***
Они знакомы от силы пару месяцев; выяснили, кто же всё-таки Зелёный ниндзя, не больше месяца назад; тренировки начались уже как две недели, а Ллойд уже***
На тренировке Коул слишком сильно ударил Кая в живот. Слишком сильно. У Смита брызнула кровь из уголков губ, и он, шатаясь, упал. У всех была естественная реакция — паника. Все бегали туда-сюда, перенесли парня в комнату, проверили на наличие ушибов и оставили выздоравливать, напоив каким-то лечебным чаем сенсея. Ллойд был в центре всего это сначала; потом — его выпихали со словами: «Мелкий, не мешайся!» Парень, как в воду опущенный, ходил возле монастыря. Когда в районе живота начало резать — он убежал. Бежал далеко-далеко: от храма, от друзей, от любви, от проблем. — Ты не выглядишь не особо взволнованным, но при этом ты невероятно печален, — сенсей как всегда некстати, — что случилось, племянник? Они стояли недалеко от берега Святого озера, к которому приходили все больные и нуждающиеся. Ллойд давно заприметил это место, всегда усмехаясь символичности своего поступка. Сейчас улыбаться не хотелось. — Я… Он не смог говорить. Глаза защипало, горло заболело, руки тряслись, в животе закрутило. Его вывернуло кровью и цветами. Парень с ужасом взглянул на это упал на колени. Содрогаясь, он зашёлся плачем. Зелёному ниндзя тоже можно быть слабым. Тоже можно плакать. И можно любить. — Вот оно что… — старик погладил бороду и терпеливо ждал, пока его племянник успокоится. Парня ещё дважды вывернуло кровью и хризантемами, которые почти блекли на фоне алой крови, и на негнущихся ногах он пошёл с сенсеем в монастырь. Через пару дней Каю полегчало, но Ллойд ещё долго плевался цветами. Хризантемы с живота ушли ещё не скоро. Так же, как и синяк с торса Кая. Зато, цветы с остальных частей пропали, и Ллойд наконец смог ходить в более лёгкой одежде. До первой тренировки Кая. И постепенно тело парня вернулось к начальной точке — усеянное красными хризантемами. И он только мальчишка — ему шестнадцать — совсем ребёнок, а уже страдает цветами.***
Бесконечность — не предел. Но предел есть у всего. Полгода — уже кажутся бесконечностью и Ллойд иногда думал, что лучше бы он остался в школе для плохишей. Любоваться чужими глазами — прекрасно. Прекрасно любить. Прекрасно чувствовать. Ведь, если чувствуешь — то это хорошо. Если не чувствуешь — это пугает. И Ллойд иногда пугал себя тем, что ловил себя на мысли, что лучше бы не чувствовал. А потом видел широкую спину, наглую ухмылку и таял, забывая всё, о чём думал. Вглядывался в острое лицо, в шрам над глазом, в худые запястья и тонкие пальцы. Рассматривал длинные ноги, хорошо сложённое тело. И мечтал. Но никогда не отвлекался на тренировках, потому что не имел права и сенсей явно особенно внимательно следили за их «парочкой» на тренировках. То есть, почти постоянно. Кай давно взялся его обучать, поэтому почти всегда становился с ним в пару. Ллойду еле хватало сил и мужества подобрать свои слюни и заглушить боль. Во время спаррингов он как раз таки старался не бить парня сильно — потом же на нём и отразится красными цветам. Старался уворачиваться и не бить совершенно. Ну не мог и не хотел. И любил. Наблюдал, как лицо хмурится, желваки проступают, глаза сужаются. Как двигаются руки: быстро и точно действующие. Но Ллойд был быстрее и ему удавалось ускользнуть, почти не отрывая взгляд от Кая. — Нападай! И ему приходилось. Потому что он попросил***
— Племянник, я надеялся на твою благоразумность. Хризантемы не пропали, шрамы на шее стали заживать. Дядя буйствовал, а Ллойд уже пять часов лежал без сна, не зная что делать. Больно. Теперь однозначно будет больно. И страшно. — Тебе стоит поговорить уже с ним. Пришёл Кай, и Ллойд был не в состоянии встать — поэтому сидел. Он смотрел на него снизу вверх пытался не заплакать. Но начал, потому что он всего лишь мальчишка. И он влюблённый мальчишка. А ещё у Кая красная хризантема на скуле. — Как давно? — Пол года, — давился слезами и терпеливо ждал, когда он присядет напротив. Смит опустился рядом. Очень близко и посмотрел в глаза. — У меня пару месяцев, — он смотрел на Ллойда и всеми силами старался не видеть в нём убитого жизнью человека. Но не получилось, и вместо маленького мальчика он видит умирающего взрослого. В котором теплится надежда. — Ния сказала, что у тебя было эмоциональное выгорание, — Ллойд усмехнулся, — и нервный срыв. Это звучит забавно, учитывая то, что ему сказали, что он «просто устал». Напоили каким-то чаем и сказали отдыхать. Но Ния смотрела на него так, словно его жизнь окончена. Чертовски сложно было поверить её последней фразе: «Всё наладится». — Она просто не хотела тебя тревожить. Она очень сильно за тебя переживает, — Кай замялся, — Мы все. И я тем более. Кай был прекрасен и Ллойд не мог это не признать. Кай чертовски красив, особенно с хризантемой на скуле. Кай круто целуется, и неопытный Ллойд полностью отдаётся ему. Парень держал его шею и чувствовал, как Ллойд дышит легче, отдаваясь в опытные руки Кая. И цветы с неохотой отпали. У Ллойда на спине, руках и шее много мелких шрамов от сорванных цветов, а у Кая следы на костяшках, коленях и лопатках. — Я тебя… — выдохнул Ллойд, обнимая Смита. — Цветы говорят сами за нас, — и эта долбанная усмешка. Хризантемы усыпали всю кровать, а поцелуи Кая всё тело Ллойда.***