Кровь и шелк

      Он снова собрал их всех вместе, но не в большом зале внизу, а в уютной комнате на третьем этаже, где обычно после очередного пафосного ужина они собирались покурить, выпить и поговорить о всяком. Не было только Ярослава, и каждый это заметил, но никто не решился об этом сказать. Все и так догадались, что младший слишком уж напакостил, чтобы Отец так просто его простил. Да и не в том сейчас настроении Отец, чтобы позволить находиться в доме рядом с юной вампиршей молодому и красивому сыну, самому привлекательному, между прочим. Но и об этом, конечно же, никто говорить не стал, всё и так было понятно.       — Думаете, уже всё? — начал-таки разговор Карл.       Он всегда был наглым и прямолинейным, поэтому никто уже не обращал внимания на его выходки. Сейчас Карл развалился в кресле и курил. Его русые волосы были коротко острижены, и это подчёркивало мужественные и немного грубоватые черты лица. Мужчина был крупным, по фигуре очень походил на Давида, но не имел такой грации и осанки, поэтому выглядел как простой здоровый мужик.       Карл был баварцем, коммерсантом до мозга костей, и даже в том, чтобы быть вампиром, он нашёл свою выгоду и теперь был владельцем сети ночных подпольных заведений, предоставляющих самые разнообразные услуги, чаще всего очень и очень незаконные. Он разбирался во всех видах удовольствий, азартных игр, одурманивающих веществ и всегда знал, что предложить даже самым искушённым клиентам. И неудивительно, что чем запретнее было удовольствие, тем больше его хотелось, и таким соблазном для самого Карла стала юная Дана.       — Если под «всё» ты подразумеваешь, что нам уже можно будет уехать отсюда, то нет — не всё, — фыркнул Лео, обременённый возложенными на него обязательствами по подготовке документов для Даны.       Всё стоило провести так, чтобы никто не мог подкопаться. А ведь у девушки должны быть её родные документы, по которым она могла бы прожить ещё лет десять, а в современном мире и все двадцать не вызывая подозрений! Но Отец сразу же отмёл этот вариант и потребовал других с новым именем, да ещё и его фамилией! Фамилия, правда, была условной, Давид мог и сам менять её по настроению, потому что во всех документах, которые были важны для вампирского мира, было достаточно его имени. Он был такой один, и Дану запишут просто «Дана, дочь Давида». Большего ей не дано.       — Ты куда-то спешишь? — огрызнулся Карл, но как-то лениво: был день, он хотел спать, потому что всю ночь провёл в своих делах, но предчувствовал, что поспать ему уже не удастся — у Отца планы.       — Туда же, куда и все вы — жить своей жизнью. Появление сестры — это, конечно, важный повод всех нас собрать, но сколько можно? Поумилялись и хватит.       — Если бы ты не был таким полезным, Отец давно убил бы тебя за такую дерзость, — заметил Николас удивительно миролюбивым тоном.       Он весь искрился, синие глаза светились, как у довольного кота, и братья только косились на него. Либо Николас нашёл нового любовника, либо успел пробраться в спальню к Отцу, но разве это возможно, когда рядом Дана? Что ж, все эти недели они косились друг на друга, следили за каждым шагом, подслушивали и подсматривали, но так и не застали Давида с кем-либо. А Николас не был дураком, чтобы хвалиться случившимся, но и высокомерного самодовольства не скрывал.       — Разве ты не хочешь увидеть церемонию первого укуса? Я думал, такой плут, как ты, должен быть достаточно умным, чтобы понимать, что это нам даёт, — продолжал дразнить его Николас.       Сам он относился к Дане довольно тепло, а вот от Лео летели искры раздражения при любом упоминании этого имени. И это было странно, потому что Николас видел, как жадно загорелись глаза Лео, когда Отец вывел к ним сестру для знакомства.       Дальше развивать эту тему им не удалось — в комнату вошёл Давид как раз в тот момент, когда Лео уже отрыл рот, чтобы ответить Николасу. На этот раз Отец выглядел ослепительно, как голливудская звезда: пряди светлых волос лежали по-мальчишечьи небрежно и этим ещё больше подчёркивали свежесть белого лица, зелёные глаза сегодня были особенно лучистыми и яркими. С Давидом в тёмную комнату будто вошла весна с её тёплым солнечным светом и запахами свежести и жизни. Неудивительно, что все сразу же повернулись к Давиду и почтительно поклонились — в их мире ещё сохранились старые традиции.       Давид сделал пару шагов от двери и остановился, окинув взглядом всех своих сыновей — холёных и знающих себе цену. И улыбнулся: да, они достойны быть его сыновьями и представлять его род в подлунном и человеческом мирах.       — Рад видеть вас всех здесь! Приятно знать, что вы можете разделить со мной такой важный день!       Давид видел, как им хочется переглянутся, хоть краем глаза посмотреть на реакцию других, возможно, даже шепнуть что-то встревоженно и нервно, но его сыновья были великолепно вышколены, поэтому не сводили с него глаз.       — Знаю, что вы здесь уже давно, с самой первой секунды появления в нашей семье нового вампира, и, наверное, уже устали ждать, когда же закончится превращение. И я рад вам сообщить, что Дана пережила последний этап этого процесса: у неё выросли полноценные вампирские клыки, что мы и отметим этим вечером.       Давид цепким взглядом прошёлся по всем сыновьям: кто и как отреагирует? Все остались сдержанными, зашумели вполне радостно, почти искренне: Давид верил, что они радуются этому событию хотя бы потому, что оно означало быстрое завершение их затянувшегося бдения.       — Как она себя чувствует? — спросил Николас, помнивший, насколько сложно давалось девчонке превращение.       — Спасибо, что спросил, — чуть кивнул Давид, поворачиваясь с нему. — Хорошо. Она бодра и полна сил, чтобы присоединиться к нам сегодня. И да, будьте готовы — ровно через неделю состоится Церемония первого укуса!       Возбуждение стало слишком явным: они уже не могли скрыть эмоций и стали переговариваться, не обращая внимания на Давида, улыбавшегося и наблюдавшего за ними. Мальчишки! Какие же они всё-таки мальчишки! Хоть перед ним стояли мужчины внешне от двадцати пяти до тридцати пяти лет, а на самом деле прожившие долгие столетия, сейчас они вели себя как дети, будто все они действительно его сыновья. Этот важный день в жизни их сестры требовал от них соблюдения всех приличий: девчонку стоило одарить, да и Давиду полагалось что-то преподнести, ведь это праздник и для него. Да чего уж там — для всей их семьи! Ведь Дана — не просто новая игрушка Давида, но и возможный боец их клана, будущая участница политических и бизнес-игр. О тех нелепых планах Давида на Дану, на то, что она станет главой их клана, его первой наследницей, они старались не вспоминать. Разве возможно поверить в такое? Даже вспоминать смешно, как серьёзно они отнеслись к словам Отца! Что ж, пусть девчонка сначала убьёт человека, а потом уже можно будет судить о её способностях!       — Эд, Николас, жду вас в кабинете, — коротко приказал Давид и вышел из комнаты, оставив сыновей обсуждать новость.              Дверь в ванную хлопнула так, что заколыхались огоньки свечей, почти всё время горевших в спальне. Дана порывисто прошла по комнате и рухнула на кровать. Молча, потому что не хотела наговорить глупостей со злости.       — Котик, что случилось? — меланхолично спросил Давид, не отрывая взгляд от журнала.       Он уютно расположился у камина и был в хорошем настроении, так что даже неожиданная истерика Даны его не раздражала.       — У меня не получается! — послышалось шипение из-за полога.       — Ты слишком нетерпеливая. Да и у нас ещё есть время на подготовку.       — Ну а если в самый важный момент у меня не получится?       — Жертва никуда не денется — подождёт, пока получится, — так же меланхолично продолжал Давид.       Он был доволен Даной: в общем-то, всё шло, как надо, хоть девушка и оказалась своенравнее, чем он ожидал. Зато она так старалась понравиться ему, угодить во всём, что с первого же дня начала учёбу и теперь тренировалась выпускать клыки. Пока что безрезультатно.       — Но я так долго их ждала! А теперь у меня не получается!       — Котик, тебе некуда спешить. Всё будет ровно тогда, когда ты будешь готова.       — Да, но вы ведь уже сказали им, что у меня выросли зубы! — возмутилась Дана, вскакивая с кровати.       Сегодня ей сложно было усидеть на месте! Отец снова запланировал торжественный семейный ужин, и Дана ужасно переживала, наверное, ещё сильнее, чем в первый раз. Она ведь видела свои зубы, но даже не рассмотрела их как следует, не налюбовалась! А теперь никак не могла снова их выпустить, хоть Давид и терпеливо объяснял ей, что именно нужно делать.       — Сказал, и что? Ты же не должна им их показывать! В конце концов, это слишком интимный момент. И они увидят их во время церемонии первого укуса, хотя, я думаю, они сгорают от любопытства.       Она была особенно красивой, когда злилась: глаза темнели и загорались нехорошим огнём, на белой коже вспыхивал румянец, а капризный изгиб верхней губки становился ещё более вызывающим. Дана ещё немного покружила по комнате, пока не перестала злиться, и только тогда подошла к шкафу. Выбор одежды и украшений завораживал её, и Давид любил наблюдать за ней в такие моменты. И знал, что будет бесконечно её баловать, потому что она так искренне радовалась каждой обновке.       — Мне совершенно не в чем выйти на ужин! — едва слышно пробурчала Дана, но Давид засмеялся за её спиной:       — Платье привезут, не переживай. Но к тебе приедет швея, чтобы снять кое-какие мерки и кое-что примерить. Обещай, что не будешь её кусать!       Она восприняла это как шутку, поэтому засмеялась в ответ, но не перестала перебирать одежду в шкафу — одни только платья! Надо бы заказать себе что-то другое в интернет-магазинах, чтобы хоть немного разнообразить гардероб, а то всё только подчёркивает её сексуальность, а сейчас Дана не чувствовала себя роковой соблазнительницей — после неловкого секса с Давидом она смущалась ещё больше.       — Дана, я не совсем шучу. Теперь ты настоящий вампир, и ты встретишься со своими инстинктами. Ты же почувствовала это, когда мы были в подвале?       В его тоне было что-то такое, что заставило Дану медленно повернуться. Хорошо, что в руках было короткое красное бархатное платье, и его можно было мять, чтобы немного унять волнение и растерянность.       — А что было в подвале?       Давид заулыбался, сдерживая смешок. До чего же это дитя чистое и наивное! Этим вопросом она только попыталась выиграть немного времени, потому что ответ уже знала, хоть и не хотела знать.       — Ты же кое-что почувствовала в подвале. Я всё слышал! И эта кровь была особенно вкусной. Разве ты не поняла почему?       — Она была… горячей. Совсем не такой, как та, что вы приносили.       — И как ты думаешь почему?       Давид улыбался, но смотрел на Дану выжидающе: найдёт ли она в себе смелость сказать это? Девушка опустила взгляд и ответила после тяжёлого вздоха:       — Потому что она была свежей?       Давид ничего не сказал, но чуть кивнул, и Дана продолжила:       — Я догадалась, когда услышала запах человека.       — Ну вот в этом и был сюрприз: ты впервые смогла выпить горячую живую кровь из шеи умирающего человека. Правда, было вкусно?       — Очень.       Сказала она это как-то нерадостно и села в кресло напротив Давида, прижимая к груди платье. Дана выглядела теперь такой растерянной и жалобной, что Давиду захотелось обнять её и пожалеть, но делать это было нельзя. Со своими эмоциями она должна научиться справляться сама.       — Дана, маленькая моя, что тебя так расстроило?       — Вы убили человека? — спросила она, и её губы и подбородок задрожали.       Ну вот! Ещё немного, и она расплачется! Как же собраться с силами, чтобы всё ему объяснить, но не обидеть его?       — Мы убили человека, да. И что? Зато тебе было вкусно, да и боль прошла! Даже губки твои израненные почти сразу же зажили. Разве не это главное?       Давид улыбался так, что Дана сразу же отвела взгляд. Он так об этом говорит! Разве может жизнь человека быть равной расцарапанным губам? Она вдруг поняла, что у неё и у Давида разные ответы на этот вопрос, но говорить ему об этом было нельзя.       — И так будет всегда? — спросила Дана севшим голосом — ей так и не удалось успокоиться.       — Как так? Обычно мы питаемся донорской кровью, но иногда я разрешаю детям отправляться на охоту. Чем выше ранг вампира, тем он сильнее, и тем больше свежей крови ему нужно для поддержания сил. И, как ты уже заметила, самая сильная кровь всё-таки у умирающего человека. Так что, если ты хочешь быть сильной, ты должна быть жестокой. Ты должна научиться выслеживать и загонять жертву, чтобы человек был полон ужаса, чтобы он боролся, так кровь намного вкуснее и сильнее. Я всему этому тебя научу, и ты станешь прекрасной охотницей, я в этом уверен. Но ты не должна бояться. Хищники не боятся, это удел добычи.       Он рассказывал об этом и довольно щурился, будто перед его глазами возникали соблазнительные картины охоты, но Дана от каждого слова всё больше сутулилась, желая спрятаться в кресле от строгого Отца.       — Дана, котик, ты же не будешь бояться? В такие моменты ты должна позволить инстинктам проявиться, и всё будет хорошо. Но мы ещё, конечно же, потренируемся.       Дана молчала долго, смотрела в пол и то и дело облизывала губы, а Давид ждал, что же она готовится сказать.       — А кровь вампиров… Какая она? — вдруг спросила Дана и посмотрела в глаза Давиду.       Она поставила его в тупик таким вопросом, но Давид ответил честно:       — Ты же пила кровь вампира — мою кровь. Так что знаешь, какая она.       Девушка кивнула, и Давид понял, что спрашивала она о другом, поэтому осторожно начал:       — Дана, ты хотела спросить, могут ли вампиры питаться кровью других вампиров?       Она кивнула ещё раз и посмотрела на него с таким интересом, что Давиду пришлось постараться, чтобы скрыть удивление. Говорить ей об этом или нет? Всё-таки это достаточно щекотливая тема.       — Почему тебе вообще пришло в голову спросить об этом?       — Потому что, если кровь людей может быть настолько сильной для вампира, то что же будет, если выпить кровь другого вампира? Ведь от вашей крови мне всегда было хорошо, спокойно, она снимала боль и усталость…       — И ты подумала, что было бы хорошо и дальше её пить?       Дана посмотрела на него лукаво и улыбнулась, так что Давид решился кое-что ей рассказать.       — Иногда между кланами вспыхивают конфликты, и вампиры с удовольствием охотятся на своих врагов. Не только для того, чтобы просто убить, но и чтобы полакомиться кровью. И чем выше ранг вампира, тем вкуснее и сильнее его кровь. Но так делать вне войны нельзя. За преступление против вампира тебя будет ждать суд и, скорее всего, смертная казнь.       Дана хмыкнула, но промолчала, а Давид сидел потрясённый её амбициями. У девчонки только-только прорезались зубки, а она уже думает, как бы охотиться на вампиров! Удивительно хищное создание!       — Знаешь, лет двести назад одного вампира посетила такая же мысль, и он обращал молодых, здоровых, крепких девушек в вампиры, выращивал заботливо, учил охоте, а потом эти вампирши вдруг стали пропадать. То одна, то другая, но это привлекло внимание Старейшин, и после расследования стало понятно, что он сам же их и убивал, церемониально и очень пафосно, но убивал, чтобы питаться ими.       — И что с ним сделали?       — Казнили. Я участвовал в этом суде, и мне было даже жаль его. Мотивы его были понятны: он быстро слабел и уже не знал, как вернуть свои силы, поэтому придумал такой способ.       — Но он ведь сам обратил этих вампирш, разве он не имеет права распоряжаться их жизнями? — нахмурилась Дана.       — Не всё так просто. Как только мы представляем своих детей в Подлунном мире, они становятся его частью, и нельзя просто так от них избавиться. Именно поэтому к выбору человека нужно отнестись очень внимательно, ведь вы потом вместе навечно. Что-то ты погрустнела.       — Я просто ещё не привыкла, — повела плечами Дана, и её взгляд остался пустым. — А можно мне пойти к братьям?       — Да, переодевайся, и пойдём.       Вообще-то она хотела побыть с ними одна, позадавать глупые вопросы, порасспрашивать их о прошлом, потому что боялась, что не сможет раскрыться рядом с Давидом. Рядом с ним она всегда думала о том, как выглядит, как себя ведёт, как смотрит и что говорит, и как смотрят и реагируют на неё. Как много забот и тревог возникало, когда Давид был рядом! Поэтому Дане пришлось надеть особо крепкую броню: то бархатное платье, короткое, но сравнительно скромное, если не считать того, как сильно оно облегало, туфли на высочайшей шпильке и украшения, подаренные Давидом. То старинное кольцо с золотыми ладонями было слишком большим, и Дана вынуждена была надеть ещё одно кольцо, чтобы первое не спадало. Выходило немного вызывающе, и Дана даже не подумала, что так точно соберёт все завистливые взгляды на том самом особенном кольце для особенного наследника.       На шпильках идти было неудобно, поэтому Дана с особым удовольствием опиралась на руку Давида. Он был так близко, что по телу пробегал жар нетерпения. Что ж, если у них первый раз получилось не очень хорошо, то можно же попробовать ещё? Ведь впереди прекрасный вечер, и Дана помнила, как горели глаза Давида, когда все любовались ею, как он упивался, что она — только его! Грех не воспользоваться таким его настроением! Этой ночью она докажет ему, что стыд и страх — не про неё. С ним она готова на всё! Ведь даже простое прикосновение к руке вызывает у неё дрожь, а о большем даже думать было тяжело — под напором страсти в голове сразу же путались все мысли.       — Куда мы идём? — спросила Дана, и её звонкий голос пролетел узким тёмным коридором.       — В одну комнату, где очень любят собираться мои сыновья, чтобы праздно провести время: сигары, алкоголь, азартные игры и, конечно же, сплетни — любимое их занятие.       Давид смеялся, и Дана тоже улыбнулась. Его сыновья казались ей слишком серьёзными, и поэтому пугающими, а он говорил о них, как о ленивых избалованных мальчишках! Так что Дана почувствовала себя достойной находиться среди них. Курить она не курила, но выпить могла, да и послушать пустую болтовню было безумно интересно! Она шла и знала, что молчать, как в тот раз, не будет! Нет-нет! Она тоже часть семьи, им придётся её принять.       — Ты не голодна? — как-то встревоженно спросил Давид, когда они уже поднялись на третий этаж и почти подошли к нужной двери.       — Нет.       — А хочешь кофе? И сладостей? Нам нет необходимости полноценно питаться, но и отказываться от вкусных и любимых продуктов необязательно.       — С удовольствием!       Честно говоря, она бы согласилась на всё, что он бы предложил! Но сладостей ей действительно хотелось, так что в комнату она вошла уже в предвкушении. Галдёж стоял такой, что его было слышно ещё в коридоре, но, едва дверь открылась, в комнате воцарилась тишина. Дана едва сдержалась, чтобы не хихикнуть: мужчины, красивые и статные, застыли как школьники, застигнутые строгим учителем на горячем. В комнате было накурено, и Давид тут же приказал открыть окна и одновременно зажечь камин — ему всё казалось, что Дана мёрзнет, он даже прикидывал, что ей надо будет купить шубку, самую красивую и роскошную, и пальто, и… И ещё много чего! Теперь, когда с Даной уже точно всё хорошо, можно купить ей всё-всё, что она захочет!       — Поздравляем! Рад, что все сложности уже позади!       Николас буквально возник перед Даной, замешкавшейся возле двери, потому что Давид сразу оказался в толпе сыновей, а её как-то оттеснили. Дана немного растерялась — если бы не каблуки, она была бы ниже Николаса, и он смотрел бы на неё сверху вниз, а такое она могла позволить только Давиду! А вот на Николаса она смотрела прямо, потому что шпильки нивелировали разницу в росте. И всё равно было немного неловко от того, как близко он стоял. Даже показалось, что он сейчас возьмёт её под руку, но Николас только смотрел в глаза и улыбался.       — Спасибо. Я тоже рада.       Отвечала и улыбалась она неловко, потому что чувствовала, как растёт досада: почему Давида окружили и будто украли у неё? Это её мужчина! Дана даже не думала скрывать раздражение и ревность во взгляде, поэтому Давид быстро это почувствовал и вернулся к ней.       — Котик, ты не обиделась?       Он схватил её за талию, прижал к себе и быстро поцеловал в щёку, так что девушка покачнулась на каблуках, но довольно заулыбалась. Вот так-то лучше!       — Нет, конечно. Не можете же вы всё время быть только со мной! — громко сказала Дана и заметила, что на неё покосились братья.       Может, ещё как может! Дана прекрасно помнила, как он целые сутки напролёт проводил в её постели. Или в их постели? Дана так и не поняла: это её комната или их спальня? Стоило прояснить этот момент.       — Я буду стараться, — шепнул Давид ей на ушко и повёл к дивану.       Дана даже испугалась на секунду, что он усадит её к себе на колени, но нет — Давид посадил её близко к себе, обнял за талию, прижал так тесно, что Дане даже стало немного больно. Более того, он перехватил её руку и положил себе на колено.       — Ты смущаешься? — промурлыкал Давид, и Дана действительно опустила взгляд. Было приятно, но слишком приятно: дыхание сбивалось, сердце билось быстро и гулко, а по телу будто пробегал ток. До чего же хорошо быть вот так близко к нему!       — Не смущайся. Все они знают, что ты — моя любимая девочка.       Он шептал так тихо, что Дана едва разбирала слова, но братья всё понимали. Смотреть на Давида сейчас было невыносимо больно каждому! Казалось, что всё очевидно и ожидаемо, и всё же больно и тяжело. Ядовитая ревность, как ржавчина, разъедала сердца, и вековое хладнокровие не спасало никого. И это ещё здесь нет вспыльчивого и несдержанного Ярослава! Этот самовлюблённый мальчишка точно бы устроил истерику, если бы увидел, как Отец голубит Дану. А он буквально не сводил с неё глаз, даже не заметил, что в комнату вошла девочка-служанка. Об этом ему подсказала неожиданная реакция Даны: девушка вся напряглась, стала как натянутая струна, спинка её окаменела, и только взгляд скользил по девушке, бесшумно пробиравшейся кабинетом и собиравшей грязную посуду и мелкий мусор.       — Ирочка, — окликнул её Давид певучим голосом, и Дана вздрогнула, но взгляд от девушки не отвела. — У нас есть тортики или пирожные?       Девушка, удивительно молоденькая и свеженькая, такая миловидная, что Дана сама залюбовалась ею, остановилась в нескольких метрах от их дивана и посмотрела на Давида ясными голубыми глазами.       — Есть, всё свежее!       Она начала перечислять названия, и Дана вдруг поняла, что не слышит или не понимает, о чём та говорит. Во-первых, она действительно не могла сконцентрироваться на её словах, потому что была слишком взволнована её запахом. Давид не обманул — от девушки, такой юной и красивой, невыносимо вкусно пахло! И теперь Дане хотелось совсем не тортиков! А во-вторых, ей было стыдно признаться, что она не помнит, какие вкусы таятся за этими названиями. Что она любит? Или любила, когда ещё была человеком? Как же сложно! От этих странных мыслей и чувств она начала раздражаться.       — Котик, что ты будешь?       Она вздрогнула от этого вопроса и неловко улыбнулась, чтобы потянуть время.       — Я не знаю, — всё же ответила Дана, но Давид не стал её ругать.       — Принесите всего по чуть-чуть. И кофе.       Ирочка отошла от Давида, и мужчины перехватили её, продолжая заказывать что-то и себе, а Дана не могла не смотреть на девушку.       — Котик, я же говорил! — засмеялся Давид ей на ушко. — Вкусно пахнет?       Она не стала упрямиться:       — Да. И мне это не нравится! Как можно спокойно находиться рядом? Как можно жить в доме и знать, что они всегда рядом! — возмущённо шипела Дана.       Ирочка уже вышла, и Дана могла бы говорить громко, но ей не хотелось, чтобы братья подслушивали. Они и так все смотрят на неё и, конечно же, всё слышат.       — Не переживайте, милая Дана, мы все иногда хотим немного прикусить наших слуг, особенно когда голодны.       Этого вампира она плохо помнила, хоть он и отличался от остальных: это был очаровательный блондин с такими милыми кудрями, что Дане показалось, что это парик — не могло быть у обычного человека такой укладки! Она не могла понять, сколько ему лет: нежная белая кожа, пухлые губы, голубые глаза — всё это веяло невинностью и юностью, но фигура уже потеряла свою стройность и лёгкость, и даже щёки из очаровательно-пухлых стали немного обрюзгшими, и Дана догадалась, что во время обращения он был юным парнем, но годы новой жизни оставили на нём след.       — Флоренц, не обманывай Дану. Ты хочешь прикусить их совсем не из-за жажды крови, — усмехнулся Давид.       Флоренц уселся напротив них, манерно закинул ногу на ногу и смотрел теперь на Дану изучающе, но улыбался дружелюбно.       — И всё же Ирочка действительно хороший вариант. Она бы даже подошла для церемонии первого укуса.       — Жертву я уже выбрал, не переживай. Дана, ты ещё не знакома с Флоренцом? Он в своё время был звездой французского балета, пока не встретил меня.       — И я ни на секунду об этом не пожалел, Отец! А Дана? Кем вы были до того, как встретили Давида?       Дана вздрогнула, метнула взгляд на Флоренца, который ей мгновенно разонравился, и жалобно посмотрела на Давида — он просто обязан ей помочь! Да ещё и в комнате вдруг стало тихо, и Дана спиной чувствовала, что все взгляды устремлены на них! Ну конечно же, она ведь ничего им не рассказывала о себе! Потому что нечего было рассказывать.       Давид молчал, но смотрел на Дану ласково, как бы поощряя её говорить, и девушка решилась. Назло всем!       — Я была студенткой, — сказала она таким тоном, будто бы это объясняло всё.       — Дане всего девятнадцать, она слишком юная! — довольно промурлыкал Давид, поцеловал Дану в висок и ненадолго зарылся носом в её волосы. — И у неё ещё всё впереди. Мы будем усердно заниматься, и я научу её всему, что знаю и умею.       — И всё же, почему именно Дана? Как вы познакомились?       Флоренц вроде бы не настаивал и не давил, но в его тоне было так много ехидства, что Дана поняла — он самый главный сплетник в их семье.       — Что за глупые вопросы, Флоренц? Только взгляни на неё — разве мог я пройти мимо такой роскошной девушки? Едва я её увидел, как сразу же понял, что она будет моей дочерью!       Дана чувствовала неловкость: Давид и с ней был так же немногословен, как и с Флоренцом, так что она знала буквально несколько фактов о себе: что она училась, ночью шла домой из клуба, и Давид увидел её, сразу же влюбился, а она, конечно же, не могла устоять, поэтому с удовольствием согласилась стать вампиром и разделить с ним вечность. Ну а братья не знают о ней, потому что он не хотел, чтобы кто-то знал о его красавице! И Дана теперь понимала его тревоги — она прекрасно помнила, как все эти мужчины раздевали её глазами!       — Уже не терпится посмотреть на вас во время церемонии! Первая кровь — это всегда так волнительно! Вы запомните это на всю жизнь! — продолжал щебетать Флоренц, и Дана чуть нажала ногтиком на колено Давида, давая понять, что ей это не нравится.       — Флоренц, своими речами ты только заставляешь Дану нервничать, — улыбнулся Давид, ещё сильнее прижимая девушку к себе, чтобы немного её успокоить, и добавил так, чтобы все услышали: — Я прошу всех не обсуждать предстоящую церемонию — вы на ней только гости, а не участники.       Голос его был строгим, но Дана от этого только самодовольно заулыбалась — было приятно, что он так быстро отреагировал и защитил её от этих нелепых фразочек. И всё же… Дана ведь собиралась быть активной и уверенной, говорить смело и прямо, а вместо этого только испуганно жалась к Отцу.       В комнату снова вошла Ирочка, да ещё и с подмогой — ещё двумя девушками, правда, не такими свежими и очаровательными, так что Дана продолжила следить только за ней.       — Ирочка, закрой, пожалуйста, окно, — попросил Давид, так же не сводя с неё взгляда.       В его голосе было столько издёвки, что Дана перевела взгляд с аппетитной служанки на него. Что он задумал? Девушка поставила на столик перед Даной поднос с пирожными, бросила на неё любопытный взгляд и молча отошла к окну. В комнате уже было прохладно, да и с улицы время от времени залетали пушистые снежинки, так что ничего такого в его просьбе не было, и всё же… Дане показалось, что он над ней издевается.       — Что-то ещё? — спросила Ирочка, остановившись перед Давидом и чуть склонив голову.       Дана держалась изо всех сил, следила за мимикой и дыханием, чтобы ничем не выдать волнение. В конце концов, она не была настолько голодной, чтобы… чтобы даже подумать о том, как она запустит длинные острые клыки в эту тонкую белую шею, как сожмёт их и будет медленно пить кровь. Ох, она не удержалась и громко выдохнула. От этих мыслей возбуждение растеклось по телу, и Дана тут же захотела затащить Давида в спальню, но пока она старалась быть приличной девочкой.       — Нет, Ирочка. Ты пока свободна, — улыбнулся Давид и дождался, пока девушка выйдет, чтобы сказать уже Дане: — Ты умничка! И очень хорошо держалась. Но согласись, что она очень вкусно пахнет?       Дана молча кивнула и как ни в чём не бывало стала есть торт. Нет смысла обсуждать это дальше.              Ресторан высокой кухни в небольшом городе и в пятницу вечером не бывает переполнен, а в пасмурный снежный вечер четверга и вовсе пуст. И всё же были в нём несколько посетителей, привлёкших внимание официантов, которые, правда, даже перешёптываться боялись. Один из посетителей — молодой брюнет с тёмными жгучими глазами — пришёл ещё в обед и до сих пор не уходил. Он поспешно вошёл в ресторан, пряча лицо за высоко поднятом воротником пальто, сел за столик в самом укромном уголке и заказал почти только одну выпивку. Но не это было в нём странным, а чёрные очки, так странно смотревшиеся с черными кожаными перчатками, да ещё и при такой пасмурной погоде. Чуть позже к этому таинственному молодому человеку присоединился парень, почти что мальчишка: выглядел он проще, одет был как студент, а не как роковой аристократ со страниц женских романов, но так же скрывал лицо, пока шёл по улице.       Конечно же, это были Ярослав и Тимофей. И теперь они сидели в уголке в удобных креслах и убивали время.       — И всё же, нам пора планировать, куда мы поедем дальше. Нет смысла оставаться здесь — впереди зима, будет слишком холодно даже для охоты.       Тимофей пытался быть рассудительным, но пока его слова звучали как розовые мечты, и парень и сам это знал. Изо всех сил он пытался отвлечь Ярослава от мыслей о Давиде и Дане, но пока получалось плохо. Даже в этот ресторан Яр заявился, чтобы снова напиться, да и просто чтобы не сидеть безвылазно в очередной гостинице, потому что дом, найденный Тимом, ему не понравился.       Отношения их откровенно портились, но замечал это только Тим и теперь отчаянно цеплялся за любую возможность побыть рядом с Яром. Но это было практически невозможно: вот Яр сидит рядом, но мыслями — далеко, в том самом доме, который был для него родным долгие годы, где он уже привык чувствовать себя хозяином, и куда не мог теперь прийти.       Ярослав раскинулся в кресле и смаковал вино, чуть щурясь. Он был уже немного пьян — настолько, чтобы тревоги, постоянно донимавшие его, немного рассеялись, но не настолько, чтобы забыть о Давиде. Чем занят Отец? Конечно же, Даной. Интересно, выросли ли у неё зубки? Даже жаль, что его нет рядом, и он не увидит их. Ох уж эти вампирши с их изящными зубками! И тонкими шейками, и ямочками между ключиц, и ложбинками в декольте! Они всегда знали, что хороши и умело это подчёркивали. Нет, Яр ни разу не соблазнился девушками, ни из человеческого, ни из подлунного мира. Он любовался ими, но позволял себе с ними лишь лёгкие, почти невинные шалости, ничего такого. Но Дана! С ней было сложнее. Когда он смотрел на неё, на её тонкую шею, то думал о том, как хорошо было бы впиться в неё клыками — в момент оргазма или убийства. Или и того, и другого одновременно.       — Я люблю зиму, — меланхолично заметил Яр. — Ночи становятся всё длиннее и темнее. Нам никто не помешает.       — Но будет холодно! — как-то по-детски жалобно начал Тим, но Яр вдруг улыбнулся и перебил его:       — Значит, нам надо найти место для зимовки. Какой-то милый дом, далеко за городом, обязательно с камином.       Он щурился так, будто уже сидел у камина и наслаждался теплом. Ярослав начинал мёрзнуть, и это означало, что ему тоже пора на охоту. Да, кровь, которой угощал его Отец, дала ему сил, но она не могла утолить постоянный грызущий голод внутри. Только убийство!       — Но я уже нашёл такой дом…       Тим сказал это и тут же замолчал. Он спиной почувствовал, что в ресторане они теперь не одни. Нет, здесь и до этого были люди, приходили и уходили, но только что вошёл он — сильный вампир второго ранга. И Тим узнал его даже спиной — энергия его была слишком похожа на энергию Ярослава.       Яр тоже это почувствовал. Молодой несдержанный хищник, он вскинул голову и будто принюхался, посмотрел куда-то вперёд ничего не видящим взглядом и сказал:       — Лео. Мой старший брат. Интересно, что это он здесь забыл? И как его вообще отпустили из дома?       Яр догадался, но признаться себе в этом не мог. Лео всегда был ответственным за документы! Яр и сам обращался к нему, когда требовалось сменить имя и срочно сделать новые паспорта для него и Тима. А теперь и для Даны. Девчонка выжила. «Дана, дочь Давида» — новый листочек на их фамильном древе.       Эта мысль обожгла его ревностью и ненавистью, и Ярослав порывисто встал.       — Схожу поприветствую его.       Он поправил одежду, небрежно отбросил чёрные пряди, вскинул голову и решительно пошёл, только кинул, даже не оборачиваясь:       — А ты сиди тихо.       Это было не специально, Лео просто считал, что он достоин всего лучшего, а этот ресторан, увы, был единственным в городе более-менее удовлетворяющим его запросы. Но он почти не удивился, когда вошёл в ресторан и унюхал присутствие Ярослава. Всё-таки они одна семья.       Но у Лео были дела, и он очень надеялся, что вспыльчивый младшенький не помешает ему их решить, ведь сестрёнка уже ждёт документы и ни в коем случае нельзя её подвести. Отец требует, чтобы всё было идеально. Поэтому Лео первым делом направился к человеку, с которым у него была встреча, и только мельком взглянул на Ярослава, гордо выплывшего из соседнего зала. Мальчишка всё понял и пока сделал вид, что идёт в туалет, но Лео знал, что тот всё равно попытается заговорить — обида обидой, но любопытство сильнее.       Яр ходил кругами, присматриваясь к Лео и его знакомому — явно какой-то чиновник, склонный к взяточничеству. Хоть Яр внешне и был совсем юным, но прожил долгую жизнь, и на его пути не раз попадались вот такие вот существа, которых и мужчинами-то сложно было назвать. В их лоснящихся лицах и блестящих от жадности бегающих глазках читалась лихорадочная жажда денег. И это вызывало у Яра отвращение, поэтому он постарался не смотреть на знакомого Лео, а только тянул коньяк, сидя у бара. Он прекрасно знал, зачем Лео здесь, и поэтому очень старался не испортить ему дело. Давид и так на него злится, не хватало ещё снова подставиться.       И всё же контролировать себя ему было сложно: сказывался выпитый алкоголь, да и появление Лео выбило его из колеи, задев ещё не зажившую рану. Он ненавидел его и завидовал ему одновременно. Быть рядом с Отцом, быть ему полезным — не в этом ли счастье? Даже если рядом с ним теперь эта глупая девчонка, Отец всё равно всё видит и всё замечает! И Лео всегда был важным для Давида. Отец никогда его не выгонит, не вышвырнет на улицу, как собачку! Ярослав сердито отставил фужер и облокотился на стойку, закрывая глаза ладонями. Как же тяжело! Невозможно делать вид, что ему всё равно!       — Какая неожиданная встреча! — пропел Лео, присаживаясь рядом, но Яр не поднял на него взгляда — ему ещё надо было время, чтобы собраться и скрыть волнение.       — Мне показалось, что ты хотел со мной о чём-то поговорить? Эй, бармен, джин есть?       — Ты был здесь по делу, я не хотел тебе мешать, — процедил Ярослав и наконец-то посмотрел на брата.       Вблизи Лео выглядел уставшим: синяки под глазами и серый оттенок кожи подсказывали, что он слишком мало спит. И всё равно он был скользким хитрым типом, которого Яр терпеть не мог. И особенно его бесило то, как Лео относился к Отцу — он, наверное, единственный не любил его! Восхищался, подражал ему, старался угодить, но не любил так, как все остальные сыновья! И снова Яр завидовал ему, хоть и не мог признаться, что тоже хочет порой избавиться от этой безумной зависимости!       — Ох, ну да, я здесь по делу, потому что у нас новости: у Даны выросли зубы. И через неделю будет церемония первого укуса, так что мне надо поспешить.       Он говорил и с каждым словом становился всё более самодовольным. За быстрой болтовнёй, больше похожей на сплетни, скрывалась тревога, такая понятная Ярославу. Неужели Лео тоже недоволен появлением сестрёнки? Как бы там ни было, он не настолько глуп, чтобы проявлять эмоции. В конце концов, от него требовалось сделать то, что и обычно: приготовить документы. А потом можно спокойно уехать и забыть о Дане. Но Ярослав забыть не сможет.       — Через неделю? Так быстро… — сказал Яр как-то машинально, будто не осознавая смысл слов.       — Да, я тоже удивлён. Помнится мне, что даже Августа, заядлого охотника, готовили к церемонии дольше. Так что будет интересно посмотреть, справится ли испуганная девчонка с таким испытанием. Хотя, ты знаешь, сегодня она очень заинтересовалась запахом служанки. Забавная была картина! Всё-таки Дана хищница, хоть и маленькая.       Лео говорил о ней и улыбался всё шире, но щурился, присматриваясь к младшему брату. Как тот отреагирует? Лео и сам не мог понять, нравится ли ему Дана? Пока что она была для него интересной зверушкой, маленьким щенком, из которого могла вырасти волчица или миленькая ручная собачка. И было любопытно взглянуть на результат. Да и то, как реагировали на её появление другие братья, не могло не смешить: она будто разворошила осиное гнездо.       — Так ты будешь сегодня на ужине? Или ты теперь не часть нашей семьи?       Лео кинул это и внимательно посмотрел на Яра. Мальчишка побледнел ещё больше, но пока молчал, только сильнее стискивал зубы.       — В честь чего ужин? — едва слышно спросил Ярослав, как только смог говорить.       Лео делано удивился:       — Ну как же! У Даны выросли зубы, превращение окончено — она теперь полноценный вампир!       — Нет! — язвительно фыркнул Ярослав. — Без церемонии первого укуса она…       — Тише-тише! Попридержи язык, — захохотал Лео и по-отцовски похлопал Ярослава по плечу, но парень дёрнулся и скинул руку как паука. — Тебе стоит быть очень и очень осторожным. Не хватало ещё, чтобы и сама Дана увидела в тебе врага. Она девочка очень гордая — сегодня почти все братья удостоились её надменных и колючих взглядов. Как и все новенькие, она слишком ревнивая.       Яр прекрасно понял намёк, и его тёмные глаза зло вспыхнули. Сравнивать их было верхом наглости! Отец любил его, он выбрал его сам, долго соблазнял и ухаживал, а не подобрал на улице, как бездомную собачку. Так что Дана ни в коем случае не может и близко походить на него. Если бы Лео, если бы все братья знали о том, кто она и как попала в дом, то ни за что не стали бы даже произносить её имя. Она — позор их рода! Как они этого не понимают?       За этими гневными мыслями Ярослав даже не заметил, что Лео уже и след простыл, поэтому, едва парень вскинул взгляд, приготовившись выплюнуть парочку едких замечаний, то замер, осёкшись: перед ним стоял Тим.       — Всё хорошо? — спросил он ласково и этим вдруг ещё больше вывел Ярослава из себя.       Мальчишка! Глупый мальчишка, который только делает вид, будто понимает, что происходит! Тим не вхож в высший круг вампиров, даже Ярослава приглашали туда лишь дважды в год — на Зимний и Летний балы, Тим же бывал там только однажды — сразу после превращения. На второй бал Ярослав его не повёз, потому что понимал — его сын слишком слаб, чтобы заинтересовать кого-то ещё. Да и, честно говоря, Ярослав не хотел никому отдавать свою игрушку: Тимофей — только его! И он никогда даже не посмотрит ни на кого другого!       Зимний бал уже совсем скоро, и Отец обязательно повезёт туда Дану, он будет хвастаться ею, хоть в этом и нет нужды — все и так будут пялиться на новую игрушку Давида, одного из Старейшин, никогда ранее не заводившего дочерей. Что ж, тогда Отец не сможет его прогнать, и никто не запретит Ярославу смотреть на неё сколько угодно и говорить с ней сколько угодно, дразнить и провоцировать её, ставя под сомнение её право находиться среди них.       — Ничего хорошего. Я должен идти. Оплати счёт и возвращайся в отель, — холодно приказал Яр, швыряя на стойку перед Тимом бумажник.       Порывистый и нетерпеливый, он широкими шагами прошёл в зал, чтобы забрать пальто, и Тимофей с грустью смотрел ему вслед. Бочка с порохом, вот он кто. И как вообще Ярослав смог дожить до своих лет? Эта кипучая ядовитая кровь когда-то его погубит! И некому будет его остановить, потому что Тимофей знал, что все его мольбы и увещевания только ещё больше раззадоривают Яра. Один лишь Давид имел на него влияние, но вот сейчас Ярослав не слушался даже его. Ведь приказ Отца был чётким и понятным: не приближаться к дому без особого приглашения, но стоило появиться здесь Лео, наговорить всякого, и Ярослав тут же побежал в дом. К Давиду, искать его милости и любви, хоть Ярослав и будет отчаянно твердить, что они ему больше не нужны. И Тимофей сильно сомневался, что Яру это удастся. Напротив, он ожидал нового, ещё более грандиозного скандала.