Кровь прошлого

Дио понял, что дело плохо, когда ДжоДжо разрыдался. Обычно он не плакал, даже если очень сильно отхватывал, а теперь ревел, едва успевая дышать. Он лежал на полу, прижатый кофейным столиком, и не делал попыток освободиться. Похоже, пошевелиться не мог. «Я ему что-то сломал, — подумал Дио. — Теперь меня точно отправят в работный дом». Мысль была смиренной и панической одновременно. С одной стороны, ничего удивительного: родной отец вышвыривал его на улицу за любую провинность и по несколько дней мог на порог не пускать, а Джостару он кто? Никто, а покалечил его сына. Тут уж даже самый добрый не выдержит. Но работный дом… Дио поёжился. Там почти не кормят, постоянно бьют и дают работу не по силам. Его мама умерла как раз от всего этого. Он тоже умрёт. Конечно, не сразу. У него хорошее здоровье, он умный и умеет постоять за себя. Но умрёт рано или поздно. Отвернётся к стене, вроде как отдохнуть пару минут, а повернёт его уже кто-нибудь другой, будет трясти, звать. Потом его положат в гроб, скинут в яму, придавят камнем, продадут всю его одежду. И от него ничего не останется. Дио медленно выдохнул. ДжоДжо всё орал. Послышались торопливые шаги горничной. — Боже! Что случилось? Она подняла кофейный столик, освободив ДжоДжо. Под ногами у неё хрустело: ваза и какая-то хрустальная фигурка разбились. — Мне больно… — простонал ДжоДжо. — Где болит? Можете встать? Давайте, осторожно, вот так. Держитесь за меня. Обхватив горничную под локоть, ДжоДжо поднялся. На нём даже ссадин не было. Дио презрительно фыркнул, но вместе с тем и с облегчением выдохнул. — Локоть болит. И голова. И вот тут. — Копчик! — ахнула горничная. — Самое больное место! Она бросила взгляд на Дио. Ему захотелось убежать и спрятаться — так он делал всегда, когда знал, что получит от отца — но он стоял неподвижно. Глядя в глаза ДжоДжо, он произнёс:  — А не надо было лезть ко мне. — Я тебя вообще не тро-о-о… а-а-а… — ДжоДжо зарыдал с новой силой. Дио понял, что осмысленный диалог сейчас невозможен, и отвернулся. — Мастер ДжоДжо, вам надо умыться. Горничная уводила ДжоДжо из комнаты. Краем глаза Дио видел его лицо — мокрое от слёз и соплей, будто из ведра окатили. Он бросил вполголоса:  — Слабак. — Что?! — ДжоДжо услышал. — Да я тебя сейчас!.. Горничная держала его за руку, но он вырвался и рванул к Дио. Тот не шелохнулся, лишь одна нога его слегка согнулась в колене и врезала ДжоДжо в голень. ДжоДжо взвыл, согнулся и зарыдал так громко, что Дио зажмурился. Горничная втиснулась между ними. — Мастер Дио, не раздражайте его! Пожалуйста, отойдите. Дио не двинулся с места. Обратился к ДжоДжо:  — Ты слабак. И ничтожество. Это было не затем, чтобы позлить ДжоДжо, но чтобы ослушаться горничную. Дио ненавидел её. Потому что она ненавидела его. Конечно, она всегда обращалась к нему «мастер Дио», не била, не обзывала, но он слышал её болтовню с нянькой: «Лорд Джостар пригрел змею. Это испорченный ребёнок. Его место в работном доме». Она-то и напомнила Дио про работный дом. Вернее, что именно там бы он оказался, если бы не милосердие лорда Джостара, и туда он отправится, когда у лорда Джостара закончится терпение. А оно непременно закончится. «Кому нужен злобный поганец, который постоянно обижает наследника?» — А ты… — прорыдал ДжоДжо, — ты свинья! — А ты выблядок, — спокойно ответил Дио. — Мастер Дио! Что вам говорили насчёт брани? — Это брань? Я не знал, — соврал Дио. Он был доволен: ДжоДжо колотил горничную руками и ногами, пытаясь прорваться через неё. Наверняка это хоть немного больно. Так ей и надо. — Что тут творится? Лорд Джостар появился неожиданно. За рёвом ДжоДжо никто не услышал его шагов. — Папа! — ДжоДжо бросился к нему и обхватил вокруг туловища. — Опять сцепились, — вздохнула горничная. — По нескольку раз на дню разнимаем. Скорее бы поправилась их няня. — Я в-вообще н-ничего… — попытался объяснить ДжоДжо. Лорд Джостар смахнул слезинку с его щеки. Это был нежный жест, но голос его звучал холодно и раздражённо. — Давай поговорим, когда ты успокоишься? ДжоДжо кивнул и продолжил рыдать, уткнувшись отцу в живот. — Иди в свою комнату и жди там, — лорд Джостар отцепил его от себя. — А с тобой, Дио, мы поговорим немедленно. Следуй за мной. «Вот сейчас он скажет мне… Твоё место в работном доме». Иногда Дио казалось, что он ждёт этой фразы больше, чем боится её услышать. Периодически его охватывало невыносимое желание вывести лорда Джостара из терпения. Узнать, как много тот сможет вынести, прежде чем откажется от него. Вот и теперь Дио смотрел с дерзким вызовом. Правда, Джостар был к нему спиной. А когда обернулся, Дио тотчас опустил взгляд. Желание услышать роковую фразу пропало. Остался только страх. Они вошли в соседнюю комнату, отделённую от гостиной застеклённой дверью. Лорд Джостар сел в кресло и указал Дио на диван. Они оказались друг напротив друга. Прямо как взрослые. Почти как равные. «Может, заплакать?» — подумал Дио. Отец всегда заставлял его плакать, когда они попрошайничали. «Где ты взял этот высокомерный вид? — орал он и больно сжимал его плечо. — Никто тебе ничего не даст, если будешь смотреть с презрением! Из твоих ангельских глазок слёзки должны кап-кап! Что значит, не можешь? Ну тогда я тебе руку сломаю — будешь реветь как миленький!» — Что у вас случилось? — спросил лорд Джостар. Тон его был спокойным, взгляд — не строже обычного. Дио понял: плакать пока не надо. Прибережёт это на случай, если велят паковать вещи. Он вздохнул и собрал руки в замок в точности как лорд Джостар. Взрослым нравится, когда им подражают. — Такое… — протянул он, нахмурившись, — даже рассказывать неловко. Он аккуратно посторонил ДжоДжо, когда тот стоял в проходе. Но ДжоДжо показалось, что его толкнули. Дио сказал, что не толкал, ну, может, задел немного, проём-то тесный. А ДжоДжо давай верещать, мол, толкнул, чуть ли не в стену впечатал и вообще всегда толкается. Всегда делает что-нибудь плохое и говорит, что не делал. Дио дал ему пинка, чтобы не верещал. ДжоДжо взбесился и с кулаками полез. Удары у него сильные, но сам по себе он неуклюжий. Дио поначалу лишь уворачивался, а потом улучил момент и одним движением его опрокинул. ДжоДжо влетел в кофейный столик. Всё попадало и просыпалось. — Не станешь рассказывать? — уточнил лорд Джостар. — Стыдно сказать, какая это глупость, — произнёс Дио. — Я во всём виноват. Не ругайте ДжоДжо. Он предположил, что лорду Джостару понравится такой ответ. Взрослым нравится, когда ты берёшь ответственность, а не ведёшь себя как трусливый нытик: «Я тут ни при чём! Он первый начал!» Лорд Джостар улыбнулся и откинулся в кресле. — Ну хорошо. Раз ты сам понимаешь, что это глупость, да ещё и вину на других не валишь, забудем. Задам другой вопрос. Почему вы вообще дерётесь? Дио посмотрел мимо него — в гостиную, сквозь стеклянную дверь. Горничная сгребала веником осколки вазы и статуэтки. Дворецкий качал головой, водя пальцем по кофейному столику. Похоже, поверхность поцарапалась. Она была из какого-то полупрозрачного блестящего материала. — Я бью ДжоДжо, чтобы он со мной не дрался, — сказал Дио. Лорд Джостар подался ближе к нему и несколько раз кивнул. Дио расценил это как просьбу продолжать. — Я сильнее ДжоДжо и значительно старше. Я хочу, чтобы он не связывался со мной. А он всё равно связывается. — Почему? — Джентльмен должен принимать бой, даже если силы неравные, — процитировал Дио. Лорд Джостар усмехнулся. — Вы могли бы стать хорошими друзьями, ты не думал об этом? У тебя когда-нибудь были друзья? Дио не ответил. Сколько он себя помнил, к нему липли всякие недоумки. Повторяли всё за ним. Вздохнёт он, зевнёт, чихнёт — глазели с восхищением. Говорили комплименты без причины — это, кажется, называется лесть. Никого из них он не считал другом. Ему было противно. — Ты здесь всего два месяца, — продолжил лорд Джостар. — Вы ещё притрётесь и поладите, я уверен. ДжоДжо мог бы гордиться тем, что дружит с таким сильным мальчиком, который ещё и значительно его старше, — на последних словах он улыбнулся. — А ты, Дио, разве не хотел бы иметь друга, который не боится вступить в бой, даже зная, что проиграет? Друга, чью волю нельзя сломить. Дио кивнул. Не потому, что думал так, а по той же причине, что не ел руками, не грубил прислуге, не бил собаку и сморкался в платок, а не куда хотел — этого ждал от него лорд Джостар. Если он не будет делать то, что нравится лорду Джостару, то отправится в работный дом. — Вот и славно, — лорд Джостар пригладил усы. — Теперь по поводу брани. Ты слышал те слова от плохих людей. Они тебе не нужны. Ты ведь не плохой человек? Дио помотал головой, очень уверенно, хотя в этом сомневался даже больше, чем в том, что сможет подружиться с ДжоДжо. Он слышал те слова от своего отца. И в свой адрес. Лорду Джостару об этом знать, конечно, нельзя. Он может решить, что, раз отец Дио был плохим человеком, то он ничем ему не обязан. Или раз Дио — сын своего отца, то тоже очень плохой и не нужен здесь. А итог будет один — работный дом. — Мне сказали, ты спишь плохо, — внезапно поменял тему лорд Джостар. — Плачешь во сне и маму зовёшь. Дио вздрогнул. — Это неправда! Вышло так громко, что дворецкий и горничная за стеклянной дверью на него покосились. — Значит, я что-то перепутал, — пожал плечами лорд Джостар. Он поднялся из кресла, вынул часы и взглянул на время. — Мне пора ехать. Дио вслед за ним поднялся с дивана. — Вы, кажется, собирались поговорить с ДжоДжо. — К сожалению, я не успеваю. — Мне идти в свою комнату? Лорд Джостар на миг задумался, а потом улыбнулся. — Нет. Иди к ДжоДжо и помирись с ним. Дио попытался удержаться, но не смог — свёл брови и скривил рот в неудовольствии. «Зачем только спросил!» Заметив его гримасу, лорд Джостар вскинул ладонь. Дио отскочил и закрылся скрещенными руками. Ладонь повисла в воздухе. Протянутая к нему, простодушно раскрытая и расслабленная. Дио велел себе подставить голову под эту ласковую ладонь, но тело не слушалось. Даже руки остались защитно скрещены. Улыбка сползла с лица лорда Джостара. — До встречи, Дио, — сказал он странным охрипшим голосом и сразу вышел. ДжоДжо был у себя в комнате, как ему и велели. Когда Дио открыл дверь, он радостно к нему бросился, но в следующую секунду застыл и нахмурился. — Уходи. Я жду папу. — Он не придёт, — Дио всеми силами старался сохранить миролюбивый тон. — Уехал. — Как уехал? Он же попросил меня ждать здесь. — Ну да, а потом уехал. Сказал, у него нет на тебя времени. — Ты врёшь! ДжоДжо сжал кулаки. Вряд ли он собирался драться — скорее, наоборот, пытался усмирить эмоции, но на всякий случай Дио прикинул, куда лучше ему врезать, чтоб побольнее. — Нет, не вру, — он с трудом сдерживал улыбку. Редко получаешь такое удовольствие от правды. — Он уже сел в карету. Глянь в окно, может, сам увидишь. Окно в спальне ДжоДжо выходило на дорогу. Он кинулся к нему. Дио подошёл следом и едва не рассмеялся. Карета лорда Джостара катилась прочь от особняка, поднимая пыль. — Надо же, он с тобой даже не попрощался, — с притворным удивлением протянул Дио. ДжоДжо прижался лбом к стеклу и захлюпал носом. Плечи его вздрагивали. Дио честно подождал некоторое время, но в итоге не выдержал. — Ты весь день собираешься прохныкать или займёмся чем-нибудь? Ответа не последовало. ДжоДжо прошёл мимо него, будто был один в комнате. Взял со стола альбом с карандашами, лёг на пол и принялся рисовать. Он игнорировал Дио. Впрочем, тому и не требовались слова. Дио прекрасно знал, что своим присутствием мешает ДжоДжо заняться тем, чем он действительно хочет, – поговорить со своей мёртвой матерью. Он всегда с ней говорит, когда расстраивается. Встанет перед её портретом, словно перед распятием, и давай причитать, как никто его не любит, не понимает бедного. Дио кучу раз подслушивал эти излияния. И всегда удивлялся: почему бы ДжоДжо не сказать своей матери что-нибудь хорошее? Почему он постоянно жалуется? Если бы Дио верил, что мама слышит его из-под земли лондонского кладбища, он бы сказал, что у него всё в порядке, пусть даже это было бы неправдой. Он бы сказал, что прекрасно справляется и ни в ком не нуждается. Маме ведь от такого куда спокойнее, чем от бесконечного нытья. ДжоДжо свою мать ни капли не жалеет. Вечно дёргает: «Мама, мамочка, мне так тебя не хватает, я без тебя не могу, мама, помоги…» Слёзы у него при этом текут рекой, будто мать умерла вчера, а ведь он даже её не помнит. Ему года не было, когда она разбилась в карете. Дио глянул на портрет леди Джостар, висящий над кроватью ДжоДжо, и в очередной раз убедился, что его мать была красивее. У неё, конечно, не было такой сложной причёски и таких ярких драгоценностей — ну и что? Зато… Дио попытался сообразить, что красивое было у неё вместо этого, но ему вспомнились лишь её разноцветные синяки и что один глаз у неё незадолго до смерти перестал открываться. Отец сломал ей какую-то кость в лице. Дио стиснул зубы и перевёл взгляд на ДжоДжо. — Что рисуешь? ДжоДжо закрыл альбом рукой, но Дио успел заметить человеческую фигуру неимоверных размеров. — Это кто? ДжоДжо хлюпнул носом. — Это я в будущем, — по щеке его скатилась слеза и повисла на подбородке. — Большой и сильный я, который сможет навалять тебе. — С чего ты решил, что я в будущем стану слабым? — усмехнулся Дио. — Я буду ещё больше. Он взял карандаш. Хотел сделать себя крупнее ДжоДжо, но не смог — на листе не хватало места. Их силуэты упирались плечами в края бумаги, как титаны, запертые в клетках не по размеру. — Я буду очень высокого роста, — заявил ДжоДжо. — И мускулистым. — На руках у него появились бугорки мышц, на животе — кирпичи пресса. — А ещё я буду спортсменом. Чемпионом по регби! — Это я буду чемпионом по регби, — возразил Дио и тоже пририсовал себе мышцы во всех местах. Честно говоря, он не знал, что такое регби. — А ещё у меня будет высшее образование. — Это у меня оно будет! Я буду учёным, ясно? Этим, а… археологом! — Будь здоров, — сказал Дио. — Я буду изучать динозавров. И всякие цивилизации древние. Буду путешествовать! О моих открытиях будут писать в газетах! Дио фыркнул. — А чем ты зарабатывать собираешься? Никому нет дела до динозавров, они нравятся только маленьким детям. Вот я буду заниматься юризмом. ДжоДжо поднял к нему недоумённый взгляд. — Что такое юризм? — Это когда ты становишься адвокатом, приговариваешь людей к смерти или к тюрьме, а они тебе за это бешеные деньги платят. — Мне кажется, такого не бывает, — покачал головой ДжоДжо. — Ещё как бывает! — Дио повысил голос. Он чувствовал, что что-то перепутал, но отступать было некуда. — Ты просто маленький и тупой. Элементарных вещей не знаешь. — Не такой уж я и маленький. Всего на полгода тебя младше. — Ага, только тебе семь лет, а мне уже восемь. ДжоДжо насупился. Аргумент был неоспоримый. Некоторое время они молча занимались своими рисунками. У обоих получились непропорционально маленькие головки на фоне исполинских тел. ДжоДжо сделал себе круглые выпученные глаза, очень близко посаженные и глупые. В противовес ему Дио изобразил свои глаза удлинёнными и стал похож на белокурого азиата. — А ещё у меня будет много друзей, — вдруг заявил ДжоДжо. — А у тебя не будет, понял? Вид у него был торжествующий. Будто занял последнее свободное место в той игре, где стульев всегда меньше, чем людей. — Кому вообще нужны друзья? — не растерялся Дио. — У меня будут слуги и поклонники. Слышал про того маньяка, Джека Потрошителя? На побегушках у меня будет. ДжоДжо раскрыл рот от удивления. — Да с чего бы Джеку Потрошителю к тебе на побегушки идти? — А я ему скажу: «Эй, Джек Потрошитель, вижу, ты опасный злодей. Я тоже очень опасный, так что лучше не раздражай меня, а иди на побегушки. Исполняй мои приказы и называй меня лорд Дио». Эта речь показалась ДжоДжо убедительной. Несколько секунд он обиженно таращился на Дио, а потом вскочил и топнул ногой. — Ну и что! А я женюсь на Эрине Пендлтон! Дио залился хохотом. — На Плаксе Эрине? Тоже мне счастье! Я вот никогда не женюсь. Уж лучше я… буду вампиром! Идея привела его в восторг. Дио пририсовал себе острые клыки. — Ты не можешь просто взять и стать вампиром, — отрезал ДжоДжо. — Тебя должен укусить другой вампир, а у нас их тут не водится — только ведьмы и черти. Ну или… тебе нужен артефак. — Кто? — Артефак. Такая древняя вещь… — Которую можно продать за дорого? — перебил Дио. — Так это антиквариат называется. — Сам ты антиквариат! Артефак — это такая древняя вещь, которая даёт магическую силу. Их обычно добывают археологи. А ты где его возьмёшь? ДжоДжо стоял над ним, уперев руки в бока, и едва от гордости не лопался. Дио приготовился выкрикнуть, что не сдался ему никакой артефак, как вдруг его осенило. — Маска, которая висит в гостиной! — от нетерпения он тоже поднялся на ноги. — Чем не артефак? Твой папа мне говорил, что она очень древняя и каким-то вымершим народам принадлежала. Я её надену — и всё, вампир. У ДжоДжо дрогнули губы. Он столько фантазировал об этой маске, а теперь её прибрали к рукам. Дио впитывал его негодование с нескрываемым удовольствием. Раньше надо было думать, олух. Потерял ты свой артефак! — Если… — пробормотал ДжоДжо, – если ты вампир… то я убью тебя! Дио засмеялся. — Не получится! Я бессмертный. Меня нельзя убить! Я буду пить кровь и жить вечно! Вечно! Вечно! Вечно! Он смаковал это слово, облизывал губы. Вечно. Работного дома больше не существовало. Как и смерти. Этого никогда не случится с ним. Никто не посмеет морить его голодом или бить. И больше не надо нравиться лорду Джостару. Всё оказалось так просто. Почему он раньше не додумался стать вампиром? — Тебе придётся постоянно касаться ртом чужой шеи, — скривился ДжоДжо и даже язык высунул от отвращения. — Да, пожалуй, это неприятно, — признал Дио. Его вновь осенило: — А я не буду пить кровь зубами! Я буду пить её пальцами! Он упал на колени перед своим портретом и нарисовал себе длинные чёрные когти. Острые клыки ему больше не требовались, но они выглядели красиво, и Дио не стал их стирать. — Так не бывает, — тотчас заявил ДжоДжо. Дио ждал этого и поспешил отпарировать: — Вот сейчас я выпью всю твою кровь, и посмотрим, как не бывает! Он двинулся на ДжоДжо. Тот растерянно попятился и упёрся в стену. — Я могу сосать кровь из любого места, — предупредил Дио. — Вот, например, из твоей груди. Он ткнул ДжоДжо пальцем в рёбра. Тот захохотал. — Нет! Хватит! Прекрати! — вопил он со слезами на глазах. — Щекотно! — Чувствуешь, как тебя покидает жизнь? ДжоДжо не ответил, он лишь пищал, даже начал на пол сползать. Конечно, он пытался отбиваться и уворачиваться, но Дио крепко его зафиксировал. ДжоДжо оставалось совсем недолго, как вдруг… — Я буду стрелять, — выговорил он из последних сил. Два сложенных пистолетом пальца упёрлись Дио в лоб. На мгновение он занервничал — никто не выживет от выстрела в упор! — но потом вспомнил, что вампир, и улыбнулся. — Стреляй. ДжоДжо потребовалось время, чтобы решиться. Наконец он зажмурился и сказал: — Бах. Дио отшатнулся. Прижал ладонь ко лбу в том месте, где его касалось дуло. Кровь вытекала из раны, падала на лицо, впитывалась в рубашку. Одна маленькая капелька застыла на губах. Дио слизнул её и игриво взглянул на ДжоДжо. — Ну, что теперь будешь делать? — он отнял руку ото лба: там не было даже дыры от пули. — Я захвачу мир! — Я тебе не позволю, — ДжоДжо всё ещё держался за рёбра. — Твоя сила слишком опасна. Я не дам тебе делать это с людьми! Пока я жив, я буду стоять на твоём пути! — Тогда ты сейчас умрёшь. ДжоДжо сорвался с места. Дио бросился за ним, вцепляясь в стены и потолок когтями. ДжоДжо перекатился по матрасу и пополз под кроватью. Дио решил заблокировать его там и передвинул огромный шкаф, но ДжоДжо всё равно быстро выбрался. Он забрался на свой письменный стол, Дио вспрыгнул следом. Тетрадь скользила под ногой, и он её сошвырнул. ДжоДжо вооружился карандашом. — Это копьё, — заявил он. Дио ухмыльнулся и накрыл острый грифель ладонью. Копьё прошло насквозь, но он не ощутил боли, а рука осталась здоровой. Он рванул копьё на себя с невероятной, недоступной обычному человеку силой и обрушил на ДжоДжо тяжёлую рукоять. — Я тебе плечо сломал. — Неправда! — возмутился ДжоДжо. — Правда. Теперь ты не можешь пользоваться этой рукой. Дио выкрутил копьё и направил остриём на ДжоДжо, готовясь продырявить его череп. Дверь распахнула горничная. — Что тут у вас, ребятки? Стол качнулся под ними, они поспешили слезть. ДжоДжо замер с виноватым видом. Дио кивнул на карандаш, который сжимал в руке. — Я собирался атаковать ДжоДжо копьём. — Играете, — облегчённо выдохнула горничная. — А я думала, опять дерётесь. Пожалуйста, ведите себя хорошо. Пока ваша няня болеет, вы должны сами присматривать друг за другом. — Мы присматриваем, — заверил Дио. Горничная покачала головой, оглядев комнату. — Какой бардак учинили… — Я приберу! — ДжоДжо бросился поправлять покрывало на постели. Дио едва глаза не закатил. Прислуга заставила аристократа наводить порядок. Стыдоба. — Спасибо, мастер ДжоДжо. Вы всегда мне помогаете. Такой добрый мальчик, — похвалила горничная. — А вы, мастер Дио, мне нужны. — Я? — Дио недоверчиво нахмурился. — Пора выпить лекарство. Только теперь Дио заметил, что она держит стакан с какой-то мутной жидкостью. Он подошёл ближе. — Это зачем? — Как зачем? У кого сегодня живот болел? — Больше не болит. Горничная пожала плечами. — Выпить всё равно надо. Дио взял стакан, понюхал, пахло горько. Он обернулся на ДжоДжо: тот подбирал с пола карандаши и не обращал на него никакого внимания. Взгляд вернулся к стакану. Пить не хотелось. Дио никогда не принимал лекарств, пока жил в Лондоне. Вдруг это убьёт его? Нет, он же вампир. Его ничто не может убить. Тогда ладно. Высоко запрокинув голову, Дио влил в себя лекарство. Ему вспомнился отец, который таким же жестом вливал в себя алкоголь, и он поперхнулся. — Всё в порядке? — забеспокоилась горничная. — Да, — Дио вернул стакан в протянутую руку. Его вдруг охватил гнев. «Так нельзя обращаться с королём вампиров! Нельзя заставлять меня вспоминать прошлое! Как ты смеешь?!» — Умри, — прошипел Дио, когда горничная повернулась в нему спиной. — Что вы сказали? — она недобро глянула на него через плечо. — У-у-р-и-и… — протянул Дио в растерянности, но затем его в очередной раз осенило. Он сделал голос звонче, почти писклявым. Притворился маленьким мальчиком. — Это мой боевой клич! — Как мило, — горничная смягчилась. — А что он означает? — Всякие хорошие вещи! Дио широко улыбнулся. Она улыбнулась ему в ответ. В голове звучали её слова: «Твоё место — в работном доме». — Будьте осторожны с карандашами, мастер Дио. Ими можно выколоть глаз. — Я знаю, — ответил Дио. А в следующую секунду его когтистые руки разорвали череп тупой бабы. Дио почувствовал себя отмщённым. Первое убийство вселило в него азарт и наполнило уверенностью в себе. Отпихнув кровавый труп за порог, Дио захлопнул дверь. ДжоДжо нигде не было. «Куда делся? Он точно не выходил». — ДжоДжо, ты что, спрятался? — спросил Дио. Он прохаживался по комнате, наслаждаясь гулким эхом своих шагов. — Я придумал себе зловещий боевой клич. У-р-и-и-и… — утробно протянул он насколько хватило дыхания. — Это означает «Сдохни». — «Сдохни» — плохое слово, — отозвался ДжоДжо. Голос звучал из платяного шкафа. Дио распахнул дверь. Ему в лицо влетела какая-то тряпка. — Она горит, — объявил ДжоДжо. — Я сожгу тебя. — Бесполезно! Бесполезно! — Дио захохотал, отбросив то, что оказалось пиджаком ДжоДжо. — Моя кожа восстановится. — Весь дом горит. Я не выпущу тебя отсюда. Ничто не мешало Дио уйти и продолжить свои злодеяния в любой точке земного шара, но невероятная жажда крови кипела в нём, требуя совершить убийство немедленно. К тому же, он обязан был расправиться с жалким ДжоДжо, бросившим ему вызов. — Ты сам себя загнал в угол! Дио запрыгнул в шкаф и захлопнул дверь. Они возились в темноте, одежда падала с вешалок, под ногами мешалась обувь. Пламя ещё не добралось сюда, но жар уже ощущался. Многовековое поместье Джостаров предсмертно стонало. Дио торжествовал. Несомненно, он уже сломал ДжоДжо несколько костей, в то время как удары ДжоДжо были для него неощутимы. Всё отчётливее Дио осознавал свою неуязвимость, и это наполняло его спокойствием. Если ты самый сильный на свете, никто не сможет обращаться с тобой плохо. В огненном доме, готовом вот-вот обрушиться, Дио впервые в жизни почувствовал себя безопасно. Густой дым отравлял ДжоДжо, но, собрав последние силы, он набросился на Дио, прижал его к стенке и надавил всем весом. Дио пришлось осесть на пол. Сгруппировавшись, он пнул ДжоДжо в грудь. Тот стукнулся головой о дверцу и выпал из шкафа. Издав торжествующий клич, Дио сделал рывок к нему, но отлетел обратно к стене. Его что-то удерживало. — Ты всё-таки сгоришь, — ДжоДжо отряхнул рубашку, на которой оставался след ботинка. — Вечно ведь не сможешь восстанавливаться. Дио провёл рукой у себя за спиной, нащупал щель в стенке шкафа, а за щелью… гвоздь, что ли? Разве мог он случайно на него наткнуться? Нет, точно нет, это… — Ты зацепил меня! — взвыл он в ярости. — Не просто же так я заманил тебя в свой шкаф, — едва заметно улыбнулся ДжоДжо. — Я тут всё знаю. Дио снова сделал рывок. Жилет натянулся, сдавил грудь, мешал дышать. Не получалось расстегнуть пуговицы. — Ты не поступишь так со мной! — закричал Дио. — Я не проиграю! ДжоДжо выглядел печальным. — Мне жаль убивать тебя, но вампиры не должны жить среди людей. — ДжоДжо! Не смей! ДжоДжо! ДжоДжо не смотрел на него. Он направился к выходу. Дио попытался успокоиться, но руки дрожали, пальцы не слушались. Кое-как он расстегнул и сбросил жилетку, но не освободился. Дело было не в ней. — ДжоДжо! Будь ты проклят! Дверь в комнату закрылась. Пламя наступало на Дио, и он действительно не мог противостоять ему вечно. Ярость и паника били в голову, комкались в горле. Уже не пытаясь высвободить одежду, он агонически рвался вперёд, но раз за разом вжимался в стену. Он был обречён.

***

Баюкая у груди раненую руку, Джонатан Джостар брёл прочь от своего дома. Чудовищные крики врага колотились в ушах: «ДжоДжо! Ты не поступишь так со мной!» Он действительно не мог поверить, что поступил. Всё случившееся не укладывалось в голове. Дио Брандо, его практически брат, превратил себя в вампира и собирался уничтожить мир. Дио, с которым они столько… ДжоДжо остановился в задумчивости. После таких слов обычно вспоминают что-то хорошее, мол, они столько пережили вместе. Но ведь это было неправдой. За те два месяца, что Дио жил с ними, ДжоДжо стал несчастнее, чем когда-либо. Дио постоянно его лупил, отбирал и портил его вещи, говорил о нём гадости, отбил всех друзей и даже его отца будто влюбил в себя. Теперь тот всегда ставит в пример Дио, хвалит его и обо всём расспрашивает, а о ДжоДжо вспоминает лишь когда собирается отругать. «Так что же, я вовсе не сожалею о его смерти? — спросил себя ДжоДжо. — Но убийство это ужасно. Раз я совершил его, то должен сокрушаться». Он попытался вспомнить что-нибудь хорошее о Дио. «Дио — сирота, — строго говорил ему отец. — У него была очень трудная жизнь. Нищета, голод, холод... Никогда не обижай Дио и всё ему прощай». ДжоДжо ощутил долгожданный стыд. Может, он сам виноват в том, что Дио его невзлюбил? Может, Дио ему завидовал? Тому, например, что у него есть портрет покойной мамы, а у Дио от мамы ничего не осталось… ДжоДжо вышел на улицу и сел под ближайшим деревом — это было единственное место, где ему разрешалось играть без присмотра взрослых. Он положил раненую руку себе на грудь, как если бы она была перевязана, и закрыл глаза. Подбежал Дэнни и стал лизать его в лицо. ДжоДжо представил, что это возлюбленная Эрина осыпает его нежными поцелуями. Он лежит весь такой в ожогах, а она хлопочет над ним день и ночь. На щеку опустилась вязкая нить — слюна с языка Дэнни. ДжоДжо прошептал: «Не плачь, любимая. Я спас этот мир для тебя…» — ДжоДжо! Он подскочил, услышав знакомый голос. В тот же миг на него упала тень Дио. Он был в другой рубашке, без жилетки и в странной круглой шляпе. Неужели порвал свою одежду, выбираясь из шкафа? Порвал, но никого не позвал на помощь… ДжоДжо поднялся на ноги и прикрыл собой Дэнни. — Чего тебе надо, Дио? — Дио? — отозвался тот писклявым голосом. Косая тень от шляпы падала ему на лицо подобно кривому шраму. — Нет, я не Дио, мистер Джостар, вы перепутали! У нас с Дио просто волосы похожи. Вы разве не узнаёте меня? Я ваш друг. Меня зовут… Спиртвагон. ДжоДжо прыснул со смеху. — Спирт… вагон? Где ты взял это имя? — Я слышал о таком парне, когда жил в Лондоне, — пояснил Дио. — Он известный разбойник и может убить тебя лезвиями из шляпы! А вообще, мистер Джостар, — он вновь заговорил писклявым голосом, — хватит смеяться над моим именем. Ваше домашнее прозвище тоже очень тупое. ДжоДжо закрыл рукой рот и нос, но всё равно ещё несколько раз всхрюкнул. — Прости меня, — наконец заявил Джонатан, посерьезнев и выпрямившись во весь свой исполинский рост. За спиной у него всё ещё в смущении стояла Эрина. Он пропустил её вперёд и приобнял за плечи. — Не бойся, любимая. Это мой друг. Теперь уже Спиртвагон хрюкал, закрыв рот и нос руками. — Любимая?! Ты представляешь, что это Эрина? То есть… я хотел сказать, что очень рад с вами познакомиться. — Что привело тебя ко мне, друг? — Джонатан перешёл к делу. — Ах да, — спохватился Спиртвагон, — я действительно явился не просто так. Я принёс вам письмо… от Дио. — От Дио? — ахнул Джонатан, вслед за ним испуганно гавкнула Эрина. Спиртвагон вытащил из кармана самодельный конверт. Он почти весь был закрашен чёрным. На единственном белом месте красными буквами значилось: «ДЛЯ ДЖОДЖО». Джонатан в тревоге развернул письмо.

Предурок ДжоДжо! Думаеш я умер? А я жив! Я сабераюсь захватить мир и всех зделать сваими слугами! Если хочеш атсановить меня преходи в мой дворец! А если не придёш я всем раскажу какой ты слабак, трус, и тряпка и сопляк! Всё пока! Король вампиров Дио

Ниже, под именем, было ещё одно «Дио», только крупнее и в завитушках. Это, догадался Джонатан, следовало понимать как подпись. — ДиоДио, — хихикнул он и пожаловался Спиртвагону: — У него такой красивый почерк. Будто из книжки. Папа говорит, что Дио очень грамотный, хотя я не уверен, что тут всё без ошибок… — Без единой ошибки! — заверил Спиртвагон. — Но что же в письме? Я ведь человек порядочный и чужие послания не вскрываю. Джонатан вздохнул, вспомнив о зловещем содержании письма. — Он вернулся. Похоже, мне придётся снова сражаться. — Как-то вы побледнели, — заметил Спиртвагон. — У меня плохое предчувствие. Дио всегда меня побеждал. Один-единственный раз я одолел его своей хитростью, но дважды я такого не повторю. К тому же, он наверняка ещё больше новых сил себе напридумывал! — Джонатан схватился за голову и прохаживался вперёд-назад под тревожное поскуливание Эрины. — Если я с ним не справлюсь, он захватит мир! Что же делать? Никогда, вообще никогда Джонатан не хотел драться с Дио. Но тот не оставлял ему выбора: делал или говорил что-нибудь такое, после чего невозможно не вступить в бой. Вот и теперь Дио угрожает всему миру и только Джонатан об этом знает. Он обязан не просто драться — но победить. Неважно, нравится ему это или нет. — Мне тоже нужно получить какую-то силу, — осознал Джонатан. — Но какую? И где её взять? Я не хочу превращаться в нечисть. «Я хочу шляпу…» Он запрокинул голову. «Как там звали иностранца, который гостил у папы недавно?» — скользнула странная мысль. Солнце больно било в глаза, но Джонатан продолжал смотреть прямо на него, будто в надежде, что оно пошлёт ему озарение. И оно действительно послало. — Стой здесь! — крикнул он Спиртвагону. — Я скоро вернусь! То есть, не я… Стой! Он побежал в дом. Спиртвагон завистливо вытаращился на незнакомца в высоком узорчатом цилиндре. — Где ты взял такое? Я не нашёл! — Что за фамильярство, уващаемый молодой человек? — возмутился незнакомец и оттолкнул его протянутую руку от своей шляпы. — Я — ущитель великой силы Солнца и прощу со мной вежливо обращаться. Меня зовут… Щепелли. Спиртвагон захихикал. — А пощему ты так странно говорищь? — передразнил он собеседника. — Это — акщент. В Испании, откуда я родом, вще так разговаривают. — А это, — Спиртвагон провёл у него над верхней губой, — усы? — Вообще-то сажа из камина. Спиртвагон давился смехом. Обхватил себя за живот и покачнулся, будто на ногах не удерживался. Дио никогда так не смеялся. Он вообще не смеялся ни над чем, кроме всякой пакости. — У тебя хорошо получается, — сказал Спиртвагон. Глаза его светились восторгом. Никогда у Дио не было такого взгляда, и от неожиданности Щепелли оцепенел. — Хорошо получается говорить на нашем языке, я имел в виду. — Благодарю, — Щепелли пришёл в себя. — Вы тоже на удивление щлавный молодой щеловек. — Так ты из Испании, значит. А здесь что забыл? — Щуда я приехал, чтобы вщтретиться с великим воином Джонатаном Джостаром и обучить его непобедимой щиле Солнца! — И что, встретился? — Ещё как! Джонатан Джостар оказался настолько талантливым, что обущился всему за одну щекунду! Спиртвагон недоверчиво нахмурился. — Это чему же можно научиться за одну секунду? — Вщему! — вскинул палец Щепелли. — Я учился этому сто лет, а Джонатан Джостар — одну щекунду! — И что он теперь умеет? — Теперь он обладает щилой, не менее сильной, чем у вампира Дио. Ещли Джонатан Джостар хоть раз его коснётся, то Дио сразу же сдохнет, потому что вампиры не вынощат солнца. Вот какова его щила! — И это всё? — ухмыльнулся Спиртвагон. — Короля вампиров так просто не одолеть. Он один раз ДжоДжо врежет и все кости ему сломает. Он же запредельно силён. — Щила Щолнца и такое предусмотрела, — Щепелли с гордостью коснулся своей головы под шляпой. — Она исщеляет любое ранение Джонатана за одну щекунду. Нет, даже быстрее! — Вот сволочь! А не жирно ему?! — Спиртвагон так сильно топнул ногой, что с него едва не свалилась шляпа. — Вернее… Что-нибудь ещё эта ваша сила Солнца умеет? Я просто очень ненавижу Дио и всю надежду возлагаю на вас! Спиртвагон улыбнулся, и Щепелли померещилось в этой улыбке что-то недоброе. Но лишь на миг. «Он хороший, — заверил себя Щепелли. — Совсем не похож на Дио. Разве что волосами». — Нет, больше ничего не умеет, — чистосердечно ответил он. — Этого должно быть доста… Спиртвагон расхохотался. Совсем не так, как он хохотал над акцентом Щепелли. Это был пронизывающий грудной смех законченного злодея. — Думал, это был Спиртвагон? А я это был я, Дио! — он сорвал с себя шляпу. — Я замаскировался, чтобы узнать о тайных приёмчиках ДжоДжо! Щепелли стало больно намного раньше, чем Дио его ударил. Боль была внутренняя, из самой души. Он не верил, что Спиртвагон так обойдётся с ним. Пусть это даже был не Спиртвагон, а Дио в обличии Спиртвагона, он не мог, не должен был, не посмел бы… Ведь он смеялся, как не смеётся Дио и смотрел по-доброму, с восхищением, как Дио никогда не… — Ты действительно чудовище! Твоей подлости нет предела! — выкрикнул Щепелли. Он знал, что с ним покончено. Дио толкнул его спиной в лужу, одежда пропиталась грязной водой. — Всё, что мокрое — заморожено, — объявил Дио. — Раз у ДжоДжо сила Солнца, у меня будет сила Льда. И сейчас я покажу тебе её. Смерть Щепелли была ужасной. Раз за разом Дио наступал ногой в лужу, и каждый брызг был осколком, на которые разлеталось замороженное тело испанского учителя. Последним, что Щепелли запомнил, было выражение лица Дио — невероятно счастливое. Дио был истинным злом, он наслаждался своими преступлениями, упивался своей безнаказанностью, в нём не было ничего человеческого. — Теперь я знаю, что должен прикончить ДжоДжо прежде, чем он дотронется до меня. Это не так уж сложно, — сказал Дио. — А ещё, я заберу твою шляпу. Она лучше, чем у Спиртвагона. Подобрав с земли цилиндр, злодей ушёл. «Ты должен остановить его, ДжоДжо, — мысленно воззвал к своему ученику Щепелли. — Я отдам тебе свои последние силы. Я отдам тебе то, чего ты прежде не знал о силе Солнца. А я понимал, на что иду, и мне не страшно умирать. Не плачь обо мне». Так завещал великий учитель Щепелли. Но ДжоДжо всё равно плакал. Он ещё долго сидел над лужей и так же, как и его наставник, не мог поверить в жестокость Дио, в предательство Спиртвагона. Он теперь снова был один. В очередной раз Дио уничтожил его дружбу. Отгоревав потерю, ДжоДжо направился к дому. Одежда была насквозь мокрой, липла к телу и продувалась ветром. Нужно было переодеться, но родовое поместье Джостаров сгорело, а значит, вернуться в свою комнату он не мог. «Надо спуститься в подвал, — сообразил он. — Там хранятся старые вещи. Но там очень… темно». ДжоДжо застыл на крыльце дома. Он боялся темноты. Даже в собственном шкафу, знакомом до последней щербинки, ему было страшновато бороться с Дио, а тут — подвал. Если он оставит дверь открытой, то, конечно, сможет там сориентироваться, но… Он уже знал, как это будет. Глаза против воли начнут вглядываться в тёмные углы, уши будут слышать странные звуки, а голова — беспрерывно думать, могут такие звуки быть здесь сами по себе или кто-то их издаёт. Потом его тело одеревенеет, на глаза навернутся слёзы… За спиной тихонько гавкнул Дэнни. С палкой в зубах он переминался с лапы на лапу и вилял хвостом. — Прости, я не могу сейчас с тобой поиграть, — сказал ДжоДжо. — Я должен сразиться с Дио. Если выживу, то покидаю тебе палку после ужина. Он открыл дверь, собираясь войти в дом. Дэнни двинулся следом. — Нет, — погрозил ему пальцем ДжоДжо, — тебе нельзя со мной. Помнишь, что было в прошлый раз? Нас с тобой очень сильно наругают. Дэнни поднял к нему грустные глаза. ДжоДжо вдруг вспомнил, что это вовсе не Дэнни, а Эрина. Она пришла проводить его в опасный путь. Сердце сжалось ещё больнее, чем от мысли, что он не может спать с Дэнни в одной кровати и кидать ему палку прямо в гостиной. — Эрина! — проговорил он шёпотом. — Я обязательно вернусь к тебе. Прости, что хотел уехать, не попрощавшись. Я просто не могу тебя в это впутывать. Он присел на колени перед возлюбленной. Эрина бросила палку и принялась осыпать его лицо нежными поцелуями. ДжоДжо подумалось, а что если перед ним вовсе не палка?.. — Эрина, это меч, которым сражались все великие рыцари? — спросил ДжоДжо. — Ты принесла его мне? Он поднялся на ноги и вскинул руку с мечом, любуясь, как сверкает лезвие в лучах солнца. Эрина завиляла хвостом. Глаза её просияли. — С таким мечом мне не будет страшно спуститься в подвал, — произнёс ДжоДжо, но тотчас спохватился: «Дамам нельзя говорить, что тебе бывает страшно!» — То есть, я имею в виду, что одолею Дио! Эрина неотрывно смотрела на меч и даже пару раз вспрыгнула на задние лапы в попытке его выхватить. — Прощай. Вернее, до встречи. ДжоДжо вновь приоткрыл дверь в дом. Эрина бросилась в образовавшийся проход. — Нет, Эрина! Тебе нельзя сюда, — ДжоДжо преградил ей путь. — Это опасно. Эрина просунула нос между его колен. — Нет! — ДжоДжо рассердился. — Из-за тебя меня наругают! Нельзя! Фу! Плохая со… девушка! Уходи! Пришлось несколько раз погрозить кулаком и даже один раз пихнуть Эрину ногой, чтобы она наконец смирилась. Проскочив незамеченным мимо зала, где вовсю хлопотала прислуга, ДжоДжо юркнул на лестницу и спустился в подвал. Дверь, как и задумывал, он широко распахнул, но большая часть помещения всё равно оставалась неосвещённой. Сжимая меч обеими руками, ДжоДжо двинулся к коробкам в дальнем углу. В них действительно оказалось много одежды — влажной, холодной и пахнущей пылью. «Такой и должна быть броня воина», со знанием дела отметил ДжоДжо и принялся переоблачаться. В первую очередь он натянул кольчугу. Она была мала: доходила только до пупка и сильно обтягивала, но ДжоДжо решил, что так даже лучше — враги увидят его мускулистое тело и испугаются. Штаны, точнее, доспехи были так запачканы, что их не смогли отстирать, но сейчас чистота не имела значения. Засохшая кровь врагов украшает воина. Вместо мокрой обуви ДжоДжо переобулся в зимние сапоги. Они слегка жали, зато были тяжёлыми. Ими будет удобно отпинать Дио. В довершение образа ДжоДжо хотел надеть наплечники, в которых его учили ездить на лошади, но не смог их застегнуть. Тогда взгляд его упал на перчатки без пальцев. Точнее, на обычные зимние перчатки, у которых Дио зачем-то отрезал пальцы. «А обвинили меня…» — вспомнил ДжоДжо. И вдруг перестал быть героем, готовящимся к схватке с королём вампиров, а оказался маленьким мальчиком, тайком пробравшимся туда, куда не следует. Если его сейчас застанут, что он скажет? А если будут ругать за то, что вымочил одежду? Отец опять не поверит, что виноват Дио. Будет кричать, как тогда, с перчатками: «Тебе не стыдно сваливать всё на Дио? Он знает цену вещам!» Почему отец всегда выбирает Дио? Сегодня сидел с ним в отдельной комнате, а к ДжоДжо даже не зашёл, хотя ему было так плохо. Он упал прямо на… как Розали назвала это место — попчик? ДжоДжо потёр ушибленный попчик и заодно прошёлся рукой по всем синякам, царапинам и укусам, которые оставил на нём Дио. Некоторые очень болели, особенно, если давить на них или ковырять корочку. У Дио и близко таких ран нет. Он всегда выходит из драки невредимым. Наверное, его никогда в жизни не колотили. Впрочем… ДжоДжо вспомнил, как однажды они вместе мылись. Он тогда действительно не увидел у Дио ссадин, зато увидел кое-что другое — шрамы. Они были у него на спине, на плечах, на ногах и даже на животе. Некоторые — тонкие и бледные, едва заметные, а другие — тёмные и толстые, выпирающие поверх кожи. Он спросил Дио, откуда у него такие шрамы. Тот посмотрел с недоверием сначала на него, потом на себя, а потом глаза его стали злыми, а щёки красными. Он выкрикнул: «Не твоё дело!» и попытался закрыть шрамы руками, но их было слишком много. Рук не хватало. Не хватило бы, даже если бы ДжоДжо ему помог. Что-то скрипнуло за спиной, вырвав ДжоДжо из воспоминаний. Он обернулся и вздрогнул. У двери стоял Дио. — Отличный наряд, — ухмыльнулся он. ДжоДжо занервничал. Если Дио расскажет, что он сюда залез… — Чего тебе? — Просто полдник принёс, — Дио пожал плечами. В руке у него была кружка. — Служанка сказала, что нигде не может тебя найти, и просила дать тебе молоко. А то скоро станет поздно для перекуса. — Молоко… — ДжоДжо скривился. — А печенье где? К молоку всегда дают печенье. — Печенье я взял на себя, — Дио вытащил что-то из кармана и положил в рот. — Я же помню, как ты его не любишь. В прошлый раз тебя чуть не стошнило. — Это от молока! Печенье я обожаю, а от молока меня тошнит! Ты это прекрасно знаешь! Улыбка Дио из дружелюбной превратилась в поистине ангельскую. — Прости, похоже, я перепутал… Он попытался запихнуть в рот ещё одно печенье, но оно не влезало. Крошки посыпались ему на рубашку. Он закашлялся, невнятно выругался и через силу сглотнул. «У Дио безупречные манеры, — раздался в голове ДжоДжо голос отца. — А с тобой появляться на людях стыдно». — Как несправедливо! — гнев и обида прожгли грудь. — Да тебе же с животом будет плохо! Объешься печеньями, а потом сгибаешься в три погибели — сколько раз бывало? — Ну и ладно, — Дио зажевал очередное печенье с таким видом, будто бросал вызов. — Главное, я всё это съем один. — Ну и подавись, — фыркнул ДжоДжо. — Хорошо, — Дио повернулся к нему спиной. — Пойду передам, что ты велел мне подавиться этим молоком. ДжоДжо застонал. Проклятое молоко! Дио его не выпьет, даже если будет очень сильно хотеть. А кого опять наругают? Только на фоне Дио я понял, до чего ты избалованный. Отказываешься от еды, привередничаешь. — Ну уж нет! — ДжоДжо подбежал к Дио и взял стакан. — Я выпью. Дио усмехнулся. — У тебя есть тут ещё одежда? А то маленьких детей обычно рвёт прямо на себя. — Ну всё, ты меня разозлил! — ДжоДжо бросился за своим мечом вглубь комнаты. Полоска света под ногами стала сужаться. Обернувшись, он увидел, как Дио закрывает дверь. — Попался. Думал, ты один можешь загнать врага в ловушку? ДжоДжо облизал губы. Дыхание отяжелело и ускорилось. Рука, державшая стакан с молоком, дрожала. Одно движение — и Дио оставит его в кромешной тьме. — Пожалуйста, не надо, — слова вырвались против воли. Если бы ДжоДжо мог себя контролировать, он бы ни за что не попросил пощады, но в голове лишь оглушительно колотилось: «Только не темнота. Только не темнота. Пожалуйста, умоляю, ради всего святого что угодно, но только не темнота». — Ещё как надо, — отозвался Дио. — Прежде чем сражаться со мной, попробуй победить хотя бы моих слуг. — К-каких слуг? — ДжоДжо огляделся. — Ну, я сюда всяких напустил. И вампиров, и маньяков, и живых мертвецов, и таких тварей, при виде которых ты сразу умрёшь от страха! — Нет! — закричал ДжоДжо. — У-у-ри-и-и, — ответил Дио и захлопнул дверь. ДжоДжо зажмурился. Втянул голову в плечи, прячась от темноты. Сердце колотилось так, что звенело в ушах. «Успокойся, — обратился он к себе. — Надо просто отсюда выйти». Вот только он не мог пошевелиться. Тело окаменело. Через силу ДжоДжо открыл глаза. Было непроницаемо темно. Он направился к двери, но спустя несколько шагов остановился. Меч! Как он может уйти без него? ДжоДжо повернулся в противоположную сторону. Где именно оставил меч, он не помнил. Глаза уже немного привыкли к мраку, но ничего похожего различить не могли. Зато могли различить пугающие очертания… предметов ли? «Здесь может прятаться кто угодно», — предупредил себя ДжоДжо. Лучше бы не предупреждал. От такой мысли двигаться стало ещё труднее. Ноги размякли и подкосились. Теперь ДжоДжо хотел сказать себе, что, наоборот, никого тут нет, но уже не мог. Он кожей ощущал чужое присутствие. Джек Потрошитель таился поблизости. Наверняка именно его Дио сюда послал. ДжоДжо толком не знал, что означает слово «потрошитель», но от одного лишь его звучания по позвоночнику ползли ледяные мурашки. Этот жуткий маньяк всегда нападает ночью. В темноте. ДжоДжо слышал, что своей последней жертве он отрезал лицо. Интересно, как он это делал? Отпиливал по очереди: сначала нос, потом одну губу, затем вторую? Или отрубил единым слоем? ДжоДжо попытался сглотнуть, но в горле застрял ком. Кажется, именно в горло Джек Потрошитель вонзает своим жертвам лезвие. Обычно он выбирает женщин, но наверняка не откажется и от маленького мальчика… Рука, державшая стакан, дрогнула. Молоко булькнуло, но не пролилось. ДжоДжо удивился, какой яркой белизной оно светится во тьме. Он поднёс стакан к лицу. Молоко пошло рябью от его тяжёлого дыхания. Надо дышать ровно, подумал ДжоДжо. Когда он спокоен, то не слышит своего дыхания, а сейчас оно его оглушает, распространяет дрожь и холод по телу. Он сделал глубокий вдох и очень медленный выдох. Сердце замедлилось и перестало больно долбиться в грудь. Вместе с тем появилось чёткое чувство: к нему кто-то подкрадывается. — Я не сдамся! — закричал ДжоДжо. — Я гордый воин с непобедимой силой Солнца! Из темноты вынырнула уродливая морда Джека Потрошителя. Огромное лезвие устремилось к горлу, но в последний миг Джонатан увернулся. Сам не зная зачем, он выставил перед собой стакан. Молоко наполнилось светом. Сила Солнца, накопленная в нём, вырвалась наружу и, словно молния, ударила во врага. Джека Потрошителя разорвало на кусочки. Джонатан знал: это был лишь один монстр из тысячи таившихся здесь, но больше не боялся. Дыхание его было ровным. Он сделал шаг вперёд и чуть не упал — запнулся о своё драгоценное оружие. Спустя несколько минут Джонатан Джостар выбрался из подземелья. С меча капала кровь чудовищ. Он одолел их всех. Молоко ни разу не пролилось. Залпом Джонатан выпил его, отмечая свою победу. Его не затошнило. Из кармана он вытащил письмо Дио.

Если хочеш атсановить меня преходи в мой дворец!

Вряд ли это игровая, размышлял Джонатан. Дио ненавидит там сидеть. Вечно возмущается: в Лондоне, видите ли, он целыми днями гулял где вздумается, а теперь не может из одной комнаты в другую перейти без разрешения. Значит, он у себя. Собственная спальня ему нравится. Джонатан огляделся. Нельзя попадаться никому на глаза, пока он в костюме рыцаря — наругают. Но он всё же подошёл к зеркалу и долго рассматривал свои мужественные черты. — Великий герой, чьё сердце полно скорби, — заключил он. И бросился вверх по лестнице. Дио в самом деле был у себя. Смотрел в окно, стоя на подоконнике. — Вампирам нельзя на солнечный свет, — заявил ДжоДжо. — Ты ещё когда был Спиртвагоном, должен был поджариться. — А тогда ночь была, — не растерялся Дио. — И вообще, с кем ты разговариваешь? Присмотрись получше. На нём был узорчатый цилиндр Щепелли. Тень кривым шрамом падала на щёку. — Спиртвагон! — догадался ДжоДжо. — Что ты тут делаешь? Дио взял тебя в плен? — Нет, — Спиртвагон спрыгнул с подоконника. — Я просто перешёл на его сторону, потому что лорд Дио самый лучший, а ты — слабак и сопляк. — Предатель! — возмутился ДжоДжо. Он вскинул меч, но тотчас и опустил. Нет, он не может атаковать Спиртвагона. Всё-таки это обычный человек. — Закрой дверь, — велел ему Спиртвагон. Сам он сомкнул занавески. — Раз ты так хочешь, лорд Дио будет обитать в темноте. Ему это нравится. — Значит, если я его на солнце выкину, он умрёт? — Ты сначала сам не у-р-и-и. ДжоДжо закрыл дверь. Комната погрузилась во тьму, но совсем не в такую кромешную, как в подвале. Занавески пропускали свет. «Так и быть, — вздохнул ДжоДжо, — это не будет считаться». Спиртвагон снял цилиндр и швырнул под кровать. Перед Джонатаном предстал его заклятый враг. — Не думал, что ты останешься жив, — Дио оскалился, блеснув кровожадными клыками. — Я прошёл через ад! — Через одну тёмную комнату, если быть точным. Небось ревел, как девчонка. — Я не ревел! Даже молоко не пролил ни разу. — Ни за что не поверю, — Дио подошёл к нему вплотную. — У тебя ресницы мокрые, я же вижу. — Не мокрые! Рука ДжоДжо дрогнула от ярости. Меч, который он держал перед собой, подался вперёд и ткнул Дио в глаз. — Вот ты тварь, ДжоДжо! Дио отскочил к подоконнику и закрыл рукой половину лица. «Если будешь так размахивать игрушками, то обязательно кому-нибудь глаз выколешь», вспомнилось ДжоДжо наставление нянюшки. Да и отец ему это говорил. Все ему это говорили. Едва не выронив меч, он бросился к Дио. — Прости! Тебе больно? — Иди к чёрту, тупой выблядок! — крикнул Дио. — Ты ранил мой глаз! А я ещё даже не сказал, что мы сражаемся! — А почему именно ты решаешь, когда мы сражаемся? Желание жалеть Дио испарилось. ДжоДжо ненавидел, когда тот на него орал. Тем более, непристойными словами. В такие моменты очень хотелось нажаловаться нянюшке, но ДжоДжо ни разу этого не сделал. Он не ябеда. — Ты прав, — Дио отнял руку от лица. Глаз у него был красный, налитый слезами и полуприкрытый. — Даже лучше, что ты первый начал. Ты очень удобно ко мне приблизился. Он схватил ДжоДжо за шею. Острые ногти впились в кожу. — Я тебя уже замораживаю. А ещё я запустил вампирский яд тебе в кровь. У тебя ни шанса против меня. ДжоДжо попытался врезать ему с колена, но Дио заблокировал удар. — Бесполезно! Бесполезно! — всем своим весом Дио наступил ДжоДжо на обе ноги. — Я заморожу тебя и выпью твою кровь. А потом ты станешь моим ручным вампирчиком. — Бред какой-то, — нахмурился ДжоДжо. — Если всего заморозишь, то откуда пить? А если выпьешь всю кровь, то я умру, а не вампирчиком твоим стану. — Как ты надоел! — Дио схватил его крепче. — Не смей мне диктовать! — Строишь из себя умного, а сам даже не знаешь, как твоя сила работает. — Не зли меня, ДжоДжо! Я намного умнее тебя! Пока Дио смотрел на него в упор, ДжоДжо завёл меч ему за спину. Осторожно приподнял руку — меч оказался между занавесками. Дио не обращал внимания. Может, плохо видел раненым глазом. — То, что у тебя почерк красивее, ещё не значит, ты умнее. — У меня не только почерк красивее. У меня лучше с манерами, хотя я им никогда не учился. У меня больше друзей, хотя я недавно приехал. И твой отец… — Дио сделал паузу, — твой отец любит меня больше. ДжоДжо вспомнилось, как сегодня папа отцепил его от себя и ушёл с Дио. Ком налился в горле. Глаза защипало. — Я не дам тебе занять моё место, — ДжоДжо говорил шёпотом. Громче почему-то не получалось. — У меня всё было хорошо, пока ты не приехал. Меня все любили. Ты испортил мне жизнь! Резко дёрнув мечом, он отодвинул занавеску. Дио оказался в лучах солнечного света. — Эй, так не чест… Он не успел договорить. Как только его руки выпустили ДжоДжо, тот врезал ему мечом в плечо. — Никому ты здесь не нужен! — голос прорезался. Крик царапал горло. — Папа тебя жалеет, потому что ты сирота! Если бы он узнал, какой ты!.. Дио попытался увернуться, но не успел. Меч ударил его в темя и с оглушительным треском разломился надвое. ДжоДжо отвернулся, опасаясь, что вторая половина прилетит в него, а открыв глаза, воскликнул: — Вот и всё! Ты сдохнул! Дио ничего не ответил. Он сидел на полу, прижав руку к голове. Вторая, ушибленная его рука висела плетью, будто отсохла. — Я победи-ил! — ДжоДжо прыгал от радости. — Кто здесь теперь маленький и тупой, а?! Я выиграл! — Ну и пожалуйста, — отозвался Дио. — Мне вс-сё равно. ДжоДжо прекратил прыгать. В голове повторился хруст ломающегося дерева. Мышцы ныли, напоминая, какая сила была вложена в удар. ДжоДжо вдруг осознал, что сломал об голову Дио тяжёлую палку, а ведь Дио — не совсем вампир. Зачем он вообще бил Дио? Он ведь и так проиграл, когда оказался на солнце. Неужели без причины? Только из злости. — Дио, — позвал ДжоДжо, — тебе очень больно? Он едва мог говорить из-за тяжёлого дыхания. Сейчас ему было страшнее, чем во тьме подвала среди монстров. — Нет, — Дио убрал руку от головы. ДжоДжо ожидал увидеть кровь в его светлых волосах, но её не было. — Ничего особенного. — Прости, — ДжоДжо подошёл ближе. — Я знаю, что очень сильно тебя ударил. Я не должен был. Я нарушил правила. — Я же сказал, вс-сё… У Дио вырвался короткий сдавленный звук, как когда хочешь кашлянуть, но нельзя. ДжоДжо понял: он пытается не разрыдаться. «Это нехорошо, — кольнула беспокойная мысль. — Однажды я так сильно сдерживался от слёз, что меня стошнило». — Чего ты так расстроился? — спросил ДжоДжо. — Я не расстроился! — Дио схватил лежавшую рядом половину палки и швырнул в него. — Убирайся! Палка больно царапнула по лицу и едва не угодила в глаз. ДжоДжо направился к выходу. — Как хочешь. У двери он остановился. Дио сидел, обняв колени. «Оставь его, — сказал себе ДжоДжо. — Ты ведь сам всегда прячешься в комнате, когда плохо. Джентльмену в семь лет уже стыдно плакать. Только перед портретом мамы можно. Мама никому не расскажет». Он сжал в кулаке дверную ручку. В груди ныло, будто он делал что-то неправильное. — Дио, — ДжоДжо вздохнул и нервно облизал губы, — можно я останусь? Я хочу побыть с тобой. Он ждал ярости в ответ, готовился, что в него опять что-нибудь полетит — если не предмет, то куча страшных ругательств. Но Дио лишь в недоумении вытаращился. — Почему? «Потому что, когда я плачу перед портретом мамы у себя в комнате, на самом деле я очень хочу, чтобы кто-нибудь пришёл и утешил меня». ДжоДжо пожал плечами. — К чертям собачьим ты мне здесь не сдался! — оскалился Дио. — Это моя комната! Уби… Снова этот звук. ДжоДжо услышал его даже из другого конца комнаты. Подавленный кашель. Или позыв на рвоту. Попытка удержать внутри то, что из тебя хлещет. Дио прижал руку к губам, его передёрнуло. А в следующее мгновение из носа у него потекла кровь. Ослепительно красная, двумя быстрыми струйками сползла к верхней губе. ДжоДжо охнул, сердце заколотилось до боли в груди. «Я не бил его по лицу. Я не мог разбить ему нос. Тогда что с ним?» От вида крови желудок сжался и подпрыгнул к горлу. Вновь пришёл на ум собственный опыт: «Однажды я так сильно сдерживался от слёз, что меня стошнило». Неужели с Дио происходит то же самое? — Я сейчас позову кого-нибудь, — теперь ДжоДжо со всей решительностью повернулся к двери. — Не смей, — голос Дио звучал так низко, хрипло и по-взрослому, что ДжоДжо застыл, как когда его окликал разгневанный отец. — Стой на месте. Дио вытер нос тыльной стороной ладони, потом самой ладонью, потом об оба запястья. Кровь не останавливалась. Тогда он вынул платок. — Зачем ты так переживаешь? — повторил ДжоДжо. — Ну хочешь, не будем думать, что ты проиграл? Хочешь, ещё раз сразимся? — Бесполезно, — по лицу Дио скользнула судорога. — Моё тело сгорело на солнце. Странно. Обычно Дио находил миллион способов избежать даже самого крошечного поражения — это не считается, того не было, а здесь было вообще не так — потому с ним и невыносимо играть. Почему бы ему не сказать, что открывать шторы — против правил? Ты ведь не можешь призвать солнце по желанию. Или что у него, в отличие от противника, не было оружия? К тому же, он был ранен перед боем. Даже не стараясь, ДжоДжо придумал столько отговорок, а Дио просто сидит и грустит. — Тело сгорело… Но голова же осталась, — сообразил ДжоДжо. — Она вполне могла закатиться в тень. Под кровать. Точнее, в овраг. Значит, не всё потеряно. Ты можешь приделать её к другому телу, ты же вампир. Звучало жутко, если не сказать — мерзко. Но Дио всегда нравилось подобное. ДжоДжо надеялся, он оценит. — Да, но… — Дио вновь подавился сдавленным звуком. — Чтобы приделать её к телу, нужно двигаться. А как голове выбраться из оврага? — Я тебе помогу. — Ты мой враг! — Дио вскинулся и зашипел, как кошка. — Если приблизишься, я тебя убью! У меня… яд из глаз стреляет, понял?! — Ладно, ладно, — ДжоДжо попятился, будто в него в самом деле могли выстрелить ядом. — Тогда… есть Спиртвагон! Он на твоей стороне, помнишь? Вот и вытащит тебя из оврага. И ты можешь сразу же забрать его тело. Правда, его придётся убить… — Не проблема. Дио кивнул, но как-то совсем вяло, без интереса. Так порой кивают, улыбаются или хлопают в ладоши взрослые — не потому, что им нравится, а потому что этикет этого требует, или если хотят, чтобы от них отстали. Белый платок вруках Дио уже стал насквозь красным. ДжоДжо сделал глубокий вдох. Его немного мутило. На самого же Дио кровь не производила впечатления. Он перевернул платок чистой стороной и снова прижал к лицу. «Может, ему привычно истекать кровью? — подумал ДжоДжо. — Наверное, я чего-то о нём не знаю». Да уж, похоже, много чего! Дио, беспощадный и вездесущий, как ночной кошмар, с трудом сдерживает слёзки из-за того, что проиграл в игре. Здесь явно что-то не так. — Это из-за твоих слов… — неожиданно заявил Дио. — Они сбили меня с толку, и я пропустил удар. — Какие слова? — ДжоДжо нахмурился. Он уже толком не помнил, что говорил. — Что ты испортил мне жизнь? — Нет. На это мне плевать, — Дио попытался усмехнуться, но его грудь вновь дрогнула, как от всхлипа. — Ты сказал, что я здесь никому не нужен. Меня просто жалеют. И если бы узнали, какой я на самом деле… Дио замолчал. Его трясло. — И всё? — удивился ДжоДжо. — Да ты же мне каждый день кучу гадостей говоришь. А я тебе только одну, и ты вот так? — Наверное, это потому, что я тебе говорю неправду. А то, что ты мне сказал, правда. Дио закрыл руками лицо. Очередной сдавленный звук вырвался из его горла, но теперь громкий и протяжный. Рыдание. ДжоДжо окончательно растерялся. Столько раз он воображал, как отплатит Дио за все обиды. Одержит над ним верх, поставит на место. В своих фантазиях он всегда возвышался над ним, сильный и гордый, а Дио ревел, не решаясь поднять глаза. И вот, всё вышло именно так. Только ДжоДжо было совсем не радостно. Разве думал он, что собьёт с Дио спесь не кулаками, а какими-то там словами, которые сам не помнит, как выкрикнул? — Дио, — ДжоДжо опустился перед ним на колени, — да не правда это. Я просто сказал первое, что пришло на ум. Я был зол. Меня бесит, что ты во всём лучше. И особенно, — он сглотнул. Самому бы не разрыдаться, — то, что папа любит тебя больше. — Я должен нравиться лорду Джостару, — произнёс Дио. — Иначе отправлюсь в работный дом. — В работный дом? — Да. Там плохо. Там… — Дио зажал себе рот, не желая выпускать всхлипов. — Мама так не хотела, чтобы я попал туда. Она умерла. Он говорил ещё что-то. Много всего. ДжоДжо подполз ближе, подставил ухо, но слышал лишь невнятные звуки, слоги. Иногда — слова, с трудом склеивающиеся в предложения. — Сказала: пару минут, и пойдём. Сказала… только отдохнуть, — слёзы и кровь текли у Дио по запястьям. — Я ждал. Потом позвал. Потом тряс. И нич-чего… «Интересно, куда они собирались?» — подумал ДжоДжо. Он представил цирк, или кондитерскую, или ещё какое-нибудь хорошее место. Представил, как Дио в нетерпении смотрел на стрелки часов, дожидаясь, когда мама отдохнёт. Как позвал её, а она не ответила. Как подошёл к ней, потряс, может, схватил за руку. Повернул. — И этот ё…ный ублюдок… — продолжал Дио. ДжоДжо понял, что не в силах его слушать. Перед глазами сверкал в солнечном свете купол цирка. Переливались сквозь витрину разноцветные пирожные. «Могу ли я сходить с Дио туда, куда он собирался с мамой?» Эта мысль обнадёживающе согрела, но в следующий миг показалась стыдной. Разумеется, не может. Он никогда не вернёт Дио тот день с мамой. Как и себе — дни без Дио. Да и вообще, с чего он взял, что Дио с мамой шли в хорошее место? Отец ведь объяснял ему: «Нищета, голод, холод». Вообще-то ДжоДжо всегда держал это в голове. И ему казалось, он понимает. Но лишь теперь части сложились в целое. Нищета — это когда тебе постоянно голодно и холодно, и ты ничего не можешь изменить. А если у тебя ещё и умирает мама… Затем папа. ДжоДжо похолодел от ужаса. Что он будет делать, если умрёт его папа? Плакать тысячу лет. А если при этом ему станет нечего есть? Негде жить? Сирота — слово, которое несколько минут назад он выкрикнул в лицо Дио подобно ругательству, обрело истинный смысл. Работный дом представился ДжоДжо огромным зубастым монстром, раскрывшим истекающую слюной пасть над головой Дио. Теперь понятно, почему Дио не боится темноты и умеет призвать обитающих в ней чудовищ на свою сторону. У него есть своё собственное чудовище. Оно следует за ним по пятам и проглотит, стоит только ослабить бдительность. Единственное ли это чудовище? Почти каждую ночь ДжоДжо просыпается от того, что в соседней комнате кто-то вскрикивает и плачет. Ну как, кто-то… Он всегда знал, что это Дио, но в то же время будто бы не верил. Разве может Дио так испуганно кричать? Мама! И так горько плакать? Нянюшка прибегает к нему, шлёпая босыми ногами, и долго говорит что-то успокаивающее. ДжоДжо сквозь стену не различает слов, только слушает её голос. А вот голос Дио не звучит никогда. Похоже, он ничего не отвечает нянюшке. Он молчит о своих чудовищах, даже если не в силах удержать крика. Его прошлое может выйти на свободу только с кровью — как сейчас. — Дио… ДжоДжо не знал, что хочет сказать. Из глаза выкатилась слеза, но он стряхнул её. Плакать над тем, через что он не проходил, казалось неправильным, даже подлым, будто враньё. На очередном не то всхлипе, не то вздохе Дио закашлялся. Подался вперёд, сплюнул на пол. Слюна была красная. Вампир, который подавился кровью. Он вытер губы рукавом и сразу закатал его до плеча, будто сам собой брезговал. Он всё ещё кашлял, не мог продышаться. ДжоДжо встал, собираясь похлопать его по спине, но вместо этого — погладил. Дио поймал его руку. — Не смей трогать меня, — его лицо, мокрое и оскаленное, выражало такую леденящую ненависть, какой ДжоДжо не видел даже у Джека Потрошителя. Ему вспомнилось, как Дио смотрел на него, когда был в образе Спиртвагона: «У тебя хорошо получается». Запястье жгло. Дио его выкручивал. — Не смей меня трогать, слышишь? — повторил он. — Любого, кто притронется ко мне, я убью. — Хорошо, хорошо! — ДжоДжо плаксиво сморщился. И с удивлением обнаружил, что действительно прежде не трогал Дио. Только в драке, но разве это считается? Не помнил он и чтобы кто-нибудь другой прикасался к Дио. Он никогда не ходит за ручку с нянюшкой, не гладит Дэнни, а если сесть к нему слишком близко, передёрнет плечами и отодвинется. ДжоДжо опустил взгляд. Платок Дио валялся у него под ногами, весь пропитанный кровью прошлого. — Вот, — он протянул свой. Дио молча взял. ДжоДжо заметил красное пятно на своём запястье. Кровь Дио попала на него. ДжоДжо представил, как она просачивается под кожу, сливается с его собственной кровью и становится его частью. И больше нет прежнего ДжоДжо, ничего не знающего о страхе и боли Дио, о его ярости и слезах. Как бы они оба ни противились — кровь прошлого проникла в настоящее. ДжоДжо стало нехорошо от такой фантазии. — Можно я пойду? — спросил он. — Я никому ничего не расскажу. — Иди, — разрешил Дио. ДжоДжо направился к выходу, но представил, как падает без сознания прямо здесь — на месте смерти Дио.

***

Едва дверь за ДжоДжо захлопнулась, Дио опустил голову. Закрыл глаза. В темноте он чувствовал себя лучше. Кровь, растёртая по лицу, засохла и плёнкой стянула кожу. Боль пульсировала под черепом, будто билось второе сердце. Довольно скоро его начало клонить в сон. Сон он всегда видел один и тот же. Знал его наизусть и мог предсказать до мельчайших деталей. Вот их комната с подгнивающим полом. Пахнет сыростью. Вот кровать, сколоченная из украденных досок. Вот белеет на ней силуэт мамы. Она лежит на боку, отвернулась к стенке. Сейчас Дио подойдёт ближе, ещё несколько раз позовёт её, а потом дотронется. Он помотал головой, моргнул, не открывая глаз. Он ведь точно не спит. Значит, вспоминает. А зачем? Он всегда боролся с этим воспоминанием. Ему хватало ночей — когда воспоминание проглатывало без остатка. Если бы он и наяву об этом думал, то, наверное, сошёл бы с ума. А сейчас думает. Может, из-за ДжоДжо. Он зачем-то рассказал ему половину. Рассказал до того момента, когда к нему подошёл отец. — Что ты воешь, как щенок? Умерла она. Не видишь разве? Дио заметил раздражение в его голосе и как легко ему далось это «Умерла», которое сам Дио не смог бы выговорить, даже если бы в мире не осталось других слов. А вот руку на своём плече он не заметил. Только когда свалился на пол — «Да что ж ты так к ней прилип, сучонок! Отойди! Хватит верещать!» — осознал, что всё это время отец отдирал его от матери. — Нет! — закричал он. — Мама! Мама! Он много раз повторил это слово. Широко раскрывал рот, будто хотел откусить кусок от чего-то необъятного. Он рванулся обратно, прижался к маме. Отец шипел: — Ты сейчас на ней платье порвёшь. В чём мы её тогда закопаем? Он опять потянул его на себя. В этот раз схватил за рубашку снизу. Ногти проехались по оголённой спине. Дио не выпускал маму. Отец стащил его с кровати вместе с телом. Мама не упала — замерла на краешке. Только рука свесилась. Протянулась к Дио, будто звала к себе. Дио подался к ней, хотел взяться, но отец отшвырнул его назад. Каждую ночь ему снится эта рука. И мамины слова: «Сейчас пойдём. Пойдём, Дио». Каждый раз во сне он пытается схватиться за эту руку, но его отбрасывает назад. Он пытается, и его отбрасывает. Именно поэтому он плачет — не потому, что мама умерла, а потому, что хочет пойти с ней неважно куда. Просто пойти с мамой, как и планировал. Сон уверяет его, что это возможно. И каждую ночь обманывает. «Нет! — Дио сцепил зубы так сильно, что под черепом натянулись нити. — Чёртов ДжоДжо! Как ты посмел вернуть меня туда? Почему ты не ушёл, когда я сказал? Почему я не сумел прогнать тебя?!» Он открыл глаза. Вскинул голову. Ярость пульсировала в теле вместе с болью. Это всё из-за ДжоДжо. Он заставил вспомнить. Заставил даже говорить. Какая сила ему в этом помогла? Да будь он проклят! Дио вскочил на ноги. С удивлением обнаружил, что всё это время сжимал в кулаке платок ДжоДжо. Белоснежный, с золотой вышивкой. Джонатан Джостар. — Не нужны мне твои!.. Он брезгливо отбросил платок и наступил на него несколько раз. Пропади ты пропадом, ДжоДжо! Вместе со своими жалостливыми взглядами! Я хочу побыть с тобой... Да что ты понимаешь?! Ты, никогда не знавший свою мать! Ты, боготворящий своего отца! Дио отдышался. На полу валялись обломки меча — свидетельство недавней битвы. Он проиграл этому соплежую. Проиграл не единожды. Не только, когда его тело сожгли на солнце, но и потом. Когда плакал перед ним. Когда рассказал про работный дом и силуэт мамы. И это самое ужасное. Это нельзя так оставить. Даже если бы Дио был по-настоящему мёртв, даже если бы его одежду продали, и от него совсем ничего не осталось, он бы восстал и отплатил ДжоДжо. Но он не мёртв. Его голова откатилась в тень и была найдена Спиртвагоном. — Чёрт! Дио топнул ногой, вспомнив, что этот путь к спасению ему подсказал ДжоДжо. Ну уж нет! Он сам отсёк себе голову и закинул в тень. Он достаточно умён, чтобы придумать такой хитрый план за секунду до гибели. Ясно, ДжоДжо?! И я не буду забирать тело Спиртвагона, как ты мне посоветовал. Я заберу твоё. — Да… Дио улыбнулся дрожащими губами. — Я заберу твоё тело, ДжоДжо. И сделаю тебя собой. Займу твоё место. Всё, как ты и боишься. Он осмотрел все комнаты на этаже. ДжоДжо нигде не было. Тогда он спустился вниз. Проходя мимо зеркала, замер, едва веря отражению. Под носом и вокруг рта размазана кровь, глаза опухли, правый покраснел и слезится — чёртов меч ДжоДжо, рубашка измята и тоже замарана кровью, один рукав, весь бурый, небрежно закатан, волосы встали дыбом, под ними прячется болезненная шишка. Наверное, как-то так он выглядел, живя в Лондоне. Ему вспомнились наставления отца накануне смерти: «Выкупайся. Хотя бы руки и лицо вымой. Достань приличную одежду. Неважно, где. Рот лишний раз не открывай. Делай всё так же, как они делают. Он должен думать, что тебя хорошо воспитывали. А иначе не возьмёт тебя, понял? Поедешь в работный дом». Он уже с кровати не поднимался, а всё равно постоянно требовал выпивку. Дио таскал ему. Иногда даже в пасть пихал, если отец забывал, как пользоваться руками. В тот вечер он вылакал всю бутылку и вырубился. Ночью разбудил Дио: — Эй, подай мне воды! Дио не двигался. — Слышишь, выблядок? Подай немедленно. Я не могу дотянуться! Дио молчал. — Сучонок! Щенок. Ублюдок. Ещё раз выблядок. Дио всё запомнил. Он слушал, как в темноте скребут стол отцовские пальцы, не способные дотянуться до стакана. И вдруг: — Дио. Он поднялся и подошёл. Зажёг свечу. Глаза отца пьяно и злобно поблёскивали. Будь у него что-нибудь под рукой, он бы швырнул этим в Дио. — Подай мне воды. Не могу достать. Дио коснулся стакана. — Давай сюда. «Где ты взял этот высокомерный взгляд? — хотел сказать Дио. — Никто тебе ничего не даст, если будешь смотреть с презрением». Но слова не выползли изо рта. Лишь заныло когда-то сломанное плечо. — Сынок, ну чего ты? Давай его сюда. Мне очень плохо. Дио показалось, что он ослышался. Или непослушный язык отца искорёжил привычное «щенок». Нет. — Сынок. Пожалуйста. Я… Дио взял стакан и выплеснул воду на пол. Он ждал, что отец завопит или выругается, идеально — если застонет в отчаянии. Но тот лишь молча ухмыльнулся. В его глазах больше не было презрения. Только чистая ненависть. И вместе с ней — будто бы одобрение. Он и прежде иногда так смотрел на Дио. Если ему удавалось что-нибудь своровать или выпросить много денег. Но что это значило в тот момент? Дио не понял. Он постоял ещё некоторое время, а потом задул свечу и ушёл спать. Наутро отец был мёртв. Чёрные обломки зубов торчали из распахнутого рта, глаза закатились. Он умер не во сне. Дио сфокусировал взгляд на отражении. Он стоял, согнувшись и обхватив себя руками. Болел живот. Кружилась голова. Забитый нос дышал с присвистом. Все считают, что его отца убила чахотка. У Дио есть сомнения. Ему кажется, он сам убил отца. За то, что тот сломал ему плечо ради попрошайничества, за то, что продал мамину одежду ради бутылки, за маму, за то, что не дал схватиться за её руку. И за многое-многое другое Дио не подал ему воды и этим убил. Ему нравится в это верить. Ему страшно в это верить. Ему страшно от того, что ему нравится. Боль усиливалась. Из живота поднялась к груди. Дио зажмурился, чтобы её стерпеть. Всё из-за печеньев, сказал он себе. Почему ты постоянно так много их ешь? Почему отец ненавидел тебя, но сделал всё, чтобы ты не попал в работный дом? Почему уже целых два месяца у тебя всё хорошо, но тебе постоянно плохо? Дио почувствовал, что его вот-вот вырвет. Страшные секреты не удерживаются в нём, того и гляди выскользнут на всеобщее обозрение, и тогда… Что будет тогда? Узнать бы уже, ей-богу. Может, в самом деле выпустить их? И никогда больше не бояться. Дио схватил ртом воздух, изо всех сил сжал челюсти и так резко запрокинул голову, что она потянула назад всё тело. Мир накренился, пошёл чёрными пятнами. Едва удерживая равновесие в этой нечеловеческой позе, Дио увидел ДжоДжо. Сквозь окно, на улице. ДжоДжо бросал палку своей псине. Почему-то Дио думал, что он так и останется в обнажающей пупок кофте и безобразных штанах, но ДжоДжо был одет в приличные вещи. Он привёл себя в порядок. Прекрасно проводил время. Дио вновь взглянул на своё отражение. — Вы самая страшная тварь на свете, — сказал он себе голосом Спиртвагона. — Вам нечего бояться. Король вампиров не чувствует боль и не видит снов. Надавайте этому ДжоДжо, и станет легче. В конце концов, всё из-за него. Да, всё из-за него, согласился Дио. Он подкрался к окну и встал так, чтобы снаружи его нельзя было заметить. Впрочем, ДжоДжо и не смотрел вокруг. Сидел, опустив голову, и даже палку бросал не глядя. Дио стало легче от его грусти. Боль сползла из груди обратно в живот. Тошнота рассеивалась. Но вдруг — псина выплюнула палку и прыгнула на ДжоДжо. Принялась вылизывать его лицо. ДжоДжо рассмеялся. Дио вспомнил, что это вовсе не псина, а белокурая Эрина осыпает его нежными поцелуями. Должно быть, они уже поженились. Пора испортить им медовый месяц. ДжоДжо не успел даже обернуться. Дио врезался в него с разбегу, опрокинул лицом вниз и навалился сверху. — Ничего не кончено, слышишь? Я заберу твоё тело. — Дио, я не могу дышать. Дио не заметил, как обхватил ДжоДжо вокруг шеи. Рука сделала это сама. Рука убийцы. — Я слился со Спиртвагоном, но это временно. Мне нужен только ты. С твоим телом я буду непобедим. — Дио, я правда не могу дышать! ДжоДжо задёргался, пытаясь освободиться. Дио обвил его второй рукой. Он и прежде хватал его так, но никогда — до настоящего удушья. Теперь игры кончились. У него больше нет вампирского яда и Замораживания. Он должен расправиться с ДжоДжо своими силами. Довести до отчаяния и заставить сдаться. Ногти ДжоДжо царапали и щипали. Дио нравилось это ощущение. Примерно так же ногти отца скребли стол, не в силах дотянуться до стакана воды. Дио вновь властвовал над жизнью. — Бесполезно! Бесполезно! — он стряхнул слабые пальцы ДжоДжо. Псина заскулила. Дио обратил взгляд к Плаксе Эрине. Она стояла, приоткрыв рот и вытаращив голубые глаза. Будто оцепенела от страха. — В чём дело? — он оскалился. — Не узнаёшь меня? Это из-за твоего возлюбленного я в таком жалком состоянии. — Дио, — повторил ДжоДжо сквозь хрип, — ты убьёшь меня. — Конечно, нет, — заверил Дио в неудовольствии. — Если по-настоящему убью, то точно отправлюсь в работный дом. Я отпущу тебя. Но только когда сам захочу… — улыбка рвала губы. Дыхание сбилось. Мышцы напряглись до дрожи, до сладкой боли. — Ты нужен мне, ДжоДжо. Без тебя у меня не будет жизни здесь. Без тебя я даже королём вампиров быть не смогу. Это несправедливо, но так и есть. Мы связаны. Руки ДжоДжо повисли вдоль туловища. Он больше не сопротивлялся. У Дио захватило дух. ДжоДжо сдался на его милость. Кротко ждёт, когда его отпустят. Дио набрал в грудь воздуха, чтобы рассмеяться. Локоть ДжоДжо вдруг врезал ему меж рёбер. Воздух вышибло изо рта вместе со слюной. Заново вдохнуть не получалось. В глазах потемнело. Дио закашлялся. Тело перестало слушаться. Когда пришёл в себя, ДжоДжо уже выпутался из его хватки и стоял, опираясь на свою псину. В следующую секунду — выпрямился. На подбородке у него темнела ссадина, в волосах запуталась трава. Заходящее солнце било ему в спину, очерчивая чёрным контуром силуэт и отражаясь режущей болью в глазах Дио. Теперь понятно: ни на мгновение ДжоДжо не сдавался на его милость. Он лишь расслабился, чтобы набраться сил. Позволил врагу смаковать победу, а сам готовился к решающему удару. Поразительно. Когда тебя душат, эти судорожные подёргивания выходят сами собой. ДжоДжо прекратил их усилием воли. Преодолел свой страх или вообще не боялся? — Дио, — ДжоДжо шагнул к нему, — ты действительно хочешь забрать моё тело? Дио отполз. Сейчас он видел ДжоДжо таким, каким тот изобразил себя на рисунке — воином с необъятными плечами и набухшей от мускул грудью. И эта сила ослепительного света, пробуждающаяся в нём в момент отчаяния… Она превращает любой удар в смертельный, прожигает вампирские внутренности, и они льются изо рта кровью. Что Дио может против неё? И что сотворит с ним ДжоДжо теперь, когда видит, что он никакой не король вампиров, а всего лишь голова с непослушным телом? — Дио, — ДжоДжо сделал ещё один шаг к нему, — оно правда тебе так нужно? В моём теле тебе будет лучше? Если я умру, тебе станет спокойнее? Дио снова отполз. Он открыл рот, но не мог ничего сказать, только чувствовал, как стучат, точно от холода, зубы. — Дио, я… — ДжоДжо остановился над ним. И вдруг привалился плечом к дереву, — сдаюсь. — Что? — Я отдаю тебе своё тело, — он сполз по стволу на землю. — Считай, что я проиграл. Дио подскочил на ноги. — Так нельзя! — он запрыгнул на ДжоДжо и встряхнул за плечи. — Как ты смеешь мне уступать?! — Почему бы не уступить? Если ты так хочешь... Просто бери — отдам. — Отдашь мне свою жизнь? — Я не знаю, как объяснить, — ДжоДжо помотал головой. — Вся эта кровь прошлого, — он зачем-то посмотрел на своё запястье. — Я не могу ничего с ней сделать. Но если я могу сделать что-нибудь, чтобы тебе стало легче… — Я тебя прибью, если не прекратишь! — Дио занёс кулак. — К сожалению, мне без разницы, — ДжоДжо даже не зажмурился в ожидании удара. — Я тяжело ранен и умираю. Ты мне шею проткнул. Я не могу дышать и истекаю кровью. Так ведь бывает? Он смотрел на Дио как на знающего человека. Пришлось кивнуть. И опустить руку. — Но твоя сила, — напомнил Дио. — Она не работает. — Нет, работает! — у него всё ещё болело между рёбрами. — Минуту назад работала! — Значит, это был последний… импульс. Псина просунулась между ними и принялась лизать ДжоДжо. — А как же Эрина? Неужели ты не хочешь защитить её? ДжоДжо тяжело вздохнул. — Она справится и без меня. Беги, Эрина! Ты ещё можешь спастись… Он оттолкнул псину. Та протяжно взвыла, но не ушла. — А как же… — Дио огляделся. Особняк Джостаров сиял в свете угасающего дня. — Как же твой отец? Он вернётся, а ты умер. Останусь у него только я. Тебя разве не злит, когда он со мной общается? — Может, — губы ДжоДжо дрогнули, — ему будет лучше без меня. Я его постоянно расстраиваю. Он меня стыдится. А тебе радуется. — Идиот! — Дио вновь вскинул кулак. И вновь не ударил. — Ты его единственный сын. Он всегда улыбается, когда говорит о тебе. И говорит только хорошее. Сегодня он сказал, что твою волю нельзя сломить. — Он был неправ, — ДжоДжо отвернулся. В глазах у него блестела влага. — Ты сломил мою волю и забрал моё тело. Теперь ты станешь бессмертным, а я умру. — Вот, значит, как… — Дио тоже отвернулся. Его не тянуло плакать. У него ничего не болело. Он почти смирился с победой и уже вообразил свои будущие злодейства. — Тогда почему?! — закричал он, вцепившись в ДжоДжо. — Почему я чувствую себя так, будто проиграл?! Даже ещё хуже! Отвечай! — Извини. Джонатан Джостар сдохнул. — ДжоДжо! — Дио тряс его изо всех сил. — Не смей так со мной поступать! Не смей отдавать жизнь ради меня! Я отменяю игру! ДжоДжо молчал. Он сидел, привалившись к дереву. Голова свесилась. Тень от волос скрыла лицо. Вдалеке послышался топот копыт. Дио различил между деревьями карету лорда Джостара. — Твой отец возвращается, — сказал он. — Будет ругать за то, что мы так выпачкались. Пошли в дом и переоденемся. — Ты иди, — отозвался ДжоДжо. — Если побежишь сейчас, то как раз успеешь. — Пошли вместе! — Дио потянул его на себя. — Ты тоже весь в грязи. Что, опять хочешь получить выволочку и хныкать? ДжоДжо не ответил. Дио ткнул его в рёбра. — У нас мало времени! Каждая секунда на счету. — Я останусь тут. Постараюсь задержать отца. Тебе же ещё умыться нужно, а то ты весь в засохшей крови. — Хватит обо мне думать! Ты отхватишь по полной, если останешься! — Это ты должен нравиться лорду Джостару, — ДжоДжо обратил к нему ласковый взгляд. — А я его единственный сын. Он не может думать обо мне ещё хуже. Топот копыт нарастал. Этот звук разбегался дрожью по телу Дио. Он действительно должен нравиться лорду Джостару. Что будет, если он покажется в таком виде? Никогда не пачкался, а сегодня испортил уже два комплекта одежды. Обещал помириться с ДжоДжо, а вместо этого убил его. Нужно спрятаться. Иначе о нём всё узнают. Нужно поторопиться. Иначе все поймут, что его место — работный дом. Он направился к особняку. Бежать почему-то не получалось. Дио решил подстегнуть себя фантазией, будто позади него всё горит и тонет. Да, одновременно. Он не знал, при каких обстоятельствах такое возможно, но чувствовал жар, опаляющий кожу, и слышал плеск воды. Карета въехала за ворота. Псина с лаем бросилась ей навстречу. ДжоДжо всё так же сидел под деревом. Он был на своём месте и ничего не боялся. Готовый всё отдать. Готовый сполна получить. «Я так сильно ненавижу его», — подумалось Дио. Он представил, как вокруг ДжоДжо всё горит особенно ярким пламенем и идёт ко дну особенно быстро, а ещё — того и гляди взорвётся. Вот и Плакса Эрина его оставила. И вообще он сдохнул. Так ему и надо. Карета остановилась. Пара мгновений, и покажется лорд Джостар. Дио двинулся вперёд. Он должен спастись. Должен завоевать мир. Должен жить вечно. ДжоДжо сиял в лучах света, проходящих сквозь трепещущую листву. Дио стоял к нему вплотную. — Ты чего? — удивился ДжоДжо. — Зачем вернулся? Дио молчал. У него не было никаких объяснений даже для самого себя — не то что для ДжоДжо. Он лёг к нему на колени. Лорд Джостар вышел из кареты и посмотрел прямо на них. Страшно. Дио закрыл глаза. ДжоДжо запустил руку ему в волосы. Всё вот-вот взорвётся.