Недоразумение

– Не говори глупостей, – послышался слева голос Элентари. Однако Манвэ почувствовал, как её прохладные пальцы сжали его руку чуть сильнее. Варда делала это только когда волновалась. – Я и правда ничего не вижу, – задумчиво произнёс Манвэ. В следующую секунду он услышал, как слабо скрипнула кровать. Валиэ села к нему поближе, король Арды мог даже почувствовать её дыхание. – Совсем ничего? – тихо спросила она. – Нет. Манвэ несколько удивился тому, насколько спокойно прозвучал его голос. Ему определённо следовало испугаться, но сейчас на это просто не было сил. – Я могу позвать Эсте... – тихо и испуганно начала Варда, но затем оправилась и уверенно продолжила: – Я точно позову Эсте. – Не надо. Сначала я хочу увидеться с братом. – Несколько секунд Сулимо молчал, а затем издал сдавленный смешок. – То есть встретиться. Не важно. – Зачем? – голос супруги дрогнул от почти ощутимого гнева. – Зачем тебе видеть его? Разве ты забыл, из-за кого тебе пришлось терпеть эти мучения? – Не нужно так говорить про Мелькора, – повысил тон Манвэ, что сделал определённо зря, так как задохнулся в очередном приступе кашля. Наконец, когда ему удалось с этим справиться, вала уже спокойней добавил: – Я просто хочу с ним поговорить. – Хорошо. – Валиэ замолчала на несколько секунд, видимо, разговаривая с кем-то мысленно. – Он скоро будет здесь. Манвэ вздохнул. Наверное, он сейчас должен испытывать что-то вроде панического ужаса... но ничего подобного он не чувствовал. Только легкую досаду, что не может взглянуть на жену. Кругом было темно, куда темнее, чем за Гранью. Забавно, раньше Манвэ как-то даже не думал, что будет, если откажет какой-либо орган. Кажется, жить все-таки можно. Варда нежно коснулась его волос. – Милый, а в остальном как ты себя чувствуешь? – Наверное, хорошо, – задумчиво ответил он. По крайней мере, точно лучше, чем раньше. Наконец, послышалось, как распахнулась дверь, и кто-то вошел. Манвэ чуть приподнялся на подушках. – Мелькор? – Это он, – Манвэ услышал знакомый голос Тулкаса, а после такой звук, будто кто-то упал на пол. – Тулкас, я думаю, ты можешь быть свободен, – холодно произнес король. – Мелькор, прошу, подойди ближе. Брат приблизился бесшумно, но вала все равно чувствовал, что он стоит совсем рядом. – Мелькор, – тихо спросил Манвэ, опуская голову, чтобы брат не заметил его невидящих глаз. – Ты... Это правда, что ты сам признался Варде? – Да. Элентари отпустила его руку и удалилась. Видно, ей претило находиться в одной комнате с Бауглиром. – Но... Почему? – Я не мог видеть, как ты умираешь. Ты знаешь, я тебе помочь не мог, – Мелькор вздохнул. – Теперь ты меня заключишь за Грань, верно? Голос брата показался Сулимо наполненным горечью, но в нём не было обыкновенного для Мелькора возмущения. Будто он воспринимал это, как данность. – Почему ты так считаешь? – удивлённо спросил Манвэ. – Вряд ли после того, что я с тобой сделал, у меня есть право на другую судьбу. Король Арды несколько секунд молчал, а затем печально произнёс: – Прости. – Что? – похоже, брат не верил в его слова. – Манвэ, ты... Как ты можешь просить у меня прощения? Разве ты в чём-либо виноват? – Виноват, – с лёгкой досадой вздохнул вала. Он ощущал себя несколько разочарованным от того, что не мог взглянуть брату в лицо. – И я хочу, чтобы ты знал: мне правда жаль. Я виновен перед тобой, ведь своим поведением когда-то заставил тебя думать, что смогу отправить тебя на мучения. После того, как ты спас мне жизнь. – Я ведь заслужил это... – Да какая разница! – не выдержал Манвэ. – Даже если ты думаешь, что виновен, я не смогу причинить тебе боль. Мы столько веков разменивались друг с другом за обиды, не пришла ли пора это прекратить? – Наверно, в чем-то ты прав, – задумчиво произнес Мелькор после минутной паузы, осторожно опускаясь на краешек кровати. – Но в Мандос-то ты меня посадишь? Манвэ не удержался и возвел невидящие очи к небесам. – О Эру, Мелькор! Ты свободен, понимаешь? Я не хочу судить тебя! Ты мой брат, тебе по-хорошему вообще титул принца полагается... – Манвэ, – вдруг перебил его брат, – что у тебя с глазами? По спине короля пробежал легкий холодок. Он вновь поспешно опустил голову. – Манвэ, – вновь повторил Мелькор, – скажи, что случилось? Посмотри на меня, Манвэ! – Я не могу, – вздохнул вала. – Но почему? – Я ничего не вижу. Мелькор слабо сжал его руку. – Ты... – он сглотнул, – ты ослеп? Сулимо кивнул, все так же не поднимая глаз. Мелькор испустил слабый вздох и осторожно обнял брата. Манвэ слышал его судорожное, какое бывает при плаче, дыхание совсем рядом со своим ухом. – Это я виноват, – прошептал он. – Ничуть, – ответил король. – Не надо плакать и просить прощения, тогда тебя даже рядом не было. Я жив, а если захочу, создам себе новую оболочку… – Простите, что прерываю вас, – послышался голос Эсте, – но мне просто необходимо осмотреть Манвэ... – Да, конечно, – пробормотал Мелькор. Манвэ почувствовал, как брат отстранился от него, пожалуй, даже слишком поспешно. Будто боялся, что сделал что-то запретное. – Да не шарахайся ты так... – послышался обречённый вздох Эсте. В следующую секунду Манвэ ощутил, как целительница осторожно коснулась его висков, поворачивая к себе голову вала. – Открой глаза пошире, пожалуйста. Он повиновался. Некоторое время валиэ молчала, и Сулимо вдруг осознал, что волнуется. И что тщетно пытается уловить в её ровном дыхании и профессиональных отточенных движениях какие-то эмоции, реакцию, которая дала бы ответ на тревожащий Манвэ вопрос. – Он ведь сможет снова видеть? – взволнованно произнёс Мелькор, и король Арды с сожалением отметил, что голос брата всё ещё едва заметно подрагивает. – Трудно сказать... По сути, у него обычный ожог роговицы. Всё это из-за долгого нахождения в темноте и неспособности зрачка вовремя сузиться... – Это не так важно, – перебил её брат. – Потом зрение может восстановиться? – Должно. Просто сейчас Манвэ слишком истощён. – И опять из-за меня... – Не ной, – раздражённо фыркнула целительница. – Мешаешь работать. Определённо, стоило дать тебе кроме обезболивающего ещё и успокоительное... Манвэ удивленно приподнял брови. – Что? Зачем Мелькору обезболивающее? – Не важно, – поспешно отмахнулся брат. – Нет, правда, – он слегка вздрогнул от неожиданного прикосновения валиэ, – ты не ранен? – С Мелькором все хорошо, – тоном, не допускающим возражений, сказала Эсте. – В отличие от тебя. Помимо проблем со зрением, у тебя еще наблюдаются обморожения, – там, где были оковы, – категорический недостаток витаминов, множество ссадин и синяков... И это я еще не говорю про ранение ноги. – Я надеюсь, ты во всем этом можешь помочь, – это снова была Варда, бесшумно вошедшая во время их разговора. – Могу, конечно, – в голосе целительницы послышались честолюбивые нотки. – Правда, с ногой придется повозиться. Зрение должно само восстановиться через пару месяцев. Мелькор снова взял его за руку. Манвэ чувствовал, что он изрядно нервничает. – Ты сказал, что я свободен, так? – тихо спросил он. – Да. – Тогда что мне теперь делать? У меня нет здесь своего дома. – Насколько я помню, мой дом достаточно велик, так что ты можешь расположиться в любой комнате. – Спасибо. Я тогда пойду, а то знаешь, – шепотом добавил он, – Варда, все такое... Манвэ улыбнулся, выпуская руку брата. Да уж, у него были веские причины идти. *** На самом деле Мелькор не столько боялся Варды, сколько смертельно хотел спать. Он надеялся, что, едва найдя горизонтальную поверхность, он тотчас ляжет, заснет крепким сном и проснется лишь через пару суток. Он неторопливо брёл по коридорам чертогов брата. Конечно, Манвэ сказал, что он может разместиться где угодно, но Мелькору не хотелось больше стеснять его, поэтому он старался добрести до небольшой и необжитой комнаты. – Стоять. После этого слова айну действительно остановился, однако скорее от неожиданности, чем от того, что он успел понять его смысл. Затем до него всё-таки дошло, и он медленно обернулся. – Варда? – Как видишь, – голос валиэ казался спокойным, но айну чувствовал, что спокойствие это ничего хорошего не сулит. – Что тебе нужно? – осторожно произнёс Бауглир, непроизвольно делая шаг назад. – Слышала, Манвэ разрешил тебе остаться и даже не заключил тебя в Мандос, - опасно тихо начала Элентари. – Я не считаю его решение верным, да и сейчас он вряд ли находится в здравом состоянии рассудка. В любом случае... Мелькор испуганно сжался от этих слов, однако Варда почему-то дружелюбно улыбнулась. – У меня есть вопрос к тебе. Как ты собираешься распорядиться данной тебе свободой? – Не знаю, – облегченно выдохнул Мелькор, – наверное, пока останусь здесь. А затем Бауглир ощутил, как его шеи коснулся холодный металл. Валакирка? Серьёзно? – Сейчас ты допустил первую ошибку, – процедила резко изменившаяся в лице валиэ. -–Ты не останешься здесь. Вали куда угодно, на все четыре стороны, но больше я не должна видеть тебя рядом с моим мужем. Поверь, у меня будет достаточно причин и возможностей превратить твою жизнь в кошмар, если ты останешься. – Погоди, ты... Ты предлагаешь мне сбежать? – округлил глаза Мелькор. – Настоятельно рекомендую, – поджала губы Элентари, еще сильнее прижимая его к стене. – Но... – замялся он. В подернутой туманом памяти всплыла Ниэнна, ее слова… «Мы больше не увидимся?» Было бы подло просто так сбежать от нее. Да и Манвэ бы наверняка хотел, чтобы он пока остался здесь. – Что – но? – гневно сверкнула очами валиэ. – Хорошо, я уйду, – сдался Мелькор. – Но позволь мне дождаться, когда Манвэ поправится! Поверь, я переживаю за него не меньше, чем ты. – Не поверю, – она сощурилась. – Я не верю, считай, ни единому твоему слову. Но остаться разрешаю, только если ты обещаешь, что исчезнешь, едва Манвэ станет лучше. – Обещаю, – выдохнул Мелькор. Варда убрала Валакирку, дав вздохнуть ему свободно. – Я буду следить за тобой, помни. И если хоть что-то ты сделаешь не так... Айну зевнул. – Прости, – виновато сказал он. Валиэ смерила его презрительным взглядом и, ничего более не сказав, удалилась. Мелькор дождался, пока она скрылась из виду, и толкнул локтем первую попавшуюся дверь. Ему было уже всё равно, куда он попадёт, лишь бы вздремнуть. Похоже, это была очередная гостиная, так как в центре комнаты Бауглир приметил небольшой, но уютный диванчик. – Вот и отлично, – пробормотал он. Сил и причин сопротивляться сну у него больше не было, поэтому он опустился на мягкую замшу и уткнулся лицом в подушку. Уже через несколько секунд он крепко спал. Мелькору ничего не снилось, поэтому ему показалось, что прошедшее время было ничтожно малым. Казалось, только успел айну прикрыть глаза, как его уже кто-то тормошил. Хотя, он был благодарен, что его хотя бы не пнули. – Ну кто на этот раз? – бессвязно пробормотал он, не поднимая голову с подушки. – Мелькор, ты проснулся!.. – Потому что меня разбудили, – недовольно добавил Бауглир. Он с трудом поднялся и сел, ощущая почти непреодолимое желание лечь обратно. Волосы, нечёсанные уже несколько дней, упорно лезли в глаза, и отвести их от лица удалось далеко не с первой попытки. Наконец, Мелькору это всё же удалось, и он сонно воззрился на стоящую перед ним Ниэнну. – Я так рада тебя видеть... – Взаимно, но как ты меня нашла? – поднял бровь Мелькор. – Мне Намо сказал, как же ещё, – валиэ улыбнулась, а затем айну почувствовал, как она обняла его за шею. Еще не до конца проснувшийся, он прикрыл глаза, уткнулся ей в плечо... – Манвэ сказал, что ты свободен, верно? – спросила она, и в голосе ее слышалась нескрываемая радость. – Угу. Он отстранился, слегка тряхнул головой, чтобы окончательно прогнать сон, и уже ясным взором взглянул валиэ в лицо. – Это прекрасно, – прошептала она. – Я до сих пор не могу поверить... – Все это так, но, – перебил ее Мелькор, – Варда требует, чтобы я исчез отсюда, когда поправится Манвэ. Вряд ли я могу ей противиться... – Но ты все равно будешь свободен, – улыбнулась Ниэнна. – Но потом я уйду, – возразил айну. – Не надо сразу думать о плохом. Сейчас-то все хорошо... – И это говоришь ты? – улыбнулся Мелькор. – Я, – она рассмеялась. – А ты думал, я только плакать умею? – Ну, если честно, да. Она снова залилась смехом. – Может, пойдем куда-нибудь, – предложил Мелькор, чувствующий, что нуждается в свежем воздухе, – прогуляемся? Валиэ пожала плечами и с готовностью поднялась. – А куда? – А есть разница? Он взял ее под руку, и вместе они вышли из дворца, не обращая внимания на изумленные лица встречных майар. Собственно говоря, Мелькор и сам толком не знал, куда идет, но, позволяя интуиции вести их, они, наконец, пришли к садам Йаванны. – Не хочешь отдохнуть? – неожиданно спросила Ниэнна. – Пожалуй, – Мелькор пожал плечами и опустился на траву под ближайшим деревом. Валиэ устроилась рядом и положила свою голову ему на плечо. Вокруг было тихо, пожалуй, почти так же, как в чертогах Мандоса. Но тишина здесь всё же не казалась мёртвой и давящей на уши, скорее даже немного приятной. – И всё-таки, как думаешь, что будет с нами потом? – задумчиво произнёс айну. – Не знаю, – пожала плечами валиэ. – А это имеет значение? Я просто счастлива видеть тебя снова, и мне совершенно не важно, что будет потом. – Она опустила глаза, разглядывая цветы в траве. Мелькор тоже последовал её примеру. Сейчас был самый сезон цветения, и вся земля вокруг была будто покрыта благоухающим ковром. Однако особенно много было васильков. Как ни странно, сейчас Мелькор чувствовал в себе странную приязнь к этим цветам. Странно, что он раньше не замечал их привлекательности. Ниэнна сорвала один, повертела в руках и улыбнулась. – К твоим глазам очень подходит. – А Йаванна тебя не убьёт за такое? – хмыкнул айну. – Вряд ли, это же не дерево... – она взглянула на резко изменившееся лицо Мелькора и тут же поправилась: – Извини. – Да ничего страшного, – вздохнул айну и замолчал. Разговаривать почему-то резко расхотелось. – А у меня что, всё ещё голубые глаза? – наконец произнёс он. Валиэ кивнула. – Наверное, потом пройдёт, – вздохнул Бауглир и мрачно уставился куда-то в пустоту. – Надень-ка вот это, – сказала Ниэнна и коснулась его волос. – Что это? – он опасливо дотронулся до предмета на своей голове. – Венок, – отозвалась Ниэнна, – из васильков. Тебе идет. Мелькор стянул с себя благоухающий венок. Для него Ниэнна выбрала самые крупные и красивые цветы, и смотрелось это великолепно. – Ты предлагаешь мне его носить? – приподнял он брови. – А почему бы и нет? Мелькор вновь улыбнулся и водрузил венок на голову. – Будет вместо венца вала, – усмехнулся он. Они снова замолчали. Впрочем, говорить им было не обязательно – им просто было хорошо вот так сидеть рядом и слушать отдаленное пение птиц. Где-то неподалеку журчал ручей. Мелькор даже прикрыл глаза от удовольствия, отдаваясь целиком этому простому, незамысловатому счастью. – Я люблю тебя, Ниэнна, – прошептал он. – Я тебя тоже. – Знаешь, я вряд ли когда-либо был или буду так счастлив, как сейчас... Я даже не смею мечтать о большем счастье, чем просто быть, как теперь, рядом с тобою. Ниэнна слабо вздохнула, обняла его и наградила новым поцелуем. – Ты, оказывается, совсем другой, чем я думала. – Ты тоже, – улыбнулся айну. Мелькор снова замолк, вдумчиво вглядываясь в горизонт. – Не знаю, что бы было со мной, не полюби я тебя, – честно признался он. Мелькор чуть крепче обнял валиэ, нежно проводя рукой по её волосам. Ниэнна в свою очередь сильнее прильнула к возлюбленному. Как бы ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, но, к сожалению, время в Эа течёт гораздо быстрее, чем в чертогах Эру. Хотя, иногда это и к лучшему. – Послушай, – айну открыл глаза и неуверенно отстранился от валиэ, – мне нужно кое-что сделать. – Что? – удивлённо наклонила голову Ниэнна. – Ничего особенного. Это быстро, – заверил её Мелькор. Он поднял взгляд на вечереющее небо. Его тёмный купол уже был усыпан звёздами, которые сегодня сияли особенно ярко. Бауглиру казалось, будто никогда он не видел ничего подобного и настолько прекрасного. Наверное, раньше он просто не смотрел. Ну или владычица Элентари особенно постаралась к этому дню. Айну покосился на сидящую рядом валиэ, но всё же неловко сложил руки вместе, как делал это Манвэ, и мысленно произнёс: «Отец, если ты меня слышишь... Спасибо за то, что ты помог мне полюбить её. Я действительно искренне благодарен тебе за это, и ничего не могу предложить тебе взамен. Тебе и так принадлежит всё в этой вселенной. Поэтому просто спасибо». Эру не ответил. Впрочем, Мелькор этого и не желал; благодарящий не ждет ответной благодарности. Он вновь прижался к возлюбленной. Блуждающий взор его то и дело вновь поднимался к небесному своду. Внезапно Бауглир вздрогнул: в звездном сиянии почудилась ему некая угроза, и вдруг он ясно различил среди мириад жемчужин очертания Валакирки. — Пожалуй, я пойду, — сказал он, поспешно вставая, — холодает уже... — Но мы ведь встретимся завтра? — спросила Ниэнна, удерживая его за подол одеяния. — Обязательно. И он поспешил обратно, в чертоги брата. Его все еще не оставляло неприятное ощущение, будто кто-то за ним следит. Ах да, ему ведь еще надо подыскать нормальную комнату... Он снова побрел по коридорам, пытаясь вспомнить, где же здесь может найтись что-либо, хоть как-то напоминающее спальню. Наконец, в дальнем конце дворца он обнаружил довольно уютную комнату в сине-серебристых тонах. Ощущение преследования до сих пор мучило его, и потому он, ради пущей осторожности, запер за собой дверь. Разумеется, никто за ним не следил и не собирался. Но Мелькора не оставляло неприятное и даже обидное чувство чужой нескрываемой ненависти, направленной прямо на него. Больше всего это было похоже на ощущение чьего-то взгляда на спине. Бауглир не исключал мысли, что может просто себя накручивать. В последнее время он чувствовал себя особенно нервным, что ему не нравилось, но воспротивиться этому айну не мог. Мелькор бросил задумчивый взгляд на шкаф со стеклянными дверцами, ловя в нём своё отражение. Всё ещё голубоглазый и в белых одеждах брата. В этом одеянии он чувствовал себя неуютно, как будто продолжал притворяться, но у айну не было абсолютно никакого желания искать себе что-то другое. Всё-таки, брать одежду Манвэ сейчас было не очень правильно, а своих вещей у Мелькора здесь не было. А вот с глазами можно и разобраться... На самом деле, айну не имел ни малейшего понятия, почему его маскировка дала сбой. По идее, цвет радужки должен был вернуться в норму если не вместе с волосами, то хотя бы чуть позже, ведь он давно не поддерживал облика брата. Мелькор чуть напрягся, глядя на своё отражение. Сосредоточился на своей физической оболочке, окончательно сбрасывая маскировку и избавляясь от остатков магии в теле. Однако это ничего не изменило. Ну, по крайней мере он попытался. Бауглир присел на слабо скрипнувшую кровать. Думать ему было всё ещё сложно, поэтому некоторое время он просто сидел без действия, угрюмо разглядывая стену. Все-таки, это было очень странно. Мелькору никогда не нравились голубые глаза. Они больше подходили Манвэ, которому нечего было скрывать. В таких глазах любой всегда мог разглядеть, что ты чувствуешь, что думаешь... черные, в которых посторонний тонул, как в темном омуте, действовали совершенно противоположно. Надо будет зайти к Эсте, может быть, она поможет. Он растянулся на кровати, не раздеваясь. Кажется, Эсте не ненавидит его так, как прочие. Все из-за той черной штуковины... Мелькор до сих пор содрогался при этом воспоминании. Надо будет и об этом Эсте расспросить... Веки его непроизвольно сомкнулись, и постепенно Мелькор погрузился в вялую, сонную дремоту. ...Он был юн... Да, тогда он был еще ребенком, совсем недавно появившимся на свет айну. Впрочем, времени еще тогда не было, и судить о возрасте было бы глупо. Жизнь тогда казалась чем-то странным и неизведанным, и потому ему не терпелось узнать что-либо новое. Это случилось, когда слова Эру уже начали казаться однообразными, и в душу закрались некие подозрения. Это было, когда Мелькор впервые вышел в Пустоту. Вряд ли он ожидал увидеть что-то большее, чем пустое до черноты Ничто. Впрочем, что-то в этом все же было, некая прелесть предвечного небытия, коего еще не коснулась рука Творца. Он брел, одинокий, как всегда, сам не знавший толком, что ищет. Чертоги Безвременья остались далеко, – если, конечно, здесь было такое понятие, как пространство. Внезапно Мелькор остановился. В недрах Пустоты, куда точно не забредал никто из его собратьев, послышался ему чей-то голос. – Кто здесь? Мелькор слегка испуганно огляделся в поисках того, кто произнёс эти слова. Однако рядом никого не было, да и сам айну не чувствовал чужого присутствия. Быть может, ему показалось? Однако голос прозвучал снова, задавая тот же вопрос. – Кто пришёл сюда? Ты айну? Мелькор снова осмотрелся и, не находя никого рядом, не нашёл ничего лучше, чем тихо ответить: – Я Мелькор. Некоторое время собеседник молчал, айну даже подумал, что он больше не появится. Однако вскоре голос снова зазвучал, пожалуй, даже чуть громче и чётче. – Мелькор, значит... Странно. Ладно, приятно познакомиться, Мелькор. – А ты кто? – уже немного осмелев, задал вопрос айну. – Ко старшим принято обращаться на вы, – усмехнулся голос. – Я здесь самый старший, – с едва заметной гордостью произнёс айну. – Ну, не считая Эру, разумеется. – Хм... – в голосе Мелькору послышалось некоторое замешательство. – Хорошо, можешь обращаться ко мне на ты, Мелькор... Не мог бы ты немного рассказать о себе? – Но ты ведь сам ничего про себя не говоришь, – неуверенно заметил Мелькор. – Поверь, тебе не понравится, – в тоне собеседника проскользнула какая-то странная эмоция, понять которую айну не успел. – Давай сначала ты. А потом, может, я тоже что-нибудь тебе поведаю. – Но мне ведь даже толком и нечего тебе рассказать, – растерянно пробормотал Мелькор, – в моей жизни не было пока ничего интересного... Но, если ты хочешь узнать о мне, то могу сказать: у меня есть брат, младший. Его зовут... – Манвэ, – с какой-то тихой, но ужасающей горечью выдохнул его собеседник. – Верно, – удивленно ответил Мелькор, – откуда ты знаешь? – О, я знаю куда больше, чем ты можешь себе представить, – печально усмехнулся тот. – Неужели Эру рассказывал тебе больше, чем нам? – Не совсем так... Но скажи мне, ты ведь любишь своего брата, ты ценишь его? Мелькор опять с удивлением заметил какую-то недосказанную боль в его голосе. – Я люблю его, но мы с ним не особо дружны. Он кажется мне каким-то слишком заносчивым. Я вообще мало с кем дружу... – Но почему? Почему ты не ценишь их общество хотя бы сейчас? Ты создан счастливым, так почему ты не хочешь быть таким? – Но я вполне доволен жизнью, – смутился Мелькор. – Глупец! – Эй, не обзывайся! Я старше тебя! – Нет. Считай, что мы ровесники. – Слушай, ты не можешь быть мне ровесником! И вообще, ты обещал, что расскажешь о себе. Я тебя раньше почему-то не встречал у Эру. Разве тебе тоже наскучили его речи? – Нет... Я бы многое отдал теперь, чтобы послушать его хоть чуть-чуть, но мне нельзя в его чертоги. – Так ты изгнанник? Теперь пришел его черед удивляться. – Верно, так меня тоже когда-то называли. Я... Я согрешил, и за это изгнан. – Но что же столь ужасного ты сделал? Голос замолчал, словно не желая отвечать. Мелькору подумалось, что он, наверное, зря задал этот вопрос. Наконец, собеседник медленно, с усилием произнёс: – Это не твоё дело. Я же не спрашиваю тебя о твоих грехах. – Он усмехнулся, словно подумав о чём-то своём. – Ах да, конечно... Айну удивился, но желание настаивать окончательно пропало. – Если ты так не хочешь рассказывать, то не надо. – Вот и отлично. Послушай меня, Мелькор... Что ты ищешь в пустоте? – Не знаю... Мне просто ужасно надоели чертоги безвременья. В них никто не обращает на меня внимания, хоть я и старший из айнур. Даже отцу как будто на меня плевать. Впрочем, это и понятно, он ведь любит брата куда больше, чем меня. Как будто я ошибка, и он даже не собирался меня создавать. Впрочем, Манвэ тоже так думает, – увлечённо начал рассказывать айну, – а остальные общаются только с моим братом, а я им не интересен. Мне кажется, это несправедливо, мы ведь с ним почти одинаковые… Мелькор продолжал говорить. Наверное, он был даже рад этой возможности кому-то высказаться о своих нехитрых переживаниях. И главное, он чувствовал, что собеседник его внимательно слушает. – …Поэтому я подумал, что, раз не нужен в чертогах Эру, то, может, смогу найти в пустоте что-то интересное, – наконец закончил айну. – Ты считаешь, что совсем никому не нужен? – Но так ведь и есть. – Забавно. Почему ты рассказываешь всё это мне, а не поделишься своими переживаниями с отцом? – Будь ему до меня дело, может, и поделился бы, – насупился Мелькор. – А откуда ты знаешь, что дела до тебя у него нет? Разве он говорил тебе это? – задумчиво спросил его собеседник. – Нет, но разве его отношение ко мне не говорит само за себя? – Милый Мелькор, – с какой-то печалью произнес его собеседник, – поверь, зачастую мы неверно понимаем других. Я готов поспорить, что отец любит тебя не меньше, чем Манвэ, но не показывает этого до поры. – Но откуда ты знаешь? – удивился Мелькор. – Да хотя бы оттуда, что он создал тебя! – сказал он и, кажется, хотел добавить что-то еще, но умолк. – Он создал меня и тотчас создал Манвэ. Разве это не значит, что он хотел исправить свою ошибку? – Это значит, что он изначально задумывал создать вас двоих, единое целое, которое совмещает несовместимое, Свет и Тьму. Это значит, что вы должны быть вместе, а иначе вы не будете собой... – Послушай, – вновь перебил его Мелькор, – я вижу, ты и впрямь знаешь куда больше, чем я сам. Но откуда? Ты не можешь жить дольше, чем я, ведь я был создан первым. Кто ты? Некоторое время его собеседник молчал. Наконец он тихо произнес: – Даже если я скажу правду, ты мне не поверишь. – Почему? – Просто ты ещё слишком мал, чтобы знать такое. Ты даже не поймёшь. – А ты попробуй объяснить, – возмутился Мелькор. – Ну хорошо. Считай, что он создал тебя... Чтобы исправить ошибку, – в голосе снова промелькнула эта странная, непонятная айну эмоция. – Какую ошибку? Невидимый собеседник промолчал, а затем тихо добавил: – Меня, Мелькор. Он променял меня на тебя. Я не существую для него более, понимаешь? – Голос рассмеялся, но раньше Мелькору не доводилось слышать подобного смеха. Он был каким-то неправильным, неприятным слуху, как будто собеседник вовсе и не хотел смеяться. – Ты в порядке? – опасливо спросил айну. – Безусловно, – хмыкнул голос. – Просто всё это выходит крайне забавным... Ах, Мелькор, к сожалению, ты вряд ли сейчас осознаёшь, как всё это похоже на дурную шутку! Может, оно и к лучшему. А может, я просто схожу с ума… Мелькор не ответил, всё ещё чувствуя себя неловко. – Ладно, – наконец произнёс голос, отсмеявшись. – Надеюсь, я не напугал тебя? – Нет, – осторожно ответил Мелькор. Его и впрямь слегка пугал его собеседник, но любопытство побеждало всякий страх. – Я, правда, так и не понял... – Тебе и не нужно, – грубо оборвал его голос, но тотчас исправился: – Прости... я не хочу с тобой ссориться. Но скажи: не мог бы ты оказать мне одну услугу? – Какую? – с тенью недоверия спросил Мелькор. – Одна крошечная услуга, больше я тебя не побеспокою... – казалось, он уверяет не столько Мелькора, сколько самого себя. – Я помогу, если это не будет претить словам Эру. – Позволь мне увидеть... твоих собратьев. Хоть на миг. – Это я могу, – обрадовался Мелькор, – идем со мной! – Нет! Я не могу, как ты не понимаешь: Эру не впустит меня в свои чертоги. – Но что же тогда ты предлагаешь? – Но Эру ведь впустит тебя. Позволь мне ненадолго войти в твой разум, а после я уйду, и ты обо мне забудешь. – Что ж, я буду рад помочь тебе, ведь Эру говорил, что надо сочувствовать всему живому и не отказывать в просьбе... – и с этими словами Мелькор раскрыл свой разум, впуская туда незнакомца. Его чистое, не порченное еще сознание помутилось: всплыли чужие воспоминания, откуда-то появилась удушающая печаль... Но лишь на миг; в следующую секунду все вернулось на свои места, и присутствие чужака почти не чувствовалось. Он – или, вернее, они – вернулись в Чертоги Безвременья. Все было, как прежде, но по щекам Мелькора почему-то катились слезы. Вдруг голос, знакомый и страшный, окликнул его: – Мелькор, сын мой! Айну остановился. Обернулся, запоздало осознавая, что делать это не было смысла. Илуватар существовал сразу везде, и его не обязательно было видеть. Равно как и голос отца доносился отовсюду. – Да?.. – неуверенно произнёс он. В тот же миг реальность вокруг будто перевернулась, и Мелькор понял, что стоит перед троном Эру. Отец сурово взирал на него оттуда, и айну окончательно смутился, отводя взгляд. Что произошло? Почему он смотрит на Мелькора ТАК? – Нам нужно поговорить, – нахмурился Создатель. – Да, что тебе угодно, отец? – Зачем ты это сделал? Эти слова прозвучали непривычно глухо и жёстко. Мелькору доводилось видеть Эру не в самом лучшем настроении, но сейчас айну и вовсе чувствовал себя в чём-то провинившимся. – О чём ты? – пробормотал он. – Ты прекрасно знаешь, о чём я, – вздохнул Создатель, по-прежнему пристально глядя на него. Выносить взгляд отца почему-то было непривычно тяжело, Мелькор еле удерживался от того, чтобы закрыть лицо руками. – Нет, я совершенно не понимаю твоих слов. – Я не к тебе обращаюсь, – отмахнулся Илуватар. – Почему ты просто не оставишь его в покое? – О чем ты, отец? - воскликнул Мелькор, не выдержав. – Что столь ужасного я сотворил, что ты говоришь со мною так? «Позволь мне», – раздался тихий голос в его сознании, а после с его языка сорвались чужие слова: – Разве тебе жалко, отец? Я и так лишен всего, так неужели ты не позволишь мне даже на миг вновь увидеть их лица, услышать голоса? Я клянусь, отец, что не причиню ему вреда. Я просто уйду обратно, в Пустоту, и больше не вернусь... – Послушай меня, Мелькор, – тише, но не менее сурово произнес Эру. – Я знаю все, что было, есть и будет – мне ли не знать, к чему все это приведет? Но, впрочем, пусть будет так, как ты говоришь; иди. Но поверь, ты еще вспомнишь мои слова, сын. Мелькор сжал виски. Ему было больно… Он плакал, сам не зная, от чего. Он смотрел на Манвэ, и ему становилось еще больнее, а голос в разуме тихо, с ужасающем спокойствием шептал: «Ты был прав, отец. Они другие. Ты подменил и их. Я не прощу тебя, отец».