да я даже еще приставать толком не начал! Новый приступ смеха чуть не сваливает не пристегнутого Джо под приборную панель. Когда они оказались у дома, покрышки едва не дымились. - Можешь шуметь, - говорит малыш, - дома никого. - Я не буду шуметь, мы же почти не пили сегодня, - сообщает Вэнздэй и тут же с грохотом спотыкается о женскую туфлю, - черт, Джои! Почему ты до сих пор живешь с матерью? - Потому что я ее люблю, придурок!.. Пул поворачивается, чтоб дать нахалу отповедь за «придурка» и в темноте наталкивается на него всем телом, а тот прижимается к нему, сразу отбивая охоту смеяться. Мгновение назад Вэнз думал, что его почти отпустило, но сейчас чувствует, как наркотическое опьянение вместе с желанием накрывает его второй волной, побуждая немедленно избавиться от одежды, словно она вызывает нестерпимый зуд. Кожа малыша такая нежная, он весь нежный и податливый, видимо оказавшись на своей территории, под прикрытием надежных стен собственного дома, Джои оставил за порогом присущие ему едкие шутки, острые зубы и когти защитной реакции. Он сам подставлялся под прикосновения, позволял трогать себя везде, как угодно, вплетать пальцы в волосы и грубо сжимать их. Но Джо не умеет быть по-настоящему грубым, это просто нетерпение. Они не замечают, как уже обнаженные оказываются на диване в гостиной. Джо тянется к Джоиным губам, как курильщик к пламени зажигалки в чужой руке, и уже не удивляется, когда Джордисон снова подставляет щеку. Вэнз пытается силой повернуть его лицо к себе, чтобы заполучить, наконец, теплый влажный поцелуй. - Джои, ну хватит играть… мы же уже делали это, чего ты хочешь? - Попроси… – в голубых глазах мелькает знакомое выражение самодовольства, но слова сами по себе звучат, как просьба. Они оба друг друга стоят и Джо упирается уже не из упрямства, а злости на малыша за его дурацкую прихоть и на самого себя - он и хочет попросить, но язык превращается в бесполезную дохлую рыбу, поэтому он молча хватает Джои за запястья и, толкнув малыша на спину, наваливается сверху. Джордисон принимается брыкаться. Пул прижимается к нему, тяжело дыша от напряжения и возбуждения. Стискивает Джои изо всех сил, чувствуя, как под его бархатистой кожей вспухают тугие мускулы. Джо словно играет в неврастеничный вариант «куда ты, туда и я», дергаясь вслед за Джои, который яростно мотая головой, ловко увиливает. Волосы спадают на его лицо, прилипают к груди. Пытаясь урезонить строптивца, Джо как следует встряхивает его, вжимая в диван. Джордисон выгибается, почти приподнимая согруппника на себе. На его животе и бедрах остаются блестящие мазки, в тех местах, где Вэнздэй трется об него своим членом. У Джо очень сильные руки, но маленький Джои выносливый и хитрый. Он замирает, обмякает, разводит колени и согруппник поддается на уловку, отпускает его запястья, всматривается в смеющиеся глаза, в раскаленный блеск голубизны из под завесы волос... Вэнздэй накрывает ртом твердую розовую монетку соска, бьющуюся вену на шее, осторожно протягивает руку и убирает с его лба мокрые пряди. Как же Джои хорош, запыхавшийся и смотрящий исподлобья, с пунцовыми губами, разомкнутыми от частого дыхания. Джордисон следит за его действиями, пока не препятствуя им, но стоит Джо снова потянуться к его лицу, ощеривается как собака, щелкает зубами прямо перед носом приятеля, легко сбрасывает Пула с себя, и, соскочив с дивана, устремляется вверх по лестнице, оставив за спиной его разочарованный стон. Догоняя малыша, шлепая босыми ногами по ступенькам, Вэнз не думает что это достаточно странно – совершенно голым гоняться за таким же голым парнем с целью потрахаться с ним в его же доме. Джо заблудился в трех соснах, шастая в темноте, пока не нашел малыша на чердаке. Просто нырнув в открытый люк, увидел его стоящим лицом к крохотному окошку. Неподвижный, стройный и миниатюрный, он похож на фарфоровый манекен. Вэнз медленно приближается, но тот как будто не слышит. Пул обнимает его сзади, ерошит длинные волосы, скользит ладонями по округлым плечам, разворачивает его к себе. И на один удар сердца захлебывается в настоящем ужасе – лицо Джои, поднятое к свету, неестественно белое, застывшее и блестит, как глазурь. Губы абсолютно неподвижные, контрастно черные, как и вертикальные полосы на лбу. Пул думает, что у него начался дрянной приход, он уже почти готов закричать, а потом в голове что-то перестраивается, он понимает, что видит перед собой всего лишь маску Номера первого, и страх угасает дрожью в губах. Чтобы прогнать дымные завитки беспокойства, Вэнз выдыхает и сжимает в ладони его расслабленные пальцы. Джордисон отступает и тянет Джо куда-то в темноту. - Куда, какого?.. – но Джои молчит, словно искусственная корка твердых губ запечатала его способность говорить. А когда Вэнз шагает за ним, то понимает, что в углу расстелено несколько одеял. Видимо, Джордисон устроил для себя маленькую темную нору и время от времени тут обретался, предаваясь своим странным мыслям и черт знает чему еще... Джои неторопливо устроился на полу, разлегся, как Венера с членом. Джо первый раз видит приятеля полностью обнаженным, и так - без спешки и сумятицы, специально для него – Джо. И он так и остается стоять, невольно завороженный этим глючным эротоманским перформансом... Специфическая «размазанность» времени схватывает все неуловимые движения теней от рассыпавшихся по плечам шелковых прядей и цепочку мурашек, сомкнувшуюся вокруг затвердевших сосков. Распростертое тело, светлое на темном, выглядит таким трогательным и по-подростковому незавершенным. Но худобы нет, аппетитные плавные линии притягивают взгляд. Плотные бедра мягко источают в темноту опаловую белизну и слабый запах желания. Малыш весь, как обнаженный островок тусклого живого свечения среди сумеречного танца пылинок в разрухе захламленной комнаты. Джо неоднократно слышал мнение о том, что самой сильной сексуальной притягательностью обладают люди с ничем не выдающийся, а то и попросту странной внешностью, и согруппник полностью оправдывал это утверждение. Сейчас, в своей непропорциональности и матовой пленке серебристого света он был по-настоящему прекрасным. Джои - просто эссенция чувственности в первозданном виде, не извращенная привлекательность, «неподобающая» мужчине или выглядящая женственной, а насыщенный концентрат чистого вожделения, который невозможно не вдохнуть и не хлебнуть, находясь рядом. Он поводит бедрами, и откровенно торчащий крупный член упруго подрагивает между ними. Джордисон проводит по нему рукой, оголяя головку, поигрывает тяжелой плотью в ладони. Он провоцирует, раздразнивает и смущает двойственностью своего бесстыдно открытого тела и намертво скованного неприступной скорлупой лица. Но глаза, утопленные в глубоких прорезях маски, следят за Пулом. Вэнздэй видит дрожание света в зрачках, как лунные блики на темной воде. С ощущением, что он и правда тонет, Джо опускается на одеяло, и Джои накрывает его своим телом и теплым дождем волос. А потом наблюдает, как Вэнзди вздыхает под его пальцами, скользящими по лбу, через горбинку носа, по губам и шее, задевающими соски, и спускающимися по линии живота... согруппник опускает ресницы и больше не пытается взять верх – пусть будет так, как хочет малыш. Послушный и ожидающий, Джо вовсе не выглядит таким уж неопытным, его тело охотно и беззастенчиво отзывается на ласку. Когда Джордисон сжимает оба его соска, Вэнздэй выгибается на лопатках и головка его члена начинает серебристо поблескивать уже скользкая, Джои ощутимо стискивает плоть пальцами, и она набухает новыми прозрачными бусинами, которые малыш размазывает, заставляя Джо скрести ногтями по одеялу. Он смотрит мутными, застланными переливчатой пленкой желания глазами, накрывая ласкающую руку своей. - Иди ко мне... – зовет Вэнздэй, но ожидает немного другого. Джордисон перелезает через него и усаживается верхом, отводя от себя руки друга, наслаждаясь ощущением одеревеневшего от прилива крови члена, упирающегося ему под бедро. Пул не может этого видеть, но знает все равно, что мелкая шлюха улыбается, ерзая по нему взад-вперед, глядя сквозь маску, застывшую в презрительном выражении, так похожем на его настоящую гримасу. Лежа под неожиданно тяжелым телом, Джо чувствует себя скованным и обездвиженным, но ляжки малыша горячие и так приятно их томительное трение. Джои приподнимается и обхватывает член согруппника. Джо надеется что он снимет маску чтобы сплюнуть на пальцы, но когда приятель сдвигает его крайнюю плоть, понимает что они уже смазаны чем то густым и жирным с запахом больницы. Джордисон запрокидывает голову, направляя его член в свою дырку, и медленно опускается на него. Ох... все бы отдал, чтобы увидеть лицо Джои в этот краткий момент уязвимости, его закушенные сладкие губы, не обронившие стонов, только лихорадочное шумное дыхание. Вэнздэй зажмуривается, вызывая осиный рой, зудящий в голове. Капля пота выбирается из под кромки искусственного лица, скатывается по напряженной шее, теряется в металлических цепочках. Пул проводит ладонями по бедрам, бокам малыша. Джои с явным удовольствием изгибается под руками согруппника, плавно, почти грациозно отклоняется назад. Джо сглатывает, входя в изнуряющий ритм чужого тела. Внутренности любовника стискивают его член как тугая перчатка. Медлительность мучает и выводит из себя. С каждым движением потолок отдаляется, растворяется жесткий пол, пыльное одеяло превращается в лодку, качающуюся на темных волнах под беззвездным небом. Зрение фокусирует лишь бледную маску, приближающуюся и отдаляющуюся. Больше всего сейчас хочется сдернуть ее и прильнуть к кривящимся губам, разомкнуть их языком... ногти соскальзывают с твердой гладкой щеки не оставляя царапин. Джо нетерпеливо поддевает его снизу, но у малыша явно свои планы, он не собирается ускоряться, хотя живот Пула уже покрыт мутными каплями его предсемени. Вэнздэй извивается под ним, а Джои, делая вид, что не понимает его сигналов, замирает вовсе, с безликим любопытством склоняет к другу свое слепое лицо и, похотливо проведя пальцами по золотистым волоскам внизу живота Джо, и принимается ласкать себя. - Джои!.. Пул хватает его руку, облизывает соленые пальцы, берет их в рот. Но чертова маска сохраняет спесивую невозмутимость, словно в насмешку над его жарким нетерпением. - Джои... – Вэнз дышит часто и так глубоко, что рельефно проступают ребра. – Джои... о пожалуйста... двигайся... Но вредный сученок, сладостно изогнувшись и вцепившись мокрыми пальцами себе в волосы, продолжает дрочить, просто сидя на члене Джо. От невозможности и желания скорее получить разрядку, Вэнздэй хныкает, впиваясь ногтями в коленку согруппника, и жалобно вскрикивает, когда в ответ тот сдергивается с его члена вовсе. Не давая малышу вскочить, Джо порывисто обхватывает его за талию и за шею, наклоняет к себе и в отчаянии накрывает ртом твердые черные губы маски. Ощущая тяжелое горячее дыхание в узкой прорези, тихо стонет, касаясь кончиком языка ее жесткого края, стонет громче, на секунду чувствуя ответное прикосновение. Джордисон одним движением сползает ниже и оказывается между разведенных бедер Вэнзди, а тот скрещивает щиколотки у него за спиной. Когда Джои одновременно касается обеих слегка выступающих тазовых косточек и туго натянутых паховых связок, то слышит явный вздох удовольствия в ответ. Джо раздвигает ноги еще шире, подставляя ему все свои самые нежные места. Малыш гладит его ляжки, кожа на внутренних сторонах цвета бледной луны и такая тонкая, будто ее вообще никто никогда не касался. Джои не удерживается от желания сделать больно, ущипнуть, оставив в соблазнительной мякоти два розовых пятна, но сухие слипшиеся губы друга расходятся в поощрительном стоне. Вэнздэй приподнимается на локтях, в то время как малыш водит смазанными пальцами и головкой члена между его ягодиц, подготавливая этим к вторжению. В полосе света от окна Джордисон видит, как мгновенно расширяются зрачки согруппника, а его губы начинают хватать воздух. Взгляд Джо бьется в непроницаемую маску и беспомощно соскальзывает с нее, разбиваясь новым стоном. Вэнз впивается пальцами в плечи партнера. От невыносимо чувствительного проникновения пот выступает в подмышках, колени вздрагивают. Джо стискивает зубы, но не от боли. Джои явно не зря строил силки на эту откормленную пугливую зверушку, приманивал, ходил кругами, не жалея времени, но медленно теряя терпение... Потому что, заполучив его, сдерживая в руках бьющееся скользкое от испарины тело, насаживая его на свой член, трахая его, занимаясь с ним любовью, понял, что не прогадал, поимев настоящее, взмокшее от желания сокровище в золотистых веснушках. Джордисон прислоняется к стене, поддерживая Джо под спину. Под его ресницами только узкая полоска белка, принимая в себя малыша, он вскрикивает с каждым толчком уже непрерывно. - Джои?.. – но тот молчит, - Джои!.. – еще глубже, - Джоои... я не могу больше... - умоляющий жаркий скулеж. Накаченные кровью лепестки близкого наслаждения, собачьей розой распускаются под ребрами, пульсируя электро-красным, вытесняют воздух из легких и мешают дышать. Достигая предельной интенсивности цвета, нежные пурпурные края начинают тлеть, ссыхаясь и обугливаясь до сердцевины. Цветок съеживается, кристаллизуясь в комок перегоревшей звезды. За секунду до того, как она разлетится молочными брызгами по сжимающемуся нутру, Пул насаживается так, что больно обоим, стискивает малыша руками и ногами, трется своим липким грязным членом о его живот, сжимает в зубах прядь волос, шуршащую, как крылья черных стрекоз, и оттаявшие слова сами срываются с языка. - Джои... поцелуй меня... пожалуйста... я хочу твой рот... пожалуйста... поцелуй меня!.. Рука ныряет под волосы, отстегивая ремешок, сдергивает маску, и Пул прижимается к его губам, врывается языком в податливые мягкие створки плоти. Голова кружится и кажется, что не Джои, низко простонав, отвечая на поцелуй, ополаскивает его изнутри своей теплой спермой, а он - Джо кончает в малыша, в его рот, во все его тело. Вэнздэй долго и сладко содрогается, не отрываясь от его губ, постанывая, посасывая и покусывая, не желая выпускать из себя его язык и его член... - Джои... – это имя вдавленным пунктирным следом почти до крови впечаталось в нижнюю губу… – ты такой... мм... такой... такой ублюдок… - кривая улыбка в ответ… Они так и остаются сидеть в той же позе, похожие на огромного аритмично дышащего белого паука с двумя головами, пока Джордисон не начинает чувствовать, что Джо, приклеившейся к нему мокрой кожей, тяжелый, жесткие дреды щекочут шею, а сперма сочащаяся из его тела течет по собственным бедрам. Малыш расцепляет пальцы, переплетенные у Пула за спиной, вдыхает терпкий запах остывающего возбуждения... - Подожди, я принесу полотенце... Джордисон снова раскуривает косяк, лениво протягивает его Вэнзди, разглядывая сквозь дым своего партнера созерцающего пространство. Тот лежит на животе, бездумно поигрывая покореженным, почти полностью выжатым тюбиком непонятной мази, так вовремя попавшимся Джои под руку... Линия спины, идеальное русло позвоночника плавно сбегает и поднимается к округлым ягодицам. Джо потягивается и поворачивается на бок, подпирает голову рукой. Мышцы переливаются под кожей – выступ плеча, бок, бедро - сохраняя совершенную плавность. Джордисон хотел бы иметь под рукой бутылочку с надписью «выпей меня» чтобы стать маленьким-маленьким и, распластавшись на животе, как с горки, прокатиться по этому восхитительному изгибу... Пул убирает дреды с лица и глубоко затягивается. Его губы сейчас красные, обсосанные и настолько распухшие, что металлическое кольцо, кажется, слишком сильно пережимает плоть. Джо чуть сдвигает его языком, обнаруживая образовавшуюся под ним крошечную ложбинку, и улыбается Джои, оставив застенчивость. Малыш возвращает улыбку и забирает сигарету. Сидящий на полу абсолютно голый, со своей любимой маской, иронично пристроенной в том месте, где сходятся бедра, с пылью, серебрящейся в волосах и косыми полосами легшей на щеку, он похож на ожившую картинку. Только не из комикса, другую, из тех, которые прячут под тяжелыми узорчатыми переплетами, напротив сказок о волках, а может оборотнях, целиком глотающих маленьких девочек... а может и не глотающих... Вэнздэй не знает точно, он ведь ничего подобного не читал, просто вдруг вспомнил, что есть такие... - Вэнди?.. - Мм?.. – Джо встрепенулся, ловя взгляд, скользящий по его телу, как влажный язык. - Ты... "так классно целуешься... так горячо у тебя внутри… ты так стонешь и выглядишь таким одуряюще беззащитным, когда кончаешь, что хочется затрахать тебя во все дырки до изнеможения... Ты..." останешься до утра?.. Пул смотрит внимательно, щурит лисьи глаза. - Пожалуй...