Последняя

– Премерзкий день, – злобно шипит себе под нос заместитель старосты Хартслабьюла, быстрым шагом направляясь из учебной аудитории прямиком к зеркалу в своё общежитие. Увидеть Кловера таким раздражённым – случай крайне редкий, но вполне себе возможный. Чаще всего случиться подобное может разве что по его собственной неосторожности, поэтому сейчас он мчится что есть мочи, искренне надеясь ни с кем не столкнуться – очень уж не хочется пугать младшекурсников. Что довело его до этого состояния? Одному богу известно. Возможно, виной тому отменившееся собрание заместителей, к которому он готовился ночь напролёт, или же чей-то храп посреди занятия, который мешал сконцентрироваться, или же просто-напросто конец очередной учебной недели, когда нервы на пределе и хочется просто человеческого испечь тортик в качестве отдыха. – Омерзительный день, – снова повторяет Трей, стремительно заворачивая в лабиринт роз и уверенно направляясь в самое его сердце: туда, где его сейчас точно никто не найдёт и не побеспокоит, где он сможет в полной мере насладиться одиночеством и тишиной, где он сможет воплотить то, о чём мечтал с самого утра. С тяжёлым вздохом Кловер грузно опускается на скамейку, устало смотрит в темнеющее небо и нервно, будто бы нетерпеливо постукивает ладонями по коленям. Момент, который он оттянул до вечера, которого ждал всю неделю, вот-вот настанет – предвкушение на предельном уровне. Трей снова фыркает и, запустив руку в карман пиджака, достаёт заветную пачку. Кажется, не помялась, хочется верить, что заветное её содержимое не повреждено: – Отвратительно просто, – снова вздыхает и горько усмехается. Тихо шурша фольгой, длинные пальцы бережно вытягивают то, ради чего стоило жить этот день – последняя. Тройка треф как-то даже неуверенно облизывает пересохшие, кажется, губы за пару секунд до того, как обхватить ими запретный плод. Ох, как же сладок… Он растягивает удовольствие, не спешит прощаться с ним слишком быстро, он давно понял, что в этом деле важны размеренность и терпение, иначе эффект не будет достигнут в желаемой мере. Его это устраивает. Во рту горчит и немного сухо, но сладковатый привкус тёмного шоколада всё ещё теплится на губах, когда он идёт обратно. Трей смакует это чувство, довольно жмурится и крепко сжимает в кармане пустую пачку. В следующий раз он попробует другой вкус – с миндалём, быть может. Кто мог знать, что лучшим антистрессом для него станут поки? Никто, разумеется. Поэтому он сохранит эту привычку в секрете ещё ненадолго.