***
13:14 В животе агента требовательно урчит, и как бы ему ни хотелось доделать этот документ, ноющий желудок не позволит это сделать. Робеспьер сохраняет текст и выходит из кабинета, заметив кучку зевак неподалёку. – Так, чего это вы столпились здесь? – Максимильен недовольно подошёл к толпе, стараясь, однако, не подходить к ним слишком близко. – О, Макс! А мы как раз к тебе! – Громкий восклик чуть уставшего Максима вырывает мужчину из недовольства, давая надежду на что-то адекватное. – А вы все идите на обед, не фокусы же мы тут показываем! Толпа вяло разбрелась, но Горький за шкирку выдернул из неё высокого стройного паренька, задорно болтающего с какой-то сотрудницей. – Итак, Робеспьер, вот тот самый новый член нашего отдела. Виктор Гюго. Позаботься о нём, уверен, вы подружитесь. Устрой ему небольшую экскурсию по важным точкам. А ты Виктор, – Максим как-то обречённо вздохнул, – постарайся не причинять много хлопот своему новому наставнику. Он терпеливый, но не любит когда создают лишние проблемы. – Босс похлопал паренька по плечу, пожал руку другу и отправился обратно в свой кабинет. – Так ты Виктор...босс ещё не сказал тебе о форме? – Начал брюнет, смеряя взглядом нового подопечного: жёлтые штаны и футболка с подсолнухом не соответствовали дресс-коду, но отлично сочетались с солнечной улыбкой шатена. – Босс смирился с тем, что я не терплю костюмы. Но я согласился носить их на важные встречи и по средам, когда приезжает начальство из Первого отдела. – Гюго пружинящей походкой направился за мужчиной, всё также искренне и солнечно улыбаясь. – А не слишком ли ты требовательный для двадцатилетнего новичка? – Вообще-то мне двадцать четыре и я просто умею договариваться с людьми! А как тебя зовут? – Заметив, что принимает как-то много претензий от человека, который даже не представился, Виктор решил воспользоваться шансом сделать "ответный удар". – Максимильен Робеспьер. Для тебя сэр Робеспьер. Не называй меня по имени. – Что ж, Робеспьер, а куда мы идём? Ты уже начал показывать мне отделение? Тогда нужно комментировать то, что проходим. – Виктор издевательски смеялся над новым напарником. А вот у самого напарника начинал глаз дёргаться уже от пятиминутного пребывания этого жёлтого чуда рядом. Но он держал лицо и старался говорить максимально вежливо, хотя с ужасом представлял какие губительные для его нервной системы последствия понесёт частый контакт с этим парнишкой. – Мы направляемся в столовую, потому что сейчас время обеда и я хотел бы поесть с твоего позволения. Если голоден, то можешь тоже поесть. Тебе выдали пропуск? – Этот? – Гюго достал из кармана карточку в маленьком файлике на ленте. – Да, он нужен для того, чтобы попасть в свой кабинет... – Я работаю с тобой в одном кабинете. – Перебил мужчину шатен, однако тот сдержал проклятия за зубами, лишь глубоко вздохнув. – ...Или получить еду в столовой, она бесплатная, но нужно каждый раз предъявлять этот пропуск. Также он откроет двери библиотеки, медпункта и архива. – Максимильен надел Виктору на шею его карту-ключ и направился к большим белым дверям столовой. Большое помещение было залито светом и встретило посетителей надоедливым гомоном. Виктор распахнутыми глазами оглядывал ряды столов и людей в офисной форме. Они были такими...разными и в то же время одевались так похоже, что так нравилось молодому сотруднику, искренне любящему людей. Не этих и не каких-то определенных, а людей в принципе. Ему нравилась их уникальность. У каждого были свои взгляды, мысли, внешность. Они были такими одинаковыми и в то же время такими разными. Он хорошо знал людей, даже разбирался в них, но границы его познания расширялись с каждым новым знакомым. – Хей, не залипай. Ты кажется есть хотел. – Максимильен за пропуск дёрнул Гюго и потянул его в сторону подносов и тарелок. – Да, да, хорошо, Роб, не души. – Не сокращай мою фамилию, мы знакомы десять минут. – Всё более раздражённо проговорил мужчина. – Чего желаете? – Задал вопрос повар, стоящий на раздаче. – Лукового супа и сырных палочек к нему, пожалуйста. – Две порции, будьте добры! – Широко улыбнулся Виктор. – Да, конечно, ваши карты? Мгм, вижу, спасибо. Вот прошу, приятного аппетита! – Повар проделал привычную операцию, разливая суп по тарелкам и просматривая удостоверения. Усевшись за более менее свободный столик, напарники приготовились к трапезе. Гюго не замолкал весь обед, травя байки из своего университета, а Максимильену ничего не оставалось кроме как выслушивать подопечного и есть свой суп.***
После обеда Виктор отказывался куда-либо двигаться, ведь он "уже лет сто так не объедался". Но поджопник от Максимильена – хороший стимул идти и пахать. От столовой до библиотеки идти примерно минут пять несмотря на то, что и то, и другое на первом этаже. Сперва свою ключ-карту протестировал Гюго, а за ним прошёл Робеспьер. Пожилая, сухая, как изюм, библиотекарь проводила их взглядом: Максимильену она доверяла, потому как видела не впервые, а вот новый парниша в неофициальной форме вызывал подозрения. – А зачем вам библиотека? Книги читать в обеденный перерыв что ли? – Тихо обратился к спутнику шатен, волосы которого в плохом освещении библиотеки теперь казались медно-каштановыми. – Не совсем. Порой в книгах можно найти подсказку к решению дела. – И часто такое происходит? – Такое происходит. – А можно взять книгу домой? – Не переставая, как маленький ребёнок, задавал вопросы Гюго. – Если тебя интересуют детективы или научные справочники, то да – можешь одолжить. Пройдя мимо нескольких стеллажей и не найдя для себя ничего интересного, Виктор запросился в архив. – Нет. – Строго отрезал Робеспьер, когда двери библиотеки закрылись за ними. – В архив можно спускаться лишь сотрудникам со стажем работы более одного года. А ты у нас – меньше часа. – А сколько работаешь ты? – Во-первых, обращайся ко мне на "вы". А во-вторых, более пяти. – Лицо Робеспьера стало ещё более строгим. Гюго решил не испытывать больше судьбу на милость и, выдохнув, отправился к лифтам.***
Вернувшись в офис Максимильен вносил последние правки в документ, закончить который не получилось из-за обеденного перерыва и новенького. Кстати о нём. Как только они вошли в кабинет, на бедного мужчину обрушился шквал вопросов от этой бестии, при этом совершенно глупых и раздражающих. Разумеется в какой-то момент он не выдержал, зло рыкнул на подопечного и замолчал, уткнувшись в компьютер, не издавая больше ни звука, только иногда отпивая воду и сводя брови к переносице, силясь понять что именно от него хотели в новом письме. Виктор обречённо вздохнул и понял, что узнать чего-то нового от напарника больше не выйдет, поэтому сам разобрался как работать с компьютером, который был предоставлен, и в принципе довольно быстро влился в рабочий поток, как будто не было тех глупых вопросов "А поможешь включить компьютер?". 16:42 Виктор устало потянулся, хрустя позвоночником. Откидываясь на спинку кресла и смотря в небольшое окно, он думал о том, что наконец устроился сюда после стольких лет упорного труда. Первый день на рабочем месте. Да, конечно, серьёзную работу ему пока никто не даст, хотя его основная задача расследовать, но не по уликам и оставленным следам, как это делал Шерлок Холмс, нет, его задача больше похожа на Ватсона. Виктор общается с людьми, предполагается, что свидетелями различных происшествий. "Профессиональный балабол" как назвал его друг в институте. Первый день принёс Виктору Гюго педантичного, но приятного начальника, знакомство с милой сотрудницей из отдела разработки, с которой можно посплетничать, прекрасную столовую(вот что значит служба безопасности на обеспечении государства!) и красавчика напарника, которого оказалось так приятно выводить на эмоции. Парень перевёл взгляд на этого самого напарника. Выделяющиеся острые скулы, чёрные волосы, зачёсанные назад, правильной формы брови, тёмные глаза, которые, как сканеры, анализировали документы, офисная форма была мужчине как нельзя к лицу, а из-под закатанных рукавов были видны сильные руки, увитые венами. Виктор заметил ещё на обеде: квадратная широкая ладонь, не слишком длинные пальцы с костяшками, на которых проступают сухожилия. В голову сразу полезли неприличные мысли о том, где Гюго хотел бы видеть эти самые руки. Разумеется, ответом "На себе" его фантазии не ограничивались, поэтому из мыслей его выдернул уже знакомый голос с хрипотцой. – С тобой всё хорошо? – Робеспьер, очевидно почувствовавший на себе пристальный взгляд, оторвался от заполнения письма Горькому и взглянул на коллегу, который вот уже минуты две-три просто смотрит в пустоту и улыбается уголком губ. Гюго, который, вырванный из таких приятных фантазий, почувствовал, что не только сидел так через чур долго, но ещё и покраснел, залился краской ещё больше. – А, эм, да! Я в порядке! Просто задумался о своём. Кстати, я своё задание на сегодня закончил, может тебе помочь с чем? – Парень затараторил, однако попытался принять непринуждённый вид и перевести тему. Максимильен вздохнул, посмотрел в разноцветные глаза парня, потом в экран с письмом, потом снова в глаза напротив, снова вздохнул и как-то обречённо спросил: – Документы сортировать умеешь? Виктор оживился, солнечно улыбнулся и в согласии закивал головой. – Прекрасно, тогда зайди в файл из сети, открой папку reports и рассортируй все отчёты по времени написания, чтобы новые появлялись наверху. – Окаюшки. – С радостью ответил Виктор и принялся искать на компьютере этот самый "файл из сети". Однако, после нескольких неудачных попыток, скромно высунулся из-за монитора и даже немного жалостливо спросил, – Робеспьер, можно попросить немного твоей помощи? Я не могу найти файл. Услышав непривычную вежливость в голосе, Максимильен посмотрел на щенячью мордашку, которую состроил Гюго, отослал письмо и поднялся с кресла. – Показывай, что у тебя? – Подойдя к столу парня, мужчина навис над ним левой рукой хватаясь за спинку кресла, а правую держа над мышкой, ожидая когда её освободят. Шатен, который такого поворота событий не ожидал, сжался, чувствуя как волосы на голове треплет чужое дыхание, а носом услышав еле заметный запах парфюма, и, стараясь говорить достаточно спокойно, что ему даже в принципе удалось, сказал о том, что не знает где эту сеть найти. Максимильен буркнул что-то вроде "Запоминай" и в пару привычных щелчков открыл на компьютере нужный файл и даже сразу вошёл в папку с отчётами. – Спасибо большое, Робеспьер, – радостно проговорил Виктор, провожая взглядом напарника и начиная сортировать документы. "А он заботливее, чем выглядит" пронеслось в голове Гюго и вызвало лёгкую улыбку. "А он не такой надоедливый, как казался" пронеслось в голове Робеспьера и вызвало мягкую усмешку.***
Шла третья неделя. Та самая, где уже пообвыкшиеся на рабочем месте новички начинают знакомиться со всеми, кто идёт на контакт. Например, сегодня Виктор развлекал рассказами секретаршу, которая, как оказалось, была одной из местных сплетниц и знала все свежие новости. Разумеется, в один момент разговор сошёл к любовному вопросу. Гюго не очень занимал служебный роман Наполеона и Бальзака из отдела финансов, у которых, очевидно, была очень сложная любовная линия, но уследить за которой никак не удавалось, и парень попросил вернуться к ней позже. Куда интереснее для молодого сотрудника была личная жизнь человека, с которым он работал в одном кабинете. – Что? Робеспьер? Этот офисный сухарь и любовь? Не смеши. Сомневаюсь, что он вообще людей за компьютером видит, куда уж там любить! – Брезгливо фыркнула девушка, не понимая как кого-то мог заинтересовать этот холодный айсберг. – Да? Даже не знаю повезло ему или нет... – Почему же? – Любовь – очень неприятная вещь. Сколько раз я любил и каждый раз неудачно. Каждый раз говорил себе "не надо больше" и каждый раз игнорировал... Ауч. – Как-то очень печально начал Виктор. Он понимал, что его душевные метания мало кому интересны, поэтому обычно старался свести тему на "нет", вот и сейчас, постояв с опущенной головой и поджатыми губами, он глубоко вздохнул и решил вернуться к старой теме, задорно улыбнувшись, – так что там с Бонапартом и Оноре? Секретарша, которая, конечно, работала не покладая рук, всегда была не прочь поточить лясы, поэтому сразу принялась рассказывать как ещё незадолго до того, как к ним пришёл Виктор, Наполеон "такое учудил, ты даже не представляешь!"...***
Вот уже около двух месяцев прошло с тех пор как Гюго начал работать в их отделе. Прижился, подружился со многими сотрудниками с их этажа, в общем с теми, кого возле кулера встретить можно, зарекомендовал себя как добродушного, мягкого молодого человека. Робеспьер даже перестал так напряжённо к нему относиться, демонстрации своей наглости Виктор устраивал только в первую неделю, а дальше проявлял себя как чистый ангел во плоти: ни с кем не цапался, девушкам помогал, да и другим сотрудникам, если у тех появлялись запары с отчётами. Однако больше всего подсобить старался почему-то именно Максимильену, который таких порывов не понимал и пытался пыл парнишки в такие моменты убавить. Больше всего мужчине нравилось, когда этого через чур яркого парня в кабинете не было, тогда возвращалась привычная Робеспьеру стабильность и тишина, хотя мужчина всё чаще и чаще начал замечать за собой, что его беспокоит долгое отсутствие напарника, однако старался мысли эти откидывать подальше. Вот и сейчас Виктора не было уже около часа и Максимильен начал волноваться. Сначала мужчина оправдывал это тем, что парень не работает и это непорядок, но способ не помог, потому что всплыло воспоминание как Гюго счастливым голосом радовался своему напарнику, что любит пятницы за то, что работы в них по минимуму, а сегодня была как раз пятница. Так или иначе, но спустя ещё пятнадцать минут и окончательно кончившуюся бутылку воды(потому что чай опять закончился) мужчина вышел из кабинета и пошёл к кулеру, где, предположительно, должен был ошиваться его подопечный. Однако Виктора там не оказалось и воду пришлось набирать в тишине. И одиночестве. "Хм? Что это?" пронеслось в голове Робеспьера, когда он услышал смех и голоса за углом. – Ахахаха, получается, гетерохромия – всё, что в тебе "гетеро"? Апхаха, как в той шутке! – Звонкий смех принадлежал явно девушке, но, наверное, из другого отдела, потому что узнать или даже припомнить её мужчина не смог. Впрочем, радость этой сотрудницы ничуть не трогала его, а вот слова почему-то заинтересовали, но об этом он подумает позже. Смех подхватил ещё один голос, юношеский. И пара появилась из-за угла как раз когда Максимильен закручивал крышку бутылки. – О, Робеспьер! А вот и ты! – Виктор всё ещё продолжал радоваться и его улыбка сегодня сочеталась с голубой кофточкой и, о чудо, синими брюками, – я как раз возвращался от Горького в кабинет. Знакомься, это Алондра Кихано из отдела разработки. – Виктор познакомил свою подругу с напарником и удивился, что не сделал этого ранее, ведь знаком с ними обоими ещё с первого дня. – Приятно познакомиться, Максимильен Робеспьер, отдел расследований, наставник Виктора. – Мужчина пожал руку весёлой девчушке, которая с виду была ровесницей Гюго, может постарше. Девушка вежливо кивнула, но последние два слова заставили её прыснуть в кулак и отпустить руку. Агенты посмотрели на неё в немом вопросе и Алондра, стараясь сказать достаточно тихо, чтобы услышал только её друг, со смехом сказала: – Хех, что ж, Вить, я смотрю ты уже и папочку себе нашёл? – А после этого не выдержала и рассмеялась, кажется, на весь этаж. Шатен рассмеялся с ней, однако на скулах проступил смущённый румянец, и парень легко ударил подругу в плечо. Максимильен, разумеется, услышал шутку, однако его она вовсе не вызвала тех же чувств, что у Виктора и Алондры, и мужчина, хлопнув Гюго по плечу, бросил тому "Иди в кабинет уже" и удалился. Даже после того как Робеспьер ушёл, вопросов в его голове только прибавлялось и он не был уверен, что хочет знать ответы на них, хотя по сути ответы у него уже были, вот только принять их не было возможности. Через минут пять дверь хлопнула ещё раз и Максимильен бросил быстрый взгляд на парнишу, встретился с его разноцветными глазами и чуть виноватой улыбкой. "Гетерохромия – единственное, что в тебе "гетеро" пронеслось в голове, и мужчина вернулся к работе.***
Знаете такие дни, когда и на улице погода мерзкая, и у вас настроение такое же? В такие дни ещё кажется, что у тебя мигрень просто от того, что люди дышат, и ничто не может помочь тебе. Ровно так и считал Максимильен, поэтому, когда замок двери пиликнул и в кабинет ворвался никто иной как Виктор Гюго собственной персоной, мужчина был готов пристрелить его прямо здесь и сейчас, потому что перенести его без того, чтобы помереть самому не представлялось возможным. – Робеспьер, ну не прекрасный ли сегодня денёк, а? Просто чудо, даром, что вторник! – О ужас, парень ещё и был в хорошем расположении духа... За него бы порадоваться, но его повышенный энтузиазм означает разговорчивость, что мигрень бедного мужчины только усилит. – Ты какой-то кислый, всё в порядке? – Уже более обеспокоенно спросил Гюго. – Виктор, молю тебя, будь потише, у меня сейчас голова расколется. – Слишком страдальчески даже для Максимильена, протянул тот. – Мигрень? Вот так беда, – разочаровано присвистнул парень, – Сейчас будем спасать тебя, мы же не хотим, чтобы наш дорогой наставник оставил своего подопечного на волю случая? Парень начал рыться в рюкзаке, который таскал с собой на работу и о содержании которого напарник никогда не осведомлялся. Через меньше, чем минуту с характерным "Та-да!" свету был явлен блистер с таблетками, а после передан в руки страдающего мужчины. – Выпей таблетку, а через час, если не поможет, ещё одну, – будто заботливая мама, говорил Виктор. – Спасибо тебе огромное, – Робеспьер принял из рук блистер, выдавил таблетку и закинул в рот, тут же заливая водой из бутылки на столе. – Всегда рад помочь, ты же знаешь. – Приятельски подмигнув напарнику, Гюго сел за работу, а Максимильена начало по чуть-чуть отпускать. Он заметил, что сегодня парень был одет даже во что-то плюс-минус офисное: бежевая футболка, заправленная в коричневые брюки и такого же цвета клетчатый пиджак с закатанными рукавами. Интересно сколько времени он тратит с утра, чтобы подобрать одежду в тон? Мужчина усмехнулся своим мыслям, что не скрылось от внимательных глаз самого парнишки, однако вопросов задавать тот не стал. 15:23 После обеда старшего агента уже совсем отпустила мигрень, а на улице как раз вышло солнце. Оба этих фактора не могли не радовать Виктора, который сейчас с ещё более яркой улыбкой, чем светило на небе, заполнял месячный отчёт. – ...Боже, Макс, да что тебе опять надо? – Проворчал Максимильен, поднимаясь с кресла. Парень изогнул брови в немом вопросе. – Сейчас схожу к нему, вроде ничего криминального, – отвечая продолжил мужчина, он не очень понимал зачем говорит это вслух. Может первые признаки старости? Да ну нет. Гюго взглядом проводил наставника до двери, подождал ещё немного, пока удаляющиеся шаги не стихнут, и ринулся к принесённому утром пакету, доставая из него значительных размеров коробку с цветастой лентой и наклейкой, на которой размашистым почерком было написано "Bon anniversaire!". А затем начал старательно поправляться, стараясь успеть до возвращения коллеги, всё-таки план был сложным в приготовлении, но если всё сложится хорошо, то Виктор, пожалуй, будет на седьмом небе. 15:48 Писк замка и открывающаяся дверь. В кабинет входит Максимильен. Замечает на столе коробку. Берёт её в руки и вопросительно смотрит на Гюго, сидящего на краю своего стола. – С Днём рождения тебя, наш дорогой Робеспьер! – Радостно воскликнул парень, вскидывая руки, а внутренне сгорая от нетерпения увидеть реакцию коллеги на подарок. Мужчина молчит достаточно долго для подобной ситуации, но наконец спрашивает: – Как ты узнал, что он сегодня? – Вопрос действительно уместный, потому как поздравляли его в основном только Максим Горький и несколько родственников, в отделе никто или почти никто об этой дате даже не знал. – Ну, знаешь, – восторженно начал Виктор, делая жест, будто отбрасывает волосы назад, – я бы не попал сюда в таком возрасте, если бы не обладал определёнными навыками! Робеспьер усмехается, ставит коробку себе на стол и протягивает руку Гюго. – Спасибо, я польщён. Шатен широко улыбается, принимает протянутую руку, а потом прижимается к напарнику и ещё легко хлопает два раза по спине. Агент, который ожидал, конечно, не совсем этого, решил не выказывать недовольства, потому что ну слишком тот был радостным. Отстранившись, Робеспьер сел за стол, поставив перед собой коробку, и потянул за конец ленты, тогда бант легко поддался, распускаясь. Откинув крышку, он увидел несколько небольших булочек, политых шоколадом и присыпанных орехами, кажется, грецкими. – Ого, – только и смог сказать мужчина, прежде чем взять одну из них и откусить, – очень вкусно! Глаза Гюго ещё никогда не открывались так широко и не горели так ярко. – Тебе правда нравится? – Мысль, что он действительно угадал с подарком, поражала, но на повал сносила похвала, которой дождаться от Максимильена просто не реально. – Я сам готовил! – Удивительно. Не думал в повара податься? – Он улыбнулся и посмотрел в такие красивые, особенно сейчас, глаза напарника. – Спасибо. Мне множество раз предлагали стать кондитером. – Начал Виктор, почёсывая затылок и смущённо отводя взгляд. – Я даже подумывал открыть небольшой магазинчик выпечки и сладостей, когда закончу карьеру агента с достаточным количеством денег. – Планируешь остаться во Франции? – Участливо спросил мужчина. – Что? Ну уж нет. – Рассмеялся парень. – Поеду в одну из стран Бенилюкса или в Швейцарию, например. Там дорого, но очень мило и уютно. – Уютно, говоришь? Мне кажется, с тобой везде уютно будет. – Улыбаясь сказал Робеспьер. Гюго, окончательно потерявший себя во вселенной, краснел всё сильнее и пытался понять с чего вдруг его скупого на эмоции коллегу пробило на такие комплименты. – Максимильен, прошу прекращай... – Еле пролепетав просьбу Виктор даже не сразу заметил, что назвал коллегу по имени, а когда осознание его настигло, то тот сразу заткнул рот ладонью. Однако никакого осуждения не последовало, даже лицо мужчины не исказилось услышав приятельское обращение, тогда опустив руку парень недоумённо спросил, – ты даже не возражаешь по поводу того, что я обратился к тебе по имени, а не фамилии? – Хм? – Мужчина, кажется, вообще пропустил это мимо ушей, однако после секундных размышлений ответил, – да окей, не "Макс" и спасибо, мы же вроде как друзья уже, нет? Да и то обращение было, скорее, потому что ты стажёр-молодняк и взрослых уважать должен, а сейчас ведь уже полгода тут работаешь. Так что да, всё хорошо, по имени – так по имени. Если так подумать, я же к тебе тоже не "Гюго" обращаюсь? – Робеспьер усмехнулся и посмотрел на ошарашенного парнишу, у которого даже рот от удивления открылся. У Виктора в это время в голове ревела сирена, Фредди пел "WE ARE THE CHAMPIONS", стрекотали сверчки и всё это одновременно, в общем, происходила полная анархия и революция, и это второй раз за пятнадцать минут, просим заметить! Так что, всё что мог сейчас парень – стоять столбом и, как рыбка, открывать и закрывать рот. Мужчину это позабавило, но смущать напарника он ещё больше не решил, поэтому, дабы перевести тему, предложил Гюго тоже попробовать своё творение. Остаток дня прошёл как нельзя лучше: обычно молчаливый Максимильен рассказывал какие-то истории из жизни, которые Виктору казались до ужаса смешными, и он с них, чуть ли не под стол валился, а ещё Гюго даже решил на работе задержаться ради Робеспьера, потому что тот всегда оставался на полчаса, а то и на час, больше. Так что домой агент ехал совершенно счастливым, иногда поглядывая на коробку с оставшимися булочками и непривычно радостно улыбаясь.***
Прошёл год с момента как Виктор Гюго начал работать в третьем отделении. Поздравляли его всем отделом, после работы конечно же, но паб нашли хороший, поэтому веселились они до утра, благо была пятница. В общем, Виктор отрывался как мог, даром что на стойке танцевать не начал, этого не позволили его воспитание и недостаточный уровень алкоголя в крови. В понедельник утром даже почти по дресс-коду одетого Гюго встретил не самый радостный взгляд Робеспьера. – Доброго утречка, Максимильен! – Проворковал счастливый парень и плюхнулся в своё кресло. – Добрейшего, – мрачно, как грозовая туча, проговорил мужчина, – уже слышал "радостную" новость? – Какую ещё новость? – Вопросительно наклонил голову Виктор. – Можешь теперь полноценно называть себя агентом. Нам дали первое дело. На двоих, конечно же, и несложное. Хоть ты здесь и год работаешь, но расследование – дело серьёзное, и лучше, чтобы рядом был опытный человек. – Как приговор, говорил Робеспьер, совершенно не радуясь тому, что на его плечи, как и год назад, свалилась обязанность приглядывать за этим лёгким парнишей. – Ну и что в этом плохого? Радоваться надо, у меня теперь есть не только доступ в архив, который ты мне, конечно же, покажешь после, но и первое дело! Да к тому же с тобой. – Радости Гюго не было предела, и он хотел во что бы то ни стало применить все свои полученные навыки. Максимильен этой радости не разделял, но ему нравилась солнечная, как сегодняшний день, улыбка напарника и потому он лишь тяжело вздохнул. – Ладно. Чёрт с тобой, золотая рыбка. Макс сказал приступать когда будем готовы, так что начнём... – Мужчина кинул быстрый взгляд на настольные часы, –...примерно с полудня, у меня есть кое-какая работа оставшаяся с пятницы. – Кстати, как тебе вечеринка? – Решил сменить тему на более приятную Гюго. – Ты ради неё даже с работы вовремя ушёл, я был поражён. – Да уж, и оставил недописанный отчёт. – Робеспьер кинул немного сердитый взгляд на напарника, который мешал этот самый отчёт закончить, шатен на это лишь языком цокнул. – Да и пошёл я только из-за тебя, Виктор. – Оу, как это мило! Ты так хотел сделать мне приятно? – Хей, не напридумай там себе невесть что! – Хоть интонация и была угрожающей, парень прыснул от того, насколько это было похоже на детские отнекивания. – Просто ты мой напарник и если бы что-то натворил, то прилетело бы первому мне. – Хех, окей-окей, я понял, пиши уже свой отчёт. 11:52 Мерный стук клавиш заглушался периодическим нытьём Гюго примерно одного и того же содержания: "Максимильен, ну ты скоро уже, я скоро присохну к этому креслу!", на нытьё ответ был каждый раз так же примерно одинаковый, что до полудня ещё есть время, а если парню так скучно, то пускай к Алондре сходит. Так они и переговаривались последние полчаса. Наконец мужчина стукнул по клавишам так, будто доиграл сложную сонату, и это означало, что работа была закончена и отправлена Горькому. Виктор встрепенулся и встал с места, положив руки на стол. Максимильену это напомнило собак, которые наконец дождались хозяина, чтобы идти гулять. Золотистый ретривер. Точно, Виктор был похож на доброго и милого золотистого ретривера. Робеспьер смутился этой мысли и постарался выкинуть её из головы. – Да, пошли уже, и пальто захвати, не май месяц на улице. – И без слов поняв парня, агент снял с напольной вешлки своё длинное чёрное пальто, которое, по скромным меркам Гюго, смотрелось просто сногсшибательно. – Да нормально там, к тому же полдень, не замёрзну, лучше пойдём скорее, у меня уже задница квадратная, смысл дела расскажешь по пути. – Виктор как был в пиджаке, футболке, брюках и жёлтых конверсах выбежал из кабинета, придерживая дверь напарнику, и счастливо поскакал навстречу приветливому солнцу Франции и свежему воздуху. Максимильен шёл за ним, перебирая бумаги дела, накинув и не застегнув пальто. 12:24 Агенты сидели на скамейке какой-то людной улицы, шатен ел хот-дог, купленный в какой-то лавке неподалёку, потому что "Ну, Максимильен, обед мы всё равно пропустим, а есть я уже хочу", а брюнет озвучивал поставленные задачи. – ...На начало дали совсем несложное дело, по сути накрыть одну из точек распространения наркотиков, но нам даже место известно, никаких загадок. – Ну, место – это одно, но они же там не прям при входе их раздают, да и поймать их с поличным надо. Поэтому для тебя звучит несложно, для меня – достаточно. – Заключил парень утирая губы от кетчупа. – А что за место-то хоть? Робеспьер вздохнул, качая головой, и назвал адрес какого-то клуба, неизвестного обоим парням. Виктор задумался, смотря в пустоту, но в то же время на людей, снующих туда-сюда. После недолгих раздумий он повернулся к напарнику и начал говорить медленно, будто всё ещё пребывая в своих мыслях. – Сейчас пойдём туда. Конечно же будет или закрыто, или просто как бар работать. Но не важно. Я прикинусь дурачком-подростком, типа меня друг пригласил туда зависнуть ночью, а я так и не понял во сколько клуб открывается. Спрашивать буду я, потому что тебя половина преступной Франции знает, а меня – никто, да и я в доверие втираюсь хорошо. – Звучишь логично, мне нравится, не думал, что предложишь это сам. Только вот у кого спрашивать будешь, если клуб ночной и днём закрыт. – Ой, да это вообще не проблема! – Даже немного раздражённо, что вопрос такой глупый, воскликнул Виктор. – Возле подобных мест регулярно ошиваются всякие подростки с судьбами сомнительного характера. У них и спрошу, да на крайняк – люди, живущие рядом. Мужчина вздохнул ещё раз, уже более гордо. Он радовался, что Гюго действительно пытается сделать всё сам, а значит он будет просто на подхвате, как и полагается хорошему наставнику. Поднявшись со скамейки, Робеспьер выгнул уставшую спину, хрустнув позвоночником. – Умница. Горжусь. Пошли, исполнять будешь. – И брюнет зашагал по улице в направлении клуба. Виктор, ошарашенный внезапной похвалой, выпал из реальности на время, смущенно краснея, и только спустя секунд пять-семь вскочил с места и поспешил за Максимильеном. 13:17 Райончик не то чтобы гетто, но Гюго поёжился, когда дома начали выглядеть всё беднее и беднее, а людей на улице становилось всё меньше и меньше. По мере приближения к клубу Максимильен начал отставать всё больше, но оставаясь на расстоянии, с которого можно было бы предпринять действия по защите парня в случае чего. Молодой агент стоял напротив клуба, изрисованного различными граффити, но которые выглядели тускло без неонового света в ночи. Виктор вздохнул и начал осматриваться по сторонам в поисках хоть одной живой души, потому что клуб оказался всё-таки закрыт. Тут его взгляд зацепился за девушку, курящую в переулке рядом. Натянув приветливую улыбку Гюго зашагал к ней. – Привет, сорян, что мешаю, но я просто чутка неместный. – По-приятельски начал парень, стараяь вести себя достаточно развязно, чтобы не вызвать подозрений, но не слишком вызывающе. – Меня прост друг позвал зависнуть в этом клубе ночью, а я без понятия когда он открывается и как работает вообще. – Что ж у тебя за друг такой, что не сказал ничего? – Блондинка окинула Виктора взглядом и выдохнула дым тому в лицо. На большее гостеприимство он и не рассчитывал, не послали и спасибо. – Ну может он и сказал, но этого придурка фиг поймёшь ещё, порой такую чушь порет, что и не ясно серьёзно он или под трипом. – Гюго импровизировал на ходу, выходило неплохо, во всяком случае девушка усмехнулась и второй раз выдохула дым уже в сторону. – Ладно, фиг с тобой. К полуночи приходи, тут самая веселуха начинается. За вход копейки, так что тебе даже мелочи в кармане хватит, но не обольщайся внутри всё дороже, порой неоправданно. – Девушка сплюнула на асфальт. – Впрочем, если ты за маришкой или колёсами, то они тут качественные, не прогадаешь. Виктор ухватился за последнее предложение и решил рискнуть узнать больше. – А их как найти там? К ребятам каким подходить или к месту там типа кладовой или складов? – Какой-то ты дофига интересующийся, не уж-то сам на игле? – Блондинка презрительно окинула его взглядом, затягиваясь. Виктор взгляд выдержал, хотя мысленно хвост поджал. – Впрочем не моё дело, да, увидишь, там чуть дальше туалетов будет дверь, возле неё вечно люди тусуются, не пропустишь, тебе туда. – Окай, спасибо за инфу, а то б я потерялся сто процентов! – Гюго подмигнул девушке и махнул рукой на прощание, выходя на свет и уходя к Максимильену, который ждал его метрах в ста и уже начинал волноваться. Увидев шатена невредимым, он вздохнул с облегчением и начал уходить из района, какое-то время всё ещё сохраняя дистанцию, а, когда большая часть была пройдена, позволил напарнику догнать себя и начал расспрашивать сначала об информации, а потом о личном состоянии. Виктор охотно отвечал на всё. Выйдя из района окончательно, парни остановились. – Нам работать ночью, у вас на подобный случай дают отоспаться днём? – Спросил Виктор и показательно зевнул. Максимильен задумался, прикидывая в голове: отпустит ли их Горький. – Вообще – не то чтобы. Скорее нет. Но сегодня понедельник, начало месяца, в офисе нам делать нечего. Думаю, можно попробовать отпроситься. – Е, славненько, сейчас отпрошусь, потом захвачу оставленные вещи из офиса и вперёд – на встречу сну! – Восторженно говорил парень, размашисто жестикулируя, а Робеспьер молча наблюдал за ним, но внутренне получая удовольствие от вида такого счастливого напарника. 23:40 Виктор неловко перекатывался с пятки на носок и кутался в чёрную кожанку. Он надеялся, что будет потеплее, потому что образ хулигана-нарика продумывал полвечера. С Максимильеном он договорился встретиться в без пятнадцати-полночь, но как обычно пришёл заранее. С каждой минутой ему становилось всё тревожнее, он чувствовал как бьётся его сердце, а в живот как будто камней набили, которые теперь тянули вниз. В его голове перекрикивались мысли по типу "Ничего не выйдет", "Успокойся чел, ты матёрый, справишься", "Если нарики почувствуют угрозу, то накинутся, как собаки", "Ты не зря проходил учёбу, ты же человекоориентированный, это твой профиль", "Зря Макса позвал с собой, вас раскроют обоих", "Макс опытный, он тебе жопу прикроет". Голос тревожности в голове становился всё громче, но моментально стих, как только появился голос извне. – Привет. Давно ждёшь? – Из-за спины вышла знакомая фигура, но узнать человека можно было только по голосу. С маскировкой Робеспьер справился прекрасно: привычно чёрные волосы сейчас стали длиннее и, вроде, русыми, привычно официальный вид сменили джинсы и толсовка с фразой "Pas sain, mais vivant", написанной кислотно-зелёным на фиолетовом. Гюго прихуел, мужчина от этого усмехнулся. – Да не то чтобы... – Парень сглотнул. Живот отпустило, а тревожные мысли пропали почти окончательно. Воцарилось неловкое, смущённое молчание в котором оба парня осматривали наряды друг друга. Виктор теперь был похож на подростка, который гоняет на мотоциклах по ночам: белая футболка с ярко-жёлтыми и оранжевыми брызгами, чёрная кожанка, узкие чёрные драные джинсы и затасканые кроссовки, которые прекрасно дополняли вид. – Я думаю ты прекрасно впишешься в общий контингент заведения. – Спасибо, ты тоже...надо идти, сейчас самый сок начнётся сможем влиться в тусовку, нам туда ещё дойти. – Попытался собраться с мыслями новоиспечёный агент, благо присутствие напарника проясняло ум. С ним Гюго чувствовал себя куда безопасней и мог думать трезво. Максимильену нравилась эта мыслящая часть Виктора, нравилось, что он не выполняет для парня роль отца. Он согласно кивнул и зашагал к клубу. 00:04 Парни стояли перед входом, освещённом уличным фонарём и неоновыми лампами от которых граффити и правда смотрелись привлекательнее, светились и надпись толстовки с кляксами на футболке. Парень сделал короткий глубокий вздох. Мужчина вздохнул медленнее и, как будто с усилием, расслабил мышцы лица. Войти и правда было несложно, а вот внутри их почти сразу подхватила толпа, не давая даже почти осмотреться, но обоим агентам удалось, используя народ, продвинутся к какому-то выходу. Толпа выплюнула их в коридор и шатен наигранно зло поправил куртку, фыркнув на танцующих. Робеспьер осмотрелся. – Глянь, не там ли этот притончик? – Мужчина кивнул на дверь подсвеченную неоном в конце корридора, к которой вели полосы жёлтого света. Парень вздохнул и двинулся именно туда и, подходя к туалетам, начал слегка пошатываться. Дверь старая, грязная, с немного покосившимся косяком и печатью, которую срезали уже несколько раз. Оказавшись около неё, Гюго глубоко вздохнул, собрал всю храбрость, что у него была, на всякий случай проверил пистолет, висевший на портупеи под кожанкой, бросил взгляд на Максимильена, который был готов в любой момент взять ситуацию под контроль и прикрыть Виктора, и опёрся на хлипкую ручку, вваливаясь в комнату. Мигающая, противно-белая лампочка. Пустые открытые жестяные шкафы. Стол, заваленный какими-то коробками и пакетами. Трое, которые сейчас смотрели на него. Первый худой в растянутых джинсах, чёрной грязной футболке и с сальными волосами, второй пониже и толще, с вторым подбородком, смотрел на него пугливо-ошарашено и третий повыше первых двух, сложенный покрепче и одетый достаточно богато по меркам этого района. – Ох, здрасьте, судя по всему, я по адресу, сорян, если что, – наигранно-беспечно затараторил парень, хотя внутри сердце билось, как сумасшедшее, – извините, я, похоже, помешал какой-то сделке. Впрочем, я бы хотел присоединиться. Видите ли, без этой прелести я регулярно становлюсь сам не свой, если вы понимаете, о чём я. – Парень многозначительно задержал свой взгляд на мешочках с порошком на столе. Тот, что повыше, взглянул на него презрительно, сощурившись. – Слушай, парень, шагал бы ты отсюда. – Агент внутренне вздрогнул, испугавшись, что его раскрыли, но виду старался не подавать. – Я с ними закончу и можешь заскочить, в чём проблема? – Ну они тут уже давненько, неужели вы всё никак договориться о цене не можете? – Гюго решил продолжить отыгрывать нахала, которому больше всех надо, и почему-то ему казалось, что Робеспьер, слыша такое, нервно молился. Толстяк со свистом вздохнул, посмотрел на тощего, потом на дилера и неприятно-писклявым голосом сказал: – Да я так-то договорился, товар можно в итоге? – Протянул он свою пухлую ручку и, как только в неё аккуратно лёг белый пакетик, мерзко хихикнул, глянул на приятеля и, пискнув, что будет ждать его снаружи, вышел. – И дверь закрой! Не в лифте родился! – Самодовольно произнёс шатен, пропуская толстяка к двери. Как только та закрылась, он посмотрел на высокого парня, похожего на швабру. – А у тебя в чём проблема? – Не твоё дело, пидор. – Огрызнулся тот и повернувшись к высокому, – так ты мне продашь их или нет? – Я не продаю такое количество даже за такие деньги, чувак, я же уже объяснял, легавые накроют. – Он выглядел так, будто объяснял это раз десятый, но Виктора больше позабавило содержание. "Чел, один из этих легавых прямо у тебя перед глазами, ещё один за дверью, а утро ты встретишь в полицейском участке" – пронеслось у него в голове, и парень еле сдержался, чтобы не усмехнуться. – Да как они по-твоему это сделают? У них что радар на количство за раз проданной маришки, что ли? – "Швабра" всё свирепел, и Виктор напрягся. – Не ты торгуешь, так что не тебе об этом знать. Бери сколько дают и вали, придёшь завтра ещё, раз так надо. Всё. – Мужчина даже ладонью по столу ударил. Тонкий свирепо пыхтел, но резкими движениями схватил со стола пакетик раза в два больше, чем у толстяка, и также гневно швырнул деньги. Будто плюнув ядом, он поблагодарил и вышел из каморки, хлопнув дверью. Дилер проводил его взглядом. – Ладно, а тебе чего паренёк? – А чё по ассортименту? – Викотор собирался с силами, прикидывая как лучше действовать, ведь, вообще-то, таких операций его специализация не предполагала, но пистолет в портупеи, наркоторговец напротив, а за дверью напарник. Так что Гюго откровенно тянул время. – Да ничего сверхъестественного. Марихуана, колёса... – Высокий начал, с видом профессионального торговца, перечислять всё, что имел, как вдруг они услышали глухой удар в корридоре и сдавленное "Сука". – Что это там? – Походу тот худой всё ещё злится, вымещает злость, поди, – предположил агент, но быстро понял, что удар этот вовсе не от кулака, а, вероятнее всего, от того, что эту Швабру приложили о стену. "Макс" – пронеслось в голове шатена, и сердце его болезненно сжалось в беспокойстве за мужчину. – Я придумал, можно мне колёс средний пакетик. Сколько? Дилер назвал какую-то цену, но парень не стал вслушиваться, он сделал вид, что лезет во внутренний карман кожанки за деньгами, в то время как мужчина рылся в коробке с несколькими пакетиками. Как только он поднял взгляд, то увидел дуло пистолета, направленное прямо на него. – Чел, ты чего? Не так уж дорого же... – Начал мямлить торговец, но Виктор перебил его. – Полиция Франции, отдел расследований, вы обвиняетесь в незаконной торговле психотропными наркотическими веществами, пройдёмте в отделение. – Гюго выглядел максимально серьёзно, ни тени шутки или бывалого нахальства не было в его глазах. Мужчина ни на шутку перепугался, замер и будто даже дар речи потерял. Агент мотнул головой на дверь, и дилер, оказавшись застигнутым в расплох, пытался окончательно не впасть в отчаяние и поэтому спокойно пошёл туда, куда ему указали. Виктор на пару минут выключил все свои чувства, просто надеясь, что всё пройдёт спокойно, потому что волноваться он уже не мог. Выйдя за дверь, они увидели Робеспьера и двух сидящих на полу нариков: тех самых, толстого, кажется уснувшего, и тонкого, на лице которого наливалась пара синяков. – Машину я уже вызвал, сейчас подъедет со двора и мы погрузим их. – Он выглядел несколько более расхристанно, чем раньше, но говорил на устолько уверенно, что даже немного страшно: коленки подкашивались даже у Гюго, правда он был не уверен, от этого ли. 00:43 В машину всех троих они без особых проблем заправили и отправили в участок: их дальшейшая судьба – не их забота. Закрыв дверь чёрного хода и погасив свет в теперь опустевшей каморке, где ещё пятнадцать минут назад продавали наркотики, Виктор тяжело вздохнул и устало положил голову на плечо напарника. – Пиздец какой-то. – На выдохе произнёс он и, отшатнувшись к стене, съехал по ней спиной. На этот своеобразный перфоманс Максимильен смотрел молча, в эмоциональной поддержке он силён не был, но сердце его сжималось, и это порождало ещё больше вопросов в добавок к тем, которые накопились за практически всё время их общения. Тут Гюго начало по-странному трясти, и, кажется, послышался всхлип. Вот тут Робеспьер не на шутку испугался и сразу подсел к парнишке, который содрогался в каком-то страшном треморе. – Это было ужасно. Все они такие страшные, губящие свою жизнь своими же руками. Я привык искать что-то прекрасное в людях, но эти трое...я...я так испугался. – Всхлипов всё-таки не было, но была паника. Жуткая, тупиковая, накрывающая с головой паника. Робеспьер не знал как ему успокоить парня. Он просто делал то, что чувствовал: приобнял и начал поглаживать по спине, надеясь, что это поможет. Тихий шёпот, говорящий о том, что всё уже закончилось и он в безопасности, сильные руки, гладящие по спине и плечам, и просто присутствие близкого человека рядом, сделали своё дело и спустя ещё минут пять тремор прекратился и Гюго начало отпускать. Он тяжело дышал, давление по-немногу возвращалось в норму, кудрявая голова наконец поднялась, и разноцветные глаза, которые сейчас отражали жёлтые полосы, освещающие корридор, казались полными тревоги (хотя скорее всего так просто действует этот цвет), но всё же уже куда более спокойными, без той зловещей паники. – Прости, так много стресса за один вечер, первое задание – я переволновался. Больше такого не будет. – Виктор чувствовал себя виноватым за эту ситуацию и то, как напарнику пришлось его успокаивать. Он мог бы возбудиться от шёпота и крепких рук, если бы не был так взволнован. Максимильен поддерживающе погладил его по плечу. Он уже исчерпал весь свой словарный запас поддержки и сейчас был готов только на тактильный контакт. – Спасибо... – Прозвучало, возможно, достаточно обречённо, но это просто усталость, смешанная с благодарностью. – Ладушки, пошли. – Гюго поднялся на ноги, которые немного затекли, и потянулся, от чего футболка немного задралась. Когда они снова оказались в зале, парень заметил, что людей стало несколько меньше и теперь ходить можно было, не боясь, что, не дай бог, наступишь на кого-то или свалишь с ног. Напротив выхода в корридор, с другой стороны большого зала, он заметил барную стойку и схватил за локоть Робеспьера, наклоняясь к самому уху, надеясь перекричать музыку танцпола. – Слушай, ты давно в клубах был? Может, раз зашли, то выпьем? – Похоже тот его всё-таки услышал, потому что посмотрел недоверчиво, как на идиота. Виктор сделал подобие щенячьих глаз и в ответ на это получил лишь тяжёлый вздох, после чего его покрепче взяли за руку и повели через весь зал к той самой барной стойке. Максимильен заказал виски ("Очень в его стиле" – подумал шатен), а Гюго попросил какой-то алкогольный коктейль. Между ними завязался непринуждённый разговор, во время которого каждый из них думал вовсе не о теме диалога. Когда напитки у каждого уже закончились, а новая тема диалога не находилась, между ними повисло немного неловкое молчание. – Ладно, я думаю... – Робеспьер хотел закончить "...нам пора идти", но был прерван внезапно сменившемся треком на который парень громко вскликнул. – Это моя любимая песня! – Виктор выглядел очень радостным и Максимильен, попавшийся в ловушку голубо-карих весёлых глаз, не успел сообразить к чему это было сказано. – Пошли потанцуем! – А? Что? Постой, я не... – И вот он опять не успел договорить: его схватил за руку Гюго и вытянул на танцпол, отведя подальше от барной стойки. Парень в этой кожанной куртке, с яркими пятнами на футболке, которые светились в ультрафиолете, разлетающимися во все стороны от танца кудрями и счастливой улыбкой, с которой он подпевал песне, выглядел фантастически. Когда он почувствовал на себе этот полный такой непривычной нежностью взгляд, то обхватил лицо мужчины руками...These aren`t my people, these aren`t my friends He grabbed my face and that`s when he said...
...И поцеловал его. С чувством, в губы, как будто не боялся, что это может повлечь за собой, он любил, и Максимильен чувствовал это в поцелуе. Горячо, даже пошло и мокро – парень определённо умел целоваться, и им это нравилось. Когда прошли первые секунды, выбивающие из колеи, в голове мужчины с характерным щелчком сложился пазл. На все вопросы, которые он забивал подальше в сознание и которые копились целый год, наконец нашёлся один лаконичный ответ: он просто любит Виктора Гюго. Это было так просто и отвечало на столько вопросов, что возможно для такого аналитика было странно это не осознать, но с другой стороны любовь – химическая реакция, а для прохождения многих химических реакций требуется катализатор, и в данном случае это поцелуй в захалустном, не самом лучшем клубе, после задания и успокаивания истерики Виктора. Это же так логично! Напор со стороны Гюго начал утихать, возможно он подумал, что сделал что-то не так, и поэтому Робеспьер быстро обхватил его за талию, кладя одну руку на спину, и ответил на поцелуй. Ладони шатена перешли с щёк и обвили шею. У обоих кончался воздух и они оторвались друг от друга, смотря друг другу в глаза, когда на фоне играла уже совсем другая песня, но какая разница, когда напротив тебя стоит человек, которого ты любишь, и обнимает. – Я тебя люблю. – Они сказали это одновременно и также синхронно рассмеялись. Виктор снова поднял взгляд на лицо, теперь своего, мужчины и заметил светлое пятно, которое виднелось теперь на коже, на пробу погладил своими пальцами правой руки по ладони и почувствовал странный крем. "Тоналка? У него витилиго?" пронеслось в голове у Гюго. "О нет" пронеслось в голове у Робеспьера. – Послушай, Виктор, это не... – Начал было оправдываться агент, а сам впервые за долгое время испугался. – У тебя витилиго и ты не говорил мне?! – Перебил его крик парня, который осуждающе ничуть не выглядел, скорее наоборот – воодушевлённо. – Это же так здорово и интересно выглядит! Почему ты прятал такую красоту? О Боже, мне теперь интересно, как ты выглядишь весь ты без этой тоналки! – Подожди...тебе нравится? В смысле, это так неожиданно, это же болезнь, почему ты считаешь это красивым? – А ты что-то имеешь против отклонений во внешности? Дорогой, посмотри в мои глаза. У меня гетерохромия, разные глаза от рождения, врождённая генная мутация, отклонение во внешности. Считаешь это уродливым? – Нет, конечно, у тебя очень красивые глаза. – Максимильен плавно начал реально осознавать, а не просто понимать мировоззрениие напарника. – Вот. И я считаю тебя красивым. Всего. Так что не хочешь ли ты как-нибудь показать мне остальные части? Я бы показал как мне это нравится. – Вот сейчас он окончательно ушёл во флирт, наклонив голову в бок и даже чмокнул в уголок губ Робеспьера. Тот смутился и теперь это было лучше видно, потому что скулы больше не закрывал тональный крем. – Может быть в другой раз. – Мужчина наконец отстранился и поправил толстовку. – Ладно теперь нам точно пора. 1:34 Луна светит им своим голубым сиянием. С реки дует долгожданным свежим воздухом. Парни смеются и доходят до того места, где встречались всего каких-то чуть больше полутора часов назад и расходились около двеннадцати часов назад, но сейчас расходиться не хотелось. Они остановились на разветвлении дорог: Виктору надо было направо – на автобусную остановку, а Максимильену прямо – к метро. Парень парекатывался с пятки на носок, не желая прощаться, у него почему-то было острое чувство нереальности происходящего, будто это всё сон, в котором он признался в любви и ему ответили взаимностью, а не так, как это было много раз до этого, когда отказывал или он, или ему. А вдруг Макс ответил только из-за виски и если они разойдутся, то завтра Робеспьер скажет, что это была неудачная, затянувшаяся шутка и он уже отправил Горькому письмо с просьбой о переводе Виктора к другому напарнику? А что если...? – Хей, ты долго там будешь ещё стоять или мы уже поедем? – Максимильен выглядел капельку раздражённо. – Куда поедем? – Не понял выдернутый из размышлений парень. – Как куда? Ко мне, конечно, или ты думал, что я тебя одного домой отправлю? – Мужчина по-доброму, любяще улыбнулся, и все "если" рассыпались, как карточный домик. Это не сон. Сейчас они поедут к Максимильену домой на любимом виктором метро, он отдаст парню одну из домашних футболок для сна, которая будет немного велика в плечах, и от того шатен будет выглядеть в ней так уютно и по-домашнему, они лягут вместе и перед сном Гюго будет изучать пятна на коже своего парня, правда это будет недолго, ведь он уснёт почти сразу, они проснуться рано утром, пойдут вместе в офис, возможно немного опоздают, и тогда все сотрудники будут в шоке. Виктору нравилось об этом думать, но больше всего ему нравилось осозновать, что он счастлив.