Кобыла

В классе японского учитель посадил их за одну парту, и Дино не знает: радоваться тому, что Скуало сразу не сбежал, или попросить другого соседа? Он аккуратный, никогда не просит списать, во время совместной работы не тупит, о чем еще мечтать? Дино просто хочет, чтобы ее заметили. Хочет увидеть хоть какое-то выражение в серых глазах, когда Скуало на нее смотрит. Она, между прочим, живой человек, но Скуало реагирует на нее примерно с таким же пылом, как, например, на стену. – Хорошая сегодня погода. Нежарко, – говорит она, и Скуало кивает, не вынимая носа из учебника. Нет, если бы стена заговорила, она произвела бы и то большее впечатление. На перемене Дино идет в уборную и задерживается возле умывальника, украдкой разглядывая себя в зеркале, пока моет руки. Кожа чистая, прическа слегка растрепанная, но тут ничего не сделаешь. Зубы ровные, чистые, перед японским специально сбегала к себе и почистила. Блузка только сегодня вернулась из прачечной. Душ принимала утром и обмазалась антиперспирантом во всех местах. Что ему не нравится?! Следующий урок математика, Дино временно забывает о недружелюбном однокласснике, зато когда их отпускают на длинный обеденный перерыв, устраивается неподалеку и наблюдает. Честно говоря, Скуало ни с кем особо не общается. Он сидит в тени дерева, разложил вокруг себя учебники, и по всей видимости делает уроки. Дино уже знает, в чем причина такого усердия. После занятий у него есть более важные дела, чем корпеть над книжками. Каждый день Скуало тренируется. Одно время об этом говорила вся школа. Потом привыкли. Дино слегка сожалеет, что тренировки он устраивает в самом дальнем углу школьной территории. Туда не проберешься незамеченной, там никого нет, кроме Скуало, не с кем смешаться и притвориться, что ты пришла сюда вовсе не ради него. А жаль. Дино кажется, что если бы она поглядела на него, когда он занят чем-то по-настоящему интересным для себя, она бы смогла его понять. Вечером прохладно, и Дино решает немного пройтись перед сном. Вокруг жилого здания разбит роскошный цветочный сад, обычное для Сицилии разноцветное благоухающее царство, и Дино, в отличие от менее удачливых знакомых, которые начинают чихать и тереть глаза, едва пройдут по нему два шага, способна им насладиться. В одном месте склон уходит резко вниз, и для облегчения жизни там построили ступеньки. Штук тридцать. Дино спускается и мысленно считает их, чтобы не запутаться в собственных ногах. Ее отвлекает движение где-то впереди, она запинается и кубарем летит... в чьи-то объятия. Крепкая рука прижимает ее к пахнущему свежим потом и травой телу, ладонь ложится на ее затылок и защищает голову от встречи с оставшимися восемнадцатью ступенями. У подножия лестницы Дино приземляется на своего спасителя и наконец видит его лицо. – Кобыла ты кривоногая, – с отвращением говорит Скуало. – Совсем не смотришь, куда идешь, да? Он лежит под ней, растрепанный и злой. У Дино сердце до сих пор колотится после падения, руки трясутся, расплакаться бы, но вместо слез к ней приходят мысли. О том, что Скуало не может не ощущать ее небольшую грудь. О том, что глаза у него темнеют, когда он злится. И о том, что, кажется, она может еще немного поизображать беспомощную и не вставать. – Ты меня спас, – шепчет она. – А куда мне было деваться?! – огрызается он, и Дино слегка елозит, устраиваясь поудобнее. Скуало все-таки довольно твердый, особенно в некоторых местах. Понимание накрывает ее, будто жаркий прилив, и Дино краснеет, беспомощно глядя ему в глаза. Он отворачивается. – Слезай с меня! Дино кое-как отползает в сторону и садится на земле, поправив чуть задравшуюся юбку. Скуало не смотрит на нее. На нем легкие брюки, они совсем ничего не скрывают. Ей одновременно и стыдно, и жалко, и хочется, чтобы он еще помучился. – Я думала, ты меня терпеть не можешь, – задумчиво говорит Дино и тут же получает гневный взгляд. – Ой, только не принимай это на свой счет! Она почему-то не обижается. – Я не про сейчас, а вообще. Ты недружелюбный. Он демонстративно закатывает глаза. – А тебе принципиально, чтобы все-все тебя любили? Хотя да, ты же будущая донна... Слушай, Каваллоне, ты или свали, или давай сюда, будешь помогать, – он многозначительно кивает на свой пах. Дино аж столбенеет, настолько не ожидала такой прямоты, и Скуало поспешно добавляет: – Не вздумай согласиться! Я на тебе жениться не собираюсь! Эти слова что-то задевают в ней, и Дино поднимается на ноги. – Да больно ты нужен! Уходя, она не может прогнать из головы картинки того, что наверняка случилось дальше. У Дино богатое воображение, но Скуало прав. Она будущая донна. Поэтому Дино возвращается домой в одиночестве.