«С утра я тебя дожидался вчера,
Они догадались,
Что ты не придёшь,
Ты помнишь, какая погода была? Как в праздник!
И я выходил без пальто.
Сегодня пришла, и устроили нам Какой-то особенно пасмурный день, И дождь, и особенно поздний час, и капли Бегут
По холодным ветвям.
Ни словом унять,
Ни платком утереть…»
А. Тарковский
***
Дождь прекращался, оставляя за собой лишь огромные лужицы и редкие плещущиеся капельки с деревьев… Даже снег подтаял, обеспечивая размазанную грязь по подошве ботинок. Тёплое солнышко щекотало лицо, нежно грело, пробивалось тонкими лучами через дыры в крыльях. Нежная детская ручка начала бить мужчину по небритой щеке, а следом послышался мужской знакомый голос на фоне с детским хихиканьем: — Мистер Уинтерс, не самое лучшее место, чтобы спать. Итан лишь поморщился, что-то замычав, тихо фыркнул: — Герцог, отвали… — пробубнил, а затем невнятно забормотал что-то ещё, но тут же распахнул глаза, когда понял, что это правда был Герцог. — Герцог?! — он выглянул из-под крыла. И правда, на передвижной торговой лавке, а, точнее, тарантасе сидел загадочный толстячок, придерживая бурую лошадку за поводья. Он также загадочно улыбался ему, будто ничего серьёзного за это время не случилось. — Вы, кажется, приросли к земле, мой друг. — Ч-что? — он в недоумении поморщился, затем посмотрел вниз. Герцог не соврал: его ноги правда приросли каким-то образом к почве и покрылись плесенью, как и всё вокруг него в радиусе пару метров. — Это… Что за фигня? Мужчина громко рассмеялся, отпустив шутку: — Вот что значит пустить корни, да? — Очень смешно… — рыкнул он, вырывая ноги с земли. Роза весело рассмеялась, хлопая в ладоши, наблюдая за действиями папочки с потехой. — Почему же вы так горюете, сэр? Ваша дочь у вас на руках. Всё закончилось. Итан вздохнул, осмотрев всё вокруг себя, затем отчаянно глянул на торговца: — Я не хотел их гибели. Я не хотел, чтобы они умирали за это… Мог бы быть другой способ… — Что ж, видимо, они не нашли иного выхода… — Но… — Но вы спасли свою дочь, мистер Уинтерс. Вы можете смело отправляться домой, где всё забудете, как вы выразились ранее. — Но я потерял и свою женщину… И я узнал, что всё это время Мия была жива… — Иногда горькая правда раскрывается в самый неожиданный момент… — Что мне теперь делать… — обречённо вздохнул мужчина, присев на валун, закрыв лицо рукой. Герцог, постукивая толстыми короткими пальцами о пальцы, молча смотрел на отца ребёнка, затем усмехнулся: — Ну, в ваших силах всё изменить. — Каким образом? Они все стали прахом… — А вы приглядитесь… Здесь явно лежит что-то ещё… — загадочно улыбнулся торговец, наблюдая за Итаном. Мужчина поднял голову и посмотрел на него со вздёрнутой бровью, затем огляделся по сторонам, аккуратно посадив Розу на плоский валун. Медленно встав, он подошёл к высушенному отростку Альсины, коснувшись его… Он рассыпался в прах, а оттуда вывалилось кристаллическое тело, украшенное его фрагментами. Идеально высеченные губы, но часть этих кристалликов закрывали половину лица. Кристаллические маленькие крылья, изящная талия, она была габаритами с саму Альсину… — Это… — он раскрыл глаза, поднимая тело, рассматривая, затем повернулся к Герцогу. Торговец в ответ лишь улыбнулся и с убеждением показал ему рукой в сторону останков, тем самым доказав ему свою правоту. — Другие имеют такие же останки… Уинтерс, услышав это, аккуратно поставил тело Альсины, а затем быстро побежал к её дочерям, начав тоже разыскивать и их среди окаменелостей. Там же он нашёл три тела без головы, рук и ног, а лишь по грудную область. Он поставил их в ряд, помчался к Карлу, разыскав кристаллическое сердце с металлическими встроенными частицами. Затем подбежал к Моро, отыскав нечто, что можно было бы назвать «красотой гротеска». Донна… Но на её месте не было ничего такого, что напоминало бы кристаллическое тело… Однако вместо неё бесхозно лежала кукла Энджи, как будто она никогда и не была живой. Мужчина аккуратно поднял её, отряхивая от грязи. — Но… Энджи… — тихо прошептал он, взглянув на Герцога. — Энджи — ценный экземпляр, в ней тоже содержится то, что вам поможет. — Но… Ладно, но как мне это всё поможет? — Поищите ответ в своих воспоминаниях. Иногда враги дают ценные советы… — Ценные советы, — повторил Итан, снова задумавшись. Он потирал переносицу, тихо что-то бормоча себе под нос: — Мегамицелий… Мегамицелий… Он будет помнить тебя… Мегамицелий будет помнить тебя… Но что это такое? — Его также называют Чёрным Богом. Это то, благодаря чему и живут ваши друзья, в том числе и Миранда, что стала частью этого Мегамицелия. Вы, кстати, тоже живёте за счёт него… — Но… — он поднял бровь и посмотрел на торговца: — Но почему я тогда не рассыпался в прах? Да и что за бред? Я никак не связан с этим. — Над этим стоит поразмыслить, мистер Уинтерс… — Герцог помолчал немного, затем продолжил: — Действительно, мистер Уинтерс, зачем вам эта истина и стремление захлебнуться в ней… Но, если вас это мучает, то знайте, что ваш конфликт с Джеком закончился ещё в самом начале и обрёл новую сторону. Почему же вы так легко исцеляетесь, как ваша любимая женщина? Итан замер, вздохнув. Он тихо прошёлся по земле ногами, осмотрев самого себя, закусив губу, тихо шепча: — И эта плесень, приросшая к моим ногам… Она связана со мной? — Очевидно, вы и есть эта плесень. Вы умерли ещё тогда, но возродились вновь… — «Белый диск помогает начать всё заново»… — задумался мужчина, повторяя слова. — У графини много секретов, которые она хранила вместе с Мирандой. Однажды я говорил, что вам придётся вернуться… — Нам надо вернуться… — Итан решительно нахмурился, затем снова обмяк: — Но зачем? Герцог тихо рассмеялся, поджигая сигару: — Подумайте, что вы могли бы найти такое, чего бы не нашли нигде больше? Об этом могла знать только госпожа Димитреску и Миранда. Эвелина дала вам множество подсказок, но ответы вы должны найти сами. Если вы любите эту женщину, сердце подскажет… Я дал вам почву, за вами всё остальное. Итан молча смотрел на него, опуская задумчивые глаза, едва слышно вздохнув. Он пару раз огляделся вокруг себя и тихо спросил: — Вы не могли бы одолжить мне баночку? Герцог с улыбкой хмыкнул и пошарился внутри лавки, протянув ему. Итан осторожно принял стеклянный объект и подошёл к праху Миранды, начав измельчать его до более мелких частиц, засыпая в эту баночку: — Значит я жив, потому что часть Миранды ещё жива… Но они погибли, потому что другая часть мертва… Если вернуть ту часть Мегамицелию, то Миранда, ставшая полностью единой, начнёт своё существование новым образом. Она сольётся с Чёрным Богом и станет им самим. Деревня обретёт жизнь заново… «Сияющей нитью окутай мысли их, отпусти назад всю их ненависть», — он аккуратно загрузил кристаллические тела лордов, как и дочерей Димитреску в заднюю сторону тарантаса. Рядом он посадил куклу Энджи, вздохнув. Он медленно отошёл назад, взяв на руки свою дочь, что пыталась уползти от него. — Где можно найти Мегамицелий? Торговец улыбнулся, держа за поводья лошадь: — Я вас подвезу… Итан взглянул на него и забрался внутрь в тарантас, придерживая свою дочь. Герцог ударил лошадь легонько и медленно поехал по другой дороге в сторону деревни. Полнейшее запустение и сплошные руины окружали их. От деревни оставались только крыши, да обломки стен, и всё было усеяно прахами ликанов. Он внимательно осматривал эту плачевную картину и повернулся к торговцу: — Что будет с остальными? Он лишь пожал плечами, усмехнувшись: — Вероятно, ничего… Итан слегка нахмурил брови, продолжая осматриваться вокруг себя. Через пару минут Герцог остановился и посмотрел на пещеру, усмехнувшись вновь: — Мы приехали… Очнувшись, мужчина повернулся назад, оценивая пункт назначения. Он слез с тарантаса и взял баночку в одну руку, а Розу в другую. Подойдя к Герцогу, он протянул ему свою дочь, тихо прошептав: — Будь добр, последи за ней… Я скоро вернусь. — Я к вашим услугам, мистер Уинтерс, — он взял девочку на руки и осмотрел смеющуюся малышку, весело посмеиваясь той в ответ: — Так это ты у нас зачинательница приключений? Розмари весело засмеялась, захлопав в ладоши, и протянула ручки к Герцогу, весело урча. В это время Итан медленно спускался к пещере, отдаваясь воспоминаниям из рассказов Альсины о совершенно чуждой жизни под землёй. Где-то здесь должен находиться Чёрный Бог… И темнота, окружавшая его… Точно остывший мрак… Эвелина указала ему путь… Но можно ли считать это помощью? Уинтерс вздохнул, постаравшись прислушаться к отголоскам чужеродной жизни… — Если бы я был Мегамицелием, то где бы я находился сейчас? — тихо хмыкнув, он почувствовал какие-то вибрации… Чем бы это могло так отдавать? Спускаясь по каменистой лестнице вниз, он слегка карабкался дальше, проходя через туннели, широкие пространства, пока не вышел к огромной комнате с висящим странным созданием. Эмбрион, о котором она говорила… Нечто похожее на эмбрион. Уникальная вещь. Миранда поклоняется Чёрному Богу и сама стала его прислужницей… Он вытащил банку и внимательно осмотрел её, затем усыхающий Мегамицелий в стенах пещеры. — Ты обретёшь другую роль… — мужчина начал взбираться выше по стенам, становясь на уступы, прижался спиной к камням, оказавшись на одном уровне с этой штукой. Он открыл баночку и начал пускать пыль в сторону Мегамицелия, позволяя частицам осесть на внешнюю оболочку. Через какое-то время организм начал приходить в себя. Сухие участки постепенно исчезали и становились единым целым, живым. Мегамицелий становился мощнее, внешняя конструкция создания укреплялась за счёт вернувшихся частиц «обратно домой». По всей видимости, они содержали в себе ещё живые клетки… Наблюдая, как некий эмбрион, будто цветок, расцветавший вновь, вернулся в норму, излучая некое красноватое свечение, он посмотрел на пустую банку и разбил её, пустив ещё пыли, что осела вокруг, порождая другие чужеродные объекты, напоминавшие шляпки красных грибов. Он осмотрел свою работу и оглядел саму пещеру ещё раз. Там он заметил какой источник света, за очередным коридором… Отправившись туда, он аккуратно обошёл все стенки, проводя по ней рукой. Что-то вело его в некую комнату… Зайдя внутрь, тот увидел, что это была лаборатория, и, скорее всего, понимал, кому она принадлежит. На столе лежало множество фотографий потрёпанных временем. На них изображена Миранда ещё задолго до мутации. Множество схем и анатомических иллюстрации. Баночка Каду, что продолжала жить своей жизнью, потряхивая щупальцами, различные медицинские инструменты, куча записок… Голова кругом. Обойдя стол, он заметил очередную записку, что привлекла его внимание. Там что-то было сказано про ключ от другой лаборатории. Взяв листок, он начал внимательно читать, пока не замер… Уинтерс немедленно пошёл обратно на выход из пещеры. Подойдя к Герцогу, он тихо взял Розу. — Как всё прошло? — едва слышно спросил торговец. — Мне нужно в замок… — В замок, так в замок… — ударив лошадь, дождавшись пока Итан пристроится, торговец тронулся в сторону пустующего дома Димитреску. Им было вовсе недалеко… Минута езды. Казалось бы, можно и пешком дойти, но эти кристаллические тела такие тяжёлые, что одному ему, да плюс ещё и с ребёнком, не управиться. — Приехали, сэр! — задорным голосом ответил Герцог, спокойно глядя на внушительную конструкцию замка, — Такое запустение… Будто он стоит брошенный уже не один век. *Вылезая из тарантаса, Итан взглянул на него, тихо вздохнув, и медленно пошёл к вратам, что были подавно открыты. По протоптанной дорожке тот направлялся к массивным дверям входа в вестибюль. Толкнув со скрипом двери, он скромно посмотрел внутрь, крепко держа любопытную Розмари, что вертела головкой в попытке изучить весь мир. Едва заметно улыбаясь, мужчина коснулся её маленькой светлой макушки, нежно огладив. Внутри была пустошь… Ничего не поменялось, всё было на своих местах. Ложное чувство того, что вот-вот он зайдёт в холл, и там будет Альсина, одолевало его. Печаль и тоска вновь охватывали всю его душу. Теперь тут всё никому не принадлежит… Теперь оно чужое… Внутри было темно, и только вялые лучи солнца пробивались к окну, освещая дорогу. Свечи бесхозно располагались вдоль стен, отдавая запахом воска. На полу была кровь, обломки камней и тот же прах ликанов да узников, оккупировавших замок. Огромная люстра, что украшала потолок, была такой тёмной и мрачной из-за отсутствия света. И множество портретов в этой пустоте смотрели, будто сквозь тебя. Они наблюдали за тобой, отчаянно молчали… И только жуткий скрип дверей заполнял мёртвую тишину. Но этот замок пропах чем-то родным… Запах крови и французского парфюма, который иногда использовала хозяйка. Покорившая сердце, она покорила и душу… Заставила влюбиться лишь сильнее. И дыхание столь нежных алых губ, что он ощущал на своих, манили его к ней. Её умение красиво говорить, красиво ходить, красиво петь, одеваться… Всё стояло перед глазами, отбрасывая назад в прошлое, что он и забыл, зачем вообще сюда явился. Страшный полумрак порождал галлюцинации, как призрак прошлого, но Роза была единственным лекарством, благодаря чему он сохранял рассудок. Ему не страшно, ему горько… И эта горечь осталась на языке, как материализовавшаяся боль. И знакомые даже меньше месяца, она оставила после себя след любви… Он всё ещё чувствовал её губы, запах сахарной вишнёвой помады. Сахарные губы… Он усмехнулся, тихо вспоминая эти моменты, рассматривая высокую картину на стене. Самое время было подняться на второй этаж и заглянуть в её кабинет, где находилось то, что, возможно, он искал. Он это и сделал. Мужчина со скрипом толкнул дверь в кабинет Альсины, с украдкой осмотревшись. По старой памяти ему казалось, что, открыв её, он увидит хозяйку замка, скребущей ручкой по бумаге, подписывая очередные письма. Но писем не было, как и хозяйки… Вздохнув уже немереное количество раз, он полностью зашёл внутрь, принюхиваясь, вдыхая запах застаревшей бумаги. Розмари спокойно сидела на его руках, исследуя взглядом кабинет. Её детские круглые глаза беспорядочно носились по всему пространству, а затем уставились на отца. Он улыбнулся своему чаду, коснувшись её макушки, мягко целуя. Мужчина бережно посадил девочку на тёплый коврик, расстилавшемуся по полу, а сам подошёл к столу. Там оставалось недописанное письмо и засыхающее чернило пера. И причина прерванных слов была неизвестна… Что же там такое? Начав рыться в столе, он невольно извинялся перед пустотой, ибо совесть не позволяла таких вольностей, но выхода не было. Мужчина отыскал дневник, который имел кожаную обложку и застёжку, скрепляющую страницы вместе. Поджимая губы, он открыл её, начав листать. Всё было написано на румынском. Всё… Кроме последней записи дневника. Странно. Присев аккуратно за стол, он начал читать, едва слышно шевеля губами: «Я никогда не думала, что это случится со мной. Я не верила, что такое бывает. Но почему? Вся моя ненависть, которую я испытывала к мужланам… Когда появился он, она не испарилась, но его вежливость ко мне притупила эту боль… Я не могу молчать, но и говорить не хочется… Я не хочу его отпускать. Я не хочу, чтобы он знал, на что я пошла… И что случилось с Розой. Он придушит моих дочерей за это, когда поймёт, что ребёнок раскидан по колбам. И тогда об этих чувствах можно забыть. Могла бы и сожрать его, зная, насколько мне плевать, но нет… Не теперь… Я влюблена в мужчину… И сейчас мне нужно набраться смелости, чтобы спасти его дочь. Я сомневаюсь, что Матерь Миранда одобрит моё решение… Это повлечёт за собой фатальные последствия. Она не терпит предательств. Она не потерпит и моё. Я очень сильно рискую своими девочками ради него, но зачем? Я очень надеюсь, что всё обойдётся… Ключ, который доверила мне Миранда для воскрешения… Кому он понадобится, когда нас не станет? Я спрятала его в одной из книг в кабинете… Это местный фольклор…» Дальше письмо было будто прерванным. И такое чувство, будто она хотела, чтобы эту запись прочитали. И, несомненно, он понял, что рукопись была адресована ему. Она предусмотрительная… Боялась, что не только не успеет сказать прямо, что любит его, но и заранее просит о помощи, если что-то случится с ней и её дочерьми. Будто надеялась, что её мольбы найдут и прочитают. Итан нахмурил брови. Он даже не обратил внимания на то, что было сказано про Розу. Сейчас это уже не имеет значения. Он начал рыться на полках, вытаскивая и вытряхивая все книги. Заняло это много времени, но иного пути не было. Он искал тщательно, старался пролистать каждую страницу. Неожиданно Итан услышал грохот со стороны. Повернув голову, он обратил внимание на свою дочь, что спихнула стопку книг, одна из которых была довольно-таки толстой. Мужчина аккуратно слез со стула и подошёл к ребёнку, присев рядом с ней: — Ну и что ты тут нарыла? — взяв книжку, что привлекла её внимание, он потряс печатное издание, откуда вывалился ключ. Взглянув на него, он аккуратно поднял, чтобы рассмотреть. У ключа было несколько зубцов, а также на макушке торчал значок похожий на эмбрион… Мужчина едва заметно улыбнулся, посадив девочку себе на руки: — Следопыт… Малышка радостно захлопала в ладоши, прижавшись к нему, наблюдая за дальнейшими поступками отца. Уинтерс встал, быстро помчавшись на выход из замка, крепко держа свою дочь. Он пару раз оглядел интерьер, вздохнув мысленно, а затем выбежал на улицу, где Герцог спокойно сидел в тарантасе, уже увлёкшись чтением книжки. Внезапно он отвлёкся, спокойно улыбнувшись: — Что-нибудь нашли? — Ключ… — Ключ? Он наверняка был у госпожи… — В-верно. И она, скорее, ждала этого момента. Она ждала, что с ней что-то случится. — Она надеется на взаимную помощь, мистер Уинтерс. Она, по сути, напрямую пожертвовала не только собой, но и своими детьми… — Я не подведу её… — взяв ключ крепко, он залез в тарантас. — Поехали к пещере… — Как пожелаете… — усмехнувшись, мужчина отложил книгу и снова потянул коня. Лошадка послушно двинулась в указанном направлении. Они быстро добрались до пещеры. Итан начал выгружать кристаллические тела из тарантаса, затем посмотрел на торговца, вздохнув: — Спасибо за помощь… Герцог тихо усмехнулся, закрыв глаза: — Всё для клиента… Мужчина потёр шею, помолчав немного, затем поднял глаза: — Но мне всё же интересно, кто вы? Добродушный толстячок рассмеялся, устраиваясь удобнее, взяв лошадь за поводья: — Я и сам не знаю ответа на этот вопрос… — ударив слегка коня, он двинулся в другую сторону. — Я думаю, дальше вы справитесь сами… — Но куда вы?.. — Куда ветер понесёт. Мы непременно встретимся, мистер Уинтерс… — ответил ему Герцог, удаляясь. Итан долго стоял и смотрел ему вслед, затем внимательно посмотрел на кристаллические останки лордов и куклу Энджи. Она самая лёгкая на подъём. И непривычно было держать мёртвую безделушку на руках. Даже жутко… Он заносил каждые останки поближе к Мегамицелию до тех пор, пока не принёс их всех. Доставая ключ, мужчина начал открывать врата другой лаборатории. Металлические двери со скрипом распахнулись, пропуская его в более тёмную комнату, где располагалось множество столов, как в морге. Едва слышно хмыкнув, он аккуратно посадил Энджи на один из таких. Затем он начал аккуратно выгружать остальных лордов, включая трёх дочерей. И, наконец, самым тяжёлым экземпляром была сама графиня, а точнее её останки. Мужчина бережно посадил дочь на столик и начал пытаться тащить Альсину до этого стола. Это не самое ужасное. Теперь бы её поднять… Сквозь слёзы и пот он всё же добился своего и аккуратно положил тело на стол. Взяв дочку на руки, мужчина отошёл назад… Что делать теперь? — «Тёмной слизью ползёт по деревьям, прочь, остывший мрак, уступая земли свои пламенеющим зорям», — он отошёл к стене и посмотрел на рычаг, что был рядом. Дёрнув его, в стене открылись клапаны, но ничего не происходило… Он задумался, потирая подбородок… Где же он мог ошибиться? Неожиданно по потолку поползли красные корни, похожие на кучу веточек кровеносных сосудов. Они опустились к столу, полностью оборачивая его своими склизкими ветвями. Они вцепились в куклу, в кристаллические тела, начав их оборачивать, превращая в кучу непонятной красной материи мясистой консистенции. Мужчина заметно нервничал, молился внутри, надеялся, что это сработает. Корни продолжали обвивать кристаллы, формируя что-то отдалённо напоминающее силуэты. Оно будто продолжало недостающие фрагменты тела. Особенно легко было с формами дам. И там, где была кукла, красная слизь продолжала обхватывать стол, строя конечности там, где их, по сути, быть не должно. Мужчина нахмурил брови, заметив, как эти корни начали постепенно отмирать, становиться бурыми, как запёкшаяся кровь. Под ними что-то зашевелилось и неожиданно вырвались мощные белые крылья дракона, а затем хвост. Уинтерс замер, однако его лицо сменилось с хмурого на обеспокоенное и, в какой-то момент, счастливое. Из-под засохших корней вырвалась рука в перчатке, раздирая материю, затем вторая. Оттуда вырвалась Альсина, принявшая практически полную человеческую форму, за исключением хвоста и крыльев. Женщина выпрямилась и чуть поморщилась, осмотрев свои плечи на наличие остатков пересохшей материи и скривила лицо: — Буэ… — стряхнув всё с себя, та прогнула спину, расправив крылья. По щеке мужчины скатилась слеза, он тихо произнёс: — Альсина… Графиня повернула голову в его сторону и заулыбалась: — Итан… — её голос был вновь мягким и мелодичным, а глаза нежно-серебристые с жёлтыми кольцом вокруг зрачка. Мужчина подошёл к ней, улыбаясь, и просто прильнул к её объятиям, закрыв глаза. Он ощутил крупные ладони женщины на своей спине, с утешением поглаживающие его. — Ты сделал это… — Я не мог всё так оставить… Альсина тепло заулыбалась и взглянула на Розу, что радостно ликовала вместе с ними, протягивая ручки. Поджимая губы, аристократка посмотрела на Итана: — Можно?.. — Конечно… — он усмехнулся и протянул ей девочку. Графиня нежно взяла малышку на руки, прикрыв глаза. Она была такой лёгкой и маленькой, что Альсина боялась сделать лишнее движение руками. Она бережно прижала девочку к своей груди, усмехаясь: — Мне никогда не доводилось прижимать к себе маленьких девочек… Итан наблюдал за ними, улыбаясь. Мужчина аккуратно сел рядом, запрыгнув на стол, посматривая на малышку. Альсина сюсюкала её кончиком своего хвоста, тихо смеясь, на что малышка отвечала таким же весельем. Спустя время послышались и другие движения. Из корней вырвались Карл, дочери, Моро и кукла Энджи, отряхнув платьице: — Фу! Гадость-гадость-гадость! — начала противно пищать та, топая по мраморному столу. — Нелегка жизнь мутанта, да, Сал? — Хайзенберг, стряхивая с себя лишнюю, грязь, с оскалом посмотрел на собрата. Моро, по своей неуклюжести, запутался в корнях, пытаясь вырваться. Оттуда торчали только руки, что так беспорядочно махали из стороны в стороны. — Твою ж рыбу… — Карл подошёл ближе и начал помогать ему сдёргивать с себя все частицы, что оставались на нём и спутывали движения. Наконец, отдышавшись, Сальваторе встал и спрыгнул со стола: — Братик помог! Дочери Альсины стали теми же существами, что и были. Они собрались из мух, радостно осматривая себя, в особенности Даниэла: — Я жива! Я жива! — Наконец-то я могу снова вскрывать глотки мужикам, — тихо усмехнулась Кассандра, облизывая серп. Бела поднялась самая последняя, потирая спину и затылок… Она хмуро осмотрела сестёр, затем глянула на мать. Кислая мина тут же исчезла и она побежала к ней, прижавшись: — Мама! — девушка забилась графине в бок, зажмурившись. Она сжимала подол изорванного платья Альсины, перебирая руками, словно пыталась убедиться, что это не сон. Сама Альсина прослезилась и всхлипнула, нежно огладив старшую дочь по голове: — Моя хорошая… — она посмотрела на остальных девочек, которые, полностью прийдя в себя, незамедлительно бросились к ней, сжимая в объятиях и урча. Итан не мог нарадоваться новому воссоединению семьи. Он облегчённо выдохнул, наблюдая за графиней, что трепетно целовала каждую в затылки, укрывая мощными крыльями девушек. Они и не думали от неё отходить. Они, как цыплята, забивались под материнский тёплый бок. Альсина слегка выпрямилась, посмеявшись, затем повернулась назад, нахмурив брови, обратившись к Итану: — Ты и ликана с собой прихватил? — Ликана? — мужчина с недоумением глянул туда же, куда и она. Карл обернулся к ним, когда понял, о ком идёт речь: — Ну очень смешно, сестра. Я тоже по тебе скучал, — он подошел ближе обхватив её плечо, усмехнувшись: — Да не дуйся… Нормально всё. Альсина издала лишь забавные фырчащие звуки, отвернувшись от него. Уинтерс с улыбкой осмотрел каждого и помотал головой, потирая шею: — Я очень рад, что вы все целы… — Да, но… Каким образом, если Миранды нет? — тихо фыркнул Карл, доставая сигару, которую немедленно отобрала аристократка. — Не кури при ребёнке! — С каких это пор Итан ребёнок?! — он возмущённо развёл руками, затем его взгляд упал на Розу, которая мирно спала на руках Альсины. — Понял… Итан пронаблюдал за очередной потасовкой между ними, затем его взгляд упал на Энджи, что беспорядочно вертела ногами, как дитя. Он подошёл тихо к кукле, коснувшись её, внимательно осмотрев, затем повернулся к лордам: — А где Донна? — Она здесь, — тихо усмехнулся Карл, поправляя округлые очки. Тот изначально не понял, что он имел ввиду, затем невольно повернулся обратно и отдёрнулся, увидев Энджи, сидящей на коленях у Донны. Девушка подняла голову и посмотрела на мужчину через сеточку накидки: — Донна… Добро пожаловать обратно… — Уинтерс тепло улыбнулся ей, ласково касаясь плеча. Облачённая в чёрное девушка не сразу ему ответила… Она робко обняла куклу, что любопытно смотрела на стоявшего перед ними мужчину. Однако через минуту последовал ответ кукольницы: — Спасибо… Мужчина свободно выдохнул, улыбнувшись, он тихо закрыл глаза, подтянув лордов к себе, глубоко набирая воздуха в грудь. — Слава Богу, что вы здесь…***
С этого момента прошло несколько часов. Итан держал свою дочурку на руках, стоя в вестибюле, дочери наводили порядок после хаоса, а Альсина молча смотрела на Итана, придерживая перьевую метёлку: — Прости, что я так и не рассказала тебе всей правды… Я боялась за свою семью. Мужчина улыбнулся ей, махнув рукой, отведя взгляд: — Оно и к лучшему… Я бы не хотел в порыве ярости навредить. Графиня едва заметно улыбнулась. Над ними вновь повисло неловкое молчание, которое Альсина сама же попыталась прервать: — Мне жаль, что так вышло с женой… Его губы поджались при одном упоминании об этом. Он замолчал, отворачивая голову, но графиня продолжила: — Воспоминания давят, вина терзает… Я пойму, если тебе нужно уйти… Мужчина продолжал молчать, затем вздохнул, горько улыбаясь: — Скорее всего так оно и есть… Мне нужно всё переосмыслить… Димитреску улыбнулась и кивнула, прошептав: — Это нормально… Главное не забывай нас, хорошо? И береги Розу… Итан поднял на неё глаза и улыбнулся, кивнув. Он несмело подошёл ближе, чем намекнул графине наклониться. Она послушалась… Их губы слились в прощальном поцелуе. И этот чуткий поцелуй затянулся. Он был грустным, но в то же время таким нежным и трепетным, будто они пытались насладиться этим мгновением до конца своих жизней. — Мама! — их прервал девичий голос. Из-за угла вышла Кассандра, встав в ступор, затем щёки покрылись лёгким румянцем: — Я не вовремя? Женщина отпрянула и выпрямилась, заулыбавшись дочурке нелепо, потирая свою щеку, затем она попыталась прийти в норму, расправив платье и выпрямив осанку: — В чём дело, дорогая? — Э-э… Ну… На полу много кристаллических черепушек. Что с ними делать? — Собери их. Продадим Герцогу, — Альсина поправила свою шляпу, аккуратно отряхивая три розы, а также смахивая воображаемую пыль с плеч. — Ладно… — девушка вновь исчезла за углом. Когда троица вновь занялась делом, Альсина повернулась к Итану, улыбнувшись ему: — Ступай… Скоро сядет солнце… Он взглянул на хозяйку, осмотрев её крылья и хвост, которые так никуда и не делись. Однако, заметив его обеспокоенное лицо, графиня продолжила: — За это не беспокойся, после хорошей трапезы я смогу их упрятать. Уинтерс засмеялся, покачав головой, и медленно пошёл к выходу, открывая двери. Мужчина остановился, посмотрев ещё раз на леди Димитреску. Она улыбнулась ему, подходя ближе, открывая эти двери шире: — Двери замка Димитреску будут для тебя всегда открыты. — И эта дверь… Не закроется? Графиня покачала головой, улыбаясь ему. Усмехнувшись, Итан пошёл на выход из её владений в сторону главной просёлочной дороги, где его поджидал тарантас с Герцогом: — Куда поедем, милый друг? — тихо рассмеялся он. Итан сел внутрь, свесив ноги, прижимая малышку к своей тёплой груди. Он прислонил голову к деревяшке, прошептав: — Подальше отсюда… — Понял вас, — посмеявшись ещё раз, торговец легонько ударил лошадь, тронувшись. Альсина проводила их взглядом, тепло улыбнувшись, затем медленно закрыла дверь…***
Их дорога была дальней и долгой, от чего мужчина, испытав такой стресс за всё время, не заметил, как уснул. И от чувства сомнения не смог избавить его даже крепкий сон. После всего, что тут происходило, он не мог спокойно смотреть на эту деревню. Слишком много плохих воспоминаний. Но исчезнут ли они, оказавшись там, с чего всё начиналось ранее? И самому непонятно, почему любовь к мутанту не задержала его? Можно сказать, что он запутался в чувствах. Он страдает по жене, скучает по женщине… И стыд… И страх, но любовь к Альсине не иссякла из-за этого. — Мы приехали, мистер Уинтерс… Мужчина пожмурил глаза, медленно поднявшись. Он осмотрел всё пространство вокруг него: было сумеречно. Глубокий снег, в котором вязли колёса, и его дом. — Откуда ты знаешь… Но герцог молчал, он просто улыбался, поджигая сигару. Однако воздержаться от очередных загадочных заявлений тот не мог: — Лучше подумайте, где больше всего лежит ваша душа… Итан замолчал. В какой-то степени Герцог прав. Ему необходимо определиться в том, где ему правда лучше. Управится ли он в полном одиночестве? Неясно… Делать было нечего. Он слез с тарантаса и аккуратно прижал Розмари, завёрнутую в тёплый плед. Девочка сладко сопела, сытая, укрытая и вымытая. Об этом графиня позаботилась, как и о нём… Мужчина медленно вошёл в дом, осмотрев покои. Невыносимо сумеречно, даже как-то тоскливо. Разлитое вино, пропавший суп, перевёрнутый стол. Он прогулялся по осколкам стекла, издавая ими противный хруст. На тумбочке лежал фотоальбом ещё с момента беременности Мии Розой. Ему даже стало тепло, а затем это тепло превратилось в горечь, а затем встало комом в горле. Как отпустить эту вину? Простит ли ему Мия? Он бы хотел это знать. Любимая игрушка Розмари… Та самая обезьянка. Лучший друг. Он аккуратно положил её под плед к малышке. Тяжёлый воздух мешал вдохнуть полной грудью. То ли атмосфера, то ли камень на душе, давящий с двойной силой… Трудно терять… Забыть ещё трудней. Прогулявшись по комнатам дальше, ему на глаза попался реагент… Но он был необычным, судя по упаковке, он был очень сильным. Итан осторожно взял бутылочку, внимательно её рассмотрев. Он поджал свои губы и даже слегка улыбнулся, припрятав её в карман куртки. Спустя какие-то минуты мужчина вышел из дома, где его ожидал Герцог. Он подошёл к тарантасе и тяжело вздохнул: — Я… — Вы хотите вернуться? — наконец улыбнулся он, продолжив за него, докуривая сигару. Итан кивнул, обнимая Розмари: — Верно, я… Я должен вернуться. Я принял окончательное решение. — Желание клиента для меня закон, — затушив сигару, он взял поводья, дожидаясь, пока Итан залезет внутрь. И только тогда он тронулся, поехав обратно.***
Время было уже позднее. Белоснежная луна показалась над высоким небом… Жутко завывали волки… Графиня тоскливо сидела перед окном, в одной руке держа мундштук, а в другой — бокал вина. Она спокойно стряхивала пепел, закрывая глаза, пуская клубки дыма через ноздри. Крылья и хвост уже давно «ушли под кожу». Женщина неплохо подкрепилась мясом, поэтому, насытившись, она спокойно погрузилась в себя. Единственное, что она могла слышать сквозь свои собственные раздумья — это крики её дочерей, которые не казались чем-то серьёзным. Они всегда горланят, когда что-то не поделят. Неожиданно в комнату забегает Бела с радостной улыбкой: — Мама, я услышала какого-то мужика! Можно я ему вскрою глотку?! — Вытри потом за собой, — скептично ответила женщина, устало глядя в окно. — Ага! — с радостным воскликом она побежала вниз. Только стук каблучков, энергично отбивающий по полу, постепенно удалялся. Проходит пару минут, и старшая дочь возвращается обратно к матери с ошеломлённым лицом: — Ма-а-м? Альсина лишь устало вопросительным тоном промычала. — Тебе лучше это видеть самой… Хозяйка замолчала, вздохнув: — Что вы опять натворили? — немного раздражённо откликнулась графиня, затушив окурок, и оставила бокал вина на столике рядом. — Мы ничего не творили! Женщина встала, возвышаясь над дочерью, что та меркла на её фоне, как самый незначительный росток на планете. Она обошла её и медленно пошла к лестнице, не дожидаясь, пока Бела покажет ей дорогу. Девушка без лишних указаний знала, что она должна это сделать. Она стала роем мух и полетела вниз к вестибюлю, куда и направилась хозяйка замка. Старшая дочь остановилась подле дверей, пропуская мать вперёд. Альсина обошла девушку, смерив её каким-то недоверчивым взглядом, но стоило ей повернуть голову, как та обомлела. Однако это обомление сменилось некой сдержанной радостью: — Так-так… Итан Уинтерс… Мужчина сопел под дверью весь измученный и усталый, придерживая свою дочь. Всё это выглядело весьма жалко и, в какой-то манере, даже комично. Плавно стуча каблуками, она подошла ближе, проведя по небритой щеке отца ребёнка. Она бережно взяла девочку в одну руку, а его перекинула себе через плечо, неся в свою комнату. Он вовсе не был тяжёлым для неё. Графине не понадобилось слишком много усилий, чтобы донести. Она привела его в свою комнату и положила на большую просторную кровать, на которой поместились бы десять человек. Графиня аккуратно стянула с него обувь и верхнюю одежду, оставляя в джинсах и толстовке, бережно накрыла его одеялом, а Розу понесла в другую комнату…***
На утро Уинтерс проснулся выспавшийся и довольный. Мужчина слегка потянулся на кровати, издавая кряхтящие звуки, и медленно привстал, пытаясь пробудиться окончательно. Тикали часы, сквозь шторки пробивалось солнце, слышался шорох перелистывания страниц. — Долго же ты спал, Итан Уинтерс, — послышался знакомый манящий голос. Итан потёр глаза, затем поднял голову: напротив в кресле сидела Альсина, уложив книгу себе на колени. Она мягко улыбнулась ему, отложив предмет, и аккуратно пересела на край кровати, осмотрев его: — Всё хорошо? Итан всё ещё спросонья счастливо заулыбался, подвигаясь к женщине: — Да, есть такое… — Кажется, ты немного не дошёл до моей комнаты. — Я очень устал… Я… Я хотел дойти, но… — тут он опомнился… — Где моя дочь? Альсина тихо усмехнулась, посмотрев в сторону двери: — Она здесь. В считанные секунды дверь в комнату отворилась и к ним вошла Бела с Розмари на руках. Девочка уже проснулась и буцалась ножками, встречая утреннюю зарю. Альсина приняла её из рук дочери, аккуратно прижав к своему сердцу: — Мы её покормили козьим молоком… Смотри, какая довольная… — женщина посмеялась, потыкав носик белокурой девочки. Мужчина умилённо глянул на свою дочь и поднял глаза на Альсину: — Спасибо большое… Альсина аккуратно качала девочку, как нечто ценное, и вежливо попросила Белу выйти: — Милая, оставь нас наедине… — Да, мама, — послушно откликнулась старшая, закрывая за собой дверь. Графиня немного помолчала, перебирая пальцами волосики малышки, затем подняла глаза на Итана: — Что заставило тебя вернуться? Мужчина сначала не знал, что конкретно ей ответить, затем он всё же нашёл что: — Там… Ещё хуже дела с атмосферой и тяжестью на душе. Мне тоскливо, одиноко… Я… Я не справлюсь один с Розой, я лишь глупый отец… — он взглянул на Альсину и замотал головой, отвернувшись. — Извини, забудь, что я сказал… Графиня помолчала немного, затем улыбнулась, коснувшись его плеча: — Чужих детей не бывает, Итан. Уинтерс замер, аккуратно повернувшись к ней: — Но… У тебя свои дети, зачем тебе лишняя морока? Она рассмеялась, помотав головой, ласково касаясь его щеки: — Мы её вырастим, Итан. Девочке нужна поддержка со стороны матери. Я обеспечу малышке всё, что ей нужно… Итан посмотрел на неё, едва сдерживая слёзы, но быстро утёр их запястьем: — Я всегда знал, что ты настоящая мать. Хозяйка усмехнулась, посмотрев на ребёнка, заботливо поправляя на ней одежду. Итан неожиданно опомнился, слезая с кровати, он подошёл к спинке стула, на котором висела его куртка, начав там рыться. Мужчина вытащил склянку с реагентом, что был в разы мощнее обыкновенного. — Альсина, я… Одна незавершённая задача также подтолкнула меня на то, чтобы вернуться. Она обернулась к нему, хмыкнув. Итан подсел ближе, коснувшись плеча: — Я могу попросить тебя снять перчатки? Женщина неуверенно посмотрела на мужчину, аккуратно положив Розмари на кровать. Затем она медленно начала стягивать свои перчатки, отложив их в сторону. Обожжённые руки по-прежнему доставляли много проблем. Тот закусил нижнюю губу и аккуратно начал поливать её ладони раствором, позволяя рукам исцеляться. Обугленная кожа исчезала, принимая вновь ровный аккуратный оттенок лунного камня. Женщина раскрывала глаза от лёгкого изумления. Когда процесс исцеления закончился, она осмотрела свои руки, касаясь своих ладоней, прикладывая к своим щекам. Альсина не могла поверить своим глазам, что, наконец, может прикоснуться не только к себе, но и ко всему свободно… Она посмотрела на Итана, поджимая губы: — Спасибо… — не дав ему ничего ответить, она впилась в его губы поцелуем, внедрив через него свою любовь и признательность. И лишних слов не надо. Она не любила много говорить, но любила показывать… Оторвавшись от его губ, хозяйка замка всё ещё неуверенно посмотрела на мужчину. Она всё также не могла справиться с этим беспокойством, загоняющим её в сомнения: — Но разве ты не будешь тосковать по дому? Итан усмехнулся, закрыв глаза, опуская голову. Одарив её загадочным молчанием, он удосужился дать ответ: — Я уже дома.***