Гарри Поттер и семья Уизли

      За всем этим Гарри и не заметил, как пролетело время следующего тура Турнира Трёх Волшебников. Праздники, уничтожение крестража, учёба – ему всегда было о чём подумать, и вот наступило двадцать четвертое февраля, девять тридцать утра.       После завтрака, все кто желал посмотреть второй тур, вышли из замка и отправились к чёрному озеру. Гермионы нигде не было видно, что было очень странно. Гарри заволновался было, но спросив у МакГонагалл не видела ли она Гермиону, услышал, что с ней всё в порядке, а где она он узнает чуть позже. На улице было солнечно и морозно, на противоположном берегу озера высились трибуны, те самые, что стояли в ноябре вокруг загона с драконами. Скоро трибуны уже были забиты до отказа, студенты оживленно переговаривались, и невнятный гомон, отражаясь от воды, разносился довольно далеко. На ближнем берегу у самой воды стоял покрытый золотой парчой стол судей, Седрик, Флер и Крам встали у него, дожидаться начала тура.       Людо Бэгмен расставил участников вдоль берега озера на расстоянии десяти футов друг от друга, вернулся к судейскому столу, направил волшебную палочку на горло и произнес: «Сонорус!» — его голос тут же понесся через озеро к высоким трибунам.       — Ну, что ж, наши участники готовы ко второму испытанию. Начнем по моему свистку. За час они должны найти то, что у них отобрали. Итак, на счет три: раз... два-три!       Холодный неподвижный воздух огласил пронзительный свист, трибуны взорвались криками и рукоплесканьями. По свистку участники нырнули в озеро. Долгое время ничего не происходило, а чтобы зрители не скучали, Бэгмен рассказывал о втором туре.       — У каждого чемпиона в золотом яйце была подсказка, я вам её озвучу, а вы постарайтесь её отгадать, думаю вам сейчас это будет сделать легче, чем нашим чемпионам в своё время.

Ищи, где наши голоса звучать могли бы, Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы. Ищи и знай, что мы сумели то забрать, О чем ты будешь очень сильно горевать. Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали На возвращение того, что мы украли. Ищи и помни, отправляясь в этот путь, Есть только час, потом пропажи не вернуть.

      Последовали крики отгадок и совместно выяснили, что за час чемпионом нужно найти, то, что у них украли русалки.       — Всем чемпионам, как мы видели удалось разгадать загадку, а теперь я предлагаю вам узнать, что же забрали столь ценного у наших чемпионов. У Флёр Делакур – её младшую сестрёнку Габриэль.       Все изумлённо затаили дыхание, до этого каждый думал, что украли какую-то ценную вещь. Людо продолжил:       — У Виктора Крама – его партнёршу по святочному балу Гермиону Грейнджер.       Теперь закричало несколько человек, среди них было сильнее всего слышно Гарри:       — Гермиону! Вы с ума сошли! А если он её не найдёт за час? Она что должна из-за этого погибнуть? – Гарри выкрикивал вопросы пока бежал к воде, - Пустите я её сам найду.       Рон бежал следом.       — Грейнджер? Вы что решили утопить лучшую ученицу школы? – громко спрашивал Малфой.       Кто-то ещё что-то говорил, но всех перекрыл, прерывая голос Бэгмена:       — Успокойтесь, вам не о чём волноваться, все заложники будут целы и невредимы и по истечении времени, это просто оборот речи, чтобы участники поторопились.       Гарри остановился, подозрительно поглядывая на судей, Дамблдор посмотрел на Гарри и подтверждающее кивнул. Гарри успокоился, а потом смутился. И правда, как он мог подумать, что директор позволил бы пострадать детям? Стало стыдно и он, поспешно, вернулся на своё место.       Бэгмен продолжил:       — У Седрика Диггори – его партнёршу по святочному балу Чжоу Чанг. Теперь я коротко расскажу, тем кто не знает, что же водится у нас в озере. Озеро большое и холодное, большая часть дна покрыта водорослями и другими подводными растениями, так, что и без дополнительных трудностей будет не просто найти дорогу. В жителях там числится огромный кальмар, русалки и тритоны, гриндилоу и рыбы, естественно. Самые опасные среди них это гриндилоу. Маленькие, рогатые водные чудища с длинными пальцами и острыми клыками. Могут не слабо навредить и очень сильно задержать. Тритоны с русалками, хоть и малосимпатичны, нападать на участников не станут, о них можно не беспокоиться, но и помогать не будут.       Через час вынырнул Седрик, свою девушку он держал на плаву вместе с собой, она проснулась и открыла глаза. Трибуны радостно завопили и засвистели, все вскочили на ноги. Чжоу смутилась от внимания сотен глаз, наблюдавшими за ними. Гарри порадовался, но продолжил нервно рассматривать поверхность воды, час прошёл, а Крама с Гермионой не видно. Радует конечно, что Седрик пришёл первым, но Гермиона его подруга и он не мог не переживать за неё.       Чуть позже вынырнули и Крам с Гермионой, у Гарри от облегчения подкосились ноги, он сел на скамейку трибуны и перевёл дыхание. Следующей вынырнула Флёр. Одна. Она порывалась снова нырнуть и, кажется, была в истерике. Мадам Помфри с помощниками еле удалось её немного успокоить, чтобы рассказать, что с её сестрой всё будет хорошо. Мадам Помфри возилась на берегу с Гермионой, Крамом, Седриком и Чжоу, укутывая их в толстые шерстяные одеяла. Людо Бэгмен и Игорь Каркаров радостно улыбались. Флер Делакур билась в истерике и вырывалась из рук мадам Максим с криком:       — Габриэль! Габриэль! Она жива? Скажите мне! Жива?       Флёр беспокойно металась до тех пор, пока не вынырнул тритон с её сестрой и не передал девочку колдомедику, помощнику мадам Помфри на время состязания. Габриэль была в порядке, но немного напугана. Флёр наконец вырвалась из крепких рук своего директора, кинулась к сестре и схватила её в охапку.       —Там г'индилоу… они на меня напали... о моя сест'-генка, я уже думал... я думал... – и она разрыдалась.       Дамблдор склонился у воды и беседовал с русалкой самой дикой и злобной на вид изо всего водного народа, должно быть, она была среди своих собратьев главной. Дамблдор издавал те же резкие скрипучие звуки, что и тритоны с русалками, когда они над водой, значит, Дамблдор знал русалочий язык. Дамблдор разогнулся, повернулся к остальным судьям и сказал:       — Надо бы посоветоваться перед тем, как ставить оценки.       Судьи собрались в кучку. Мадам Помфри отправилась за Флёр и её сестрой. У Флёр были исцарапаны и изрезаны лицо и руки, изодрана мантия, но ей самой было не до того, и она ни за что не хотела позволить мадам Помфри промыть её раны.       — Помогите сначала Габриэль, — просила она мадам Помфри.       Тут за спинами участников раздался громоподобный, волшебно усиленный голос Людо Бэгмена, и они вздрогнули, зрители на трибунах притихли.       — Дамы и господа, предводительница русалок и тритонов поведала нам, что в точности произошло на дне озера, и вот наше решение: оценки чемпионам будут выставлены по пятидесятибальной шкале. Итак… Мисс Флёр Делакур продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но на нее напали гриндилоу, и она не сумела спасти своего пленника. Мы решили поставить ей двадцать пять очков.       На трибунах захлопали.       — Я не достойна, — хриплым голосом проговорила Флёр, качая своей очаровательной головкой.       — Мистер Седрик Диггори также использовал заклинание головного пузыря и первым вернулся со своим пленником, но заблудился и вернулся на минуту позже установленного времени, — хогвартцы на трибунах разразились криками и аплодисментами, Чжоу поглядела на него, и её глаза светились от радости. — Мистеру Диггори мы ставим сорок семь очков. Мистер Виктор Крам продемонстрировал неполное превращение, что, впрочем, не помешало ему выполнить задание, и он вернулся вторым. Его оценка — сорок очков.       Каркаров надулся от гордости и захлопал громче всех.       — Третье и последнее испытание состоится на закате двадцать четвертого июня, - продолжил Бэгмен. — За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов.       Зрители покидали трибуны и вслед за чемпионами, их вызволенными пленниками и судьями отправились в замок. Гарри, поднимаясь по каменной лестнице замка, решил, что, этот тур просто не сможет забыть. Так страшно ему ещё не было никогда. Одно дело самому влипать в неприятности, а другое, когда переживаешь за близкого человека, и он предпочёл бы рискнуть своей жизнью, а не чьей-то ещё, тем более Гермионы.