Хронический болевой синдром — наглядно

Илья ходил к этому врачу уже почти год, но до сих пор не мог сказать, как выглядит этот человек. А все потому что он никогда не смотрел прямо на него, всегда куда-то в сторону. В противном случае Илья просто не смог бы ничего ему рассказать. Вот и сейчас, во время своего рассказа о Жене и своих взаимоотношениях с ним — разумеется, без особых подробностей — Илья изучал деревянный рисунок на письменном столе психотерапевта. Когда же он закончил, психотерапевт ненадолго замолчал, а затем спросил: — Как бы вы описали этого человека одним словом? — Опасность, — Илья не задумывался, когда отвечал на этот вопрос. — Для вас или..? — Для меня. Для себя. Для окружающих. Не знаю, не могу понять, — вот здесь уже сложнее. — Почему? — Он изменился с того момента, как я разорвал с ним отношения. — Можете привести пример этих изменений? — Ну, — Илья чувствовал себя крайне глупо, когда заговорил об этом, — раньше он никогда бы не стал готовить мне еду для обеда и складывать её в контейнер. — То есть, я правильно понимаю, он стал проявлять заботу о вас? И как вы думаете, с чем это связано? — Ну, — «вероятно с тем, что я чуть не помер на его руках», — потому что он узнал о депрессии и захотел помочь. — И его желание столь сильно, что теперь вы живёте у него? — Ну… Да, — сконфуженно проговорил Илья. — Считаете, это чересчур? — Если ваши взаимоотношения предполагают подобный уровень близости, то вполне приемлемо. Ну а если не предполагает — тоже ничего страшного, всегда можно расценивать ваше сожительство как простое соседство по квартире. Как, например, в коммуналке. — Но ведь контейнер с едой не вписывается в концепцию простого соседства по квартире, разве нет? — С его стороны — да. А с вашей? — Я не знаю. Я не понимаю, действительно ли он изменился или мне просто кажется… — А если вам не кажется? — Пока он не избавится от своей привычки рисковать ради адреналина, я не смогу ему довериться. Моя психика просто этого не выдержит. Психотерапевт вновь ненадолго замолчал. Илья видел, как кончики его пальцев начали постукивать по деревянному орнаменту. — Попробуйте развеять ваши сомнения. Сходить с ним в его любимое место, к людям которым он доверяет. Обычно человек раскрывается именно там, где ему максимально комфортно. «А ведь это может сработать» — подумал Илья. — Однако вы должны понимать, — продолжил врач, — что от адреналиновой зависимости, как и от опиоидной, непросто избавиться. Вы должны помнить об этом вне зависимости от результата вашего исследования. — Я понимаю. Я буду помнить. — Тогда на сегодня предлагаю завершить сеанс. — Хорошо. — Илья встал и машинально посмотрел на врача. Секунду, не больше, за которую он успел разглядеть только очки, очень похожие на те, что носит он сам. — Всего доброго, Илья, и удачи. — И вам. Из кабинета он вышел полным решимости. Было сложно признать, но именно за этим Илья сюда и приходил: за давно забытым ощущением почвы под ногами. *** — Вы ожили. Это явно не то, что ожидал услышать Илья от Наденьки по приходу в офис. — Простите? — Я понимаю, что это не моё дело, но… Раньше вы ходили, точно живая мумия. Ни с кем не разговаривали, а когда к вам кто-то обращался, смотрели словно сквозь него… Порой у меня складывалось ощущение, что вас окружает какой-то шар, через который никому не пробиться… — торопливо бормотала Наденька, не смотря на Илью, точно боялась, что он начнёт на неё кричать. Зря. Илья с ней полностью согласен. — А сейчас? — спокойно спросил, тем самым подбадривая и приглашая продолжить свою мысль. Секретарша шефа, с которой до этого момента они общались исключительно по работе, подняла на него глаза и перестала нервно теребить папку в своих руках. — А сейчас вы начали улыбаться. И взгляд перестал быть мёртвым. Ну, кажется, да, она была права. Шар, а, точнее, вакуум, в котором Илья находился все это время, начал потихоньку давать трещины. И нет нужды быть гением, чтобы догадаться, благодаря кому это произошло. Да чтоб его. Илья не знал, что сказать этой девушке, как объяснить ей все то, что происходит с ним… Да и не знал он, была ли нужда в этих объяснениях. — Спасибо, что сказала мне все это, — прозвучало дежурно, но Илья правда был ей благодарен. — Не за что. Я правда рада за вас, — улыбнувшись, сказала Наденька, а затем ушла в сторону своего рабочего места. А Илья продолжил печатать очередной отчёт. Все-таки единственное, что осталось неизменным в его жизни — это ненависть к тому, кем он работал. Обычным офисным планктоном. Работа такая скучная, что хоть вешайся. Давно он не брал в руки фотоаппарат, очень давно. И тот рассвет, увиденный и сфотографированный во время очередного приступа бессонницы, вовсе не был началом весны, а лишь оттепелью. Илья по-прежнему не мог художественно фотографировать, не мог даже смотреть на фотоаппарат. Это было мучительно. И что с этим делать, он решительно не знал. *** А дома пахло ужином. Вообще все то время, что они жили вместе, по квартире Жени постоянно гуляли аппетитные запахи. Видимо, именно из-за этого у Ильи с недавних пор проснулся зверский аппетит. Он снял обувь и повесил пальто на крючок, затем бесшумно вплыл в кухню. Женя явно не слышал, что Илья пришел, поскольку не вышел в коридор как обычно его встречать. Зайдя на кухню, Илья увидел, как тот, напевая песню Короля и Шута, помешивал что-то на сковородке, кажется, какой-то соус. Параллельно с этим в кастрюле варились спагетти. Илья оперся боком на косяк двери и наблюдал за тем, как под белой обтягивающей футболкой сокращаются мышцы спины и руки. Совершенно некстати вспомнился чуть сладковатый, отдающий фруктовым вкус его кожи в участке чуть выше лопатки — именно туда Илья больше всего любил его целовать. Когда он так делал, то мог чувствовать, как напрягается Женина спина, как учащается его дыхание. Почему-то Илье очень хотелось думать, что Жене тоже нравилось, когда он так делал. — Так и будешь стоять в дверях? Ужин готов. Илья вздрогнул и очнулся от своих мыслей. Оказывается, он так глубоко ушёл в прошлое, что не заметил, как Женя все приготовил, накрыл и теперь сидел за столом в ожидании того, когда сядет и Илья. — Извини, задумался, — сконфузился Илья и поспешил сесть. Сегодня на ужин были спагетти с фаршем под соусом болонезе. Любимое блюдо Ильи, о чем Женя прекрасно осведомлён. Проклятье. Снова он почувствовал это. — О чем? Приятного аппетита. — Спасибо. Да так, о всяком… — неопределённо пожал плечами Илья, наматывая спагетти на вилку и отправляя в рот. Господи, как же вкусно готовил Женя. Просто запредельно, на уровне экстаза. — Поделишься? — спросил Женя. Илья с трудом вспомнил, о чем тот спрашивает. — Это сложно… Мне кажется, я разучился формулировать свои мысли, — неожиданно поделился Илья. — Да ладно тебе, — неожиданно легкомысленным тоном произнёс Женя в перерывах между едой. — У нас есть уйма времени на разговор, если тебе нужно чуть больше времени на ответ, то без проблем. Илья почувствовал теплоту и благодарность. За понимание. За отсутствие жалости. Господи, как Женя умудрялся столько времени скрывать в себе подобную чуткость и даже намёка не дать на то, что он умеет не только язвить… Именно эта чуткость позволила Илье решиться осуществить задуманное — Спасибо, — поблагодарил Илья от всего сердца. — На самом деле у меня есть к тебе просьба, — почему-то он был твёрдо уверен, что тот поймёт. — Любопытно. — Женя аж есть перестал от неожиданности. — Какая? Учти, жить отдельно не отпущу. Рано тебе ещё. Илья рассмеялся: — Я не об этом, балда, — сквозь смех проговорил. — Давай сходим в твоё любимое место? Я хочу узнать, чем ты жил до того, как добровольно приковал себя ко мне. Сказать, что Женя был удивлён — значит, не сказать ничего. Он буквально впал в ступор, однако быстро пришёл в себя. — Неожиданно. Я могу подумать? — Конечно. А ещё… — Что? — Давай ещё поговорим, — Илья чувствовал себя крайне глупо, когда озвучивал это, но был твёрдо уверен в том, что смеяться над ним Женя точно не станет. — Если ты непротив, конечно. — Спрашиваешь, — фыркнул Женя. — Хочешь поговорить о чем-то конкретном? — Я… Не знаю. Нет. Я хочу просто поговорить с тобой, но не знаю, о чем. Илья ожидал увидеть раздражение — все-таки это очень проходило на «принеси то, не зная, что» — но Женя вновь удивил его, уже в который раз за последнее время: — Ты можешь рассказать, как прошёл твой день, как работа, — подумав, предложил он. — Всё хорошо, — Илья оживился. — Сегодня подошла Наденька и сказала мне кое-что, что меня озадачило и порадовало одновременно… — почему-то Илья не хотел вдаваться в подробности, поэтому ограничился туманными намёками. — А конкретнее? — Да это не особо важно, если честно, — пожал плечами Илья, смотря в свою тарелку. — Небольшой пустяк. — Она тебе нравится? — Что? Нет! — от неожиданности Илья поперхнулся едой. Прокашлявшись, он удивлённо посмотрел на Женю. — С чего ты взял вообще? Женя пристально посмотрел Илье в глаза и от этого взгляда Илье стало очень странно. Но он не успел понять, что это было, потому что Женя разорвал зрительный контакт и стремительно встал из-за стола. — Неважно. Говоришь, хочешь сходить со мной в моё любимое место? Хорошо, сходим. Предлагаю эту пятницу. — Хорошо, — ответил Илья его спине, поскольку Женя развернулся к раковине и начал мыть посуду. Каким-то шестым чувством Илья уловил, что сейчас Женю лучше не трогать. Но что изменилось за эти несколько секунд, пока они ели, что у Жени настолько испортилось настроение, Илья не понял. Разве что ему не понравилось, что он отказался говорить, что сказала ему Наденька. Но он правда не мог. Пришлось бы признать, что ему стало лучше не только из-за таблеток, но и из-за постоянной Жениной заботы. Из-за того, что он, наплевав на свою гордость и закрыв глаза на тот факт, что Илья самым некрасивым образом бросил его, а затем обманул, а затем заставил откачивать от передоза; наплевав, в общем-то, на всю свою жизнь до Ильи, да и на мнение самого Ильи в том числе — он остался. Остался и окружил такой заботой, что снова захотелось нажраться таблеток и раствориться где-нибудь в пространстве. Поначалу. Но со временем Илья привык. К заботе, Жене, его контейнерам с едой, вкусным ужинам и переглядкам. И тяге. Постоянной и нарастающей. *** Пятница наступила как-то очень неожиданно и быстро. Только был понедельник, в который состоялся тот самый разговор, но не успел Илья и глазом моргнуть, как уже пришла пора идти туда, куда скажет Женя. А, точнее, ехать. На мотоцикле. Держась руками за тёплые бока и невольно прижимаясь к широкой спине, спасаясь от порывов по-осеннему холодного ветра. Почему-то Илья не сомневался, что Женя привезёт его именно в бар — наверняка в тот, где находится какая-нибудь негласная стоянка гонщиков. — Он принадлежит моей подруге. Здесь собираются не только байкеры, но и гонщики, таксисты, даже дальнобойщики — в общем все те, кто имеет отношения к транспорту, — подтвердил его догадку Женя. — Ясно. Внутри было довольно обычно, но с первого взгляда было ясно, что это место очень любят те, кто здесь обитает. Прямо возле входа стоял стенд с фотографиями различных людей. Некоторые из них были одеты как байкеры, некоторые в гоночной форме. В самом центре висела фотография, на которой стояли, обнявшись, две девушки, по всей видимости сестры. Одна из них держала в руке импровизированный кубок в форме бутылки виски. Позади них была зелёная гоночная машина. Снято было не очень профессионально, но фотограф явно смог поймать и передать эмоции этих девушек. Илья прям почувствовал, глядя на счастливые лица, их ликование. — Это Рита и Ирка. Они сестры, — пояснил Женя, увидев, куда смотрит Илья. — Одна из них владелица бара? — Да. Раньше Рита, теперь Ирка. Долгая история, расскажу как-нибудь потом. Идем, — Женя повел его вглубь. Посреди комнаты стоял бильярд, сбоку от него барная стойка, а вокруг небольшие столики. Стены были бордовыми, но это не било по глазам за счёт фотографий, которые на них висели: сплошные машины и мотоциклы. — Как тебе здесь? Нравится? — Нравится, — честно ответил Илья. За барной же стойкой Илья увидел девчушку, похожую на ту незнакомку, которой он хотел помочь не так давно. И которой смог всучить свой номер, написанный на чеке из магазина ручкой, завалявшейся в одном из бесчисленных карманов его пальто. — Это Ира? Это её бар, да? — Илья вспомнил фото на доске. — Да. Они прошли к барной стойке, за которой стояла Ира. Увидев Женю, та чуть стакан из рук не выронила. Не успел Илья и глазом моргнуть, как она повисла на Жене, как мартышка. Тот даже не покачнулся, подхватил ее и крепко обнял. — Как же я соскучилась, — верещала Ира. Илью она даже не заметила. — Хей, поосторожнее, я так и оглохнуть могу. — Переживешь, — Ира легко спрыгнула с Жениных рук, дав рассмотреть себя получше. Ничего особенного, обычная девушка лет двадцати. В простой рубашке, черной шляпе и чокере на шее. Единственное, что выделяло ее среди прочих — шрам на щеке. — Это Илья, — Илья пропустил тот момент, когда Женя его представил. Ира смерила его недоверчивым взглядом. — Это тот самый что ли? Какой-то он фрик в огромном пальто. От неожиданности Илья аж воздухом поперхнулся. Вот это радушный прием, ничего не скажешь. Не говоря уже про то, что это было его любимое пальто. — А ну цыц, — шикнул на нее Женя. — А я что, я ничего. Молчу, — невинно пожала плечами грубиянка. — Вот и молчи, — с нажимом произнес Женя. — Бубубу. Не ворчи, дедушка, — дразнила его Ира. — Так какими судьбами? Решил продолжить свой двухнедельный запой? — Какой запой? — не удержавшись, спросил Илья, почувствовав нечто нехорошее. Пожалуйста, только не говорите, что речь идёт про те две недели, которые они не виделись после нападения и до передоза. — Неважно, — отмахнулся от него Женя. — Мартыш, сделай мне как обычно. — Ок. — Ты что-нибудь будешь? — спросил Женя у Ильи. — Сок апельсиновый, если есть. Ира, не сдержавшись, прыснула, но тут же успокоилась, стоило Жене бросить на нее свирепый взгляд. — Найдём, — уже спокойнее сказала Ира, а затем пошла обратно за барную стойку. — Вот виски со льдом и вишней. А вот апельсиновый сок, — Ира поставила перед ними два стакана через какое-то время. — Спасибо. Мы пойдём присядем. — Не пропадайте, — она махнула им рукой и пошла принимать заказы от других клиентов. Народ стал потихоньку прибывать в это место и был очень разным. — Я здесь только Иру знаю. Все те, с кем я гонял раньше, ушли отсюда. — Почему? — Долгая история. Не сошлись характерами. Илья не стал выпытывать, а просто перевёл тему: — Она такая молодая, а таким делом опасным занимается… — заметил он, как только они отошли. — И как не боится только. Тут же кругом одни вурдалаки пьяные. — В нашем мире никто не знает, что такое страх. Другие здесь не задерживаются, — пожал плечами Женя. Они заняли два свободных стула за столом недалеко от барной стойки и бильярда. — Она чем-то похожа на ту девочку, которую мы встретили недавно, — заметил Илья, — Которая отца пьяного домой тащила. — А. Не заметил. — Знаешь, что самое удивительное? — продолжил Илья. — Помочь ей хотел я, а помог в итоге ты. И я до сих пор не знаю, почему. После этих слов Женя посерел на глазах. — Я не хочу говорить об этом. — Почему? Женя отпил виски и едва заметно поморщился. — Тяжело. — Почему? — не унимался Илья. — Потому что, блять, — огрызнулся. — Закрыли тему. Помог и помог, нахуй об этом говорить? — Просто… — Хуесто. — Жень… Илья почувствовал беспомощность. Опять они потеряли нить взаимопонимания, и это было… неприятно. Он ведь хотел прийти сюда, чтобы понять Женю, а не чтобы давить на него и его, по всей видимости не совсем зажившие, раны. — Пойду отолью, — сказал Женя, не глядя на Илью. Но стоило ему встать со стула, как рядом с ними раздался звон стекла, а затем и ругань. Синхронно обернувшись, они увидели следующую картину: на барной стойке, буквально в двух метрах от места, где сидели они, распластался мужик, по всей видимости, вдупень пьяный. А над ним, по другую сторону, возвышалась Ира. С розочкой в руке. Сказать, что Илья был в шоке — значит, не сказать ничего. Он самым натуральным образом охуел с этой поехавшей и всерьёз начал ее опасаться. — Ирка такая, да, — заметил его взгляд Женя, — с ней лучше не связываться. — А… Что произошло вообще? — Он начал до нее докапываться, а она этого страсть как не любит. Вот и огрела, чтобы буйную головушку остудить, — в голосе Жени четко звучало уважение. — Пиздец, — коротко, но емко охарактеризовал ситуацию Илья. — Ты все видел, получается. — Ну да. Только Илья подумал, что нужно бы посмотреть, что с тем пьяницей и не помер ли он часом, как тот очухался и поднял голову с барной стойки. — Какие-то проблемы? — подняла бровь Ира, мило улыбнувшись. — Н-н-нет, никаких, — икнув, проблеял тот. — Тогда не смею больше задерживать. Дверь там, — указала ему на выход. Мужик хотел было что-то ей сказать, но передумал. Шатаясь, буквально сполз со стула и поплелся к выходу. — Я так и не сходил в туалет. Сейчас вернусь, — уже гораздо мягче, чем до этого, произнёс Женя, как только за пьяницей закрылась дверь. Илья улыбнулся, зачем-то кивнул и глотнул из своего стакана. Жизнь снова заиграла яркими красками. Порой эта зависимость его настроения от внешних обстоятельств играла ему на руку. Жене даже говорить ничего особенного не нужно было — а Илья все равно почувствовал, что его простили. Пусть он и не понимал, за что. Тем временем Ира вернулась к протиранию стаканов и все так же неодобрительно косилась на Илью. Тот решил, что с него хватит. Илья подошёл к барной стойке, посмотрел прямо на Иру и спросил: — Что не так? — Да вот думаю, ты реально идиот или так хорошо прикидываешься… — Да какого хуя! — взорвался Илья. — Весь вечер ты хамишь мне, так смотришь, словно я у тебя миллион занял и не отдаю. Чем я тебе так не угодил? Мы едва знакомы. — Да потому что ты скотина бесчувственная и эгоист. — Что? — Ещё и со слухом проблемы. — Не понимаю… — Видимо, с мозгом тоже… Илья начал раздражаться: — Может, перестанешь хамить и объяснишь, в чем проблема? — А тебе хоть говори, хоть не говори, все равно только о себе и думаешь. И что Женя в тебе нашёл, вообще не понимаю. — Мы просто друзья, алло. Да и не друзья даже, а так, приятели… — а вот врать нехорошо, Илюша. В особенности самому себе. Девочка отложила в сторону чистый стакан и констатировала: — Ну говорю же, тупой. Илья не стал ничего отвечать, а просто отошёл от барной стойки. Настроение стремительно упало до нуля. А ещё очень хотелось домой, поэтому, когда вернулся Женя, Илья сказал: — Давай уйдём отсюда? — Так скоро? Хорошо, идём, — видимо, у него был настолько измученный вид, что Женя согласился без колебаний. Ира, глядя на эту идиллию, лишь хмыкнула, но промолчала, за что Илья ей был почти благодарен. Женя попрощался с Ирой. Та в ответ отсалютовала ему шляпой. Илья же просто кивнул ей и вместе они вышли из бара. Илья чувствовал себя как выжатый лимон — уж слишком много событий случилось за один вечер. Его мучил один вопрос, ответ на который ему было жизненно необходимо услышать. — Почему ты не помог Ире справиться с тем пьяницей? Ты же все видел. — Потому что ей не нужна была моя помощь, она не первый день работает и знает, что делать. Да и потом… Я боялся, что ты можешь пострадать, если я вмешаюсь. — Как? Я же сидел рядом с тобой. Да и не буянил он, вроде. Только до Иры докопался — по твоим же словам. Женя на это ничего не ответил, а Илья не стал настаивать. — Раньше тебя бы это не остановило. — А теперь останавливает. Илья повернул голову и наткнулся на пронзительный взгляд. Он честно не знал, как реагировать на эти слова. В голове крутилась лишь одна мысль: Женя и вправду изменился. *** — Она меня просто ненавидит. Илья с Женей шли по улице неспешным шагом, оставив Женин мотоцикл возле бара — Женя никогда не садился пьяным за руль, если был не один. — Ирка-то? — хмыкнул Женя. — Да не обращай внимания, она всех новых знакомых вштыки воспринимает. — Почему? — Тяжёлое детство. Мать алкоголичка, отец сдох в тюрьме, старшая сестра зарабатывала гонками, открыла этот бар, а потом разбилась на машине. От неожиданности Илья остановился прям посреди тротуара. — Сочувствую. — Не стоит. Ирка бесится, когда ее жалеют. — Получается, в гонки приходят не только ради забавы? — спросил Илья, по всей видимости, очевидную вещь. — Ну конечно нет, — Женя посмотрел на него как на идиота. — Основная масса да, ради забавы. Есть те, для которых гонки — суть и смысл жизни, таких единицы. А есть те, кому остро нужны деньги, а по-другому заработать вариантов нет. Во всяком случае, законных. — А как ты стал гонять? — Илью правда очень интересовал этот вопрос. — У меня нет близких, все они — вот ирония? — погибли в аварии. Меня воспитывала бабушка. Однажды она заболела и потребовалось лечение, которое стоило дохуя денег. Примерно в тот период я и познакомился с Ритой, а затем и с ее младшей сестрой Иркой. Она привела меня в гонки, помогла денег заработать. — А… С твоей бабушкой что? — Умерла. Деньги я собрал, но лечение не помогло. Я знал, что ни в чем не виноват, но… В общем, Рита меня вытащила. Мы гоняли вместе, дрались тоже вместе — как оказалось, не всем нравилось, что мы с ней были лучшими и постоянно забирали банк. В тот период она и Ирка заменили мне семью. — А потом и она погибла… — Да. Но взяла с меня обещание, что я присмотрю за Иркой. — Та девочка так похожа на нее… Поэтому ты помог ей вместо меня? — Да. Сначала я не хотел — характером она до ужаса похожа на Риту. Та тоже никогда и ни от кого помощи не принимала, все сама. Но потом мне все равно стало ее жаль, она ведь такая хрупкая, хоть и думает, что железная. Ты правильно сделал, что дал ей свой номер. Возможно, мы действительно сможем помочь ей, когда понадобится. — Надеюсь. Прости меня. Я не знал, что у тебя была такая сложная жизнь. Думал, ты гоняешь, потому что тебе делать нечего. — Ничего. Я умею держать удар. И лицо. Больше Илья ни о чем не спрашивал, а Женя не стал продолжать разговор. Домой дошли в полном молчании — им обоим было что обдумать. *** — Я никогда по-настоящему не знал этого человека. Он действительно изменился. Хотя бы потому, что открылся мне. Но может сорваться в любой момент. — Что ж, вы получили ответ на свой вопрос. Теперь выбор за вами. К сожалению, Илья уже знал, что он выберет.