Кровь и шелк

      В предпоследний день года погода расщедрилась и устроила людям настоящий подарок: снова пошёл снег, мягкий, пушистый, но настойчивый. Он шёл всего час, но застелил город белоснежным искрящимся ковром. Стало теплее, мороз, казалось, держался лишь для того, чтобы сохранить прелестный снежный покров. Даже под ногами пешеходов снежинки не таяли, а сбивались в гладкую блестящую дорожку.       Люди, довольные погодой, меньше суетились, хоть Новый год и был на носу. 31-е выпадало на субботу, так что у них было достаточно времени, чтобы ко всему подготовиться, ну а в пятницу, самый последний рабочий день года, никто уже не хотел работать: запоздалые корпоративы и просто маленькие посиделки закружили всех ослепляющим весельем.       Странно, но в такой солнечный и снежный день даже Давид был в хорошем настроении. Отчасти, причиной этому была долгая ночь с Ярославом. Давиду казалось, что в нём было намного больше ярости и жестокости, но любовь к непокорному младшему всё же победила. Он был очень доволен ночью и решил, что будет снова и снова встречаться с Яром. Дана пока не могла заменить Ярослава и в полной мере утолить его голод, поэтому Давид не расценивал эти встречи как измену.       Кстати, о Дане. Самой главной причиной хорошего настроения старого вампира был конечно же звонок от Ингвара. Колдун редко пользовался человеческими технологиями, но на этот раз он был прозаичен до вульгарности и лишь коротко сообщил, что Дана отлично справляется с заданиями, и он может отпустить её домой на короткие каникулы. Большего Давид не смог от него добиться, но Ингвар торопливо пообещал встретиться уже завтра. Что ж, и это уже нечто, учитывая, что Давид вынужден был провести столько дней без малейшей новости о дорогой Дане!       Но были у него и другие дела, с которыми хотелось разобраться в этом году. Именно поэтому он вызвал к себе Николаса и теперь ждал его в кабинете. Хоть встреча и не носила формальный характер, ему нужно было слишком многое рассказать и показать второму сыну. Эд пока был в Британии — приводил свои дела в порядок и занимался аудитом общей казны клана. Именно старший имел полный контроль над счетами, множеством счетов, на которых копились деньги клана, но пришла пора кое-что поменять. Давиду срочно нужны были деньги, много денег и много людей.       Николас появился сразу же у двери, вежливо постучал и вошёл, не дожидаясь приглашения. С Отцом у него были отличные отношения, более того, Николас чувствовал, что они улучшаются с каждым днём. Вот и сейчас Давид послал ему приглашение одной лишь мыслью, и это значило, что всё должно остаться их тайной.       — Добрый день, — промурлыкал Николас с лёгким поклоном.       Давид сидел за столом и не поднялся при его появлении, зато приветливо кивнул на кресло по другую сторону стола.       — Ты как всегда пунктуален, — улыбнулся Давид. — К сожалению, у меня для тебя так много поручений, что даже нет времени на чашку кофе. Сразу перейдём к делу. Ничего не записывай, — остановил Давид Николаса, уже потянувшегося в карман за крошечной записной книжечкой. — Всё слишком секретно.       Николас понятливо кивнул и изысканно переплёл пальцы, приготовившись слушать.       — Я возобновляю свою медицинскую деятельность. Наверное, тебе уже известно, что ко мне в последние недели уже обращались за помощью, но пока не было ничего особенно срочного, так что я перепоручил этих вампиров своим помощникам, но ты же знаешь: я обладаю уникальными технологиями и меня невозможно заменить.       — И благодаря вам спасено так много молодых вампиров, — кивнул Николас.       Он знал. В последние столетия молодые вампиры требовали особого внимания, а порой и неотложной помощи. И дело было не только в слабой крови обращавших их вампиров, не имевших достаточной силы для удачного завершения процесса, хоть и с этим часто (пугающе часто!) обращались к Давиду. Некоторые вампиры второго ранга, не желая рисковать, обращали своих избранников прямо в клинике Давида, под его неусыпным контролем. Но обращение — это ещё полбеды. Часто молодые вампиры третьего ранга оказывались слабее, чем ожидалось, и наркотики, и даже вполне обычный алкоголь, к которым многие имели пристрастие, доводили их порой до такого состояния, когда необходимо было вмешательство Давида. Ну а ещё слабые новообращённые вампиры, не доверяя своим охотничьим способностям, повадились нападать на лёгких жертв, найденных в самых сомнительных местах и таком же состоянии. Вот тогда-то на помощь снова приходил Давид, очищая кровь нерадивого охотника.       И всё, конечно же, требовало конфиденциальности, потому что никто не желал признавать собственную слабость либо же безрассудство.       — Да, я их спасаю. И, возможно, ты не знаешь, но беру за это не слишком большую плату, по крайней мере, в денежном эквиваленте.       Давид усмехнулся, и Николас догадался, что за этой усмешкой таится нечто действительно интересное, но заставил себя сохранить равнодушный вид.       — И буду продолжать. Вот, взгляни, я думаю, ты во всём разберёшься.       Николас взял протянутую ему папку и с любопытством просмотрел первые страницы. Это были договоры, все одинаковые, лишь имена разнились. Но больше всего Николаса удивили условия. Удивили настолько, что он даже не смог сдержать мимику.       — Да-да, я знал, что тебе понравится! — довольно кивнул Давид, верно истолковав изменившееся выражение лица сына. — В обмен на спасение я требую верности. Я могу потребовать от вампира подчинения и службы на пользу моего клана.       — Признайтесь, вы давали им свою кровь? — догадался Николас, и Давид усмехнулся:       — Ну конечно! Как ещё я смог бы укрепить этих слабых вампиров? Поверь мне, достаточно лишь одной капли моей крови, чтобы на них распространилась моя магия контроля. И хоть формально они остаются членами других кланов и магия их создателей всё так же действует, при желании я могу легко их подчинить.       — И сколько?.. — начал Николас, пролистывая содержимое папки.       — Сто семьдесят восемь. Правда, в основном это вампиры третьего ранга.       — Но это больше, чем наш клан! — восторженно воскликнул Николас.       Давид кивнул.       — Что от меня требуется?       — Мне нужно, чтобы ты встретился с Создателями этих вампиров и напомнил о договоре. Они должны быть готовы.       — Готовы к чему? — робко спросил Николас, не особо надеясь на ответ, но Давид, хоть и нехотя, принялся объяснять.       — К возможному военному конфликту. Не с вампирами, хоть и их тоже могут использовать. Скорее всего, против нас выступят тёмные маги или даже сами демоны.       Николас на несколько мгновений потерял дар речи. Конечно, он знал, что всё к этому идёт, но услышать это из уст Давида означало подтвердить худшие его опасения. От растерянности Николас никак не мог сформулировать вопрос, только молча смотрел на Отца, пугающе серьёзного.       — Я пока не могу посвятить тебя в детали, потому что и сам их не знаю. Но война близко. И все должны быть готовы. Поэтому я хочу, чтобы ты уведомил этих вампиров, — Давид постучал ногтем по папке, — чтобы они были готовы отпустить своих детей к нам в штаб на тренировки.       — Куда? — воскликнул Николас, уже даже не пытаясь скрыть изумления. У них есть штаб? Почему он о нём не знает?       — В штаб, который скоро будет создан под моим и твоим руководством, — понимающе кивнул Давид и улыбнулся широкой самодовольной улыбкой. — Этот штаб станет нашим опорным пунктом, где будут тренировать вампиров, готовить их к битвам и восстанавливать после. Деньги — не проблема. Да, нам придётся немного раскошелиться, но это вполне посильные траты.       — И где же он будет?       — В горах. Сейчас покажу точнее.       Давид повернул к Николасу монитор и показал карту. Николасу она ничего не дала, даже название посёлка было слишком очевидным: Долина.       — И что там, в Долине?       — Ничего особенного. Заброшенная шахта, заброшенный заводик. Отличные пустующие помещения в глуши. Посёлок почти вымер, там даже церкви нет, что уже показатель.       Николасу место не понравилось, хотя тактически, наверное, оно было неплохим, но лишь по картам было очевидно, что это такая глушь, в которой даже черти не водятся. И тут же Николас понял, что так и задумывалось. Особняк Давида тоже ведь не в центре столицы.       — Что требуется от меня? — спросил Николас, подавляя стон отчаяния.       Давид усмехнулся поверх переплетённых пальцев.       — О, ничего такого. Я уже поручил своим людям — именно людям — ремонт помещения и подбор оснащения, но ты должен будешь всё контролировать, быть моими глазами. На тебе именно помещения и всё необходимое для жизни.       — А кто будет заниматься тренировками? Кто будет учить всех этих вампиров? — не сдержался Николас. Он понятия не имел, как можно будет удержать молодых вампиров из разных кланов под контролем? Это же безрассудство!       Давид понял его сомнения и загадочно помолчал, внимательно изучая сына — немного раздражённого свалившимися на него обязанностями.       — О, скоро узнаешь! Не переживай, я этого от тебя не потребую, да и не тороплю тебя — можешь праздновать в своё удовольствие и ни о чём не беспокоиться.       — Но мои дети тоже будут там тренироваться?.. Я же должен знать…       Николас не успел договорить: Давид прервал его жестом.       — Всему своё время. Пока там будут работать строители, позже я попрошу магов у Ингвара для создания защитного поля, и только потом начнутся тренировки. Ты лучше переживай о ежегодном финансовом отчёте.       Давид хихикнул, и Николасу это не понравилось. У него и так было слишком много дел, а Отец ещё и нагружает его, будто именно он, Николас, старший сын. Чем же тогда занимается Эдвард? Но эти мысли он быстро отмёл. Не время сейчас меряться тем, кто загружен больше. А вот таинственная личность вампира, которому настолько доверял Давид, что мог посвятить в военные планы, растревожила его не на шутку. Кто это может быть? Однозначно вампир, но кто? Николас перебирал имена в уме, но никто не подходил. Давид никому бы не доверил подобную тайну. И эта мысль понравилась Николасу: Давид почему-то очень ему доверяет, именно ему. И это прекрасно! Поэтому Николас ободрился и с энтузиазмом схватился за папку.       — Только помни: это строжайший секрет, — прищурился Давид, придерживая папку. — Постарайся, чтобы никто не заметил ваших контактов. Никто!       Николас кивнул, но с жадностью вцепился в папку. Ему было до дрожи любопытно, кого успел завербовать Давид? Но больше его, конечно же, интересовала тайна неизвестного тренера.       Ещё немного обсудив тему будущего тренировочного лагеря и передав Николасу необходимые документы, Давид отпустил его, но даже не встал с кресла. У него было ещё одно очень важное дело. Возможно, жизненно важное, на втором месте после благополучия Даны. И поручить его он мог только одному своему сыну, самому непредсказуемому, но поэтому настолько ценному.       Лео открыл дверь бесшумно, даже не постучавшись. Это была его тайная способность: всегда и везде быть незаметным, невидимым и неслышным, если это было необходимо. Вот и сейчас он догадывался, что Отец не просто так позвал его в свой кабинет накануне Нового года, поэтому решил сохранять таинственный вид.       — Ты как всегда великолепен, — улыбнулся Давид. — Как давно ты прибыл? Я не заметил твоего присутствия.       Лео едва улыбнулся и поклонился.       — Лишь несколько секунд тому.       И всё же Давид действительно его не почувствовал. Лео умел скрывать свою магию и даже вампирскую сущность. И именно поэтому только ему одному было под силу выполнить задуманное Давидом.       — Прекрасно! — кивнул Давид, жестом указывая на диван. Сам он поспешил сесть рядом и заметил, что Лео чуть напрягся. Что ж, Давид знал, что Лео — единственный из всех его детей, кто не любит его. Восхищается, стремится подражать, но не любит, и это немного обижало старого вампира. — У меня к тебе секретное задание. Это может быть опасным, хочу предупредить заранее, чтобы ты не обольщался, но именно поэтому я могу довериться лишь тебе.       — Благодарю за доверие, — чопорно кивнул Лео и впился в Давида пытливым, но холодным, расчётливым взглядом. Он готов был выслушать задание, но не обязан был радоваться «оказанной чести».       — Мне нужно, чтобы ты нашёл одного вампира, — начал Давид и запнулся, прикусив изнутри щёку. Тема была слишком щекотливой, и хоть он и готовился к этому разговору, но теперь понял, что нервничает. — Ты легко узнаешь его, как только сможешь приблизиться.       Он снова замолчал, на этот раз пауза показалась Лео неловко долгой, и поэтому возбудила любопытство. Что это ещё за вампир, чье упоминание так волнует Отца?       — Давай-ка я сначала расскажу тебе, где ты сможешь его найти, — зашёл Давид с другой стороны, избегая смотреть на Лео. — Насколько я помню, он прекрасный воин и больше всего ценит битвы, так что, думаю, он где-то в «горячих точках». Скорее всего, на Востоке, потому что он сам оттуда.       Лео чуть хмурился, хоть и старался не подавать виду. Пока что всё это очень ему не нравилось. Он знал всё (что возможно и невозможно было узнать) обо всех вампирах, и ни один из них не подходил под описание. Да и мало кто оставался в южных регионах надолго, хоть ночи там были тёмными, но вечная жара донимала вампиров, и они предпочитали обитать северных странах. И всё же была Ассоциация, возглавляемая Эриком, и в ней было достаточно вампиров. Был ли среди них тот, о ком говорит Давид?       — Как его зовут? — не удержался от вопроса Лео, подстёгиваемый любопытством.       — Асхад. И, раз ты спросил, я должен добавить: он мой брат.       Давид произнёс это с едва заметным вздохом и внимательно посмотрел на Лео. Тот почтительно молчал, но взгляд отвёл, и Давид понимал, что он должен чувствовать: полнейший шок. Никто и никогда не говорил об ещё одном брате Давида, потому что только он и его Отец знали эту тайну.       — Да, у меня есть один брат, самый младший, последний сын моего Отца. Он появился, когда Отец уже отошёл от дел: видимо, ему нужен был телохранитель, либо же просто компаньон в его последнем путешествии. И он нашёл Асхада. Именно он принёс мне весть о смерти Отца. Я всегда был любимчиком, Отец знал, что именно я смогу взять клан в свои руки…       Снова вздох и долгая пауза. О том, как именно он попытался «взять клан в свои руки», Давид не распространялся даже в кругу семьи. Первый его собственный клан несомненно помог ему уничтожить упрямых и своенравных братьев. Непокорных братьев, не пожелавших объединиться… И Давид считал, что они сами вынудили его сделать то, что он сделал. В итоге остался лишь он один. И Асхад, которого Давид пощадил только потому, что видел его лишь однажды. Была ещё одна причина, по которой он никогда не упоминал младшего брата, но Лео уж точно не стоит об этом знать. Уязвлённое самолюбие Давида до сих пор не давало ему покоя, а всё потому, что Асхад понравился Давиду — понравился настолько, что он предложил ему разделить власть, но молодой вампир не оценил его предложения, насмешливо фыркнул и исчез.       — И теперь мне нужно, чтобы ты нашёл его. Нашёл и передал, что я хочу встретиться с ним. В любом месте и при любых условиях.       — У меня есть несколько вопросов, — серьёзно начал Лео. — Первый: вы точно уверены, что он ещё жив? Ваш Отец…       — Погиб давно, я знаю. Но Асхад — мой брат, мы с ним связаны кровью, и я почувствую, когда его не станет. Следующий вопрос.       Лео кивнул. Его глаза загорелись азартом охотника. Даже если вся задумка Давида (весьма сомнительная, конечно же) окажется провальной, то сама охота была новым приятным приключением. Да и интересно было взглянуть на настолько древнего и могущественного вампира. И вот последнее Лео встревожило: только сейчас он понял, что Асхад — вампир первого ранга! И он едва-едва будет уступать по силе самому Давиду! Так как же к нему добраться?..       — Как я смогу его убедить встретиться с вами? Да и станет ли он меня слушать? Не случится ли так, что он… попытается избавиться от меня до того, как я успею представиться.       Лео умело жонглировал словами, пытаясь скрыть ужас от представленной картины: вампир первого ранга, скрывающийся столетиями, явно не обрадуется, когда его опознают.       — Ох, не бойся! — хихикнул Давид. — Ты — мой сын, он догадается, что ты от меня. А передо мной у него должок…       Давид криво усмехнулся и резко встал, подошёл к столу и достал оттуда небольшой портрет, небрежно набросанный карандашом. Лео покосился на него, мельком заинтересовавшись, кто же автор, но тут же погасил эту мысль, и всё же это показалось ему странным. Бумага была новой, белой, и сразу становилось понятно, что Давид набросал портрет совсем недавно. Лео и не знал, что Отец так хорошо рисует!       Да, Давид рисовал хорошо. И особенно хорошо и ярко у него получалось изобразить лицо, тревожившее его множество столетий. Асхад стал его больной идеей. Показавшись лишь однажды, он накрепко засел в памяти, мыслях, фантазиях Давида только потому, что нахально усмехнулся и исчез! Давид знал, что если погонится за молодым и горячим братом, то потеряет всё то, что успел создать в Подлунном мире. Но теперь он его не отпустит! Нет-нет, если понадобится, Давид даже оставит Дану и помчится на край света ради встречи с Асхадом.       Лео всматривался в портрет, запоминая каждую деталь. На него смотрел усмехающийся молодой восточный мужчина с угольно-чёрными густыми волосами, такой же чёрной бородой, пышными усами, соблазнительными крупными губами. Но больше всего его поразил взгляд чёрных глаз: горящий, дразнящий, дерзкий — он будто бросал вызов.       — Он высокий и крепкий, но ты узнаешь его по глазам и по особой огненной энергии.       — Похож на джинна, — усмехнулся Лео. Ему так странно было представить, что этот горячий мужчина может быть братом Давида — ледяного в своей надменности.       — Да, что-то в нём есть от джинна, — кивнул Давид. — Портрет забери себе, но постарайся, чтобы никто его не видел. А ещё я дам тебе кое-что, что точно тебя обезопасит. И если ты это потеряешь, то тебя убью я, не Асхад.       Лео сдержанно улыбнулся, хоть и не сомневался, что Давид исполнит угрозу. Его разбирало любопытство, и уже не терпелось начать путешествие на Восток. И всё же, увидев, что ему подаёт Отец, Лео на мгновение оробел: на широкой белой ладони Давида лежал грубый перстень-печатка с вырезанным на нём раскидистым деревом без листьев.       — Это же… перстень вашего Отца… — едва слышно произнёс Лео, и его рука чуть дрожала, хоть он и заставил себя взять перстень.       — Вот поэтому ты не посмеешь его потерять, — усмехнулся Давид, но его улыбка была угрожающей. — Покажи его Асхаду, и он поймёт, что именно я от него хочу.       Давид не стал уточнять, что этот перстень принёс ему сам Асхад. Вместе с вестью о смерти Отца. И вместе с отказом войти в Подлунный мир, так оскорбившим Давида. Асхад был воином и никогда не желал быть вечным высшим существом. Ему было достаточно простой, хоть и опасной жизни, к которой он привык. И, сколько бы Давид ни обещал ему роскошного оружия и лучших скакунов, молодой вампир лишь усмехался, обнажая крупные белоснежные, как жемчужины, зубы. И эта усмешка всё так же жгла сердце Давиду, хоть прошло уже столько веков!       — Сколько у меня времени? — деловито уточнил Лео, надевая перстень и перекручивая его так, чтобы скрыть печатку в кулаке.       — Я тебя не тороплю, потому что найти Асхада будет нелегко, но чем раньше ты приступишь, тем лучше. Помни: он там, где огонь войны и кровь воинов. Чем опаснее место, тем больше шансов, что он в центре этой опасности.       — Но это всё же Восток? Не Африка? — уточнил Лео, быстро просчитывая все актуальные военные конфликты. Ехать в Сомали ему не хотелось.       — Думаю, он предпочёл остаться в месте, где родился, так что начни поиски оттуда. Не удивлюсь, если его называют шайтаном, пожирающим воинов.       Лео принял это к сведению. Теперь уже и ему хотелось увидеть собственными глазами этого таинственного шайтана.       — Держи меня в курсе всех новостей. Любая зацепка — сразу же сообщай мне, ты меня понял? Асхад может почуять неладное и попытаться скрыться, так что будь осторожен и не делай решительных шагов без моего одобрения.       Лео был понятливым. Давид бросил ему ещё несколько подсказок, откуда стоит начать поиски, и отпустил, хоть на душе у него и было неспокойно. Как некстати ему пришлось вспомнить о своей тайной страсти! Может, всё дело в короткой разлуке с Даной, к которой он ещё не успел прикипеть с той же силой, как к старшим детям, хоть и они были с ним не так долго, как соблазнительная тень младшего брата.       Давид едва заметно усмехнулся, подумав, что Ярослав чем-то похож на Асхада: такой же импульсивный, вспыльчивый, горячий! Хоть Давид и провёл с восточным красавцем лишь неделю, но и этого времени было достаточно, чтобы влюбиться без памяти! Никто и никогда не вызывал в нём такого чувства, возможно, потому что мало кто был так же силён, силён настолько, чтобы эта сила покорила гордого Давида? Да, теперь он мог себе в этом признаться: если в мире и существовал кто-то, способный подчинить его волю, кто-то, кому бы Давид отдался и телом, и душей, то только Асхад.       Он очнулся и удивлением заметил, что снова рисует чёрные, горящие страстным огнём глаза. Ничего, осталось совсем немного, и он увидит их вновь.       Они снова не спали всю ночь и теперь зевали над книгами, тихонько перешёптываясь. Рада сидела за соседним столом, и Дана готова была поклясться, что села она туда специально, чтобы подслушивать.       — Ты остаёшься на Новый год? — спросила Катя, склоняясь над огромным фолиантом вместе с Даной.       — Не знаю. Ингвар ничего об этом не говорил.       — А ты не спрашивала?       — Если честно, то я немного его побаиваюсь, — призналась Дана и покосилась на Раду: не хотелось, чтобы она об этом узнала. — Поэтому стараюсь не говорить ни о чём, кроме учёбы.       — У тебя сегодня будет урок?       Дана молча кивнула и посмотрела на часы на стене. До урока оставалось мало времени, и девушке совсем не хотелось на него идти. Она лучше бы пошла мыть кухню, чем снова оказалась в тёмном кабинете колдуна.       — Вот и спроси, остаёшься ты или нет.       — А как вы празднуете? Вы даже ёлку ещё не украсили.       — Да как-то празднуем, — хихикнула Катя. — Правда, всё делается в последний день, но мы убираем, украшаем дом, готовим праздничный ужин. Только подарками не обмениваемся, но это и к лучшему.       Катя вдруг засмеялась, и Рада повернулась к ним, чтобы пригвоздить укоризненным взглядом.       — Как-то в самом начале мы пытались организовать «тайного Санту», но всё закончилось плохо: пятеро из нас встретили Новый год под действиями проклятий. Ингвар был в ярости, и больше мы не пытались.       Дана тихонько захихикала. За эти дни она почти привыкла к странным ученикам Ингвара. Всё-таки они старались держаться одиночками или парочками и не подпускали её, и из всех она более-менее общалась лишь с Костиком. Они частенько оказывались вместе, когда приходилось делать дома по дому. Ну и с Катей Дана была не разлей вода. Катя всегда ждала её после занятий с Ингваром, и Дана давно перестала скрывать от неё суть своих уроков и способностей. И не зря: Катя очень помогала ей в тренировках.       — А ты сама хотела бы остаться?       В голосе Кати послышалась надежда, и Дане стало немного неловко. С одной стороны, она была до безумия рада тому, что нашла (наконец-то!) подругу, и понимала, что Катя будет скучать без неё. Но с другой стороны, она знала, что дома её ждёт Давид! И это её тревожило. Дана не могла признаться, что почти не скучала по нему, хоть в первый вечер думала, что не проживёт без него и дня. Теперь же она едва вспоминала о нём. И даже эти редкие мысли всегда поворачивались к страшному подозрению, что теория Кати очень близка к правде: Давид просто похитил её из мира людей. Иначе она не могла объяснить себе, почему так поступила с мамой, да и с подругой тоже. О подруге Дана, правда, старалась не вспоминать: ей было стыдно и ужасно больно из-за своего необдуманного поступка. Что ней двигало, когда она решилась на убийство?! Даже странно, что угрызения совести появились у неё только в особняке Ингвара, в окружении сравнительно нормальных молодых людей, живых и не подверженных жажде крови. Рядом с Давидом она почти гордилась спонтанным убийством.       — Дана, ты здесь? — уточнила Катя, помахав рукой перед её лицом.       — Прости, задумалась. Думаю, хотела бы, но это мой первый Новый год с Давидом, так что…       Катя понимающе кивнула, но Дана усомнилась, что хоть кто-то из живых может понять всю сложность ситуации. Страсть к Давиду (любовью это чувство Дана теперь не могла назвать) была настолько сильной, что девушка понимала: едва она увидит его, как забудет обо всех сомнениях и тревогах, просто утонет в нём, растворится, и тем самым потеряет себя. Но так было нужно. Что-то подсказывало ей, что только на этом и держатся вампирские кланы: на необъяснимой невыносимо сильной зависимости от своего Создателя. Возможно, Медея была права и это чувство не было настоящей любовью, но Дана подозревала, что оно сильнее и, несомненно, опаснее любви.       И тем более странным для неё было видеть, что никто из учеников Ингвара не испытывает романтических чувств. Казалось, они сознательно отказались от них, но Дана не могла в это поверить. Они ведь были так молоды, да и попали к Ингвару подростками, в самое идеальное время для первых влюблённостей и сексуальных фантазий. Но Катя говорила, что за все эти годы среди них не вспыхнуло ни одной интрижки. Сама же Катя объясняла это сложной учёбой: они слишком часто были вымотаны настолько, что могли мечтать лишь о нескольких часах сна. Дана ей верила: Ингвар достал и её. Даже интенсивное расписание Давида так сильно её не утомляло, после коротких уроков колдуна Дана хотела буквально умереть, чтобы только её больше не трогали. И Рада переживала зря: даже оставаясь ослепительно красивой соблазнительной вампиршей, она чувствовала, что никто ею не заинтересован как девушкой. Даже Костик, слишком часто оказывающийся с ней наедине, смотрел на неё холодно и держался отстранённо, и это её удивляло.       Кстати, о Костике. Он вошёл в библиотеку и сразу же направился к их столу.       — Катя, — громко прошептал он, наклоняясь к самому её уху. — Тебя зовёт Ингвар.       — Но сейчас у меня урок! — встряла Дана.       — Нет, он поменял уроки. Сейчас идёт Катя, а ты идёшь со мной на кухню.       Катя, казалось, вообще никак не отреагировала на неожиданный урок. Просто встала и молча вышла из библиотеки.       — Вы прям как солдаты, — заметила Дана, нехотя поднимаясь.       Она только утром мыла после всех посуду и теперь не хотела возвращаться в кухню. Ну хотя бы не мыть туалет, так что жаловаться не приходилось, и всё же Дана хмурилась.       — Однажды это спасёт нам жизнь, — автоматически ответил Костик, и Дана догадалась, что это слова Ингвара.       По пути на кухню они молчали, потому что Дана едва поспевала за долговязым Костиком, но наслаждалась каждым шагом. За эти дни она уже неплохо освоила новую способность и немного подкорректировала фигуру. Ей хотелось быть лёгкой и тонкой, такой, какой она видела себя на множестве фото в своих соцсетях. Хотя бы внешне ей хотелось вернуть ту самую воздушную и весёлую девчонку, и Дана очень постаралась уменьшить свои пышные формы. Это далось ей нелегко, потому что одежду она урезать не могла, и всё теперь на ней висело, но Дана была довольна. Как минимум, два размера она скинула, стала подтянутой и лёгкой, и хотела побыстрее показать новое тело Давиду.       — Снова чистить овощи? — уныло уточнила Дана, немного обиженная, что ей не доверяют что-то большее. Сам же Костик взялся за мясо.       — Скажи спасибо, что не рыбу. И ты всё равно ничего не ешь, так что было бы несправедливо заставлять тебя готовить.       — Зато посуду мыть — справедливо?       Костик не ответил, только пожал тощими, сутулыми плечами. Он снял пиджак и закатал рукава белоснежной рубашки, и Дана невольно засмотрелась, вспомнив Давида. Но на роскошного мужчину долговязый и неуклюжий Костик не тянул, и наваждение быстро прошло. Девушка принялась за картошку.       — Ингвар не говорил, почему перенёс урок? — уточнила она, просто чтобы не работать молча. Длинные алые ногти немного мешали, и Дане требовалось разговаривать, лишь бы не психовать каждый раз, когда она их задевала.       — Нет, он закончил со мной и отправил за Катей. А вопросы у нас задавать не принято, разве ты ещё не поняла?       — А чем вы занимаетесь? — машинально спросила Дана, но, заметив тяжелое молчание парня, продолжила: — Я имею в виду, ты же мастер по ядам, насколько я знаю, так как же проходят уроки? Не угощаешь же ты Ингвара ядами?       — Иногда угощаю, — кивнул Костик, и Дана в удивлении подняла на него глаза.       Парень, почувствовав её искреннее любопытство, зарделся и стал чуть более разговорчивым.       — Я же не сразу всему научился. До начала учёбы у Ингвара я только интересовался химией и ботаникой. Просто было интересно, как это так, что человек может умереть, съев ягоды или перепутав травы. Так что перед тем, как попасть к Ингвару, я был теоретически подкован.       — А как ты прошёл подземелье? — вдруг вскинулась Дана, переставая чистить картошку.       Она уже задавала тот же вопрос Кате, но с ней было всё понятно: она просто сожгла или заморозила то, что встречала на своём пути, но как быть с ядами?       Костик её недоумение понял и самодовольно улыбнулся.       — О, не ломай голову: яды я не применял. Но я способен уничтожать врагов, превращая их в пыль. Как, в общем-то, все мы.       Дана поняла, что бледнеет, но на щеках загораются алые вишенки злого румянца. Что значит «как все мы»?       — То есть… у вас всех одинаковая способность? — спросила она, старательно сдерживая изумление в голосе.       — Да, Ингвар не говорил тебе?       — Говорил…       Но она не спрашивала, что это! Какая же она дура! Думала, что она такая особенная, а они все, все могут делать то же, что и она. Даже с Катей об этом не говорила, потому что та предпочитала работать с ней только со стихиями, но ведь та ничуть не удивилась, услышав, как именно Дана прошла подземелье. Наверное, Дана была слишком взволнована новыми талантами, слишком уж погрузилась в самолюбование, раз не заметила этого!       — Ну вот, — кивнул Костик, довольный, что не раскрыл секрет, и вернулся к мясу. — Это всё из-за того, что мы можем подключаться к Разлому, полному разрушительной силы. Так что при желании мы можем уничтожать наших врагов, точнее, вообще всё: и живое, и неживое. Ты ведь тоже так можешь?       Дана рассеянно кивнула. Она не особо прислушивалась к его словам. Гнев и стыд затмили всё. Ингвар убеждал её, что она особенная его ученица, что больше никто не может так же, а оказалось… Ну ничего! Она обязательно его спросит и не даст ускользнуть от ответа, как он любит.       Именно поэтому она с трудом дождалась своей очереди заходить в кабинет Ингвара. Ворвалась, резко распахнув дверь, и застыла, напоровшись на ледяной взгляд колдуна. Он не любил громких звуков. Как и истерик.       — Что случилось? — хмуро уточнил Ингвар, продолжая недовольно смотреть на Дану.       — У меня вопрос! — сразу начала вампирша, привычно падая в маленькое кресло, даже без приглашения колдуна. — Почему вы не сказали, что все ваши ученики умеют ровно то же, что и я? Вы говорили, что я особенная, но это ведь не так!       Ингвар усмехнулся, сложив тонкие паучьи пальцы под подбородком.       — Ты и есть особенная, хотя бы потому, что все остальные мои ученики — смертные, а значит хрупкие. Ты уже слышала о смерти одной моей ученицы Дианы. И поверь мне, она не сама додумалась сделать то… хм, с чем не справилась.       Дана смотрела на колдуна с холодной злобой, и сама не знала, что в этот момент была слишком похожа на Давида. Ингвар самодовольно улыбнулся: ему нравилось дразнить вспыльчивую вампиршу.       — Не смотри на меня так! Она знала, чем рискует, и всё же рискнула. Но я отошёл от сути: с её помощью я хотел узнать, как много разрушительной силы может почерпнуть самый сильный мой ученик. К моему разочарованию, очень мало. Но ты, — Ингвар наклонился через стол так, что Дана испуганно вжалась в кресло, — ты, моя милая, даже в первом же испытании взяла больше энергии, чем моя Диана в последний раз. И с каждым уроком брала всё больше. Разве ты сама не чувствуешь, как тьма наполняет тебя?       Дана нахмурилась и сжала губы, сдерживаясь. Ей не нравилось, что Ингвар называет эту силу тьмой. Она бы назвала это смертью. Тьма подразумевала что-то плохое, но смерть же была нейтральной, неумолимой, но нейтральной. Но Ингвар был прав: Дана набирала всё больше силы, сливалась с ней, впитывала, как губка, и не чувствовала отторжения. Она не понимала, как именно, но справлялась с заданиями колдуна, например, могла превратить в ничто большую мраморную статую, пока что лишь прикосновением, но Ингвар требовал, чтобы она делала это силой мысли. Да, пока у Даны мог случиться обморок, пойти из носа кровь, она мучилась от головной боли и ужасной тошноты, но справлялась.       — Это не тьма, — упрямо повторила Дана, как делала каждый раз, когда Ингвар говорил о силе из Разлома.       — Называй как хочешь, — хихикнул Ингвар. — Главное, чтобы ты позволила силе заполнить себя. Пока ты упрямишься и сопротивляешься, я же вижу…       Дана отвела взгляд. Об этом они спорили каждый урок. Ингвар требовал, чтобы она начала убивать крупных животных, девушка же отказывалась даже от крыс, соглашаясь лишь на насекомых и лягушек. Более того, её тревожила мысль о предстоящей охоте. Как она сможет снова убить человека? Ни в чём не повинного? Нет, на это она не согласна. Правда, Катя подкинула ей идею убивать только откровенных негодяев, преступников, маньяков, но как их выследить? Да и Давид не согласится на это, Дана это понимала. Она боялась даже подумать о том, чтобы поделиться с ним подобной идеей.       — Ну ничего, сила возьмёт своё. Я ответил на твой вопрос?       — Нет. Хорошо, допустим, что я сильнее их, но мои способности всё же не уникальны…       — С чего ты взяла? — хихикнул Ингвар, и Дана поёжилась: от его смеха ей становилось тошно. — Да, кое-кто из моих учеников прошёл первое испытание, использую силу Разлома, но это было не их решение: подземелье провоцировало их. Поверь мне, были способные дети, которые за всё испытание ни разу не коснулись тьмы, и я их отсеял. Но и среди моих учеников большинство не может использовать эту разрушительную силу без сильной стимуляции, хоть на них и есть её след, и поэтому я развиваю их уникальные способности. Твоя любимая Катя, между прочим, прошла подземелье, использовав магию Разлома лишь раз. Она испугалась привидения, не знала, как с ним справиться, но…       — Подождите, — воскликнула Дана. — Разве привидения тоже можно?..       — Можно-можно. Ничто не вечно. Привидения просто истончаются, становятся всё более зыбкими, пока полностью не исчезнут.       Дана помолчала, и колдун понял это по-своему:       — Вот видишь, дорогая, как много тебе ещё надо изучить. Ты ведь хочешь продолжать обучение?       Девушка вскинула голову и растерянно заморгала. Что за вопросы? Дана и не думала, что ей могут предложить выбор!       — Не смотри на меня так. Я не могу заставить тебя, если ты не захочешь. Ни я, ни Давид, ни даже твой куратор.       Дана поёжилась. Воспоминания о Медее не были приятными. Она и так думала о предостережении куратора чаще, чем хотела. И всё же слова Ингвара её обеспокоили больше, чем предостережение.       — Я в общем-то только поэтому тебя сегодня и позвал: ты отправляешься домой, к Давиду, отмечать Новый год, отдыхать и думать о своём будущем. Если хочешь продолжить учёбу — я жду тебя через десять дней. Если не хочешь… Что ж, я тебя удерживать не буду.       — Вы не будете, потому что не сможете, но Разлом меня так просто не отпустит? — не столько спрашивала, сколько утверждала Дана.       Она уже неплохо понимала, что такое магия. Ингвар внимательно посмотрел на неё белым глазом, но девушка выстояла и не отвела взгляд.       — Разлом тебя не отпустит, ты права.       — Значит, выбор у меня невелик: либо я буду мучиться, пытаясь сама справиться с силой, либо иду к вам за помощью.       — Именно так.       Дана смотрела на колдуна с брезгливой злостью. Знал ли Давид, куда её отправляет? Знал ли, что она надолго станет заложницей хитрого колдуна? Ей вдруг отчаянно захотелось поговорить с Медеей. Возможно, она сможет ей подсказать, что делать дальше? Но пока Дана могла сказать только одно:       — Я подумаю.       Ингвар высоко вскинул брови и коротко засмеялся. Его смешок был похож на хрюканье, и Дана скривилась. Сложившаяся ситуация напрягала её всё больше.       — Ты подумай-подумай, посоветуйся с Давидом. И будь внимательна к снам. Теперь, когда ты установила связь с Разломом, твои сны изменятся. Или уже изменились?       — Я почти не сплю, так что мне сложно сказать, — хмуро откликнулась Дана.       Чем дольше она сидела в кабинете, тем сильнее хотела домой, к Давиду. Колдун ещё немного задержал её, подбрасывая намёки о том, что она может увидеть во снах или почувствовать в себе, но Дана его не слушала. Пока не услышала долгожданное: «Иди собирайся!».       Собиралась она недолго, зато долго прощалась с Катей, обещая, что будет общаться с ней по телефону и вернётся, как только сможет.       Телепортация прошла гладко, и Дана из кабинета Ингвара просто шагнула в кабинет Давида. И всё же голова закружилась, и девушка немного покачнулась, но не упала, а сразу же оказалась в крепких объятиях.       — Как же я скучал! Моя маленькая любимая девочка!       Дана довольна поёжилась от взволнованного шёпота Давида и ещё крепче прижалась к нему. Хоть она и подготовила для него сюрприз, но теперь уже сомневалась, оценит ли его строгий Отец, поэтому немного оттягивала этот момент.       — Я тоже скучала! — горячо выдохнула Дана.       Она почти не солгала: с первым же вдохом в доме Давида её сердце забилось сильнее, в горле пересохло, а в голове зашумело, как после шампанского. Теперь Дана почти верила своим словам и даже удивлялась, как это она смогла провести так много дней без него? Без самого лучшего мужчины в мире!       Давид почувствовал, что с ней что-то не так, поспешно разжал объятия и отстранился. Увиденное ему не понравилось. Дана стояла перед ним в том же сером костюме, который он сам ей покупал, и Давид прекрасно знал, как он должен был облегать сильное и сексуальное тело, но теперь лишь уныло висел, как на вешалке.       — Это ещё что такое? — начал Давид, и Дана машинально отступила, уловив в его вопросе угрозу. — Что это Ингвар с тобой сделал?       — Ничего! — испуганно пискнула Дана и тут же застыдилась своего голоса. — Это я сама! Это моя особая вампирская способность!       Она тараторила, боясь поднять на Давида глаза. Чёрт, а ведь знала же, что так всё и будет! Давид слишком уж любил её пышные формы и не позволил бы их потерять, да ещё и без его ведома…       — Что за глупости! — вспыхнул Давид и сделал к ней шаг. Угрожающий. Дана даже отшатнулась: на мгновение ей показалось, что он сейчас её ударит. — Кто тебе разрешал?       Видимо, Дана всё же слишком много времени провела без Давида, потому что не только изумилась, но и не попыталась это скрыть.       — Что значит «разрешал»? — фыркнула она. — Это моя особая способность! Я должна была её тренировать!       Давид молчал, но молчание его не сулило ничего хорошего, и Дана почувствовала это даже сквозь своё раздражение. И ведь подозревала, что ему не понравятся её изменения, могла бы и ожидать подобной реакции. Но не настолько же! Дане всё ещё казалось, что он сейчас её ударит.       — В любом случае, мне нужно немного времени, чтобы вернуть… как было.       Она недовольно вздохнула и уставилась в пол. Видеть Давида таким сердитым было невыносимо. Весь восторг от встречи тут же испарился, и Дане вдруг захотелось спрятаться, ну или вернуться к Ингвару. Ингвар тоже мог на неё разозлиться, но обычно за дело, а тут…       — Постарайся побыстрее. Нас уже ждут к ужину, — холодно отчеканил Давид, и Дана с трудом сдержалась: этот холод вызывал в ней волну протеста.       — Кто?       Даже такой простой вопрос прозвучал недовольно, и Давид, уже повернувшийся, чтобы выйти, внимательно посмотрел на Дану.       — Ярослав и Александр, как минимум, так что оденься прилично. А ещё в доме снова полно слуг — скоро же Новый год. Ты должна выглядеть достойно.       Дана смогла выдохнуть, лишь когда дверь за Отцом закрылась. Вот кого-кого, а Ярослава ей видеть не хотелось! Уж он точно заметит, если с её внешностью будет что-то не так, а объясняться перед ним не хотелось. Дана пока не решила, как много она сможет рассказать даже Давиду. После такой агрессивной реакции предостережения Медеи не казались ей возмутительными.       В коридорах действительно было людно, и Дана очень удивилась, встретив по пути в свою комнату более дюжины человек. Все были заняты украшением дома, и старый особняк быстро наполнялся праздничным настроением. Вот только Дана нервничала как никогда. Особняк показался ей ледяным и неуютным, и девушка чувствовала, как по коже бегут мурашки. И совсем не от восторга или возбуждения! И всё же чарующая магия Давида давала о себе знать: его образ назойливо выскакивал перед глазами, и сердце в этот момент замирало.       Дана успела раздеться и даже начать превращение, стоя перед зеркалом и внимательно в него всматриваясь, когда её охватила тревога. Она даже оглянулась, но в её комнате никого не было, да и не могло быть, потому что дверь была заперта на замок. Но недоумевала Дана недолго: уже через несколько секунд перед глазами появился знакомый плотный конверт. Девушка вздохнула с явным облегчением: наконец-то! Даже стыдно признаться, как она была рада встрече с Медеей!       В этот раз Медея уже ждала её, сидя в кресле, и Дана молча села напротив, не решаясь заговорить первой.       — Как дела? — спросила куратор, не размениваясь на приветствия.       — Нормально, — ляпнула Дана машинально, но тут же прикусила язык: она вдруг поняла, почему надо быть откровенной с куратором. — Точнее, я не знаю, что делать дальше.       Медея чуть усмехнулась тонкими, ярко накрашенными губами.       — И поэтому ты здесь. Как тебе встреча с Давидом?       Дана промолчала, но всё было и так понятно по её лицу.       — Вижу, ты изменилась. Учёба у Ингвара была успешной?       — Да, но Давид этому не обрадовался. Я теперь даже не знаю, как ему рассказать о других способностях. И это он ещё не знает, что я и в него могу превратиться!       — Я знаю, — кивнула, ничуть не удивившись Медея. — Думаю, об этот ему говорить не стоит. Пусть думает, что ты можешь лишь чуть модернизировать своё тело, менять цвет волос, глаз, форму носа или подбородка.       Дана понимающе кивнула. В конце концов, её превращение в Давида видела только Катя, умевшая хранить секреты. Дана слишком много и часто рассказывала о роскошном Отце, и Катя, конечно же, хотела его увидеть. И это оказалось не так уж и сложно. Дана помнила, как долго-долго стояла перед зеркалом, но больше времени ей потребовалось на совершенствование мелких черт, чем на создание образа. Правда, после этого она несколько часов страдала от нестерпимой головной боли, но всё равно осталась довольной.       — А если Ингвар расскажет? Я же не просто стала миниатюрной, как Катя, я буквально стала выглядеть как она. Даже маникюр повторила! Ингвар не мог этого не заметить, а ведь они с Давидом друзья…       Медея улыбнулась тонкой, элегантной улыбкой, и Дана жадно всматривалась в неё, ожидая совета.       — Ингвар расскажет ровно то, что безопасно для него. Поверь мне, он не вывалит все карты, особенно если ты продолжишь у него учёбу. Он очень ценит таких учеников! Я даже не удивлюсь, если он попытается переманить тебя у Давида.       — Честно, я бы и сама с удовольствием от него ушла. Хоть на время! — пожаловалась Дана и испугалась тому, как жалко это прозвучало.       — Дана-Дана, — нараспев произнесла Медея. — Ты впервые испугалась Давида?       — Наверное, — пробормотала Дана, ссутулившись в кресле.       — Ну и зря.       Дана вскинулась в изумлении.       — Мне показалось, что он хотел меня ударить и с трудом сдержался.       — Может, и хотел, но ведь не ударил. А я знаю Давида и то, как он воспитывал сыновей. Поверь мне, если бы это сделал кто-то из других его детей, он бы избил его до полусмерти. Тебя же он боится потерять, и ты пока этого не понимаешь, что, безусловно, ему на руку. Но ты — особенная. И дело не только в твоём статусе в клане или красоте, или молодости. Он без ума от тебя, но твои способности сбивают его с толку и откровенно пугают. Он боится, что однажды ты исчезнешь…       — А я боюсь, что он исчезнет. Что я буду без него делать? Как я выживу?       — Ну эту неделю ты же как-то выжила, не умерла? Вот запомни это и вспоминай, когда в очередной раз испугаешься Давида.       Медея ненадолго замолчала, и Дана завозилась в кресле. Был один вопрос, который ужасно беспокоил её все эти дни, но как же страшно было его задавать!       — Вы не знаете, как прошло моё обращение? — едва слышно пробормотала Дана, окончательно теряясь.       — Знаю, — коротко ответила Медея и снова замолчала.       — И вы не можете мне рассказать?       — Могу, но не расскажу. Спроси об этом Давида.       — Мне кажется, что он слишком зол на меня. Не хочу рисковать…       — А ты рискни. Поверь мне, он уже и забыл, почему на тебя злился. Да и, мне кажется, ты прекрасно знаешь, как расположить его к себе.       Женщина улыбнулась так развратно, что Дана покраснела до ушей. Она знала! И в холодном особняке Ингвара вспоминала Давида, сгорая от желания. Даже уставшая, перед сном она погружалась в фантазии и никак не могла понять, как другие ученики Ингвара могут жить без отношений! Сама же Дана чувствовала себя порочной и испорченной, даже грязной, потому что никак не могла избавиться от соблазнительных мечтаний.       — Сейчас? У него же гости! — ухватилась она за последнюю отмазку.       — Мне кажется, так ему даже больше понравится.       Дана кивнула. Да, Медея права. И это отличный способ снова повернуть Давида на нужный лад.       — Я хотела спросить: что мне делать дальше? — поспешно спросила девушка, чувствуя, что Медея вот-вот с ней попрощается.       — То, что пожелаешь. Мне нравится, как ты вела себя в доме Ингвара, нравится, как ты изменилась, но, самое главное, я вижу, что это нравится тебе. Так что продолжай в том же духе! Делай то, что нравится тебе!       — А если я откажусь от учёбы? Если решу остаться просто вампиршей, верной Давиду и его клану?       Медея, казалось, никак не отреагировала, даже интонации её не изменились:       — Как тебе захочется. Главное, чтобы ты следовала своей воле.       Дана её поняла и довольно кивнула. Конечно, Медея говорила так, только потому что всё пока шло так, как она и ожидала, это было очевидно. Если бы Дана не справилась с заданиями Ингвара, если бы ничего не узнала о себе, не освоила скрытые способности, то и наставления куратора были бы другими. Но она справилась и поэтому чувствовала себя отлично. И даже возможный гнев Давида больше её не напрягал: теперь-то она знала, как легко его погасить!       Дана угадала правильно: Давид действительно с трудом сдержался, чтобы не ударить её. И дело было не в том, что она посмела без его ведома испортить то, что он так тщательно создавал своей кровью и магией. Тело Даны не только должно было оставаться соблазнительно пышным, но и с каждым днём наливаться силой, поэтому Давид уж никак не ожидал увидеть её почти такой же, как и в день обращения. Но было кое-что, что беспокоило его больше внешних изменений: Давид почувствовал, что его маленькая девочка, которая должна была первый год быть абсолютно беспомощной без него, совсем одичала! Он буквально видел, как ослабли нити, связывающие их. Дана почувствовала, что может справиться сама, без него, и именно это так разозлило Давида.       Поэтому, едва за ней закрылась дверь, он позвонил Ингвару. Использовать обычные человеческие технологии было не в его правилах, но ситуация требовала немедленного вмешательства.       — Мы же только что говорили! Или что-то случилось? — устало спросил колдун, не размениваясь на любезности. В телефоне был слышен гул молодых голосов, весёлый смех и какой-то шум.       — Ты где? — нахмурился Давид.       — Это важно? Ты что-то хотел? Говори быстрее, я занят с учениками.       Давид медленно вдохнул и прикрыл глаза, погасив разгоравшийся гнев.       — Можешь уделить мне несколько минут? Я могу прийти к тебе. Это касается Даны, — быстро проговорил Давид, чувствуя, что колдун сейчас сбросит звонок.       — Ладно, жди, сейчас телепортируюсь.       Давид отошёл к своему креслу, чтобы не помешать телепортации, и уже через минуту увидел Ингвара. Тот отряхивался и поправлял костюм с такой тщательностью, будто прошёл через бурю, хоть на самом деле на нём не было ни пылинки.       — Ну что случилось? — раздражённо выдохнул он, но покачал головой, когда Давид кивнул ему на кресло. — Нет, нет времени. Мои заняты предновогодней подготовкой. Едва Дана ушла, как они тут же напали на меня с требованиями.       — Ты не спешишь рассказывать мне о том, как прошла учёба! — всё же не сдержался от нападки Давид, но Ингвар даже не посмотрел на него, продолжая поправлять рукава белоснежной рубашки.       — Да? А ты спрашивал?       — Ингвар! Не начинай! — Давид вцепился пальцами в спинку стула и буравил взглядом хитрого колдуна. — Ты знаешь, что мне интересно всё, что касается Даны!       — Ну вот и спросишь у неё, — коварно улыбнулся Ингвар, наконец-то поднимая глаза на Давида. — Что ты хочешь от меня услышать?       — Скажи: ты выяснил? Она — та самая?       Ингвар растянул тонкие губки в кривой усмешке.       — А тебе надо, чтобы она была «той самой», особенной? — он хмыкнул, но смягчился и даже сел в кресло, показывая, что он расположен к разговору: — Да, она та самая, мой ключик к Разлому. За эти дни она выпила уже столько тёмных сил, что даже ты это почувствуешь!       — Она не твой ключик! — мгновенно вспыхнул Давид. — Она — моя! Но что-то изменилось… Что там происходило, что она так сильно поменялась?       Ингвар быстро снизал узкими плечиками.       — Да так, ничего, завела себе подружку-человека, узнала кое-что из своего прошлого, выяснила свою вампирскую способность, поняла, как использовать магию Разлома… Достаточно?       — Более чем. Что ты сказал о прошлом? Что именно она узнала?       Давид нехорошо щурил чёрные глаза, скорее, по привычке, чем действительно из желания запугать колдуна, но голос его был ледяным.       — Да спросишь у нее, это же не мои тайны, — Ингвар противненько хихикнул, и Давид сердито вскинул голову.       — Вот именно: это не твои тайны! Но… что тебе известно?       — Ох, да ничего такого. Но, знаешь ли, ходят слухи, правда, только в тёмных кругах, что за внезапным появлением роскошной вампирши стоит преступление. За ней присматривают, Давид, и от тех, кто ею заинтересован, не скрыть прошлое. Ты же знаешь…       — Я знаю!       Давид знал. Знал, что демоны и ангелы видят всё прошлое и будущее человека, знал, что их не обмануть. Знал, что, при желании, его тайна будет раскрыта, а сам он окажется под судом. Знал. Но предпочитал не думать об этом, потому что боялся не суда (в котором почти наверняка смог бы избежать смертной казни), а гнева Даны. Она не простит ему этого. И как же легко использовать эту тайну против него!       — Лучше бы ты беспокоился о том, что известно Дане. Хотя, думаю, она и сама скоро тебя об этом спросит. У тебя удивительно дерзкая и смелая дочь! С ней порой бывало сложно. Прости, но порой приходилось её наказывать. Ну-ну, не смотри на меня, не сексом, я же не ты. Всего лишь домашними делами. Она у тебя такая неженка — ужасно не любит мыть пол.       Давид вспыхнул. Вскинул убийственный взгляд на Ингвара, но колдун даже бровью не повёл.       — Ты заставлял мою дочь мыть пол?!       — Да. Я же предупреждал тебя: все мои ученики равны. И королева вампиров не исключение.       Сладкая улыбочка Ингвара не понравилась Давиду. Можно было бы воспринять его слова как грубую лесть, но что-то в его интонации было не так. Будто он прочёл не только мысли Давида (в которых даже он мог лишь мечтать о подобном), но и чьи-то коварные замыслы.       — Почему ты так её назвал? — спросил он делано нейтральным голосом.       — А разве это не так? Исправь меня, если я не прав, но в ней есть сила (даже не считая силы Разлома), которой нет ни у одной ныне живущей вампирши. Я не буду спрашивать, как тебе это удалось, но она сильнее, чем твои старшие, от меня это не скроешь, я твою кровь хорошо знаю.       — Вот именно, мою кровь, — устало выдохнул Давид. — Обещаешь, что поможешь мне сохранить мою кровь?       Ингвар не стал скрываться: вскинул густые брови в изумлении и долго молчал, тщательно подыскивая слова.       — Я ничего не могу обещать. Дана, конечно, ценна и для меня, но я не поставлю на кон всё, лишь бы сохранить её. Мне есть кому передать свою силу, хоть и я очень хотел бы оттянуть этот момент, поэтому… Да, не смотри на меня так: я могу выступить на твоей стороне, но не в ущерб моих интересов и не ради молоденькой, хоть и очень сильной, вампирши. А теперь прости: меня ждут мои ученики.       Колдун исчез без лишних спецэффектов, оставив Давида в растерянности. Но, впрочем, чего-то такого и стоило ожидать: Ингвар прожил эти столетия лишь благодаря невероятной осторожности. Он не встревал в рискованные конфликты и всегда просчитывал свою выгоду, и Давид догадался, что тот сможет прилипнуть к Дане, даже если она вдруг окажется в руках у другого. Ингвар не проговорился, он прямо сказал, что Даной интересуются тёмные, и это становится слишком опасным. Пора готовиться к войне, чтобы защитить свою кровь.