Бракованный дуэт.

       Чуя редко спешил домой, часто подолгу засиживаясь в Мафии за отчётами или прогуливаясь по улице после тяжёлого дня. Но сейчас рыжий на всей скорости ехал на любимом байке, размышляя, всегда ли его дом был так далеко? Сзади к нему прижимался холодный и промокший до нитки Дазай. Не так давно после каждой попытки совершить самоубийство Дазай нелепо улыбался напарнику и шипел от ударов. Чуя же, назвав его скумбрией, уходил и даже не думал о ненавистном напарнике. Конечно, ведь у «мумии забинтованной» были друзья, которые о нём отлично заботились. Одного из них, кажется, звали Одасаку. Да, точно. Осаму постоянно говорил о нём, сравнивая с самим Чуей. За это Накахара не раз звал его влюблённой школьницей. И всё должно было так и продолжаться, но в один прекрасный день рыжий мафиози узнал о смерти того самого Одасаку. В сердце зародилась тревога. Как бы Чуя не пытался погасить дурацкое чувство, оно лишь становилось сильнее. Когда Мори невзначай спросил, где же надоедливая скумбрия, Накахара поехал на байке к мосту. В голове не было мыслей о том, что Мори по головке не погладит за уход с рабочего места, что его мог дожидаться в офисе Акутагава, что резко случится что-нибудь опасное, где понадобится Смутная печаль — только мысли о том, что Осаму сейчас где-то там, под водой.        Чуйка не подвела хозяина и голубоглазый отчётливо видел, как с моста летит этот бинтованный идиот. Ещё ни разу, пожалуй, он не кричал имя напарника так громко. Дазай с громким звуком ударился о морскую воду и скрылся под ней. Накахара быстро слез с байка и прыгнул следом. За время, проведённое вместе, он поразительно повысил свои навыки плавания. Через пару минут рыжий мафиози выплыл к берегу с телом поверх себя. — Дазай! Чёрт тебя дери, скумбрия, что ж тебе спокойно на месте не сидится?        Рыжик был в бешенстве. На его крики шатен закашлялся, свернулся клубочком и разлепил глаза. — Ну что, доволен? За дружком своим решил последовать? Нам обоим из-за тебя от Мори-сана влетит. — Ч-чуя… Ты… — недоговорив, мафиози резко развернулся и попытался ударить напарника в нос. Чуя вовремя остановил его руку, хотел высказать всё, что думает о горе-суициднике, но с удивлением заметил на глазах Осаму слёзы. Вся реплика, которую рыжик составил в голове тут же исчезла. Слова застряли в горле. Дазай ведь раньше никогда не плакал. — Зачем ты меня спас? Кто тебя просил? Кто тебя просил, а? — у самого юного исполнителя мафии по щекам текло всё больше и больше слёз. Голос дрожал, руки тряслись. Накахара растерялся ещё больше. Он в принципе никогда людей в истерике не встречал, тем более своего напарника. Не зная, что сделать ещё, рыжий крепко обнял брыкающегося напарника, гладя по волосам. Осаму вырывался, кричал, пинался и трясся. После он успокоился, положил голову на плечо напарника и тихо рыдал, повторяя шёпотом имя покойного друга. — Прости, Дазай. Ляпнул не подумав. — Чуя постарался ласково взять его лицо в свои руки, чтобы шатен смотрел ему в глаза. — Поехали домой, ты весь мокрый. Так и простудиться недолго. — А как-же Мафия? Мори же… — Плевать, придумаю какую-нибудь отмазку. Идём.        Дазай замешкался, но после кивнул напарнику и вместе с ним сел на байк. Лишь по дороге в голове юного гения посетила мысль. — Чуя, куда мы едем? Ты же не знаешь, где я живу… — Ко мне. Чёрта с два я теперь тебя оставлю одного. — Чуя… — неожиданная забота от друга ударила по каменному сердцу, заставляя его чуть-чуть оттаять, а глаза заново наполниться слезами. Но на этот раз Осаму не заплакал, лишь покрепче обнял Накахару. Почему он так добр с ним? Осаму же мешал ему писать отчёты, постоянно раздражал, заставлял Чую оправдывать его перед Мори, смеялся над низким ростом и много чего другого. Он надеялся, что не привяжется к напарнику, но Чуя упорно продолжал спасать его и вытаскивать из передряг. За размышлениями шатен не заметил, как они приехали. Так, кажется, он впервые побывал дома у Чуи.        Столько времени прошло, а изменилось ровно ничего. Рыжего мафиози это раздражало, но он никогда не бросал напарника, хоть иногда и говоря, что желает ему смерти. Возможно он делает это чтобы другие ничего не заподозрили. Чуя иногда задумывался об этом, но сейчас его мысли были полностью поглощены напарником. Дазай стоял у порога, смотря куда-то в пол. Глаза его были пустые и ничего не выражали. Ни боли, ни отчаяния. Но Накахара прекрасно знал, что внутри друга сейчас происходит настоящий ураган из чувств и эмоций. Отправить его в горячий душ в таком состоянии было бы нежелательно — он и там найдёт, обо что убиться, а принимать душ вдвоём Накахара ещё не был готов. Поэтому рыжик забрал у шатена мокрую одежду и одолжил свою — была у мафиози привычка хранить вещи, хоть они и большие. Возможно с надеждой, что когда-нибудь вырастет. И вот, она наконец-то пригодилась. После завернул Дазая в тёплый плед и принёс горячий чай. Электричество, как назло, отключили. — Что на этот раз?        Ответа не последовало. Чуя раздражённо цыкнул и обернулся, осуждающе смотря на напарника, как мама смотрит на провинившегося ребёнка. Однако лицо Дазая так и не приобрело никаких эмоций. Осаму даже не поднял взгляд уставших глаз на рыжего. Накахара посмотрел в телефон — с целью написать Мори, конечно же — и понял всё по дате. Ровно год со смерти Оды. — Дазай. Иди сюда. — Рыжик прижал к себе напарника, утыкаясь носом в мокрые волосы. Дазай наконец-то перестал игнорировать его существование и уткнулся в грудь Накахары, обняв изрезанными руками тонкую талию. После Чуя уселся на колени Осаму, чтобы было удобнее и положил голову ему на плечо, поглаживая всё ещё влажную макушку. — Чуя, ты никогда меня не бросишь? — Никогда, Осаму, никогда. Обещаю.        Разумеется, Чуя уже не сможет оставить своего холодного и жестокого, но при этом очень хрупкого Осаму. Они слишком привязаны друг к другу. Чуя готов убить всех, кто посмел навредить его другу. Всех, из-за кого Дазай возвращается к попыткам самоубийства. Они созданы друг для друга. Бракованный дуэт.