Разоблачение
5 июля 2021 г. в 13:11
Гермиона занималась тем, что умела лучше всего: обрабатывала новую информацию и искала способы ее применения. Она занималась этим с той ночи, как узнала историю Сириуса Блэка, и что настоящий предатель и убийца был рядом с ней и ее друзьями целых два с половиной года. Конечно, первым делом Гермиона проверила слова Блэка о Саде Сновидений и выяснила, что во снах соулмейты действительно не могут солгать друг другу. Проще смолчать, чем сказать хоть слово неправды. И объяснялось это явление примерно так же, как это объяснила сама Гермиона. Впрочем, даже без доказательства честности, Грейнджер интуитивно знала, что Блэк был не из тех людей, которые могли быть настолько двуличными. Сириус бывал груб, резок, несдержан в словах и иногда вообще их не контролировал. В общем, по мнению Гермионы такой человек никак не мог быть шпионом. Он раскрыл бы себя через пару дней такой деятельности одним неосторожным словом. Он делал это на протяжении всего их знакомства, просто Гермиона этого не понимала.
Сириус несколько раз просил ее не вмешиваться и обещал разобраться с этой проблемой самостоятельно. Гермиона же была вынуждена молчать и наблюдать за тем, как ее мальчишки развлекаются с «Молнией», подаренной Блэком. А крыса продолжала свою беззаботную жизнь, дрожа от страха, когда рядом появлялся Живоглот. Гермионе понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: ее кот еще в зоомагазине понял, что это не настоящая крыса. С каждым днем Гермионе все сильнее хотелось пойти к директору и все честно ему рассказать, но ее останавливало отсутствие доказательств. Мало ли что может наговорить третьекурсница, даже если Сириус Блэк является ее соулмейтом, Дамблдор вовсе не обязан верить ее историям. Конечно, Гермиона могла бы принести ему крысу, но она не была уверена в том, что сможет сотворить заклинание проявления анимага, которое она выучила сразу после того, как Сириус ей обо всем рассказал. А еще Гермиона не знала, как забрать крысу у Рона так, чтобы он не принял ее за сумасшедшую, а сама крыса ни о чем бы не догадалась. К тому же, Петтигрю вполне мог превратиться сам или сбежать, если бы понял, что Гермионе известно хоть что-то.
В общем, ситуация вырисовывалась безвыходная, а каникулы уверенно подходили к концу. После Нового года замок снова наполнился студентами. Оливер Вуд был в таком восторге от новой метлы своего ловца, что складывалось впечатление, будто это он был счастливым обладателем «Молнии». Впрочем, остальные игроки были в не меньшем восторге, и это привлекло внимание профессора МакГонагалл. Когда вся гриффиндорская сборная радостно встречала Гарри на поле, где третьекурсник демонстрировал скорость и маневренность своей метлы, профессор решительно подошла к взбудораженным подросткам и поинтересовалась, откуда у Поттера взялась эта метла.
— Ее подарил мой соулмейт, профессор, — решительно выступила вперед Гермиона, прежде чем Гарри или Рон успели честно сообщить, что не знают имя тайного Санта Клауса. Все взгляды тут же устремились в ее сторону, и Грейнджер крепче прижала книги к груди, ища в них поддержку. — Я упоминала при нем, что прошлая метла Гарри сломалась, и что мой друг очень из-за этого расстроился. Мой соулмейт очень любит квиддич, а еще болеет за Гриффиндор и… В общем, метла совершенно безопасна, профессор. Вам абсолютно не о чем беспокоиться, — глядя прямо в глаза декана, уверенно произнесла Гермиона. Вероятно, понимание того, что она говорила чистую правду, помогло ей быть достаточно убедительной, потому что МакГонагалл больше не стала задавать вопросов и настаивать на своем, но взгляд у нее был все еще подозрительным.
— А это правда был твой соулмейт? — спросил Рон, когда они уже вернулись в гостиную и устроились недалеко от камина. Гермиона не смогла удержаться и от души приложила друга первой попавшейся под руку книгой. Рон испуганно вскрикнул, что заставило близнецов громко расхохотаться, даже Гарри не сдержал улыбку, хотя поспешил ее скрыть. — Да за что? Что я тебе сделал? — потирая ушибленное плечо, надулся Уизли.
— За то, что ты дурак, Рон, — сердито ответила Гермиона и решительно раскрыла свою книгу. — Я все еще убеждена в том, что метлу мог прислать Сириус Блэк. Мне следовало позволить профессору МакГонагалл ее забрать, или вообще обо всем рассказать еще во время Рождества, — возмущенно бурчала она, резко листая тонкие страницы.
— Гермиона, — положив руку на плечо девочки, мягко произнес Гарри, — ты самый лучший друг на свете! — торжественно произнес Поттер, когда Грейнджер подняла на него взгляд.
— Разумеется, — закатив глаза, фыркнула Гермиона. — Но эссе по зельям ты все равно должен написать сам! — нравоучительным тоном прибавила она. Гарри и Рон обменялись ухмылками и неохотно потянулись к учебникам.
— Слушай, так твой соулмейт реально мог бы купить «Молнию»? — спустя несколько минут и ровно три написанных Уизли строчки, полюбопытствовал Рон.
— Он мог бы написать это эссе меньше, чем за час, — не отрываясь от задания по нумерологии отозвалась Гермиона. Рон недовольно насупился, проворчал что-то о занудах и зубрилках, а Гермиона с трудом сдержала рвущийся наружу нервный смех.
Новый семестр радовал увеличившейся нагрузкой по всем предметам. Это означало, что у Гермионы просто не оставалось времени на всякие глупости и выстраивание всевозможных планов. К тому же она все еще продолжала искать информацию для Хагрида, потому что не могла бросить своего друга в беде из-за каких-то домашних заданий. У Гарри начались почти ежедневные тренировки, плюс он дополнительно изучал заклинание против дементоров каждый четверг, из-за чего на выполнение домашних заданий у него оставался всего один вечер. К концу января Гермиону начало одолевать знакомое предчувствие какой-то катастрофы, как было в прошлый раз перед нападением василиска. И Гермиона поняла, что нельзя просто бездействовать дальше.
Она каждый день посматривала в сторону крысы, строила планы и отказывалась от них. А крыса становилась все худее и нервнее, но по-прежнему спала большую часть времени. Гермиона начала отгонять Живоглота, пыталась объяснить ему, что просто отдать Петтигрю Блэку нельзя, ведь тот его убьет, и Гарри никогда не узнает правду, а Блэка не оправдают. Гермиона как-то попыталась втолковать это и самому Сириусу, но по его растерянному виду поняла, что он даже на секунду не задумался о возможности снять с себя все обвинения. Ненависть к Петтигрю была в нем настолько сильна, что затмевала весь здравый смысл.
Еще Гермиона поняла, что Сириус был необычайно импульсивен, вспыльчив и нетерпелив, и именно три этих качества были виноваты в том, что полотно Полной Дамы оказалось изрезанным. Ведь цель была так близка, а какой-то портрет пытался ему помешать. При всей своей ловкости и изворотливости, Сириус отличался поразительным легкомыслием и недальновидностью. Поэтому Гермиона лишь сильнее утвердилась в мысли, что должна сделать хоть что-то. У нее даже начал появляться план, и вместо того, чтобы идти к Дамблдору, нужно было пойти к Люпину, просто показать крысу и увидеть его реакцию. Он же наверняка должен был помнить анимагическую форму своего друга, а значит, шансов на то, что он выслушает Гермиону, было больше, чем возможность объясниться с директором.
— Мне нужно убедить Рона в том, что Короста может быть проклята, — без предисловий заявила Гермиона, выловив Джинни в общей гостиной и отведя ее в сторону от остальных гриффиндорцев. — Просто поверь в то, что это очень важно! Это может спасти Гарри жизнь, понимаешь? — прошептала Гермиона и умоляюще заглянула в глаза младшей Уизли. Джинни кинула взгляд в сторону своей первой любви и своего брата, которые пытались справиться с заданием профессора Флитвика. Она раздумывала несколько мгновений, затем пришла к каким-то своим выводам.
— Когда? — вздернув подбородок, решительно спросила Джинни. Гермиона едва удержалась от желания крепко ее обнять и назначила время на вечер четверга. Гарри как раз будет на занятиях с Люпином, что немного упростит ситуацию. — Положись на меня, — усмехнувшись, уверенно произнесла Уизли и ободряюще сжала плечо Грейнджер, прежде чем двинуться к своим однокурсницам.
Ее задумка была очень рискованной, все могло пойти совсем не по-плану, Люпин мог не узнать Петтигрю или не захотеть помогать третьекурсникам с их странными проблемами. Гермиона подумывала о шантаже: пообещать не рассказывать ученикам о том, что один из профессоров оборотень, если Люпин выслушает ее, посмотрит на крысу и применит нужное заклинание. Еще можно было просто передать ему Карту, чтобы Люпин сам во всем убедился. Чем ближе был четверг, тем сильнее волновалась Гермиона, и от этого не спасало погружение в уроки, потому что сосредоточиться на занятиях получалось с огромным трудом.
Настал вечер четверга. Гарри отправился на встречу с Люпином, Гермиона обложилась книгами, схемами и пергаментами и делала вид, что очень занята, хотя сама с трудом сдерживалась от желания поторопить Джинни. Но вскоре младшая Уизли в компании неунывающих близнецов подсела к Рону. Гермиона не слышала, о чем разговаривали братья и сестра, но вскоре к ним даже подошел Перси, озабочено нахмурился и принялся что-то втолковывать Рону. В итоге, Рон буркнул что-то своим родственникам, схватил свои вещи и направился в сторону Грейнджер. Гермиона тут же уткнулась взглядом в книгу, хотя успела заметить поднятый вверх большой палец и улыбку Джинни.
— Мм… Гермиона, помнишь, летом я говорил о том, что Короста могла что-то подхватить в Египте, — спустя какое-то время, нерешительно заговорил Рон. Гермиона недовольно поджала губы и посмотрела на друга, всем своим видом демонстрируя свое нежелание слушать его бред. — Я тут подумал, а что если… Ну, вдруг Короста подхватила какое-то темное проклятие. Твой кот ей добавил еще больше стресса, но сейчас он вообще редко появляется рядом, а Короста выглядит все хуже и хуже, — продолжил объяснять свою мысль Рон, воодушевленный тем, что его не проигнорировали.
— Зачем ты говоришь это мне, Рон? — высоко подняв брови, с напускным раздражением спросила Гермиона. — Разве не лучше обратиться к эксперту? — немного мягче прибавила она, когда Уизли возмущенно нахмурился и собрался сказать что-то резкое.
— Но я же показывал той колдунье в магазине, — машинально похлопав по сумке, где он иногда носил крысу, сердито напомнил Рон.
— Эксперту по темной магии, — вздохнув, снисходительно пояснила Гермиона. Рон растерянно моргнул, изумленно приоткрыл рот, а затем в его глазах вспыхнуло понимание.
— Эм… думаешь, он станет возиться с моей крысой? — неуверенно протянул Уизли и растерянно почесал затылок. — Это же глупо! У него наверняка и без этого полно забот, — разговаривая скорее с собой, заметил парень и умоляюще посмотрел на подругу, будто она могла рассказать, что именно нужно делать.
— Идем, — отложив книгу в сторону, решительно произнесла Гермиона. — Гарри сейчас как раз с профессором Люпином, если что, он нас поддержит, — уверенно проговорила она, тщательно скрывая собственные опасения. Сейчас ей нужно было быть собранной, иначе ничего не получится. — Ну же, Рон, у меня больше уроков, чем у тебя. Если ты будешь тратить мое время впустую, то будешь делать задание по трансфигурации без моей помощи, — нетерпеливо воскликнула Гермиона и настойчиво подтолкнула друга в плечо.
Рон поспешно подорвался с места, переложил спящую крысу из сумки во внутренний карман мантии и поторопился за подругой. Путь до кабинета Истории Магии они преодолели довольно быстро. Крыса не подавала никаких признаков жизни и, кажется, ничего не подозревала. Во всяком случае, Гермиона очень надеялась на то, что Петтигрю все поймет уже после того, как его увидит Люпин. Перед дверью в кабинет Рон и Гермиона синхронно замялись, но затем Грейнджер тряхнула головой, напомнила себе о том, что сейчас может решиться судьба невиновного человека, а у Гарри может появиться кто-то близкий и надежный. Да и Люпин узнает о том, что все это время ошибался в двух своих друзьях. Изнутри прикусив губу, Гермиона решительно постучала в дверь и вошла, не дожидаясь разрешения.
Гарри и Люпин молча стояли возле первых парт, каждый держал в руке по бутылочке Сливочного пива, и судя по виду Гарри, он как раз собирался задать профессору какой-то вопрос. Они оба повернули головы в сторону двери и удивились, обнаружив Рона и Гермиону. Люпин внимательно присмотрелся к каждому третьекурснику, словно заподозрив что-то неладное. Гарри непонимающе взлохматил волосы и первым спросил, зачем пришли его друзья. Рон на мгновение замялся и смущенно покраснел, но Гермиона сложила руки на груди и многозначительно подняла брови, беззвучно напоминая о том, что у нее еще много дел, и она не намерена тратить еще больше времени на питомца своего друга.
— Это прозвучит ужасно глупо, сэр, — нервно проговорил Рон и потянулся к зашевелившемуся карману. — Но не могли бы вы осмотреть мою крысу. — Рон вытащил на свет нервно дергающегося и пищащего зверька, а затем повторил свою историю о Египте и возможном темном проклятии, удивленно наблюдая за своим необычайно подвижным зверьком.
— Ну, я вообще-то не эксперт в волшебных питомцах, — нахмурившись, заметил Люпин, но отставил бутылку в сторону и протянул руку, чтобы взять крысу.
— Короста не волшебная, а самая обычная, — уверенно заявил Рон, пожал плечами и передал питомца, который заверещал еще громче и вцепился Люпину в палец. — Короста, немедленно прекрати! Простите, сэр, она обычно мирная и ни на кого не нападает, — растерялся Рон и даже попытался забрать крысу обратно, но профессор уже выглядел заинтригованным.
Люпин махнул рукой, прерывая попытки Уизли извиниться и поднес извивающегося зверька ближе к лицу. Гермиона нервно подалась вперед, наблюдая за тем, как профессор недоверчиво сощурился. Казалось, время замерло, пока Люпин сверлил взглядом крысу. Его лицо стремительно бледнело, рот приоткрылся в удивленном вздохе, и его пальцы начали мелко подрагивать.
— С Коростой что-то не так? — напомнил о своем существовании Гарри. Он все это время внимательно следил за Люпином, и его реакция натолкнула Поттера на какие-то свои мысли. Гермиона с долей облегчения поняла, что не ошиблась, и Люпин действительно узнал анимагическую форму друга. Теперь предстояла самая трудная часть.
— Скажи, Рон, как давно у тебя живет эта крыса? — сглотнув, хрипло спросил Люпин, оставив вопрос Гарри без ответа. Рон пробормотал о том, что уже очень давно, что когда-то она была питомцем его старшего брата Перси, но досталась ему после того, как Перси подарили сову. — То есть, эта крыса живет у вас двенадцать лет? — настойчиво повторил Люпин, крепче сжимая пальцы на вырывающемся зверьке. Уизли нахмурился, равнодушно пожал плечами, согласившись с тем, что примерно двенадцать лет. — А появилась в вашей семье уже взрослой?
— Профессор, простите, но почему вы спрашиваете об этом? — не в силах терпеть еще дольше, снова влез Гарри и растерянно отступил на шаг, когда Люпин бросил в его сторону мрачный взгляд.
— Обычные крысы не живут так долго, — вмешалась Гермиона, понимая, что Люпину может быть сейчас слишком сложно собраться с мыслями. — А это не обычная крыса, верно, профессор? — переведя взгляд на мужчину, с нажимом произнесла Гермиона. Во взгляде Люпина промелькнула какая-то догадка, он окинул девочку внимательным взглядом и собрался что-то спросить у нее, когда со своим непониманием вклинился Рон.
— О чем ты говоришь, Гермиона? А какой же еще крысой может быть Короста? У тебя совсем крыша поехала из-за количества уроков, да? — грубо произнес Уизли, злясь на что-то, ведомое лишь ему. Гермиона предположила, что до этого Рона успел вывести из себя разговор с братьями и Джинни, а теперь происходило что-то, чего он никак не мог понять, и это заставляло его раздражаться еще сильнее.
— У меня в школе был один друг, — привлекая внимание третьекурсников к себе, вдруг произнес Люпин. — Точнее, у меня было три друга. Два блестящих, невероятно талантливых волшебника, и один скромный, тихий и довольно посредственный. Но тот третий, благодаря помощи своих друзей, научился анимагии. Он превращался в крысу, Рон. И Короста имеет просто феноменальное сходство с анимагической формой моего друга…
— Это какой-то бред, — уверенно заявил Уизли и шагнул вперед, собираясь забрать свою крысу. — Будь это анимаг, стал бы он жить жалкой крысиной жизнью? Он бы уже давно сбежал! Да он даже не попал бы в наш сад. Зачем ему это? Ни один нормальный человек…
— Может, он скрывался, — рассудительно заметила Гермиона, прерывая поток возмущений друга. — А вдруг он слуга Сами-Знаете-Кого? Шпионит за нами и ждет подходящего момента для нападения? Вот как узнает, что Сами-Знаете-Кто набирает силу, с легкостью убьет Гарри, и его примут с распростертыми объятиями как героя, — кинув виноватый взгляд в сторону Гарри, мрачно прибавила она. Поттер всерьез задумался над ее словами и посмотрел на Коросту более подозрительно.
— Это ведь не твои слова, Гермиона, — негромко заметил Люпин. Он все еще очень внимательно рассматривал девочку, и Грейнджер знала, что он уже сделал все нужные выводы. Гермиона лишь уверенно распрямила плечи. — В любом случае, — переведя взгляд на сердитого Рона, мягко произнес Люпин, — можно проверить, анимаг ли это. Я знаю нужное заклинание! — Он перевел взгляд на Гарри, который сосредоточенно что-то обдумывал.
— Но это глупо, — в отчаянии выкрикнул Рон. — Это всего лишь крыса! Просто смогла прожить немного дольше своих сородичей. У Коросты просто стресс из-за проклятого кота Гермионы. Да и будь это анимаг, как он мог узнать, что я буду дружить с Гарри? Он что, предсказывает будущее?
— Ты все равно когда-нибудь поступил бы в Хогвартс, Рон. Он знал, что ты ровесник Гарри, и все равно оказался бы в одном месте с ним. Просто так сложились обстоятельства, что он вообще оказался в одной спальне с Гарри, — недовольно поджав губы, несколько резко заметила Грейнджер. — Ты действительно просто сделаешь вид, что предположение профессора Люпина не может быть правдой? Ты что, будешь и дальше носить его в кармане, спать на одной кровати и делить еду, зная, что это может быть какой-то взрослый волшебник? Не лучше ли раз и навсегда убедиться в том, что это действительно крыса, и жить спокойно с этим знанием, чем мучиться догадками? — Гермиона решила идти до конца, давить морально и логически, молясь Мерлину о том, чтобы друг услышал доводы разума. Все же она хотела помочь, и если после этого ей объявят бойкот, то так тому и быть. Но сначала Гермиона проверит подлинность истории Сириуса и безошибочность Карты Мародеров.
— А что будет, если это действительно крыса? — спросил Гарри, пока Рон потерянно открывал и закрывал рот, не зная, что можно ответить на доводы подруги.
— Если это анимаг, то он примет свою человеческую форму, — спокойно отозвался Люпин, словно сейчас не решалась одна из самых важных вещей. Хотя Гермиона подозревала, что даже если все они начнут упрямиться, профессор уже не забудет о том, что в его руках друг, которого он считал мертвым двенадцать лет. — Если же это крыса, то ничего не произойдет. Заклинание проявления никак не влияет на обычных животных и не вредит им, — будто зачитывая очередную лекцию, поучительно пояснил профессор.
— Гарри, ты что, серьезно веришь этому бреду? — недоверчиво просипел Рон, удивленно рассматривая друга.
— Гермиона считает, что это может быть анимаг, Рон. Скажи, как часто она ошибалась? — дернув плечом, тут же отреагировал Гарри и бросил быстрый взгляд на подругу, послав ей короткую улыбку. — Да и профессор Люпин вряд ли стал бы выдумывать такую глупость нарочно. Вдруг, Гермиона права, и этот волшебник действительно служит Волан-де-Морту? Ты только представь, сколько всего он может рассказать о нас… — Тут Гарри резко осекся, покосился в сторону Люпина, который понимающе хмыкнул, и нервно улыбнулся. — В общем, Гермиона права: нам нужно избавиться от возможных сомнений и четко понять, является ли Короста крысой! — непререкаемым тоном закончил Поттер.
— Да, верно, — тяжело вздохнув, неохотно согласился Рон. Гермиона рассеянно отметила, что иногда лидерские качества Гарри бывали очень даже полезны.
— Должен предупредить, что если это тот человек, о котором я думаю, то это может очень многое изменить, — сглотнув, удивительно твердым тоном произнес Люпин и сердито встряхнул пищащую крысу, потянувшись за своей палочкой. — И это будет касаться твоих родителей, Гарри, — бросив неуверенный взгляд в сторону мальчика, немного мягче прибавил он.
Гарри поправил очки, сверкнувшие в пламени свечей, крепко сжал кулаки и отважно заявил о том, что в таком случае они действительно обязаны выяснить правду. Римус улыбнулся ему уголком губ, отвел руку с крысой в сторону и направил на нее палочку, но тут в дверь вдруг кто-то постучал. Все присутствующие синхронно повернули головы и с изумлением обнаружили у входа директора Альбуса Дамблдора.
— О, чудесно, мы поспели к самому интересному, — радостно отметил директор и, не обращая внимания на всеобщую растерянность, вошел в кабинет. — Надеюсь, профессор Люпин, вы не будите против, если я и мой друг присоединимся к этим любопытным событиям, — добродушно улыбнувшись, произнес Дамблдор и приоткрыл дверь немного шире.
В кабинет нерешительно шагнул огромный черный пес. Припадая к полу и прижимая уши к голове, он прошел немного вперед и робко замер. Гарри издал какой-то задушенный звук, уставившись на пса так, словно тот был чем-то потусторонним. Гермиона удивленно выдохнула, внезапно осознав, что это и есть Сириус Блэк. Он не говорил ей о своей анимагической форме, а она почему-то не решилась спросить, но сейчас казалось, что иного варианта просто не существовало.
— Я-я… Совсем не против, Альбус, — тяжело дыша, выговорил Люпин. Он тоже не отрывал взгляда от пса, а тот в свою очередь настороженно смотрел на него, готовый сбежать в любую секунду. — К тому же, некоторые вещи я вряд ли смогу объяснить, поскольку и сам понимаю все не до конца, — обращаясь скорее к псу, чем к директору, с виноватой улыбкой прибавил он. Пес выпрямил уши, переместил взгляд на извивающуюся крысу и раскатисто зарычал, оскалив внушительный набор острых клыков.
— Ну-ну, веди себя прилично, — пожурил своего спутника Дамблдор и подошел ближе к Люпину, присматриваясь к крысе. — Это тот, о ком я думаю? — заложив руки за спину, только и спросил он. Люпин неуверенно кивнул, в то время как Рон растерянно переглянулся с Гарри, и оба мальчика вопросительно уставились на Гермиону, будто у нее могли найтись все ответы. — Хорошо! — кивнул уже Дамблдор и повернулся к Поттеру. — Гарри, во-первых, не бойся этого пса. Уверяю тебя, он совершенно точно не Грим, а еще хорошо воспитан и образован. Вы даже можете его погладить, — уже обращаясь ко всем троим, улыбнулся директор.
Пес что-то заворчал, осторожно приблизился к сглотнувшему Поттеру и игриво припал на передние лапы, слабо вильнув лохматым хвостом. Бросив неуверенный взгляд в сторону Дамблдора и переглянувшись с друзьями, Гарри нервно улыбнулся и протянул к зверю руку. Гермиона заметила, что к Клювокрылу Гарри подходил с такой же опаской, а потом даже поладил с ним. Пес радостно гавкнул и крутанулся на месте, когда Поттер потрепал его по голове. Взбодрившись, зверь перевел взгляд на Гермиону, повел ухом и смело подошел к ней, довольно ткнувшись влажным носом в девичью ладонь. Не удержавшись, Гермиона широко улыбнулась и ласково погладила его по голове. Глаза пса, кажется, насмешливо блестели. Он лизнул ее руку и повернулся к Рону, позволив и ему погладить себя.
— Очень хорошо! — удовлетворенно кивнул директор и бросил в сторону Грейнджер лукавый взгляд, когда пес уверенно встал между девочкой и Поттером. — Во-вторых, Гарри, я хотел бы уточнить, как много тебе известно о Сириусе Блэке, — уже более серьезным тоном произнес Дамблдор. Гарри нервно взлохматил волосы, покосился в сторону друзей, и Гермиона взглядом посоветовала ему быть честным. Вдохнув поглубже, Гарри со смесью ненависти и отчаяния рассказал все, что они успели подслушать в «Трех метлах». — Если честно, еще сегодня утром я тоже был убежден в этой версии, — когда Гарри замолчал, спокойно заметил Дамблдор. — Даже профессор Люпин так думал, хотя они с Сириусом были хорошими друзьями. — Люпин подтвердил слова директора, бросил взгляд в сторону пса, а затем решительно прибавил, что сейчас думает иначе. — Видите ли, человеческие поступки и мысли непредсказуемы. Как бы мы ни пытались постичь будущее, предугадать всего невозможно. Все ожидали, что Джеймс выберет Хранителем своего лучшего друга. Это было очевидно любому, в том числе и Волан-де-Морту, и мне. Я знал, что среди друзей Джеймса есть перебежчик, но не был уверен в том, кто именно, потому что все трое казались отважными, талантливыми и преданными друг другу и тем целям, за которые они боролись против Волан-де-Морта. Должен признать, что мне с трудом удалось поверить в виновность Сириуса, уж слишком он был… непокорный и упрямый. Но факты были неоспоримы. — Дамблдор на секунду замолчал, позволяя всем присутствующим вдуматься в смысл его слов.
— Вы сказали, были, профессор? — нерешительно заметила Гермиона, когда пауза затянулась.
— Хотите сказать, что Сириус Блэк может быть невиновен в смерти моих родителей? — с удивительной быстротой сообразил Гарри и потерянно заморгал. — Но ведь…
— Сейчас мы все и выясним, — подняв руку и тем самым призывая к тишине, твердо произнес директор. — Профессор Люпин, можете продолжать то, на чем вы остановились. Я же пока постою в сторонке, — обернувшись к Люпину, безапелляционным тоном заявил Дамблдор и действительно отошел в сторону, сел на парту и с интересом принялся следить за дальнейшим развитием событий.
Люпин бросил предостерегающий взгляд в сторону пса, который явно был готов атаковать кого-то в любую секунду. Из палочки профессора вырвалась ослепительная бело-голубая вспышка, крыса на мгновение застыла в воздухе, продолжая бешено извиваться. Рон дернулся было вперед, но пес издал предупреждающий рык, повернувшись в его сторону, и парень остался на месте. Крыса упала на пол, сверкнула еще одна вспышка, и началось замедленное обратное превращение. Гермиона наблюдала за изменениями и с нарастающим ужасом осознавала, что все это время она и ее друзья на самом деле были в опасности.
Питер Петтигрю был небольшого роста, едва ли выше самой Гермионы. Потрепанный и исхудавший, он выглядел необычайно жалко и еще более отталкивающе, чем Блэк после Азкабана. В нем как будто все еще сохранилось что-то крысиное в остром носе и водянистых глазах, испуганный взгляд которых замер на черной собаке. Пес вздыбил шерсть на загривке, зарычал еще в два раза мощнее, сообщая всему вокруг о своей ярости и ненависти к обратившемуся человечку, а затем резко прыгнул вперед. Петтигрю отчаянно заверещал и метнулся к Люпину, в поисках защиты.
— Р-римус… Римус, он убьет меня, — вцепившись в мантию Люпина, пискляво выкрикнул Петтигрю.
Пес же прыгнул вперед, отталкивая профессора передними лапами и мгновенно вцепился в ногу бывшего друга, отчего тот закричал еще громче, умоляя Люпина о помощи. Первым опомнился Гарри и бесстрашно кинулся к разозленному зверю. Люпин поспешил ему на помощь, и вдвоем они кое-как смогли заставить пса отпустить свою жертву. Рон все еще пребывал в шоке, наблюдая за тем, кого все эти годы считал домашним зверьком, и Гермиона смогла только ободряюще сжать плечо своего друга, не представляя, как еще можно помочь справиться с такой новостью.
— Профессор, кто это? — уводя пса назад, растерянно спросил Гарри. Его взгляд тоже был прикован к новоявленному анимагу, а пальцы сами собой перебирали черную собачью шерсть, ища возможность уцепиться хоть за что-то.
— Это? — Люпин бросил в сторону стенающего от боли Петтигрю холодный взгляд. — Это человек, которого все считали мертвым двенадцать лет. Гарри, Гермиона, Рон, вы видите перед собой волшебника по имени Питер Петтигрю.
— Этого просто не может быть! — хрипло пробормотал Рон, в то время как шок на его лице сменялся гримасой отвращения.
— Как это… Но ведь Блэк убил Петтигрю и еще тринадцать человек? Он взорвал улицу! Как Петтигрю мог спастись? — озадаченно нахмурился Гарри.
— Очень хороший вопрос, — похвалил Люпин таким тоном, словно Гарри был на уроке и произнес что-то впечатляющее. — Давай спросим непосредственного участника тех событий, — помрачнев, все еще так же спокойно предложил профессор и обернулся к Петтигрю, который рыдал над своей окровавленной ногой. — Здравствуй, Питер! — приветливо обратился к нему Люпин и подошел ближе, но даже не обратил внимания на чужие страдания. — Возможно, ты мог прослушать вопрос Гарри, пока пищал тут. Но всем нам необычайно интересно узнать, как ты смог выжить?
— Только чудом, Р-римус, — всхлипнул Петтигрю и умоляюще посмотрел на Люпина. — Он собирался убить меня! И убил бы, если бы я не успел превратиться. Ты же сам видишь, Римус… — Пес снова раскатисто зарычал, дернувшись вперед, но Гарри сильно сжал пальцы на его загривке, вынуждая остаться на месте. Петтигрю испуганно взвизгнул и со слезам на глазах посмотрел на Люпина: — Римус, пожалуйста! Он снова будет мучить меня и убьет! Неужели ты позволишь ему…
— Больше тебя никто не тронет, Питер, — примирительным тоном пообещал Люпин и бросил в сторону пса строгий взгляд. — Для начала нужно кое с чем разобраться…
— Разобраться? — широко распахнув глаза, вскрикнул Петтигрю и попытался отползти назад, но Люпин настойчиво шагнул вперед, продолжая крепко сжимать в руке волшебную палочку. — Я знал… Знал, что Сириус будет меня преследовать! Знал, что он вернется! Я двенадцать лет ждал этого! — торопливо запричитал Петтигрю, а его взгляд нервно выискивал что-то в окружающей обстановке.
— Ты знал, что Сириус собирается бежать из Азкабана? — сдвинув брови, переспросил Люпин. — Да ведь оттуда никто никогда не сбегал, — с долей жестокой насмешки заметил он. — К тому же, Питер, — прерывая желание бывшего друга что-то на это ответить, настойчиво продолжил Люпин, — почему же Сириус должен был преследовать именно тебя?
— Потому что ему не удалось убить меня в прошлый раз, — пропищал Петтигрю. На резонный вопрос Люпина, почему же Блэк вообще хочет его убить, Петтигрю ответил далеко на сразу. Замявшись на целую минуту, он принялся невнятно говорить о том, что выследил его после смерти Джеймса и Лили, что обвинил его и хотел задержать, потому что был уверен: Сириус охотится за Гарри, и если ему не помешать, то он убьет последнего Поттера.
— Но зачем ему ждать? — прерывая сказку Питера, недоумевающе спросил Гарри. Люпин, Петтигрю и пес синхронно посмотрели в его сторону. — Я хочу сказать… Ведь Хагрид говорил о том, что Блэк приехал прямо к дому. Сначала он просил Хагрида отдать меня ему, потому что Блэк мой крестный. Но Хагрид сказал, что должен выполнить приказ профессора Дамблдора и доставить меня к тете с дядей. И тогда Блэк отдал ему свой мотоцикл. И если бы Блэк тогда действительно был намерен меня убить, он мог бы проявить настойчивость, или напасть на Хагрида, или как-нибудь заколдовать мотоцикл, верно? Ну, чтобы произошел какой-нибудь несчастный случай, или управление вышло из строя… — Гарри неопределенно пожал плечами, смутился и замолчал.
— Он отдал свой мотоцикл? — неверяще переспросил Люпин, брови которого изумленно поползли вверх, а взгляд снова метнулся в сторону фыркнувшего пса. — Сириус в самом прямом смысле обожал свой мотоцикл. Однажды он даже подрался с Джеймсом, когда тот случайно его поцарапал. И чтобы просто взять и отдать его… — Люпин покачал головой и снова уставился на Питера, который побледнел еще сильнее и весь затрясся. — Это ведь Сириус выследил тебя, верно, Питер? Это был ты, а не он! Все эти годы…
— Нет, Римус, это все его хитрость, — переходя на крысиный писк, выкрикнул Петтигрю и умоляюще потянулся к Люпину. — Ты же знаешь, что Джеймс сильнее всего доверял только Сириусу. Разве он выбрал бы меня, Римус? Это абсурд… Бред…
— В таком случае, может, ты объяснишь, зачем скрывался все эти годы? — отшатнувшись назад, резко выкрикнул Люпин. — Как правильно заметил Рон, нормальный человек не согласился бы на жизнь в качестве домашнего питомца. Двенадцать лет, Питер! Все считали тебя мертвым! Твою мать так подкосила эта новость, что она не прожила и больше года. Если ты был невиновен, Питер, то почему скрывался даже от меня? Неужели я не помог бы, неужели не понял бы?
— Я был смертельно испуган, Римус, — снова попытавшись придвинуться ближе к Люпину, всхлипнул Петтигрю. — И как я мог подвергнуть тебя опасности, дружище? Ведь если бы Сириус узнал, что ты мне помогаешь…
— Но подвергнуть опасности детей ты не побоялся, — ледяным тоном обрубил Люпин. — Я услышал достаточно твоих оправданий. И теперь я очень хочу услышать правду, — выдохнув, медленно и как можно более спокойно произнес профессор и повернулся к псу. — Наберись терпения! Гарри имеет право узнать всю правду, Сириус. Поэтому будь так добр… — Люпин махнул рукой, позволив псу самому решить, чем должны окончиться его слова.
Гарри изумленно уставился на зверя, которого все это время сжимал в объятиях, и отпрянул в сторону. Пес что-то проворчал, еще раз угрожающе рыкнул в сторону дрожащего от страха Петтигрю, шагнул вперед, и перед свидетелями всех этих разборок предстал еще один человек. Сириус одернул рваную мантию, болтающуюся на его костлявом теле как мешок, и на мгновение обернулся в сторону Гермионы. Грейнджер прикусила губу, но глаз не отвела, всем своим видом выражая, что поступила так, как считала верным. Уголок губ Блэка нервно дернулся, а затем мужчина посмотрел в сторону Люпина.
— Ты, верно, думал, что предатель я, — слабо улыбнувшись, произнес Люпин, словно продолжая какой-то давний разговор. — Поэтому ничего мне не сказал.
— Прости, Римус, — со знакомым Гермионе надрывным хрипом произнес Блэк.
— О чем разговор, Бродяга, — улыбнувшись чуть шире, отмахнулся Люпин, а затем резко шагнул вперед и по-братски обнял старого друга. Сириус растерялся лишь на мгновение, но тут же ответил на объятия, похлопав Люпина по спине.
— Послушай, Гарри, — отойдя от Люпина, негромко заговорил Блэк и покосился в сторону вздрогнувшего Поттера, — я никогда в жизни не предал бы Джеймса и Лили. — Он повернулся к нему лицом и, не отводя взгляда, продолжил: — Они были моей семьей! И как правильно заметил Дамблдор, любому случайному прохожему было бы очевидно, что если кого-то и выберут Хранителем Тайны, то именно меня. А я скорее умер, чем рассказал бы хоть что-то. Но я подумал, что для большей безопасности пусть все действительно думают, будто я Хранитель Тайны Поттеров, пусть охотятся за мной, пусть пытают, если смогут поймать… Пусть делают что угодно, но я не проболтаюсь, а если и ляпну что-нибудь, то это не будет иметь значения, ведь настоящим Хранителем Тайны будет тот, на кого подумают в самую последнюю очередь. Я предложил сделать Хранителем Питера в самый последний момент, и об этом знали только четыре человека, двое из которых сейчас мертвы…
Сириус резко прервался, с хрустом сжал длинные пальцы в кулаки и покосился в сторону Петтигрю. Медленно выдохнув, Блэк решительно продолжил свой рассказ о том, как выследил предателя, но тот устроил взрыв и, инсценировав собственную смерть, сбежал вместе с другими крысами. Сириус говорил об Азкабане, что понимание собственной невиновности и превращения в собаку позволяли ему сохранить разум и самосознание, хотя его взгляд на миг метнулся в сторону Гермионы. Затем он рассказал о том, что летом в Азкабане был Фадж с министерской проверкой, и Сириус попросил у него газету. Он подтвердил свои слова, вытащив из-за ворота мантии фотографию всего семейства Уизли, где у Рона на плече сидела Короста. На секунду возникла пауза, пока все изумленно рассматривали фотографию, которую видели еще летом. И Сириус уверенно закончил тем, что должен был избавиться от Питера раньше, чем тот нанес бы удар, ведь кроме Блэка никто и не подозревал, что Петтигрю жив. Он завершил свою историю объяснением того, как смог сбежать из Азкабана, сказал, что все это время жил в лесу и не удержался, вышел лишь однажды, чтобы посмотреть игру.
— Я виноват в смерти Джеймса и Лили, — сипло выдавил Блэк в конце и снова посмотрел Поттеру в глаза, — но я никогда не предал бы их. Поверь мне, Гарри!
Гарри завороженно кивнул, словно это хриплое: «Поверь» — наполненное пережитой болью и какой-то внутренней убежденностью самого Блэка, было самым достоверным словом за всю его жизнь. Петтигрю испугался еще больше, будто кивок Гарри был смертельным приговором. Забыв о своей прокусанной ноге, он попытался подползти ближе к Сириусу, упрашивая его о милосердии, а затем пополз к Люпину, когда Блэк резко оттолкнул его с гримасой ярости на лице. Люпин шагнул назад, бросил взгляд в сторону Сириуса и принялся закатывать рукава, будто они с Блэком безмолвно сошлись на каком-то решении.
— Не надо… Пожалуйста, вы не можете, — еще громче запричитал Петтигрю и пополз в сторону Рона. — Рон, разве я не был тебе добрым другом? Твоим домашним любимцем… ласковым зверьком… Ты ведь не дашь им убить меня, правда?..
Рон отшатнулся в сторону, уже не скрывая своего отвращения. Петтигрю перевел взгляд на Гермиону, которая все еще пребывала в легком ошеломлении от всего происходящего. Конечно, она уже слышала эту историю, даже прочувствовала отголоски многих эмоций Сириуса, но видеть все это наяву, быть участницей разоблачения настоящего преступника, да еще находиться в одном помещении со своим соулмейтом было для нее необычайно странно. Она с некоторой опаской ждала того момента, когда на нее накатит осознание всего случившегося и все эмоции станут ощутимы в полной мере.
— Гермиона, ты ведь умная девочка… — Начал было Петтигрю, протянув к ней дрожащие руки.
— А ну прочь от них! — рявкнул в конец взбесившийся Сириус и одним резким движением отшвырнул бывшего друга в сторону от двух подростков. — Не смей. Приближаться. К Гермионе. К Гарри. И Рону, — раздельно прорычал Блэк, вложив в каждое слово столько ярости, что ею можно было бы затопить подземелья Хогвартса. — Крыса, как видно, получилась из тебя лучше, чем человек, и хвастаться тут нечем, — встав так, чтобы загородить собой третьекурсников, безжалостно оборвал Блэк.
Но Петтигрю не желал так просто сдаваться и все-таки предпринял попытку обратиться за помощью к Гарри, говоря о том, как тот похож на Джеймса, что тот понял бы и не стал бы его убивать. И каждое его слово лишало Блэка крупиц самообладания, приближая его вспыльчивую натуру к неминуемому взрыву. И когда Петтигрю перешел к новому потоку рыданий, когда начал говорить о том, что никогда не был таким храбрым, как его друзья, из себя уже начал выходить даже Люпин, которому каким-то мистическим образом удавалось сохранять стойкое хладнокровие посреди всего этого хаоса.
— Стойте! — внезапно выкрикнул Гарри и выбежал вперед, встал перед съежившимся на полу предателем и повернулся к двум мужчинам, стоящим плечом к плечу и готовым привести в исполнение смертельный приговор. — Нельзя его убивать! — тяжело дыша, произнес Гарри. — Нельзя! — уже тверже повторил он. Когда потрясенные Блэк и Люпин напомнили о том, что Петтигрю предал его родителей, что убил бы и самого Гарри, ради собственной шкуры, Поттер решительно возразил: — Я знаю! Но его смерть не вернет моих родителей, а сделает убийцами их друзей. Я уверен, они не захотели бы этого. Уж точно не из-за такого, как он! К тому же, — как-то нерешительно взглянув на Сириуса, немного тише прибавил Гарри, — живой Петтигрю доказательство твоей невиновности. Тебя больше не отправят в Азкабан, Сириус!
— Только у тебя есть право решать, — отступив на шаг, мрачно признал Сириус, и Люпин вслед за ним опустил волшебную палочку, соглашаясь с его мнением.
— Что ж, мои дорогие, вот нам и удалось установить правду, — хлопнул в ладоши директор, и все вздрогнули от неожиданности, переведя взгляды в его сторону. За всем этим разбором событий прошлого каждый присутствующий как-то незаметно для себя успел позабыть о присутствии Дамблдора. А может, это была какая-то магия. — Теперь осталось заставить прозреть остальной магический мир, — задумчиво отметил директор, когда Люпин и Блэк синхронно отступили назад, ведя себя, как провинившиеся ученики, а Петтигрю всхлипнул еще громче, вцепившись в плечи Поттера. Гарри гневно прикрикнул на него и с омерзением отскочил в сторону.
— Вы ведь поможете Сириусу, профессор? — смело шагнув вперед, с надеждой спросила Гермиона.
— Разумеется, мисс Грейнджер, — кивнул директор и с хитрыми искорками в глазах покосился в сторону сгорбившегося Блэка. — Если, конечно, Сириус, ты согласишься принять мою помощь. Мне хотелось бы загладить свою вину перед тобой.
— Здесь нет ничьей вины, кроме моей, — дернув плечом, сумрачно отметил Сириус, но от помощи отказываться, разумеется, не стал. Директор наколдовал из воздуха увесистые наручники, которые передал Люпину и любезно попросил профессора помочь Петтигрю с укусом.
— Прежде, чем мы отправимся в мой кабинет, я хотел бы попросить вас, мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грейнджер, быть готовыми к тому, что вас могут вызвать на слушание в качестве свидетелей, — повернувшись к третьекурсникам, мягко сказал Дамблдор. Гарри и Рон тут же с жаром пообещали рассказать всю правду, если это поможет восстановить справедливость. Директор едва заметно одобрительно улыбнулся и перевел задумчивый взгляд на Гермиону. — Мне кажется, мисс Грейнджер, вам нужно сделать кое-что еще, — с лукавыми искорками в глазах заметил Дамблдор. Гермиона растерялась, бросила взгляд в сторону Блэка, который с ненавистью следил за каждым движением Петтигрю, и в голову ей закралось одно подозрение. — Совершенно верно, мисс Грейнджер, — словно услышав мысли третьекурсницы, согласился Дамблдор. — Пароль: горячий шоколад! И не бойтесь быть настойчивее, — подмигнув, с нотками веселья посоветовал директор и указал трем бывшим студентам в сторону выхода из кабинета. — И еще одно, мисс Грейнджер, — обернувшись у двери, бросил напоследок Дамблдор, — вам понадобится два оборота!
— О чем это он? — озадаченно нахмурился Рон, глядя на закрывшуюся за директором дверь.
— Разве не понятно? Сириус не сам пришел к Дамблдору, а Дамблдор не мог сам узнать о невиновности Сириуса и о том, что мы все здесь, что с нами Питер Петтигрю, и мы вот-вот узнаем правду, — объяснила скорее себе, чем мальчишкам, Гермиона, хлопнула себя по лбу и побежала к двери, попросив друзей выйти через пять минут и отправиться в гостиную.
Быстро отыскав безопасное место, Грейнджер достала из-за ворота Маховик времени и последовала инструкциям директора. Она вернулась на два часа назад, но коридоры замка все так же были пусты, потому что в этот час не было желающих прогуливаться по школе. Постоянно осматриваясь вокруг, Гермиона поспешила в сторону кабинета директора, но замерла, увидев знакомую кошачью фигурку. Нахмурившись, она подозвала Живоглота к себе, и тот с явной неохотой послушался. В пасти он держал свернутый пергамент с паролями, которые были написаны неряшливым почерком Невилла. Гермиона поняла, что ее кот направляется на встречу с Блэком, осмотрелась по сторонам и поспешила в сторону ближайшего кабинета. К счастью, на преподавательском столе нашлись перо с чернильницей, и Гермиона написала несколько строчек, очень надеясь на то, что Сириус все-таки выполнит ее просьбу.
— Поторопись, Глотик, — отдав пергамент с высушенными чернилами обратно своему коту, попросила Гермиона. Живоглот громко мурлыкнул и побежал в сторону двери.
Выдохнув, Гермиона продолжила свой путь к кабинету директора, назвала гаргулье пароль, поднялась по лестнице и постучала в дверь. Дамблдор встретил ее с легким изумлением, но любезно предложил присесть на один из стульев и устремил на нее проницательный взгляд поверх очков-половинок. В памяти Гермионы еще были свежи впечатления от всего того, чему еще только предстояло случиться, и от мыслей об этом голова шла кругом. Гермиона твердо решила, что бояться ей особо нечего, подняла на директора уверенный взгляд и открыто рассказала о самом важном.
В первую очередь, она призналась, что ее соулмейт — Сириус Блэк. Седые брови Дамблдора пораженно поползли вверх, но прежде, чем он успел спросить хоть о чем-то, Гермиона поспешно заговорила о том, что Сириус уже давно знал о ее дружбе с Гарри, что никогда не выказывал особой враждебности, а какое-то время даже не хотел рассказывать ей правду, не желая пользоваться ее доверием и их связью. Но вскоре что-то убедило его изменить решение, и Гермиона, предварительно напомнив о том, что в Саду соулмейты не могут лгать друг другу, поведала часть о смене Хранителя Тайны, о том, что Питер Петтигрю сейчас крыса, и его вот-вот рассекретит Люпин.
— Мой кот знает, где скрывается Сириус, и через него я передала ему записку с просьбой встретиться у Гремучей ивы, — подходя к концу своего рассказа, произнесла Гермиона. — Вы должны встретиться с ним, профессор, и привести в кабинет Истории Магии, где сейчас занимаются Гарри и профессор Люпин, — твердо закончила она.
— Должен, мисс Грейнджер? — то ли с весельем, то ли с долей раздражения переспросил Дамблдор. Гермиона почувствовала волну смущения, но отогнала от себя неприятные эмоции и продемонстрировала Маховик времени. — Ах вот оно что, — поглаживая бороду, как-то странно усмехнулся Дамблдор и вновь проницательно заглянул девочке в глаза.
— Я знаю, что обещала использовать его исключительно для того, чтобы посещать уроки, — сглотнув, торопливо произнесла Грейнджер. — И я отдам его, честно. Ведь я нарушила свое слово, а профессор МакГонагалл очень рассчитывала на мою ответственность… Просто поверьте мне, профессор! Сириус правда невиновен, и Гарри должен знать правду, потому что он думает, что в смерти его родителей виноват Сириус. А он его крестный и…
— Я все понимаю, мисс Грейнджер, — прервав ее очередной поток объяснений, строго произнес Дамблдор, и Гермиона послушно замолчала. Некоторое время они просто сидели в молчании, слушая мистические звуки магии, исходящие от предметов в кабинете директора. Гермиона нервно мяла в руках край мантии, ожидая вердикта, и не представляла, что ей делать, если Дамблдор откажется ей поверить. Ведь тогда может произойти что-то непоправимое из-за ее неудачного вмешательства во время. — Полагаю, мне стоит отправиться к Гремучей иве, пока мистер Блэк не потерял терпение и не совершил еще какой-нибудь опрометчивый поступок, — поднимаясь из-за стола, заметил Дамблдор. Гермиона тут же вскочила следом, но профессор мягко положил руку ей на плечо, заставляя опуститься обратно. — Вам лучше пока остаться здесь, мисс Грейнджер. Уверен, вам не помешает просто посидеть в тишине и обдумать все, в чем другой вашей версии еще только предстоит принять участие. Если же захотите отвлечься от всех этих мыслей, можете взять что-нибудь почитать. Только осторожнее, мои книги немного… мм… с характером.
Заговорщицки улыбнувшись, директор неторопливо направился к двери, а Гермиона с чувством выполненного долга позволила себе наконец-то расслабиться. Этот вечер был безумным, сложным, наполненным откровениями, первой встречей с соулмейтом в реальности и наглостью в разговоре с Дамблдором, которой Гермиона от себя никак не ожидала. Она точно имела право просто посидеть в тишине и немного полениться, позволив своей иррациональной части взять верх. Гермиона сделала все, чтобы помочь своим друзьям, и помогла. И знание этого дарило ей чувство покоя, который она потеряла в тот момент, когда начала подозревать, что ее соулмейт — Сириус Блэк. Может, этот выбор, сделанный кем-то неведомым, был не так уж плох.