Слабость и сила
4 апреля 2022 г. в 00:00
Осознание того, что боль отступила, исчезла, оставив после себя лишь неприятные воспоминания и слабость, пришло к Гермионе далеко не сразу. В ее голове было слишком много мыслей, и все они смешались между собой, из-за чего Гермиона некоторое время чувствовала себя затерявшейся между реальностью и воспоминаниями. Будучи несколько дезориентированной, какое-то время Грейнджер искренне верила в то, что сейчас были зимние каникулы, и она проснулась после волшебного танца с Сириусом. Но постепенно ее мозг смог вернуться к обычной работе и распознать сигналы ее органов чувств. Гермиона поняла, что была прижата к чьему-то телу. Судя по всему, это была женщина, которая нежно поглаживала Грейнджер по спине и шептала что-то неразборчивое. Ткань под щекой Гермионы была влажной, а по ее лицу все еще текли слезы. Это напомнило Гермионе те далекие детские годы, когда она с криками просыпалась по ночам после встречи с Сириусом, а мама обнимала ее и старалась утешить. Для обычного утра в женской спальне это было не совсем нормально.
И как только Гермиона поняла, что все происходящее не слишком соответствует ее представлениям о реальности, ее разум тут же приступил к обрабатыванию всех известных данных, воссоздавая ее сегодняшний день в хронологическом порядке. Постепенно Гермиона вспомнила о занятии у профессора Грюма, о настораживающем поведении Сириуса и о последствиях предположения о том, что Блэк ввязался во что-то смертельно опасное. Затем вспомнилось и ее глупое, самонадеянное решение отказаться от временного разрыва связи между ней и Сириусом и пережить пытку вместе со своим соулмейтом. Гермиона не слишком хорошо понимала, как могла прийти к такому решению, ведь оно противоречило любому здравому смыслу. Но она справилась, смогла выдержать часть той боли, которую испытывал Сириус и, возможно, действительно немного ему помогла. Даже зная о том, какую невыносимую агонию ей пришлось бы вытерпеть, ради Сириуса Гермиона согласилась бы пережить это снова.
Однако сейчас боли не было. На самом деле ничего не было, только странная тишина в той части сознания, где всегда было что-то. Гермиона почти запаниковала, когда поняла, что не чувствует никаких отголосков состояния Сириуса. Однако после нескольких секунд отчаянных попыток ощутить хоть что-то, Гермиона пришла к выводу, что эта тишина вовсе не была похожа на пустоту, которую она чувствовала после инъекции зелья. Их связь все еще была на месте: ослабленная, опустошенная, без каких-либо эмоций и чувств Сириуса. Но связь была! Гермиона почти могла до нее мысленно дотянуться, представить чем-то материальным и почувствовать, насколько сильно тонкая нить этой связи была натянута: еще одна катастрофа в ближайшие несколько секунд, и она порвется.
— Он еще жив, но как будто перестал что-либо чувствовать, — почти не слыша собственного охрипшего голоса, прошептала Гермиона. Она говорила это больше для себя, чем для Тонкс, которая все еще продолжала поглаживать ее и шептать успокаивающие глупости. — Может, он просто впал в какую-то кому. Или магически погрузил себя в полностью бессознательное состояние, чтобы его тело выглядело мертвым. Остановил все жизненные процессы… Такое можно сделать? — продолжая тянуться к этой тонкой нити, принялась рассуждать Гермиона. Логические размышления, даже если они не имели никаких реальных оснований, спасали от погружения в воспоминания о недавно перенесенной боли, удерживали от желания прижаться к Тонкс еще ближе и расплакаться.
— Никогда не слышала о способе полностью подделать эффект смерти, — выдохнув с некоторым облегчением, присоединилась к разговору Тонкс. — Но это ведь Сириус. Думаю, он мог бы придумать что-то подобное, — торопливо прибавила она, явно не желая прибавлять Грейнджер печальных мыслей.
Гермиона слабо улыбнулась в плечо женщины, которая продолжала ее держать в своих объятиях. В этот момент Тонкс ощущалась единственным островком безопасности и надежности в океане домыслов и ненормальной тишины. Гермиона была невыразимо благодарна Тонкс и старалась не думать о том, что с ней было бы, если бы она переживала этот момент без такой поддержки.
Еще в Гермионе проснулись первые признаки раздражения, которые прежде были подавлены тревогами о Сириусе. Ей хотелось высказать Блэку все свое мнение о его глупостях, о неправильном представлении о благородстве и самопожертвовании. А так же о совершении всего этого без предупреждения и предварительных обсуждений хоть с кем-то, помимо мысленного собеседника Сириуса. Ей определенно следовало объяснить ему, что намеки и беспечное поведение не являлись достаточным предупреждением и совершенно никого не успокаивали. Но все это, разумеется, могло подождать до лучших времен. В данный момент Гермиона хотела только одного: лично убедиться в том, что Сириус жив. Увидеть его, почувствовать под пальцами тепло его кожи и неровный ритм сердца. Словно в ответ на это безмолвное желание, воображаемая нить связи, за которую Гермиона продолжала цепляться, ярко вспыхнула, зовя куда-то, уводя в то место, где она могла найти своего соулмейта.
Это интуитивное знание места, в котором должен оказаться Сириус, было знакомо Гермионе, но все еще не имело никакого научного объяснения. Она не читала ни о чем подобном ни в одной книге, и даже Люпин с Тонкс, судя по их взглядам, были удивлены таким явлением. Но причины и возможности сейчас абсолютно не имели никакого значения. Действительно важным было то, что Гермиона могла увидеть Сириуса, и она намеревалась это сделать.
Несколько раз вдохнув и выдохнув, словно она собиралась совершить пробежку на дальнее расстояние, Гермиона решительно отстранилась от своей твердой опоры, которой была Тонкс. Тело тут же отозвалось протестующей болью, которая в большей степени были психологической реакцией, а не физической. Но во всех мышцах чувствовалась непреодолимая слабость, от неожиданности которой Гермиона качнулась вперед и снова уперлась лбом в плечо Тонкс.
— Тебе нужно немного отдохнуть, — ласково, но с некоторой настойчивостью произнесла Тонкс, придерживая Грейнджер за плечи.
— Мне нужно его увидеть, — снова выпрямившись, возразила Гермиона и упрямо посмотрела в серебристые глаза напротив. Тонкс казалась морально измученной и встревоженной. Полностью серые волосы безжизненно свисали по бокам от лица, придавая ей нездоровый вид. — Он будет в Хогвартсе, — не собираясь отступать, уверенно прибавила Гермиона.
Несколько секунд Тонкс хмуро смотрела на нее, не спеша отпускать и позволить подняться. Гермиона с вызовом вздернула подбородок и на всякий случай приготовилась сопротивляться. Она, разумеется, понимала, что Тонкс хотела как лучше и пыталась позаботиться о ней, но это понимание было где-то далеко, скрывалось за целью более важной, чем благодарность и сидение на месте. В итоге Тонкс обреченно вздохнула, заявила, что никуда не отпустит ее одну, и попросила дать ей минуту на то, чтобы обуться. Гермиона почувствовала некоторое облегчение при мысли о том, что ей все еще продолжали помогать. Возможность добраться до нужного места самой казалась ей маловероятной главным образом потому, что ее тело активно сопротивлялось этому желанию. Но упрямство в ней было сильнее ненастоящей боли.
Пока Тонкс торопливо пыталась натянуть свои ботинки, Гермиона стерла с щек влажные следы и медленно заставила себя подняться. В первое мгновение вес собственного тела показался ей чем-то неподъемным, незнакомой тяжестью, под которой подгибались ноги. Это было очень странное ощущение, и Гермиона не совсем понимала, откуда оно вообще могло появиться. Но затем в ее сознание пробралась совсем другая мысль: если для нее последствия были настолько неприятными, то каково вообще было Сириусу? Этот вопрос, честный ответ на который она не желала знать, помог Гермионе укрепить свою решимость во что бы то ни стало добраться до нужного места. Боль была второстепенна, значение имела только возможность снова увидеть Сириуса и убедиться в том, что он жив.
Тонкс схватила со спинки стула мантию и первая двинулась к двери, любезно придержав ее для Гермионы. Вдвоем они двинулись по коридорам замка: Гермиона впереди, а Тонкс в полудюйме за ее плечом, готовая помочь или подхватить ее в любой момент. Грейнджер медленно, но верно продвигалась вперед, ведомая своей интуицией и игнорируя логические доводы, которые пытались убедить ее в том, что Сириус вовсе не обязан быть там, где ей кажется, потому что интуиция не приравнивалась к точным, достоверным и неоспоримым фактам. Но все, что у Гермионы сейчас было: вера, надежда и упрямая решительность, которая помогала ей идти. С каждым шагом боль в мышцах становилась менее ощутима, движения переставали казаться такими уж трудными и вымученными, и Гермиона чувствовала себя все менее слабой и беспомощной.
На то, чтобы дойти до гаргульи, скрывающей вход в кабинет директора, им понадобилось немного больше времени, чем это требовалось, когда Гермиона была в нормальном состоянии. К несказанному изумлению как самой Гермионы, так и Тонкс, они были не единственными, кто в эту ночь стремился попасть в кабинет директора. У каменной статуи обнаружились Гарри и Рон. Уизли нервно переминался чуть в стороне от друга и напряженно следил за тем, как Гарри ругается с гаргульей, пытаясь подобрать нужный пароль методом тыка. Поттер был заметно взвинчен, мокрые от пота волосы липли ко лбу, очки криво надеты, и он даже не удосужился обуться и надеть поверх пижамы мантию.
— А вы что тут делаете? — почти синхронно воскликнули Гермиона, Тонкс и, обернувшиеся в их сторону, Гарри с Роном.
— Понимаешь, Гарри приснилось… — начал было объяснять Рон, но затем как-то неуверенно посмотрел на двух подошедших девушек и замолк.
— Опять что-то насчет Волан-де-Морта? — мгновенно насторожилась Тонкс, подойдя к Гермионе так, что та могла бы снова использовать ее в качестве опоры. — Как в августе, когда ты увидел во сне, что он убил того магла-садовника? — ободряюще положив ладонь на плечо Грейнджер, уточнила Тонкс. Гарри сглотнул, бросил на Гермиону нервный взгляд, и по лихорадочному блеску в зеленых глазах Грейнджер сразу поняла, о чем именно Гарри и Рон не хотели ей говорить.
— Что ты видел, Гарри? — сложив руки на груди, требовательно спросила Гермиона.
Поттер и Уизли обменялись тревожными взглядами. Затем Гарри осторожно подошел ближе и, как будто на этом все силы покинули его, вдруг кинулся к Тонкс и Гермионе с объятиями. Тонкс мгновенно прижала его к себе и приняла на себя часть веса Гермионы, опасаясь, что после сегодняшних проблем она может просто рухнуть под таким давлением. Не отстраняясь от девушек, Гарри тихим, прерывистым голосом рассказал о своем сне. Он видел, как Снейп принес Сириуса к Тому-Кого-Нельзя-Называть, как Петтигрю сломал палочку Сириуса, а потом Тот-Кого-Нельзя-Называть пытал его крестного. И все это закончилось тем, что Снейп убил Сириуса. Гарри говорил отрывисто, буквально выталкивая каждое слово, с неописуемым трудом заставляя себя быть честным с еще двумя людьми, для которых его крестный был не менее важнее, чем для него.
Гермиона не знала, как и почему Гарри приснилось все это, но она была уверенна в том, что все, описываемое Поттером, происходило на самом деле. Этой ночью в замке был еще один человек, которому пришлось пережить тяжелые мгновения, наблюдая за тем, как пытают его близкого человека. Понимая, что Гарри сейчас почти так же плохо, как ей, Гермиона сжала его в ответных объятиях и бросила взгляд в сторону Уизли. Рон учтиво стоял чуть в стороне и выглядел по-настоящему несчастным, даже каким-то одиноким и неуверенным в том, что ему нужно делать, как поддержать друзей в такой ситуации. Однако бросать их он явно не собирался. Медленно выдохнув, Гермиона слегка оттолкнула Поттера назад, заглянула в зеленые глаза, полные боли и непролитых слез, и уверенно заявила, что все будет хорошо. Гарри нахмурился и посмотрел на нее с нескрываемым беспокойством, словно сомневался в ее умственных способностях, что по-настоящему раздражало. Никто и никогда так не смотрел на нее.
— Гермиона, Сириуса уб…
— Я услышала тебя в первый раз, — нетерпеливо прервала новую попытку объясниться Гермиона. — И мне не нужны разъяснения слова «убит». Я прекрасно знакома с терминологией всех слов, которые ты использовал, Гарри, — сердито поджав губы, нравоучительно заявила она, а затем решительно двинулась к гаргулье. — Сириус все еще мой соулмейт, поэтому мне известно лучше, чем тебе или Волан-де-Морту, мертв он или все-таки жив, — поочереди посмотрев сначала на Рона, затем на Гарри, прибавила она, после чего уверенно назвала статуе пароль: — Тараканьи усы!
— Откуда ты… — удивленно уставившись на нее, попытался спросить Рон, но вновь замолчал, так и не закончив свой вопрос.
Гермиона бросила на него насмешливый взгляд и посмотрела на винтовую лестницу. Ее несчастные мышцы протестующе заныли, предвидя еще одну пытку, но Грейнджер решительно приступила к штурму, чувствуя за плечом утешающее присутствие Тонкс, которая что-то негромко говорила мальчишкам. До двери кабинета директора они добирались уже вчетвером. Гермиона чувствовала нескончаемый поток вопросов, которые крутились в головах ее друзей. Но они продолжали молча следовать за ней и Тонкс, и Грейнджер была невероятно рада тому, что они все-таки могли понять, когда не следует задавать вопросы.
На последних ступенях Гермиона все-таки позволила себе задуматься о том, почему она шла именно сюда. Если мыслить логически, то Сириус никак не мог и не должен был оказаться в кабинете Дамблдора. С ним был Снейп, а значит, после ухода от Того-Кого-Нельзя-Называть, они должны были трансгрессировать в Хогсмид и уже оттуда добираться до Хогвартса. Если Сириус нуждался в медицинской помощи, то Снейп отвел бы его в Больничное крыло, если же Блэк был способен передвигаться самостоятельно, то он наверняка направился бы в комнаты Люпина. Кабинет директора точно был не тем местом, куда должен был попасть Блэк. Но интуиция и связь упорно вели Гермиону в это место, и она, вероятно, впервые в жизни доверяли им больше, чем рациональности. Тонкс была права: ради некоторых людей действительно можно было отказаться от собственных принципов. И это должно было быть чем-то страшным, если бы сейчас Гермиону не пугало совсем другое.
На этот раз она ни на секунду не замедлилась перед дверью, даже не подумала о том, чтобы постучать, вежливо предупреждая о своем визите. Гермиона со всей доступной ей в этот момент силой распахнула дверь и сделала несколько шагов вперед, после чего услышала шум со стороны камина и резко повернулась в его сторону. Первым, кого она смогла как следует рассмотреть в скудном освещении кабинета, оказался Люпин. Взъерошенный, в грязной мантии и болезненно бледный, он предупреждающе рычал на второго человека, который стоял ближе к камину. Профессор Снейп в своих черных одеждах почти сливался с интерьером, и только низкий голос, шипящий какие-то оскорбления, помогал определить наличие зельевара. Между двумя профессорами был третий человек, которого они перетягивали между собой, словно канат. Этот третий никак не реагировал на то, что его дергали. Его конечности и голова просто безжизненно свисали, как у большой куклы, и покачивались из стороны в сторону из-за того, что Снейп и Люпин тянули его каждый на себя.
Гермионе потребовало чуть меньше секунды на осознание трех вещей: хозяин кабинета отсутствовал; Люпин был откровенно зол и сдерживался из последних сил, чтобы не напасть на причину своей злости; роль куклы-каната, которую не могли поделить два профессора, исполнял Сириус. То, что Блэк не реагировал на происходящее, было одновременно чем-то ужасающим и какой-то извращенной удачей. Ни Снейп, ни Люпин никогда не смогли бы забыть тех шуток, которыми окатил бы их Сириус, если бы был в сознании. Остальные потратили эту секунду на ошеломленное созерцание того, что происходило у камина.
Однако Гарри быстро взял себя в руки, бросил взгляд на своего неподвижного крестного, и с яростным ревом кинулся на Снейпа, чем мгновенно сообщил двум мужчинам о появлении зрителей. От неожиданности и, вероятно, от нелепости атаки зельевар отпустил Блэка и попятился назад. Люпин тут же подхватил бессознательное тело друга и, осматриваясь по сторонам, без особых усилий дотащил его до стула, который он легко трансфигурировал в широкую кушетку. Тонкс и Рон поспешили помочь то ли Снейпу, то ли все-таки Гарри, поскольку профессор зельеварения был вооружен, более опытен и собран, нежели подросток, поддавшийся эмоциям. Гермиона предпочла проигнорировать этот своеобразный бой и поторопилась к Люпину, который уже аккуратно уложил тело друга на трансфигурированную кушетку.
— Тебе нужно отдохнуть и, вероятно, выпить восстанавливающее и успокоительное зелья, — окинув ее внимательным взглядом, сумрачно заметил Люпин.
Гермиона пропустила его разумный совет мимо ушей и опустилась на край кушетки, потянувшись к руке Блэка. Кожа Сириуса была ледяной и бледной, как у настоящего трупа. Еще страшнее были глаза: открытые, остекленевшие и абсолютно безжизненные. В них не было ни привычного озорства, ни едкого презрения, ни нежности — ничего, кроме пустоты. Рука Гермионы сама по себе устремилась к левой части груди Блэка, туда, где она в последний раз чувствовала стук чужого сердца. И снова ничего не было: ни стука сердца, ни дыхания. Сириус выглядел и ощущался мертвым, и только горящая нить их связи не позволила Гермионе поверить в то, что говорили ее зрение, осязание и слух.
— Что с ним? — не отводя взгляда от бледного и совершенно неподвижного лица, хрипло спросила Гермиона.
— Снейп не удосужился объяснить даже Дамблдору, — выплюнув фамилию зельевара так, словно оно было ругательством, моментально ответил Люпин. — Он утверждает, что Сириус еще жив, и что ему известно, как вернуть его к прежнему состоянию, — немного спокойнее прибавил профессор и посмотрел в сторону зельевара. Гермиона неохотно посмотрела туда же.
Тонкс удалось отогнать Гарри от Снейпа, и теперь она стояла между двумя четверокурсниками, полными праведного негодования, и явно взбешенным профессором. Обе стороны молчали и старались не злить Тонкс, волосы которой сменили серый цвет на ярко-красный. Она воинственно смотрела на всех троих и демонстративно держала наготове волшебную палочку. Самое наглядное напоминание о том, что эта оптимистичная и жизнерадостная женщина на самом деле была мракоборцем.
Гермиона снова посмотрела на Сириуса. Его мертвый вид мог быть качественной иллюзией, мороком, влияющим на каждое чувство восприятия. Но так же была вероятность того, что все жизненные процессы его организма на самом деле были остановлены. И если был верен последний вариант, то такая остановка могла иметь очень тяжелые последствия как физические, так и психологические. А Сириус и без этих дополнительных деталей был достаточно проблемной личностью. Его организм следовало вернуть к нормальной жизнедеятельности как можно быстрее.
Кивнув своим собственным мыслям, Гермиона еще раз сжала ладонь Блэка, безмолвно обещая ему скоро вернуться, и решительно поднялась на ноги, на этот раз почти не ощутив боли и слабости. Распрямив плечи, она постаралась найти внутри себя какой-нибудь источник бесстрашия, который фонтаном бил в ее соулмейте, и направилась прямиком к зельевару, который стоял возле стены, недовольно скрестив руки и мрачно наблюдая за Гарри и Роном. Нервно сглотнув, Гермиона потребовала, чтобы Снейп перестал изображать из себя статую и, наконец, выполнил свою часть обязанностей: вернул Сириуса к нормальному состоянию. Снейп бросил в ее сторону злобный взгляд и язвительно заметил, что не давал никаких обещаний помочь Блэку. И тем более он не собирался делать это после неуважительных действий Поттера и неоправданных обвинений в свой адрес.
Будь Гермиона сейчас менее взволнованна, она наверняка попыталась бы понять причину этих неприятных слов. Снейпу, вероятно, тоже было нелегко. Ему нужно было обмануть самого опасного темного мага, а после удачного исхода его встретили обвинениями, словесными и физическими атаками, и никто даже не пытался ни о чем его спросить. Гермиона наверняка спросила бы, попыталась бы быть справедливой и непредвзятой, как поступала всегда, защищая Снейпа перед Гарри и Роном. Но некоторое время назад она пережила эхо пытки ее соулмейта, почти поверила в то, что потеряла его навсегда, и их связь все еще удерживала тонкая нить, способная порваться в любой момент.
— Послушайте меня, профессор, — окончательно позабыв о страхе, шагнула ближе к зельевару Гермиона. — Мне откровенно плевать на ваши чувства и проблемы с самооценкой, плевать на вашу детскую травму, какой бы она не была. Впрочем, я понимаю, откуда берет начало ваша мизантропия. Были три гриффиндорца, которые в силу своего возраста, характеров и способностей вели себя не лучшим образом, задирали вас и насмехались. Вот только они смогли измениться и повзрослеть. Вы же вымещаете свои проблемы на студентах, унижаете их и оскорбляете. Очевидно, в свои тридцать пять вы до сих пор не повзрослели и не смогли преодолеть свой чертов кризис, раз так гордитесь способностью довести одиннадцатилетнего ребенка до слез. Видимо, на большее вы просто не способны. — С каждым словом приближаясь к зельевару, все говорила и говорила Гермиона. Снейп и все остальные молча наблюдали за ней с разной степенью шока. — Однако я не позволю вашим личным проблемам повлиять на Сириуса. У вас с ним был уговор, он доверился вам и согласился на безумную авантюру, на которую не согласился бы никто другой. Уверена, этим он оказал вам гораздо большую услугу, чем ему представляется. И вы, сэр, обязаны вернуть его к нормальному состоянию! — вытянувшись во весь свой небольшой рост, Гермиона подвела итог своему монологу и воинственно вздернула подбородок. Снейп, казалось, был искренне удивлен тем, как много Гермионе было известно, и вряд ли догадывался, что она лишь делала выводы из того, что знала наверняка.
— Я ничего не обязан, Грейнджер, — наклонившись к ней, насмешливо протянул Снейп, подтверждая ее мнение о том, что он был ничуть не лучше любого упрямого подростка. И чем больше просить этого подростка что-то сделать, тем сильнее он будет противиться и драматизировать. — И уж тем более я не обязан выполнять нелепые требования глупых девчонок. Ваша влюбленность и разбитое сердце вовсе не имеют никакого значения, они никого не спасут и не…
Гермиона решила не слушать дальнейшие ехидные замечания. Но как ее рука взметнулась вверх и встретилась с лицом Снейпа в звонкой пощечине, Грейнджер откровенно не понимала. Снейп резко замолчал и изумленно отшатнулся назад, глядя на нее со смесью злости и неподдельного удивления. Гермиона в ту же секунду сжала в руке волшебную палочку, все еще чувствуя, как от удара горит ее ладонь.
— Сириус Блэк мой соулмейт! — сдержав желание направить палочку в сторону зельевара, воскликнула Гермиона, яростно сверкая глазами. — И если потребуется, я перейду к более убедительным методам, чтобы вы, черт подери, вернули его к жизни. Потому что если этого не произойдет в ближайшее время, наша связь порвется. И я не собираюсь узнавать, чем это обернется для человека, который жил без соулмейта двадцать лет.
Гермиона услышала взволнованные голоса позади себя, но была слишком сосредоточена на зельеваре и не обратила на слова никакого внимания. Удивление Снейпа продолжало увеличиваться, а злость начинала казаться Гермионе не слишком настоящей, какой-то фальшивой, инстинктивной защитной реакцией, как сложные шутки Сириуса. Профессор снова собрался было что-то сказать, но вдруг его взгляд переместился на что-то за спиной Гермионы, и на его лице отразились сначала растерянность, а затем ужас. Гермиона нахмурилась и нерешительно посмотрела себе за спину, подозревая, что это мог быть какой-то отвлекающий маневр. Но то, что она увидела перед собой, действительно было пугающе.
Рядом с ней стоял Сириус. Прямой, все такой же мертвенно-бледный и с пустым взглядом, но уверенно надвигающийся на Снейпа. Он легко обошел Гермиону и внезапно схватил попятившегося от него зельевара за шею. Из горла Блэка вырвалось настоящее звериное рычание. Длинные бледные пальцы с силой сжались. Снейп, задыхаясь, пытался отцепить от своего горла эти крепкие пальцы, но Сириус держал слишком крепко и, видимо, не собирался отпускать свою добычу.
Гермиона с ужасом наблюдала за происходящим. Ее взгляд метался между кушеткой, на которой еще мгновение назад бездвижно лежал Блэк, и Сириусом, похожим на оживший труп, который совершенно ничего не чувствовал и не понимал. Из ступора ее вывел Люпин, который быстрее всех сообразил, что именно происходило, и поспешил на помощь Снейпу. Но стоило ему приблизиться к Блэку на расстояние дюйма, как тот резко потерял интерес к своей почти задохнувшейся жертве, отшвырнул Снейпа в сторону с такой силой, что тот рухнул на пол, и повернулся к Люпину. Тот попытался достучаться до Сириуса, успокоить его или добиться хоть чего-то кроме агрессии, но в итоге услышал лишь рычание. Сириус угрожающе шагнул вперед, а затем вдруг встал так, чтобы Гермиона оказалась за его спиной. Она совсем не чувствовала себя в опасности, отчего-то уверенная в том, что ей Блэк никогда не навредит даже в таком непонятном состоянии. Но Люпин наблюдал за всем происходящим со все больше нарастающей паникой.
— Все, кроме мисс Грейнджер, отойдите от Сириуса! — внезапно раздался властный голос Дамблдора. Среди всех этих событий Гермиона не заметила того, как и откуда появился директор. Но он уже приступил к делу, помог Снейпу подняться и отойти подальше от Сириуса. Люпин, подняв ладони в жесте капитуляции, тоже медленно отступил. — Мисс Грейнджер, вы пробудили в Сириусе подсознательные инстинкты, один из которых велит ему защищать вас, — переведя взгляд на четверокурсницу, сообщил Дамблдор.
Гермиона понимающе кивнула, мгновение назад придя к тому же выводу. Как только все оказались достаточно далеко от нее и Блэка, ее защитник перестал рычать и просто застыл на месте в ожидании новой атаки. Вероятно, пока в пределах его видимости были посторонние, Сириус не собирался расслабляться и отключать этот защитный инстинкт. Немного подумав, Гермиона рискнула проверить реакцию на себя и несмело потянулась к руке Сириуса. Как только ее ладонь оказалась в его, Сириус интуитивно переплел их пальцы, и это лучше всего остального доказывало, что отчасти он все еще был собой. Просто опустился до низменных поведенческих инстинктов, утратил большую часть того, что составляло его публичную личность: актерские маски, обаяние и красноречие. Остался лишь фундамент из преданности, заботы и стремления защитить то, что по его мнению принадлежало ему. Но даже в таком первобытном состоянии Сириус каким-то образом оставался собой, со своими незаметными отличиями.
— Этого не должно было произойти, — потирая свое горло, сипло прошептал Снейп. — Даже закрепленная связь не может частично пробудить человека, принявшего Напиток Живой Смерти, — словно позабыв о том, что в кабинете были другие люди, рассуждал сам с собой зельевар.
Гермиона нахмурилась, услышав название хорошо известного зелья, затем внимательно посмотрела на Сириуса, который все еще казался мертвецом. Если это и был Напиток Живой Смерти, то явно какая-то его улучшенная формула, которая воссоздавала точный эффект смерти. Гермиона могла бы восхититься такой гениальностью, если бы не тот факт, что под действием этого улучшенного зелья находился Сириус. Рябиновый отвар мог и не помочь в этом случае.
— Северус, нам необходим антидот, — решив не отвечать на размышления Снейпа, обратился к нему директор. — Такое состояние может быть очень опасно для Сириуса. Он все еще не совсем жив и совершенно ничего не понимает, кроме сигналов мисс Грейнджер, — окинув Блэка изучающим взглядом, заявил Дамблдор.
Снейп проворчал о том, что Блэк представлял больше опасности для окружающих, чем для себя, но решил не спорить и довольно поспешно покинул кабинет, сопровождаемый полным ненависти взглядом Гарри. Дамблдор тем временем осмотрел свой кабинет и остальных посетителей, после чего принялся к раздаче указаний. Первым делом он попросил Люпина, Тонкс и Гарри с Роном отойти к его столу и по возможности не приближаться и никак не провоцировать Сириуса, пока он находится в этом промежуточном состоянии. Как только его первый приказ был выполнен и Люпин, Тонкс, Гарри и Рон столпились у стола, продолжая наблюдать за Грейнджер, Дамблдор попросил Гермиону вернуть Сириуса обратно на кушетку. Гермиона сомневалась в том, что Сириус согласится на это передвижение. Сейчас его спина была прикрыта стеной, и он точно знал, что оттуда на него никто не нападет. Остальные люди и весь кабинет тоже прекрасно просматривался с этого места. В общем, не зависимо от того, был ли Сириус способен к стратегическому мышлению, его паранойя вряд ли позволила бы ему вернуться к открытому пространству кушетки.
Гермиона тяжело вздохнула и решила все-таки испытать удачу. Сжав его пальцы между своими, она шагнула в нужную сторону и настойчиво потянула Блэка за собой. Сириус тут же повернул голову в ее сторону и дернул рукой назад, не позволяя ей отойти от себя и не соглашаясь сдвигаться с места. Гермионе потребовалось несколько минут на уговоры, прежде чем она догадалась изобразить усталость и печаль. Конечно, безопасность всегда имела большее значение, чем комфорт, но Сириус все еще оставался собой, и если важный для него человек в чем-то нуждался, он предпочитал рискнуть, но удовлетворить эти нужды. В конце концов он согласился подойти к кушетке, после чего одним пинком отправил ее к стене, подозрительно покосился на всех присутствующих, убеждаясь в том, что никто не собирается нападать, и только после этого позволил Гермионе сесть на кушетку. Сам он предпочел стоять дальше, но после нескольких настойчивых попыток Гермионы усадить его рядом и изображения обиды, он неохотно присел на самый край. Гермиона устало уткнулась лбом в его плечо, подозревая, что Гарри, Рон, Тонкс, Люпин, даже Дамблдор и все портреты изрядно повеселились за ее счет.
Дамблдор окинул устроившуюся на кушетке пару изучающим взглядом и переключил внимание на остальных своих ночных посетителей только после того, как Гермиона заверила его в том, что у нее и Сириуса все в порядке. Насколько это вообще было возможно в существующих условиях. По просьбе директора Гарри, Рон и Тонкс расселись по свободным стульям. На столе Дамблдора в какой-то момент появился большой поднос с чайным сервизом и парочкой тарелок с угощениями. Тонкс не стала дожидаться приглашения и первой потянулась за кружкой, бурча о том, что после сегодняшней ночи она заслужила лишнюю порцию кофеина. При этом она подмигнула Гермионе, показывая, что ни о чем не жалеет. После столь явного доказательства того, что Сириус еще жив, настроение Тонкс, как и всех остальных, заметно улучшилось. Дамблдор тем временем предложил чай всем остальным.
Люпин оказался единственным человеком, который проигнорировал приглашение к ночному чаепитию. Он также предпочел остаться на ногах и, хмурясь, продолжал наблюдать за парой на кушетке. Сириусу определенно не нравилось такое поведение. Он будто воспринимал взгляд Люпина в качестве личного вызова и отвечал ему не менее пристальным взглядом, в ожидании какого-то невербального сигнала к бою. Чтобы у нее было больше шансов помешать возможной драке, Гермиона придвинулась к Блэку еще немного. Однако он воспринял ее движения по-своему, вырвал руку из ее захвата и обнял девушку за плечи, притянув ближе к своему телу. Странно, но отсутствие живого тепла почти никак не влияло на конечное восприятие: близость Сириуса все еще ощущалась привычной и не менее желанной, чем обычно. Гермиона предпочитала не задумываться о том, что именно это могло говорить о ней.
Тем временем Дамблдор решил провести время ожидания Снейпа более продуктивно и предложил всем присутствующим поделиться своими историями, которые привели их сюда. Взгляд директора остановился на Гарри и Роне, поскольку именно их присутствие было сложнее всего объяснить. Гарри не особо торопился начинать свой рассказ. Он искоса поглядывал в сторону своих подруги и крестного, хмурился из-за каких-то своих мыслей и делал вид, что очень увлечен потягиванием чая. Только после тычка от Рона и вопросительного взгляда Люпина Поттер тяжело вздохнул и неохотно приступил к объяснениям.
Повторный пересказ своего ночного кошмара дался Гарри намного легче. Вероятно, потому что у него было неоспоримое доказательство того, что все приснившееся не было полностью верным. На этот раз Гарри упомянул о том факте, что Снейп убил — или сделал вид, что убил, — Сириуса волшебной палочкой Того-Кого-Нельзя-Называть. Самый опасный темный маг этого столетия был убежден в том, что Блэк мертв. Петтигрю был вне себя от радости. Все считали Сириуса мертвым, и какая-то проверка волшебной палочки, воспроизводящая заклинания в обратной последовательности, доказывала то, что Снейп действительно убил Блэка. Гермиона признавала, что с такими деталями никто в здравом уме не смог бы предположить обратное. Обман, который провернули Сириус и Снейп, поистине был неподражаем, и судя по взгляду директора, даже он был впечатлен таким исходом. Но рассказанные Поттером подробности так же совершенно не помогали прояснить всю картину, рассмотреть правду о том, что же на самом деле произошло во время встречи Сириуса с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Это знали только два человека, один из которых в данный момент был не совсем в себе, а второй не желал делиться подробностями.
Итак, Гарри проснулся на том моменте, когда Снейп заговорил об избавлении от тела. Вместе с Поттером проснулись и его соседи по комнате, которым Гарри не стал ничего объяснять. Он лишь схватил с тумбочки свои очки и побежал вниз. Рон догнал друга у выхода из башни и отказался отпускать его одного в таком состоянии. Вдвоем они отправились к кабинету Люпина. Не найдя профессора, они решили пойти к директору. Как Рон и Гарри разминулись с Тонкс и Гермионой было непонятно. Но в данный момент вопрос об этом был последним, о чем Гермионе хотелось думать, потому что это не могло быть страннее того, что провернули Сириус и Снейп.
Дамблдор некоторое время молча смотрел на Гарри, словно складывал в голове какую-то головоломку, к которой только что получил дополнительные детали. Казалось, что получающийся результат ему не особо нравился. Однако делиться своими мыслями Дамблдор определенно не собирался. Он лишь признал, что во всей этой истории с подставной смертью есть много непонятного, загадочного даже для него. И это кое-что говорило о совместной работе Снейпа и Сириуса. После заявления директора в кабинете на какое-то время повисла тишина. Все были несколько ошеломлены тем, что Дамблдор действительно мог чего-то не знать. Только портреты бывших директоров о чем-то увлеченно перешептывались, делясь друг с другом своими мыслями. Они были похожи на зрителей в театре, и Гермиона предпочла бы быть в их числе, а не участницей показываемого спектакля.
Молчание решила нарушить Тонкс. Она с громким стуком поставила свою кружку обратно на поднос, расслабленно откинулась назад и, криво усмехнувшись, заметила, что ее история самая скучная. Тонкс назвала себя временным телохранителем и помощником Гермионы, а потому свое присутствие в кабинете директора объяснила тем, что следовала за своей подопечной, которая считала, что именно здесь она встретит своего соулмейта. Эта новая способность их с Сириусом связи привлекла немного внимания директора. Очевидно, ничто не могло удивить после того, как защитный инстинкт оказался силен настолько, что частично разрушил действие одного из мощнейших и опасных зелий в мире. Или же Дамблдор уже успел привыкнуть к тому, что наткнулся на пару с самыми необычными проявлениями связи соулмейтов. Он поблагодарил Тонкс за то, что она присмотрела за мисс Грейнджер, а затем внезапно решил поведать о своей роли во всем произошедшем.
Дамблдор начал историю с прихода Люпина и предположений, которыми он поделился. Директор не стал скрывать того, что не сразу согласился вмешаться. Прежде чем встрепенувшийся Гарри успел возмутиться, Дамблдор пояснил, что опасался сделать всю ситуацию еще хуже, чем она уже была. Снейпу нужно было доказать свою верность Тому-Кого-Нельзя-Называть, и он делал это по просьбе самого директора, чтобы их враг не обратился за помощью к кому-то еще, кого они могли не успеть вычислить. То, что Снейп и Блэк сговорятся и вместе пойдут к Тому-Кого-Нельзя-Называть, казалось Дамблдору самым невозможным явлением до тех пор, пока это не случилось. Директор полагал, что у Снейпа и Блэка мог быть какой-то план, при исполнении которого Сириус остался бы жив. Однако Люпину было плевать на осторожность, потому что он не верил в то, что Сириус подумал бы о своем выживании. Такова была натура Сириуса: не задумываться, если он мог отдать свою жизнь взамен на что-то лучшее. Люпин хотел вернуть друга прежде, чем любой план развалится и случится непоправимое. И он собирался сделать это независимо от мнения Дамблдора. В итоге директор все же согласился помочь, и они оба отправились в Хогсмид.
Но прежде, чем они покинули деревню и приступили к изучению мест, которые Тот-Кого-Нельзя-Называть мог выбрать в качестве убежища, оба услышали хлопок трансгрессии. После этого они обнаружили Снейпа. Скрытого мантией-невидимкой Сириуса они заметили далеко не сразу и лишь после того, как Люпин накинулся на профессора зельеварения. Небольшая драка привела к словесному спору, который в любую секунду мог обернуться новым боем, но во время спора все-таки удалось выяснить, что Сириус еще жив, и Снейп может вернуть его в обычное для человека состояние. Чтобы не тратить время на прогулку по Хогсмиду с невидимым телом в качестве багажа, Дамблдор предложил воспользоваться каминной сетью. Хозяин паба «Кабанья голова» сделал им одолжение и позволил воспользоваться своим камином в такой час. Таким образом все пришло к тому, что происходило сейчас. К концу этого рассказа некоторые детали встали на место. Но у Гермионы, как и у всех остальных, все еще оставались некоторые вопросы.
Гарри снова из-за чего-то хмурился, а затем поднял взгляд на Люпина и открыл рот, собираясь спросить его о чем-то. Должно быть, он хотел уточнить о том, откуда профессору стало известно о планах Сириуса, и почему он начал действовать так поздно. Однако в тот же момент в кабинет директора вернулся профессор Снейп. Он принес с собой несколько емкостей с разными жидкостями и, не оглядываясь по сторонам, направился к пустому маленькому столику, находящемуся возле стены с портретами. Сириус заметно напрягся и почти вскочил на ноги при появлении своей недавней жертвы. За время разговоров Блэк явно успел привыкнуть ко всем присутствующим, и он даже время от времени отвлекался от гляделок с Люпином. Но Снейпу Сириус доверял меньше, чем кому-либо. Гермиона задумалась над вероятностью того, что это были отголоски подсознательных симпатий и антипатий Сириуса. Все-таки он ни разу не попытался напасть на Люпина, только предупреждающе рычал и наблюдал.
Снейп расставил принесенные вещи, бросил в сторону пары на кушетке задумчивый взгляд и, наколдовав из воздуха простой стеклянный стакан, до краев наполнил его смесью рябинового отвара и какой-то незнакомой Гермионе жидкости. Закончив, зельевар поставил стакан так, чтобы его ничто не окружало, и медленно отошел в сторону настолько далеко от Блэка, насколько позволял кабинет директора. Гермиона медленно выдохнула и неохотно отстранилась от все еще холодного бока. Сириус не попытался ей помешать или удержать на месте, убедился в том, что она не собирается никуда уходить, и вернулся к наблюдению за врагами.
Гермиона направила палочку в сторону стакана с незнакомой смесью и применила к нему заклинание левитации. Как только стакан, не растерявший по пути ни капли, подлетел достаточно близко, она взяла его в руки и протянула Сириусу. На этот раз он не проявил упрямства и сделал небольшой глоток, замер и немного подождал чего-то, после чего одобрительно кивнул и протянул стакан обратно Гермионе. Со стороны портретов послышались смешки, а Люпин поспешил объяснить, что Сириус просто проверил безопасность напитка для самой Грейнджер. Гермиона чувствовала странную смесь смущения, умиления и раздражения. Последнего было больше, потому что сейчас она не нуждалась в защите, помощи или заботе, а наоборот пыталась предоставить все это Сириусу. Недовольно поджав губы, она снова протянула стакан Блэку и хмуро заметила, что очень старалась добыть это для него, и если он не выпьет это, то она на него обидится. Сириус несколько секунд просто смотрел на нее, словно пытался постичь тайну речи, но все-таки принял предложенный стакан и, бросив на ожидающую Гермиону еще один взгляд, залпом выпил загадочную смесь.
Гермиона настороженно вытянулась и сосредоточила все внимание на Блэке. Все остальные, как ей показалось, сделали то же самое. Как только Сириус проглотил последние капли зелья, он замер, устремив пустой взгляд вперед. Стакан выскользнул из ослабевших пальцев и со звоном разбился у ботинка Блэка. Несколько долгих секунд ничего не происходило. Гермиона подавила желание схватить Сириуса за плечи и встряхнуть, чтобы получить хоть какую-то реакцию. Но вскоре раздался резкий, хриплый и натужный вздох, словно он дался человеку ценой неимоверных усилий. А затем Гермиону накрыло волной боли, смесью растерянности, страха и отчаянной жаждой чего-то. Казалось, Сириус изо всех сил пытался за что-то зацепиться, удержаться, вынырнуть из невидимого потока и без опаски вдохнуть полной грудью. Возможно, именно так ощущалось желание жить, в чем Гермиона была не слишком уверена. Дезориентированная этим внезапным штормом, она не сразу справилась с чужими эмоциями. Ей потребовалось какое-то время, чтобы отодвинуть все эти ощущения на задний план, найти в мыслях что-то умиротворяющее, комфортное и безопасное, что можно было разделить с Сириусом, потерявшемся в вихре внезапно вернувшихся к нему физических ощущений и собственных эмоций.
Справившись с приливом чужих чувств, Гермиона внимательно присмотрелась к Сириусу. Он все еще продолжал сидеть прямо, смотрел перед собой и, казалось, что с ним вообще ничего не происходило. Но Гермиона заметила, что его руки с силой сжались на кушетке, грудь вздымалась и опадала под какой-то тщательно отмеренный счет, а челюсти были так крепко стиснуты, что Грейнджер на мгновение забеспокоилась о сохранности его зубов. К мертвенно-белой коже постепенно возвращался здоровый цвет, и только взгляд все еще был стеклянным, пустым, сосредоточенным на внутренних мыслях Сириуса, а не на том, что его окружало. Гермиона наблюдала за всеми медленными изменениями и понимала, что ее выводы были абсолютно верны: долгое нахождение организма в неработающем состоянии могло привести к очень серьезным проблемам. Умереть определенно было легче, чем заставить свое тело правильно функционировать после временной смерти.
Сложно было сказать, как долго организм Сириуса восстанавливался, но в какой-то момент все напряжение в мышцах Блэка постепенно сменилось расслабленностью. Пальцы разжались, плечи опустились, и все его тело качнулось вперед. Гермиона тут же схватила его за плечо и потянула назад, даже не подумав о том, что ее сил может не хватить на то, чтобы удержать тело взрослого мужчины. Ее сил едва хватало на управление собственным телом, не говоря уже о каких-либо дополнительных грузах. К счастью для нее и ее все еще болезненно ноющих мышц, рядом оказался Люпин, который поспешил ей помочь и толкнул Сириуса назад, чтобы он облокотился спиной о стену. Рука Сириуса медленно поднялась вверх, и он попытался схватить Люпина за запястье, но пальцы не желали его слушаться.
— Лунатик? — щурясь, как-то растерянно и недоверчиво прохрипел Сириус.
— Все хорошо, Бродяга, — выдавив слабую улыбку, отозвался Люпин и сжал его плечо, убеждая себя в том, что его друг жив. — Ты в безопасности! Тебе нужно немного отдохнуть, — окинув его внимательным взглядом, с явным облегчением прибавил Люпин и попытался отстраниться. Но пальцы Сириуса дрогнули в слабой попытке удержать его, и профессор послушно замер, ожидая, когда Блэк соберется с силами и скажет то, что хочет сказать.
— Души рвутся, Римус… Я помню ее смерть. Это был эксперимент, понимаешь? Поэтому убил соулмейта… Они их исцеляют… Оборотни тоже могут, дружище, — глотая большую часть предложений, бессвязно поведал Блэк.
Он пристально смотрел на своего слушателя, проверяя, понял ли он всю важность сказанных слов. Люпин бросил вопросительный взгляд в сторону Гермионы, но то, что пытался сообщить Сириус, было для нее не меньшей загадкой. Медленно выдохнув, Люпин вновь посмотерл в глаза друга и кивнул, словами подтверждая то, что все услышал. Сириус тут же прекратил свои попытки схватить Люпина за запястье и повернул голову в сторону Гермионы, словно точно знал, что она находится рядом. Гермиона столкнулась с вполне осознанным взглядом серых глаз и осознала, что Сириус точно все знал и понимал, но собственное тело подводило его, чем он явно был не слишком доволен.
— Я вспомнил нашу первую встречу, — дернув уголком губ в попытке улыбнуться более четко и уверенно произнес Сириус. Гермиона невольно на это фыркнула, борясь с желанием расплакаться от облегчения. Вместо того, чтобы стукнуть его и отругать, как она хотела изначально, Гермиона просто сжала его ладонь и придвинулась ближе к потеплевшему боку. — В тот момент ты покорила меня, ведьмочка, — уже на грани сознания пробормотал Сириус и упрямо качнул головой, пытаясь прогнать одолевающую его сонливость.
— Поспи! — ласково погладив его по голове, прошептала Гермиона. Столкнувшись с его горящим взглядом, выражающем все его отчаянное желание высказаться прямо сейчас, Грейнджер не смогла сдержать улыбки и наклонилась ближе, оставив невесомый поцелуй на острой скуле. — Я останусь рядом, и когда ты проснешься, то сможешь рассказать все, что захочешь, — пообещала она, продолжая перебирать пальцами грязные черные пряди.
— Я гораздо слабее тебя, моя невероятная ведьмочка, — наклоняя голову еще ближе к ее руке, пробормотал Сириус, поддаваясь требованию своего организма. У Гермионы имелось много возражения на это, но она полагала, что ее упрямый соулмейт не примет ни одно из них и останется при своем мнении. — Но мне нужно… сказать…
Сон окончательно победил в этой неравной схватке, и Сириус съехал по стене в сторону. Его голова оказалась у Гермионы на плече, и когда Люпин потянулся вперед, чтобы освободить девушку от этой тяжести, Грейнджер не позволила ему этого сделать. Она как-то забыла о том, что в кабинете помимо нее, Сириуса и Люпина были другие наблюдатели. Об этом ей напомнили Снейп и Дамблдор, приблизившиеся к кушетке. Из-за их спин выглядывали взволнованные Гарри и Рон, а за плечом Люпина встала Тонкс.
Гермиона очень неохотно позволила Снейпу осмотреть заснувшего Сириуса. Зельевар поглядывал на нее с некоторой опаской, быстро осмотрел Блэка и, сделав свои никому неизвестные выводы, отошел в сторону. Дамблдор не стал повторять действия Снейпа, явно доверяя ему, но окинул пару на кушетке в своем кабинете задумчивым взглядом и принялся вслух рассуждать о том, какие действия им следует предпринять дальше. Гермионе было откровенно плевать на то, к каким решениям придет директор. Пока она могла свободно прикасаться к Сириусу, видеть его, чувствовать биение сердца в его груди и медленное дыхание, все остальное не имело для нее никакого значения. Гермиона была готова подождать ответов и объяснений до тех пор, пока Сириус не вернется к своей привычной энергичности. И даже если после этого он ловко избежит всех вопросов и не скажет того, что так отчаянно хотел поведать сейчас, то она была согласна на такой исход. Это означало, что Сириус действительно в порядке, и это стоило намного больше парочки вопросов без ответов.