Доверяй только мне

Тяжёлый туман обрывками лежал на промозглом после дождя городе. Вывески продуктовых, где вам без церемоний могли продать ствол, закрытых сейчас, парикмахерских, половина которых просто ширма для торговли кокаином, рябили пёстро в грязных лужах, там же утопала и жёлтая луна, освещавшая мой путь. Я вдыхал этот воздух — знакомый до последней молекулы, от него хотелось отплеваться — и вобрать ещё больше, с жадностью. Я так давно не был здесь. В Рифтене каждый закоулок провонял коррупцией, порохом, окроплённым кровью металлом, смогом, отчаянием и… победой. Чёрт, я скучал по этой смеси. Вкус пьянящей, вседозволяющей победы я ощущал последний раз годы назад. Именно здесь. В грязном городишке на отшибе мира, возведённом из камней и копоти, но тогда этим миром, жалким миром, я безраздельно владел. Он был в моей цепкой хватке, никто и ничто не могло меня остановить — так я думал. Наверное, я был безрассуден. Как и сейчас, сунувшись сюда снова. Но я не мог не вернуться. Как только за Мавен Блэкбрайер захлопнулась дверь, я понял, как бы ни было опрометчиво, поспешно моё решение: мне необходимо вновь очутиться на этих улицах. Я застал Мавен в своей квартире, поздно возвратившись домой. Жалюзи бросали на её силуэт острые чёрные тени, скрывающие даже глаза, но узнал я эту суку сразу, и пистолет увидел в её руке отчётливо. Я достал свой не дающий осечек револьвер тридцать восьмого калибра молниеносно. Я всегда был хорошим стрелком, но Мавен была почти так же метка, это тоже было мне отлично известно. — Да уж, — усмехнулась Мавен. — Непросто тебя было найти. Ты всегда умел скрываться. У тебя это, видимо, в крови. Опусти оружие, Фрей, — голос её был тихим, пусть она и старалась звучать жёстко. — И я тоже опущу. Конечно же, я не убрал её с мушки. Но Блэкбрайер это не смутило. Она демонстративно положила свой «Браунинг» в ридикюль, ремешок которого был спрятан на поясе под дорогой шубой, накинутой на плечи, и улыбнулась. Наверняка руки её дрожали, когда она осталась безоружной под прицелом, в сумраке сложно было разглядеть, но она держалась, не подавала виду. Вальяжно Мавен прошлась по комнате, высвечиваемая то и дело чуть ярче полосчато светом фар проезжающих снаружи машин, отыскала взглядом открытую мной накануне бутылку виски. Рассматривая этикетку профессиональным взором, она помолчала, хмыкнула, затем нагло взяла стакан со стойки и налила половину как бы напоказ. Но пригубить не торопилась. — Ну и дрянь. Надеюсь, ты не налегаешь на это? Так недолго растерять всю сноровку и мастерство, а мне они весьма пригодятся. И тебе. — Цирк, — пробормотал я и включил свет, подошёл к ней, и, не пряча оружия, забрал у неё стакан. Она недовольно проводила его взглядом, выдохнула возмущённо, но промолчала, а я сделал глоток, ухмыльнувшись. — Говори побыстрее, — процедил я. — Не испытывай моё терпение, Блэкбрайер. Мавен некоторое время смотрела на меня пристально, села на высокий стул, а потом вздохнула, улыбка её напускная стёрлась с надменного лица и стало вдруг отчётливо ясно, что время не щадит никого, сколько бы денег и власти ни было в человеческих руках. Я сел напротив, отложил револьвер, но так, чтобы он мог оказаться в ладони в ту же секунду, как понадобится мне. — Смешно, — пробормотала Мавен и чуть откашлялась, заговорила твёрже. — Ноктюрнал до сих пор вспоминает тебя… добрым словом. Соловьи мечтают встретиться с тобой. Мне повезло найти тебя первой, хотя… везением это точно не назвать. Везение тут ни при чём, только прорва потраченных денег, сил и времени. Я искала тебя больше года. И вот я здесь. Я допил виски одним глотком, не чувствуя вкуса, горло обожгло, словно жидким азотом. Я не поморщился. И ничего не ответил. — Я знаю, Мерсер. У нас не лучшая история взаимоотношений, но мы можем быть друг другу полезны. Ты ведь… Ты хочешь вернуться в Рифтен, не так ли? — В чём подвох? — я хмыкнул. — Зачем тебе эта информация, и чем я могу быть полезен? И, что важнее, чем можешь быть полезна мне ты? — Подвоха нет. Я помогу тебе. А ты поможешь мне. Не буду томить ожиданием, мне нужно от тебя только одно. Ты должен устранить Ноктюрнал. Я молчал. Услышанное было слишком противоестественным, чтобы задавать уточняющие вопросы. Чтобы с ходу найтись с ними. Признаюсь, этих слов я ожидал менее всего. — Наверняка ты удивлён. Ты помнишь меня как её преданную помощницу и сторонницу, но… Времена меняются. Меняются обстоятельства, люди, привязанности и антипатии. Я буду дьявольски счастлива её гибели, просто знай это. Ты же понимаешь, после смерти Ноктюрнал её место займу я, самая влиятельная фигура на этой шахматной доске. У меня, в отличие от неё, нет к тебе ничего личного. Никаких претензий. Я приду к власти. Полностью реабилитирую тебя. Верну тебе бизнес, верну всё, что принадлежало тебе по праву. Ты будешь жить так же, как жил раньше, даже лучше, Фрей, поверь. В смерти Ноктюрнал заинтересованы мы оба. — Да ты рехнулась, — спокойно ответил я. — Я не доверяю тебе и должен вконец лишиться рассудка вслед за тобой, чтобы повестись на это. — Это справедливо, — кивнула Мавен, проведя рукой по чёрным волосам, перехваченным сзади парой прядей. — Я тоже не доверяю тебе, если это тебя утешит. Но… Возможно, у тебя получится лучше понять меня, если между нами останется меньше тайн. То, что я скажу, лишь укрепит твоё недоверие, я знаю, но, с другой стороны, это может послужить первым шагом к нашему честному сотрудничеству, как бы забавно это ни звучало, когда речь идёт о тебе. Я молчал, пока лишь слушая. Пусть выговорится, вряд ли что-то пойдёт не так, если что-то вообще может пойти «не так» в театре абсурда. Смит-Вессон, барабан которого заполнен под завязку, всё ещё у меня под рукой, и рука эта тверда. — Так что послушай. С того самого момента как вы, Соловьи, попали под крыло Ноктюрнал, я… возненавидела тебя. Ты знаешь это сам, прекрасно знаешь. А ты вечно выхаживал с таким лицом… Наглым. Гордым. Будто тебе позволено всё, и, что самое мерзкое, так оно и было. Из всей вашей блистательной компашки Ноктюрнал всегда выделяла тебя, ты был её золотым мальчиком, её птичкой. Она могла говорить о тебе не замолкая. Души в тебе не чаяла, всё восхищалась твоим мастерством, довольная донельзя, что ты с ней, а у меня зубы сводило от одного твоего вида, какой там соловей — паршивый крысёнок. Так я видела тебя. Я ухмыльнулся. Вот это оскорбление… Да. Я помнил его. — Ноктюрнал теряла ко мне интерес, — продолжала Мавен. — И я была уверена, что проблема в тебе. Как же мне хотелось найти повод… Как мне хотелось добраться до тебя, выявить перед ней твои недостатки, взять тебя за шкирку и вышвырнуть из её круга. Я мечтала тебя растоптать. И, Мерсер, ты не представляешь, как я была рада, когда такой шанс мне представился совершенно случайно, буквально сам приплыл ко мне в руки. То ограбление в Солитьюде. По моей спине прошёл холодок. — Я знаю, что вы с Карлией и Галлом продумывали план очень тщательно. Ноктюрнал всегда была падка на все эти музейные побрякушки. Глаза Фалмера, — когда я услышал эти слова, перед моим внутренним взором на мгновение вспыхнул образ. Те самые злополучные серьги с крупными переливчатыми камнями, мне никогда их не забыть, чёрт побери. — Она была одержима ими. И как же велико было её разочарование, когда её дражайших соловушек обскакала какая-то неизвестная шайка прямо накануне запланированного ограбления, и вот досада — ни улик, ни следов. Только чётко и чисто выполненная работа. С чего такое совпадение? Соловьи узнают об очередной прихоти своей госпожи, и за один шаг до цели такое фиаско, — Мавен усмехнулась. — А ведь никто бы точно так и не узнал, если не счастливая случайность. Счастливая для меня. Представь: придорожный бар недалеко от Солитьюда, вечер, подозрительно щедрая на угощение для всех и трёп личность. И мой человек, по чистому совпадению оказавшийся там же. Этот длинный язык нетрудно было развязать больше, и вскоре пространное «обстряпанное дельце» живописно украсилось подробностями. Крупное успешное ограбление. Я думаю, мне не нужно вдаваться в подробности, ты же уже понял? Беднягу доставили прямо ко мне. И что же выясняется? Да всё необходимое. Цель. Имена подельников и заказчика. Твоё имя, Мерсер. Ощутив запах денег, любому хочется больше, ещё, ещё... Всегда так. Хотя, возможно… Дело не только в деньгах. С трудом удержавшись от крепкого слова, я просто продолжал смотреть на неё, стиснув зубы. — Я была так рада наступить на твой голый длинный хвост, но Галл с Карлией спутали мне все карты. Они заподозрили тебя раньше, чем я смогла доложить всё Ноктюрнал, и… по глупости ли, импульсивности, но они тебя спугнули. О, Ноктюрнал была в ярости. Я тоже. И всё-таки я надеялась, что теперь, когда её глаза наконец открылись, она обратит внимание на ту, кто всегда тебя подозревал — на меня. Повторюсь — я, Мерсер, всегда видела в одном причину всех своих бед, а ведь дело было вовсе не в тебе. Дело было в самой Ноктюрнал. Она даже не удосужилась объясниться со мной, когда закрутила с этой шлюхой Астрид. Не знаю, помнишь ли ты её — владелица зачуханного БДСМ-клуба. Моя семья богата на славу в криминале и бизнесе, и я, как её часть, не понимала и не понимаю такого выбора до сих пор. Должна признать, одно дело ты, Фрей — талант, как-никак, золотые ручки, а эта что? Впрочем, Ноктюрнал никогда не была особо умной женщиной. Жаль только, я поняла это слишком поздно. Мавен выудила из сумочки портсигар, обитый изнутри кожей, и длинный мундштук, закурила, откинув большим пальцем крышку серебряной зажигалки с гравировкой, и тут же комната наполнилась клубами сизого пахучего дыма. Глотнув виски прямо из горла, Блэкбрайер предложила зажигалку и мне. Я хмыкнул, кивнул, достал сигарету. — Потрясающе, — это был весь мой комментарий, и тот брошенный как бы вскользь, зубы ведь были заняты. — Теперь, когда ты услышал всю далеко не милую правду, ты веришь в мои намерения?.. Поверил ли я в тот вечер? Верю ли я сейчас? В Рифтене так мало деревьев — всё поглотило жадно бетонно-железное урбанистическое чудовище, но те, что есть, всегда серо-рыжие, полумёртвые, вялые и больные, будто здесь поселилась навечно осень. Забавно, что я оказался тут вновь осенью настоящей — она царствовала над континентом и тогда, несколько лет назад, была в самом своём расцвете, с дождями — постоянными надзирателями этого места, с колкими ветрами и сумраком. Галл и Карлия пришли ко мне, попытались припереть к стенке. То ограбление, о котором говорила Мавен. Они подозревали меня в нём с самого начала — может, дело было в том, что в последнее время я часто занимался бизнесом на стороне, не утруждался ни отчитываться перед ними, ни скрывать то, что у меня есть свои интересы, индивидуальные. Неясно, чего они тогда хотели — вызнать правду первыми или, может, остеречь… Они всегда казались мне излишне сентиментальными. Одно теперь понятно точно — утверждая, что у Ноктюрнал есть доказательства моей вины, Карлия блефовала. Но если бы я не поверил ей, промедление могло стоить мне жизни. Что ж, стоит сказать спасибо моей осторожности. Мавен называла меня крысой. Может, лучшие черты их действительно присущи мне. Столько лет жизни в подполье. Столько фальшивых имён, сменяющих друг друга масок, надеваемых на маску. Столько лет оторванности от этого места. Все эти годы с Рифтеном меня соединяла лишь ниточка редкого общения с немногочисленными доверенными лицами, и да, это стоило мне грёбаной кучи бабок. Столько лет засахарившейся досады, привычной злости. И какой-то тупой, фоновой тоски по прошлому даже. Я так часто думал о реванше, но всегда он казался лишь несбыточной фантазией, совершенно не приносящей удовлетворения, ведь была она пустой, не ведущей ни к чему. И вот, у меня появился шанс. Призрачный и хрупкий, как эта винная бутылка, встретившая мою ногу за углом, гулко покатившаяся, гремя слишком резко для обострённого профессионального внимания. Да… Куцый и нелепый. Но всё-таки шанс. — Занятная история, Мавен, — продолжил я тогда. — Очень душещипательно. Хорошо, ты хочешь сместить Ноктюрнал. Я могу понять твои интересы. Но с чего ты, мать твою, взяла, что я готов рискнуть всем? Я скрывался столько лет, неужели ты думаешь, что мне так интересна твоя помощь в заварушке, в которую ты сама же пытаешься меня затащить? — Сам подумай. Думаешь, я явилась сюда сразу? — насмешливо спросила Мавен, но в голосе её я отчётливо услышал сомнение, даже скрытую дрожь. Я действительно был ей нужен. — Конечно же, сперва я понаблюдала за тобой, Мерсер. Не бойся, лично, только я, к делу не привлечён ни один из лизоблюдов. У меня попросту нет людей, которым я могла бы достаточно доверять. Дерьмо, — едва докурив, она взяла новую сигарету. — Как я это допустила? Как все мы это допустили? Но ты, Мерсер… Ты давно поневоле сбросил это ярмо. И знаешь, люди, которые переходили Ноктюрнал дорогу… Все они либо мертвы, либо мечтают прибиться снова, тяжело жалея о своей ошибке. Ты же из другого теста. Из жадности или из амбиций, я уж не знаю, но ты перешёл ей дорогу ещё тогда, когда она была к тебе предельно благосклонна. Своим подлым и определённо сумасшедшим поступком ты показал всем, что с тобой нужно не просто держать ухо востро — с тобой нужно считаться. Ты Мерсер Фрей. Ты хочешь всему миру заявить о себе, как о Мерсере Фрее, ведь Мерсер Фрей — это не просто один из Соловьёв, ты делал себе репутацию задолго до того, как примкнул к ним. Не деньги помогли тебе, и не связи, хотя без них и не обошлось… Ты зубами прогрыз себе путь к месту на пьедестале, — я, устав от елейных лицемерных речей, фыркнул. Хотя она, чёрт побери, была во многом права. Не обращая внимания на мой пренебрежительный выпад, она самозабвенно продолжала. — И был сброшен с него какой-то инфантильной любительницей антикварных цацек. Я не думаю, что тебе когда-нибудь удастся с этим смириться. Скажу по секрету, — Мавен вздохнула. — Ноктюрнал уже не та. Она всегда была параноидальной мстительной двинутой сукой, но сейчас для тех, кто знал её раньше — это просто жалкое зрелище. Тайком только и вздыхает о том, что среди её приспешников нет таких самородков… как ты. Я только теперь понимаю окончательно, что вся её крутость в основном держится на тех, кто на неё работает — и только. Не падкий на грубую лесть, я всегда знал, кто я и чего стою, и меня не проймёшь сказками о том, что мне якобы нужно, но после всего сказанного Блэкбрайер, я вдруг задумался. — Ладно, — бросил я неохотно, прищурившись. — Что ты предлагаешь? Каков план? — Плана нет, — ответила она, пожимая плечами, укрытыми мехом, и покрутила в пальцах свой медальон с крупным синим камнем. — Прежде чем строить планы, мне нужно было убедиться, что ты в деле. Я надеялась — и надеюсь, что ты сможешь придумать, как нам изничтожить эту стерву. Ты всегда был силён в планах, не так ли? Удачливый ублюдок. Если ты точишь зуб на Соловьёв, что же, мы избавимся и от них. Это будет куда проще. Мне не нужны преданные Ноктюрнал собачки, такие, как твоя старая подруга Карлия, — она затушила испачканный в яркой помаде окурок и отодвинула стул, встав, одёрнула длинное платье, расправляя невидимые складки. — Мне пора. Я не ответил. Смотря в  мерцающий проём окна, полускрытый за жалюзи, я был больше не в этой опостылевшей конуре — я вернулся призраком на мгновение в свой особняк, пронёсся ветром по улицам города, который когда-то был моим. У выхода Мавен обернулась. — Я оставила на подоконнике небольшое послание. Там номер телефона, по которому ты сможешь связаться со мной, и возможное время нашей следующей встречи в одном укромном местечке. Ты волен воспользоваться моим предложением, волен бежать снова. У тебя ведь отлично это получается, да? Только подумай сперва трижды, не будешь ли потом жалеть. Уверен я или нет, что выбор окончателен, неважно — я уже сделал его. И вот я в Рифтене. В узкой подворотне, чуть дальше которой, на заднем дворе, я оставил свою машину. Несмотря на все эти размышления и непрошеную ностальгию, обуявшую меня, я был всё время настороже. Луч фонаря выхватил браслет моих часов — чёрт, я даже не знал, что уже так поздно. Да, я выбрал это время для «прогулки» неслучайно — конечно, годы в вынужденном изгнании меня помотали, изменили не меньше, чем чёртову Блэкбрайер — волосы тронула седина, зрение стало сдавать, вынудив надеть очки. Вряд ли я могу быть узнанным кем-то, но полутьма — ещё одна моя пособница. В подмогу также неожиданно пришёл и ливень, обрушившийся на город к сумеркам, и следовавшая за ним, утихшим, густая мгла. Конечно, я не полагался лишь на естественные изменения облика — весь мой вид был предельно неприметен: тёмно-песочное пальто, обычный, неброский, хоть и недешёвый, костюм, шляпа, отбрасывающая тень на лицо. Мне всё равно, что Мавен подумала обо мне, признаться, но всё же, отдаю себе должное, я держался безупречно хладнокровно, ничем не выдав своего волнения. Лишь когда стук её каблуков затих внизу на лестнице, я прислонился к закрытой только что на замок двери, чувствуя, как сердце неуёмно бьётся в груди. Такое я ощущал последний раз очень давно — лишь при самых успешных крупных кражах или ещё в студенчестве, срывая большой куш в казино. Я всегда был в меру благоразумен, а тут… Безумство. Риск, на который я, без сомнений, готов был пойти. Я уже знал, что посещу Рифтен, город, где я правда сотворил себя, город, который ждёт и ждал меня всё это время. Я проделал долгий путь без определённой цели, но это казалось теперь самым ярким событием и самым осмысленным решением за всё это время. Увидев наконец свой автомобиль, я нащупал в кармане ключи, проверил в кобуре револьвер по привычке — конечно, он был на месте. Вдохнув ещё раз напоследок затхлый и желанный дух ненавистного — и необходимого мне — города, я приготовился сесть за руль, как вдруг меня пронзило с ног до головы импульсом осознания. Я почувствовал в своём левом кармане то, чего быть там определённо не должно. Чьи-то пальцы. Молниеносно поймав их, я обернулся и с изумлением увидел перед собой какую-то светловолосую девчонку. Какого чёрта? Я взбесился сначала, собирался выкрутить в отместку загребущую руку и показать, что я последний, кого ей стоило бы пытаться общипачить, но злость быстро схлынула. Во-первых, я в Рифтене, это неудивительно — наткнуться здесь на другого, тем более неопытного, зелёного вора. А во-вторых… Как, во имя всего, она смогла ко мне подкрасться? Этого на моей памяти не удавалось сделать никому и никогда. Девка смотрела на меня загнанным зверем, тяжело, шумно дыша, плотно сжав губы, переминалась на грязной хляби кожаными дряхлыми сапогами, но пару мгновений назад я не слышал ничего — ни её дыхания, ни шагов, несмотря на лужи. Она будто отделилась от тени, готовая слиться с ней после успеха мгновенно. Будь на моём месте кто-нибудь другой, ей бы легко это удалось, пока бедолага возился с замком. Я оглядел её уже совсем иначе, не как зарвавшуюся дурочку, вляпавшуюся в неприятности, а заинтересованно. В её глазах под злым изломом бровей я отчётливо видел испуг, отчаяние и… вызов. Правильно я подумал сразу — девчонка, совсем молодая, едва ли сильно за двадцать. Высокая, повыше меня, давно нечёсаные распущенные волосы, протёртая на локтях куртка, грубого кроя простые брюки, мужские, может. И вдруг я почувствовал, как что-то пытается пробиться в моё сознание. Как это неумолимо опускается на мои плечи. Безрассудная, сумасшедшая, гениальная мысль. Чёрт, а я ведь лучше Мавен знаю, как можно понравиться Ноктюрнал. И лучше всех знаю, как до неё добраться. Я отпустил дрожащую бледную руку, опёрся на дверь машины и сдержанно усмехнулся, стараясь скрыть торжество.