Плакат

Кровать в снятом наспех номере скрипит, но ни один из них этих скрипов не слышит. Они слишком заняты. Друг другом. Плакат, ставший причиной того, что они оказались друг к другу ближе, чем обычно на поле во время опасного углового, валяется на полу. Виталий разметался по подушке, стонет, глаза закрыты. Бруну аж рычит от нетерпения, ему хочется все и сразу, замедлиться и ускориться, но надо не спешить. Потому что он сегодня победитель, он сделал так, что плакат «Верните имя Ростсельмашу» оказался на "Вираже". И Виталя проспорил, а он так не любит проигрывать. - Как тебе это удалось? – шепчет Виталий, параллельно захватывая Бруну за шею одной рукой, запуская в волосы на затылке, притягивая к себе, но не позволяя поцеловать. - Ты же знаешь, что я никогда не раскрою своих секретов, - шепчет Алвеш куда-то в шею Витале, ведя по ней языком. Котяра чертов. - Тогда я не согласен отдавать долг, - хриплым шепотом сообщает Виталя шее Бруну. До всего остального не может дотянуться. Неудобно, да и не хочется. - Кто тебя спрашивает? – Бруну и правда не любит спрашивать. Он любит подчинять. Вот и сейчас – просто наклоняется и кусает Виталия за шею. Мммм, сладко. Дьяков выгибается, упирается пятками в кровать, прижимается к Алвешу так тесно, как может, трется об него. Чччерт, как он невероятно пахнет. Бруну тем временем спускается от шеи к ключицам Дьякова, потом к соскам. Главное – не выпускать рук Виталия, а то он явно против того, чтобы играть вторые роли. Что и показывает всем своим видом - выгибается, стонет, и взгляд блядски-затуманенный. Кто бы увидел главного пай-мальчика «Ростсельмаша» - растерялся бы. Но Алвеш никогда не теряется. То ли воспитан так, то ли привычка. Виталий облизывает свои губы и не отводит ни на долю секунды взгляда от Бруну. Тот отпускает одно запястье Дьякова и как завороженный проводит смуглыми пальцами по искусанным губам Виталия. Не прерывая зрительного контакта, Виталя начинает ласкать их языком. Пай-мальчики любят быть плохими. Главное – сохранять при этом невинное выражение лица. Бруну стонет от такой провокации, на которую поддаться - значит, признать себя проигравшим, и не поддаться невозможно. Отпускает второе запястье Виталия. Смуглые руки - на белую подушку, прищемить специально волосы, чтоб не делся никуда. И языком без особого приглашения - в Виталин рот, чтоб понимал, кто тут хозяин положения. Виталий выгибается, трется всем телом об Бруну, будто сообщает: одежда нам вряд ли понадобится в ближайшее время. И глаза шальные-шальные, как после взрыва. Темно-серыми с капельками стали. Которая и сейчас пахнет металлом. Остро и по ноздрям аж режет. Бруну пересчитывает эти капельки вокруг зрачка и рычит: - Сними. Немедленно. - Сам снимешь, - фыркает Виталий и забирается под футболку Бруну пальцами, оглаживает бока, поднимается повыше. На ощупь его кожа будто теплый бархат, только пахнет иначе. Мускусом и вишней.И соски твердые, когда только успели? Бруну нетерпеливо откидывает волосы с лица, замечает, как заинтересованно смотрит на них Виталий. Решение приходит само собой: Бруну проводит волосами по скулам, по губам, по шее Виталия. Повторяет их путь языком. - Сссука ты, - шепчет Дьяков, и понимает, что сдался. Хотя сдался он давно, еще в той подтрибунке, когда не отвернулся, не отвоевал своих позиций, увидев этого кошкоглазого в опасной близости от себя. Когда в ответ на эти недвусмысленные намеки гордо ответил, что ляжет с Бруну в одну кровать в тот день, когда «Вираж» поднимет плакаты в поддержку «Ростсельмаша», а Виталя в том же матче забьет пенальти в ворота Малафеева. Или когда замерзнет ад. Впрочем, первое более невероятно. Сдался, когда увидел на трибунах этот плакат и просто отказался верить своим глазам. Когда поднял глаза на Малафеева – и понял, что забьет. Когда обнимал подбежавшего первым Димку Полоза, а глазами искал темные глаза Бруну. Который улыбался так, что Виталию становилось не по себе - от того, что этого может не случиться, и Бруну не нужен будет этот выигрыш. Но Виталины карты биты, пути назад отрезаны. И чуть ли не впервые в жизни он рад проигрышу. Ну и, конечно, забитому пенальти.