* * *
Зависть сидел под дверью ванной и не понимал, что он здесь делает. Тесса всегда по утрам там запиралась и не впускала его, пока он просто с ума сходил от скуки. Нет, конечно, он давно умел пользоваться современной техникой. Еще с первого попадания в Японию. Мог иногда повтыкать в телефон. И все-таки почему-то злился, когда она вот так уходила куда-то и занималась какой-то фигней одна, пока ему было нечего делать. Она могла проторчать там целый час. В конце концов, она всего лишь жалкий человек! С чего вообще… Зависть фыркнул. До чего он докатился. Страшно подумать. Поднявшись, он взялся за ручку двери и начал ее поворачивать. — Энви. Вот черт. Кажется, теперь он вспомнил, «с чего вообще». Даже не заметил, как замер, затаив дыхание. И спустя долгих несколько мгновений все-таки открыл дверь. Осторожно заглянул, как нашкодивший ребенок. Тесса стояла, завернувшись в полотенце, а вторым зачем-то водила по волосам. Правда, остановилась, когда Зависть увидел ее, и приподняла бровь. — Что-то случилось? Было так странно видеть ее без макияжа. Обычно Зависть просыпался чуть позже нее. Он все еще не мог привыкнуть, что стал не в точности таким же гомункулом, как раньше, и мог уставать, а потому ко всем человеческим потребностям относился пренебрежительно. Вообще-то, он их терпеть не мог. Но, с другой стороны, благодаря сну он меньше времени скучал без Тессы. Ей-то спать надо было тоже. Из-за этого сама она постоянно отправляла его спать, если он выматывался, и ложилась позже него. Вообще всегда. Поэтому без макияжа Зависть видел ее в первый раз. На самом деле раньше он даже не задумывался, что это именно макияж. Для Зависти было слишком естественно принимать любой облик. Более того, он мог легко преобразовать себя и так, чтобы убрать всю грязь — так что даже душ обычно игнорировал. Хотя бы эта часть его как гомункула осталась. Он усмехнулся. — И вот на это ты тратишь целый час каждое утро? Тесса присела на бортик ванны и взяла в руки душ. — А ты вообще никогда не моешься. — Сама знаешь, что мне… Она окатила его холодной водой и звонко рассмеялась, не обращая внимания на лужи на полу. — Ну, хотя бы так! Эта дура просто невыносима. Зависть быстрым преобразованием высушился и недовольно уставился на нее. А она снова его облила и смеялась теперь еще громче. — Я тебя ненавижу! — Эй, ты сам ко мне ворвался, — она пожала плечами. — Вот и тратишь теперь заряд просто так. — А ты время зря тратишь. Зависть превратился в нее, такую же ненакрашенную, только в ее обычной одежде. — Ой, убери это, — она скривилась. — Мне не нравится. Вместо этого еще одно преобразование — и Зависть добавил ее привычный макияж. Тесса же улыбнулась и покачала головой. — Дурак ты, Энви. — Заткнись, а? — Знаешь, как трудно вот так краситься? — Уверен, что легче легкого, — фыркнул он. — А ты специально так долго сидишь. Она просто обожала его бесить. У нее отлично получалось. Зависть не был уверен, чего она добивается, но был уверен, что просто ненавидит ее. — Хочешь попробовать? — она хитро прищурилась. — Раз так легко? Поймала его. Если откажется, будет за это смеяться над ним. А если согласится, то найдет, за что придраться. — Ну так вот, я же только что себе сделал, — попытался он выкрутиться. — А ты мне сделай. — Лица не жалко? — Ну, ты ведь говоришь, что легко. А я тебе доверяю. Тесса кивнула на какой-то заваленный коробочками, пакетиками, стаканчиками с кистями и прочей неведомой дрянью столик, стоявший поодаль, и Зависти мгновенно стало плохо. Но отступить он уже не мог. И через два часа мучений понял, что лучше бы сразу отказался. Потому что теперь Тесса ему точно никогда не забудет этого утра.* * *
Зависть потряс головой и поморщился, когда от этого боль только усилилась. Надо было выбираться из этого подземелья. Ни разрушенная арка, ни бездна перед ней не вдохновляли. Он пошел в другую сторону, к лестнице. Оставалось надеяться, что та вела наверх. Невольно вспомнив желудок Обжорства, Зависть скривился. Надо завязывать с тем, чтобы приходить в себя неизвестно где. Зависть не поверил своим глазам. Лестница оказалась безнадежно завалена. Обшарив стены и все вокруг, Зависть не нашел ни одного другого выхода. Кроме все той же бездны перед аркой. Он кидал туда камни, но те будто вообще не долетали до дна. К сожалению, помереть в безвыходном пространстве ему все-таки было суждено.* * *
Денки открыл глаза. Его разбудил дикий холод. Из-за продрогших конечностей он даже не ощущал боли от ран. Вокруг был длинный коридор, спартански пустой, и лишь в конце этого коридора Денки увидел двоих людей, стремительно приближавшихся. — Это еще кто? — холодный женский голос больно резал по ушам. Перед носом вдруг возникло тонкое резное лезвие, кончиком упиравшееся в землю. Но сил не было даже испугаться. — Я позабочусь, чтобы его доставили в карцер, и соберу информацию, — ответил уже мужской голос. — Хорошо. Я не потерплю шпионов Драхмы в Бригге. Лезвие исчезло. Наутро Денки казнили, признав шпионом. Знакомство с Оливией Армстронг оказалось весьма коротким.* * *
— Значит, это вы теперь отвечаете за Стального? — Рой налил себе виски. Он сидел в одном из баров Мусутафу, где любил отдыхать после того, как все наконец закончилось. А на соседнем стуле, так же облокотившись на стойку и сгорбившись, сидел Айзава Шота. Классный руководитель Каминари и Эдварда. — Можно и так сказать. — И как он вам? — Слишком взрослый ребенок. Рой понимающе кивнул. У него сложилось такое же впечатление, когда он впервые увидел братьев. — Я сразу понял, что с ним что-то не так. Ни один другой ученик за все мои годы в Юэй не был на него похож. — Вряд ли хоть один из них был на государственной службе, да еще в армии, — Рой хмыкнул и отпил. — Он отлынивал и совсем не занимался. — Я не удивлен. Он и к нашим заданиям относился так. Для него всегда важнее его собственная цель. Та, ради которой все и затевалось. Айзава кивнул. — Но, когда на класс напали, Эдвард едва не погиб. Он пытался защитить их и даже меня. Рой рассмеялся. — Совсем не изменился. Альфонс ему как-то выговаривал, чтобы не отдавал жизнь просто так. Вижу, это не сработало. Вздохнув, Айзава налил и себе и мрачно уставился в стакан. — Это лишенный детства ребенок. Как бы он ни старался, опасность будто сама его находит. Он дружит с другими детьми, но они совсем разные. — Они с братом слишком рано повзрослели. — Зачем ты решил позвать их в армию? Неужели не было другого выхода? — Не было. Рой снова вспомнил, как впервые приехал в Ризенбург, чтобы поговорить с талантливыми алхимиками. Как осознал, что огромный доспех — десятилетний мальчик. И каким пустым был взгляд Стального, пока Рой не рассказал о возможностях Государственных Алхимиков. Даже Хьюз в свое время задавал этот вопрос. — Если бы я им этого не предложил, Стальной бы вряд ли встал на ноги. Залпом выпив налитый виски, Айзава немного помолчал, а затем они встретились взглядами. Рою трудно было понять, что у него в голове — непроницаемое, безэмоциональное лицо, и даже речь какая-то холодная. Все это очень контрастировало с его словами. — Возможно, и так. Но я рад, что со временем он стал втягиваться в жизнь подростка. — А я-то как рад! — Рой снова рассмеялся. — Столько простора для подколов! Раньше шутки были в основном про рост — а теперь каждый раз Рой находил что-то новенькое. То про школьника, то про оценки, то про понижение в звании… Даже Риза отмечала, что он разошелся. Но что поделаешь, если Стальной так смешно злится! В конце концов, теперь точно все плохое позади, так что можно себе позволить немного расслабиться. Ну, есть еще Ишвар, который только предстояло восстановить, а потом еще наконец-то сместить Груммана и стать фюрером… Но, если совсем честно, по Стальному Рой изрядно соскучился. Пересекаться с ним время от времени слишком вошло в привычку, как и подкалывать. Айзава только скептически приподнял бровь, но не отреагировал. — Думаю, это путешествие пошло ему на пользу, — в конце концов, заключил он. — Присматривай за ним, — искренне попросил Рой. — А то меня-то теперь нет рядом. И впервые Айзава слегка улыбнулся.