libidO

— Ты обещал сыграть партию со мной, хён. Ласковый голос Укджина отдаёт горькими нотками упрёка и обиды. Всю опустошённую душу Пака обволакивают морозные иглы от такого тона младшего, но он ничего не отвечает; сжимает в руке стакан с апельсиновым соком и незаметно вздыхает. Укджин безумно красив, когда отросшая чёлка спадает на серые глаза — чёртов любитель линз, из-за которых взгляд становится совсем уничтожающим. Глядя на него, Джисон на время забывает о скулящей головной боли в висках. У тонких босых ног Укджина шахматная доска с беспорядочно разбросанными фигурами, а в руках какой-то донельзя глупый роман в сапфировом переплёте. Парень книгу откладывает, прожигая Джисона насквозь, а тот едва заметно головой качает, подбирая какой-нибудь туманный ответ, ведь на самом деле ему далеко не в шахматы хочется сыграть. Он облизывает маленькие розовые губы, которые приятным покалыванием отзываются, и Укджин, ударяясь сознанием о холодные стены, складывает воедино неприятный пазл. — Убери их отсюда, — тихо произносит старший, делая глоток сока. — Сам убери. Злится. Хорошо. Джисон ставит стакан на пол рядом с младшим, неспеша складывает резные фигурки и захлопывает доску. Иногда он забывает кто старше, потакая тому во всём, лишь бы он оставался здесь. Хочется рядом сесть, опереться спиной в ледяное стекло огромного окна, однако дверь в комнату открывается, подтвержая опасения Укджина. — Сегодня холоднее, чем вчера, — говорит Ёнсу, снимая наушники. Напряжение в воздухе увеличивается с каждой секундой настолько, что его можно потрогать. Джисон падает в белоснежное кресло и замечает, как поднимается с паркета Укджин. Младший сверлит Ёнсу неоднозначным взглядом: он заметил его ещё час назад, глядя в окно; видел, как тот ожидает когда выйдет хён, прячась в листьях мандаринового дерева. Ощущая давление скорбящей тишины, Джисон поднимается и бредёт в ванную. — Ты куда? — не желая оставаться с Укджином наедине, спрашивает Ёнсу. — Мне нужно привести мысли в порядок. Знал бы он как Ёнсу хочет того же. Вчера ещё светило солнце и обливало своим мерцанием не только крохотный ручей в прилесье, но и всё нутро Ли. Жаль до тех пор, пока Укджин не стянул свою футболку, оголяя манящее подтянутое тело. Давясь собственной беспомощностью парень наблюдал как их общий хён горит от желания и вожделённо касается тонкими пальцами обнажённой груди младшего, привыкшего побеждать. Но сегодня эти самые пальцы касались его; холодили тёплую поясницу под зелёным свитшотом и доводили до грубых мурашек вдоль спины. Сегодня Ёнсу целовал Джисона. Вполне привычно, но... Ёнсу это порядком надоело. Он немного ждёт, а после идёт за Джисоном. Постучать? Или не стоит? Сомнения такие коварные, однако их совсем нет у младшего. Укджин встречается глазами с Ли, и тихо приоткрыв дверь, входит, наплевав на формальности. Влажные от пара каштановые волосы прячут безразличный взгляд Джисона, оперевшегося грудью о стенки мощённой каменной мозайкой ванную. Он пальцами перебирает иглы пихтовой ветки, которую вчера притащил Укджин, а горячая вода прячет тощее тело только наполовину. Младший неосознанно проглатывает тяжёлый ком, приклеивая взгляд к острым лопаткам и мокрой коже. — Долго будешь вести эту двойную игру? — осторожно спрашивает он, садясь на край ванной. — Укджин-а... Младший знает, что ответа не будет. Закинув ногу на ногу вновь открывает свою потрёпанную книжку, а Джисону вдруг хочется, чтобы и Ёнсу был здесь. Непроизвольные фантазии посещают его больную голову, кажется, эти двое вот вот доведут его до края. Двери приоткрываются вновь и вошедший Ёнсу замыкает её, словно кто-то может войти. У Джисона внутри агония от осознания того, насколько он сейчас бессилен, слаб и подавлен. — Когда ты определишься, хён? — хмурится Ёнсу, садясь на полусогнутые ноги пред старшим. — Почему я должен выбирать? — вода шуршит, когда он немного отталкивается от плитки. Джисон и правда не понимает почему: ему ведь дороги оба парня. Так зачем выбирать кого-то одного? Проглатывает скопившуюся во рту слюну и выступ гортани пробегается лёгкой волной. — Вставай, — внезапно произносит Ёнсу, нежно беря хёна за запястье. Громкий водопад ударяется об остывшую воду, открывая теперь не только синяки на острых коленях, и Джисон, на удивление, смущён. Он хочет попросить Укджина подать полотенце, однако поймав его заинтересованный взгляд понимает, что попал в ловушку. В ловушку, которую сам и создал. Парень послушно из ванны выбирается, переплетя свои пальцы с пальцами Ёнсу; борется с раскрасневшимися щеками и хочет спрятаться. Только прятаться больше некуда. Сливочный аромат свечей и морского парфюма Ли начинают медленно сводить с ума, но когда позади оказывается Укджин, Джисон окончательно слетает с катушек. — Наш хён такой красивый, — прохладные пальцы младшего невесомо касаются мокрой талии, скользят вперёд, очерчивая рельефный пресс. — Что вы делаете? — шепчет Джисон, сам прекрасно знающий ответ. — Какого чёрта? — Ты прав, — соглашается Ёнсу, переводя жилистые руки на подвздошные кости. — Самый красивый на свете. В следующую секунду Джисон ощущает знакомый цитрусовый вкус: Ли целует мягко, тянет за нижнюю и верхнюю губу поочерёдно, лишая здравого смысла. Зажатый меж двух опаляющих, как солнце, огней, парень погружается в прилив неуправляемого возбуждения и закрывает глаза, полностью отдаваясь блаженному чувству. Длинный язык Укджина трепетно касается капель на шее, заставляя старшего издать первый неслышный стон и слегка выгнуться: он тонет в объятиях близких рук и губ, тонет бесповоротно и отчаянно, словно в омуте, но и обратно возвращаться не желает. — Нравится? — шепчет Укджин в ушную раковину горячим дыханием, подозревая, что Джисон не в состоянии ответить. Неуправляемые ладони Пака змеями скользят под зелёную кофту Ёнсу; гладят обожённую кожу, рисуя причудливый узор, пока Укджин опускает пальцы ниже и ниже, а затем обхватывает возбуждённый член в кольцо. — Ты так сильно хочешь нас? — в поцелуй ухмыляется Ёнсу, наблюдая как хён закатывает кофейные глаза от наслаждения. — М... — соглашается тот, поддаваясь бедрами вперёд, чтобы как можно сильнее ощутить прикосновение младшего к возбуждению. — Извёлся весь, — Укджин проводит ладонью по всему органу, смешивая влагу с каплей предэякулята, и ощущает как у самого всё в шортах вспыхивает. — Может стоит трахнуть тебя, хён? — Укджин-а... Джисону стыдно, очень стыдно. Грязные фразочки, произнесённые полушёпотом младшего пробуждают самые откровенные желания, те самые, которые он тщательно скрывал со дня их знакомства. Ёнсу тихо смеётся, целуя в скулу, опускает обветренные губы на острую челюсть и шею, что теперь с двух сторон обласкана. Ему хочется каждую вену на молочной коже пометить бордовыми отметинами, чтобы все знали кому принадлежит его невероятный Джисон. Но он вынужден делиться лакомством, и это убивает. Хотя какая сейчас разница? Сейчас, когда обмякшие руки старшего цепляют за край свитшота, призывая Ёнсу снять всю одежду — разницы нет никакой. Он поэтому постепенно спускается губами ниже, оставляя извилистую дорожку поцелуев, а после замечает как сильно дрожит Джисон. Парень слегка бьётся коленями о пол, а Укджин, теперь совсем плотно прижимающийся к влажной спине, направляет член старшего в приоткрытый рот Ли. — Вы делали это без меня? — вдруг спрашивает младший, следя как сочащаяся головка тонет во рту Ёнсу. — А? Сквозь спутанный клубок мыслей, Джисон понимает насколько ему приятно. Ёнсу влажно проезжается языком по основанию, касается зубами дерсальных венок и стремится вобрать всю длину — только бы хён растворился в таких запретных ощущениях. Для него это тоже ново, но Джисон такой податливый и такой прекрасный: настолько, что Ли готов абсолютно на всё ради него. Укджин и не против вовсе, он помогает одной рукой, чертовски возбуждаясь от такого невероятного зрелища. — Боже... — шепчет Джисон, больно сжимая руку Укджина, помещённую на солнечном сплетении. — Кажется, нет, — довольная ухмылка появляется на лице того, а старшему вдруг кажется он ощутил как у Укджина дёрнулся член, упирающийся в ягодицы. — Я так хочу, чтобы ты стонал...— он приспускает тонкую ткань шорт вместе с бельём и проводит органом меж бёдер хёна, касаясь им тестисов. — Не сдерживайся. Утопая в облаке незнакомых доселе эмоций, Джисон и правда больше не сдерживается, толкаясь бедрами вперёд. Укджин тихо мычит и скользит членом меж ватных ног, перестающих подчиняться старшему. Ему кажется он бы точно упал если бы не сильные руки, обнимающие сзади. Голова, лежащая на плече Укджина, перестаёт болеть, уступая место сладкому удовольствию. Младший аккуратно поворачивает его за подбородок мгновенно целуя в спайку, касается языком крошечного фильтрума. У того, в отличие от Ёнсу, губы на вкус сладко-солёные, напоминают макадамию. Поцелуи выходят лёгкими, смазанными и недолгими, оттого что Ёнсу отстраняется, вынуждая на себя взглянуть. С каждым движением горячего рта становилось более мокро, более горячо, и теперь несколько ниточек блестящей масляной слюны бесцеремонно протянулось от алых губ до самой уретры. — Ты везде сладок, — поднимаясь, улыбается Ли кратко. — Попробуй сам, — он вновь касается припухлых губ, передавая Джисону его собственный вкус, и чувствует как старший вместо ответа сдавленно мычит и грубо сжимает выпуклость на шортах. — А давай отымеем его, Укджин-а? — неожиданно добавляет он. — Конечно, — лукаво усмехается младший. — Ты же не думал, что я оставлю всё так? — он кусает мочку Джисона и шепчет в неё же. — Хотя мне уже пиздецки хочется кончить... — Хён, хочешь, чтобы мы остановились? — Нет... — Джисон самообладание уже давно потерял; "Делайте со мной всё что хотите" — думает он, однако произносит лишь: — Не хочу... — Такой замечательный малыш, — снова усмехается Укджин, пробуя незнакомое слово на вкус и грубо обхватывая ладонью горло хёна, пока Ёнсу снимает с себя остатки одежды; подушечки пальцев наверняка оставят персиковые следы. — Такой милый... — младший замечает в руках Ли крошечный фиолетовый пакетик лубриканта и отстраняется, чтобы тоже раздеться "Готовились" — сквозняком дует в голове Джисона. Освободившись от тисков ненужного тряпья, Укджин давит на плечи, заставляя Джисона опуститься на тёплые полы. Ему не нужно говорить что делать, не нужно напоминать, он и сам знает, правда сейчас всё позабыл напрочь, поэтому младший ставит его в коленно-локтевую позу, а после и сам оказывается внизу. — Иди ко мне. Пол жёсткий, неудобный, но с подогревом, а на то, чтобы перебраться в уютную спальню нет времени. Да и это разве сейчас важно? Обнажённый Укджин подтягивает хёна на себя, и бархат тел обоих становится единым целым. Скромные кубики пресса касаются друг друга, возбуждённые органы скользят по гладко-выбритой коже. Джисон не замечает, как Ёнсу оказывается сзади, трепетно давит на поясницу, заставляя гибкого парня выгнуться подобно дикому коту. Он выливает прозрачную смазку на пальцы, спешно растирает, дабы согреть и касается Джисона так, что тот снова протяжно стонет. Острый палец медленно проникает внутрь, лаская чувствительные стенки и Джисону волком выть хочется. Лёжа на младшем, он жадно ловит ртом пылающие губы, а от соприкасания своего члена с его, стенанья наслаждения вновь и вновь разрывают тишину полумрака ванной. — Ты растянут, хён, — шепчет Ёнсу, льня к телу и добавляя второй палец. — Часто играешь сам с собой? — он двигает медленно, позволяя Джисону привыкнуть; тот лишь беспомощно мычит. — Ты такая маленькая сладкая сучка... — Скажи, что тебе нравится, — мурлычет Укджин, шлёпнув ладонью округлый зад. Джисон наперёд представил как будет сломан парнями. Сломан, разбит, уничтожен. Предательски разъезжаясь коленями по паркету, он пытается вспомнить когда произошёл тот переломный момент и как он дошёл до такого, однако отвечает: — Да... — Что да? — свободная рука Ёнсу накрывает тыльную сторону ладони Укджина и хлопает ей по покрасневшей коже ещё раз, грубо и звонко, от чего Джисон, сморщив лицо, вскрикивает. — Нра-нравится... — короткие ногти впиваются в плечо младшего, оставляя призрачные лунки. — Кажется, ему мало, — сжав ягодицу Джисона замечает тот, и Ёнсу, удивляясь похотливости парня, вводит сразу три пальца по самые костяшки. Ли вновь проезжается пальцами по нужной точке, слушая хриплый от возбуждения голос Джисона, сердцебиение которого учащается с каждым движением ловких фаланг. — Так красиво стонешь, — на ушко шепчет Укджин, словно это самые интимные слова в его жизни. — Обещай так же, когда внутри тебя будет мой член. Пак в который раз расшибается от таких слов словно о скалы, а Ёнсу меняет пальцы на умоляющий о внимании орган. Он входит почти невесомо, осторожно и медленно, но едва ли введя головку слышит новый, отличный от других стон Джисона. — Что не так? Мне стоит прекратить? — дразнит Ёнсу. — Да... то есть, блядь... — старший дышит тяжело, смотрит в лицо возбуждённого до самых кончиков пальцев Укджина. — Нет... пож...— он глотает слова, они не успевают дойти до слуха Ёнсу, послушно продолжающего толкаться внутрь. — Тебе хорошо? — целуя в губы спрашивает Укджин, а у того и сил нет больше; он просто кивает, ощущая себя полностью заполненным Ли. От скольжения парня внутри Джисона, вспотевшие тела и возбуждённые органы невольно трутся друг о друга. Ёнсу наращивает темп, позволяя себе большее, а внутри хёна узко, тепло и приятно до белых звёздочек под веками. Он прижимается голой грудью к влажной спине, входя полностью, и давление становится ещё ощутимее. Смесь голосов, обращённых в сладостные несдержанные стоны невообразимы и Джисону это напоминает сон, который наутро не можешь вспомнить. Он упирается мокрым лбом в висок Укджина и чувствует как Ёнсу изливается горячим семенем прямо в него. Сперма вытекает белёсыми струйками, что скользят по упругим бёдрам и тепло Ёнсу внезапно исчезает. Уперевшись ладонями в пол у головы Укджина, Джисон недоумённо поворачивает на него голову. — Хочу посмотреть, — он садится на край ванной, берёт в руки веточку хвои. — Как вчера, в лесу. — Ёнсу, я не... Джисону хочется сказать что-то наподобие оправданий. Ему всё ещё неловко, что он позволил себе трогать младшего на глазах парня, ведь даже после случившегося ему стыдно. Однако Ёнсу выбил из него последние силы, и всё, что он может: только плакать от любви к ним обоим... — Джисон-а, — перебивает Укджин, отстраняя от себя и приподнимаясь на локтях; тот едва шевелится, но встаёт на колени, чтобы на младшем в одночасье оказаться. Сперма Ёнсу заменяет лубрикант, и Укджин входит легко и быстро, кладя руки на красные от шлепков ягодицы хёна. Он заставляет его двигаться на нём, заставляет кричать, перемешивая сахарные стоны с его именем. Джисон обнимает, скрестив руки за липкой шеей младшего, трётся носом о скулу, а когда надоедает бросает взгляд на Ёнсу, что следит за их страстными телами. Длинные ресницы дрожат: Пак треплет нервы даже будучи оказавшись в проигравших, но так ли это? — Я хочу кончить... — скулит он, переводя глаза на собственный член, зажатый между накачанных торсов. — Сделаешь это лишь от того, что я в тебе? — вновь шепчет Укджин; он желает, чтобы только хён слышал его просьбу. — Не трогая... — Я... — тяжёлое прерывистое дыхание становится одним, задержанным. — Блядь... Оргазм электрическими зарядами растекается по телу, прокатывается крошечными молниями, оставляющими шрамы. Сперма Джисона пачкает кубики пресса, и следом кончает Укджин, кусая хрящик с серебряной серёжкой. — Ещё какая блядь, — усмехается Ёнсу. — И... — пытаясь наполнить лёгкие воздухом произносит старший. — Сколько ещё вы планировали вести эту двойную игру? Укджин смеётся в ключицу Джисона, находясь всё ещё в нём и по-прежнему сжимая вялое тело сладко тянет: — Но эта двойная игра интересней шахмат, не правда ли?