***
Лёгкое потрескивание камина, едва слышный вой ветра, карканье ворон. Когда за окном вьюга, приятно быть в тепле под шерстяным одеялом. Итану казалось, будто он находился в неком раю. По крайней мере, эту иллюзию создавало то самое ощутимое тепло. Он лениво разлепил свои глаза и почувствовал давление, будто что-то наваливалось на него, мешая ему пошевелиться. И правда, когда он полностью пришёл в сознание после крепкого сна, на его плечах лежали дочери Димитреску. Троица сладко спала, издавая странные звуки, напоминающие мурлыканье котят. Уинтерс слегка ухмыльнулся, нежно приобнимая девушек, откинув голову, чтобы посмотреть в потолок. Он не помнил, чтобы он укрывал себя одеялом, однако, скорее всего, это могло означать, что Альсина уже наверняка дома. Мужчина затаил дыхание, прислушиваясь. Где-то раздавались характерные тяжёлые шаги. Он едва заметно улыбнулся, и эта улыбка выражала какое-то приятное облегчение. Такие шаги он не спутает ни с чем другим. Она вернулась домой и, наверняка, занята чем-то ещё. Его одолевало странное чувство безопасности. Иронично, но ещё неделями назад, он ощущал себя совершенно иначе, а теперь её нахождение дома придаёт ему больше уверенности. Его спина немного затекла лежать в одном положении, да и желудок начал жаловаться на долгое отсутствие пищи. Итан слегка пошевелился, постаравшись вылезти из-под девиц, но у него это не получалось. Кассандра обхватила его талию и прижалась лишь теснее, что-то бормоча. Скорее всего, она гонялась за своим кроликом во сне, или, по крайней мере, ему так казалось. Мужчина лишь аккуратно пошатал девочек, не оставляя попыток пробудить их: — Кесс, Бела, Дани… — М-м-мх… Ну подожди… — простонала во сне самая младшая, растянувшись, и снова погрузилась в сладкий сон, невнятно продолжив: — П-р… М-нут-к… Очевидно Даниэла не собиралась вставать, тогда он постарался привлечь внимание Белы: — Бела, подъем… — Пять минут… — тихо и сонно зевнула старшая, свернувшись калачиком. Итан вздохнул, по всей видимости, ему не добудиться ни до одной из них. Он остался лежать ещё на какое-то время, чувствуя себя, по-прежднему, придавленным тремя наглыми кошками. Тогда он вспомнил свой старый обыкновенный быт. Допустим, если бы всё было по-другому, были бы у него кошки и коты, развалившиеся на нём? По большей степени, это женская слабая сторона, но и он был бы не против завести какую-нибудь живность у себя дома. Вместе с этим, он ненароком вспомнил Мию и заметно погрустнел, испустив тяжёлый горький вздох. Понимает ли его утрату Альсина? Ему всегда было интересно, что у неё на уме… О чём её суждения?.. В какой-то степени ему хотелось бы узнать её поближе… Всё-таки, она… Не такой уж и тиран… Он пропустил мимо ушей, как шаги приблизились к комнате, в которой они находились. Дверь тихо скрипнула и внутрь вошла Альсина, пригнувшись. Женщина размяла спину, одетая уже в своё бежевое платье и элегантную шляпку с широкими полями. Итан неловко ей улыбнулся, когда оба встретились взглядами. Графиня тихо засмеялась и в полголоса спросила: — Как спалось, Уинтерс? Мужчина закивал слегка и попытался встать, но забыл, что на нём оставался груз в виде трёх девушек. — Да, вроде, неплохо, — тихо ответил он. — Только спина затекла. Альсина понимающе взглянула и подошла ближе, пригнувшись к своим дочерям, проведя по волосам каждой: — Мои малышки… Самое время просыпаться. От этого материнского голоса у самого Итана поползли мурашки по телу. Такой бархатный и нежный тембр. Именно так звучит мама… И она даже не стеснялась казаться ему какой-то чересчур домашней. Ведь, по идее, положено сохранять нейтралитет к своей семье перед незнакомцами. А может быть Итан больше не незнакомец для неё? Не такой уж и чужой? Девушки снова лениво зашевелились и на этот раз разлепили глаза, потягиваясь к своей матери. Женщина добродушно и ласково засмеялась, отвечая на эти нежные потягивания ласковыми объятиями. Она пригибалась перед ними, чтобы дочери смогли зацепиться за неё, будто детёныши сумчатой особи. Кассандра, Бела и Даниэла ухватились за свою мать, и, когда она выпрямилась, комната заполнилась этим заливистым радостным смехом. Альсина нежно подхватила всех троих под пятые точки, игриво посмотрев на каждую: — Я весьма удивлена, вернувшись домой и обнаружив то, что замок всё ещё на месте, — с безобидным сарказмом в голосе прищурилась она. Бела тихо посмеялась, обнимая мать за шею. Кассандра, будучи ещё сонной, укладывала голову на плечо, а Даниэла игриво ёрзала на ней, точно бешенный кролик, которого переполняла энергия: — Мы не успели! — Что же, я надеюсь, что вы себя вели хорошо, — она посмотрела на Итана так, словно обращалась к нему с этим утверждением. Хоть мужчина и был очарован теплотой материнского сердца, он не сразу смог среагировать на неё, но, в последствии, быстро собрался с мыслями, мягко ей улыбнувшись: — Лучше некуда. Женщина одарила его удовлетворённой улыбкой, услышав то, что она действительно надеялась услышать. Димитреску аккуратно поставила троих сестёр на пол и выпрямила осанку, взглядом указав им на выход. Девушки без слов всегда понимали, когда она требует их уйти, и, поэтому беспрекословно подчинились её воле. Они быстро растворились в огромный рой насекомых и вылетели из комнаты. Дождавшись, когда они останутся одни, Итан медленно приподнялся, не отрывая взора от женщины. Графиня прилежно присела рядом, всё также величественно возвышаясь над ним, даже в сидячем положении. Они обменялись взглядами и дружелюбным молчанием. Уинтерс посмел мельком приподнять свои глаза, чтобы посмотреть на неё, но женщина плавно отвернула голову, затем тихо сказала: — Знаешь, я до последнего не хотела доверять тебе моих девочек. Но я, видимо, ошиблась. Парень усмехнулся и тоже опустил голову, закрыв глаза, шепнув ей мягко: — Я никогда не сидел с… «подростками». Точнее… Может быть они и не «подростки»… — Они трудные, я знаю, — перебила женщина, — но ты нашёл подход к ним, Итан. Он снова усмехнулся и закрыл глаза, аккуратно встав. Между ними снова повисло это молчание. Он думал, что диалог окончен, но Альсина вовсе не уходила, словно чувствуя, что он должен ей сказать что-то ещё. Ощутив этот пристальный взгляд своей спиной, он развернулся к ней, выпалив: — Я и отец никудышный… И муж отвратительный… Не отрывая от него глаз, Димитреску зафиксировалась на нём, поднимая бровь с вопросом. Итан продолжил: — Я потерял жену, не могу найти свою дочь… Альсина, я… — он развернулся к ней полностью, мотая головой. — Отпусти… Отпусти меня. Мия мне не простит этого. Если я буду бездействовать, я тоже не прощу себя. Аристократка лишь едва слышно вздохнула и медленно встала, направившись к выходу из комнаты. Итан с горестью смотрел на неё и сказал ей вслед: — Я на колени встану, Альсина. Димитреску остановилась, не успев коснуться дверной ручки. Она вполоборота взглянула на него, замотав головой: — Мы обсуждали это, Итан. Я не могу. Ты не должен был жить. Я сделала то, чего не должна была делать. Это непозволительно. Матерь Миранда накажет меня. Она накажет всех нас и посчитает предателями. Да настигнет кара, посмевших воспользоваться её добротой и будут прокляты те, кто осмелится пойти против неё. — Да кто она такая?! Почему вы все твердите только о ней? Та старуха… Те жители… — Она милостива, Итан, но не всегда, — открывая дверь, женщина хотела пригнуться, чтобы выйти, но остановилась, взглянув на него: — Позавтракай с нами, хм? Уж лучше мыслить на сытый желудок. Итан растерянно глянул вниз, а затем снова поднял на неё свой взгляд, отчаянно закивав. Она с сожалением отвернула голову и тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Мужчина, почувствовав себя опустошённым, что попросту не мог выбраться из этого замка, последовал за ней, по-прежнему «прикованный цепями».***
В столовой уже всё было готово к завтраку. Девушки слетелись за свои места, аккуратно сев. Альсина присоединилась к ним, заняв своё почётное место. Какими же огромными были стул и тарелка, по сравнению с миниатюрными приспособлениями для других обитателей замка. Он успел это отметить раньше, ныкаясь по всему помещению. Итан присел за своё место и посмотрел в тарелку. Сегодня на завтрак для человеческой особи было тушёное мясо. У вампирш были совсем другие блюда, и выглядели они весьма неаппетитно. Что можно взять с тех, кто способен так легко прокусить плоть? До сих пор болит шея… И несмотря на то, как аппетитно выглядела его порция, аппетита у него не было вовсе. Он молча смотрел в свою тарелку, даже не шелохнувшись. Такое чувство, будто в этом куске мяса он пытался найти своё отражение. Или зачем бы ему понадобилось так пристально всматриваться в посуду? Альсина краем глаза взглянула на него и шумно выдохнула, взявшись за свои приборы, как элегантная леди на приёме. Три дочери, поначалу, не обратили на него внимания, затем Бела подняла свои глаза, пронаблюдав минуту. Тарелка была целая, а еда не тронута. Девушка тихо обратилась к своей матери на чуждом ему языке: — Mamă, ce-i cu el? ¹ Димитреску посмотрела ещё раз на него, вздохнув, затем повернулась к своей тарелке, после небольшой паузы ответив: — Își caută fiica. ² — De ce nu-i putem spune unde e fiica lui? ³ — блондинка с вопросом посмотрела на неё, поглядывая изредка на поникшего юношу. На этот раз графиня замолчала. Она оглядела своих дочерей и тихо заговорила уже на родном Итану языке: — Заканчивайте с завтраком и займитесь делом. Самая старшая продолжала смотреть на неё так, будто её оставили в неведении. Девушка опустила голову к тарелке, все три хором ответили: — Да, мама. Минуты спустя, они вышли из-за стола и направились по своим делам. Альсина снова посмотрела на него и проговорила: — Поешь… — Нет аппетита… — хотя, до всего этого разговора, он у него был. — Нельзя так, Итан, — женщина с осуждением посмотрела на мужчину и замотала головой, твёрдо заявив: — Ешь. — Не хочу. — Ешь. — Нет аппетита. — Ты делаешь себе хуже. Нельзя ничего не есть. Иначе я сама запихаю ложками тебе в рот. Зачем ты переводишь продукты? Сейчас она выглядела, как строгая мама, которая отчитывала ребёнка за несъеденный завтрак. Итан даже, в какой-то мере, опешил, подняв на неё глаза и хотел было возразить, но тут же выбросил эту затею из головы, нехотя взявшись за порцию. Димитреску удовлетворённо выпрямилась, чувствуя себя так, словно она одержала победу над этой словесной схваткой. Собственно, как и по традиции, пункт первый: мама всегда права, а если, пункт второй: мама где-то не права, то читай пункт первый. Всё же он одолел эту тарелку, продолжая смотреть на посуду, как на врага народа. Альсина вышла из-за стола и отряхнула платье, осушив бокал вина: — Замечательно, можешь прогуляться по дворцу. Женщина, громко стуча каблуками, направилась к выходу, но остановилась, когда услышала шлепок об стол. Обернувшись, она увидела Итана, уныло развалившегося лицом на тарелке. Жалкая картина. Альсина тихо развернулась к нему и осторожно подошла сзади, коснувшись его плеч, сжав их несильно, но этого было достаточно, чтобы Итан почувствовал какое-то давление тяжёлого веса женщины: — Всё образуется… — обнадёжила она. — Всё образуется. — Откуда ты знаешь? — забубнил мужчина в тарелку. — Не спрашивай, Итан. Просто поверь мне. Тот поднял голову и посмотрел на неё, тихо шепнув: — Ты не представляешь, как мне сейчас хреново. Аристократка лишь вздохнула и закрыла глаза, отстранившись от него, снова идя к выходу из столовой: — Пошли со мной. Итан глянул ей вслед и медленно встал за ней, волоча за собой ноги. Такой вялости он не ощущал никогда.***
Она завела его в свой кабинет, пропуская вперёд. Итан немного осмотрелся. Всё было, как и везде: полумрак, потрескивающий камин, множество книжных полок, стол и кресло, старинный граммофон в углу и другое мягкое кресло с небольшим круглым столиком, где стоял горшочек с растением, а по полу расстилался огромный узорчатый ковёр. — Недурно… — осмотрелся мужчина, тихо бормоча. Леди Димитреску прошла мимо и тихо села за своё рабочее место, вытащив из выдвижной полочки чернила и перьевую ручку, а затем и пожелтевший листок. Он обратил внимание, что чернила были красные, наверняка одна из служанок пала для того, чтобы стать приспособлением для письма… Как бы смешно это не звучало. Итан подошёл ближе, но, как оказалось, он едва доставал до стола. Мужчина аккуратно положил подбородок на деревянную поверхность и посмотрел на Альсину: — Ты решила возле себя подержать меня? Она подняла свои жёлтые глаза и опустила их снова, приподняв палец, дабы он не отвлекал её. Она продолжала что-то писать красивым почерком, который выводился так плавно и нежно… И, едва шевеля губами, она дублировала свои мысли. Только ничего он так и не понял, ни на листке, ни по губам — всё было на румынском. Закончив свою мысль, она отложила ручку и уложила руки на стол, потянувшись к мужчине, заглянув в его глаза, тихо прошептав: — Отвлекись на время, ладно? Я гарантирую тебе, что всё будет хорошо. Итан поднял на неё свои глаза и затаил дыхание. Потянувшись к столу сильнее, он ощутил кадык упёршийся в него, что глотать было трудно. «Глаза красивые…» — промелькнуло в голове. Мужчина невольно усмехнулся и осторожно отстранился, отходя от неё и присел в кресло. Графиня вновь принялась за работу, перебирая письма, какие-то читая, на какие-то отвечая. Уинтерс наблюдал за ней и склонял голову на бок, созерцая частую перемену выражения её лица. Она то улыбалась, то посмеивалась, то снова возвращалась к работе, продолжая писать. — Поклонники?.. — усмехнулся он, наблюдая за ней. — Ах, если бы, — она усмехнулась в ответ и продолжила работу. — Но почему нет? — Кому нужна такая, как я? — А с чего же ты взяла, что не нужна? Альсина остановилась и вздохнула, медленно отложила ручку и взглянула на Итана так, будто он пошутил. Да шутка оказалась плохой. — А кому нужна трёхметровая тварь, обитающая в замке и пьющая кровь девственниц? — Но разве это не естественно? — А ты думаешь, я всегда была такой?.. — Какой?.. — Уродиной… — Уродиной?.. Мне казалось, что твою самооценку хоть отбавляй, а ты называешь себя уродиной… — Самый лучший способ внушить себе, что ты красавица, не сгнив от собственной самокритики, которая заключается в бесконечном унижении себя, своих интересов, — она отвела взгляд и взяла другое письмо, пробегаясь по нему глазами. — Эй… — он поднялся и подошёл к ней, зайдя за стол. Казалось, что женщина проигнорировала его, но он попытался аккуратно коснуться её руки обрамлённой в ткани бежевого платья. И даже через него её кожа ощущалась такой холодной и, отчасти, фарфоровой… Мужчина нежно провёл вдоль к её ладони, положив свою поверх. Альсина чуть отвлеклась и взглянула на его руку, затем на него самого. Он едва заметно улыбнулся: — Зачем ты говоришь так? Почему ты незаслуженно уродуешь себя словесно? Или ты полагаешься на чужое мнение? Разве уважающая себя аристократка не должна решать для себя сама, какая она? Ты просто не нашла своего счастья, но ведь всё ещё впереди… Она посмотрела на него и тихо выдохнула, замолчав. В какой-то момент Итан судорожно вздохнул, выпуская весь воздух из лёгких, подтянувшись к леди плотнее, аккуратно щекой прислонившись к её руке, продолжив тихо: — Тебе никогда не внушали искренне, как ты красива. А очень зря… Альсина продолжала смотреть на него, на секунду замерев. Она чуть ухмыльнулась. Он почувствовал эту улыбку всем телом, почувствовал как содрогнулась её рука. Уинтерс поднял голову, взглянув неё и одарил взаимной улыбкой, продолжив: — Ты и мать замечательная. Альсина тихо рассмеялась и осторожно отодвинулась от стола, закрыв глаза, поднявшись: — Все мужчины утратили способность красиво танцевать на балу, не так ли? — Ну… — он потёр шею, улыбаясь неловко и озадачено. — Я никогда не умел танцевать вообще. Женщина остановилась у граммофона и потёрла подбородок: — Это один из лучших вариантов отвлечься от всех проблем, давай попробуем. Мужчина заметно напрягся и покраснел, забегав глазами, потирая свою шею: — Да, но… Я не умею. Ты будешь смеяться и… Это будет так нелепо с моей стороны. — Нелепо танцевать с бутылками, Итан. А со мной — можно. Я научу, — она достала пластинку и сдула с неё слой пыли, чтобы насадить на катушку, затем подвинула к диску головку для захвата. Иголочка коснулась поверхности и начался скрип. * Заиграла старая музыка с тем же характерным поскрипыванием старого прибора. Женщина выпрямилась и развернулась к Итану, подходя ближе. Он оценил свои шансы на адекватный танец с ней и осмотрел графиню с ног до головы, понимая, что он упирается ей в пах: — Это будет проблематично. — Не волнуйся, мы делаем это для себя, — она протянула к нему свои руки, а ему пришлось поднять свои. Крупные ладони аккуратно взялись за его миниатюрные. — Просто переставляй ноги в такт. — Обезьянок в цирке тоже так учили танцевать… — он тихо посмеялся и старался следить за своими движениями. Альсина ответила ему взаимным смешком, затем подхватила его, одной рукой прижимая мужчину к себе, держа под пятую точку, другой рукой взяв его за руку: — Думаешь, недалеко ушла, обезьянка с цирка? Итан посмотрел вниз и тихо засмеялся, качая головой: — Уничтожаешь мою самооценку в пух и прах. Я чувствую себя ребёнком. — Кто же тебе виноват, что ты такой маленький? — А может быть это ты большая? — он ухмыльнулся, не отрывая своих глаз от неё. Она тоже улыбнулась, медленно двигаясь с ним в танце. Так плавно и изящно, потерявшись во времени и в пространстве, они задерживали свои взгляды друг на друге. — Красиво двигаешься, — шепнул он, зафиксировав свои глаза на ней. — Хорошо смотришься. — С чувством юмора у тебя тоже хорошо, — юноша засмеялся, укладывая ладонь ей на плечо. Прошло достаточно времени, чтобы мимо пронеслась Кассандра, но, услышав звуки музыки, она затормозила ногами, медленно возвращаясь. Девушка озадаченно посмотрела на дверь и тихо почесала свой затылок серпом. Ей было очень интересно: в честь чего мама решила отдаться музыкальному искусству? Ведь с ней это происходит крайне редко. Она тихо приоткрыла дверь и заглянула через щель. Увиденное повергло её в шок, завидев свою маму с мужчиной в танце. Кассандра застыла, затем слегка отодвинулась от щели, потряся головой, затем снова попыталась взглянуть, чтобы убедиться, что она не сошла с ума. Девушка прикрыла звучно дверь и быстро ретировалась к сёстрам. Звук дверного небрежного, но и несильного хлопка, заставили двоих отвлечься. Альсина посмотрела на неё, выдыхая: — Сквозняк, кажется. Итан посмотрел туда же, затем глянул на Альсину: — Да, возможно… Женщина выдохнула и аккуратно поставила парня на ноги, поправив своё платье и подошла к граммофону, выключив его: — Я совсем забыла… Мне же столько дел нужно сделать, — она с улыбкой посмотрела на него. — Спасибо, что составил мне компанию. Итан засмеялся и потёр рукой шею, улыбнувшись: — Взаимно. Альсина ухмыльнулась и покинула свой кабинет, пригнувшись, проходя через порог, оставляя Итана наедине. Внутри в животе что-то зашевелилось, будто сотни бабочек запорхали воздушными крылышками. Какое-то приятное чувство охватило его душу. Он остался стоять на месте и ему не удавалось забыть этот запах парфюма и эти глаза, которые так нежно взирали на него. «Она и правда не тиран…» —успел отметить он.***