Несмотря на чувство иррационального страха, Лючия не бросилась бежать из лавки, интуиция подсказывала, что это будет неправильно, а своим предчувствиям женщина привыкла доверять. Не раз они спасали её от очень серьёзных опасностей. Единственное, что она сделала, так это успела выхватить волшебную палочку, готовая ко всему…
Дункан в это время находился в образе старика Олливандера, накинув поверх мантию на домашнюю одежду. Так ему было удобнее и теплее, тем более, что под этой хламидой было не видно, что внизу надето, зайди к нему какой случайный покупатель. Ощутив зов, он тут же скинул мантию и теплые домашние тапочки, чтобы не мешали и нажал на амулет, обретая истинный вид, ибо драться в дряхлом теле старика было смертельно глупо. Для придания достоверности, чтобы, например, не спалиться на слишком лёгкой походке и несвойственной старикам порывистости в движениях, иллюзия была максимально достоверна, в точности отражая и физические возможности, а не только внешний вид. Одежда в доли секунды тоже перестроилась под нужные размеры и параметры молодого тела. Такими чарами был охвачен почти весь его английский гардероб. Мало ли, бессмертные разные бывают. Могут и без предупреждения с мечом кинуться, тем более тут, в магической локации, Дункан ощутил зов впервые. Все его нынешние друзья и знакомые были в Америке и, как правило, находили Дункана именно там. Тут же… бессмертный был неизвестный, а, следовательно, потенциальный враг. Выхватив меч, Маклауд тоже быстро вышел на зов.
Каково же было его удивление, когда он увидел в магазине незнакомую ведьму, держащую наготове палочку. От такого зрелища, горец даже слегка растерялся, настолько изумлённым он был, и не беспричинно. Во-первых, впервые за свою долгую четырехсотлетнюю жизнь встретить бессмертного мага — это само по себе неожиданно. Во-вторых, она держала наготове именно палочку, что было как-то непривычно. Конечно, ведьма могла сначала чем-то проклясть, а уже потом отрубить голову, но это было как-то… нетипично. В самом деле, если бессмертная, то почему не хватается за меч? У всех более-менее долгоживущих из этой братии такое было уже на уровне рефлекса. Да и… вид у неё был скорее растерянный и напуганный. Может, она новичок и пока не знает? Интуиция у Дункана тоже была хорошо развита за четыреста лет выживания, а потому он научился вычислять долгоживущих бессмертных и вот таких… недавно воскресших. Правда, с Кенни он тогда сильно ошибся. Его сбил с толку образ ребёнка. Внешность бывает обманчива, уж ему ли это не знать.
— Кто вы и что тут делаете? — он слегка опустил меч, но не расслабляясь, мало ли, какие у незнакомки могут быть намерения.
— Я… вообще-то за кобурой для палочки пришла. Странно, не так ли? С какой стати ведьме посещать единственный магазин волшебных палочек на весь волшебный квартал? — в последнее время, когда Лючия нервничала, то начинала язвить, не иначе, от Снейпа невольно нахваталась вредных привычек. — Где продавец и что ты с ним сделал? — она решила, что лучшей защитой будет нападение.
При этом она заметила, что одежда на темноволосом мужчине была чистой и без малейших следов крови, да и меч… не похоже, что им кого-то недавно убивали, хотя, конечно, это ни о чём не говорило, при наличии «Эванеско» и «Эскуро». Одет внешне очень даже привлекательный длинноволосый незнакомец был в тёплый широкий бежевый свитер, но даже он не скрывал широких плеч и явно хорошо развитую мускулатуру высокого мужчины, да и брюшка видно не было, похоже, он в хорошей форме, но что-то большее навскидку определить под теплой одеждой было трудно. На ногах были тёмные, не сковывающие движения домашние шерстяные брюки с согревающими чарами. Лючия видела такие мельком в лавке мадам Малкин на витрине, когда проходила мимо. Там было что-то вроде сезонной рекламной акции и их продавали со скидкой, были там уже наложены согревающие чары и подгонки размера, сроком, кажется на год. Впрочем, многие маги дома ходили в чём-то похожем, оно и понятно, всё-таки на дворе не лето, да и внутри лавки и иных домах, не сказать, что намного теплее, чем на улице. Англичане, что маги, что магглы экономили на отоплении. И если магглы это делали по причине дороговизны коммунальных услуг, то маги банально берегли силы, предпочитая накладывать согревающие чары на себя лично или одежду, нежели пытаться обогреть всё жилое помещение. Так было гораздо проще и менее затратно магически. На ногах мужчины были только тёплые носки. Наверно, до их встречи он был в какой-нибудь комфортной домашней обуви, но перед возможной опасностью скинул, чтобы не мешала быстро двигаться. Кто знает, может, Лючия и ошиблась, но почему-то молодой женщине казалось, что так оно и было. Вообще в этом странном волшебнике угадывался хорошо тренированный воин. Движения были скупыми и отточенными, да и меч он явно не для красоты держал. Правда, странно, почему схватился именно за него, а не за палочку?
— Так вы не знаете? — решил уточнить мужчина.
— Не знаю, чего? — насторожилась молодая женщина.
— О сборе и бессмертных, — не стал ходить вокруг да около горец, уже поняв, что перед ним новичок. — Кстати, вы не представились.
— Леди Лючия Блэк, — ответила женщина, тоже слегка опуская палочку, — в девичестве Дзоколле… Не о каких бессмертных я не слышала, как и о сборах.
— Приятно познакомиться, леди Блэк, — вежливо ответил мужчина. — Я Дункан М… — он немного запнулся на привычной фамилии… — Олливандер. А вы случайно не родом из Сицилии? — уточнил он, замечая характерный акцент.
— Угадали, — Лючия была приятно удивлена, что нашёлся во всей Магбритании человек, умеющий отличать и определять представителей её народа, не путая с итальянцами. Для большинства иностранцев, что магов, что магглов разницы вообще не было.
— Ну, что ж, леди Блэк, давайте обсудим подробности в более подходящем месте, — вспомнил о манерах радушного хозяина Дункан, убирая меч в качестве демонстрации мирных намерений.
— А Гаррик Олливандер? — с опаской уточнила Лючия. В отличие от него, палочку убирать она не спешила.
— Я за него и уже давно. Как гостеприимный хозяин, гарантирую вам безопасность во время визита, — он выжидательно посмотрел на новую знакомую.
— Как гость, обещаю не причинять вреда хозяину этого дома до тех пор, пока он сам не нарушит законы гостеприимства, магия мне свидетель, — она умышленно перефразировала стандартную формулировку о неприкосновенности хозяина дома со стороны гостя, затем сделала замысловатый пас палочкой. Это было что-то вроде пакта о ненападении в отношении малознакомых магов в доме которых ты оказался впервые и не уверен в их добрых намерениях, силу и последствий непреложного обета или клятвы она не несла, но магически наказывала за нарушение. — Но что-то я не вижу вашей палочки, мистер Олливандер.
— Я сквиб, — легко ответил Дункан, — но поверьте, нарушать данное слово не буду. Честь для меня не пустой звук.
— Очень на это надеюсь, — проговорила Лючия после недолгого раздумья. — Предупреждаю, в случае чего, у меня есть аварийный портключ, пробивающий почти любые антиаппарационные чары, да и защита неслабых артефактов тоже имеется, как и люди, которые будут меня искать.
— Поверьте, вам не о чем беспокоиться, леди, — кивнул Дункан, совершенно не обидевшись. В самом деле, эта женщина его впервые видит и совершенно не обязана доверять и соглашаться принимать приглашение, тем более от сквиба. Маги не просто так недолюбливали их, дело в том, что знакомые с магией, но не обладающие ею, сквибы не получали никаких откатов за невыполнение тех или иных клятв и обещаний. Для них это были просто слова, как для тех же магглов. И если подобные обещания заставляли мага строго следовать взятым обязательствам, то сквибов нет. Разумеется, это сильно настораживало первых и заставляло десять раз подумать, прежде чем доверять последним.
Тем не менее, Лючия, несмотря на вполне понятную настороженность, на приглашение согласилась, убрав, наконец, палочку. То, что при этом она приняла всевозможные меры и предосторожности, было вполне нормальным и понятным как для Дункана, так и в принципе для любого адекватного человека, будь он хоть сквибом, хоть магом.
Повернув на двери магазина табличку надписью «закрыто» наружу и, собственно, заперев дверь при помощи вызванного домовика, Дункан пригласил Лючию на второй этаж в гостиную своих апартаментов при магазине, где иногда принимал редких посетителей, работал, а временами и оставался ночевать, если лень было возвращаться в дом.
Выпив чаю и обсудив погоду, Маклауд задал несколько наводящих вопросов, например, не случалось ли каких-нибудь странных случаев со смертельным исходом, но почему-то закончившихся для леди благополучно. Получив подтверждение, пусть и без подробностей, он объяснил ей новые обстоятельства и причины.
— Вот как, — Лючия задумчиво допила чашку, — и что обычно делают при таких случаях, когда времени проходит слишком много для близких?
— Обычно имитируют свою смерть, завещая всё вымышленному кровному родственнику, а потом сами же и получают завещанное, выдавая себя за него и уезжают… желательно в другую страну лет на тридцать-пятьдесят или больше. Потом можно вернуться, если возникнет желание. Либо же заранее куда-то уезжают со всеми деньгами и обрывают все родственные связи...
— Лет на тридцать-пятьдесят? — подняла брови Лючия. — А сколько вам лет, если не секрет?
— Четыреста, — ответил Маклауд, с улыбкой отмечая ошарашенное лицо собеседницы.
— Мама мия! — воскликнула она, отставив чашку. — Получается, что жить можно бесконечно долго, и реальная опасность грозит только от таких же бессмертных или тех, кто Наблюдатели, кажется вы так их назвали? Потому и надо научиться драться на мечах, а в остальном… — тут она опять замолчала, не в силах справиться с охватившем волнением. Как человек прагматичный, Лючия уже неосознанно стала прикидывать все плюсы и минусы от новых возможностей. Перспективы открывались весьма многообещающие, особенно если учесть особенности её бизнеса и семьи. Вряд ли кто-нибудь из недоброжелателей вздумает лишить её головы, разве что прислать её кому из родных в качестве «подарочка»… но при возможных покушениях скорее уж более вероятны пулевые ранения или какие-нибудь магические заклятья, типа той же Авады в спину, или отравления ядами… Замечательная новость, что теперь всего этого можно не бояться, оставаться вечно молодой и здоровой. Конечно, как женщину, Лючию немного удручала невозможность иметь детей, но не сильно. Всегда можно взять кого-нибудь на воспитание, да и с вновь новорождённым сыном Сириуса предстоит ещё долго возиться. Так что, материнские инстинкты будут точно удовлетворены. — А вы не могли бы взяться за моё обучение драться на мечах, мистер Маклауд?
— Конкретно сейчас, нет, — покачал головой мужчина.
— Ну, я пока тоже не готова на сто лет скрыться и жить где-то в глуши на святой земле, но, может, когда-нибудь, лет через пятнадцать — двадцать?
— Всё возможно, я так далеко пока не загадывал, — пожал плечами Дункан.
— А Олливандер… — молодая женщина кивнула в сторону портрета в гостиной, над камином, — и правда ваш родич?
— Да, я и сам был в шоке, когда узнал.
Они ещё немного поговорили и обсудили случившееся. Дункан, как он предложил себя называть в процессе разговора, честно поделился, что никогда раньше не встречал бессмертных, владеющих магией. Лючия, в свою очередь, интересовалась особенностями жизни бессмертных, как на них реагировать и чем они сильны. Как можно защититься, если не умеешь сражаться на мечах и прочее. В конце разговора, продлившегося почти три часа, они расстались вполне по-дружески, Лючия тоже разрешила называть себя по имени. Слегка расслабившись, когда поняла, что от Дункана ей смертельной опасности не грозит, она решила вернуться домой, чтобы на досуге обдумать и осознать новую для себя реальность.
— Кстати, Дункан, хотела уточнить, а эту защиту на помещение накладывал старый владелец или уже ты при помощи артефактов?
— Нет, Гаррик, — ответил новый знакомый, — я лишь поддерживаю её. А что?
— Просто весь второй этаж защищён чуть ли не лучше Гринготса, — ответила Лючия. — Знаешь, когда я только порог переступила, то сильно занервничала. Не факт, что тут бы сработала моя защита, а она у меня серьёзная, поверь.
— Правда? — искренне удивился Маклауд. — Я, конечно, подозревал, что мой родич тот ещё параноик и затворник, но, чтобы настолько… хотя, наверно, оно и к лучшему, учитывая…
— … что ты сквиб? — договорила Лючия. — Да, уж, не помешает. Ладно, мне пора, пока никто не хватился, а то защита у тебя и впрямь непробиваемая. Чао!
Так, распрощавшись с новым знакомым в глубокой задумчивости, Лючия только дома вспомнила, что совершенно забыла купить чехол для палочки, ради чего, собственно, и пошла в эту лавку. Впрочем, её это совершенно не расстроило. Был повод встретиться снова.
***
Проводив Лючию, Дункан лишь грустно улыбнулся, вспоминая собственные невесёлые приключения в Сицилии. Кем бы ни была эта леди Блэк, но уж точно не законопослушной девочкой, а для четырёхсотлетнего Маклауда она сейчас воспринималась именно так. Было в ней что-то неуловимо напоминавшее… Аманду, хитрую воровку и мошенницу. Хотя внешне эти женщины были не похожи, разве что обе брюнетки, но и только, было в них общим нечто иное, почти неуловимое: взгляд жесты, реакции… Даже то, как она палочку держала, готовясь к нападению и каким цепким внимательным взглядом его одарила, подмечая мельчайшие детали. Так благовоспитанные домашние девочки точно не смотрят, да и замужние английские леди тоже. Такой взгляд… а девочка-то, похоже, уличная или из весьма специфической семьи. Правда, сицилийцы вообще народ своеобразный и никогда особой законопослушностью не страдавший. А ещё она внешне очень сильно напомнила…
И тут Дункана осенило... Не может быть! Не удержавшись, чтобы проверить собственную догадку, он активировал портключ в защищённое жилище Гарика. Там, покопавшись в пыльных фотоальбомах на чердаке, почти пятидесятилетней давности, он, наконец-то отыскал старое чёрно-белое, но вполне узнаваемое неподвижное фото молодого человека, как две капли воды похожего на новую знакомую…
«Паоло Дзакорини, 1949 год», — гласила надпись внизу…
***
Сицилия, 1943 год…
В сгущающихся сумерках спускались с горной тропы двое. Один из них вёл под уздцы осла. Одеты они были, как типичные крестьяне из многочисленных голодающих деревень страны в те годы. Оба были молодыми мужчинами, один из которых, тот, что держал осла, вообще выглядел ещё совсем безусым мальчишкой, не старше двадцати, с типичной внешностью сицилийца, другой — постарше и немного выделяющийся нетипичными чертами лица, несмотря на чёрные волосы и тёмные глаза, внешне отличался от местных жителей, даже безупречно зная язык с едва уловимым акцентом, но местные без труда опознавали в нём чужака.
Они купили большой круг сыра у знакомого фермера и другие продукты. Всё это друзья погрузили на осла и прикрыли сверху бамбуком, будто везут корм скотине, которую держали многие жители деревень.
— Я обязательно буду много работать и учиться, стану большим человеком, женюсь на сильной ведьме, — негромко сказал юноша попутчику, но тут же замолк. Он невольно подумал о неустанно работающим в поте лица на крохотном клочке земли отце, сёстрах, вынужденных ходить в поношенных платьях. Счастье, что Мария уродилась красавицей и несмотря, на всю бедность и смутные времена сумела найти мужа. Мама их давно умерла.
На Сицилии в тот сентябрь люди могли существовать, лишь торгуя на черном рынке. Со времен войны еще сохранилась жесткая карточная система, крестьяне были обязаны сдавать все выращенное на склады центрального правительства по лимитированным ценам, за бумажные деньги, которые
почти ничего не стоили. Предполагалось, что правительство в свою очередь будет продавать и распределять эти продукты по низким ценам среди жителей. При такой системе все должны были получать достаточно, чтобы выжить. На самом же деле крестьяне прятали что могли, ибо все сдаваемое на правительственные склады попадало в руки местных мафиозных кланов и их приспешников и потом оказывалось на черном рынке. Людям же в итоге приходилось покупать продукты на черном рынке и нарушать законы о контрабанде, чтобы хоть как-то просуществовать. Если они попадались с поличным, то их судили и отправляли в тюрьму. Так что, они с лёгким сердцем шли на нарушение этих заведомо невыполнимых законов.
Именно Паоло, несмотря на юный возраст, имел связи с черным рынком, и устроил эту эскападу. Он договорился с крестьянином, что переправит большой круг сыра перекупщику с черного рынка в Монтелепре. На этом они заработают четыре копченых окорока и корзинку колбас.
Мужчины уже миновали карьер и начали спускаться на равнину. Теперь надо было остерегаться блуждающих карабинеров, патрулей из национальной полиции. Это было очень рискованно, но оба знали тайные тропинки в горах.
Старший из двоих, поднял руку, чтобы они остановились. Какое-то время мужчины стояли неподвижно, прислушиваясь, но никаких подозрительных звуков не услышали. Друзья пересекли открытую местность и скрылись в лесочке. Пройдя по тропинке, они вышли на небольшую, усыпанную галькой поляну с редеющей травой и бамбуковой порослью.
Внезапно, в глаза юноше ударил яркий луч света. Он натянул поводья и остановил осла, подав знак рукой напарнику. Из-за деревьев вышли незнакомые люди. Их было трое. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и молодые люди хорошо разглядели жёсткие чёрные военные шлемы и мундиры. Приближаясь к ним, трое профессионально разошлись, окружив и держа оружие на изготовке. Все они были ещё совсем молодыми, немногим старше паренька с ослом, лоснящиеся, румяные. Один из них, сыто улыбаясь, целился прямо в грудь юноши.
Этих троих можно было не опасаться, уж слишком беспечно они подходили к ослу, не принимая пленников всерьёз. Последовал приказ отойти от осла, один из них, закинув автомат за спину, сдёрнул прикрытие из бамбука с животного. При виде продуктов, он жадно присвистнул.
Мужчина постарше чуть придвинулся к нему, пока двое других отвлеклись на заговорившего молодого человека.
— Я подарю вам пятьсот лир, если вы отпустите нас.
— Да подотрись своими лирами! Ну-ка, предъявите ваши документы. Если с ними что-то не так, я заставлю вас их жрать, — заявил тот, что держал его на прицеле.
Вызывающий тон и наглость привели в холодную ярость юношу, в этот миг он чётко понял, что ни за что не позволит себя арестовать и забрать продукты, которые вёз для семьи.
Дункан, а мужчина постарше был именно им, достал из нагрудного кармана удостоверение и шагнул к ним, выходя из-под зоны обстрела винтовки. Реакция у него была гораздо быстрее, чем у обычного человека. Он надеялся на этом сыграть, ведь под рубашкой у него был припрятан пистолет. Молодой человек, поняв его замысел, решил отвлечь внимание карабинеров на себя.
— А у меня нет никаких документов. Мы нашли продукты на дороге!
Разозлившись, целящийся шагнул к нему поближе.
— Обоим лечь на землю! Думаю, Bastinado собьёт с тебя спесь, молокосос!
Под Bastinado подразумевалось избиение хлыстами и палками. Дункан знал нескольких деревенских жителей, вернувшихся после него со сломанными ногами, распухшей чуть ли не до размеров дыни головой и настолько отбитыми внутренностями, что ни о какой работе и речи больше быть не могло. Ему-то это было не страшно, но юному Паоло, почти мальчику… Этого он допустить не мог, как бы сильно не был против убийств, но этих лощеных и сытых скотов он прикончил без всяких сожалений. Молниеносно, вытащив пистолет, пока те отвлеклись на его молодого друга, он быстро расстрелял двоих, а Паоло успел метнуть нож в третьего. Переглянувшись, напарники шустро обыскали убитых и сняли с них оружие, деньги и всё мало-мальски ценное.
— Валим… — тихо проговорил вчерашний мальчишка, подхватывая осла и с ненавистью посмотрев на убитых, сплюнул. Причины ненавидеть карабинеров у него были. Одним из тех несчастных был родной дядя мальчишки, сейчас гадящий под себя, некогда сильный мужчина, стал подобен овощу.
Дункан лишь молча кивнул…
