Just the two of us

К горлу подступает ком, все внутренности сжимаются до предела. Вот-вот из глаз брызнут предательские слёзы. «Ну уж нет. Только не перед вами». Куда-то вдаль уплывают крики Рона и Гарри, ошарашенный взгляд Джинни и шепотки всех вокруг. Кажется, что ноги сейчас сломаются и Гермиона упадёт просто посреди Большого Зала. Хотя какая теперь, собственно, разница - она и так уже стала всеобщим посмешищем. Кожей она чувствует, что все взгляды сейчас направлены на неё - и везёт же, что сегодня преподаватели не завтракают с ними. Только Филч ошарашено замер в углу, поглаживая на руках облезшую кошку. Она слышит обрывки фраз, какие-то вопросы, и просто бесконечный смех Паркинсон, настолько противный, что Гермиона начинает закипать. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Она сдавленно цедит сквозь зубы, не глядя ни на кого конкретно: - Увидимся на занятиях, ребята. И шагает прочь, стараясь придать походке столько уверенности, сколько есть в её существе. Последнее, что она слышит, уже выходя из зала, насмешливое малфоевское: - Грязнокровка, сколько в час? Что-то внутри надрывается, отдаётся саднящей болью в груди. Краем глаза Гермиона замечает, что Гарри сдерживает Рона - то ли от того, чтобы побежать следом за ней, то ли от того, чтобы наскочить на слизеринца. Задетая львиная гордость пробуждает внутри Грейнджер злость. «Ты поплатишься однажды, Хорёк» - скользит у неё в мыслях. - Боюсь, тебе прийдется продать Малфой Мэнор и все папочкины игрушки. И она шагает прочь, довольная своей стойкостью и смешками публики. На губах Драко застывает гримаса недовольства, и вскоре шум за столом Слизерина утихает. Впрочем, Гермиона этого уже не видит и не слышит. За ней никто не следует. Глаза застилает мутная поволока, горло сжимается от сдерживаемых рыданий, но она должна справиться. Должна держать спину ровно, должна задрать подбородок и двигаться прочь. Никто не может видеть её уязвимой, она никому не должна показаться разбитой и сломленной. Насколько сильно бы это не было правдой. Как только её скрывает темнота коридоров Хогвартса, девушка даёт волю эмоциям. Колени подкашиваются, пока она идёт, но почему-то не может остановиться. Неведомая сила гонит её прочь из Большого Зала - вдаль от смеха и разговоров, вдаль от унизительных криков. Ей нужно убежать, скрыться, как можно дальше отсюда, от этих самодовльных рож, от этих колких голосов... Бац! Перед Гермионой вырастает что-то твёрдое и тёплое, она врезается, но не падает, лишь немного отскакивая назад и попутно вытирая тыльной стороной ладони слёзы. В расфокусе замечает мужскую мантию, галстук Гриффиндора, расстегнутую на верхние пуговицы рубашку... - Ты! - озаряет Гермиону догадка прежде, чем она обращает своё расскрасневшееся лицо прямо на Симуса. Где-то в воспоминаниях проносится весь тот трепет, который она раньше всегда испытывала в его присутствии. Мир, который он для неё разукрасил в одно мгновение не то чтобы поблек - умер. И парень, стоящий напротив, сам его уничтожил. Симус больше не вызывает у неё желания улыбаться или глупо хихикать. Только сплошное непонимание, отчаяние, и ощущение закипающей внутри ярости. Он стоит перед ней, немного заспанный и растерянный, с растрёпанными волосами на затылке, без малейшего чувства вины в глазах. Симус выглядит самодовольно и расслабленно. Даже сломленный вид Гермионы - полуоткрытые в истерике губы, мокрые дорожки слез на щеках, слипшиеся ресницы и дрожащие руки, кажется, совершенно его не трогают. - О, Грейнджер. Что с тобой? Тебе не понравилась наша небольшая шутка? - произносит он, недоумевая. На лице застывает детское непонимание, почти искреннее, и прошлая Гермиона беспрекословно бы ему поверила. Но не теперь. Снова из закромов сознания перед Грейнджер всплывают все совместные моменты их учебы, её тайные мысли, взгляды украдкой. И этот роковой вчерашний вечер, который сделал её на миг самой счастливой на всей Земле. Момент доверия, о котором Гермиона и не мечтала ранее. И сразу после этого - момент, в котором Симус предал это доверие, втоптал его в грязь. А теперь стоит прямо перед ней, откровенно насмехаясь. Шмяк. Звонкая пощечина разрезает тишину коридора пополам. Гермиона не помнит, не понимает, как на это решилась - а Симус уже держится за красный след от ладони на щеке. - Больная... - шепчет он с отвращением, и спешит в сторону Большого Зала, обходя девушку сбоку. Однако, не успев отойти далеко, он останавливается, и, даже не удосужившись повернуться к ней лицом, бросает: - Пока ты не успела придумать себе бесконечную любовь... Я поспорил на тебя с Драко. Тебе все равно не светило бы ничего лучше меня. С каждым новым звуком его шагов Гермионе кажется, что её сердце пронзают кинжалом. Раз за разом она чувствует новые и новые рваные раны, чувствует, как боль постепенно расползается и заполняет всю её изнутри. Эмоции смешались, и она не понимает, кого напоминает себе более - то ли загнанного зверя, оставленного умирать со стрелой в шее, то ли раздавленную ботинком букашку - а может и того, и того одновременно. Слёзы льются неудержимым потоком, затекают в рот, за ворот рубашки. Стекают на брошь, бережно приколотую под мантией. «Ты дура, Грейнджер. Последняя дура», - в голове Гермионы мелькают воспоминания: вот она встаёт утром и слёзно просит Джинни повторить трюк с волосами, а вот цепляет брошку на блузу слева над сердцем, гадая заметит ли это Симус. И все время крутится у зеркала, и так глупо улыбается, словно идиотка. «Почему же словно»,- с горечью думает она. Дрожащие пальцы хватают брошь, неосторожно срывают её с ткани. Гермиона подходит к ближайшему окну, раскрывает его и с замахом бросает серебряную сову куда видит. Кажется, она приземляется прямо по центру озера, но это не имеет ни малейшего значения. Она не будет провожать её взглядом. Ноги сами несут её невесть куда. Где сейчас можно появиться? Вся школа её обсуждает. Она посмешище - разбитое, раздавленное, и бесконечно одинокое посмешище. Какое-то время она бродит наугад, бесцельно, обхватив себя руками за локти и стыдливо пряча красное от слез лицо. Когда перед глазами появляется знакомый коридор, она благословляет Мерлина и заходит в Выручай-комнату. Теперь это небольшая коморка с окном, кроватью и туалетным столиком. Девушка задается вопросом о том, почему же тут нет лезвия или ножа, когда вспоминает о палочке. Рывком достаёт её из ботинка, и приставляет к горлу. Рука дрожит, палочка оставляет красноватый след, сильно давит на шею, а Грейнджер лишь продолжает всхлипывать. - Я никогда от этого не отмоюсь… Сквозь слёзы и рыдания, охрипший голос способен только прошептать это. Она всерьёз задумывается о непростительном - но даже мысль о смерти быстро приводит её в ужас. На какой-то момент этот страх затмевает даже переживания о произошедшем, но ненадолго. Перед глазами стоят лица всех сидящих в Большом Зале. Гарри, с округлившимися глазами. Рон, побледневший, бросающийся за ней. Малфой, надменно-довольный. Ублюдок, пожелал ведь ей доброго утра. Сотни глаз, устремлённых прямо на неё. И во всех читается одно и тоже - «шлюха». Гермиона обрушивается на кровать в рыданиях, и сама не замечает как проваливается в сон. *** Когда девушка просыпается, то сразу же об этом жалеет. «Почему я не умерла во сне», - мысленно причитает она. Нос заложило от рыданий, поэтому во сне пришлось дышать ртом и в горле страшно пересохло. Голова раскалывается, тело сочится усталостью. Хочется провалиться под землю, исчезнуть, сбежать из школы и больше никогда не появляться в обществе этих людей. Прошептав тихонькое «Агуаменти», Гермиона наблюдает, как вода наполняет стакан, незаметно оказавшийся на столике. Жидкость на вкус прохладная, немного отдающая металлом, и такая… чистая. Девушку передёргивает от последней мысли. Вся школа теперь считает её «грязной», и вряд ли после этого кто-то захочет с ней общаться. Интересно, какие мысли у Гарри и Рона? Может, они отнесутся с пониманием к ней? В конце-концов, они же друзья. Они всегда друг друга поддерживали, и в этой ситуации, как и во многих других, ей больше не на кого положиться. Гермиона делает глубокий вдох, и пытается унять дрожь в руках. Часы на стене показывают десять утра, значит спала она не долго, и у неё ещё время поговорить с друзьями до начала занятий. Собравшись с мыслями и пригладив растрепанные волосы, Грейнджер открыла двери Выручай-Комнаты. *** Они сидят в пустой гостинной Гриффиндора уже минут пять, и никто не подаёт ни звука. Рон сидит, уткнув взгляд в колени и поджав губы - всем своим видом транслируя некую обиду и негодование. Гарри же время от времени потерянно вздыхает и оглядывается по сторонам. Наконец, Гермиона не выдерживает: - Окей, спасибо. Увидимся на занятиях. И подрывается уйти, когда её останавливает Поттер: - Стой, не нужно. Со стороны кажется, что это уловка, но девушка правда намеревалась уйти - если самые близкие люди не готовы её не то чтобы принять, а даже банально поговорить с ней, зачем тут ещё оставаться? Небольшое облегчение окатывает Грейнджер, и она уже успевает обрадоваться, как слышит: - Я представляю, как тебе тяжело. Но я не понимаю, как ты могла это допустить. И это «но» в голосе друга такое до ужаса осуждающее, что хочется под землю провалиться. - Что? - она искренне удивлена такой реакцией, - Гарри, я доверяла ему. Он мне… нравился. Парень немного мнётся, поправляя очки, спавшие с переносицы. - Да, но Герм… Это же ты! Он делает какой-то нечеткий пас рукой. - Вся такая собранная, мисс «у меня все под контролем». Зачем ты с ним спала? Ощущение, что парень только что бросил в неё иммобюлосом. Гермиона хочет что-то сказать, но не может даже открыть рот - тело действительно будто бы парализовало. Все они действительно думают, что она спала с Симусом. Даже если учесть что это неправда, она все равно не понимает, почему это вызывает такую реакцию - неужели это такое страшное явление среди подростков? Неужели её за это стоило бы стыдить? Грейнджер стоит посреди гостинной, так и не успев сесть, и смотрит на Поттера пустыми от удивления глазами. Проходит время, прежде чем Гермиона находит в себе силы ответить: - Ты его защищаешь? В голове Гарри словно крутятся шестеренки, девушка видит это по его напряжённому взгляду. - Нет, нет, вовсе нет, это ужасно и все такое… Но ты же могла этого не допускать, чем ты думала! И теперь Грейнджер точно уверенна, что время уйти. Она ничего не отвечает, разворачивается на каблуках и уже двигается к выходу, когда слышит тихое и злобное, брошенное Роном в спину: - Теперь от грязнокровки в тебе точно есть грязь. Никогда говорящие портреты не видели, чтобы дверь в гостиную захлопывали с такой болью. *** Какое-то время Гермиона бредёт по коридорам наугад, просто стараясь обходить стороной группы студентов. И сначала у неё даже получается - то тут, то там раздаются шаги, и она спешит изменить свой маршрут. Ей даже удалось подслушать небольшой разговор Пенси с какой-то слизеринкой - та все удивлялась, как Симус вообще обратил на неё внимание. Но тут же была введена в курс дела на счёт спора - отчего гриффиндорке стало ничуть не легче. Отлично, теперь Гермиона Грейнджер не только распутная девка, так ещё и второсортное пушечное мясо. Обида снова закипает где-то в груди, но сил на слёзы больше нет - она слишком для этого истощена. Потеряв бдительность за раздумьями, Гермиона врезается в колонну (да почему я вечно такая…) и пропускает мимо ушей тихий шаркающий звук со стороны лестницы. Потирая горящий лоб, девушка уже собирается идти дальше, как слышит похабный свист. Даже гадать не нужно, и так очевидно, что он принадлежит Малфою - пришёл сиять на вершину своих трудов. Это ведь он подкинул Симусу идею поспорить на Гермиону, значит в произошедшем виноват с ним в равной степени. Однако обдумать как следует это девушка не успевает - вокруг неё кольцом сходятся слизеринцы, злачно улыбаясь. - Чего надо, Малфой? Девушка решает начать первой, для пущей уверенности сжимая под мантией палочку. Драко ухмыляется как всегда надменно, но сейчас он будто бы действительно сияет. Очевидно, доволен тем, насколько она загнана. Вместе с ним Нотт и Забини, но кажется они не разделяют энтузиазм вожака в полной мере. Тео так вообще выглядит не то чтобы недовольным, но определено скучающим - ему не по душе эта ситуация. - Ох, грязнокровка, ты ничему не учишься. Малфой делает ещё один шаг вперёд и Гермионе приходится пятится к стене - ещё чуть чуть и она прижмётся к ней спиной и отступать будет некуда. - Не смей меня трогать! Мимо проходит пара-тройка студентов, но они в дальнем крыле и людей тут обычно немного. Да даже будь тут толпа народу, вряд ли бы кто-то ей помог. - Ты понимаешь, - говорит Драко, продолжая наступать, - что теперь я могу сделать с тобой все что захочу, - он окидывает её взглядом сверху вниз, - и никто не упрекнёт меня? Грейнджер трясёт. То ли от страха, смешанного с отвращением, то ли от стыда и ненависти. Расстояние между ними опасно маленькое, и надежда лишь на то, что Малфой в жизни не «запачкает» об неё свои чистокровные ручки. Гермиона поднимет палочку и направляет её прямо на него. Однако они оба знают, что этот жест - не больше чем иллюзия защиты. Использовать магию на других учениках строго запрещено, и за такое девушка может очень серьезно получить. Хотя что может случится с ней, если она совсем ничего не предпримет? - Отойди от меня. Голос звучит жалко, и вызывает лишь смешки со стороны слизеринцев. Девушка так растеряна, что совершенно не может сориентироваться. Она уже чувствует горячее дыхание Драко, и сейчас, возможно, случится что-то ужасное. Вот бы произошло чудо, вот бы… Где-то вдалеке разбивается ваза. Парни оборачиваются на резкий звук, а Гермиона не теряет времени и стреляет жалящим заклинанием куда-то в пах Малфою. Он истошно вопит, парни переглядываются, не понимая, на что обращать внимание, а Грейнджер бежит. Прочь от этих болванов, прочь отсюда, лишь бы добежать до Выручай-комнаты, а там уже… Малфой бросает ей Спотыкающее, и Гермиона падает навзничь. - Ах ты сука, ну ты у меня сейчас получишь! Я тебе не Финниган! Гермиона издаёт какой-то визг совсем непроизвольно, и бросается в Малфоя снопом искр, надеясь попасть по глазам. Однако промахивается, и Малфой выдергивает палочку прямо у неё из рук, попутно хватая за бёдра. Рвотный рефлекс от прикосновений слизеринца побуждает девушку заорать и наугад лягнуть его ногой. Видимо, на этот раз она таки попадает куда-то, и Малфой скручивается от боли. В тот же момент вспоминает о своей палочке, и уже направляет её на девушку, как они оба слышат озлобленный голос откуда-то сверху: - Малфой, опустите палочку! Парень замирает, поднимая взгляд прямо на Минерву Макгонагалл. Она стоит в безупречно выглаженной мантии, презрительно смеряя его взглядом. - Минус сто очков Слизерину, - цедит она, не объясняя причины, и тут же словно забывает о Драко. Холодные глаза смотрят на Гермиону, будто бы пробираясь под самую кожу. - Вы, Мисс Грейнджер, за мной. Голос Минервы как всегда - строг и скрипуч, но сейчас кажется чуть ли не благословенной трелью. Гермиона выдыхает, сжимает руки в кулаки и поднимается, хватая с пола палочку. «О нет, Малфой, последнее слово ещё будет за мной». И какая бы злость сейчас не владела Гермионой, она все равно испытывает в большей мере облегчение - декан её спасла. И пускай она сейчас её отчитает, пускай выгонит из школы, её все равно тут больше особо ничего не держит… Макгонагалл не говорит ей ни слова, пока они поднимаются в башню Гриффиндора. Грейнджер чувствует напряжение, которое витает в воздухе, но не осмеливается заговорить первой. В голове столько мыслей - она чувствует себя униженной, такой беспомощной и раздавленной. Где-то внутри закипает тягучее чувство стыда. Преподаватели наверняка уже знают о ситуации, которая случилась за завтраком. Боже, это же Макгонагалл сейчас будет с ней это обсуждать… Вот бы под землю провалиться. Кажется, что все вокруг только и судачат об этом глупом, дурацком, ужасном снимке. Гермиона проклинает себя за то, что согласилась тогда на эту идиотскую прогулку с Симусом. Что решилась тогда с ним целоваться. Что допустила сделать это фото. Да на нем не она совсем, да она совершенно не такая, девушка с колдографии не может быть ею, это просто... - Мисс Грейнджер? Оказывается, Гермиона уже сидит в кресле посреди кабинета декана и впивается ногтями в коленки. Вот неожиданность, она совсем увлеклась своими мыслями. - Госпожа Макгонагалл, я могу все объяснить, это ужасная ошибка... Дыхание начинает сбиваться, воздуха не хватает, слова куда-то ускользают. Минерва поднимает руку вверх в успокаивающем жесте. - Не стоит, Гермиона. И подаёт с тумбы чайник. Гермиона смотрит удивленно, совершенно не понимая происходящего. Она стала причиной переполоха в школе, её полуобнажённые, считай, колдографии, гуляют по всему Хогвартсу, все только и говорят о том, что она спала с Симусом Финниганом, а ко всему прочему она подралась с Драко и швырялась в него заклинаниями. Если её решат выгнать, то будут чертовски правы. Однако Макгонагалл не выглядит не то чтобы злой, даже не встревоженной - женщина напоминает удава, и с убийственным спокойствием наливает ей чашку чая. - Но ведь я нарушила столько правил, и вообще… Девушка снова делает попытку оправдаться, прекрасно осознавая, что все-таки никакого оправдания ей нет, но её опять прерывают: - Гермиона, возьми чай и послушай. Мягкие слова тем не менее звучат как приказ, и ей не остаётся ничего другого, кроме как действительно взять чашку и сделать глоток. Кажется, её не осуждают, а значит можно и попробовать отдохнуть от всего безумия, что с ней произошло. Женщина выпрямляет спину и начинает: - Я, разумеется, знаю, что произошло утром. И хочу сказать, что твоей вины в произошедшем совершенно нет. Возможно, тебе кажется иначе - но не стоит себя за это грызть, упаси Мерлин. Финниган поступил отвратительно, предав твое доверие. Гермиона едва не давится чаем. Ей так не хватало этих слов, так не хватало понимая. Примерно такой реакции она ждала от Гарри с Роном, но получила нечто совершенно другое. Совесть и стыд напрягали её все это время, и слышать что-то подобное было невероятно приятно. Где-то внутри разливается тёплом согревающая благодарность, и девушка впервые за долго время действительно расслабляется в кабинете декана, опуская плечи и немного откидываясь на спинку кресла. В этой комнате можно быть уязвимой - Минерва и сама женщина, возможно поэтому её понимает? На секунду Гермиона увлекается мыслями о том, что декан Гриффиндора тоже когда-то была молодой девушкой, и с ней (в теории) тоже могло случится что-то подобное, однако Макгонагалл уже ведёт дальше: - И я уже приняла все меры, которые от меня зависят. Боюсь, мы не сможем исключить Симуса, однако наказание он понесёт найсуровейшее. От этих слов какой-то груз постепенно спадает с плеч Гермионы. То ли в чай что-то подмешано, то ли это мысли о мести так на неё влияют. - Если ты захочешь поговорить со мной о произошедшем, заходи в любой момент. Сейчас ты, судя по всему, не совсем готова, и я не собираюсь на тебя давить. Слёзы подступают к глазам Гермионы. Хогвартс за столько времени учебы правда стал для неё вторым домом - тут она обрела друзей, которых считала семьей, цель в жизни, амбиции и возможности для самореализации (навязчивые мысли о том, что тут когда-то была и её первая любовь девушка отгоняет). Однако чего тут действительно не хватало - родительской поддержки. Между ними и так пролегла немалая впадина, когда Грейнджер обнаружила у себя способности к магии. К сожалению, в ней всегда будут вещи, которые самые близкие ей люди никогда не смогут понять. Но родители это наша самая главная поддержка и опора - это люди, которые всегда будут любить нас безоговорочно, не смотря ни на что. И Гермиона скучала по ним чаще, чем заведено в подростковом обществе. Поэтому сейчас, сидя в уютном кабинете Макгонагалл, она с удивлением поняла, что проецирует на неё образ своей матери. Девушка знала, что натворила глупостей, но Минерва не осуждала её - наоборот, предлагала себя в качестве опоры. И тёплая детская благодарность вытеснила все чувства из тела Гермионы, рывком поднимая её с кресла в необъяснимой тяге обнять декана. В какой-то момент Гермиона поняла, что заляпывает слезами всю мантию Макгонагалл, а та нежно гладит её по растрепанным волосам. Засмущавшись, девушка отстранилась и вытерла слёзы тыльной стороной ладони, прошептав тихое: «Благодарю». Минерва ласково улыбнулась: - Не за что, детка. Сегодня я отпросила тебя с занятий, можешь передохнуть у меня в аудитории. И протянула ей длинный витиеватый ключ. Гермиона вопросительно подняла брови - все двери в Хогвартсе запирались с помощью магии. Однако, разъяснений не последовало, а спросить она не решилась, так что молча взяла ключ и спрятала в карман платья. - Я могу идти? - Конечно, мисс Грейнджер. Крутой комок нервов, что все это время давил на девушку немного расслабляется, и Гермиона с облегчением направляется к двери. На душе ей тихо и спокойно, но все ещё немного стыдно. Отчаянно хочется подумать в одиночестве. Девушка уже хватается за дверную ручку, но замирает, услышав негромкое: - И помни, что среди гриффиндорцев тоже бывают трусы. *** Аудитория Макгонагалл всегда служила для уроков трансфигурации, однако хранила в себе небольшой секрет - пространство внутри неё могло принимать и альтернативный вид. Гермиона это поняла, как только открыла дверь ключом: вот для чего он был нужен - каким-то извращенным видом алохоморы, совмещенным с чарами расширения пространства аудитория превращалась в такую себе уютную гостиную, в которой можно было отдохнуть. Куда-то девались длинные ряды парт, меловая доска и кипы занудных учебников - мебель сменилась на вполне комфортную и ни к чему не обязывающую. Гермиона окинула взглядом комнату, и не нашла ничего, за что можно было бы зацепиться - вполне обыкновенное помещение. Однако это и бросалось в глаза больше всего. Всегда можно сказать, когда в комнате кто-то живет - на полке будут стоять фотографии, на диване лежать подушки, на столе, вполне вероятно, окажется пустая кружка. Но эта комната была чистой - Гермиона про себя отметила, что декан тут наверняка отдыхает редко. А вот судя по тому, что на журнальном столике лежала стопка тетрадей внушительного размера, а под этим самым столиком ворох свитков - Макгонагалл разве часто засиживалась тут за работой. Подумав, что в целом это не так уж и удивительно, девушка устало прикрыла глаза и плюхнулась на диван. За последние два дня с ней случилось невероятное множество событий, требовалось все это переварить. Странно, но до этого момента в её голове мысли роились, словно пчёлы - навязчиво зудели, разъедая черепную коробку. Что-то вроде «сама виновата», «все от тебя отвернулись» - какой-то глупый шёпот не прекращался в голове вплоть до этого самого момента. Теперь же девушка просто выдохлась. В голове было пусто, как в тетрадях Джинни по истории магии. Джинни! Гермиона поняла, что совершенно не видела подругу за все это время. Интересно, как у неё дела, что она думает о сложившейся ситуации… Хотя какая уже разница, вряд ли даже с поддержкой одной Уизли Грейнджер справится с давлением. Не успела Гермиона обрадоваться, что навязчивые мысли оставили её, как услышала какой-то странный звук. Девушка непроизвольно дёрнулась, пытаясь подавить зарождающуюся внутри тревогу. «Это просто ветер, Герм. Совсем дёрганная стала…» Туц. Туц-туц. Теперь лёгкое постукивание раздавалось очень отчётливо. Звук исходил от стеллажа с книгами, и Гермиона, недолго думая, подошла к нему ближе. - Не дай Мерлин, это крыса… - девушка приблизилась к стенду из темного дуба, осматривая его со всех сторон. На первый взгляд он не выделялся совершенно ничем. На второй взгляд Гермионы не хватило, потому что книга с полки сама поднялась в воздух. Девушка почти автоматически вскрикивает «Депульсо», и что-то врезается в уже соседний стеллаж. Гермиона опускает взгляд туда, куда пришёлся удар, и замечает две пары коленей. Они выглядят подозрительно схоже - одинаковые брюки и ботинки, которые различны разве что степенью избитости и потертости. Быстрыми шагами девушка подходит к одиноким конечностям (туловищ не наблюдается), и протягивает руку туда, где, по её предположениям, должны находится головы невидимых объектов. В голове как-то пусто, все мысли выталкивает сплошное любопытство. Рука нащупывает знакомую мантию-невидимку - её прохладная струящаяся ткань обволакивает руку Гермионы, когда она стягивает её с неожиданных незнакомцев. И они оказываются самыми что ни на есть знакомцами - близнецы Уизли сидят оглушённые заклятием на дощатом полу, привалившись спиной к стеллажу и не в силах отступить. Гермиона всегда гордилась тем, что с лёгкостью может их различить. На самом деле, это не было чём-то суперсложным - просто в большинстве случаев люди не хотят обращать внимание на детали. Грейнджер детали из виду не упускала никогда. Поэтому сейчас она с лёгкостью могла сказать, что тот, что сидит справа (С носом чуть покрупнее и едва заметной родинкой под левым глазом) - это Фред, а справа от него сидит Джордж. Мальчики действительно оглушены, но довольно быстро приходят в себя. Первым вскакивает Джордж, и только сейчас Гермиона замечает, что он зажимает что-то в руках. «Волшебные хлопушки!, - проскальзывает у Грейнджер мысль. - Они пришли их украсть, потому что МакГонаггал забрала их на прошлой трансфигурации». - Гермиона? Просыпается уже Фред. Неуклюже встаёт, прижимаясь спиной к книжному стеллажу, будто бы все в порядке. - Отличная сегодня погода, не правда ли? Губы девушки едва дергаются в улыбке. Однако она тут же теряется - замечает, как на неё смотрят близнецы. Конечно, они точно видели эти позорные колдографии, и наверняка точно также презирают её, как и все остальные в Хогвартсе. Первым подаёт голос Джордж: - Стоп, это что, правда Грейнджер? Холодок проходит по конечностям, в груди тяжелеет. Вот он - момент очередного позора, здесь и сейчас. Гермиона уже слышит издевательский смех, уже начинает пятиться к выходу… - Нам кажется, или ты прогуливаешь? Нарушительница порядка… И в голосе Фреда столько усмешки и доброты, что девушка не может не выдохнуть. Она звонко смеётся и прячет лицо в ладонях, чувствуя, что наконец-то в безопастности.