Любовь запечатлённая смертью

Лука. Парень, который одержим лишь одной вещью в мире, и это ни девушка, ни игра, и даже не дружба, это скрипка. Её великолепное звучание, что заставляет тело трепетать отдаваясь во власть нотам. Кровь застывает в жилах, когда слушаешь как этот парень исполняет мелодии на странном инструменте, музыка, издаваемая скрипкой уносит за пределы мирозданья, заставляет смеяться, плакать, переживать и утопать в умиротворяющем спокойствии. А исполнитель — это отдельное творение искусства. Всё в этом парне казалось настолько странным и отчуждённым, насколько утончённо. Движения — отточенные, плавные, местами резки, но такие грациозные, будто взмах крыльев. Пальцы Куффена, что зажимали струны скрипки, были длинными и тонкими, грациозное движение кистью, и эти пальцы перемещаются с одной струны на другую, местами заставляя мелодию дрожать, как и сердце у того, кто его слушает. Ногти были выкрашены в чёрный, что подчёркивало его стиль, но никак не вписывалось в характер. Его волосы были двух цветов от цвета вороньего крыла он нежно переходит в лазурно-голубой, напоминая озеро под покровом ночи. Лука сидел на мосту находящегося прямо над рекой Сена, он пришёл сюда более трёх часов назад, переступив через ограждение и усевшись на холодный бетон, свесив ноги стал играть, в то время, когда он прекратил, на небе уже давно сверкали звезды. На улицах Парижа не было ни души, гробовая тишина, нарушаемая прекрасной музыкой. Это была его последняя песня в жизни. Пустые, безжизненные голубые глаза обратили взор прямиком на небо, восхищаясь тем, какая же восхитительная сегодня ночь. Эта ночь была настолько прекрасна, как и манящая к себе смерть, что стояла прямо за спиной парня. На лице юного музыканта, которому всего пару дней назад исполнилось семнадцать, была лёгкая, немного грустная улыбка. Ему нечасто удаётся видеть этот мир столь спокойным, тихим до звона в ушах. Порыв ледяного осеннего ветра колыхнул волосы брюнета, немного отрезвляя ум, но не унося с собой жажду всё завершить. Отложив скрипку, переданную ему десять лет назад отцом, он бережно уложил её в чехол. Всё же это был прекрасный инструмент и, наверное, Лука даже благодарен отцу, что научил на ней играть. Но вряд ли Куффен старший ещё хоть раз притронется к струнам этого инструмента. Луке надоело, надоело до чёртиков терпеть эту жизнь. Сестра давно сбежала от этого безумия в Англию к тёте, отец и мать вечно спорят, и часто прикладывают руку к сыну, мечты стать музыкантом одной не мало извесной группы, рухнули из-за богатеньких родителей его конкурента, а его жизнь похожа скорее на выживание, чем на жизнь, и он ничего не может с этим сделать. Встав с обжигающе ледяного бетонного моста, Лука глянул вниз. Бездонная глубина, что так маняще звала, она будто приглашала в мир, где царит вечное спокойствие, и никто не посмеет нарушить его. Прикрыв глаза и улыбнувшись чуть шире, как бы насмехаясь над всей ситуацией в целом, Лука просто падает. Он чувствует на себе холодное дыхание смерти, её объятия, что дарят успокоение, которого так жаждал парень. Но в реальность его возвращает боль от падения. Вновь боль, растекающюся по всему телу оставаясь в костях, не утихая ни на минуту. Вот только после падения, Лука с неохотой открыл глаза и увидел, что упал не в воду, а всё на тот же мост, с которого так отчаянно спрыгнул секунду назад. — Идиот! Ты что творишь?! — крик девушки в красном костюме оглушал, хотелось закрыть уши, а ещё глаза, и вообще закрыться в коробке, чтобы никто тебя не трогал. — Прекрати, — голос звучал хрипло, безысходно, Лука лёг на обжигающий холод и всё же позволил себе закрыть глаза.  — Прекратить?! Ты же чуть не умер, чем ты только думаешь?! — дрожащий и нервный, столько злобы было в этом голосе, что Лука снова невольно почудилось, что он дома. — Может я и хотел умереть, Мари, ты просто этого не поймёшь, — собравшись с силами, Лука поднялся и совершенно спокойно подошёл к чехлу со скрипкой, оставленный за ограждением. — Лука, ты… Так талантлив, тебе ведь всего семнадцать, почему ты… — А какой смысл продолжать этот бесконечный ад, он не прекратится, — парень был спокоен, впрочем, как и всегда, ему часто говорили что он антипат, из-за пренебрежительного отношения к людям. Лука вообще не любил общаться с кем-либо, у него был свой мир, его мечты о спокойствии и его одиночество которое он ценил. — Это ведь не так, я уверена, что твоя жизнь совсем не так ужасна,  Смерив девушку холодным взглядом и попросив не продолжать чтение ему морали, Лука взял скрипку и неспешными шагами направился по мосту, делая вид будто разговора и не было вовсе, и только последняя фраза девушки требовала его ответа. — Ты же не попытаешься ещё раз?  — Прощай, Леди баг, — он не один месяц думал об этом, это не было спонтанной идеей, Лука в свои семнадцать просто не видит смысла продолжать жить, всё проще, чем кажется. ****** То же место, то же время, но рядом уже нет дорогой сердцу скрипки, есть лишь он и бесконечная глубина, в которую парень погружался всё глубже, вода казалась тёплой, а вокруг не было ни звука. На этот раз девушка в красном костюме не спасла его, за что он был благодарен. Маринетт стоя на бетонной конструкции и смотрела как этот мир покидает её друг и возлюбленный, в глубине души она, наверное даже понимала Луку. У него никогда не было друзей, он был человеком, ненавидящим шум и ценящим одиночество. Единственный человек который мог с ним поговорить, это была сама Мари, а точнее не поговорить, а послушать, как он превосходно исполняет песни на скрипке. Это всё что ему было нужно: скрипка и тишина не нарушаемая ничем, кроме его музыки. Но этот день стал последним как для парня, так и для девушки, чей силуэт Лука увидел прямо над ним. Нежно улыбаясь ему они погружались всё глубже, пока в их лёгких не закончился кислород, и они оба не закрыли глаза в объятиях друг друга. Наверняка это было лучшее признание в любви, а их чувства будет вечно хранить безмолвная смерть.