Прогноз погоды

      Листаю сайт. Хм, значит сегодня?       — Что смотришь, братиш? — на плечо опускается тяжелая рука, а рядом оказывает простодушное лицо коллеги. — Оу, погода — дрянь, однако. Ночью дождь и гроза.       — Да, Роб, — киваю и легонько дергаю плечом. — Слезь с меня.       — Ну прости-прости, — фыркает парень и принимается задумчиво просматривать сводки гидрометцентра. — Вечно ты тусуешься на этом сайте.       — И что? Это проблема?       — Да нет, ничего подобного. Мне даже лучше: всегда знаю, когда нос из дома не показывать, а когда — та самая погодка, чтобы кадрить девчонок.       Качаю головой и закрываю сайт. Все необходимое я уже выяснил, и больше он мне не нужен. Да и рабочий день подходит к концу.       — Ты еще долго? Может, выпьем вечерком?       — Нет, извини. У меня сегодня планы.       Роб пожимает плечами беззаботно, машет рукой и уходит от моего рабочего места. Его голос тут же разносится звонко по коридору: ушел искать других жертв для попойки. До начала дождя они как раз успеют пропустить по стаканчику. А я — нет. У меня еще много дел.       На самом деле не так уж много. Только и надо, что заехать домой и оставить там вещи, переодеться и перекусить, быть может. Но задерживаться надолго нельзя. Его дом далеко, а мне надо успеть до дождя.       Дорога пролетает незаметно. Город проносится мимо черной мглой, наполненной смазанными линиями разноцветных огней. Я слишком погружен в себя, поглощен ожиданием, чтобы обращать на остальное внимание и отдать должное деталям. Люди, машины — сейчас ничто не имеет значения.       Я почти успеваю. Вечер медленно стихает, отдавая пост ночи, а воздухе витают ароматы приближающегося дождя. Он слишком свежий, разряженный. Становится легко и свободно. Кому-то. Уж точно не мне.       Первые раскаты грома настигают меня на пороге высотного здания. Дождь все ближе и ближе. Капли еще не стучат по окнам, не стекают извилистыми дорожками по стеклу. Неба не видно, ночь и черные тучи заволокли все пространство над головой, и фонари теперь вместо звезд. Несмотря на загазованность города, воздух кажется кристально чистым, хочется им дышать.       Но я открываю дверь знакомой комбинацией цифр и поднимаюсь наверх. И уже там застываю безмолвным изваянием, сторожем возле такой знакомой квартиры. Теперь — только ждать.       Я не смотрю на время, да и не важно сколько минут пройдет. Я давно перестал отмерять свою жизнь в таких коротких промежутках, как минуты, часы, дни. Для меня время — это существование от одной дождливой ночи до другой.       В узком коридоре высотки не видно окон, не слышно ни раскатов грома, ни завываний ветра. Шум скользящего лифта, чьи-то голоса на лестнице, хлопки дверьми и, если сильно прислушаться, чужие разговоры за стенами квартир. Поэтому о наступлении дождя я узнаю только со звонком телефона. И пока его нет, молча жду у стены.       Неясный топот, нарастающий за дверью, выдергивает меня из задумчивости. Подхожу ближе, бросая взгляд на часы. Начало первого. Дождь чуть-чуть задержался, прогноз погоды обещал его раньше.       Метания за дверью все громче. Я касаюсь пальцами массивного металлического наличника и грустно улыбаюсь. Ну же, скорее, звони!       Телефон, наконец, оживает. Я слышу родной голос в динамике и его эхо, там, в глубине запертой квартиры.       — Кару! Кару, где ты? Кару, почему-то ты не дома?! Ты же знаешь, как я не люблю оставаться один. Особенно когда ночью дождь! Ты же знаешь, как я его боюсь! Кару, — он едва ли не плачет, — Мне страшно. Мне плохо, Кару!       — Я знаю, малыш, знаю, — отзываюсь тихо.       Пару часов назад ты едва ли помнил мое имя. А мое лицо, быть может, смазанным пятном отпечаталось в памяти с того времени, когда я пытался вернуть тебя, нас.       А сейчас ты ищешь моей поддержки, моей помощи, моего тепла и защиты как прежде. И мне сердце сжимает от панических ноток в твоем голосе, от еле сдерживаемых слез. Я бессилен перед тобой.       — Кару! Ты слышишь? — паники все больше. — Кару, мне так тошно. Пожалуйста, где ты. Кару!       — Я здесь, малыш, просто открой мне дверь, — наконец, отзываюсь, сглотнув комок в горле.       Быстрые шаги, порывистые, тяжелые. К двери с другой стороны подходит он. Я будто наяву вижу нервно трясущиеся руки, которые никак не могут твердо взяться за ключ и повернуть его в замке, эту закушенную в страхе нижнюю губу, затравленный мечущийся взгляд — кошмары прошлого не отпускают его ни на миг.       Наконец, замок щелкает и растрепанный парень в домашней одежде бросается в мои объятья.       — Кару!       Я обнимаю его, глажу по волосам и нежно целую в макушку, еле уняв дрожь в теле. Его и собственном. С трудом сдерживаю себя, чтобы не сжать его крепче, буквально вдавить в себя, вспомнить это ощущение тепла.       — Все в порядке, Хису. Прости, задержался на работе.       Вру. Но лучше так, чем начинать объяснять это снова — только сделаю хуже.       — Сам почему не зашел?       — Устал, — отмахиваюсь и тут же перевожу тему. — Малыш, давай зайдем, а то стоим на пороге…       Хису кивает, прижавшись напоследок сильнее, и пропускает в квартиру. Тут нет моих домашних тапочек и парень хмурится, когда мне приходится брать гостевые. Да и откуда им взяться, если я давно здесь не живу. Мы не живем.       Из-за дождя Хису на взводе и почти не обращает внимания на такие мелочи: цифры вместо моего имени в телефоне, гостевые тапочки, посуда и предметы гигиены только на одного, отсутствие моей одежды и прочих личных вещей. В иной раз он непременно бы это заметил, но детские страхи утягивают его в глубины подсознания, заставляя дрожать.       Я раздеваюсь слишком быстро и спешу обнять стоящего рядом парня. Он чувствует себя потерянно и одиноко, хмурится, нервно кусает губы и нетерпеливо барабанит пальцами по предплечью. Но стоит только его обнять, как он облегченно вздыхает, прикрывая на мгновение глаза.       — И где тебя только носило, Кару? — ворчит Хису, уткнувшись носом мне в шею.       Улыбаюсь печально, пока он не видит. Ерошу волосы, они отросли с нашей последней встречи.       — Я же уже извинился, малыш, — показательно каюсь и целую в висок.       В квартире отчетливее слышен набирающий обороты ливень. Как он стучит по окнам. Хотя нет, он скорее хлещет наотмашь, такой сильный. И от этого Хису морщится, ежится, прижимаясь теснее. Будучи ребенком, он безумно боялся дождя, ночью они ввергали его в первобытный ужас. И если в детстве родные снисходительно относились и к его приступам паники, и к желанию спать с ними, то для подростка и впоследствии взрослого парня такое поведение стало недопустимой роскошью.       Что произошло с ним в далеком прошлом — не знаю. Быть может, и сам Хису толком не помнит причин своей детской травмы, но последствия ее таковы — ему жизненно необходимо, чтобы в дождливые ночи я был рядом. Утешал, обнимал, целовал. Любил.       Даже если другое время он не хочет помнить ни моего лица, ни моего имени.       В конце коридора мелькает вспышка. Хису не видит ее, но я теперь знаю, что гром уже близко. И приподняв лицо парня, целую нежно в губы. Раскаты настигают нас спустя мгновение.       Хису вскрикивает, сжимается весь, вцепившись в меня пальцами до боли, распахивает испуганно глаза, и я вижу свое отражение в расширенных зрачках. Взгляд мечется, в нем сквозит отчаяние и безумная мольба о помощи, которой я не в силах отказать. Потому целую сильнее, яростнее, да так, чтобы подкосились ноги, голова закружилась, а он потерялся во времени и пространстве, забыв со мной обо всем.       Я отпускаю его только, когда он перестает дрожать. Улыбается несмело, нервно выдыхает.       — Спасибо, Кару.       — Дождь еще не закончился. Пойдем.       Хису кивает, и я подхватываю его под ягодицы и несу в спальню. Там он точно сможет избавиться от детских страхов и не позволит дождю забрать его душу.       Эту ночь, с момента, как переступлю порог спальни, и до того, как закончится дождь, мы не будем спать. Мы будем любить друг друга до изнеможения. Я позволю ему оседлать меня и оставить множество меток на моем теле, но сам — не оставлю ни одной. Я позволю ему все что угодно, лишь бы он не слышал шума дождя — только свои стоны. Я позволю плакать от страсти, но не от страха.       И все же, сжимая его ладонь, думаю о том, как же Хису прекрасен: его волосы, обычно такие мягкие, но сейчас слипшиеся от пота, разрумянившееся лицо, искривленный не в то судороге, не в то улыбке рот. И бесподобное тело, стройное, умелое, нежное.       А еще о том, что я мазохист. Мне доступна такая малость, ведь дожди ночью идут нечасто. А они — единственный пропуск в память Хису. В любой день или в безоблачную, ясную ночь мне не место подле него.       И неудивительно, при мыслях об этом я крепче сжимаю его тело, исступленно целую, глубже входя в разгоряченное тело парня. Но Хису — это Хису.       Те мелочи, что он не замечал, будучи напуганным, зажатым, сейчас ощущает намного сильнее. И мое безмерное отчаяние он замечает намного раньше, чем я.       — Кару, ты плачешь? — Хису на мгновение замирает, прижимаясь теснее, оставляя новую метку на шее.       — Малыш, это не то, о чем ты сейчас должен думать, — дышу тяжело после интенсивных фрикций.       — Ну, знаешь ли, это мне тут положено плакать, тебе положено меня утешать, а не наоборот!       Хрипло смеюсь, качая головой, ласково провожу по щеке Хису.       — Ты прав. Но тебе показалось. Я вовсе не плачу.       Парень недоверчиво смотрит на меня, однако не решается спорить. Барабанящие капли подстегивают его: отвлекшись на меня, он сбивается с налаженного нами ритма и теперь вновь слышит их. Снова зажимается, его тело буквально каменеет под моими руками.       Ну вот, из-за моей ошибки Хису вновь наедине со своими демонами из прошлого. Они одолевают его, и он бросает нервные взгляды на окна, пока я не подминаю его под себя. Ощущения тела, столь яркие и сладкие, быстро заставляют его позабыть обо всем.       — Хису, — зову, проникая глубоко. — Не позволю, — шепчу, непонятно к кому обращаясь. — Мой.       И парень кивает, улыбается еще немного пугливо и настороженно, тянется навстречу, сжимая пальцами мои плечи. Все внутри замирает от вида Хису, так доверчиво отдающегося мне. Я укрываю его своим телом, стараясь затмить собой и звуки, и весь существующий мир.       И остаемся только мы вдвоем. Даже я перестаю слышать ливень, в комнате разносятся одни стоны Хису. Столько наслаждения в них, столько страсти. Не похоти, нет. Именно страсти. А еще благодарности и любви. Это для меня болезненнее всего.       Хису затихает под утро. Дождь еще немного стучит по окнам, но вскоре мельчает и исчезает совсем. Парень спит рядом, усталый, но с легкой улыбкой на губах, вольготно раскинув руки в стороны. С последними каплями ушли и страхи из его души, и скоро он вернется к своей жизни, в которой мне нет места.       И пока есть еще немного времени возле него, я лежу рядом, бездумно глядя в потолок. Темно. Тучи еще укрывают небо, хотя время почти предрассветное, и скоро должно подняться солнце. У Хису сработает будильник, и мне бы пора уходить, но хочется побыть с ним.       Раньше я мог засыпать с ним каждую ночь, а не только в дождливую. Просыпался с ним, видел его сонного, недовольно ворчащего от недосыпа и лохматого. И не сбегал, точно вор, после секса.       Черт бы побрал эту аварию! Я выл от каждого воспоминания о ней. Если бы я только чуть сбавил тогда скорость, если бы только это. И ведь не гонщик, и не пил накануне. Мы возвращались от гостей в сумерках, когда начался ливень. Страхи вновь овладели Хису, и чтобы поскорее спасти его, укрыть в его своих объятьях, я давил на газ, а не притормозил у обочины или у первой заправки.       И все было бы иначе. Не появились бы из ниоткуда яркие фары автомобиля со встречки, мне не пришлось бы резко уходить вправо, мы бы не свалились в кювет. И Хису все так же помнил меня.       Но вместо этого мы оказались в больнице. Ничего критичного, несколько царапин, у меня перелом, у Хису — сотрясение. Радовался, что так легко отделались в этой страшной аварии ровно до того момента, как вошел в палату любимого.       Он не помнил меня. Именно меня. Помнил общих друзей, с которыми познакомились за время совместной жизни, поездки заграницу и на курорты, выставки и концерты, что мы посетили, киношки и свиданки в кафе. Даже мои подарки, но не меня.       Я так надеялся, что смогу все вернуть. Показывал совместные фото, рассказывал истории, водил по нашим знаковым местам. Память не возвращалась, а специалисты разводили руками. Меня начисто вычеркнуло из памяти Хису.       А сам он ненавидел меня с каждым днем все больше. Я раздражал его своим желанием вернуть то, что для него не существовало. Он с трудом терпел наши прогулки, часто поглядывал на часы и обреченно ждал, когда очередная встреча закончится. Его бесили рассказы о нем самом. Точнее о том, кем в его видении, он никогда не был и становиться не собирался.       Я ж будто ослеп в своем горе. Гнался за потерянным прошлым, насильно возвращал Хису в счастливые для меня моменты и слишком поздно заметил, что это не приносит результатов. Когда решил построить отношения заново, если не получается вернуть прежние, он ненавидел меня столь сильно, что от моего присутствия его едва не тошнило.       И я сдался. Исчез из его жизни и даже не пытался наблюдать издалека за ним, чтобы не рвать душу. Ходил бледным подобием себя, отзывался заторможено на голоса родных и друзей. На работе сидел как бездушный робот, дома подолгу смотрел в стену пустым взглядом или пил, разглядывая старые фотки с Хису.       И, быть может, так продолжалось бы и поныне, не позвони он мне в одну из дождливых ночей. Его голос испуганно дрожал, и сам он находился в панике: детские страхи вновь добрались до него, а тут еще я куда-то пропал. Хису требовал немедленно вернуться домой и обнять его, иначе он сойдет с ума без меня.       Я сорвался с места. Гнал как сумасшедший по ночному городу, позабыв о том, что случилось в прошлый раз. Точнее, я никогда и не забывал более и старался с тех пор не превышать скорости, особенно в дождь. Но тогда инстинкт самосохранения забился в какую-то дыру, в голове бился только голос Хису, который звал меня к себе.       Дверь он отворил как ни в чем не бывало, обнял порывисто, прижался тесно, нежно поцеловал. Дальше я не помнил, но угадать труда не составит: когда мы были вместе, то пока шел дождь, занимались сексом ночь напролет.       Утром пришла расплата и я чуть не оказался в полиции. С трудом удалось убедить Хису не писать на меня заявление. Нес какую-то чушь и быстро сбежал.       Только раз на третий до меня дошло: когда ужас затмевает его разум, у Хису будто слетают все настройки до заводских. Грубое сравнение, конечно, но весьма показательное.       Это защитная реакция его личности: со страхами можно сражаться только счастьем, и его сознание возвращается к счастливому времени его жизни. А самыми счастливыми моментами у Хису, видимо, были годы со мной. Он не помнит ни аварии, ни той ненависти, что я разжег в нем своими эгоистичными желаниями.       Зато теперь в моей жизни есть смысл. Я живу, нет, я существую от одного ночного дождя до другого. И ежедневно просматриваю сводки гидрометцентра.       На сегодня мое время подходит к концу. Я касаюсь нежно щеки парня и целую невесомо. А после встаю, бросив печальный взгляд на Хису. Предстоит самое болезненное во всей этой ситуации.       Я хожу от ванной до спальни и методично удаляю следы своего присутствия: осторожно обтираю тело парня от испарины и следов его спермы, поправляю постельное белье. Попутно собираю мусор: использованные презервативы и обертки от них — в противном случае, очень сложно было бы обмыть Хису и избавить от всех следов.       Удаляю свой номер из журнала вызовов на телефоне парня. Незнакомый номер, которому звонил он сам, наверняка его насторожит. Еще решит проверить, кому принадлежит — проблем не оберешься; убираю гостевые тапочки, зачем вообще их дал? И, наконец, забираю свои вещи. Дверь закрою сделанным тайком дубликатом ключей — не очень законно, но иначе никак.       На пороге сердце пропускает удар, а грудь сжимает от боли. На зеркале в прихожей снимки из фотобудки. Хису, счастливый, смеется и обнимает какого-то парня. Ничего примечательного в нем нет, кроме взгляда. Такой влюбленный. Очень похожий на… мой.       … Хлопает о соседний стол папка, и Роб опять заглядывает через плечо в экран моего компьютера.       — Опять погоду смотришь, Кару? — смеется он. — Брось, всю неделю погожие деньки! Ты глянь за окно, на небе не облачка.       — Вижу, — вдыхаю тихо и закрываю сайт.       — Слушай, Кару, может, все же сходим выпить? Вчера ты меня продинамил, так что сегодня обязан заглянуть со мной в бар. К тому же пятница, грех не гульнуть!       Я смотрю на коллегу и усмехаюсь. Ладно, сегодня и правда можно. Дожди будут еще не скоро. Но погода в этом месяце столь переменчива и коварна. Так что я продолжу проверять прогноз погоды и буду ждать.       Буду ждать звонка от Хису.