***
— Доброе утро! Проснись и пой! — разбудил Дина через час звонкий голосок сестрёнки. Семилетняя малышка Джинни, босая и одетая в ночную сорочку, залезла на кровать Дина, нетерпеливо теребя любимого старшего брата и жизнерадостно улыбаясь. — А у меня первый зубик выпал! Я теперь совсем-совсем большая, правда? — похвасталась девочка, совершенно не обращая внимания на хмурую заспанную физиономию брата. — Да, принцесса, — обречённо вздохнул Дин, просыпаясь окончательно и зевая. Проморгавшись, он как-то странно, будто впервые увидев, посмотрел на жизнерадостную рыжую девочку, с обожанием глядящую на него. В руке она держала выпавший зуб, тыкая им под нос брата. — Сегодня твой День Рождения! — оповестила она его, блистая улыбкой с недостающим зубом. — Да, я в курсе, и у Сэмми тоже, — усмехнулся Дин, и вдруг крепко обнял её. — Я так рад, что у меня есть ты, сестрёнка, — вдруг неожиданно для себя добавил он, покосившись на тихо и пока ещё безмятежно посапывающего на соседней койке брата. — Может, и его обрадуешь? Он будет очень рад увидеть твой зубик, — хитро улыбнулся девочке Дин. — Да! — с незамутнённой радостью и непосредственностью «сестрёнка» поспешила к кровати Сэма, совершенно бесцеремонно расталкивая сонного мальчика. Тот оказался не таким покладистым, как Дин, и попытался спрятаться под одеялом, но когда Джинни останавливали подобные мелочи? Она была очень целеустремлённой девочкой. Стащив с него и одеяло и даже на всякий случай подушку, она всё-таки добилась своего. Когда девочка уже в третий раз рассказывала странно смотрящим на неё братьям, как проснулась и почувствовала во рту давно качающийся зубик, выпавший ночью во сне, дверь спальни распахнулась, впуская Артура. — Пора вставать, мальчики! — с улыбкой сказала он, но тут заметил дочку и уже явно проснувшихся двойняшек. — Джинни! Ты опять их разбудила раньше времени! — укоризненно проговорил Артур. — Ну сколько раз тебе повторять: не буди братьев по утрам! — Но сегодня же их День Рождения! — воскликнула Джинни с таким видом, как будто это всё объясняло. Сама она по натуре была жаворонком: рано и быстро засыпала вечером и просыпалась буквально с рассветом. Ей было скучно и искренне непонятно, как это можно спать по утрам, да ещё и в свой собственный день рождения, не говоря уже о том, чтобы утерпеть и не поделиться такой потрясающей новостью. — У меня выпал зубик! Вот, смотри! — девочка гордо продемонстрировала папе сначала выпавший зуб, а затем и открыла ротик, где сейчас на месте правого верхнего резца была дырка. Она была рада появлению нового слушателя, которому можно было рассказать такие потрясающие новости. Улыбнувшись дочери, Артур украдкой посмотрел на слегка заторможенных братьев, но списав их странный вид на сонливость, поспешил отвлечь Джинни на себя. — Замечательная новость, милая. Давай-ка ты поможешь мне разбудить Ронни и всё-всё подробно расскажешь и мне и ему, хорошо? А мальчики пока умоются и спустятся к завтраку. — Да! — радостно закивала дочка. Джинни вообще очень быстро переключалась и они с Артуром вышли из комнаты. Перед тем, как закрыть за собой дверь, мужчина напоследок посмотрел на кажется до сих пор находящихся в ступоре двойняшек и, подмигнув, закрыл дверь, уводя уж слишком шумную и жизнерадостную для семи утра малышку. Переглянувшись, братья поспешили в ванную, смежную с их комнатой. После ремонта и весьма существенной перепланировки Норы пять лет назад, комната мальчиков стала гораздо меньше, но зато у них появилась своя собственная ванная с двумя раковинами. По первоначальному плану родители хотели поставить в комнату двухэтажную кровать, чтобы сэкономить место, но тут уж восстали сами мальчики. Каждый из них хотел спать на верхней кровати, но никак не на нижней. А ставить две высокие кровати со шкафчиками внизу получалось немного громоздко. В итоге, Молли с Артуром просто решили оставить старые кровати, по отдельной на каждого. Сейчас Дин и Сэм были как никогда этому рады. После внезапно обретённой памяти и ночного пробуждения, даже страшно было подумать, что бы случилось с Дином, окажись он на верхней койке, мог и упасть случайно при попытке встать, да и Сэм тоже, если бы проснулся раньше Дина. — Так странно, — пробормотал Сэм, подходя к своей раковине и беря в руки зубную щётку. — Она же наша сестра, а теперь получается и не родная нам вовсе? — Ну, конечно же родная! Я ей задницу подтирал и к горшку приучал! — хмыкнул Дин. — Так что она нам самая что ни на есть настоящая младшая сестрёнка, которую я никогда не хотел! — Ага, то-то ты с ней возился всё время! — с усмешкой поддел его брат, выдавливая маггловский тюбик пасты на щётку. Дин не стал на это отвечать, сосредоточенно чистя зубы и немного удивлённо изучая свою непривычно детскую физиономию в зеркале. Так странно, что утром не надо было бриться. Не сказать, что он делал это прямо каждое утро, но всё равно как-то в голове не укладывалось, что ему сейчас только десять. Сэму в этом смысле было немного полегче. Благодаря Эмме он отлично помнил, каково это быть ребёнком, а потому собственный внешний вид и маленькое тело не так сильно его шокировали, как Дина. — Сегодня же у нас пятница, да? — задумчиво спросил Дин. — Хорошо, что хоть Перси с Биллом и Чарли не будет. Даже не представляю, как на них сейчас смотреть. — Да уж, из Хогвартса их в будний день просто так с уроков точно не отпустят, а Билл и сам уходить с лекций и семинаров не станет, но они же обещали в субботу нас через камин из Хогсмида навестить и лично вручить подарки, забыл? Перси писал нам об этом. — Совсем из головы вылетело, — пробормотал Дин, умывая лицо холодной водой. — Всё так странно. — Да уж. Когда братья спустились к завтраку за столом уже сидели их младшенькие. Рон с улыбкой пожелал им приятного аппетита, попивая собственную чашку какао и лениво ковыряясь в тарелке, к большому неудовольствию матери. Сэм машинально отметил, что мальчик совершенно не походил на своего киношного прототипа: да, рыжий и веснушчатый, но на этом и всё. Внешне он был гораздо миловиднее сыгравшего в фильме актёра и совершенно не жрал всё подряд, тем более по утрам. Собственно, Молли стоило огромных трудов хоть чем-то накормить его в такое время. Рон был тихим, застенчивым и очень ранимым ребёнком, теряющимся на фоне эмоциональной и шумной сестры. Впрочем, это всё были последствия нападения упыря. В последний год у мальчика стали появляться слабенькие магические всплески, больше свойственные новорождённым малышам, чем восьмилетним детям, но для семьи Уизли и это было настоящим праздником и поводом для радости. Согласно заключениям колдомедиков, родители всё также старались побольше уделять внимание мальчику, его душевному и физическому здоровью и развитию, не повышать в его присутствии голоса и не ругать. Оно и понятно, громкие крики, да и вообще резкие звуки мальчик очень плохо переносил. А от какого-нибудь ехидного замечания мог всерьез расстроиться и несколько часов плакать. Это тоже было последствием нападения упыря, как и периодические панические атаки, потому все члены семьи, даже Джинни, и не думали над ним смеяться. Во-первых, это было бесполезно и только расстраивало мальчика ещё больше, во-вторых, старшие братья это и так понимали, а Джинни в своё время получила первую в жизни порку от матери деревянной ложкой, и с тех пор не стремилась повторить столь запоминающийся опыт. У Сэма вообще сложилось впечатление, что тут Джинни с Роном как-бы поменялись местами. Тут уж скорее Джинни ревновала родителей за их повышенное внимание к брату. Другое дело, что, будучи девочкой, она находилась в своего рода на особом положении, да и любимый старший брат Дин, а с ним и Сэм за компанию, сглаживали острые углы. Даже Лючия прониклась и пару раз в неделю по часу учила мальчиков плавать, включая и Рона, причём совершенно бесплатно. Дин с Сэмом, да и тринадцатилетний Перси, теперь уже бывающий дома только на каникулах, старались помогать по мере сил. Рон так и не перестал спать по несколько часов днём, а потому родители с грустью констатировали, что в Хогвартс Рон точно не поедет. Он бы просто не смог там жить, не с его нынешним характером, слишком слабой магией и потребности в дневном отдыхе. Вопреки распространённому мнению фикрайтеров, с творчеством которых как-то ознакомился Сэм, незаметно перейдя от своих с братом историй на других «вымышленных» героев, в Норе редко говорили о Мальчике-Который-Выжил. Да, была у Джинни какая-то кукла в виде Гарри Поттера, но лично Сэму она скорее уж напоминала этакий мужской аналог маггловских Барби. Их у Джинни, кстати, тоже водилось в количестве аж трёх штук, и играла она с ними не в пример чаще и охотнее. Никакой влюблённости или сильного желания выйти замуж за героя Сэм тоже не замечал: обыкновенная девочка с типичными интересами для её лет, разве что шумная временами и бесцеремонная, но так это было тоже вполне объяснимо и понятно. Артура почему-то ещё не было, а Молли поставила для них дополнительные тарелки на стол. Сэм уставился на неё по-новому, пытаясь понять и осознать, что вот она его мама, живая и рядом. — С Днём Рождения, дорогие мои! — улыбнулась она вдруг отчего-то застывшим столбом двойняшкам. — Что с вами? — удивлённо спросила Молли. — Что-то не так? — Ты… такая красивая, мамочка! — невольно вырвалось у Сэма и больше не в состоянии сдерживать эмоции в этом детском теле, он просто подбежал и крепко обнял её. — Мне тебя так не хватало! — Что? — изумлённо переспросила Молли, обнимая в ответ и в обычной-то жизни ласкового сына, но даже для него такое поведение было необычно. — Мы же с тобой только вчера виделись, Сэмми? Что с тобой? — погладила она его по голове. — Ему плохой сон приснился, — нашёлся с ответом Дин, сглотнув откуда-то взявшийся комок в горле. Он и сам сейчас испытывал весьма схожие чувства. — Мы оба тебя очень сильно любим, мама, — он присоединился к брату тоже обняв ещё более обескураженную Молли. — Мальчики, — растроганно пробормотала миссис Уизли, — я тоже вас очень сильно люблю… Что-то случилось? — встревожилась она, увидя слёзы на глазах своих любимых двойняшек, но те ей не ответили, только молча уткнулись в складки её домашнего платья, вдыхая такой знакомый запах ванили, смешивающийся с запахом мамы и ассоциирующийся в любые времена у всех детей с покоем и безопасностью. Зашедший в кухню, совмещённую со столовой, Артур только удивлённо поднял брови, став свидетелем внезапной сентиментальной сцены. Он молча подошёл к столу, где на маму и старших братьев с удивлением, открыв рот, взирали Рон и Джинни. — Пап, — почему-то шёпотом спросил Рон, неуверенно подёргав его за рукав мантии. — а почему Дин и Сэм плачут? — Не знаю, сынок, — точно также шёпотом ответил ему Артур, — но, думаю, они нам скоро всё объяснят. Не волнуйся. — Они в беде? Что-то натворили? — негромко спросила Джинни, тоже следуя примеру остальных и не повышая голоса. — Не думаю, — ответил Артур, с удивлением и улыбкой наблюдая за женой, одновременно обнимающей обоих мальчиков и заверяющую их, что всё хорошо и это был просто дурной сон, не совсем понимая, причину слёз, но инстинктивно пытаясь утешить и дать своим детям как можно больше тепла и поддержки. Немного успокоившись, братья всё же сели за стол, удивлённо переглядываясь. Такое поведение в прошлой жизни, как во взрослой, так и в детстве было совершенно нетипично для них. Да, и вряд ли бы они когда-нибудь смогли вести себя так при Джоне, но Молли и Артур каким-то образом, действовали на братьев расслабляюще. Оба, и Дин, и Сэм на подсознательном уровне понимали, что в своей новой семье их примут и утешат, и не будут требовать «держать лицо». Такое было странно и непривычно, братья были весьма смущены своей внезапной слабостью. С другой стороны, им же было по десять лет, тут они считались детьми, так что поплакать считалось хоть и странным, но не зазорным. Ни Молли, ни Артур даже не думали их ругать или осуждать, правда просили объяснений, а братья совершенно не представляли, как можно объяснить такое. Впрочем, выплакавшись и получив утешение от Молли, они и правда почувствовали себя немного лучше. — Мальчики, не знаю, что вам за страшные сны приснились, но поверьте, расстраиваться в такой день у вас нет никаких причин, — попытался их утешить Артур после безуспешных попыток узнать причину столь странных настроений. Видя, что её любимчики совершенно не настроены делиться, Молли постаралась их хотя бы как следует накормить. Она не только к праздничному столу, но и на завтрак расстаралась и наготовила любимые блюда своим именинникам, но Дин и Сэм ели непривычно вяло и без аппетита, казалось, даже не чувствуя вкуса еды. Даже сладкоежка-Дин совершенно равнодушно жевал свой любимый пирог с ягодной начинкой. Потом в том же странном подавленном молчании, дети отправились в школу. — Артур, что с мальчиками? — встревоженно спросила мужа Молли, когда Рон и Джинни не могли их услышать. — Они не заболели? Их никто накануне не обижал? Они ведь с таким нетерпением и радостью ждали своего Дня Рождения и праздника. Что с ними творится? — Не знаю, милая. Может, спросим у Лючии? Она их наставница, должна знать. — Сегодня она появится только к празднику, — покачала головой Молли. — Тогда давай дождёмся их возвращения с уроков, может, всё прояснится или они отвлекутся? — предложил Артур. Поскольку, никаких других вариантов не было, Молли, скрепя сердце, согласилась. Она только надеялась, что Джинни и особенно Рон будут не слишком тревожиться за своих старших. Пока же она решила сделать всё, чтобы отвлечь их, точнее только излишне впечатлительного Рона. Джинни тоже в этом году пошла в школу и с отвлечением дочери проблем точно не возникнет, а Рон оставался на домашнем обучении. К нему должен был прийти репетитор чуть позже в десять. Всё-таки хорошо тогда Лючия раскрутила Люциуса на оплату Рону образования и помогла с фондом помощи их семьи Лавгудам и Диггори. Сейчас у них не было проблем с оплатой приходящего на дом учителя сына. Молли немного нахмурилась, подумав о Малфое и какие дела могут у него быть с Лючией. Тогда, пять лет назад, когда Артур впервые отправился вместе с ней на встречу с Люциусом, переговоры прошли на редкость удачно для их семьи. Молли по словам мужа поняла, что было это целиком и полностью заслугой Лючии, вот только как ей это удалось? Потом случился грандиозный скандал, когда вдруг выяснилось, что Сириус Блэк был совершенно невиновен в гибели Поттеров, а истинным виновником оказался всё тот же Петтигрю. Какое-то время о Сириусе очень много писали в газетах, потом он на несколько лет исчез из общественной жизни, и по слухам вроде бы лечился от последствий заключения в Азкабане в какой-то закрытой клинике за границей. А потом вдруг в Пророке появилась заметка о его браке с … Лючией Дзоколле. Свадьба была скромной и поспешной, никаких приёмов и официальных объявлений не было. Сам Сириус никак это не комментировал и от интервью всегда неизменно отказывался. Лючия же… она просто переселилась из палатки в дом Блэков на Площади Гриммо, а сама палатка осталась исключительно для занятий с двойняшками и просто как личная резиденция уже бывшей синьорины Дзоколле, а ныне миссис Блэк. Судя по оказываемому покровительству Люциуса Малфоя и явной поддержки Нарциссы, в обществе её приняли хорошо, как-то странно позабыв тот факт, что она родственница нищебродов Уизли. Да, на самом деле это было не так, но ведь до сих пор она себя за таковую выдавала, да и сама эта поспешная и тайная свадьба, минуя стадию помолвки была какой-то странной. Но Лючия выглядела довольной и на вопросы предпочитала отшучиваться. Её палатка и раньше была под неплохой защитой, теперь же стала просто неприступной крепостью, как, впрочем, и Нора с прилегающей территорией. Наученные предыдущим опытом, Уизли в первую очередь установили защиту от проникновения несанкционированных анимагов. Раньше Лючию не очень хорошо знали, а потому и о её предполагаемом месте жительства тоже были далеко не все осведомлены. После же такого резкого скачка по социальной лестнице, она официально жила в резиденции Блэков, но проводила определённое время и в палатке, в основном на время обучения своих учеников. Где она пропадала бóльшую часть остального времени, Молли не знала, а вскоре и вовсе оставила всякую надежду на прояснение всей этой ситуации. С обязанностями наставницы для Дина и Сэма Лючия справлялась, как и прежде, другое дело, что теперь она в течение дня отлучалась по неизвестным делам, и Молли в глубине души подозревала, что с супругом они никак не связаны, а явная поддержка Малфоев наводила на подозрения. Было время, когда миссис Уизли даже думала, что этим браком сицилийка расплатилась за молчание и бонусы для двойняшек и Рона, но вскоре отмела эту мысль. Лючия не производила впечатление насильно выданной замуж. За все эти годы Молли её всё-таки немного изучила, так что могла с точностью утверждать, что своей выгоды «родственница» точно не упустит. Решив, что она девушка взрослая и самостоятельная, Молли предпочла больше не поднимать эту тему. А свежеиспечённая мадам Блэк умудрялась тоже уходить от общественного внимания, появляясь только на минимуме светских мероприятий, в основном в компании Малфоев, чтобы всем было понятно, она имеет поддержку этой влиятельной семьи. Ходили очень осторожные слухи, что именно Малфои и поспособствовали заключению брака ушлой сицилийки и последнего наследника рода Блэк, пользуясь недееспособностью и подверженностью чужому влиянию Сириуса. А поскольку сам Блэк на глаза общественности после выхода из Азкабана и одного данного интервью после оправдания и снятия всех обвинений в зале суда, вообще не показывался, то Молли подозревала, что какая-то доля правды в этом есть.***
Для Дина и Сэма после навалившихся воспоминаний весь завтрак и дорога в школу были как в тумане. Они автоматически шли на урок в класс, по пути здороваясь со знакомыми, но до конца не осознавая своих действий. Всё-таки, после возвращения памяти, они ещё не совсем отошли от шока, а потому неудивительно, что в итоге сорвались в истерику и разревелись в объятиях Молли. Их, конечно же, утешили и постарались успокоить, но… как тут успокоишься, когда вспоминаешь такое. Братья шли и видели свои действия как будто со стороны. Они с удивлением вглядывались в знакомые-незнакомые лица друзей и приятелей, разглядывали учителей. Всё это было до боли привычно и одновременно совершенно не похоже на опыт их предыдущей жизни. К большой перемене, братья более-менее стали приходить в себя и сели за стол, чтобы поесть принесённый с собой обед. — Привет, Дин! Привет, Сэм! — подошла к ним Луна Лавгуд. — Вас сегодня атакуют нарглы? Поэтому вы такие растерянные? — Ну, можно и так сказать, — пожал плечами Сэм. — Как дела, Луна? Никто не обижает? Вещи не крадёт? — Нет, после того, как вы напустили на них своих мозгошмыгов, их нарглы предпочитают не замечать моих. — Ну и замечательно, — улыбнулся ей в ответ Дин. — Садись с нами, поешь. Кивнув, Луна села рядом с братьями, вынимая свой обед из безразмерной сумки. — Кстати, Энджел передаёт вам привет. Его беспокоят точно такие же нарглы, что и вас. — Бывает, — пожал плечами Дин, — Передавай от нас тоже привет братику. — Энджел (1)? — переспросил Сэм, осенённый внезапной догадкой. Почему-то имя мальчика вызывало в нём только одну ассоциацию. — Ну, да, он же за вами сюда пришёл из дома, — безмятежно ответила Луна и принялась есть. — Из дома, — переспросил и Дин, до которого тоже стало запоздало доходить. — Ты уверена? — Угу, — кивнула девочка, невозмутимо дожевав кусок сэндвича с сыром и индейкой. — Я ещё когда мама только забеременела говорила, что у неё ангел, а она не поняла и назвала ангела ангелом. Забавно, правда? — Да уж, обхохочешься, — пробормотал в который раз шокированный за этот день Дин, переглянувшись понимающим взглядом с Сэмом. — А ты случайно не знаешь, как твоего братика-ангела на самом деле зовут? — Да, — кивнула головой девочка. — Он мне сегодня утром своё имя под большим секретом рассказал, так что я вам его назвать не могу. — Дай-ка угадаю, — задумчиво посмотрел на Луну Дин, — начинается на «C», а кончается на «L»? — Да, — обрадовалась Луна, — как хорошо, что вы наконец-то вспомнили! Теперь Ангелу не будет так одиноко. — Да, — осторожно кивнул Сэм, отставляя пустой контейнер с обедом, — нам его тоже очень не хватало. — Только не бейте его, — с безмятежной улыбкой проговорила девочка. — Он хороший… и такой же нормальный, как и вы. — Комплимент сомнительный, — хмыкнул Дин. — Ладно, Луна, обещаю, что сразу бить мы его не будем, а сначала поговорим. — Да, это будет просто замечательно, — кивнула девочка и, убрав свой пустой лоток в школьную сумку, ушла, оставив за столом весьма задумчивых братьев.***
(1) Имя Энджел звучит и обозначает слово «ангел» на английском. Castiel (англ.)