Я ведь всегда был одинок. Так почему сейчас от этого так паршиво?
Мэнди никогда не видела брата таким злым по отношению к ней, он как будто зверь, которого всю жизнь держали на цепи и тут он сорвался. Да, она часто ходила на вечеринки. Да, Микки волновался о ней и выгонял всех её ухажёров. Но он никогда с такой яростью не приходил за ней и не выдергивал из самого разгара вечеринки. Она не понимала, что же случилось с ним такого. Мэнди — единственная, кто знала о расстройствах брата, потому что он доверял ей и знал, что она точно никому не расскажет. Когда они вернулись домой, то брюнет не проронил ни слова: не было никакой лекции о поведении, не было никаких криков, не было даже ни одного косого взгляда. Микки просто пошёл в комнату и закрыл дверь с таким хлопком, что штукатурка знатно осыпалась от такой силы. Мэнди понимала, что это совсем не связано с ней, но и знала то, что сейчас лучше его не трогать. У них было одно единственное правило, что Микки сам будет подходить к ней, когда будет готов общаться. Дверь чуть не вышла с петель, когда он ушёл в комнату — очевидно, что он не готов сейчас к общению, и Мэнди это понимала. Она всегда понимала его и была рядом в трудные моменты, жаль, что она не знает даже половины, что с ним происходит. И сможет ли Микки поговорить с ней о том, что произошло на вечеринке? Шла уже вторая неделя, но Микки всё также продолжал сидеть в своей комнате, иногда только днём выходил за новой порцией пива и сигарет, а ночью выбирался на бои. Мэнди пересекалась с ним взглядом пару раз, когда заставала его на кухне, но это был такой пустой взгляд, что её тело пробирало дрожью. В школе ей приходилось врать, что Микки заболел, она не хотела, чтобы его выгнали. Она очень волновалась за брата, и больше не могла смотреть на то, как он просто убивает сам себя с каждым днём всё больше и больше. Поэтому после школы она приготовила ужин и, взяв тарелку, пошла в комнату брата. Когда она постучала, то в ответ услышала молчание — чего и стоило ожидать. Тяжело вздохнув и надев маску жизнерадостной сестры, она аккуратно нажала на ручку и открыла дверь. Микки просто лежал на кровати с дымящей сигаретой в руке, взгляд был просто устремлён в потолок и не описывал вообще никаких эмоций. На полу было много пустых бутылок спиртного, трудно даже сосчитать сколько пакетиков из-под наркотиков было по кругу, а пепельница была настолько заполнена, что её было сложно разглядеть из-под окурков. Микки не выгнал сестру — хоть какой-то плюс. Но было такое чувство, будто он даже не слышал, что кто-то вошёл в комнату. Брюнет как будто находился в каком-то другом мире. — Мик… — Мэнди попыталась улыбнуться. — Я тут тебе покушать принесла. — она поставила тарелку на тумбочку и села на край кровати. Микки никак на это не отреагировал — абсолютно ноль реакции. Брюнетка не собиралась сдаваться, поэтому продолжила. — Как ты?... — неуверенно спросила Мэндс и аккуратно положила руку поверх его руки. Микки наконец-то повернулся к ней и посмотрел в глаза. — Нормально. — отстранёно ответил брюнет, продолжая смотреть на неё. — Обо мне что-то говорили в школе? — неожиданно спросил тот. — Ну… — Мэндс нахмурилась, вспоминая. — То, что всем нравится ходить не в страхе, когда тебя нет? — хихикнула сестра и посмотрела на брата, но он никак не отреагировал на эту шутку. — Почему ты не ходишь? — Просто не хочу. — пожал плечами Микки и сделал затяжку. — Я не буду больше туда ходить, меня устраивает мой доход с боёв. — Что? Нет, ты обещал, что мы выберемся отсюда вместе. Ты окончишь школу со мной и это не обсуждается. — твердо сказала брюнетка, сжимая руку брата. — Мне не выбраться отсюда, Мэндс. — горько усмехнулся брюнет. — Я долбанный псих, которому нет места в нормальном мире. Я могу убить кого угодно и даже не почувствую сожаления об этом. Просто в один день снова закинусь наркотой и алкоголем и убью кого-то, а потом сяду и сгнию на зоне. Я точно его копия. — Мэнди понимала, о ком он говорит. — Нет. — она резко перебила его. — Ты лучше Тэрри и это даже не обсуждается. У тебя есть чувства, в отличии от этого мудака. Ты никогда не навредишь никому, несмотря на то, какой образ ты себе построил. Ты прекрасно знаешь, какой ты на самом деле, просто пытаешься подавить это. Не нужно, слышишь? Не нужно ничего подавлять в себе, дай волю своим чувствам. — Мэнди как будто абсолютно чувствовала, что за рыжая проблема его тревожит. — Я знаю, какой ты человек. И те мудаки из школы, которые кричат о своей доброте, никогда не сравнятся с тобой. Ты всегда ответишь за свои слова и действия. Я горжусь, что у меня такой брат как ты, правда… Я не знаю, что было бы со мной, если бы тебя не было рядом… — Мэндс опустила глаза и закусила губу. Микки услышал как её голос дрогнул и сразу привстал. — Мэндс, даже не думай об этом. — он заметил, что её глаза на мокром месте. — Я даже не знаю была бы я жива, ты столько раз спасал меня… — слеза потекла по её щеке. — Мэндс… — Микки притянул её к себе и крепко обнял. — Ты знаешь, что я уничтожу любого, кто обидит тебя. Не плачь, прошу… — Всё нормально, прости… — быстро вытерев слёзы, сказала брюнетка и прижалась к брату. — Я волнуюсь о тебе… Тут столько наркотиков и алкоголя. Такого давно не было… — Немного сорвался, прости… — поглаживая её по волосам, сказал Микки. — Эй, не извиняйся. Просто скажи, что у тебя случилось, я тебя выслушаю, ты же знаешь… — немного отстранившись, сказала Мэндс и тепло улыбнулась ему. — Знаю… — вздохнул брюнет и отвёл взгляд. — Я сделал то, чего не должен был делать, теперь меня это пожирает изнутри. — Только не говори, что ты кого-то убил… — вспомнив предыдущую речь брата, прошептала брюнетка. — Не-а, это вообще в противоположной плоскости… — продолжал говорить загадками брюнет. Мэнди понимала, что он не хочет говорить напрямую, поэтому не давила на брата. — Ты пожалел о том, что сделал? — поинтересовалась брюнетка. — С одной стороны да, с другой — нет… — сказал Микки, смотря в стену. — Это что-то незаконное? — Нет. — усмехнувшись и вспомнив тот поцелуй, сказал брюнет и опустил глаза вниз. — Ты улыбнулся! Значит, точно не сожалеешь о том, что произошло! — заулыбалась брюнетка. — Тогда почему ты грустишь? — Потому что знаю, что это неправильно… — пожал плечами брюнет, снова загоняясь своими мыслями. — Кто это сказал? — нахмурилась брюнетка. — Если тебя заставляет это улыбаться, то не думаю, что это что-то неправильное. Знаешь, ты так редко стал улыбаться, поэтому пойди и сделай это ещё раз. — слегка ударив в плечо брата, сказала Мэнди и улыбнулась. — Я хочу видеть улыбающегося брата чаще. — Микки стал чувствовать себя неловко, вспоминая теплые губы Галлагера, он слишком отпечатался в его памяти. И он действительно хотел бы сделать ещё раз, но нет, он не позволит себе этого. Да и, скорее всего, рыжик сделал это по пьяни. Кто вообще захочет поцеловать Микки Милковича по своей воле и не под действием алкоголя? Да и в конце концов Милкович не целуется. — Вкусно пахнет. — решил перевести тему Микки и потянулся за той самой тарелкой, которую принесла сестра. — Я даже не знаю, как ты почувствовал запах еды в такой задымленной комнате, но сделаю вид, что поверила тебе. — она сразу же словила строгий взгляд брата. — Поняла-поняла, приятного аппетита. Если что я буду в своей комнате. — поцеловав Микки в висок, брюнетка направилась на выход из комнаты, переступая пустые бутылки и разбросанные пачки сигарет. Микки не понимал, что творится у него голове, как будто его мозги просто расплавились и он доживает последние секунды. Он не может отрицать того, что ему это понравилось, как бы он этого не хотел. Именно этого он и боится. Брюнет никогда не привязывался ни к кому, а тут появился этот рыжик. Да ещё и поцеловал его. Тэрри убил бы сына, если бы узнал об этом, он самый яростный гомофоб в этом мире. Отец с детства вдолбил им в голову, что счастье это что-то запрещенное. Лучше бы он сделал так с наркотиками. Он никогда не даст Микки быть счастливым, ведь ему нравится видеть как страдают люди, а ещё больше, когда его родные. Микки всегда улыбался рядом с Йеном и чувствовал себя свободным. Как будто это какой-то чёртов лучик солнца, который по ошибке попал в его тёмную жизнь. Ему нравилось проводить с ним время и слушать его постоянную болтовню, что на удивление даже не бесило Микки. Но один вечер просто изменил всё. Но это совсем не значит того, что он не хочет видеть Йена, он просто боится своих «неправильных» чувств. Брюнет не ходил в школу, потому что не хотел пересекаться с рыжеволосым. Боялся ли он того, что искалечит парня или того, что захочет повторить тот поцелуй? Он и сам не знал ответа на этот вопрос, ведь эмоции в нём не утихают уже две недели. Если бы не подпольные бои, то он даже не знает на кого бы выливал свою злость. Злость на самого себя. Микки просто хочет закрыть глаза и почувствовать себя живым, но каждый раз, когда делает это — чувствует, как медленно умирает. Он боится, что одним утром просто не захочет открывать глаза.***
Стоит ли говорить о том, сколько страниц было исписано в блокноте Йена? Он не мог спокойно спать, учиться, есть, потому что голова была заполнена совсем другим, а на губах всё ещё оставался вкус Микки. Рыжеволосый хотел сделать это с самой первой их встречи, но держал себя в руках, а тут без причины сорвался. Он постоянно крутил в руках телефон, чтобы отправить ему сообщение и прояснить ситуацию, но он даже не знал что написать, поэтому каждый раз листы блокнота пополнялись, а сообщения просто стирались. Он дорожил дружбой с Микки, ведь у него получилось узнать его настоящего. Учёба давалась ему тяжело эти две недели, он пытался забыться в учебниках и формулах, но этого совсем не получилась. Фиона волновалась о брате, интересовалась всё ли хорошо, на что Йен отмахивался и говорил, что просто много самостоятельных и контрольных перед каникулами. Хорошо, что Лип был в университете, он бы сразу понял, что с рыжеволосым. Йен сидел в столовке и просто смотрел на свою еду, ему совсем ничего не хотелось. Он услышал как напротив него кто-то сел и рыжеволосый сразу же поднял взгляд. — Привет, Йен. — слабо улыбнулась Мэнди. — Как дела? Выглядишь устало. — честно призналась девушка. — Привет, Мэндс, да всё хорошо, просто бессонница сегодня была, ты как? — рыжеволосый попытался сесть ровнее, чтобы хоть казаться оживленным и вовлечённым в разговор. — Всё хорошо, но… — начала брюнетка. — Что-то случилось? — сразу выпалил Йен. — Что-то с Микки? — Вообще-то да, ты откуда знаешь? — нахмурилась Мэндс. — Я… Мы просто не общаемся уже две недели, он просто куда-то пропал… — замешкался тот. — Поэтому я и пришла к тебе. Я заметила, как вы в последнее время начали хорошо общаться, да и он начал вести себя более расковано. Он вторую неделю уже не выходит из комнаты, только на свои дурацкие бои или за наркотой. — сердце Йена дрогнуло и его кинуло в жар. — Может он с тобой захочет поговорить? Может ты сможешь вытащить его с этой рутины? Я пыталась, но… — вздохнула Мэндс и закусила губу, смотря на зеленоглазого. — Я не могу, Мэндс… — закусил губу рыжеволосый и стал теребить пальцы под столом, он нервничал. Он же не может признаться ей, что это из-за того, что тот поцеловал его. — Пожалуйста, Йен… Я очень волнуюсь за него… — брюнетка умоляюще посмотрела на парня. — Мэндс, я… — начал рыжеволосый. — Йен, я не хочу в один прекрасный день зайти к нему в комнату и увидеть своего брата мертвым от передоза… — сказала дрожащим голосом брюнетка. Сердце Йена чуть не остановилось, когда он представил эту картину. — Хорошо, я схожу. — сразу же согласился Йен, кусая внутреннюю часть щеки до крови. — Спасибо! — она резко потянулась его обнять и он неуверенно обнял её в ответ. — Скорее всего, он не откроет, поэтому можешь зайти сам, там всегда открыто. — Ты уверенна? — замешкавшись, спросил Йен. — Да, уверена. — с улыбкой ответила та и встала. — Спасибо большое, я рада, что вы с Микки наконец-то поладили. — Я постараюсь, но ничего не могу обещать… — неуверенно сказал рыжеволосый. — Всё равно спасибо! — она чмокнула Йена в щеку и побежала к выходу. Он просто согласился пойти на свою смерть. Будет ли он там убит? Всё возможно. Но им нужно прояснить эту ситуацию и слова Мэнди его очень задели. Йен не может позволить, чтобы с Микки что-то случилось, он ведь сам этого не переживёт. Рыжеволосый хотел увидеть Микки, но точно не при таких обстоятельствах. Того, что ему было страшно, он не мог отрицать.***
Сразу же после окончания уроков Йен направился в дом Милковичей. Он весь день прокручивал в голове что же ему сказать, отвлекаясь от уроков, но ничего не приходило на ум. Рыжеволосый даже думал, что может всё-таки не стоит идти, но он пообещал Мэнди, он сдержит своё слово. Волнение увеличивалось с каждым шагом. Такое чувство, будто сердце сейчас сломает грудную клетку, просто разобьет своим стуком каждую кость вдребезги. Он почти близко и голова начинает кружиться от волнения. «Главное — не упасть.» — пронеслось в голове рыжеволосого. Он остановился перед дверью, морально подготавливаясь к встрече с Микки. А состоится ли она вообще? У Йена было много сомнений, которые заставляли всё тело дрожать. Зеленоглазый поднял дрожащую руку, готовясь постучать в дверь, но она просто зависла в воздухе, как будто у него нет контроля над своим телом. — Нет, я не могу. — он резко развернулся и пошёл к калитке, останавливаясь на пол пути. — Блять. Я же обещал. — сжав руки в кулаки, он быстро вернулся обратно к двери и громко постучал. Одна минута. Две. Три. Пять. Ответа нет, даже никакого движения за дверью. Йен нахмурился и неуверенно положил руку на дверную ручку. Немного нажав, дверь сразу же открылась и рыжеволосый нервно сглотнул. Он медленно прошёл внутрь, звуки скрипа под ногами отчётливо отдавались эхом в его ушах. Было такое чувство, что дома совсем никого нет. Йен думал, что беспорядок в доме Галлагеров не может сравниться ни с чем, но дом Милковичей точно претендует на победу. «Блять, я даже не знаю где его комната.» — пронеслось в голове рыжеволосого и он нахмурился. Он решил, что прислушается к своей интуиции и двинулся вглубь дома. Увидев дверь с надписью «Съебите подальше отсюда», он сразу же понял, что это комната Микки, тут даже никаких сомнение не было. Надпись была не особо доброжелательной, из-за чего Йен немного напрягся, но всё-таки двинулся к двери. Постучав, он не услышал никакого ответа. Поэтому на свой страх и риск дернул ручкой и открыл дверь. Первое, что он увидел — это направляющее дуло пистолета на него и его глаза округлились. — Твою мать, Галлагер. — ругнулся Мик, когда увидел того самого, кто крался по их дому. — Тебя не учили, что лазить по чужим домам плохо? Тем более в доме Милковичей. — нахмурился брюнет, откидывая пистолет на свою кровать. — Я бы мог и выстрелить как только ты притронулся с дверной ручки. — Прости… — его голос дрожал. — Просто никто не открывал и я решил… — Если кто-то не открывает — значит не хочет этого делать, ты этого не знал? — сказал Микки, подкуривая сигарету. — Хули тебе надо? — облокотившись об подоконник, сказал брюнет. — Если ты не хочешь со мной общаться больше, то это нормально… Просто я не хочу, чтобы ты гробил свою жизнь этими наркотиками и алкоголем, твои родные очень волнуются о тебе… — сказал Йен и закусил губу, смотря на голубоглазого. — Вот пизда Мэнди. — сложив руки на груди, зло сказал брюнет. — Нет, не ругай её. Я сюда пришёл, потому что я сам этого захотел. А она просто волнуется, что с тобой может что-то случиться и ты оставишь её одну. Пожалуйста, не говори, что я тебе всё рассказал. Я не мог сказать правду почему ты злишься… — опустив глаза, тихо сказал Йен. — Удивлён, что ещё вся школа не гудит об этом. — усмехнулся Микки и сделал затяжку. — Ты же этого добивался? Давай, иди, расскажи всем, ты же так этого хочешь! Поверь, я и не из такого дерьма выбирался. — горько плюнул брюнет. — Нет. Микки, нет. — запротестовал рыжеволосый. — Я не хочу об это никому говорить. И у меня никогда не было мысли, чтобы подставить тебя как-то… Я не хочу врать, но… — его голос дрогнул, но он продолжил. — Я это сделал, потому что захотел… Моя пьяная голова решила, что ты тоже хотел этого. Ну, мне так показалось, прости. Прости, что испортил нашу дружбу, ведь я правда её ценил. — Йен тяжело вздохнул. — Я не хочу говорить, что жалею о том, что произошло, потому что не хочу врать. — его голос дрожал, как будто всё его тело просто находилось в землетрясении с магнитудой в десять баллов. Он боится, но продолжает говорить. — Ты правда стал мне дорог, поэтому я не хочу, чтобы уничтожал свою жизнь. Ведь, я не устану, говорить, что ты заслуживаешь лучшего. — Йен наконец-то посмотрел в голубые глаза, которые всё это время не отрывали от него взгляда. Микки резко отпрянул от подоконника и двинулся к рыжеволосому, его кулаки сжимались с такой силой, что кровь, скорее всего, перестала туда поступать. Брюнет, играя скулами, остановился перед ним. — Если ты хочешь ударить меня, то сделай это, я абсолютно заслужил этого. — нервно сглотнул рыжеволосый, вспоминая его удары на боях. Микки был уже готов замахнуться, но в его голове всплыли слова Мэнди: «Если тебя заставляет это улыбаться, то не думаю, что это что-то неправильное. Знаешь, ты так редко стал улыбаться, поэтому пойди и сделай это ещё раз.» Йен зажмурился, но не сделал ни одного шага назад. Через секунду рыжеволосый почувствовал на своих губах тёплое дыхание и его сердце стало стучать в бешеном ритме, но открыть глаза так и не осмелился. Микки медленно обхватил губами верхнюю губу Йена и он, не раздумывая, ответил на поцелуй, подаваясь телом ближе к нему. Брюнет надавил на него своим телом и резко прижал зеленоглазого спиной к двери. Он ударился лопатками, от чего простонал прямо в губы Микки. Тело голубоглазого покрылось мурашками, а ноги начали подкашиваться. Он абсолютно теряет голову рядом с Йеном и вот этому доказательство. Рыжеволосый медленно провел рукой по шее Микки, запуская её в чёрные волосы и немного сжимая. Йен словил губами лёгкое и еле заметное мычание брюнета от этого действия. Зеленоглазый стал углублять поцелуй, запуская язык в действие и брюнет охотно поддался этому. Микки не понимал: то ли это его сердце так рвётся наружу, то ли он так сильно прижат к Галлагеру, что чувствует его сумасшедшее сердцебиение. Воздуха было совсем мало в легких, как будто они чёртовы космонавты на какой-то неизвестной планете и решили снять свои скафандры, чтобы ощутить прикосновения друг друга. Микки закончил поцелуй, но не стал отстраняться от Йена, обжигая своим тяжёлым дыханием влажные губы рыжеволосого. Они пытались восстановить дыхание, но даже не могли осмелиться посмотреть друг другу в глаза, поэтому пялились на распухшие губы друг друга. — Тебе не за что извиняться, ведь я тоже этого хотел. — тихо прошептал Микки в губы Йена, от чего тот расплылся в улыбке. Но стук входной двери в дребезги разбил эту идиллию. — Где, блять, мой ствол!? — послышался злой крик Тэрри. Этот голос сразу же вытянул брюнета из транса. — Тебе нужно уходить. Быстро. — отстраняясь от Йена, сказал Микки. Он схватил его рюкзак с пола и потянул к окну. — Тебе повезло, что тут всего один этаж, ничего не поломаешь. — пытался отшутиться голубоглазый, но рыжеволосому было совсем не до шуток. — Я не хочу оставлять тебя одного, вдруг он что-то снова сделает с тобой. — вдруг отрезвившись от поцелуя, заявил зеленоглазый. — Йен. Я сказал тебе свалить. — тыкая ему рюкзак в грудь, грубо сказал брюнет и открыл окно. Тэрри может всё что угодно сделать с Микки: избить, покалечить, морально уничтожить; но брюнет никогда не позволит дать в обиду Галлагера. Ему лучше уйти пока не поздно, ведь голос отца был совсем не в лучшем настроении. Йен перекинул одну ногу через подоконник и повернулся лицом к Микки. — Пошли со мной. — вдруг предложил Йен. — Нет. Мне нужно остаться. — помотал головой брюнет. — Давай быстрей прыгай или я столкну тебя, рыжик, блять. Йен резко схватил Микки за футболку и, притянув к себе, вцепился в его губы. И брюнет сразу же ответил, запуская руку в рыжие волосы и сильно сжимая, пытаясь отстранить его от себя, но сам этого не желая. — Галлагер, блять, вали уже. — зло прошипел Микки в губы Йена, даже не отстраняясь. — Мг… — промычал что-то рыжеволосый в его губы и, отстранившись, спрыгнул с подоконника. — Напиши мне. — он сказал это очень тихо, но Микки умело прочитал по губам, потому что только на них и смотрел. Мик показал ему фак и, только после того как закрыл окно, расплылся в довольной улыбке. Пусть Тэрри сделает с ним всё, что угодно, но он всё равно будет чувствовать себя живым. Он всё ещё не уверен в правильности своих действий. Пожалеет ли он об этом или нет — ему сейчас абсолютно плевать. Он делает то, что ему хочется и получает от этого кайф — разве не это смысл жизни?