Через тернии к звёздам.

       Вечером прошлого дня мне принесли ужин. Мне он показался совершенно другим. Очень вкусный и плотный. Наверно, готовят к чему-нибудь, как свинью на убой. Писав это, сейчас услышал душераздирающий крик из соседней комнаты. До этого момента эта женщина не подавала никаких признаков жизни. Казалось, будто ее и не существует за той стеной. Я думал, что на ее крик сейчас сбегутся врачи. Однако никто не пришел. Потом я услышал что-то похожее на «Я никогда не выберусь отсюда!». Отсюда, если бы ты знала, вообще никто не выбирается и не выберется. Однако сейчас послышался скрежет в замке моей двери. У меня снова посетители. Кстати, какая отличная погода на улице…        Посетитель оказался один. Это была медсестра. Она принесла еды, сказала, что я проспал завтрак и она не стала будить. Какие церемонии! Для чего?! Ведь я всего лишь биологический объект… Потом она положила на тумбочку конверт. Я спросил ее, что это. Она ответила, что это письмо моего отца. Потом она добавила, что сегодня вечером меня переведут в другое место. Есть оказывается и другие места здесь?! На этот вопрос она мне ничего не ответила, сославшись на правила внутреннего распорядка, что не имеет права отвечать на каждый ей заданный вопрос и не может долго находиться в палате.        Когда она вышла, я придвинул к себе обед-завтрак. Пошел за письмом, взял и вскрыл конверт. Настроив себя на нужный лад, что ничего хорошего не стоит ждать, начал читать. Письмо было действительно от отца. Написано от руки, сегодня. Он писал, что не изменил своего решения касательно моего пребывания здесь. Также напомнил, что сегодня меня переведут в другой корпус. Потом началось самое интересное. Он наконец-то сказал мне, ради чего я здесь. Но сперва по порядку. В своем письме он описал подробно, как располагаются здания. Сначала я не понял, для чего это. Территория корпуса оказалась огромной. Отец также приложил карту, чтобы я мог понять расположение построек и не смог запутаться.        Как я уже говорил, территория была огромна, она была ограждена. Всего было 3 корпуса, здания располагались следующим образом — в центре располагался 3 корпус (круглое здание). Круг был замкнут, образуя собственно эту геометрическую фигуру. Одна из стен образовывала арку, которая была сквозным проходом к следующему корпусу. Это был 2 корпус, как гласила карта. 2 корпус сплошной стеной огибал третий. Он имел слегка вытянутую форму — эллипс. Одна из стен также, как сообщала схема, имела арку. Внешним слоем этих корпусов был 1 корпус. Он был треугольной формы. В общем расположение корпусов походило на фигуры, вложенные друг в друга.        Дальше отец писал о том, что же все-таки располагается в этих постройках. Оказывается, это был крупный научный центр или институт, который занимался разработками, о которых не должен знать посторонний человек, принимал важные госзаказы и т.п. Также кроме рутинной лабораторной практической части, осуществлялась публицистическая деятельность, выпускались научные издания, научно-популярные журналы и книги. Здесь занимались также и теорией. Выдвигались различные гипотезы и здесь, и по ту сторону от этого центра. Здесь они обсуждались, подтверждались или опровергались. Короче, как я понял из этого письма, здесь существовал секретно научный мир, который был, конечно же, плотно, на сколько позволяла безопасность, связан с внешним миром вокруг, фигурировал в нем, но под множеством других имен. Отец тоже это не утаил, перечислив эти наименования, назвав кампании, с которыми сотрудничает ЗАО «Сокол», как назвал его отец.        В круглом, внутреннем здании находилось жилье сотрудников. Отец упомянул, что в одном из секторов сейчас проходит ремонт. Эти комнаты будут иметь современный вид со всем комфортом, дизайном. Каждая комната будет индивидуальной, под каждого сотрудника. Это требование будет основным. Ведь это, во-первых, уют, во-вторых, сотрудник будет чувствовать себя в той обстановке, в которой он хочет. Может отдохнуть, принять ванну и забыться от различных забот, какие могут прийти человеку в голову. Если сотрудник был один, в его распоряжение давалась одна комната. «Как уже ты знаешь, — пишет отец, — стены комнат со звукоизоляцией. Ведь у каждого человека свои вкусы: кто-то любит читать в тишине книгу, кто-то любит прийти с работы и посмотреть на полную громкость телевизор, а кто-то любит послушать Баха, а его сосед поклонник Моцарта или Бетховена, а кто-то не прочь включить даб-степ. И чтобы на этом огромном корабле не вызывать бунтов и мордобитий, мы решили возвести здание с толстыми, но теплыми стенами. Ты удивляешься, что ты не видишь никого снаружи! Сегодня последний день твоего уединения. Раз в год каждому предоставляется отпуск на 4 месяца, в течение которых он может поехать хоть к своим родным, хоть отправиться на научную конференцию. Организовать ее, либо быть участником, подготовив тезисы. Главное условие — конфиденциальность организации, а если и выступать, то под именем публичных организаций, сотрудничающих с нами. Теоретически и практически каждый имеет свободу, ограниченную только в границах этого вопроса. Дальше, чтобы не раскрывать все карты, ты узнаешь все сам потом.        Эллипс — здание, где находятся лаборатории. Они распространяются теперь и на прилежащую территорию по инициативе сотрудников. Дальше — узнаешь также сам.        Треугольник — административное здание. Небесная канцелярия этого мира. Сюда приходят по особо важным вопросам, которые хотя можно и решить у заведующих, и у директоров. Мы не обременены бумажной волокитой, все общение идет через потоковую рассылку информации или индивидуально. Но по всем вопросам каждый, независимо от статуса, может обратиться. Здесь проходят встречи, творятся финансовые и иные дела.»        На этом письмо закончилось, были еще детали, инструкции, которые были мне не понятны. Казалось, что это какой-то бред. Собрать столько специалистов в одном месте? Дать им рабочее место, дать плату за их работу! Откуда их столько? Когда я заканчивал кое-что по биоинженерии, то у нас в общем закончило 20 человек. Мало, кто трудоустроился однако. Кто-то смог. В сильные лаборатории. За границей. Кто-то смог, но получал гроши, на которые не прокормить семью. И уходили. Или был большой конкурс на место. И уходили. Тут е отбирают, как я чувствую, элиту научного мира.        Какая-то пирамида! А условия существования здесь — расписаны, будто из далеких годов, где все сплошь роботизировано. Чуть ли не стены, которые меняют при нажатии на кнопку цвет и рисунок. Бред! Или много, невидимо денег!       Прочитывая это снова и снова, записывая свои мысли, я не заметил, как и пролетело время. Надо же… я вспомнил, как меня зовут… Павел. Я вспомнил все… Уже сворачивая письмо, я увидел приписку. Она касалась того случая, когда меня взяли силой, якобы для опытов. Это было сделано, чтобы взять мою кровь и посмотреть состояние организма во время шока и стресса и проследить, как он борется с ним. Что-то для очередного исследования. Также брали банальные анализы, чтобы проследить за состоянием здоровья.        За мной пришли. Это уже была сотрудница не в халате белом, как в больнице какой-то. Был на ней одет розовый медицинский халат, с белым краем рукава. Такой же цвет у брюк, на ногах аккуратные туфельки, похожие на балетки. Вероятно, это они. На кофточку был прикреплен бейджик -Юлия Н., младший сотрудник лаборатории геномики микроорганизмов. -Павел, позвольте вас проводить в ваше временное жилье. Как вы, наверно, знаете у нас ремонт. Силами некоторых сотрудников он получится глобальным, результаты мы узнаем уже завтра утром. Готовится что-то невероятное. Держится все в секрете. Возьмите се свои вещи, которые хотите взять. Мы вам выдадим еще вещи — ваши документы, одежду, которую привез вам ваш отец. Лабораторную одежду дадим позже. В ней сейчас нет необходимости. А теперь, я думаю, нам стоит идти. — Хорошо, я возьму только эти листы. Больше мне нечего здесь брать. Здесь все чужое. — Ладно. Кстати, вы меня не помните? — задала вопрос Юлия, когда мы уже вышли из комнаты. Она даже не стала закрывать дверь, видимо, не для кого. — Нет, а что?! Мы где-то встречались? -Правда не помнишь? Я посмотрел внимательнее на ее лицо, круглое, вьющиеся темно-каштановые волосы, пухлые губы, короткий, но аккуратный нос. Очки, в темной пластмассовой оправе. -Неужели не узнаешь?! -Нет -Паааш. Мы же были в одном потоке! Получали вместе диплом магистров. Ты еще сидел рядом со мной. -Ах, правда! И ты здесь! -Уже больше года! Мне предложили сразу же, как только я закончила аспирантуру. Теперь я реально ее вспомнил. Как я мог ее забыть. Главная заводила на выпускном. При чем не выпившая ни одного бокала. Веселее всех пьяных на вечеринках. Хотя откуда мне ее помнить, ведь мы мало общались. Тогда. Дверь соседней комнаты была открыта, там никого не было. -Там была Рита. -Ты с ней знакома? Кто она? -Немного. Таких, как мы много. Скоро ты сам убедишься. Поверь, у нас тут полилингвальный муравейник! Во как! А она занимается вопросами регенерации тканей человека после катастроф. В ее случае эта тема злободневна. -Да, — сказал я, вспоминая ее крики днями позже.        Я впервые за эти дни оказался на свежем воздухе. Воздух был настолько ароматным, будто мы оказались в цветущей теплице с жасминами. Запахи мне ударили в голову… Мы пришли в палаточный лагерь. В нем было уже около 40 человек и каждый говорил вроде на 10-12 языках- китаец с себе подобными на китайском, норвежец на норвежском с норвежцами, немцы на немецком и т.д. Не понимая никого, кроме немцев и англичан, но устав от этого внезапного галдежа, я машинально приготовил вместе со своей знакомой ужин. Конкретно я сейчас и не вспомню, что мы приготовили. Так как был опьянен от этих новых впечатлений и новых людей, новых запахов, обстановки, света. Лег спать и уснул крепким сном. Мне пригодятся новые силы. Теперь будет наконец-то уйма работы, масса впечатлений и открытий, непознанной жизни. А я думал, что буду всю жизнь работать в Макдаке или КФЦ, или раздавать брошюры. Мысль о Макдаке обрадовала, люблю жареную картошечку и гамбургер с огурчиком, и сладкие пирожки. И девочек на кассе.: -)