Дай мне свою нежность, Дай мне эти минуты, За это я подарю свою жизнь... Может это слабость и я выгляжу глупо, Просто как же мне без этого жить?
***
– Ты уже был с женщиной? – Нет. Но женское тело мне откуда-то знакомо.
Я отчётливо помнила этот диалог с Бонтом, когда раздевалась перед ним у зеркала небытия. И один вопрос терзал меня с тех пор, как я ощутила его страсть. – Так откуда же тебе известны все эти приёмчики, от которых у меня сносит крышу? – Ревнуешь? – мужчина заводит мои запястья за голову, прижимаясь, зарождая волну возбуждения шёпотом на ушко. Я возмущённо закатываю глаза, ругаясь про себя. Ревную ли я? О да, чёрт возьми! Мысль, что он прикасался к кому-то, кроме меня, сводила с ума. Где он всему этому научился? Действительно, одному Шепфа известно, чем занимался этот негодник после возвращения из небытия. В глубине его глаз вспыхивает огонёк, с каждой секундой полыхая всё ярче. – Глупая. Ты единственная, кого я по-настоящему желал всё это время. Единственная, о ком мечтал с первой встречи. Единственная, кто излечил меня, и позволил нежиться в своей любви, вместо того, чтобы прозябать на задворках жизни, планируя месть тому, кто не стоит ни единой минуты потраченного времени. Ты научила меня любить. И я люблю. Так что расслабься, женщина, и получай удовольствие, – его нетерпеливые пальцы обхватывают меня за талию, путаясь в застёжках непростительно сексуального платья. Лёгкая улыбка трогает мои губы, когда я снисходительно всматриваюсь в его сосредоточенное лицо. – К чёрту всё! Достану тебе новое, – не успев никак отреагировать, я лишь вздрогнула, когда сильные руки разорвали кружево. – Надеешься отделаться от меня одним нарядом? – мурлычу, прогибаясь всем телом, обхватывая Мальбонте за шею. Невесомая ткань медленно скользит к моим ногам, и губы Мальбонте жарко касаются ложбинки между грудей. Я содрогаюсь от захлестнувшей волны желания и вцепляюсь в его плечи, не в силах больше держаться на расстоянии. – Ради таких моментов я готов научиться шить и вышивать крестиком. Устроит? Оставив столь щедрое предложение без ответа, я стягиваю с него лишнюю одежду, толкая разгорячённого мужчину на кровать. Его брови взлетают вверх, но он не сопротивляется, послушно опускаясь на лопатки. Насладившись его реакцией, я взбираюсь сверху, со всем упоением обжигая прикосновениями чувственных губ обнажённый живот Мальбонте, подрагивающий от возбуждения. Я скольжу руками по шелковистой коже, целуя и покусывая, заставляя его шумно вздыхать и постанывать. Мои пальцы будят мурашки и трепет, губы зажигают огонь в его груди. Мужчина запускает руки в мои волосы и притягивает к себе, не в силах терпеть эту сладкую пытку. Одно властное движение Мальбонте, и я смотрю в его потемневшие от страсти глаза. Стон вырывается из груди, пока я медленно опускаюсь, кусая губы, чувствуя его в себе так глубоко и так пронзительно, что выгибаюсь в сладкой муке и шепчу его имя, раскачиваясь и судорожно вздыхая... Не в силах дышать. – Маль-бон-теее... – Повтори... это... снова, – его вибрирующий от напряжения голос обволакивает собой, наши энергии сливаются воедино, на мгновение разъединяясь и сталкиваясь снова. Я смотрю сквозь дрожащие ресницы на полуангела-полудемона, что содрогается подо мной в мучительном блаженстве, запрокидывает голову, выстанывая моё имя... Я чувствую его сильные руки на своих бёдрах, что стискивают и сжимают, пытаясь удержать меня, задавая темп, что лаская скользят по моему животу, касаются груди... И я ловлю пальцы Мальбонте губами, покусывая и вскрикивая, когда судорога удовольствия пронзает меня. Молодой мужчина тяжело дышит, изливаясь, после чего сгребает меня в охапку, и утыкается лицом мне в шею. Пальцы его находят мой торчащий сосок, и легонько пощипывают, зарождая новую волну возбуждения. – Ты была великолепна, – Мальбонте удовлетворённо откидывается на подушки, скользя плотоядным взглядом по моей обнажённой коже. Я же, в свою очередь, любуюсь им из-под прикрытых ресниц. Его нагота сводит меня с ума, и судя по его довольному виду, мужчина это знает. Он само совершенство. Божество. Единственный, перед кем я готова преклониться. Закусив губу, я с нежностью очерчиваю его выдающиеся скулы пальцами, после чего привычным движением приглаживаю растрепавшиеся волосы любимого. – Повторим? Только на этот раз я буду сверху, – соблазнительная ухмылка сама собой возникает на его лице, пока огрубевшая мужская ладонь поглаживает моё бедро, притягивая всё ближе. Сильные пальцы обхватывают мою хрупкую шею, губы его находят мои, и утягивают в жаркий поцелуй. – Дай мне минутку отдышаться, коленки всё ещё дрожат, – блаженно мурлычу я, распластавшись на простынях, позволяя его требовательным рукам и губам заново исследовать ноющее от мощного оргазма тело.***
– Что за вонь?! – Ребекка с трудом разлепила глаза, и раздражённо пихнула лежащее рядом не́что. Тело перестало храпеть, и сладко потянувшись, свалилось с кровати. – Да ёб вашу мать! – полуголый демон потёр ушибленное место, и обернулся. – О, Бекки, принеси водички, а? Меня тааак сушит после вчерашнего, – Мамон вальяжно взобрался обратно, и расплылся в ехидной ухмылке, обескураживая серафима дьявольским перегаром. Женщина медленно заглянула под одеяло, и охнула. – Викиии!!! Какого чёрта?!! – гневный вопль мамы разлетелся по коридорам.***
Сидя на террасе у школы ангелов и демонов, мы неспешно поглощали еду из корзины, принесённой Дино из столовой. Это был один из тех чудесных дней, когда мы с друзьями могли собраться вместе, делясь новостями, и по совместительству, двойное свидание. – А кто додумался бросить пьяную в хлам Ребекку в моей комнате? – нахмурилась Мими, – она испортила дорогущий ковёр. Мы с Мальбонте переглянулись, и захохотали. – Маль, а как ты после всего этого справляешься? Ведь долгое время ты был одержим местью Шепфа, – давно мучивший друзей вопрос не к месту сорвался с губ Мими, привлекая всеобщее внимание. – Месть – это всегда выбор между желанием отомстить и возможностью простить. И надо сказать, что сделать этот выбор было непросто. С одной стороны чувство обиды, злости, ненависти, чувство несправедливости вызывают жгучее желание отомстить. А с другой, далеко не всегда месть необходима, поэтому иногда можно простить того, кто когда-то причинил тебе вред, не ради него, а ради себя, ради своего будущего, – спокойно ответил полуангел-полудемон, невозмутимо жуя небесную тарталетку. Дино дёрнул головой, то ли в знак согласия, то ли отрицательно. В его глазах плескалась печаль. Даже я поняла, что ангел снова думал о Фенцио. Мими прильнула к блондину, в попытке утешить, и он благодарно улыбнулся дьяволице, отвлекаясь от мрачных мыслей. А у меня вдруг не осталось сомнений, что такой правильный ангел, как Дино тоже сможет простить и забыть предательство. Не ради отца. Ради себя. Мой рассеянный взгляд остановился на уже ставшем родным профиле Мальбонте. Он кожей почувствовал, что я наблюдаю за ним, и обернулся, изогнув бровь. Я играючи протянула ему яблоко, и бессмертный ловко откусил кусок прямо из моих рук, попутно заваливая меня в траву. Сквозь его довольное чавканье над ухом, и тихий смех друзей, я разобрала несколько фраз, от которых покраснели щёки и меня бросило в жар. В воцарившемся неловком молчании мы невольно наблюдали за новоприбывшими учениками школы. Нам довелось стать свидетелями умилительной сцены у крыльца. Новенькая непризнанная распласталась на ступеньках, растеряв все свитки, и гневно уставилась на ухмыляющегося демона. – Если ты собралась целовать мои ботинки, непризнанная, это не обязательно. Хоть я и правитель Ада, у нас теперь демократия, – гордо произнёс мужчина, протягивая руку незнакомке, помогая подняться. Их взгляды встретились, и язвительная улыбка на лице Люцифера сменилась смущением. – Тоже мне, правитель Ада... Врёт и не краснеет! – девушка неохотно приняла помощь, и скептически окинула взглядом мужчину, удаляясь. Уходя, Люцифер обернулся ей вслед и присвистнул. – Слишком хороша для непризнанной... Нужно почаще наведываться наверх, здесь становится интересно, – приветственно кивнув в нашу сторону, довольный собой демон направился по своим делам.***
Благодаря переговорам с остатками небесного электората, вследствие позорного разоблачения Шепфа, было принято решение. Цитадель продолжит работу с некоторыми условиями. Закон неприкосновения снят, в верховный совет примут достойных демонов и ангелов. Мальбонте и меня уполномочат стать главенствующим звеном управления небесами. Нашей первоочередной задачей станет поддержание равновесия и соблюдение порядка. Ребекка, в свою очередь, займёт своё законное место в цитадели, в качестве главного советника. Дыхание отшумевшей войны всё ещё ощущается, но с каждым днём боль и разруха отступают. В мир приходят всё новые непризнанные, будто заполняя собой пустоту былых дней. Жизнь после смерти продолжается.